Онлайн чтение книги Стыд Skam
5

“Как стать лидером – средства и методика”.

На этот семинар она записалась много месяцев назад, задолго до появления в ее жизни Томаса. В те времена ей нравилось изредка нарушать монотонность будней. Тогда она даже предвкушала эту поездку.

Сейчас все изменилось. Она не представляла, как выдержит предстоящие четыре дня.

Участие в семинаре ей оплатил один производитель лекарственных средств. Нет, она более чем соответствовала занимаемой должности, и ее способность убеждать подчиненных ни у кого не вызывала сомнений. Таким способом владелец фармацевтического предприятия доказывал врачу, что именно его продукция наиболее эффективна. Это была игра, правила которой принимались обеими сторонами. Не первый случай уважения, которое производитель лекарств оказывает врачу. И не последний.

Сама она не считала себя особенно талантливым руководителем, но сотрудники на нее не жаловались, и ей это было известно. Служебным положением она не злоупотребляла, скорее даже наоборот – работала больше других. Перепоручать неприятные задачи не любила, ей было проще сделать все самой и не видеть кислых мин на лицах подчиненных. Она всегда стремилась компенсировать усилия человека, к которому обратилась с какой-либо просьбой, – чтобы ее просьбы не вызывали негативных эмоций. На самом деле ей просто хотелось, чтобы ее ценили. И не думали о ней плохо.

Но как врач она всегда полагалась только на свои знания. И получила руководящую должность четыре года назад лишь благодаря своей квалификации и целеустремленности. Клиника, в которой она работала, была частной, основным держателем акций выступало ее же руководство, так что пост главного врача отделения действительно означал признание заслуг. В клинике было девять отделений, она руководила общей хирургией. Однако лидерские навыки можно развивать бесконечно, и, будь это в прошлой жизни, до Томаса, ее бы переполнял энтузиазм. Но теперь семинар не казался ей таким уж важным. Томас считал, что она прекрасна такая, какая есть. Ей хотелось просто этим наслаждаться.

Был только один недостаток, о котором Томас не знал.

Самый скверный, самый низменный из всех.

Она ждала на автобусной остановке. Ее привез Томас, и, хотя участников семинара просили отключить мобильные телефоны на все четыре дня, она пообещала звонить каждый вечер. Сейчас она жалела, что не поехала на своей машине. Незадолго до отъезда ей позвонила незнакомая женщина и, сославшись на организаторов семинара, предложила место в своем автомобиле. Почему бы нет, подумала Моника. Тогда ей это показалось вполне удобным. Но сейчас она не хотела, чтобы кто-то был рядом. Она бы предпочла наслаждаться переполнявшими ее головокружительными чувствами в одиночестве. Ею овладело внезапное радостное предвкушение. Оно захватило ее целиком, ни для чего другого просто не оставалось места. Наверное, это и есть счастье. Неудивительно, что люди к нему так стремятся.

Часы уже показывали половину девятого, а ее обещали забрать в восемь двадцать. До места около десяти миль, они опоздают, если в ближайшее время не отправятся в путь. Моника всегда отличалась пунктуальностью, и ситуация ее немного раздражала.

Оглядевшись, она увидела газетный киоск. Машинально прочитала заголовки вечерних газет.

Рядом другая газета.

Она покачала головой. Похоже, газетчики искушены в неврологии. Заставить сработать простейшую систему тревожной сигнализации – самый надежный способ привлечь и удержать внимание потенциального покупателя. Они используют свойство мозга первобытного человека, которому, равно как и любому другому млекопитающему, нужно постоянно исследовать среду обитания на предмет возможной опасности. Любой заголовок – это всегда сигнал тревоги. Но ведь тот, кому страшно, должен получить ответ на вопрос почему – а не только узнать как, причем во всех отвратительных подробностях. Без ответа на первый вопрос страх не исчезнет, а скорее усилится – думая об этом, она начала подозревать, что газетные заголовки влияют на общественный климат гораздо сильнее, чем принято считать. Их читают все, страх накапливается, растет взаимное недоверие и ощущение общей безнадежности.

То, что люди покупают газеты с такими заголовками, означает победу мыслящей подкорки над примитивной корой головного мозга.

Она заметила, что со стороны Стургатан к остановке повернул красный фургон, но значения этому не придала. Надпись “Строительная фирма “Бёрье Бюгг” на кузове. Попутчицу вроде бы зовут Осе. Фургон затормозил и остановился. Сидевшая за рулем женщина лет пятидесяти, перегнувшись через пассажирское сиденье, опустила стекло на боковой двери:

– Вы Моника?

Взяв дорожную сумку, Моника направилась к машине.

– Здравствуйте, значит, это вы. А я Моника.

