Онлайн чтение книги Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки
СКАЗКИ И МИФЫ АЗИАТСКИХ ЭСКИМОСОВ

1. Юноша, ставший сполохом

Так было. Жил береговой человек с женой. Детей у них не было. Человек постоянно в море выходил, нерпу, моржа и другого морского зверя промышлял. Вот один раз не убил он ничего, домой возвращался. Уже поздно было, ночь опустилась. Шел человек, шел, на небо взглянул — северное сияние увидел. Так много сполохов на небе огненными мячами играет! Один маленький сполох сорвался с неба и упал ярким огоньком возле жилища того человека. Поспешил человек домой. Вошел и увидел: жена его беременна. Обрадовался человек. Сполох ему счастье принес. Поели и спать легли.

Однажды утром снова отправился человек на охоту. Несколько нерп убил, а как вернулся, видит: жена мальчика родила. Назвал отец сына Сполохом. Рос Сполох каждый день помаленьку. И скоро юношей стал.

Вот раз отправился отец на промысел, далеко в море по льду ушел. Налетел сиверко, лед поломал, остался в море отец и погиб там. Мать Сполоха горевала, горевала, да с горя и удавилась.

Остался Сполох сиротой среди чужих людей. Раз и подумал он: «Мать с отцом мои померли. Отец в море погиб, мать себя порешила. Старые люди говорят: кто не своей смертью умрет, а в море утонет или на себя руки наложит, те все к сполохам на небо поднимутся. Вот и мои отец с матерью, верно, там уже». Вышел он ночью к морю, на небо глянул. А там сполохи огненными мячами играют. Взял он длинный охотничий ремень, вверх бросил. Ремень за северное сияние и зацепился. Взобрался юноша по ремню на небо. А сполохи еще больше разыгрались. И он с ними играть стал. В игре и веселье совсем о земле забыл. Так пришедший с неба опять на небо вернулся. И стал у тех сполохов старшиной.

2. Спор ветра и солнца

Говорят, давно это было. Жил человек, было у него пятеро детей. Все мальчики. Самый старший, как подрос, посыльным стал. Остальные маленькие были. Последыши еще и на улицу ни разу не выходили. Были у человека лук, сеть и гарпун. Но жил он бедно. Рыбу ловить сетью не мог. Море всю долгую зиму льдом было покрыто. Там, где он жил, коса в море вдавалась, и человек на этой косе промышлял: море там часто на берег зверя выбрасывало. Его жена не могла за лето собрать много съедобных корней и ягод: детишки еще малы, а оставить их дома не с кем.

Пришла зима. Земля, озера, реки замерзли. А охотник этот зимой часто щеки сильно обмораживал. Вот раз пошел он по косе, дошел до утеса. Ходил, ходил, все расщелины осмотрел. Вдруг слышит голоса. «Верно, соседи выброшенного морем зверя нашли», — думает. Порадовался он соседской удаче да и пошел на голос. Обогнул скалу, голоса слышит, а никого нет. Еще одну скалу обогнул — опять никого. Что за диво: громко так спорят, а никого не видно. Обошел кругом утес, так никого и не нашел. Взобрался на самую верхушку, стал слушать. И вот, сказывают, что услышал, пока там сидел:

— Я когда с холодом приду, — говорит один голое, — всю землю заморожу. Реки, озера льдом скую. А как со снегом приду, всю землю снегом занесу, все под снегом спрячу: травы съедобные и всякую ягоду, которыми сиротки питаются, и плавник, что море на дрова приносит. Еще больше рассержусь, и море все заморожу. А уж как совсем разъярюсь, жерди у яранг53Яранга (чук.) — наземное жилище в виде шатра с остовом из жердей, крытых оленьими шкурами (у кочевников) или моржовыми шкурами (у приморских жителей). Яранги приморских жителей строились с более сложным каркасом из балок и тонких жердей. ломать стану. Всех людей выморожу. То-то повеселюсь!

— А я наоборот, — другой голос отвечает, — приду, всю землю согрею. Растоплю лед на озерах и реках, станут люди рыбу ловить, ягоды, травы и коренья собирать — вот и будет пища у бедных. Отгоню подальше в море лед от берегов, станут охотники моржей, нерп да лахтаков54Лахтак — морской заяц (вид тюленя). промышлять. Станут люди мясо есть и радоваться, меня добрым словом поминать. Если где по оврагам прошлогодний снег остался, я и его растоплю. Вот буду гордиться своими делами и радоваться!

Тогда первый и говорит:

— А ну, давай спросим вон того мужичка на скале, кто ему из нас больше люб. Эй, мужичок, кто тебе больше люб, кивни тому головой.

А мужичок думает, кому кивать-то, не видно никого. Но все-таки кивнул и говорит:

— Холод — это плохо. Весеннее солнышко хорошо. Весной моя жена не мерзнет, собирая коренья. И мне на солнце тепло — одежда у меня, гляди, сильно худая. И деткам моим солнышко в радость: не мерзнут они, не дрожат от холода.

Вот и отвечает ему невидимка:

— Будет тебе впредь во всем удача, и зверя всякого будешь бить много, щек морозить не будешь. И жена за лето ягод и кореньев напасет вдоволь. Ступай домой, мужичок! Слышишь ты меня?

Выслушал мужик эти слова и поспешил домой. Пришел, все жене рассказал. «Теперь, — говорит, — хорошо будем жить, в тепле и достатке. И растений съедобных много будешь собирать».

И стал тот мужик хорошо жить: зимой не мерзнет, снег не отрывает, ветра студеного не боится. А тут вскоре и весна наступила, реки вскрылись, озера талой водой набухли. Стал мужик много зверя и рыбы ловить. А дети подросли, и жена стала много съедобных корней и ягод запасать, и мерзнуть они перестали. И ветра с холодом с тех пор никогда не боялись. Состарились, а все не знали нужды. Дети выросли, один стал удачливым зверобоем, другой сметливым следопытом, а младшие хорошо диких оленей промышляли. Умерли старики, а дети и после их смерти хорошо жили. Тьфу.

3. Гром и Жизнетворец

Давно это было. Жил Гром. И не было у него детей. Жены его рожали сыновей, но все они умирали. Вот однажды родила ему жена сына, а мальчик сейчас и заболел. Тогда решил Гром пойти к Жизнетворцу, просить у него помощи. И вот отправились они с Дождем в дорогу. Пришли к Жизнетворцу. Говорит Жизнетворцу Гром:

— Дети у меня не живут. Как родятся — сразу помирают. Научи, как беде помочь, что делать.

— Эх, Гром, — говорит Жизнетворец, — а я считал тебя всемогущим.

— Ты всемогущий, а не я, — отвечает Гром.

Тогда Жизнетворец говорит жене:

— Видишь, помирают у Грома дети. Не знаешь ли ты, кто отнимает у него детей?

— Знаю, — говорит жена. — Живут высоко в горах Таз и Бедренная кость от той нерпы, что Хозяин дня убил. Они и отнимают детей у Грома.

Распорядился Жизнетворец:

— Сшей сыну Грома одежду.

Не успел он это сказать, как одежда для Громова сына готова. А одежда та была амулетом. Хотел было Гром одежду взять, она ему палец чуть не откусила.

Говорит Жизнетворец:

— Бери, не бойся.

Взял Гром одежду, Жизнетворец и говорит:

— Надень ее на сына. А как захочет он спать, вынеси его наружу и положи возле землянки55Землянка — древнее жилище эскимосов, прибрежных чукчей и коряков. Землянки сооружались из плавника, китовых костей, дерна и камня. на землю. И пусть имя твоему сыну будет Лист.

Вернулся Гром домой. Как сказал Жизнетворец, так Гром и сделал. Надел на сына одежду, сшитую женой Жизнетворца, положил снаружи возле землянки. Там ребенок всю зиму и спал. А как минул сыну год, потерялся сын.

Снова пошел Гром к Жизнетворцу. Пришел и говорит:

— Потерялся мой сын!

— Пойди вон к той Горе, — говорит ему Жизнетворец, — и скажи ей: «Отдай моего ребенка!» Не отдаст — возьми и разрушь Гору.

Пошел Гром вместе с женой к Горе. Подошел, сказал:

— Э-гей! Отдай моего сына!

Отвечает Гора:

— Не отдам!

Тогда Гром снял левую рукавицу, ухватил подножие Горы и потряс. Обвалился один отрог, а Гора молчит. Рассердился Гром, снял рукавицу и с правой руки — да как тряхнет Гору! Раскрылась Гора, и оттуда голос послышался:

— Совсем разрушит Гром Гору. Отдайте ему сына.

Взял Гром сына. Вернулись все вместе домой. И звали того сына Лист. И теперь уж он совсем большой стал. Все.

4. Тыкывак

Тыкывак56Тыкывак — треск земли от мороза. Науканские эскимосы этим же словом называли «хозяина подземного мира», разрывающего земную твердь. — это когда сильная стужа и от неё земля трескается. Мы это и теперь знаем. А вот, рассказывают, жил в старину за проливом в Кыгмике один юноша. Был он веселый, сильный и ловкий. И еще ему хотелось все знать. Одного он терпеть не мог: слушать, как в сильный мороз стылая земля трещит. Вот он раз и говорит:

— Что это там трещит и трещит без умолку? Как ударит мороз, такой треск стоит, что я даже заснуть не могу! Не могу я сегодня спать. Пойду Тыкывака караулить. Может, он рядом где ходит. Поглядеть бы на него, какой он.

Кончился день, наступила ночь. Поужинали. А жил тот юноша с матерью и отцом. Жены у него не было: больно озорной был, хотя смелый и выносливый. Вот поел он, оделся.

— Куда это ты на ночь глядя? — спрашивает отец.

— Пойду Тыкывака погляжу. Чего это он все время трещит?

— Не ходил бы ты, — говорит мать.

Не послушался юноша, пошел. Взял свой гарпун, наконечник, пузырь-поплавок57Поплавок — у приморских жителей Чукотки и Камчатки поплавок представлял собой цельноснятую и надутую шкуру нерпы. Привязывался к гарпунному ремню и удерживал загарпуненного зверя на поверхности., сшитый из шкуры молодой нерпы, закидушку — все свое снаряжение, с каким в каяке58Каяк (эск.) — охотничья лодка с легким деревянным каркасом, обтянутым тюленьей шкурой, и закрытым верхом. Гребец садился в люк и затягивался шнуром. охотился. Все приготовил, проверил. И на косу отправился. Далеко по косе ушел. Ступает осторожно, кругом озирается. А ночь выдалась тихая, хорошая. Вдруг где-то неподалеку треснуло. Юноша гарпун приготовил, пузырь надул. И замер на месте, держа гарпун наготове. Спустя немного треск совсем близко раздался, а никого нет. Снова затрещало, и вот возник человек. Вот он все ближе подходит. Не дошел, упал на землю, прильнул к ней. «Эге, вот он какой!» — подумал юноша. Нацелил гарпун, размахнулся и метнул в упавшего. Загарпунил, стал тянуть к себе за ремень. Хоть и крепко держал ремень, не удержал. И все вдруг исчезло: человек, ремень, поплавок, только древко гарпуна осталось.

Пошел юноша с пустыми руками домой. Пришел и спать лег.

Прошло несколько дней. Два раза ходил юноша на то место. Никого не встретил. А на третий раз пошел, видит: перед ним гора, на вершине горы землянка. Полез он в ту землянку через нижний ход. Там муж с женой. Высунулся мужчина из полога59Полог — спальное помещение внутри жилища (землянки, яранги) из оленьих шкур, натягивавшихся на деревянный каркас. и говорит:

— Лезь сюда, лезь! По какому делу явился?

— Ни по какому, так просто, — ответил юноша.

— Ага, — говорит хозяин и велит жене: — Готовь быстро гостю еду! Кореньев отвари, нерпичий желудок и кишок положи. Пусть и кишок поест!

Стала жена варить коренья с мясом. Когда еда сварилась, хозяин говорит:

— Теперь накорми гостя! Ему домой возвращаться, а скоро ночь.

Поднесла хозяйка юноше варево в миске. Поел он кореньев. Ох и вкусные показались коренья! И кишками полакомился, и нерпичий желудок съел. Все съел до капли. Кончил есть, руки вытер. Хозяин и говорит ему:

— Теперь домой ступай. Ты ведь вернуться должен. Это мы ходим, где придется, и не возвращаемся. Ты вот сейчас гарпун свой съел и пузырь. Нерпичий желудок и есть пузырь, а коренья — гарпун и наконечники. Ну, а теперь иди!

Сказал это хозяин, юноша сейчас же встал и вышел, домой заспешил. Идет, идет, и разболелся у него живот. Такое колотье поднялось, что идти нельзя. Остановился юноша. Так и не дошел до дому. Вонзился в него гарпун изнутри. Пузырь надулся и живот вспучил. Ремни и закидушки расправились, наконечником гарпуна распороло утробу. Так бедняга и умер.

Наутро люди пришли на косу и видят: лежит он мертвый, изнутри собственным гарпуном проткнутый. Принесли домой, похоронили. И с той поры эту историю непослушным детям в назидание рассказывают.

А селение Кыхтак издавна всякими чудесами и небылицами славилось. Большие сказители в нем жили. Вот что я слышал о Тыкываке. Все.

5. Мальчик у орлов

Давным-давно на другом берегу жили на отшибе муж с женой. Муж был хороший добытчик, много приносил с охоты морских и пушных зверей. Так они и жили, и родился у них мальчик. Женщина очень своим сыном гордилась: состарятся они, будет у них на старости лет кормилец. Мальчик быстро рос, потому что ел свежую пищу. Не хворал, ходить скоро стал, разговаривать. Шустрый рос, здоровый и крепкий. Вот как-то проснулись утром, поели. Снаружи, слышно, ветер потянул. Вышел отец — ветер с суши дует, море белыми барашками подернулось. Глянул отец на море, на небо, посмотрел погоду, пошел домой и говорит сыну:

— Идем со мной на берег, я тебе в каяке покатаю.

Мальчик еще несмышленый был, сразу согласился. Взял отец каяк, и спустились они на берег. Посадил сына в каяк. Ремни покрепче затянул, чтобы вода внутрь не попала. Привязал к каяку ремень и стал водить по воде туда-сюда, туда-сюда. Поводил так немного, вынул нож и перерезал ремень.

Стало каяк сносить ветром в море. Качает с боку на бок и все дальше сносит. Совсем далеко в море унесло. День плывет каяк, два плывет, долго плыл. Голодно мальчику и нужду свою прямо в каяк справлять приходится. Принесло наконец каяк в тихое место. Ткнулся он во что-то твердое, прошуршал по гальке, протащило его по твердому, и он остановился. Не мог мальчик из каяка сам выйти, привязан был. Так и сидел он в каяке. «Кто бы меня отсюда выпустил», — думал. Долго он так без движения сидел, все слушал, не идет ли кто. Вдруг чей-то голос услыхал и подумал: «Кто это, интересно? Убьет меня, наверное, и съест». А снаружи шаги все быстрее приближаются. И голоса все слышнее. Разобрал мальчик — две женщины идут. Подошли. Одна и говорит другой:

— Смотри, каяк. Чей это? Затянут как крепко.

Говорит другая:

— Давай развяжем. Хорошо бы там маленький мальчик был! Вот бы нам ребеночка найти!

