Онлайн чтение книги Серебристая бухта Silver Bay
6. Майк

Тут перестал набирать текст и на минуту задумался.

Я подумал, что вряд ли порадую кого-то таким отчетом. Не имело значения, сколько фактов и цифр я выудил из местного отдела планирования и торговой палаты, меня все равно не покидало ощущение, будто я пишу о чем-то, что совершенно не знаю. Сразу по приезде я понял, что это непростое место.

В Сити я обсчитывал метраж площадей, представительские апартаменты, офисные здания семидесятых, которые должны были уступить место сетям «Здоровье и фитнес» и новым престижным кварталам. Выполняя эту работу, я играл на своем поле и мне легко удавалось оставаться незамеченным. Я сопоставлял местные цены на недвижимость, предполагаемый доход среди резидентов и в конце дня исчезал.

Но как только я залез в кабину грузовичка Грэга, с валяющимися под ногами банками из-под пива, я сразу понял, что здесь все будет по-другому.

Тут я был словно выставлен напоказ. Даже в свитере и джинсах меня не покидало ощущение, что я недостаточно «просолен» и местные легко могут меня раскусить. К тому же здесь проживало так мало народу, что каждый человек имел значение. Это был новый для меня опыт, но я почему-то не мог трезво смотреть на вещи.

Вздохнув, я открыл новый документ и начал набирать заголовки: география, экономический климат, местная промышленность, конкуренция. Потом с некоторой неприязнью вспомнил о новой двухместной спортивной машине, которую купил себе в награду за эту работу. Оплаченная и полностью готовая, она ждала меня во внешнем дворе дилера. Посмотрел на часы. Почти за два часа я написал всего три абзаца. Пришло время сделать перерыв на чай.

Кэтлин Мостин выделила мне номер, который охарактеризовала как «хорошая комната». Другие гости недавно уехали. Накануне вечером Кэтлин принесла поднос с чайными и кофейными принадлежностями. Последним гостям она бы их не предложила, потому как они, цитирую, «постоянно бы жаловались, что вода закипает недостаточно быстро». Кэтлин Мостин была из породы женщин, которые в Англии держат гостиницы или следят за помещичьими домами, представляющими исторический интерес. Глядя на таких, вспоминаешь выражение: «Годы ее не берут». Ясный ум, острый глаз, никогда не сидит без дела. Мне она нравилась. Полагаю, мне нравятся сильные женщины – не надо думать за двоих. Не сомневаюсь, что у моей сестры другая теория на этот счет.

Я вскипятил чайник и встал возле окна, приготовившись сделать чашку чая. Номер не был роскошным, но я чувствовал себя в нем на удивление комфортно, совсем не так, как в номерах представительского класса, где обычно останавливался. Стены беленые, двуспальная кровать с деревянной рамой, белые простыни и одеяло в сине-белую полоску. И еще старое кожаное кресло, и персидский ковер, который в свое время наверняка стоил немалых денег. Работал я, сидя на табурете за небольшим столом из сосны. Когда я осмотрелся в отеле «Сильвер-Бей», мне пришло в голову, что Кэтлин Мостин давно решила в отношении дизайна не затрачиваться ради гостей – проще просто побелить стены. Так и слышу, как она говорит: «Легко смывать грязь и белить поверху».

Я быстро понял, что являюсь ее единственным постояльцем на долгий срок. Атмосфера отеля подсказывала, что это место когда-то было очень модным, но потом встало на прагматичные рельсы. Мебель по большей части подобрали также из практических, а не эстетических соображений. На стенах в рамках висели пожелтевшие фото отеля времен его былой славы или безликие акварели с морскими пейзажами. Я обратил внимание, что на каминах и полках разложены разные коллекции морских камешков и выброшенных на берег коряг. В других отелях это было бы стилистически фальшиво, но здесь казалось, что все эти камешки и коряги на своем месте, в своем доме.

