Онлайн чтение книги Сказки
168. Тощая Лиза

Совсем по-иному, чем ленивый Гейнц да толстая Трина, которых ничем нельзя было расшевелить, думала тощая Лиза. Она выбивалась из сил с утра до самого вечера и наваливала на своего мужа, долговязого Ленца, столько работы, что ему приходилось куда тяжелей, чем ослу, нагружённому тремя мешками. Но всё это было понапрасну, – как были они бедняками, так бедняками и остались.

Однажды вечером, когда тощая Лиза лежала в постели и от усталости не могла двинуть и рукой, мысли не давали ей уснуть. Толкнула она локтем своего мужа и говорит:

– Знаешь, Ленц, о чём я всё думала? Если бы найти мне гульден, а другой бы мне кто подарил, да я бы один сберегла, а ты бы мне дал тоже один, и когда у меня накопилось бы их четыре, я купила бы себе молодую корову.

Это мужу очень понравилось.

– Хотя я не знаю, – сказал он, – откуда мне взять гульден, который ты хотела, чтоб я тебе подарил, но если ты всё-таки деньги соберёшь и сможешь на них купить корову, то будет очень хорошо, если ты выполнишь своё намеренье. Я рад был бы, – добавил он, – если бы корова дала телёночка, тогда мог бы я иной раз получать глоток молока, чтоб подкрепиться.

– Молоко не для тебя, – сказала жена, – мы будем телёнка выкармливать, чтоб он вырос и был крепкий, чтоб потом можно было его выгодно продать.

– Оно верно, – ответил муж, – но немного молока мы всё-таки будем оставлять для себя, ведь это вреда не принесёт.

– Кто это тебя учил так вот за коровами ухаживать? – сказала жена. – Принесёт ли это вред или не принесёт, а я молока пить не стану. И ты хоть на стенку лезь, всё равно не получишь молока ни капли. Ты, Ленц, вон какой долговязый, тебя никак не накормишь, и ты думаешь, что будешь пожирать всё, что я такими трудами зарабатываю?

– Жена, – сказал муж, – да угомонись ты наконец, а не то я заткну тебе рот.

– Что? – закричала тощая Лиза. – Ты собираешься мне ещё угрожать? Это ты, ненасытный обжора, шалопай ты этакий, ленивый ты Гейнц!

Она хотела было уже вцепиться ему в волосы, но долговязый Ленц поднялся, схватил одной рукой тощие руки Лизы, а другой ткнул её головой в подушку, – пускай, мол, бранится, и держал её так до тех пор, пока она от усталости не уснула.

Продолжала ли она на другое утро спорить и ругаться или вышла из дому на поиски гульдена, который она собиралась найти, этого уж я не знаю.