Стали они каяк развязывать, в разные стороны поворачивать. Развязали, но не сразу открыли. Проделала одна маленькую дырочку, а оттуда вонью потянуло. Однако растянула она ремни и открыла каяк. Видит: там маленький мальчик, сильно обмаранный. Вторая отвязала его, на руки взяла, обтерла. Свою кухлянку сняла, завернула его, и пошли все домой. Шли и радовались. Теперь у них братец появился. А пришли — свою радость отцу с матерью рассказали.

— Мы не бездельницы, — говорят, — вон какого хорошего мальчика нашли! Вырастет, кормильцем нашим будет, пищу станет нам добывать.

Вымыли мальчика как следует — и такой он оказался пригожий! Поднял голову — по правую руку старик на нарах сидит, по левую в нише — старуха. Стали девушки младшего братца кормить, чем только не потчевали: и китовой кожей, и мясом дикого оленя, и жиром тюленя. Поел мальчику, сморило его, и он крепко уснул. Так и остался жить в тех местах навсегда. Сестры никуда его не пускали, даже на улицу. А сами нет-нет да и отлучатся на долгий срок. Охотились они — нерп, лахтаков, диких оленей приносили. Вот и думает мальчик: «Как это они такого крупного зверя ловят?» Вот однажды их долго не было, дольше, чем всегда. Вечереть стало. Над землянкой сильный шум послышался. Старик и говорит:

— Хорошо! Дочери, наверное, кита добыли.

А они и вправду кита добыли. Найденышу любопытно, как это две женщины могут кита промышлять. И спросил одну сестру:

— Как вы, женщины, можете всяких зверей добывать?

Отвечает ему сестра:

— Мы ведь не по вашему обычаю живем. По воздуху мы летаем. Орлы мы. Потому всякого зверя добывать можем.

Мальчика, оказывается, так далеко в каяке унесло, что попал он в землю орлов. Много уж лет он у орлов прожил. Пища там хорошая была, и мальчик быстро рос. Вырос наконец. Стал юношей. Но все никуда не выходит — сестры не пускают. Берегут его сестры — как бы беда какая с ним не стряслась. А уж он совсем возмужал. Говорит тогда старик:

— Не все же время он так жить будет, да и вы не всегда такими останетесь. Придет срок, станете вы немощными. А ну-ка шкуру мою достаньте, пусть летать приучается!

Вышли женщины в сени, внесли большую шкуру. Оказывается, это шкура огромной птицы — большой изогнутый клюв, когтищи.

Старик сказал юноше:

— А ну-ка, надень!

Надел юноша крылья.

— Лети!

Хотел юноша взлететь, но перевернулся через голову. Дома стал учиться, но все больше кувыркался. Терпеливо учился летать юноша, да и старик его наставлял. И вот стал он все же летать — сначала дома, а потом и на воздухе, но уставал, правда. А потом привык, усталости не чувствовал. Когда хорошо летать стал, начал на зайцев охотиться. Но и заяц свою жизнь защищает — просто так его не возьмешь! Наконец как-то зайца поймал. Сжал его сильно, убил, понес домой. Похвалили его, одарили. Так он каждый день стал ходить на охоту и добывать зайцев. Однажды дикого оленя добыл. Опять одарили его. Научился наконец ловить зверей; как увидит — убивает.

Сестры стали обучать его охоте на морского зверя. Однажды они втроем далеко в сторону моря полетели. Летели долго и очень высоко. Через некоторое время снизились. Над самым льдом пошли. На льду, оказывается, очень много нерп лежит.

Одна сестра говорит:

— А ну-ка, смотри, как я поймаю нерпу!

Ринулась вниз, схватила нерпу.

Потом вторая сестра так же поймала нерпу.

— А ну-ка, ты тоже попробуй поймать! — говорят ему.

И он без труда нерпу схватил. Обратно с добычей повернули. И брат свою нерпу несет. Дома его первого одарили.

Теперь уже все трое стали нерп приносить. Скоро стал их брат и моржей приносить. А как надоест морской зверь, в тундру за дикими оленями да зайцами летали.

Скоро не стал он пускать сестер на охоту. Стал хорошим добытчиком, ничего не боялся, на любого зверя летал. Даже китов стал один промышлять. Соберется он лететь на охоту, а сестры наказывают ему беречь себя. Если что случится, пусть сразу сестер кличет, хотя бы они и дома в то время были. Предупреждают его сестры:

— Увидишь большого кита, который огнем дышит, не соблазняйся. Большая у него сила, опасно с ним бороться, да и грех это. Ты теперь крупных китов приносишь, но огнедышащие во много раз больше. Нельзя их промышлять. Смотри, слушайся нас.

Брат слушался и не искал огнедышащих китов. Но вот раз залетел он далеко в море; ни нерп, ни моржей не трогал. Вдруг увидел, ныряют огнедышащие киты-великаны. Вынырнут из воды и долго плывут, не ныряя. Летел он над ними, летел, и разгорелся в нем охотничий пыл. Но не решается напасть, боится, помнит о запрете. Кружится над китами, высматривает самого мелкого. Видит, два кита рядом плывут, и один меньше всех остальных. Фонтан и тот меньше. Приметил он этого кита, а все не может решиться силами с китом помериться. Улучив момент, ринулся вниз и вонзил когти в хребет кита. Рванулся с добычей вверх, а поднять ее сил нет. Тянет каждый в свою сторону: кит вниз, в пучину, орел вверх, в поднебесье. Долго никто одолеть другого не мог. Орел уставать, стал, в воду погружается. Хочет отпустить кита — не может, глубоко когти в спину кита вошли. Вот уже вода к коленям подступает. Закричал орел, стал сестриц звать:

— Э-гей! Беда со мной приключилась, летите сестрицы ко мне! Убьет меня кит!

А сестры в тот час дома сидели. Вот и говорит одна сестра другой:

— Ой, что-то сердце у меня колотится! Уж не с братцем ли что приключилось?

Вторая говорит:

— И у меня на сердце неспокойно.

Посмотрели друг на друга, встали, надели шкуры и вышли. Посомневались немного, куда лететь, и полетели в сторону моря. А брат уже по бедра в воду ушел. Далеко залетели сестры, вдруг видят: братец в море с китом борется. И кит его уже почти до пояса в воду утянул.

Ринулись они вниз, схватили кита — одна у головы, другая, где хвостовой плавник — и подняли без труда в воздух. Полетели все втроем с добычей домой. Скоро дома были, опустили кита на землю, земля под его тяжестью ходуном заходила.

— Хороша добыча, — сказал отец.

Вошли в землянку, видят, сильно их мужчина устал. Сели есть. За едой сестры крепко его за непослушание ругали.

Так много лет все вместе прожили. Юноша, ставший орлом, летал на охоту и все своих родителей искал. Много людей в тундре видел: одни силу свою развивают, другие еще чем-нибудь занимаются. Вернется юноша-орел домой, а старик вздыхает:

— Эх, было время, да ушло. Были мы молоды, чего захотим съесть, то и едим.

Юноша и думает про себя: «Чего это старик съесть хочет?» Спросил однажды у сестер:

— Чем это старику орлу полакомиться хочется?

Сестра и говорит:

— Человечины он отведать хочет. Да ты не слушай его. Нам с людьми не тягаться. Есть у них в руках что-то очень острое. Не обращай ты внимания на старичишку, убьют тебя люди. А обычай у нас такой: если кто убьет человека, входит в землянку, сильно нахмурившись.

Юноша и не стал старика слушать. А тот знай свое твердит. И подумал юноша: «Нехорошо как-то старика не уважить. Полечу-ка я человека промышлять». Рано утром отправился. Видит: в тундре человек в ловкости упражняется. Подлетел поближе, улучил момент, схватил человека, сдавил посильнее. У того и дух вон. Вернулся домой, положил добычу на лавку. Снял у входа в землянку шкуру и вошел, сильно нахмурившись. Увидал его старик и говорит:

— Эх, почему это у нашего мужчины настроение как никогда веселое?

За едой юноша сказал сестрам, что на лавке лакомство для старика припасено. А сестры уже сами старикам сказали, что юноша с охоты принес. Вышли старики наружу и четыре дня, не возвращаясь в землянку, ели любимую пищу. Только иа пятый день вернулись, когда все съели.

Вот как-то старикам опять человечины захотелось. Полетел юноша на этот раз отца своего искать. Долго искал, а все-таки нашел. Улучил момент, схватил, сдавил посильнее, у того и дух вон. Принес домой, на лавку положил. И говорит сестрам:

— А вот где, интересно, моя мать?

— У тебя, оказывается, мать есть? — удивились сестры. — Завтра же лети за ней. Что же ты раньше-то молчал?

— Боялся, как бы старые орлы ее не съели.

— Не бойся, не дадим мы ее съесть. Лети скорее за ней.

На другой день полетел юноша свою мать искать. Нашел, на землю перед землянкой опустился. А мать выйти боится — такая страшная птица прилетела. Снял юноша орлиную шкуру, вошел к матери. Еле-еле убедил ее, что он и есть ее сын. Вышли вместе, надел юноша шкуру, взял мать осторожно в лапы и понес. Долго летели, но с матерью ничего не случилось. Сестры ласково ее встретили. А старики спросили только:

— Отец-то твой где?

Юноша отвечал:

— Я убил его, а вы давно уже съели.

— Почему же ты отца своего убил? — спросил старик.

— Был я совсем маленький, привел меня отец на берег моря, посадил в каяк, привязал и пустил каяк в море.

И рассказал старикам, как все дело было. И стала мать орла-человека хорошо жить, ни в чем она не нуждалась и никакую работу больше не делала. До глубокой старости жили эти орлы и мать юноши-орла. Совсем потом породнились и жили хорошо и дружно.

6. Хозяин моря

Жили давным-давно в Имаклике старшина с женой. Был у них единственный сын. Старшина этот ходил на утес ловить морских петушков. Поймал однажды несколько и привязал их навсегда к своему поясу, чтобы они служили ему60Морской петушок — амулет из шкурки морского петушка, также фигурки его из клыка или дерева. По представлениям эскимосов, морской петушок предохранял охотника от всяческих бедствий во время морской охоты или длительных морских путешествий..

Как-то пошел сын старшины на берег. Ходит по берегу, водоросли и ракушки, выброшенные прибоем, рассматривает, вдруг возле самой воды увидел он огромного краба61Краб в роли сказочного персонажа встречается также в фольклоре других народностей чукотско-камчатского региона (ср. здесь № 174).. Мальчику так захотелось поймать этого краба и отнести домой! Подбежал он к крабу, только хотел было взять его, а краб как схватит мальчика своими клешнями. Зажал крепко-крепко и потащил в море. Как ни вырывался мальчик, унес его краб в морскую пучину.

Ждали, ждали мать с отцом сына, не дождались и спать легли. Проснулись утром, а сына все еще нет. Сильно испугались они. Отец даже есть перестал. Несколько дней прошло, а сын все не возвращается. Где только мальчика ни искали — нигде не нашли. Старшина с горя совсем состарился. Самую вкусную еду есть перестал. Только из рук любимой сестры и ел немного. Совсем горе сокрушило его, и решил он утопиться. Спустился на берег, к самой воде подошел. Увидела сестра, догадалась, что старшина хочет себя порешить, и закричала ему:

— Куда ты, брат? Утонешь! Вода ледяная. Сильно мучиться будешь! Вернись, брат, вернись!

Послушался старшина сестру и вернулся. А как ночь пришла, все уснули, опять к морю пошел. В воду ступил да по дну в самую глубь и зашел. Долго шел старшина под водой и очутился наконец в подводном селении. Видит: землянка стоит. Вошел старшина в землянку, там человек сидит, мастерит что-то. Увидел морской человек пришельца и спрашивает:

— Зачем ты сюда пришел? Кораблекрушение, что ли, потерпел?

Старшина отвечает:

— Не потерпел я кораблекрушение, а сына единственного потерял.

Морской человек говорит:

— Посреди нашего селения есть большая землянка. В ней живет Хозяин здешнего моря. Сын твой у него.

Пошел имакликский старшина к Хозяину моря. Вошел в землянку, видит: огромный человек сидит посреди полога. Косматые волосы все лицо закрыли. Вот и спрашивает Хозяин моря:

— Зачем ты пришел сюда?

— За сыном, — отвечает имакликский старшина.

Говорит Хозяин моря:

— Не отдам я тебе твоего сына, он сам в мои руки пришел.

Взглянул старшина на верхние нары, а там двое юношей сидят. Один из них его сын.

Сказал старшина Хозяину моря.

— Что хочешь для тебя сделаю, отдай только сына!

Ответил Хозяин моря:

— Ничего мне от тебя не надо. Не отдам!

Что ни предлагал старшина Хозяину моря, от всего тот отказывался.

Вспомнил тогда старшина про своих петушков, привязанных к поясу. И сказал Хозяину моря:

— Посмотри на моих петушков. Бери их, только сына отдай.

Посмотрел Хозяин моря на петушков и спрашивает домашних, нравятся ли им петушки. Стали все наперебой их расхваливать. Нахмурился вдруг Хозяин моря и велит всем замолчать. Запретил не только хвалить петушков, а даже смотреть на них — так петушки ему самому понравились. Потом велел сыну старшины одеваться. Вместе с сыном оделся и другой юноша. Хозяин моря ничего не сказал на это, всем позволил уйти. Вышли имакликцы из землянки и встретили того человека, который послал старшину к Хозяину моря. Он и говорит им:

— Зажмурьте глаза и шагните три раза!

Зажмурились они, шагнули три раза, а как открыли глаза, видят: стоят они на морском берегу возле своего селения Имаклик. И пошли они домой. А юноша, ушедший с ними от Хозяина моря, так и остался навсегда в Имаклике.

7. Потерявшийся в море

Давно-давно жил человек. Была у него семья. Промышлял он нерпу, удачливый был и ловкий охотник. Жена не переставала свежевать добытых им нерп. Вот однажды и говорит он жене:

— Перестану я пока охотиться. Добытого зверя на всю зиму хватит.

На другой день решил он почистить и просушить свой каяк. Занимается он так своим делом, вдруг видит: высунулась из волны возле самого берега большая нерпа. Не выдержал охотник, каяк в море столкнул, сам в него прыгнул и стал нерпу догонять. А нерпа то скроется под водой, то вынырнет. Он и гарпун приготовил. Вот уж нерпа совсем близко, высунулась и опять скрылась. Гнался, гнался охотник за нерпой и так далеко в море ушел, что и горы из виду пропали. Махнул на нерпу рукой, каяк повернул, домой поплыл. Вот и горы вдали показались. И пополз с них в море туман. Скоро все туманом затянуло. Не знает охотник, куда плыть. Еды дорожной у него с собой не было. Застала его ночь в море. Уснул он голодный в каяке. Утром проснулся, приблизился к берегу, а берег такой, что пристать негде: высокий, обрывистый. Долго искал пологого места, не нашел. Стал гадать, что ему теперь делать. «Попробую зацепиться гарпуном», — подумал. Взял гарпун и метнул его на берег. Вонзился гарпун в самую вершину утеса. Привязал охотник гарпунный ремень к каяку и взобрался по этому ремню наверх. Потом за ремень и каяк вытянул.