Окно моего номера выходило прямо на залив, даже дороги не было между домом и береговой линией. Прошлой ночью я спал с открытым окном. Шорох волн убаюкал меня и подарил первый полноценный сон за последние несколько месяцев. На рассвете я смутно слышал, как подъезжали грузовики преследователей китов – колеса шуршали по влажному песку, – слышал, как рыбаки ходят по гальке к пристани и обратно.

Когда я описал Нессе здешнюю обстановку, она назвала меня «везунчиком» и сказала, что «устроила отцу разнос» за то, что он отослал меня из Англии.

– Ты не представляешь, сколько мне здесь всего нужно организовать, – сказала она с такой интонацией, будто мое присутствие в Лондоне могло бы как-то помочь все решить.

– Знаешь, мы можем устроить все по-другому, – возразил я, когда у Нессы закончились жалобы. – Можем полететь куда-нибудь и устроить свадьбу на берегу океана.

Последовало молчание, продолжительность которого заставила меня задуматься о его стоимости.

– После всего? – Судя по голосу Нессы, она не могла поверить своим ушам. – Я выложилась по полной, чтобы все организовать, и теперь ты предлагаешь мне просто куда-нибудь слетать и сыграть свадьбу? С каких это пор у тебя появились задатки организатора?

– Забудь, это я так…

– Ты хоть понимаешь, каково это? Я стараюсь и делаю гору дел, а половина этих чертовых гостей даже не ответили на приглашение. Это так невежливо. Теперь придется лично за каждым охотиться.

– Послушай, мне жаль. Ты же знаешь, я не просил меня сюда отправлять. Я работаю очень напряженно и вернусь как можно быстрее.

Несса смягчилась. В конечном счете. Кажется, она повеселела, когда я напомнил, что здесь, вообще-то, зима. Кроме того, Несса знала, что я не любитель отдыха. Мне пока не удавалось лежать на пляже дольше недели. Несколько дней, и я начинаю исследовать удаленные от берега территории, просматриваю газеты в поисках бизнес-возможностей.

– Люблю тебя, – сказала Несса, перед тем как повесить трубку. – Работай там так, чтобы скорее вернуться.

Вот только тяжело работать в обстановке, которая располагает к обратному. Как нарочно, связь с интернетом через телефон была медленной и, скажем так, с настроением. Газеты с информацией Сити приходили только к полудню. К тому же изящный изгиб залива и белый песок манили, звали пройтись по пляжу. Деревянная пристань приглашала посидеть и поболтать ногами в воде. Длинный выбеленный стол, за которым команды преследователей китов отдыхали, вернувшись из залива, болтали и пили холодное пиво с горячими чипсами… А в то утро даже моя рабочая рубашка не создавала мне трудового настроения.

Я открыл электронную почту и начал писать:

Кто-то постучал в дверь, я подскочил на месте и захлопнул лэптоп.

– Можно войти?

На пороге стояла Ханна, дочь Лизы Маккалин. Она протянула мне тарелку с сэндвичем.

– Тетя Кей подумала, что вы, наверное, проголодались. Она не уверена, захотите ли вы спуститься вниз.

Я взял у девочки тарелку. Мне даже не верилось, что уже время ланча.

– Это очень мило. Скажи тете спасибо.

Ханна заглянула в комнату и увидела мой компьютер.

– А чем вы занимаетесь?

– Надо послать пару писем.

– У вас есть выход в интернет?

– В общем, да.

– Я очень хочу компьютер. Почти у всех моих друзей в школе есть компьютер. – Ханна переступила с ноги на ногу. – А вы знаете, что моя тетя есть в интернете? Я слышала, как она говорила про это маме.

– Я думаю, во многих отелях есть выход в интернет, – сказал я.

– Нет, – сказала Ханна, – тетя есть в интернете. Она сама. Тетя не любит об этом говорить, но когда-то она тут прославилась, потому что поймала акулу.

Я попробовал представить, как старая леди борется с чудищем из фильма «Челюсти». Странное дело, это оказалось не так трудно.