Женщина вышла из машины, протянула руку и представилась.

– Сожалею, что заставила вас ждать. Вы не поверите, но у меня не завелась машина. Господи, какой это был ужас. Пришлось взять машину мужа, надеюсь, вы не против, я пыталась хоть как-то почистить сиденья.

Моника улыбнулась. Подумаешь, фургон – от этого ее настроение не испортится.

– Ну что вы, все нормально.

Осе загрузила ее сумку в грузовой отсек. Моника успела разглядеть внутри ящик с инструментами и электрическую пилу.

– Хорошо еще, что нас только двое. Другим я тоже звонила, но они, слава богу, успели организовать транспорт, иначе им пришлось бы сидеть на полу.

– На семинаре будет много народу из Стокгольма?

– Пятеро. Кто-то из муниципалитета, еще из какого-то универмага, то ли “Каппаль”, то ли “Линдекс”, точно не помню.

Моника села на пассажирское сиденье. На зеркале висел освежитель воздуха в форме зеленой елочки. Проследив за ее взглядом, Осе вздохнула:

– Я очень люблю мужа. Но со вкусом у него всегда были проблемы.

Она бросила ароматизатор в бардачок. Запах не исчез, Осе приоткрыла окно, завела машину и тронулась с места.

– Ну, слава богу.

Она испытывала явное облегчение.

– Наконец-то едем. Парочка таких дней, и до старости можно не дожить.

Моника смотрела в боковое окно и улыбалась.

Ей уже захотелось позвонить.

Место проведения семинара напоминало старинный пансион. Желто-белое здание, рядом флигель современной постройки, в котором находились гостиничные номера. По дороге обе много смеялись и обсуждали вполне серьезные темы. Осе оказалась остроумной и веселой, она руководила реабилитационным центром для девочек-подростков, и юмор, по-видимому, был ей необходим.

– Даже слушать о том, что пережили эти дети, бывает порой невыносимо. Но если тебе удается помочь им, сделать так, чтобы они могли идти по жизни дальше, ты понимаешь, что твои усилия не напрасны…

В мире много героев.

И много тех, кто хотел бы ими стать.

Первым пунктом программы значилось общее собрание и знакомство участников и преподавателей. Во второй половине дня они должны были изучать способы мотивации коллег, основанные на “понимании основополагающих потребностей человека”. Монике стало скучно. Ей уже хотелось домой, и, получив ключ от номера, она немедленно позвонила. Томас ответил после первого сигнала, хотя был на совещании и не мог говорить. После чего от желания познакомиться с “основополагающими потребностями человека” вообще ничего не осталось.

Она их уже и так знала.

– Итак, теперь вам известно, кто я, и нам пора познакомиться друг с другом. Имена указаны на беджах, так что можно не представляться. Просто расскажите о себе.

Двадцать три участника сидели на расставленных по кругу стульях и слушали женщину, стоявшую в центре. Пожалуй, только эта женщина чувствовала себя комфортно, остальные же взволнованно смотрели друг на друга. Монику поразило, насколько это было заметно. Взрослые люди, занимающие руководящие должности, многие в деловых костюмах, внезапно оказались вне привычных, удобных рамок и не могли больше контролировать ситуацию. Двадцать три начальника словно по волшебству превратились в беспокойных маленьких детей. Она ощущала это на себе, неприятное чувство росло, и даже мысли о Томасе не придавали уверенности.

– С учетом тематики нашего семинара мне бы хотелось предложить вам построить рассказ о себе по определенной схеме, но сначала мы выполним небольшое упражнение.

Моника встретилась взглядом с Осе, они улыбнулись друг другу. По дороге Осе говорила, что никогда раньше не посещала “тренинги по развитию личности” и в принципе относится к ним скептически. Ее привлек раздел о коррекции поведения в стрессовой ситуации.

Женщина в центре продолжила:

– Пожалуйста, закройте глаза.

Неуверенно покосившись друг на друга, участники сделали то, о чем их попросили. С закрытыми глазами Моника еще острее ощутила собственную беспомощность, ее как будто раздели, и она не знала, кто на нее смотрит. Скрипнула ножка стула. Зачем было в это ввязываться?

– Сейчас я назову шесть слов. Я хочу, чтобы вы внимательно прислушивались к собственным мыслям и прежде всего отметили самое первое воспоминание, которые вызывают у вас эти слова.

Слева раздался чей-то кашель. И больше ни звука. Только слабое жужжание вентиляционной системы.

– Готовы? Тогда начинаем.

Моника сменила позу.

Женщина делала между словами долгие паузы, чтобы дать участникам время на обдумывание.

– Страх. Горе. Гнев. Ревность. Любовь. Стыд.