Стал искать место, куда бы каяк спрятать. Нашел полянку с высокой густой травой. Спрятал в траву каяк. «Если здесь останусь, — думает, — с голоду помру. Пойду поищу человеческое жилье». И пошел на поиски. Шел, шел, видит: внизу за холмом много яранг. Решил не ходить туда до наступления ночи. Как стихло все, улеглись люди спать, пошел в селение. Подошел к первой яранге. Вошел потихоньку внутрь, стал искать еду и нащупал таз, полный оленьего мяса. Таз поверх полога стоял. Взял охотник мясо и стал тут же есть. Хозяева спали в пологе и не могли увидеть его. Поел и стал искать места, где бы спрятаться. А возле входа груда хвороста лежала для топки. Он и спрятался за эту груду.

Утром, когда все проснулись, вышла из полога девушка и взяла таз с мясом. Сразу заметила — мяса наполовину убавилось. Внесла в полог таз, сказала матери о пропаже. Старуха стала браниться:

— Куда делось мясо? Плохо ты за добром следишь. Видно, дружок у тебя появился!

Бранится старуха, а девушка оправдывается, вины ее в этом никакой нет. Поели, пришел сосед и сказал из сеней:

— Лед в море появился. Пора на охоту выходить.

Хозяин согласился. Стал собираться и скоро пошел охотиться. Дочка принялась подметать в сенях, а пришелец, сидевший за грудой хвороста, наблюдал за ней. Кончила девушка подметать в сенях и пошла в полог, мужчина за ней. Увидела его старуха и закричала на дочь:

— Я уж давно приметила, что у тебя дружок появился! Дочь молчала. Что ей сказать — она и в глаза не видывала этого молодого мужчину.

Подошла старуха к нему и говорит:

— Вернется наш хозяин и убьет тебя. Не быть тебе живу, если не одолеешь его. Если хозяин спросит, есть ли у тебя родные, отвечай, что нет и что ты жену себе ищешь.

Вернулся охотник и спрашивает его:

— Откуда ты и зачем к нам явился? Есть ли у тебя жена, отец с матерью?

— Прибыл я с побережья, ищу людей. Нету у меня ни родных, ни жены. Слыхал я, что есть здесь людные места.

— Ну, коль пришел к нам, — говорит хозяин, — выгонять не станем. Живи у нас, будешь мне помощником, сестру мою в жены возьмешь.

Так он в этой семье всю зиму и прожил. Сестра хозяина стала его женой, а с наступлением лета родила ему ребенка. Время шло, ребенок рос. И вот стал он уже ходить.

Вдруг затосковал тот человек о своем прежнем доме. Догадливая старуха смекнула, в чем дело, и спрашивает его:

— Что ты так заскучал? Уж не ждут ли тебя где родные?

Отвечает он старухе:

— Остались у меня в моем селении жена с сыном.

Вернулся вечером хозяин с охоты, рассказала ему старуха, отчего их зять заскучал.

— Что ж, — говорит хозяин, — бери вторую жену с ребенком и возвращайся домой.

Тот человек готов был домой вернуться, но не хотел вторую жену с ребенком с собой брать. Попросил он в дорогу еды и стал собираться.

На другое утро дали ему на дорогу еды и пошли провожать до того места, где у него каяк был спрятан. Идет этот человек и боится: вдруг хозяин сбросит его вместе с каяком с утеса. Даже голова разболелась от тревожной мысли. Но ничего не случилось. Хорошо его проводили. Плыл он в своем каяке пять дней и пять ночей. И вот приплыл наконец в свое родное селение. Причаливает каяк. Видит, жена его возле землянки нерпу свежует. Закричал он с каяка, чтобы шли встречать его. А жена и говорит сыну:

— Ой, что-то у меня в ухе звенит!62Магическая формула «Ой, что-то в ушах звенит!» произносилась женщинами всякий раз, когда возвращался потерявшийся человек, которого считали погибшим. По анимистическим представлениям эскимосов, душа потерявшегося человека (чаще всего мужа) при возвращении «входила» в утробу женщины (чаще всего жены), которая становилась беременной и вторично рожала человека. Новорожденный «очищался» и тотчас снова становился мужчиной. Эта же формула произносится женщинами при встрече с говорящими невидимками в волшебных сказках (ср. здесь № 10, 11, 32).

А муж ей с каяка:

— Не в ухе звенит, а я тебя зову!

А жена опять говорит:

— Ой, что-то в другом ухе звенит!

Стал он еще громче жену звать. А та ничего не слышит. Причалил он, на берег вышел. Жена его тем временем оставила нерпу и в землянку пошла. И начались у нее роды. Муж ее следом пошел. А как в землянку ступил — сознания лишился. Пришел в себя — глядит: он в утробе своей жены. И родила его жена во второй раз. Он хоть и удерживался, а все-таки запищал, как младенец. Принялись его влажное тельце обтирать. Вытерли, он тут же растя начал. Глазом не успели моргнуть — а уж он прежним мужчиной стал. Дали ему его же имя. Встал он и вышел из землянки. На берег моря пошел. Смотрит, а каяка-то нет. Тогда разломали они свою землянку и откочевали в тундру. Все.

8. Амек

Очнулся человек и видит: сидит он один на ровном и голом месте. В одну сторону посмотрел — горы и деревья увидел, в другую посмотрел — море увидел, а на воде огромная чайка сидит. Чайка эта извечно сидит тут, никуда не улетает. Зима придет, море скует льдом, а чайка долбит вокруг себя клювом, вода оттого в том месте и не замерзает. Смотрит человек на чайку-великана и думает: «Откуда я появился здесь? Почему я совсем один? Как мне быть без одежды и пищи? Есть ли здесь поблизости люди?» Сидел он так, сидел, потом встал. Подошел к высокому дереву. Взобрался на дерево, стал на море смотреть. Видит — в море байдары63Байдара (местн. рус.) — эскимосская лодка, сделанная из легкого деревянного каркаса, обтянутого моржовой шкурой. плывут, совсем недалеко от берега. Спустился он с дерева, к морю пошел. Поравнялись с ним байдары, стал он кричать сидевшим в них людям. Не услышали его люди, проплыли мимо. Сильно опечалился человек. Немного погодя другие байдары плывут. Поравнялись с ним, он опять начал кричать. Звал, звал, услыхали его люди, сидевшие в байдарах. Причалили к берегу. Спросил он тех людей:

— Куда вы путь держите? И куда первые байдары уплыли?

— В ближнее селение, — отвечают ему люди. — А те первые в далекие края уплыли.

— Сел бы я с вами в вашу байдару, — сказал человек.

— Садись, — отвечают.

Сел человек с этими людьми в байдару, скоро приехали в селение. Все к жилищу пошли, он за ними следом. Стал с ними разговаривать, никто ему не отвечает. Вошли в жилище. Всех приглашают поесть, а его не замечают. Снова стал он их расспрашивать, а они не слышат его. Стал он тогда по жилищам без страха ходить: все равно его никто не видит и не слышит. В одну ярангу вошел — такую красавицу увидел! Чистая вся да прозрачная. Через светлую кожу весь скелет и внутренности видно. И подумал человек: «Войду я внутрь этой прекрасной женщины!» Подумал и вошел к ней в чрево.

Через некоторое время родился у этой женщины мальчик.

Мальчик был тем человеком, который вошел в чрево женщины. Был он мудр не по летам, все понимал и не плакал, хотя мать его много работала. Подрос он и подумал: «Надоело мне быть человеком, умереть бы!» И умер. Тело схоронили, а дух его пошел куда глаза глядят. Увидел он в одном селении красивую собаку-суку. Шкура с шерстью у нее прозрачные, так что весь скелет и внутренности видно. Подумал дух того человека: «Ох и красавица собака! Войду я к ней в чрево!» И вошел.

Вскоре после того родила собака щенят. Среди щенят был и тот человек. Когда отходила мать от щенков, все визжали, один он молчал, потому что был умный. Подросли щенки, стал их хозяин приучать к упряжке. И сильно бил тех, кто не хотел в упряжке ходить. Умный щенок боялся, что и его прибьют, и всегда вперед рвался. Хозяин, возвращаясь из поездки, говорил про него:

— Хороша собака будет! Так и рвется вперед, не то что другие, ленивые.

И вот вырос он и стал большим псом. Надоело ему псом быть — опять умер. Снова покинул тело. По всему свету скитался: у бурых медведей был, у волков, у лисиц, у птиц. Дошел до Кыгмика и опять человеком на свет родился. Назвали его Амек64Амек — букв. «Шкура».. Тогда и остался он навсегда в Кыгмике.

9. Сказка о летающем шамане

Жил в Уназике человек по имени Кутылан с женой. Детей у них не было. И вот настал плохой год. Не было в море ни моржей, ни лахтаков, ни нерп. И начали жители Уназика голодать. Вот жена и говорит Кутылану:

— Сходил бы ты в Сиклук65Сиклук (букв, «мясная яма», «мясной склад») — о-в и старннный поселок в пр. Сенявнна. Поселок перебазирован в Уназик (Чаплино) в 1941 г. за мясом! Совсем мы изголодались.

Согласился Кутылан. Приготовил нарту с лямкой и пошел. Долго шел по песчаному берегу. Погода тихая, лунная. Вот уж лагуну миновал и стал подходить к горе, как вдруг перед ним тень какая-то замелькала, луну закрыла. Посмотрел Кутылан вверх, ничего не увидел и пошел дальше. Отошел немного, снова над ним промелькнуло что-то. Посмотрел опять вверх и увидел: носится над ним с шумом и свистом человек. Голова инеем покрыта, а сам голый до пояса. Летает человек над головой Кутылана. Вместо одного крыла у него огромная сабля, вместо другого — камень. Ох и испугался же Кутылан! И подумал: «Ну, убьет сейчас меня!» А Кутылан-то шаманом был. Вот и говорит он: «Убьет ведь он меня. Земля моя, помоги мне!» Не успел он это сказать, сам с шумом и свистом взлетел вверх и нарту за собой поволок. А летающий человек не перестает преследовать Кутылана. Вот уж совсем настигает. Устремился Кутылан вместе с нартой вниз, подлетел к лагуне и через трещину ушел под лед. Однако вся его одежда вместе с нартой осталась на льду.

Долго Кутылан сидел подо льдом. Потом обернулся моржом и высунулся из трещины. Видит: сидит летающий человек на горке, голый до пояса, а голова вся в инее; вместо одного крыла — большая сабля, вместо другого — камень-ыкугак. Так вот и сидит. И говорит Кутылану:

— Вылезай, не трону тебя!

— Нет, не вылезу, — говорит Кутылан, — убьешь ты меня! Не зря же ты за мной гнался.

— Вылезай, не трону! Разве я могу тебя убить?! Ты сам сильный шаман.

Осмелел Кутылан и вылез. Видит: сам он совсем голый, а мороз лютый. Осмотрелся: одежда его рядом на льду лежит — кухлянка66Кухлянка (местн. рус) — верхняя меховая одежда. с рукавицами, торбаза67Торбаза — обувь из нерпичьей шкуры или камусов (шкурок с оленьих ног). с завязанными тесемками. Взял он одежду и стал одеваться. А летающий человек спрашивает:

— Ты откуда?

— Я уназикский, а ты откуда?

— Из Тыкыгака68Тыкыгак — старинное селение на Аляске, куда совершал вояжи азиатские эскимосы и приморские чукчи. Это название часто упоминается в фольклоре азиатских эскимосов и чукчей., — ответил летающий человек.

— Как тебя зовут? — спросил Кутылан.

— Асисак. Асисак мое имя, а тебя как зовут?

— Кутылан.

— Тебя нельзя победить. Ты сильный шаман. Я ведь не знал, что ты шаман, хотел позабавиться с тобой. Но тебя не осилишь. А ну, подойди поближе!

Кутылан подошел. Тот и говорит ему:

— Отсюда я вернусь в Тыкыгак, в мой Тыкыгак. Там в Тыкыгаке мне не поверят, что я повстречал такого человека, как ты. Что же мне взять с собой для доказательства?

— И мне в Уназике не поверят, что я повстречал тебя, — сказал Кутылан.

Говорит тогда Асисак из Тыкыгака:

— Сними с меня ошейник69Ошейник — ремешок с бусинкой или костяным амулетом, который эскимосы носили на шее в качестве охранителя от «злых духов»..

Не снимается ошейник через голову, очень туго на шее сидит. Потянул тогда Кутылан ошейник к себе, он и прошел сквозь шею.

— Возьми и ты мой ошейник, чтобы домашние поверили, — сказал Кутылан.

Потянул за ошейник, снял его сквозь шею и дал Асисаку. Так и поменялись они ошейниками. Асисак из Тыкыгака говорит:

— Поедем со мной в Тыкыгак! Тыкыгак совсем рядом.

Отвечает Кутылан:

— Нет, не поеду я в Тыкыгак!

— Если не веришь, что близко, так послушай, — говорит Асисак.

Прислушался Кутылан, и правда: совсем близко пение слышится. Но все-таки говорит:

— Не поеду я в Тыкыгак!

— Ну тогда полечу я домой один. Смотри, — сказал Асисак из Тыкыгака. Закричал он, как гагара, поднялся вверх и быстро скрылся из глаз.

Подумал тогда Кутылан: «Я ведь за пищей пошел. Раз уж такое чудо со мной приключилось, пусть и дальше так будет». Надел он на себя лямки и взлетел вверх, волоча за собой нарту. Прилетел в Сиклук, приземлился и думает: «Еще ведь надо припасы откапывать, примерзшие камни снимать. Пусть все само собой сделается». Подходит к яме — примерзшие камни сами с места сдвинулись, и пища сама откопалась, Положил он на нарту два тухтака70Тухтак — окорок сырого моржового мяса, зашитый в кусок моржовой шкуры с жиром. Тухтаки заготовляются эскимосами впрок и употребляются в пищу в зимнее время. и снова думает: «Хорошо бы домой вернуться тем же способом!» Сделал несколько шагов и поднялся со свистом вверх. Высоко летел и нарту с тухтаками за собой тащил. Вот приблизился к селению, опустился на землю, дошел кое-как до своего жилища. Зашел в сени и стал топать, чтобы жена услыхала, что муж вернулся.

— Кто там? — спросила хозяйка. — Ты что с полдороги обратно вернулся?

— Да нет, почему же, я ведь с тухтаками, — ответил Кутылан.

— Ого! — удивилась жена и вышла в сени.

Отнесли они тухтаки в хранилище. Внесли в сени нарту, и лег Кутылан спать. А тухтаки только на другой день разрезал.

И стал Кутылан с тех пор большим шаманом. До встречи с шаманом Асисаком из Тыкыгака Кутылан никогда не летал, а тут летать стал.

Так, сказывают, было. Человека из Тыкыгака звали Асисак, а человека из Уназика — Кутылан. Односельчане Кутылана видели у него на шее ошейник Асисака и не сомневались, что он встречался с летающим шаманом из Тыкыгака. Асисак же из Тыкыгака своим односельчанам показывал ошейник Кутылана, чтобы они не сомневались, что он знаком с шаманом из Уназика. Вот как встретились эти два человека, один из которых мог летать так далеко. Все.

10. Охотник и великаны

Разозлилась погода на байдары и унесла их. Выбросила где-то в южной стороне на берег. Пошли байдарные охотники в темноте вдоль берега. Захотелось им пить, поднялись наверх воду искать. Нащупали в темноте волчью ягоду. Положили в мешок из моржового пузыря. Эта ягода им вместо питья служила. Идут они дальше по суше. Ощупью пробираются. Кончились ягоды, снова воду стали искать. Искали, искали и бруснику нашли. Положили ее в мешок вместо питья. Вдруг неподалеку в стороне свет, похожий на звезду, увидали. Съели бруснику, снова стали питье искать. Ягоду голубику нашли. Положили опять в мешок, дальше пошли. Мерцающий свет расти стал. Пошли они на этот свет. Опять ягоды кончились, опять пошли питье искать. На этот раз ягоду шикшу71Шикша (местн. рус.) — ягода вороника. нашли. Свет впереди все сильнее и сильнее становится. Подошли они к светлому пятну, а это ледяной припай. Поднялся стрелок, подсадили его. И говорит:

— Эх, погода замечательная!