Ханна стояла в дверях и явно не хотела уходить. Она была, как все девочки ее возраста, в преддверии созревания. Невозможно сказать, станет она красавицей или из-за гормонов и генов этот носик будет чуть длиннее, чем нужно, а подбородок чуточку тяжелее. Я склонялся к мысли, что в случае с Ханной осуществится первый сценарий.

Мне пришлось опустить голову, чтобы она не подумала, будто я ее разглядываю. Ханна была так похожа на свою маму.

– Мистер Дормер.

– Майк. Давай на «ты».

– Хорошо, Майк. А когда ты будешь не очень занят, я могу попользоваться твоим компьютером? Я правда очень хочу посмотреть фотографию с моей тетей.

Весь залив засверкал в лучах солнца, тени стали короче, песок и дорожки посылали солнечных зайчиков. С того момента, как я вышел из самолета в сиднейском аэропорту имени Кингсфорда Смита, я чувствовал себя как рыба, выброшенная из воды. Приятно было, что кто-то попросил меня сделать что-то привычное.

– Знаешь что, – сказал я, – мы можем посмотреть прямо сейчас.

Мы просидели в моей комнате почти час, и этого времени мне хватило, чтобы убедиться в том, что Ханна – милый ребенок. С одной стороны, она казалась младше своих ровесников в Лондоне. Например, ее не очень интересовало то, как она выглядит, поп-культура, музыка и все такое прочее. Но с другой стороны, она была очень сообразительной девочкой, и в ней чувствовалась какая-то несвойственная ее возрасту цельность. Я даже немного терялся, разговаривая с ней. Обычно я не очень хорошо лажу с детьми – мне трудно понять, о чем с ними надо разговаривать, – но в компании с Ханной Маккалин мне было здорово.

Ханна расспрашивала меня о Лондоне, о моем доме, ей было интересно, есть ли у меня домашние животные. Очень быстро она узнала, что я собираюсь жениться.

– Ты уверен, что она тебе подходит? – серьезно спросила Ханна, внимательно глядя на меня темными глазами.

Этот вопрос застал меня врасплох, но я чувствовал, что отвечать тоже надо серьезно.

– Ты ей никогда не грубишь?

Я задумался на секунду и ответил:

– Надеюсь, я со всеми вежлив.

Ханна улыбнулась. Теперь уже как обычный ребенок.

– Да, ты кажешься очень милым, – призналась она.

А потом мы занялись более важными делами: нашли и распечатали две разные фотографии молодой женщины в купальнике с акулой и пару текстов о ней, которые написали люди, вряд ли ее знавшие; зашли на сайт известной бой-банды и на туристический сайт Новой Зеландии. Дальше – цепочка фактов и цифр о горбатых китах. Ханна сказала, что она всех их наизусть знает. Я узнал, что легкие у китов размером с небольшой автомобиль, что новорожденный детеныш кита весит полторы тонны и что у молока кита консистенция деревенского сыра. Должен признаться, что без знания о молоке я мог бы и обойтись.

– Ты выходишь с мамой в море посмотреть на китов? – спросил я.

– Мне нельзя, – ответила Ханна.

Я заметил, что она говорит с австралийским акцентом, то есть к концу предложения повышает голос.

– Мама не хочет, чтобы я выходила в море.

Тут я вспомнил словесную стычку между Лизой Маккалин и Грэгом, ту, что произошла, когда я только приехал. Я всегда стараюсь держаться подальше, когда люди выясняют отношения, но я смутно помнил, что дело каким-то образом касалось Ханны и лодки.

Ханна пожала плечами, будто хотела сама себя убедить в том, что ей это безразлично.

– Мама старается уберечь меня от всяких опасных вещей. Мы… – Ханна подняла голову и посмотрела на меня, словно бы решая, сказать мне что-то или нет, в результате решила не говорить и спросила: – А мы можем найти фотографии Англии на твоем компьютере? Я вроде бы помню, но не очень много.

– Конечно можем. А что ты хочешь посмотреть?