В глубокой тишине Моника с четкостью осознала и все свои мысли, и то самое главное воспоминание. Шесть прямых как стрела мыслей заставили ее обернуться к тому, о чем она больше всего хотела забыть. Она открыла глаза, чтобы освободиться от наваждения.

Нестерпимо захотелось встать и уйти.

Большинство участников по-прежнему сидели с закрытыми глазами, и только несколько человек, как и она, успели сбежать от воспоминаний, которые разворачивались за опущенными веками. Их растерянные взгляды то и дело пересекались.

– Готовы? Если да, то можно снова открыть глаза.

Участники зашевелились. Кто-то улыбался, кто-то, казалось, продолжал размышлять. Моника сидела неподвижно. Ни единым движением не выдавая собственных чувств. Женщина в центре улыбалась.

– Эти шесть чувств считаются универсальными и встречаются в любой культуре. Поскольку оставшуюся часть сегодняшнего дня мы будем говорить об основополагающих потребностях человека, то будет вполне здраво, если в качестве экспертов мы привлечем самих себя. Каждый из вас сейчас определил то событие или ряд событий, которые сыграли для вас самую важную роль и оказали на вас наиболее сильное влияние.

Моника сжала кулак, ногти вонзились в ладонь.

– Итак, мы выслушаем каждого, кто захочет рассказать о том, о чем он или она только что думал или думала. Разумеется, я не имею права принуждать вас и конечно же не смогу проверить, правду вы говорите или нет.

Участники улыбались, кто-то даже рассмеялся.

– Кто хочет начать?

Никто не выказывал желания. Моника старалась быть незаметной, сидела не шевелясь и глядя на собственные колени. Она приехала сюда по собственной воле. Сейчас это не укладывалось в голове. Внезапно она уловила движение справа и, к ужасу, обнаружила, что сидевший рядом мужчина поднял руку:

– Я могу.

– Хорошо.

Улыбаясь, женщина подошла ближе и прочитала имя на бедже.

– Пожалуйста, Маттиас.

У Моники громко застучало сердце. Значит, по естественной логике она – следующая. Нужно срочно что-нибудь придумать.

Что-нибудь другое.

– Итак, я поступаю, как велено, – я всегда был прилежным учеником, словом, я опускаю все официальные подробности и перехожу к главному.

Повернув голову, Моника посмотрела на него. Чуть старше тридцати. Джинсы и вязаный пуловер. Улыбаясь, он обвел взглядом присутствующих, как бы здороваясь с каждым по кругу, и в какое-то мгновение Моника посмотрела ему прямо в глаза. Он излучал уверенность, но не подавлял. Это было здоровое самообладание, позволявшее ему поддерживать других. Но ей это не помогло.

Он коснулся ладонью затылка.

– Я думал не о каком-либо особом моменте, а о процессе, который проходил в течение нескольких лет. И для того, чтобы узнать, что именно в моей жизни главное, мне не надо было выполнять это упражнение – главным для меня были первые неловкие шаги моей жены.

Он замолчал, смахнул что-то с подлокотника и слегка откашлялся.

– Это случилось около пяти лет назад. В то время мы с Перниллой были довольно опытными профессиональными дайверами. Несчастье произошло, когда мы и еще четверо наших приятелей совершали погружение на затонувший корабль.

Он явно рассказывал это не в первый раз. И легко, не задумываясь, подбирал слова.

– Все было как обычно, подобные погружения мы выполняли сотни раз. Не знаю, что вам известно о дайвинге, но тем, кто ничего не знает, скажу, что погружаться всегда нужно парами. Даже если вы в большой группе, у вас обязательно есть партнер, который должен быть рядом.

Мужчина в костюме кивнул, подтверждая, что знаком с этим правилом.

Маттиас с улыбкой кивнул в ответ и продолжил:

– В тот раз Пернилла была в паре со своей подругой. Мы с напарником провели под водой примерно сорок пять минут и первыми поднялись на поверхность. Помню, что я успел снять с себя снаряжение и мы немного обсудили все, что видели на глубине, а потом заметили, что прошло довольно много времени, а Пернилла и Анна, единственные из всех дайверов, по-прежнему оставались под водой.

Его интонация изменилась. Рассказывать о несчастье можно сколько угодно – все равно легче не станет. Монике это знала. Хотя откуда она могла об этом знать?

– Я пробыл на поверхности недостаточно долго для того, чтобы снова опускаться, остальные пытались меня отговаривать – вы, наверное, слышали о насыщении тканей азотом и так далее. Но мне было все равно, я решил нырять. Как будто чувствовал, что что-то не так.

Он прервался, глубоко вдохнул и вымученно улыбнулся.