И пошел вперед. Люди, которые с ним были, тоже поднялись все. Один только остался. Хотя и один был, толкнул байдару на припай, втащил туда, сделал маленькой. Уселся, отчалил. Небольшую скалу объехал. Вдруг наверху великана увидал. Зовет его великан, просит, чтобы он скуку его развеял. Охотник хотел было уплыть, а великан протянул вниз под скалу руку, взял байдару с охотником и положил рядом с собой на сушу.

— Давай играть в прятки! — говорит охотнику.

— Давай, — отвечает мужичок. — Только ты первый зажмурься!

Спрятался мужичок. В петлю торбазов великана залез. Стал великан искать его. Нигде не может найти. Вот и говорит:

— Ах негодный, большое мясо я упустил! Почему сразу не съел его!

А из торбазной петли смешок:

— Ха-кхе!

Вскочил великан, стал мужичка искать. А тут мужичок и сам вылез.

Говорит ему великан:

— А, так вот ты где! Давай теперь шаманить, животы друг другу резать.

— Давай, — говорит мужичок, — только подожди, пока я из байдары свой нож принесу.

Пришел он к байдаре, видит: на берегу молодая нерпа, морем выброшенная. Освежевал он ее, внутренности целиком вытащил. Надел дождевик72Дождевик — у эскимосов и приморских чукчей плащ из пленки кишок морских зверей. одевался для предохранения меховой одежды от дождя и сырости. прямо на тело, нерпичьи внутренности за пазуху положил, к амулетным ремням привязал. Подпоясался ремнем и пошел.

— Ну, — говорит великан, — ложись, мужичок, вверх лицом!

— Ладно, — отвечает мужичок. — Только ты осторожнее режь, живот у меня больно тонкий!

Разрезал великан человека, внутренности съел. До сердца добрался. Мужичок и говорит ему:

— Ты хоть сердце-то не ешь!

А великан и сердце съел. А как великан покончил с едой, мужичок и встал.

— Ой, какой ты живучий! — сказал мужичку великан и сам лег вверх животом. Лег и говорит те же слова:

— Осторожнее режь. Живот у меня очень тонкий!

Мужичок на его живот сел да и проткнул ножом как бы нечаянно. И убил его. Потом сел в байдару и отчалил.

Плывет дальше, опять видит великана. Опять окликнул его великан, но мужичок дальше поплыл. Кричит тогда великан с берега:

— Я тебе ничего плохого не сделаю!

Причалил мужичок. Великан и говорит:

— Как ты мимо того большого человека проплыл?

Отвечает мужичок:

— Да так и проплыл!

— Ведь мимо него даже птица не пролетит!

— Если он чужой тебе, знай — я убил его!

Тогда великан сказал ему:

— Ну, теперь мимо нас тоже птицы пролетать будут! Вижу я, голодный ты. Пойду-ка я на охоту.

И пошел в глубину моря пешком. Через некоторое время возвращается: кита молодого убил. Положил на берег. Отрезал себе мужичок ножом кусок с жиром и поел. А великан кита, как мелкую рыбешку, целиком в рот положил да и проглотил. Только кость выплюнул. Кончив есть, сказал мужичку:

— Давай я тебе землянку построю! Как вы там у себя землянки-то строите?

— Остов из китовых костей делаем.

Пошел великан в море, принес китовые кости. Сделал из этих костей остов для землянки. И опять спрашивает:

— Чем вы покрываете их?

— Дерном, — отвечает мужичок.

Покрыл землянку дерном и остался тут жить. Говорит ему великан:

— Опять на охоту пойду. Постараюсь получше охотиться.

Пошел и скоро с двумя китами вернулся. Мужичок опять себе один кусок отрезал, а великан съел обоих китов в один присест. Наступила зима, говорит великан мужичку:

— Я на зиму спать залягу. Боюсь, вши меня есть будут. Так ты уж побей этих вшей. Я в долгу не останусь.

Опять на охоту отправился. Четырех китов убил, сунул им пальцы в ноздри, так на пальцах и принес. Отрезал мужичок на зиму себе несколько кусков китового мяса. Остальное великан съел. Затем лег в большую яму и говорит:

— Чтобы вши не ели меня, обложи меня всего мясом. И еще яму от большого дерева, сваленного ветром, ту, что величиной с озеро, наполни до краев снегом. Там дальше мой старший брат живет. Так ты в апреле разбуди меня, а то он раньше меня встанет, ничего мне не оставит.

Сказал эти слова великан и уснул, покрытый мясом. А мужичок один стал жить. Целую зиму жил, укрывая спящего великана мясом. А вшами, которые великана ели, были, оказывается, лисы, песцы и другой пушной зверь.

Целую зиму мужичок жил тут. Увидит мужичок зверя с хорошей шерстью и убьет его. А как апрель пришел, разбудил он великана. Проснулся великан, съел свое мясное одеяло, припасами мужичка еще подкрепился. Кончил есть, водой из ямы запил. И опять в море охотиться отправился. Вернулся, снова двух китов принес. Съели этих китов. Мужичок к себе домой собираться стал. Великан положил его вместе с байдарой к себе на ладонь и понес. Как вершины гор показались, хотел отпустить его. А мужичок и говорит:

— Не бойся, никто тебя не увидит. Понеси еще немного.

Скоро берег показался, прибой уже стало слышно. Попросил мужичок великана опустить байдару на воду. Доплыл до берега. Видит, его жена жир со шкуры снимает. Окликнул ее:

— Жена, подтяни меня!

— Ай, что-то у меня в ушах звенит! — говорит жена. Отрезала от жира маленький кусочек, к уху своему приложила и вниз бросила. Покатился кусок жира к байдаре, прямо в лицо мужика попал. Сказал мужичок:

— Ой, какая вредная!

Из байдары вышел, вверх по берегу пошел. Женщину, снимающую жир, в зад ногой пнул. Когда пнул, сам к ней в утробу попал. Пошла женщина домой, забеременела, оказывается. И вот собралась родить. Родила ребенка, хотела этого ребенка вымыть. А он на ноги встал, сам мыться собрался. После этого свою жену взял. Все.

11. Охотник и белый медведь

Один охотник никак не мог зверя добыть. Долго так продолжалось. Вот однажды ушел, он в поисках нерпы далеко в море. Поднялся ветер, и оторвало лед от берега. Идет охотник по тонкой льдине. Вдруг видит: толстый лед. Перешел туда со своей льдины. Жилище себе из льда сделал, вошел, разделся, стельки из торбазов вынул, бедра прикрыл. Ноги поджал под кухлянку и долго так сидел. Вдруг слышит, голос приближается. Видит: в отверстие голова белого медведя73Голову медведя эскимосы отрезали и бросали в море в качестве жертвы «Хозяину моря». По представлениям древних охотников, медвежья голова снова превращалась в зверя, которого можно добыть. просунулась. Влез медведь к охотнику — оказывается, без шкуры он, голый, шерсть только на голове. Вот и говорит медведь:

— Помоги мне, человек, совсем замерзаю.

Предложил охотник медведю свою кухлянку. Медведь отказался. Охотник штаны свои предложил. Опять отказался медведь. А у охотника нательная кухлянка из медвежьей шкуры. Он и ее медведю предложил. Взял эту кухлянку медведь и говорит человеку:

— Знаешь, почему ты плохо охотишься? Потому что жена твоя, когда одежду шьет, одновременно голову чешет.

Потом опустил кухлянку в воду, вытащил, а с кухлянки жир от светильника так и потек. Медведь и говорит:

— Вот из-за этой грязи ты не можешь хорошо охотиться. Звери запаха грязи на твоей одежде боятся.

Выполоскал кухлянку медведь и говорит:

— Теперь идем ко мне, а вылечишь меня, отведу тебя домой.

Подошли они к землянке медведя. Пусто в землянке. Стали они вдвоем жить да ждать, покуда раны медведя зарастут. Медведь надел нижнюю кухлянку охотника, сшитую из медвежьей шкуры, чтобы она приросла к его ободранному телу. Поправился медведь на другой день, и собрались они уходить, как вдруг послышался снаружи голос:

— Выходи, хозяин, давай состязаться в силе!

Медведь и говорит охотнику:

— Не оставят они меня в живых.

Вышел медведь, и началась схватка. Долго дрались медведи. Вот уж и ночь наступила. Видит охотник: один медведь лежит на льду, не поднимается, а другой прочь пошел. Тот, что лежал, зовет охотника:

— А ну давай, тащи меня в землянку!

Вышел человек, взял медведя и потащил его. Медведь и говорит:

— Завтра, как раны подживут, отведу тебя домой.

Собрались они назавтра идти, а тут другой медведь пришел, опять зовет хозяина на состязание. Спрашивает охотник:

— Много ли их там?

— Нет, — отвечает медведь. — Такой же это одиночка, как и я.

Тогда охотник говорит:

— Надо его убить, а то плохо тебе придется.

— Да, — согласился медведь, — надо его, пожалуй, убить. Мне тогда спокойнее будет.

Подошел охотник к своему хозяину-медведю и нарисовал ему на спине знак сажей. Стал медведь приметным, и когда схватился он с пришлым медведем, охотник взял копье, выскочил из землянки и пронзил чужака. Затем взял лук и еще дважды выстрелил ему в бок.

Медведь-хозяин вошел в землянку, охотник следом. Спрашивает хозяина:

— Ну, как он там?

Медведь ответил:

— Совсем мертвый лежит.

Человек спросил:

— Отчего он умер?

Медведь отвечал:

— Две раны у него в боку от стрел да копьем проткнут.

Человек сказал:

— Это я убил его.

Медведь сказал:

— Хорошо ты сделал. Не будет у меня больше разбойника-соседа. Завтра отведу тебя домой.

И правда, отвел назавтра охотника в его селение.

12. Младший сын

Жил кочевник с четырьмя сыновьями, а дочь была пятой. Сыновья и дочь — все взрослые. Много диких оленей добывали сыновья. Однажды старший сын и говорит отцу:

— Нашли мы в тундре дохлого волка, но не взяли его. Какая польза от дохлого волка!

Отец говорит:

— Почему вы не принесли его? Волчья шкура на опушку кухлянки годится. В другой раз обязательно несите дохлого волка домой.

Принесли в другой раз сыновья волчью шкуру. Высохла шкура, и приказал отец дочери сшить старшему сыну кухлянку с опушкой из волчьей шкуры. Сшила сестра старшему брату кухлянку с опушкой из волчьей шкуры. Надел он утром эту кухлянку, потекла у него из носа кровь, и к вечеру он умер.

На следующий день второй брат кухлянку с опушкой из волчьей шкуры надел. Потекла и у него из носа кровь, и он к вечеру умер. То же случилось и с третьим братом. Остался у оленевода один младший сын.

Понял отец, отчего дети умирали, и запретил дочери шить младшему сыну одежду с опушкой из волчьей шкуры. Остатки волчьей шкуры на столб повесили. Не велел отец младшему сыну пасти оленей, а приказал дома сидеть. Вот и сидят брат с сестрой все время дома.

Однажды отец вернулся из стада очень сердитый: оказывается, волки много оленей порезали. Вот и говорит отец сыну:

— Долго ты еще будешь сидеть дома? Я один тружусь, а ты ничего не делаешь! Не будешь ты больше жить со мной, уходи сейчас же куда хочешь! Хоть под землю провались, хоть в поднебесье лети. А еще лучше — сделай себе опушку из волчьей шкуры.

Как сказал отец такие слова, очень обиделся сын и говорит сестре:

— Сшей мне белую кухлянку, а опушку из волчьей шкуры сделай.

Испугалась сестра, опечалилась и стала шить ему белую кухлянку с опушкой из волчьей шкуры. Шьет, а сама плачет. Сшила кухлянку, а юноша тем временем палку себе со звонком сделал. Решил отец в ту ночь дома ночевать. Уснул отец, а юноша, напевая, одеваться стал. Оделся и с палкой из яранги вышел. Проснулся отец, а сына нет. Испугался, выскочил из яранги и побежал за сыном. Совсем было сына догнал — упал сын на землю и исчез — как провалился! Пошел отец домой, обернулся и снова увидел сына. Быстро-быстро побежал к нему. Стал нагонять, а сын оторвался от земли и взлетел в воздух. Кричит ему отец:

— Куда же ты, сын? Вернись домой! На кого ты меня покидаешь?

Отвечает ему сын:

— Нет, не вернусь я к тебе. Ты меня упрекнул, что я ничего не делаю, а ведь сам же оставлял меня дома, не пускал в стадо. Вот ты мне смерти пожелал или в поднебесье улететь. Я и улетел.

Горько заплакал отец и пошел домой. А юноша долго-долго шел по взгорью. Дошел наконец до маленькой яранги. Спросил хозяин яранги, куда идет юноша. Тот ответил:

— Ищу я хорошее селение, где бы люди счастливо жили.

Говорит человек:

— Дойдешь через некоторое время до того селения. Только сначала дойдешь до большого села. А там плохие люди живут, так что вряд ли ты живым из него выберешься.

Переночевал юноша у этого человека и отправился дальше. Долго шел. Холм обогнул, видит: человек рыбу удит. Подошел, остановился за спиной этого человека, стал смотреть, как тот удит. А тот дернул удочку и ребеночка из проруби вытащил74По мифологическим представлениям эскимосов, ловцы младенцев — это людоеды-тунгаки, а водяные младенцы — это рыба тунгаков.. Сначала шевелился ребеночек, но скоро замерз. Когда он замерз, отломил рыбак у него ручку и съел. Тут юноша тряхнул своей палкой, звонок и звякнул. Обернулся рыбак и видит — юноша в белой одежде. Говорит рыбак юноше:

— Откуда ты взялся, прекрасный юноша? Пойду я поскорее домой, скажу, чтобы приготовились встретить тебя. А ты пока добычу мою посторожи.

Ушел человек, а юноша следом за ним отправился. Дошел тот человек до землянки, поднялся к отдушине и крикнул:

— Шкуру для свежевания расстелите. Там ко мне хорошая еда сама пришла. Сейчас приведу!

Услышал юноша эти слова, прижался к земле, боится, что недобрый человек увидит его. Тот не увидел, на берег пошел. Подходит к проруби — никого нет. Пошел к другим ловцам и говорит:

— Удивительное дело! Только что хорошая еда сама пришла. А пока я ходил домой сказать, чтобы все к свежеванию приготовили, убежала куда-то без спросу.

Отвечают ему ловцы:

— А почему ты отдельно от всех рыбу ловишь? Вот и прозевал еду, которая сама пришла.

А юноша тем временем до большого селения дошел. Там напротив большой землянки три девушки и один юноша играют в мяч. Подошел к ним пришелец. Юноша, игравший в мяч, был очень красив и очень быстро бегал. Увидели играющие пришельца, и юноша сказал ему:

— Откуда ты пришел? Будь моим гостем. Пойдем ко мне в дом, я покормлю тебя.

Вошли в большую землянку. Там старик и старуха сидят. Обрадовались старики, спрашивают:

— Прекрасный юноша, откуда ты пришел? Вот был бы ты нашим сыном!