Я начал набирать запрос в поисковике, и тут появилась Лиза Маккалин.

– А я-то думаю, где тебя искать, – сказала она, стоя в дверях моего номера.

Лиза переводила взгляд с меня на Ханну и обратно. В глазах ее было что-то, что заставило меня на секунду почувствовать себя виноватым, словно меня поймали за каким-то предосудительным занятием. Но уже в следующую секунду я не на шутку разозлился.

– Ханна принесла мне сэндвич, – сказал я с некоторым напором. – А потом она попросила разрешения заглянуть в мой компьютер.

– В интернете двадцать три тысячи сто веб-страниц про горбатых китов, – с гордостью сообщила Ханна.

Лиза расслабилась.

– И я полагаю, что она захотела просмотреть каждую. – Я услышал извиняющиеся нотки в ее голосе. – Ханна, милая, идем, оставь мистера Дормера в покое.

Лиза была в той же одежде, что и в две наши последние встречи назад: темно-зеленые джинсы, флисовая кофта и желтая ветровка. Волосы у нее, как и раньше, были убраны в хвост на затылке, кончики волос светлые, хотя ее натуральный цвет гораздо темнее.

Я вспомнил о том, что Несса в первый год наших отношений всегда вставала на полчаса раньше меня: она делала прическу и накладывала макияж прежде, чем я проснусь. У меня почти полгода ушло на то, чтобы понять, как ей удается проспать всю ночь и не перепачкать подушки блеском для губ.

– Извините, если она вам помешала, – сказала Лиза, не глядя мне в глаза.

– Она вовсе мне не мешала. Я только рад. Ханна, если хочешь, я перед уходом буду оставлять компьютер внизу, и ты сможешь им пользоваться.

У Ханны загорелись глаза.

– Правда? Сама? Мам! Я в интернете все найду для моего проекта!

Я не смотрел на ее маму, потому что догадывался, каким будет ответ, но, не встречаясь с ней взглядом, я не мог в этом удостовериться. В конце концов, ничего такого в этом не было. Я закрыл все защищенные паролем файлы и отключил компьютер.

– Ты прямо сейчас уходишь? – удивилась Ханна.

И тут мне пришла в голову идея. Я вспомнил кое-что, о чем утром говорила Кэтлин.

– Да, – ответил я и вручил компьютер Ханне. – Если твоя мама меня возьмет.

Учитывая тот факт, что слабая экономика Сильвер-Бей практически целиком зависела от туризма, а также то, что, судя по цифрам местного самоуправления, средний заработок здешних жителей составлял не больше одной тысячи фунтов в месяц, можно было предположить, что Лиза Маккалин обрадуется моему предложению. Было бы странно, если женщина, чья лодка во владении стоит около двухсот фунтов, у которой до ближайшего понедельника в расписании нет клиентов и тетя которой неоднократно говорила, что в море она гораздо счастливее, чем на суше, не ухватится за возможность коммерческой прогулки одинокого туриста. Тем более после того, как я предложу оплату фрахта за четырех пассажиров, а это, судя по всем данным, достаточная сумма, чтобы экономически оправдать выход в море.

– Я не собираюсь сегодня выходить в море, – сказала Лиза, а руки при этом, как будто сдерживая себя, держала в карманах джинсов.

– Почему нет? Я предлагаю вам почти сто восемьдесят долларов. Это стоит времени, которое вы потратите.

– Сегодня я в море не выйду.

– Плохой прогноз? Шторм надвигается?

– Тетя Кей сказала, что будет ясно, – вставила Ханна.

– Или вы располагаете какой-то особой информацией по поводу китов? Они сегодня отправятся поплавать в другое место? Мисс Маккалин, я не потребую вернуть деньги, если киты не объявятся. Я просто хочу выйти на прогулку в море.

– Соглашайся, мам. А я тогда смогу попользоваться компьютером Майка.

Я с трудом удержался, чтобы не улыбнуться.

Лиза по-прежнему не смотрела на меня.