– Извините, я рассказывал об этом много раз, но…

Моника не видела, кто сидит справа от него, судя по руке, это была женщина. На миг эта рука в утешающем жесте накрыла руку рассказчика, а потом снова исчезла из поля зрения. Маттиас кивнул, дав понять, что признателен за поддержку, и продолжил:

– Как бы то ни было, но на полпути вниз я встретил Анну, у которой была настоящая истерика. Конечно, разговаривать мы не могли, мы общались с помощью знаков, и я понял, что Пернилла застряла где-то на этом корабле и что у нее осталось мало воздуха.

Теперь в его голосе снова звучала убедительность. Как будто ему действительно очень хотелось, чтобы все его поняли. Пережили это вместе с ним. Он продолжал почти нетерпеливо:

– Думаю, никогда в жизни мне не было так страшно, но дальше случилось нечто странное – все стало вдруг кристально ясным. Я просто должен спасти ее, это была единственная моя мысль, и ничего, кроме нее, не было.

Моника сглотнула.

– Не знаю, правда ли, что в таких случаях включается это пресловутое шестое чувство, но я как будто точно знал, где именно она находится. Я сразу же нашел ее на этом корабле.

Его речь снова текла плавно. Он жестикулировал, как бы подчеркивая то, о чем рассказывал.

– Она была без сознания и лежала под обрушившимся на нее корабельным хламом, я помню все до малейших деталей, как будто видел это в кино.

Он покачал головой, словно сам не верил, как такое возможно.

– Я поднял ее наверх, и на этом мои воспоминания заканчиваются. Дальше я почти ничего не помню, обо всем, что было потом, мне рассказывали друзья.

Он снова замолчал. Моника еще сильнее сжала руки.

Он сделал то, что не смогла сделать она.

– Упавшая стена повредила Пернилле позвоночник. Я лежал в барокамере и не мог находиться рядом с ней в первые сутки, это было еще одно тяжелое испытание.

Он снова смахнул что-то со своего подлокотника, на этот раз пауза длилась дольше. Никто не произносил ни слова. Все ждали продолжения, но не торопили. Снова подняв взгляд на присутствующих, он заговорил очень серьезно. Все понимали, что ему пришлось пережить и какой след это несчастье оставило в его судьбе. Когда он снова заговорил, его голос звучал рассудительно и деловито:

– Не хочу занимать все оставшееся время и вкратце скажу только, что почти три года она боролась за то, чтобы снова научиться ходить. Ко всему прочему выяснилось, что наша страховка закончилась за два дня до несчастья, и страховая компания отказалась оплачивать ее лечение и реабилитацию. Но Пернилла держалась. Даже не знаю, откуда она черпала силы. Все эти годы ей было очень трудно, и единственное, чем я мог помочь, – это просто быть рядом.

Он снова обвел взглядом присутствующих и улыбнулся.

– Но я вам честно скажу: день, когда она сделала свои первые шаги, был самым счастливым днем моей жизни. А еще тот день, когда родилась наша Даниэлла.

В помещении надолго воцарилась тишина. В конце концов Маттиас сам нарушил почтительное молчание:

– Вот об этом эпизоде я и подумал.

Кто-то спонтанно захлопал в ладоши, другие подхватили, и аплодисменты долго не утихали. В это время вокруг Моники росла стена. Пока он говорил, руководитель семинара сидела на свободном стуле, теперь же, когда аплодисменты стали затихать, она снова встала и обратилась к Маттиасу:

– Спасибо за ваш захватывающий и крайне любопытный рассказ. Но, если позволите, я задам вам один вопрос?

Маттиас развел руки в стороны:

– Конечно.

– Вы не могли бы сейчас, когда все уже позади, попытаться выразить все ваши чувства одним или, может быть, несколькими словами?

Ему понадобилось всего мгновение.

– Благодарность.

Кивнув, женщина собралась сказать еще что-то, но Маттиас ее опередил:

– Не только за то, что Пернилла сумела выстоять, как бы странно это ни казалось. – Он прервался, словно подбирая правильные слова. – Это трудно объяснить, но второй момент в действительности довольно эгоистичен. Я благодарен за собственную реакцию – за то, что я не стал колебаться и все-таки совершил погружение.

Женщина кивнула:

– Вы спасли ей жизнь.

Он тут же перебил ее:

– Дело не в этом. Дело в том, как ты реагируешь в кризисной ситуации. А об этом ты можешь узнать, только когда такая ситуация наступила – не раньше. Вот что я понял. И я благодарен за то, что моя реакция была именно такой. – Смущенно улыбнувшись, он посмотрел на свои колени. – Мы же все мечтаем стать героями.

Моника физически ощутила, как сжимается пространство.

В любой момент может наступить ее черед.