Рассказал юноша им, откуда пришел. Старик и говорит:

— Живи у нас. Вот перед тобою три наши дочери. Если хочешь жениться, выбирай любую из них.

Остался юноша жить у стариков. Женился на младшей дочери. Однажды старик говорит зятю:

— Если вдруг, когда будешь гулять, свист услышишь, не оборачивайся, а то плохо тебе будет.

Юноша любил прогуливаться. Вот раз услышал он свист, но не обернулся. Дальше пошел. Снова услышал свист. Обернулся и видит: вдалеке — маленькая землянка. Стоит у входа в землянку женщина. Увидела она юношу и улыбнулась ему ласково. А как вечер настал, пошел домой юноша. Только собрались ужинать, в натыке землянки послышался звон и чьи-то шаги. Старик и говорит зятю:

— Не послушался ты меня! Ведь говорил я тебе: не оборачивайся на свист. Теперь ты погиб!

Входит в землянку та самая женщина в красивой кухлянке; в руках у нее ведро и блюдо с едой. Женщина опять юноше ласково улыбнулась, и он в ответ улыбнулся.

Говорит ему женщина, протягивая блюдо:

— Ешь!

Юноша съел, что было на блюде, водой из ведра запил.

— Одевайся, сейчас домой пойдем, — говорит женщина.

Юноша верхние штаны старику бросил:

— Вот возьми, будешь носить!

Кухлянку верхнюю снял, бросил старухе:

— Вот тебе, будешь носить!

И пошел с той женщиной к маленькой землянке. А у наружного входа в землянку два больших белых медведя на цепях сидят. Подошли к ним юноша с женщиной, зарычали белые медведи, стали на юношу бросаться. Прикрыла женщина медведям глаза, юноша прошел. А у следующего входа на привязи два больших бурых медведя. Увидели юношу, зарычали, тоже стали на него бросаться. Женщина и этим медведям глаза прикрыла, и опять юноша мимо них прошел. Вошли. Женщина в этой землянке одна жила. Землянка высокая, отдушина на самом верху. Большие жирники75Жирник — сосуд жирового светильника, изготовлявшийся из глины или камня. Фитилем служил толченый сухой мох. горят тускло. Настала ночь, женщина с юношей вместе легли. Женщина своей кухлянкой укрылась. Юноша — своей и тотчас уснул.

В полночь проснулся юноша: сердцем опасность почуял. Открыл глаза и видит: вышла из-под жирника маленькая старушка76Маленькая старушка, вылезающая из-под жирника, — вредоносный дух, который выступает также в образе жука (ср. Меновщиков, 1964, стр. 159–162, № 12)., а в руках у нее огромный нож. Подходит она к юноше, нож точит, а сама зорко так на юношу глядит. Притворился юноша, будто только что проснулся, и повернулся на другой бок. Как стал он ворочаться, послышался звон, и крохотная женщина куда-то исчезла. Встал юноша, у спящей женщины косы отрезал. Передвинул ее осторожно на свое место и своей кухлянкой укрыл. Сам лег на ее место, приладил косы к своим волосам, ее кухлянкой укрылся. Снова притворился спящим.

Немного погодя опять вышла из-под жирника маленькая старушка с ножом в руках. Подходит к спящим, а сама нож точит. Подошла. Щупает женщину: «Вот, — говорит, — мой зять, ведь у него нет кос. И конечно, моя дочь велела ему укрыться его же кухлянкой». Потом к юноше подошла: «А это моя дочь, вот и косы ее, и кухлянка». Поднесла нож к горлу дочери и говорит опять: «Конечно, это мой зять, была бы дочь, были бы у нее косы». Еще раз головы спящих ощупала и снова поднесла нож к горлу бескосой женщины. Поднесла нож и перерезала горло своей дочери.

Тут юноша вскочил на ноги, отнял у крохотной женщины нож и зарезал ее, а тела бросил в сени бурым медведям.

Глянул на отдушину, видит: стала она сужаться. Подпрыгнул повыше и ухватился руками за край отдушины. Едва yспел вылезть через отдушину, как она совсем сжалась. Видит юноша: вместо землянки только маленький круглый холмик — ни выхода, ни отдушины. А тут и утро настало. Пошел юноша к большой землянке. Вбежал из сеней за полог. Очень обрадовались старики, закричали:

— Откуда ты взялся? Как тебе удалось спастись?

Отвечает юноша:

— Я там их обеих убил.

Оделся старик. Вышел, на свою землянку взобрался и громко так закричал:

— Зять мой людоедов убил. Теперь наши сыновья будут расти и никого не бояться.

Остался юноша в этом селении навсегда жить. Все.

13. Оленевод и семья волков

Далеко-далеко в тундре жил оленевод. Были у него жена и два сына. Жили они одни, без соседей. Сыновья пасли стадо днем, а ночью их отец сменял. Стадо было маленькое, и нельзя было к другим оленеводам присоединиться. Берегли отец и сыновья свое стадо. Совсем мало забивали оленей на еду, но на одежду шкур забитых оленей хватало.

А на высокой горе в стороне моря находилось волчье логово. Стадо оленевода недалеко от этого логова паслось. Днем стадо пасли мальчики, с наступлением ночи приходил отец и сменял их. Так вот и жили они потихоньку. Маленькое стадо их не уменьшалось, но и не росло. Телята послабже гибли во время отела. Отец уже стареть и слабеть стал.

Вот однажды вернулись мальчики домой все в слезах.

— Что случилось? — спрашивают родители.

— Нет у нас больше стада, — отвечают мальчики. — Прибежали два волка и всех оленей угнали. Погнались мы за стадом, но не догнали. Очень быстро оно из виду скрылось.

Взял отец с собой на дорогу еду и отправился искать стадо. Вскоре заметил он оленьи следы. А потом и объеденные волками туши оленей с вырванными языками. Поодаль бродило несколько оставшихся от стада оленей.

Оленевод снял шкуры с убитых оленей, затем поймал пару ездовых, взвалил на нарту две оленьи туши и привез домой. Жена освежевала их. Хозяин снова положил их на нарту и повез к волчьему логову. Подъехал к логову и кричит:

— Эй, есть тут кто-нибудь?! Волки несколько моих оленей убили. Давайте их вместе съедим! Все равно я почти совсем без оленей остался.

Вдруг его глазам что-то черное представилось. Пригляделся, видит: перед ним вход в землянку открылся. Слышит: приглашают его войти. Вошел оленевод. Осмотрелся. Оказывается, очутился он в большой светлой землянке. Хозяин говорит ему:

— Знаю, знаю, мало у тебя оленей. Всякий раз говорю сыновьям, чтобы не трогали твоих оленей. Бедняк ведь ты. А сыновья не слушаются. Это они твое стадо порезали. Садись, подожди! Они вот-вот вернутся.

Наступил вечер, послышались снаружи чьи-то шаги.

— Вот и они. Сейчас я их отругаю как следует, — сказал хозяин.

Через нижний вход вошел в землянку статный юноша. У него только-только усики обозначились. За ним второй вошел, совсем еще мальчик. Отец и говорит им:

— Непослушные! Сколько раз я говорил вам: не трогайте оленей из этого стада! Зачем порезали его оленей? Жалкие трусы, боитесь далеко от дома уйти!

Младший брат кивнул на старшего и говорит:

— Это он захотел оленей из этого стада!

А отец все сердится:

— Видите, этот человек угощение вам принес. Непослушные! Вот наступит ночь, отправляйтесь на охоту. Далеко-далеко на севере живет богатый оленевод. У него очень большое стадо, и бродит оно почти без присмотра. Вот и пригоните оттуда оленей, да побольше, и пустите их в стадо вот этого оленевода. Ну, я все сказал. Теперь он домой пойдет, а вы — за оленями. Поешьте хорошенько на дорогу, переоденьтесь и ступайте!

Возвратился оленевод домой. Говорит жене:

— Ходил я в волчье логово, отнес туда две оленьи туши. Встретили меня волки очень радушно и пообещали помочь мне. Ведь мы почти без оленей остались. Это, оказывается, они порезали наших оленей. Не слушаются дети отца, он им все время велит охотиться подальше. Сегодня ночью они отправятся далеко-далеко за оленями и вернут нам наш убыток.

В ту пору заморозки уже настали. Проснулись оленевод с женой рано утром. Погода стоит ясная, тихая. Откуда-то легкий постук доносится, похожий на топот оленей. А маленькое стадо хозяина паслось далеко от стойбища. Говорит хозяин жене:

— Слышишь, топот, как будто стадо оленей приближается. Пойди и посмотри, что бы это такое могло быть.

Оделась жена, вышла, видит: подходит к их жилищу большое стадо оленей.

— Смотри, какое огромное стадо идет! — закричала жена. — Видно, очень богатый хозяин к нам прибыл.

Подошло стадо к жилищу и остановилось. Вышел хозяин, смотрит — и вправду большое стадо, а в стаде несколько его уцелевших оленей.

Проснулись сыновья, отец и говорит им:

— Сегодня будем забивать оленей!

Две оленьи туши хозяин опять отвез в волчье логово. И так каждый раз: забьет оленей и отвезет пару волкам. С тех пор стало у него большое стадо. Другие оленеводы, у которых было мало оленей, стали к нему присоединяться. Стадо это паслось само. Охраняли его волки. Большое стойбище выросло на месте старого кочевья оленевода. Во время забоя раздавал он бедным оленеводам мясо для еды и шкуры на одежду, не забывал и своих покровителей-волков.

Появилось у оленевода много друзей. Маленькие стада бедных оленеводов быстро росли в его стаде. Богатели оленеводы и отделялись. С тех пор стало в Энмеленской тундре множество стойбищ. Стали к оленеводам ездить береговые люди. Давали им оленеводы мясо и шкуры, а береговые привозили дождевики, торбаза, ремни, жир морских зверей.

Сыновья оленевода выросли, женились, много у них детей народилось. Еще больше стало в тундре оленеводов. Вот какую сказку слышал я от своей бабушки.

14. Человек с двумя женами

Были у человека две жены. Старшая ребенка ему родила, мальчика. Принес человек женам три оленьи шкуры. Говорит второй жене:

— Сделай из этих двух шкур кухлянку.

Старшей жене дал одну шкуру, чтобы штаны сшила. Из камусов велел чехол для копья сделать. Шкуры были совсем белые. Сшили жены одежду. Оделся человек во все новое. Дождался ночи, взял копье и вышел из землянки. Говорит старшая жена:

— Куда это он пошел, пойду посмотрю!

Младшая, войдя в землянку, отвечает:

— Вон туда пошел, на берег.

Тем временем человек этот в прибойную волну вошел. Впереди как будто яркий свет горит. Пошел туда, к земле приблизился. Вдруг голос слышит:

— Что ты за человек?

— С суши я, — отвечает.

— Зачем сюда пришел?

— За женщиной!

Лег ночью спать, оказался рядом с двумя женами. Это он к нерпам прибыл. Проснулся, дальше пошел и вот до земли лахтаков добрался. Опять его спрашивают:

— Зачем сюда пришел?

— За женщиной, — отвечает.

Лег спать, и опять, как дома, две жены рядом. Проснулся, снова пошел. И вот у моржей оказался. Опять спросили его, что он за человек. Ответил, что с берега, мол, пришел.

— Зачем пришел?

— За женщиной.

Лег спать, опять две жены рядом. Проснулся, дальше пошел, у китов оказался. Опять у него то же самое спросили. Он то же самое ответил и спал опять с двумя женами. Проснулся, дальше пошел. Шел он, шел, да так все море и перешел. Вышел на сушу, а уже темно стало. Видит: землянка стоит. В ней огонек мерцает. Пошел на огонек. У входа остановился, копье воткнул. Вышла из землянки женщина, слышит: копье звякнуло. Вернулась в землянку и говорит:

— Услышала я, как снаружи у входа звоночек звякнул.

Тогда старик говорит сыну:

— Иди скорее посмотри, кто там. Никогда ты не торопишься, мальчик.

Вышел мальчик, прислушался: правда, звякает что-то. Шагнул в ту сторону, дотронулся до пришельца рукой и говорит:

— Откуда ты пришел? У меня ведь нет брата. Пойдем со мной. Теперь у меня будет брат.

Вошли в землянку, мальчик сказал отцу:

— Вот я брата нашел.

Отец отвечает:.

— Тише, помолчите! Завтра у нас праздник будет!

Ночью старик сказал гостю:

— Ты как раз на праздник угодил. Завтра, как начнем праздновать, войдет женщина с блюдом в руках. Блюдо у нее едой из кореньев наполнено. Увидит тебя, будет угощать. Ты не ешь ее еды: если только лизнешь, заберет она тебя к себе. Ревнует она к нам. Когда юношу возьмет в мужья, больше уж от себя не отпустит.

Уснули. Наутро праздновать начали. И правда, вошла девушка с блюдом. Увидела человека, подошла к нему и сказала:

— На, отведай это кушанье.

Ответил человек:

— Не буду я твое кушанье есть.

А блюдо как будто само к его груди тянется. Съел все-таки одну ложку.

Женщина и говорит:

— Вот ты и взял меня в жены, идем!

Взяла его за руку и повела. Пришли они в большую землянку. Подошла женщина к входу и сказала:

— Иди туда.

Человек ответил:

— Я первый раз к тебе в землянку иду. Так что сначала ты входи!

А у входа по сторонам два медведя лежат. Перешагнула женщина через медвежьи головы и вошла в землянку. Он следом вошел. Женщина сказала:

— Ну, этот человек умеет в дом входить!

Вошли они внутрь, а посреди сеней большое озеро. Посреди озера большое бревно плавает. Человек сказал:

— Иди ты сначала! Я ведь здесь впервые.

Ступила женщина на бревно и перешла на ту сторону, человек следом за ней перешел. Женщина сказала:

— Ох, ночь уже, ты меня взял в жены, давай спать ляжем!

Легли, каждый своей кухлянкой укрылся. Только стал человек засыпать, вдруг видит — высунулась из стены старуха. Нож вытащила, стала точить. Человек свою кухлянку на женщину набросил, сам ее кухлянкой укрылся. Подошла к ним старуха. Видит кухлянку гостя. Нагнулась над дочерью и ударила ее ножом в горло. Думала, что гость. Вскочил человек на ноги, а старуха к стене отбежала. Ножом в человека бросила. Подставил человек мизинец, нож об него плашмя ударился. Схватил человек нож, в старуху метнул. Правую руку у старухи до плеча отсек. Схватила старуха нож в левую руку, бросила в человека. Опять нож плашмя ударился. Схватил человек нож, метнул в старуху, левую руку отсек. Тогда старуха нож ртом поймала, снова в человека бросила. И человек ртом поймал, метнул в старуху и горло ей перерезал. Сел человек, оделся, хотел в отдушину выйти, как вдруг все кругом затрещало, землянка ходуном заходила. А у отдушины, оказываемся, тот юноша человека ожидал. Помог он ему из землянки выбраться и спрашивает:

— Где они, убил ты их?

— Наверное, убил, — отвечает человек.

Пришли в поселок, мальчик отцу и говорит:

— Этот человек наших мучителей прикончил.

Стал старик одеваться. Вышел, на землянку поднялся, закричал:

— Будет с этих пор юноша силачом. Гость наших мучителей погубил.