– Я вас не возьму. Найдите кого-нибудь другого.

– Вы имеете в виду кого-нибудь с больших лодок? У них на борту полно туристов. Мне это не подходит.

– Я созвонюсь с Грэгом. Расскажу ему о вас. Посмотрим, может, он сегодня собирается выйти.

– Грэг – это тот, у которого пассажиры вываливаются за борт?

В этот момент появилась Кэтлин. Она стояла возле лестницы и молча наблюдала за происходящим в моем номере.

– Хорошо, запишу вас на понедельник, – в итоге согласилась Лиза. – На понедельник у меня есть еще три человека. С ними вам будет веселее.

Я почему-то почувствовал азарт.

– Нет, мне это не подходит. Я асоциальный тип. И я хочу выйти в море сегодня.

Наконец она посмотрела мне в глаза и с некоторым вызовом тряхнула головой:

– Нет.

Я чувствовал, что что-то в происходящем заинтересовало Кэтлин. Она стояла у Лизы за спиной, не вмешивалась, но очень внимательно наблюдала.

– Хорошо… триста долларов, – сказал я и вытащил деньги из бумажника. – Это стоимость полной лодки, верно? Я плачу вам три сотни долларов, а вы рассказываете мне все, что вам известно, о китах.

Я услышал, как Ханна сделала резкий вдох и затаила дыхание.

Лиза посмотрела на свою тетю. Кэтлин удивленно подняла брови. Мне показалось, что в номере образовался вакуум.

– Триста пятьдесят, – сказал я.

Ханна хихикнула.

Я не собирался отступать. Не знаю, что меня тогда подталкивало. Может быть, скука. Может, эта ее закрытость. А может, это из-за того, что Грэг пытался намекнуть мне, чтобы я держался подальше от Лизы, и мне стало любопытно. В общем, я даже под страхом смерти решил выйти в море на ее лодке.

– Пятьсот долларов. Вот, пятьсот долларов. – Я вытащил из бумажника еще пару банкнот.

Я не размахивал деньгами, просто держал их в кулаке.

Лиза не отводила взгляд.

– И я рассчитываю получить за эти деньги кофе и печенье.

Кэтлин хмыкнула.

– Деньги ваши, – в итоге сказала Лиза. – Вам придется забыть о ваших городских нарядах. Обувь на мягкой подошве и теплый джемпер. Отходим через пятнадцать минут. – Она взяла у меня деньги и затолкала их в карман джинсов.

Судя по тому, как она потом мельком на меня глянула, можно было подумать, что она сомневается в моей адекватности.

Но я знал, что делаю. Как любит повторять Деннис: все и всё имеют свою цену.

К пристани была пришвартована только лодка Лизы. Она шла в паре шагов впереди меня, говорить не собиралась, лишь бросила пару слов своей маленькой собачке, так что у меня появилась возможность осмотреться. Хотя смотреть особенно было не на что – кафе, сувенирная лавка с явно маленьким оборотом (это демонстрировала пыльная витрина) и рынок морепродуктов, который был обращен фасадом к городу и находился в самом современном здании в заливе. При рынке располагалась парковка, то есть у покупателей, которые приехали купить свежую рыбу, уже не будет мотивации вернуться, чтобы воспользоваться другими услугами. Плохо продуманное решение. Я бы настаивал на том, чтобы парковка располагалась ближе к пристани.

Несмотря на субботу, людей вокруг было мало. Мотели, которые я заметил вдоль главного шоссе, рекламировали свои номера (завтрак включен), но атмосфера в заливе не обещала никаких экономических перспектив в это время года. В то же время здесь не чувствовалось угрюмости, характерной для городков на побережье Англии зимой. Яркое солнце делилось своим оптимизмом с воздухом, и местные жители были на редкость жизнерадостными.

Но только не Лиза.

Она «дала команду» подняться на борт, потом «приказала» стоять и внимательно слушать, как она монотонно зачитывает перечень мер по безопасности. После этого равнодушно спросила, не приготовить ли мне кофе.

– Задайте курс, и я все сделаю сам, – ответил я.

– Когда ходите, держите колени полусогнутыми, и когда поднимаетесь по трапу, тоже. – Лиза повернулась ко мне спиной. – Чаек не кормите. Это их вдохновляет – они пикируют на пассажиров и везде гадят. – Сказав это, она исчезла на верхней палубе.

Обстановка на нижней палубе: два стола и стулья, пластиковые скамейки, застекленная витрина с шоколадками, видео с китами и таблетки от укачивания. Листок с написанным от руки предупреждением не делать кофе или чай слишком горячими, так как напитки часто разбрызгиваются. Я нашел место для заваривания чая и кофе, сделал два кофе. Заметил специальные бортики и держатели на стойке буфета, видимо, для того, чтобы чайники и кофейники не опрокидывались при сильной качке. Думать о волнах, которые отправляют кофейники в воздух и из-за которых, возможно, Ханне запрещалось выходить в море, мне совсем не хотелось. Но и не пришлось – заработал двигатель, и я, чтобы устоять на ногах, схватился за край буфета. Мы выходили в море, и не на малых оборотах.

Не очень-то твердым шагом я поднялся на корму. Лиза стояла за штурвалом, ее маленькая собачка свернулась кольцом вокруг руля (это явно был ее любимый пост). Я передал Лизе кружку с кофе. Ветер дул в лицо, я сразу почувствовал на губах соленый привкус.

«Это часть работы», – подумал я, чтобы как-то оправдать свои действия.

К тому же мне еще предстояло провести эту прогулку отдельным пунктом в статье расходов.

Лиза не отрываясь смотрела на море. Мне было любопытно, почему она так сильно не хотела вывезти меня на прогулку. Вряд ли я успел как-то ее обидеть. К тому же Лиза была из тех женщин, которые инстинктивно восстают против любого покушения на их независимость. Но я был настроен решительно.

– Давно вы этим занимаетесь? – Чтобы заглушить шум двигателя, приходилось кричать.

– Пять лет. Шестой пошел.

– Хороший бизнес?

– Для нас – да.

– А лодка принадлежит вам?

– Когда-то была Кэтлин, но она отдала мне.

– Щедрый жест с ее стороны.

Можно было сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз я выходил в море в лодке, так что мне все было интересно. Я спрашивал Лизу о том, как называются разные части судна (например, я всегда путал, где корма, где бак).

– А сколько может стоить лодка такого размера?

– Зависит от лодки.

– Ну а вот эта?

– У вас все вертится вокруг денег?

В ответе Лизы не было враждебности, но интонация заставила меня взять паузу. Я сделал глоток кофе и предпринял еще одну попытку:

– Вы сюда приехали из Англии?

– Это Ханна вам сказала?

– Нет… Я это понял из того, что говорили днем за столом. И… ну, вы понимаете… я могу это слышать.

Лиза на секунду задумалась.

– Да. Когда-то мы жили в Англии.

– Скучаете?

– Нет.

– Вы специально выходите в море?

– Специально?

– Чтобы наблюдать китов.

– Вообще-то, нет.

Я не мог понять, всегда ли она так общается со своими пассажирами. Возможно, это следствие тяжелого развода или она просто не любит мужчин.

– Вы много китов видели?

– Если окажешься в правильном месте, увидишь.

– Вам нравится такой образ жизни?

Лиза убрала руку со штурвала и с подозрением посмотрела на меня:

– Вы задаете много вопросов.

Я твердо решил не парировать резко любые ответы. У меня вообще было ощущение, что Лиза неконфликтна по натуре.

– Ну, вы, можно сказать, раритет. Вряд ли здесь много женщин-капитанов.

– Вы-то откуда знаете? Нас, может быть, тысячи. – Тут она позволила себе улыбнуться. – Вообще-то, Порт-Стивенс славится женщинами-капитанами. – Это уже было близко к попытке пошутить. – Хорошо. Один вопрос: почему вы выложили столько денег за прогулку в море?