Пошел этот человек домой. Придя домой, старика увидел. Оказывается, это его сын. Вот как много лет он странствовал, дома не был. Пока пришелец отдыхал, старик вдруг уменьшаться начал, все меньше, меньше становился — и вдруг совсем исчез.

15. Женщина, не желавшая выходить замуж

В селении Нунак77Нунак (букв. «селение») — местность и населенный пункт недалеко от Наукана. жил старшина, удачливый китобой. И гребцы у него были как на подбор: выносливые, удалые, молодец к молодцу. Была у него дочь, одна-единственная. Других детей не было. Дочь уже в пору девичества вошла. Летом часто в горы уходила. Был у нее щенок, которого она сама растила. Каждый раз, когда шла в тундру за съедобными кореньями и травами, брала с собой щенка, чтобы не скучно было. Дома щенок ей все принесет, что она ни попросит, — слова выучился понимать. Отец ее каждую весну кита добывал. Был он удачливый охотник и жил небедно. К тому же добрый и справедливый был и к людям приветливый: Мяса всем поровну давал, никого не обделит, никому больше не даст. Поэтому в горячую пору в работниках у него никогда нужды не было.

Дочь его была красивая, на загляденье. Стали парни Нунака к ней свататься. Согласится отец выдать дочь за какого-нибудь парня. Поселится жених в доме старшины, чтобы за жену отработать. А невеста на него и не глядит. Ну и возвращается жених домой ни с чем. Не хочет дочка старшины замуж выходить, никто ей не нравится. Многие нунакцы получили отказ. Стали из соседних селений сватать ее. Опять согласился отец выдать ее. А она гонит от себя всех женихов прочь. Теперь уже и гребцы отца свататься стали. А она ни на кого глядеть не хочет. Те гребцы, которые хотели зятьями стать и которых она отвергла, обиделись на старшину, стали уходить от него. Одна эта девушка обидела всех нунакскйх парней. Совсем мало осталось гребцов у старшины.

Перезимовали, опять лето наступило. Дочка старшины снова стала собирать съедобные травы. Вот однажды ушла она в тундру, отец ее и думает: «Нет от дочери никакой пользы, один только вред. Вот и гребцов у меня не стало, а разве я плохо к ним относился? И все это из-за дочери. Может, она совсем одна хочет жить? Надо сказать всем жителям Нунака: пусть они готовятся в путь, пока дочка в тундре. Пусть оставят ее одну. Заберут с собой всю пищу, которая хранится в ямах, в землянках, под снегом, и даже мясохранилище выскоблят. А как соберутся, пусть едут отсюда кому куда вздумается. И чтобы кусочка мяса здесь не осталось».

Распорядился старшина с места сниматься. Бросились нунакцы исполнять его приказ. Всю пищу, что хранилась в землянках, ямах, под снегом, достали, с собой погрузили. И разъехались кто куда хотел. Сам старшина в Имаклик поехал.

Собирает девушка в тундре съедобные травы И не ведает, что селения ее больше нет. Набрала она полные мешки — а дело уже к вечеру было — и пошла домой со своим верным щенком. Приходят — а в яранге никого нет, даже и вещей никаких не осталось. Хотела поесть, и еды нет. Пошла было к яме, где мясо хранилось, а яма пустая. Вернулась в ярангу, поела сухой травы и кореньев и спать легла. Щенок рядом с ней лег. Проснулись, опять травы поели. Девушка все ямы обошла, мясо отыскивая. Откроет яму — а в ней даже ошметков жира нет, все дочиста выскоблено. А тут осень на носу, все холоднее становится, землю иней одел. А им и согреться нечем, дрожат, друг о дружку греются.

Вот однажды, когда уж совсем нечего было в рот взять, спустилась девушка в яму, чтобы под настилом натеков жира поискать. Убрала настил, стала натекший жир соскабливать. Видит: посреди ямы большой плоский камень. Подняла она этот камень, а под ним, на счастье, большущий кусок китовой кожи. Обрадовалась девушка, даже оторопела: столько еды! Взяла кожу, принесла домой. Сама поела и щенку дала. Стали они этой кожей питаться, по маленькому кусочку съедали, лишь бы с голоду не умереть, и на много дней ее растянули. А кожу-то кита, оказывается, тетка специально для нее оставила. А тут и лед подошел, прочно море сковал. Съели они всю кожу, совсем нечего есть стало. Откуда же им пищи взять? Из-за холода ни днем ни ночью спать как следует не могли. Стены землянки изнутри иней покрыл.

Вот раз никак не могут уснуть. А ночь звездная, тихая. Вдруг загрохотало что-то снаружи. «Ну, — думают, — наверное, тунгак78Тунгаки (эск.) — духи-оборотни, которые, по представлениям эскимосов, приносили людям разные бедствия: голод, болезни, смерть. В чукотском фольклоре тунгакам соответствуют кэле, в корякском — кэле и нынвиты, в керекском — кала. пришел. Кто еще так грохотать может? Не иначе тунгак!» Испугались, лежат, не двигаются. Смотрят друг на друга.

Перестало грохотать, говорит девушка своей собачке:

— Пойди посмотри, что там такое!

Сказала она так, выскочила собачка из яранги, но тут же вернулась в сени и заскулила. Спрашивает хозяйка:

— Втащить тебя?

Только это сказала, бросилась собачка к выходу. Но наружу не выходит. Обратно вернулась, смотрит на девушку и скулит. Вот девушка и спрашивает:

— Может, мне на улицу выйти?

Спросила она так, побежала собачка наружу. Девушка за ней пошла. Видит: держит собачка в зубах нерпу и скулит. Бросилась девушка к нерпе, за ласт взяла. Втащили нерпу в землянку. А как втащили, девушка разрезала ее, вынула кишки и стали они есть свежее мясо. Поели. Пошла девушка в сени, нашла черепок от жирника, взбила жир, положила в черепок и зажгла. Тепло в землянке стало, иней растаял — и мясо теперь было. Очень понемногу они эту нерпу ели, лишь бы с голоду не умереть. Надолго ее хватило. Но не вечно же быть еде из одной нерпы! Хотя и очень берегли ее, а все-таки пришлось последний кусок съесть. Вместе с мясом и жир кончился — жирник ведь тоже хороший едок. Стало опять голодно. Опять все в землянке иней покрыл. Уснуть от холода не могут. А как стал холод с голодом до костей пробирать, установилась очень ясная погода.

Стало по ночам светло от лунного света. Вот раз не могут они от холода уснуть. Вдруг слышат: снаружи грохот сильнее прежнего. Воскликнула женщина:

— Ну уж на этот раз тунгак! Ох, съест он нас!

Долго они сидели не шевелясь. Потом говорит девушка своей собачке:

— Пойди посмотри, что там такое.

Отвязала собачку. Выскочила та на улицу и сразу домой вернулась. Стоит в сенях, скулит, на хозяйку смотрит. Спрашивает ее девушка:

— Втащить тебя?

Как сказала девушка эти слова, собачка опять на улицу выскочила. И тотчас вернулась. Скулит и на хозяйку смотрит.

Та и говорит:

— Может, мне на улицу выйти?

Услыхала собачка эти слова, бросилась вон из землянки. Хозяйка за ней пошла. Не спешит из землянки выйти. Высунула голову наружу — а собачка держит лахтака в зубах. Выбежала девушка на улицу, схватила лахтака за ласт, еле-еле вдвоем внутрь втащили. Разрезала его девушка. Снова свежего мяса поели. Наполнились у них желудки, девушка снова жирник зажгла. Снова согреваться стали. Иней на стенах растаял. Снова у них и пища есть, и спать хорошо стало. Долго этим лахтаком питались: ведь он больше нерпы.

Хотя и берегли лахтака, но и он кончился. А дни уже длиннее стали. И вот опять пришла тяжелая жизнь: спать не могут от холода. А как стали голодать да замерзать, однажды снова загрохотало что-то ночью, заскрипело. Девушка и говорит:

— Ну, уж на этот раз непременно тунгак. Какой человек придет сюда? В соседних селениях, наверное, думают, что нас давно и в живых нет!

Сидят они молча, ждут, что дальше будет. Вот и говорит девушка собачке:

— Пойди посмотри, что там такое!

Отвязала собачку. Бросилась та наружу и сейчас же обратно вернулась, села на свое место и смотрит на хозяйку.

— Что ты там увидела? — спрашивает девушка.

Ничего не ответила собачка, не может ведь она говорить по-человечьи. Сидит и на хозяйку смотрит. Подумала, подумала девушка и говорит:

— Столько мы натерпелись, так пусть уж он съест меня!

Сказала так и пошла. Выглянула наружу. Видит: тень человека. Вгляделась — мужчина стоит. Очень хорошо одетый юноша. Посмотрела ему в лицо — оказывается, и он на нее смотрит. Увидел он, что девушка его заметила, и говорит:

— Не бойся, ничего худого тебе не сделаю! Жалко мне тебя, вот и хожу сюда. Сначала нерпу принес, потом лахтака. Не хочу я, чтобы вы с голоду померли, потому и пищу ношу вам. Вот наконец и сам пришел. Ведь знаю я, как ты бедствуешь! Но ты все равно, наверное, не пустишь меня к себе.

Отвечает ему девушка после долгого молчания:

— Будь по-твоему! Ты ведь, и верно, спас нас. Если бы не ты, наши косточки давно бы уж снегом замело.

Поговорили так и вошли в землянку. Есть было нечего, так и легли спать натощак. Проснулась утром девушка, а мужчина уже на охоту ушел. А как стало светать, вернулся с нерпой. Отрезала девушка от нерпы кусок жира, поколотила его, жирник зажгла и стала мясо варить. Как сварила, поели они мяса, полакомились. Еще поставила варить. Теперь стало у нее мяса вдоволь, потому что мужчина всегда добудет зверя на пропитание. А мужчина этот удачливый охотник был, всегда с добычей возвращался. На охоту уходил спозаранку, они даже и не слыхали его. Вот так у них и жизнь шла. К весне погода повернула. Дни стали длиннее, солнце пригревать начало. А муж ее избранный начал все реже нерп приносить. Хоть и утром на охоту уйдет, а только к вечеру возвращается. И нерпы все мелкие попадаться стали. И с женой стал обращаться плохо. Как вернется с охоты, начнет ее ощупывать и приговаривает:

— Почему это ты не полнеешь, ведь всю зиму я хорошо тебя кормил?!

Стал еще раньше на охоту выходить, а все равно возвращался поздно с маленькой добычей. Пощупает свою жену и даже разговаривать сней не хочет. Только и скажет:

— Уж не могу я добывать нерп, когда же ты наконец пополнеешь?

Вот раз ушел он на охоту. Жена его занималась в пологе хозяйством. Вдруг слышит: кто-то в сени вошел и, не останавливаясь, к пологу направился. Заглянула в полог — маленькая женщина79Маленькая женщина — это добрая лиса, которая в эскимосских сказках выступает защитницей терпящих беду.. Пригласила ее хозяйка, угощает вареным мясом. Стали вместе есть. Вот и говорит хозяйка:

— Столько времени здесь живу — ни разу никого не видела. Думала, кроме меня здесь никого нет. Откуда ты пришла?

Гостья отвечает:

— Действительно, ты тут одна живешь. А я совсем из других мест. Жалея тебя, сюда пришла. Предупредить хочу тебя. Сама ты себе «хорошего» мужа выбрала. А ведь было, что иногда жир из ямы пропадал? Знай, муж твой — белый медведь. Очень он исхудал без жиру. Придет он сегодня с охоты поздно ночью с очень маленькой нерпой, не даст тебе как следует спать. Завтра опять пойдет на охоту спозаранку, а придет совсем без добычи. И съест тебя, если не поступишь, как я тебя научу. А поступишь по-моему — спасешься. Беги завтра к своим родителям в Имаклик! Я тебе дам свою кухлянку, только собачку свою не бери: она тебе помешает. Возьми с собой прут, обожги его конец, а когда побежишь, смотри не потеряй его. Беги не прямо в море, а сначала по дороге в сторону Наукана, только от мыса Уяхак80Мыс Уяхак — мыс Дежнева. поверни к морю, во льды. Как уйдешь далеко в море, заметишь, что муж за тобой гонится. Станет он тебя нагонять и кричать во все горло. Ты оглянись, а как будет он совсем хорошо виден, возьми прут, проведи по льду обожженным концом, но весь не трать. Проведешь им по льду и беги что есть мочи дальше. Снова обернись назад, сама увидишь тогда, что будет. Замешкается он, но снова за тобой побежит, опять ты услышишь его, опять будет он тебя настигать. Снова возьми прут, проведи им по льду, на этот раз не жалей угля, весь можешь истратить. Обернись последний раз и беги вперед что есть духу. Скоро Имаклик покажется. В это время имакликские рыбаки обычно рыбу удят. Подойди поближе к ним, но не останавливайся. И сразу к стойбищу не подходи, среди камней спрячься. Ночь наступит, кухлянку мою сними, среди камней спрячь и ступай к жилищу родителей. А как только муж твой до рыбаков добежит, они его своими пешнями заколят. Так все и сделай, как я тебе сказала. Смотри: не послушаешься, настигнет он тебя и съест.

Сказала это маленькая женщина и ушла. А жена медведя и думает: «Вон что посоветовала мне добрая женщина. И свою кухлянку дать обещала. Попробую убежать от медведя».

В ту ночь пришел муж с охоты поздно, принес маленькую, тощую нерпу. Попыталась было женщина заговорить с ним — молчит муж, не отвечает. Поели молча, спать легли. Не узнает она мужа, совсем другой стал: то оттолкнет ее от себя, то щипать начнет, чуть кусок кожи не вырвал. Так и не дал ей всю ночь спать, а чуть свет ушел на охоту.

Как совсем рассвело, вчерашняя маленькая женщина приходит. Вошла и говорит жене медведя:

— Вот тебе одна из моих кухлянок.

Спрятала руки внутрь, скинула кухлянку. Оказалась кухлянка лисьей шкурой. Говорит:

— На, надевай!

Спрашивает хозя й к а:

— Какая маленькая! Как я ее надену?

— Не такая уж маленькая, закрой глаза и надевай!.

Взяла женщина кухлянку с опаской, стала надевать и надела без труда. Посмотрела на себя: оказывается, превратилась она в лису. Попробовала ходить — не может, мордой в пол уткнулась. Говорит ей гостья:

— Ну-ка, попробуй еще!

Попробовала раз, попробовала другой — не получается: то на бок упадет, то через голову перевернется. Учит ее маленькая женщина: надо чуть боком идти, хвост держать вровень с туловищем, не опускать и вверх не задирать. Научилась жена медведя по-лисьи ходить, да так быстро ходить стала!

Говорит ей маленькая женщина:

— Бери теперь прут, обожги его и беги. Скоро твой муж вернется!

Взяла жена медведя прут, обожгла конец, вышла на улицу. Поглядела с жалостью на свою собачку и спустилась к берегу. Как на берег вышла, по дороге в сторону Наукана побежала. Только от мыса Уяхака в сторону пролива свернула. Гык!81Гык — подбадривающее восклицание. Что есть мочи бежит лисица. Далеко уже убежала, а погони все нет. Вдруг слышит: кто-то сзади кличет ее. Побежала что было сил. Слышит: совсем уж настигать стал.

— Беги, беги, все равно догоню! — кричит медведь.

Обернулась женщина. Видит, гонится за ней огромный белый медведь и как будто к себе ее притягивает. Так испугалась женщина, что и про прут свой забыла. Вспомнила вдруг и воскликнула:

— Ах! Ведь она велела мне прутом по льду провести, когда медведь нагонять станет!

Достала прут, провела по льду и еще быстрее побежала. Как не стало слышно его голоса, назад оглянулась. А на том месте, где она прутом черту провела, широкая полынья получилась. Видит женщина — муж ее в полынью лезет. Побежала еще быстрее. Очень долго бежала. Начнет задыхаться, передохнет немного и снова бежит.

Вдруг опять слышит голос медведя. А она уже до середины пролива добежала, совсем Имаклик близко. Опять стал медведь как бы притягивать ее. Вот-вот догонит! Достала она свой прут, опять по льду провела, воткнув обожженный конец в лед. А сама дальше что есть духу побежала. Оглянулась назад: огромная полынья раскрылась, даже той стороны не видно. Вот уж Имаклик совсем близко. Опять слышит лиса рев медведя. Тут уж припай начался. Добежала она до припая. Посмотрела в сторону поселка, видит: на льду много старых рыбаков рыбу удят. И среди них ее отец. Побежала лиса к рыбакам. Приблизилась к ним — увидели они лису, закричали:

— Эге, смотрите, вон какая лисичка бежит!

Хотели ей дорогу преградить, да не тут-то было. У нее ведь четыре лапы! Проскочила она мимо рыбаков, мимо землянок вверх на холм поднялась. Спряталась между камней, вниз смотрит. Видит: муж-медведь по ее следам по льду спешит. Добежал до припая, не мешкая дальше пошел. А как до середины припая дошел, тут его рыбаки увидели. Взял каждый свою пешню, ждут. Как только дошел он до них, бросились они на него и пешнями закололи. Видит женщина-лиса: убили рыбаки ее мужа — белого медведя, освежевали, мясо между собой поделили и домой пошли.

Просидела она в камнях до наступления ночи. А как совсем стемнело, сняла лисью шкуру и спрятала между камнями. Снова женщиной стала и вниз в селение пошла. Видит: отец ее в свою землянку вошел. Приблизилась она к отцовой землянке. Остановилась, боится войти. Слышит: разговаривают в землянке двое. Вошла она в сени. Чувствует: медвежьим мясом пахнет. Ну раз уж в сени вошла, то и дальше идти надо. Увидели ее родители, обрадовались и удивились. Очень уж они по дочери соскучились и жалели, что ее совсем одну оставили. Они как раз собрались медвежье мясо есть, дочку приглашают. Отказалась она — как может мясо своего мужа есть!

С тех пор и стали они жить все вместе. Хорошо жили, дочку больше не покидали. Вот какая это длинная сказка.

Куда ее собачка делась — не знаю. И вышла ли женщина еще раз замуж — тоже неведомо.

16. Укивакский ревнивец и его жена

Старшина Укивака ревнивый был. Летом, когда возвратится с охоты, берет торбаза жены, подошву щупает. Если подошва сырая, бьет жену. Так и жил старшина. Уже лицо жены все черное от побоев стало. Она и думает: «Если останусь здесь, плохо мне будет. Уж лучше умереть. Но если в землянке умру, плохо мне будет. Лучше в море уйти. Вот хорошо было бы. Если здесь себя убью, придет муж — увидит меня. Если в море уйду, ни муж не увидит, ни соседи: хорошо мне будет». Приходит муж с охоты домой, берет ее торбаза, подошву щупает. Если подошвы сухие, муж добрый. Поедят и спать ложатся.

Вот раз пошел старшина на охоту утром пораньше. Охотится он на льду, а жена взяла свою новую одежду, еще ненадеванную, оделась и вышла из землянки. Тем временем небо прояснилось. Еще очень рано было. Стоит женщина возле своей землянки и думает: «Если в тундру пойду, увидят меня. Искать будут и найдут. Если в море по льду уйду, не увидят меня». И отправилась на берег к подставкам для байдар. По следам охотника на лед вышла.

Идет, идет, перед ней сплошной лед тянется. Быстро идет, думает, далеко отошла. Оглянулась: все на том же месте — подставки для байдар совсем близко стоят. Бегом побежала. Бежит, а устанет — шагом пойдет. Отдышится и снова бежит. «Ну, — думает, — теперь уж далеко отошла». Обернулась — подставки для байдар опять совсем близко. Опять, значит, с места не сдвинулась. Рассвело. Вот и думает женщина: «Неужели моя земля Укивак не велит мне в воде умирать, мешает в море уйти? Пока еще не увидели меня, поднимусь-ка я на гору Укивак». Стала подниматься. Когда поднялась, видит большой плоский камень. Села на камень, капюшон на голову надела, опушку на глаза опустила и заплакала. Вспомнила всю свою жизнь у мужа, и так-то ей обидно стало! Горько плачет, ногами большой камень пинает. Вдруг чувствует, как будто камень под ней вперед подвинулся. Перестала плакать. Опушку капюшона отвернула, на большой плоский камень глянула. Видит: лежит камень неподвижно. Опустила опушку на глаза и говорит себе:

— Чего же я боюсь? Ведь я сюда пришла, чтобы умереть.

Опять стала плакать. Очень сильно плачет. Вдруг чувствует, как будто камень под ней назад подвинулся. Сильнее прежнего земля качнулась. Перестала она плакать. Опушку капюшона назад отвернула, вниз посмотрела. Вытерла слезы, видит: перед ней вход в землянку. Сунула туда руку, пошарила, чтобы стену нащупать, но ничего не нащупала. Сунула тогда ногу, стала ногой мотать, чтобы стену нащупать. Нет стены. Обе ноги просунула, на локти оперлась, ногами стала мотать. Устала, локти опустила и упала вниз. Оказалась на полу вместе со своим каменным сиденьем. Пощупала камень — а это кит. Села, думает: «Если влево пойду — к плохому приду. Если вправо пойду — к хорошему приду».

Встала, пошла. Идет, руками размахивает. То в одну, то в другую сторону сворачивает. Правую руку протянет — в правую сторону идет, левую протянет — влево идет. Так и шла. Наконец стену нащупала. Видит: впереди слабый огонек светится. Прямо на него пошла. Приблизилась — огонек этот из отдушины землянки идет. Ступила на ребро кита, по сторонам огляделась. Видит: каяки на потолке землянки привязаны, рядом — подпорки для каяков. Кругом поплавки каяков, гарпуны, каячные весла, рукавицы развешаны. Подумала женщина: «Оказывается, внутри земли люди есть». Говорят, что подземные люди — тунгаки. Но живут они совсем как люди. Ступила она еще выше. На ребра кита наступила, капюшон свой отвернула, за края отдушины ухватилась, внутрь заглянула.

Видит: очень светло внутри. А стен землянки не видно — пушниной, оленьими шкурами затянуты. Боковых стен у выхода тоже не видно — мясом заложены. С одной стороны мясо разных морских зверей: китовое, моржовое, лахтачье. С другой — мясо тундровых зверей. Заглянула внутрь полога, видит: мужчина сидит, через плашку изголовья ноги перекинул, хорошие оленьи штаны на нем, кухлянка из шкур евражек82Евражка — название американского суслика, распространённое в Сибири и на Дальнем Востоке.. Молодой мужчина, красивый. Увидел ее мужчина, спросил:

— Кто ты? Тунгак?

Женщина ему ответила:

— Не тунгак я, местная я, укивакская. Из дома ушла, чтобы умереть. Море не приняло меня. Вот я и поднялась на гору Укивак.

Мужчина ответил ей:

— Я тоже не тунгак, входи!

Женщина вошла не смущаясь, как в свою землянку. Словно дома она. Мужчина сказал ей:

— Если тебе будет скучно, сшей себе из этих оленьих шкур что сама захочешь. Не бойся никого. Все здесь твое. Что видишь в землянке — все тебе принадлежит.

И стала женщина хорошо жить, делать, что самой захочется. Пришла ночь. Мужчина сказал:

— Постели две постели в пологе, одну против другой.

Постелила она, легли спать по краям полога. На следующий день проснулись, мужчина сказал ей:

— Скоро наступит зима, а мы без мяса. Поеду-ка я на каяке поохотиться!

Каяк свой со всеми принадлежностями в землянку спустил. Стал одеваться. Затем стал каяк снаряжать. Поплавки на место положил. Влез в каяк. Дождевик надел, приготовил гарпун. Женщину позвал:

— Толкни меня!

Встала женщина, подошла к нему, за корму каяка ухватилась. Мужчина в стену землянки вонзил гарпун. Загремела стена и стала медленно раскрываться. Хлынула в щель вода. Смотрит женщина: весь пол вода залила. Мужчина сказал ей:

— Ну, толкай меня!

Толкнула его женщина. Отчалил мужчина и в море поплыл. Скрылась корма. Землянка затворилась. Стала женщина своими делами заниматься. Сидит, шьет, вдруг стены землянки затрещали. Видит женщина: стенка землянки медленно открывается н в отверстии нос каяка показался. Сильно нагружен каяк. На каячном ремне нанизаны моржи, лахтаки, киты. А в каяке нерпы и лахтаки. Стали каяк разгружать. Разгрузили, принялись моржей разделывать. Разделали моржей, за китов взялись. Кончили дело, привязал мужчина каяк на вешала. Вернулся, сел. Подала женщина мясо. Стали есть. Кончили есть, сел мужчина в сторону и молчит. Говорит ему женщина:

— Эх, думала я, будет мне здесь лучше, чем у прежнего мужа. А ты тоже со мной не разговариваешь. Выгони меня! Я ведь самовольно пришла. Если плохо у тебя на сердце, прогони меня, я уйду!

Мужчина ответил ей:

— Не потому я молчу, чтобы ты ушла! А ну-ка, иди сюда!

Подошла женщина. Мужчина сказал ей:

— Пошла бы ты домой. Твой муж там внизу собирается саяк83Саяк (эск.) — обрядовый праздник у азиатских эскимосов. праздновать. У него теперь две молодые жены. Когда придешь домой, в свою землянку войдешь, увидишь вот этот мешок с одеждой. В кладовке вон то мясо, которым стены заложены, увидишь. Как придешь, голову вымой, волосы сзади свяжи, в сени выйди, возьми два таза. В северной кладовке мясо дикого оленя возьми, один таз наполни. Как наполнишь, другой таз возьми, в южную кладовку пойди, китового жира с кожей нарежь. Управишься с этим делом, косу заплети. А как косу заплетать кончишь, тазы один на другой поставь и ступай к гостям. Ко входу подойдешь, сначала тазы просунь. После этого сама входи. Отверни капюшон и в задней части землянки в верхнем углублении стены мужа своего увидишь с двумя молодыми женами по обе руки. Поднеси ему таз с мясом дикого оленя и скажи: «На это, ешь!» Если он не будет есть, около него поставь. Другой таз возьми и гостям раздай. Всем хватит, и ни кусочка не останется. Если муж мясо дикого оленя не съел, возьми его и раздай гостям. Затем бери свои тазы и иди к себе.

Женщина ответила ему:

— Не пойду я, опять он будет меня бить!

Мужчина сказал ей:

— Нет, так нельзя. Иди домой, он не будет тебя бить. Вот послушай-ка их!

Взял женщину за голову и ухо ее к стене землянки приложил. Послушала женщина — ничего не слышит. Мужчина спросил ее:

— Ну как, слышишь?

— Нет!

Подул мужчина женщине в ухо и говорит:

— А ну-ка, теперь послушай!

Снова женщина приложила ухо к стене, слышит: в Укиваке, словно он совсем рядом, в бубен бьют, поют, танцуют. Отняла женщина голову от стены.

— Не пойду домой. Умру лучше!

Мужчина сказал ей:

— Нет, так нельзя, иди! Когда ты уйдешь, я все здесь свяжу в узел. Станет твой муж расспрашивать тебя, ты ему ничего не рассказывай. Если он будет настаивать, ответь ему: «Завтра скажу». Когда рассветет, поднимись с ним сюда. А я все, что ты видишь здесь, на середину землянки в большую груду сложу.

Уговорил он женщину, стала она одеваться. Оделась, вышла: выход рядом оказался. Спустилась с горы. К своей землянке пошла. Вошла в землянку, стала голову мыть, волосы свои связала, вышла в сени. Взяла мешок с одеждой, нерпичий мешок вынула. Оттуда свою одежду достала. Оделась, два таза взяла. Нарезала в северной кладовке мясо дикого оленя, один таз наполнила; в южную кладовку вошла, китовым жиром с кожей второй таз наполнила. Стала косу заплетать. Косу заплетать кончила, свои тазы один на другой поставила, на плечо подняла, пошла к гостям. Подошла ко входу, сначала тазы просунула. Гости петь перестали. Поставила она тазы, сама вошла, капюшон отвернула. Посмотрела в глубь землянки, своего мужа в верхнем углублении стены увидела: сидит он с двумя молодыми женами по обе руки. Взяла она таз, наполненный мясом дикого оленя, поднесла мужу и говорит:

— На это, ешь!

Посмотрел мужчина на таз. Ждет женщина, а он не ест. Поставила около него таз. За другим тазом пошла, гостей угощать стала. Всем хватило, и ни кусочка не осталось. Глянула на таз с мясом дикого оленя. Оказывается, ничего ее муж не стал есть. Взяла она и этот таз, раздала гостям оленье мясо. Всем хватило, и ни кусочка не осталось. Кончила угощать, тазы один на другой поставила, взяла их, к выходу дошла. Накинула капюшон, вышла в сени. Раздеваться стала. Разделась, стала нитки из жил крутить. А мужчина сидит в верхнем углублении стены с молодыми женами и думает: «Ой, наверное, то моя жена была». Поднял он голову и говорит:

— Эй, соседи! Кажется, моя пропавшая жена вернулась. Конечно, это она! Очень на нее похожа!

Схватил одну молодую жену за шиворот, оттолкнул от себя. Застучала она пятками, бегом побежала и в сенях исчезла. А мужчина опять говорит:

— Ой, кажется, вернулась моя жена! Ну конечно, это она!

Схватил вторую жену за шиворот, оттолкнул от себя. Застучала и она пятками, бегом побежала и в сенях исчезла. Встал мужчина и говорит:

— Ой, наверное, моя жена вернулась! Очень на мою пропавшую жену похожа. Так и есть, она это!

Пошел в сени. В свой полог вошел. Видит: сидит его жена и нитки крутит. Подошел к ней:

— Ой, откуда пришла? Где ты была? Никак мы тебя не могли найти.

— Не расспрашивай меня, завтра все расскажу!

А он раздевается и все спрашивает:

— Где ты была? Где была?

Ничего женщина не ответила, мясо резать стала. А он все свое: где да где была. Говорит ему жена:

— Сейчас не скажу, завтра скажу!

Уснули. Проснулись наутро, женщина говорит ему:

— Одевайся, я тебе сейчас все расскажу.

Оделись. Вышли. На гору Укивак поднялись. Узкий проход землянки увидали. Вошли. В землянке свет горит. Посреди жилища пушнина, оленьи шкуры, мясо в большой узел связаны. Большой такой узел, а никого нет. Взял мужчина все эти припасы, на улицу вынес и покатил домой. Содержимое землянки все вынесли. Вышли в сени, оглянулись: свет в землянке потух. На улицу вышли, оглянулись — нет ни входа, ни сеней. Спустились с горы вниз. Со своими односельчанами добром поделились: на каждую землянку оленьих шкур по одной связке, по пять лис, по пять бобров, по пять голубых песцов, по пять выдр досталось. И мясо дикого оленя всем поровну раздали. А муж действительно жену совсем не ругал. Еще больше разбогател. Удачливым охотником стал. Даже китов приносил с охоты. Жила эта женщина, ни в чем не нуждаясь. Конец. Тьфу.