«Потому что только так я мог добиться того, чтобы ты взяла меня с собой». Но я не сказал это вслух, просто решил сменить тактику.

– А вы бы взяли меня за меньшую сумму?

Лиза улыбнулась:

– Конечно.

И после этого что-то изменилось. Лиза Маккалин расслабилась. Холодная, сдержанная атмосфера, которая окружала нас в начале прогулки, исчезла.

Я сидел на деревянной лавке за спиной Лизы и смотрел то на море, то на нее. Мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за человеком, работающим в незнакомой для меня области. Лиза крутила штурвал, сверялась с приборами, переговаривалась по радио с другими лодками, временами баловала Милли печеньем. Иногда она показывала на полоску суши или на какое-нибудь существо, которое вызывало у нее интерес, и давала мне краткие пояснения. Но сейчас я не скажу вам точно, о чем она рассказывала. Дело в том, что, хоть Лиза и не была самой красивой женщиной из всех, кого я встречал в своей жизни, и, кажется, не особенно заботилась о своей внешности, к тому же бо́льшую часть времени она не смотрела на меня, а когда смотрела, чаще хмурилась, я все равно нашел ее очень привлекательной. Если бы я вовремя не понял, что Лиза очень болезненно реагирует, когда ее разглядывают, я бы только на нее и смотрел. А это совсем на меня не похоже.

Несса скажет вам, что я плохой психолог. Меня не очень заботит, что движет людьми, если это знание не нужно мне для дела, но я еще не встречал никого, кто был бы настолько замкнут в себе. Все наши разговоры ей стоили заметных усилий. Казалось, что ответы о себе особенно для нее мучительны. Когда я спросил, какой кофе она предпочитает, она нахмурилась, будто я задал вопрос о ее нижнем белье. А когда она ответила: «Без сахара», это прозвучало как признание в грехе на исповеди. И в ее интонациях постоянно присутствовала нотка… печали?

– Ланс говорит, примерно в трех милях отсюда заметили самку кита, – сказала Лиза после того, как мы пробыли в море около получаса. – Вы хотите пойти туда?

– Конечно.

На самом деле я успел забыть, что мы должны искать китов.

Если раньше не бывал в океане, первое, что тебя поражает, – это неправдоподобный простор. Океан словно бы есть пейзаж. Когда уходишь от берега на такое расстояние, что три четверти видимой территории составляют бесконечные водные пространства, просто теряешься. Не могу похвастать тем, что был абсолютно спокоен, – я все-таки привык к твердой почве под ногами. Но как только я приноровился к качке, к ударам волн и скрежету, я начал получать удовольствие от того, что на лодке, кроме меня, нет пассажиров. Мне нравилось, что Лиза перестала вести себя настороженно и наслаждалась морской стихией.

– Вон туда мы идем, – сказала она, поворачивая одной рукой штурвал, а второй прикрывая глаза от солнца.

Я смог разглядеть только птиц, которые пикировали в воду, больше ничего.

– Это значит – там рыба. А где рыба, там часто и киты.

К этому моменту в зоне видимости появились другие лодки. Лиза показала мне лодку Грэга, она была примерно такого же размера, как наша, но совсем не похожа на ту, которую Лиза описала как «Моби II».

– Вон там! Выдох!

– Какой выдох? – не понял я, и Лиза рассмеялась.

– Смотрите!

Я ничего не видел и прищурился. Возможно, бессознательно Лиза взяла меня за руку и притянула к себе.

– Вон там! – Она указала куда-то моей рукой. – Мы подойдем чуть-чуть ближе.

Я по-прежнему не мог ничего разглядеть. Это могло бы меня расстроить, но все компенсировало выражение детской радости на ее лице. Такой Лизу Маккалин я ни разу не видел за все шесть дней проживания в отеле: широкая, открытая улыбка и возбужденный радостный голос.

– О, она просто красавица. Могу поспорить, там с ней и детеныш. Я чувствую…