17. Алихпагмитцы

В старину в Наукане жили на берегу реки четыре брата-китобоя из рода Алихпагмит84Алихпагмит — семейная община, проживавшая в Алихпагмите — древнем селении на азиатском побережье Берингова пролива. В конце XIX в. алихпагмитцы переселились в Наукан.. А на другом берегу жили китобои из рода Имтугмит85Имтугмит — семейная община, проживавшая в Имактуке — древнем селении на азиатском побережье Берингова пролива. В конце XIX в. имтугмитцы переселились в Наукан. Одноименное селение до середины 30-х годов текущего столетня находилось около пункта Сиреники Провиденского (ранее — Чукотского) р-на. Эскимосские селения с таким же названием встречаются на Аляске и в Канаде.. Люди имтугмит были ловкие охотники, умелые китобои. С наступлением весны имтугмитцы первыми снаряжались на охоту. В полдень гребец их бегал от землянки к землянке, сзывал мужчин на китовую охоту. И радовались тогда науканцы, что добудут кита. А как имтугмитцы приведут кита, на другой день алихпагмитцы снаряжаются на охоту. Выйдут четыре брата алихпагмитца вместе со старшиной на байдарах в море и тоже кита добудут. Эти братья были удачливые охотники, никогда не ленились охотиться.

С наступлением зимы, запасаясь китовым мясом, устраивали науканцы по древнему обычаю праздник и отдавали часть добычи Хозяину вселенной86Хозяин вселенной (Силам осына) — по представлениям азиатских эскимосов, находился в верхнем мире (на небе), откуда следил за соблюдением людьми старинных охотничьих обычаев. Нарушителей таких обычаев он забирал к себе на «перевоспитание», затем через отверстие спускал их на землю., чтобы охота была удачной. В старину верили, что Хозяин вселенной наблюдает за тем, как люди работают на земле. Если хорошо работают, дает им много еды, если ленятся, наказывает голодом.

Вот однажды добыли кита имтугмитцы, на другой день и алихпагмитцы стали на охоту снаряжаться. Старший брат рано утром будит своих младших братьев. Двое проснулись, а самого младшего не мог добудиться. Младший ленив был. «А, — думает, — ничего. Все равно догоню братьев. Можно и попозже на охоту отправиться». Стал старший брат бранить его:

— Почему ты не встаешь, почему не меня, а лень свою слушаешься?! Ведь мы заветы своего родителя выполняем, поэтому и добыча у нас хорошая и дети сыты. Может, жена твоя чего-нибудь наговорила тебе, так почему же ты словам женщины подчиняешься?

Но младший брат совсем разленился, не хочет вставать. Оставил его старший, а сам с двумя братьями начал на охоту собираться. Взяли они все охотничье снаряжение и спустились к байдаре. Море было тихое, и охотники отчалили от берега.

Как отплыли старшие братья, младший с постели поднялся и говорит жене:

— Пора и мне вставать! А то, пожалуй, братья уйдут далеко, останусь я один. Подавай скорее мой дождевик, рукавицы короткие, рукавицы длинные, второй дождевик, толстый, для каяка. Всю одежду мою, висящую на сушилах, подавай, а я свое охотничье снаряжение сюда внесу.

Вышел младший брат наружу. Жена за ним следом. Он, оказывается, за каяком пошел. Вернулась жена в землянку. Охотник принес каяк, через отдушину землянки кричит жене:

— Держи каяк, да тащи его поскорее в землянку, а не то братья далеко в море уйдут, не догнать мне их!

Втащила в землянку каяк. Говорит охотник жене:

— Скорее подавай охотничье снаряжение с одеждой!

Пока жене одежду и снаряжение собирала, охотник весло каячное построгал, концы заострил. Затем каячную одежду надел, жене сказал:

— Поплавок потуже надуй!

Надула жена поплавок, прикрепил его охотник к каяку вместе с гарпуном и сказал жене:

— Теперь пойди посмотри, далеко ли отплыли мои старшие братья.

Высунулась жена в отдушину и говорит:

— Они уже за скалой Укигалук87Укигалук — скала около мыса Дежнева в Беринговом проливе.. Вот-вот из виду скроются.

Подошел охотник к каяку, на одну руку длинную рукавицу надел, на другую — короткую, козырек над глазами потуже закрепил. Влез в каяк, полы дождевика хорошенько внутрь заправил, каячный пояс покрепче затянул. Позвал жену, велит ей отдушину открыть и жен старших братьев кликнуть. Жена отдушину открыла, жен старших братьев позвала. Охотник сказал женщинам:

— А ну, поднимите меня вместе с каяком и несите на улицу!

Подняли женщины каяк с охотником, на улицу вынесли. Приказал охотник отдушину землянки закрыть, сам взял весло, уперся им в угол землянки, крикнул жене:

— А ну, толкни каяк посильнее в море!

Жена сказала:

— Если я сильно тебя вниз толкну, упадешь ты на береговые торосы и разобьешся вместе с каяком!

Муж сказал:

— Не бойся, скорее толкай каяк, а то старшие братья далеко в море уйдут, оставят меня!

Толкнула женщина изо всех сил каяк с охотником. Сорвался каяк с высокого места, но не покатился по земле, а по воздуху поплыл вниз к припайной кромке. Спрашивают женщины из землянки:

— Где каяк с охотником?

Жена охотника отвечает:

— Вон он по воздуху плывет, к припайной кромке приближается. Вот к кромке льда приблизился, на воду спустился, поплыл!

Через некоторое время снова женщины спрашивают:

— А где сейчас охотник?

Жена охотника отвечает:

— Морского зверя он загарпунил. Тащит его зверь по течению, уже до самого Кыгмика88Кыгмик — мыс в Беринговом проливе. дотащил. Вот как будто одолел его охотник, за гарпунный ремень к каяку подтянул, каменным молотком по голове ударил. Зверь еще быстрее каяк потащил. Вот уж они около Мамрохпака89Мамрохпак — бывший эскимосский поселок и местность на восточном берегу Берингова пролива. находятся. Вот уж и не видно их стало.

Оказывается, охотник лахтака загарпунил. Все дальше и дальше уводит лахтак охотника от Наукана. Много раз подтягивал охотник зверя к каяку, ударял молотком90Молоток (эск. тукшугун) — старинное каменное орудие приморских охотников, которым глушили загарпуненного зверя. Вышел из употребления с появлением огнестрельного оружия. по голове, да так и не мог оглушить. Зверь все сильнее вперед рвался.

Вот уже до скалы Санлук91Санлук — скала и местность на азиатском побережье Берингова пролива. доплыли, вот уж и скала Ойук92Ойук — скала на азиатском побережье Берингова пролива. позади, а охотник все никак зверя добить не может. Скоро уже и течение разветвляется. Подтянул еще раз охотник зверя, молотком по голове ударил, убил наконец. Надрезал шею, надул зверя и потянул его по воде к берегу. А тут как раз туман опустился, все кругом заволокло, землю туманом одело. Однако охотник к берегу ехал. Едет он, едет, а берега все нет. Вот уж и туман рассеялся, земля вдали показалась. Но что это за земля? Приближается каяк к берегу, всматривается охотник. Нет, не науканская это земля, чужая. Берег ровный, гор совсем нет, зеленая трава растет. Причалил охотник к берегу, на холмике землянку увидел. От землянки мужчина с торбой на спине идет, в одной руке деревянное блюдо держит, в другой — ведро с водой. Следом за мужчиной из землянки женщина вышла, тоже к берегу пошла. Спустились, к каяку подошли. Окликнул их охотник:

— Эгей!

Женщина говорит:

— Выходи, а каяк свой подними вон к тому верхнему каяку. Потом своего лахтака накорми, напои93Лахтака напои и накорми — охотничий ритуал у азиатских эскимосов: добытого лахтака, нерпу или моржа перед свежеванием «кормили» крошками мяса и «поили» пресной водой. Верили, что зверь приходит к людям в гости, оставляет им свою плоть, а душа его возвращается в море. Для поения и кормления зверя охотник имел особую ритуальную ложку. и разрежь на три части. Переднюю часть в торбу уложи, я понесу ее.

Охотник так все и сделал, как женщина велела. Женщина торбу с мясом в землянку понесла, муж следом за ней пошел. Вернулась женщина, заднюю часть в торбу уложила и опять в землянку понесла. А муж все за ней ходит. Так всю добычу и перенесли. Охотник следом за хозяйкой в землянку вошел. В землянке чисто, красиво. Блестит все, как будто освещенное солнцем. Гость так и замер, от изумления слова не может вымолвить. Разрезала хозяйка лахтачье мясо на куски, сварила. А муж этой женщины, оказывается, сам Хозяин вселенной был. Вот он и говорит:

— Есть я хочу!

Потом посмотрел на жену и прибавил:

— Этот охотник, наверное, очень жадный. Пожалел для меня добычу. А ведь старший брат не раз говорил ему о заветах отца, что лениться нельзя, что старших надо слушать и лучших кусков для меня не жалеть. Ничему этот охотник не внимал, своим умом только жить хотел. Пусть теперь один раз здесь перезимует.

Слушает охотник хозяина, а сам думает: «Куда же это я попал? Не иначе как к самому Хозяину вселенной. Надо было старшего брата слушаться, заветы отца не нарушать». А Хозяин вселенной все слышит, что душа человека говорит, все понимает, о чем человек думает. Вечером говорит жена Хозяина вселенной:

— Тот, кто зимой во время китового праздника кружки из китовых плавников94Кружки из китовых плавников — у приморских жителей Чукотки (особенно эскимосов) во время «китового праздника» нанизывались на тонкие, длинные ремни и вывешивались в жилищах в качестве украшения. По окончании праздника совершался обряд приношения этих кружочков в качестве дара «Хозяину вселенной». мне отдал, а после об этих кружках жалел, пусть теперь не скучает!

Проснулся человек на другой день, снова думает: «Куда же это попал я?» А Хозяин вселенной услыхал голос души человека и говорит:

— Никуда ты не попал. Это я взял тебя. Один раз переночуешь, один раз перезимуешь, тогда отпущу. А если скучно тебе, то на своих братьев посмотри.

Сказал так, пол в своем жилище открыл и подвел к дыре человека. Посмотрел человек вниз, землю всю увидел, а на земле своих братьев.

А братья большого кита добыли и самые лучшие куски варят. Оказывается, решил Хозяин вселенной оставить человека у себя, наказать его за непослушание старшим братьям, за невыполнение заветов отца. Вот и сказал он человеку:

— Видишь, братья твои на земле китовое мясо варят, хорошо живут, дружно работают. Они не нарушают заветов отца, самой лучшей, самой чистой пищей меня оделяют. А я за то им все необходимое даю. Смотри, если, вернувшись на землю, снова никого слушать не будешь, второй раз ко мне попадешь, и уж тогда домой не вернешься!

И подумал охотник: «Вернусь на землю, буду во всем старшего брата слушаться».

Стало Хозяину вселенной жалко охотника. «Что ж, — думает, — если очень соскучится, пусть земные обычаи видит». Вышел охотник из землянки и увидел свой каяк: с одной стороны каяка полное каячное снаряжение лежит, красиво разрисованное среднее весло, поплавок, длинное весло и все, что надо для морской охоты. С другой стороны — полное снаряжение для пешей охоты. Повернулся охотник к землянке и говорит:

— Вот мое слово: если возможно мне вернуться на землю, обещаю, как вернусь, во всем буду следовать заветам отца и советам старшего брата.

Сказал так и вошел в землянку.

Говорит ему Человек обычаев:

— Слышал я, как тосковала твоя душа о доме. Иди теперь и принеси сюда свой каяк. Будешь снаряжаться на охоту, как снаряжался последний раз дома.

Принес человек каяк, стал одеваться рядом со средним жирником. Оделся, в каяк залез, уселся в нем. Снял Человек обычаев ремень со стены, перевязал им посредине каяк и говорит:

— Если этот ремень коротким окажется, вытащу тебя обратно, навсегда останешься у меня. Если же достанет ремень до земли, то домой вернешься к своим братьям.

Открыл Человек обычаев пол своей землянки. Глянул охотник вниз, своих братьев увидел. Братья кита добыли, из лучших кусков вкусную еду готовят. Взялся Человек обычаев за ремень, спустил охотника на землю. Ремень длинный оказался, до самой земли достал. Поплыл охотник по морю и тотчас рядом с каяком лахтак показался. Загарпунил человек зверя, одним ударом убил. Освежевал и поплыл к берегу. А на берегу братья его кита свежевали. Старший брат увидел каяк, говорит:

— Эгей, наш пропавший брат домой возвращается!

И правда, подъехавший в каяке охотник их братом оказался. С тех пор младший брат во всем старших братьев слушался. Говорят, эти братья самыми лучшими охотниками были, никогда не ленились, дружно жили. Конец.

18. Волк и гагара

Девушка Яри с отцом жила. У отца было много оленей. Брат еще маленький был. Яри одна пасла оленей. Пришли танниты95Танниты (эск.) — иноплеменники, пришельцы, враги. Этот термин в различных фонетических вариантах имел широкое распространение среди народностей Чукотки и Камчатки. Азиатские эскимосы называли таннитами (тангами) воинственные ватаги кочевников — чукчей и коряков, приходивших с юга Чукотки и Камчатки в целях захвата оленей у кочевников северной части Чукотки. Таким нападениям, по данным фольклора, подвергались также мирные селения приморских жителей — эскимосов и чукчей, у которых танниты забирали продукты морского промысла, а иногда и пленников. и увели ее вместе с оленями. Отец в бедности остался. По оленным людям стал ходить, чтобы достать для еды хотя бы содержимое оленьего желудка. Вот сын его подрос и стал охотиться, евражек промышлять из лука. Однажды, когда бродил в долине реки, увидел большого волка, лежащего около камня. Прицелился, а волк повернулся к нему и говорит:

— Я ведь тебя здесь жду. Жалко мне тебя стало.

Мальчик и спрашивает:

— Что же ты мне скажешь?

Волк говорит:

— Ты думаешь, у вас никогда оленей не было? Если хочешь пойти их искать, я за тобой последую. Когда пойдешь, отца спроси: «Разве у нас нет оленей?»

Выслушал мальчик волка, постоял и пошел домой. Пришел домой, спрашивает отца:

— Разве у нас нет оленей?

Отец отвечает:

— О нет! Раньше, когда много диких оленей было, дикими оленями питались.

На другой день проснулся мальчик и пошел охотиться. На озере гагару увидел, подкрадываться к ней стал. Повернулась к нему гагара, сказала:

— Я ведь тебя здесь жду. Жалко мне тебя стало. Ты думаешь, что оленей у вас никогда не было? Придешь домой, отца своего спроси. Если пойдешь оленей искать, я за тобой последую.

Пришел мальчик домой, отца своего спрашивает:

— Разве у нас нет оленей?

Отец его отвечает:

— Нет у нас оленей, дикими оленями раньше питались.

Вечером мальчик спать не стал. Ждал, когда отец уснет. Вот отец уснул, мальчик потихоньку из яранги вышел. Когда вышел, луна светила. Пошел. Волк в пути догнал его, посадил на себя верхом и бежал изо всех сил, пока рассветало. Подошел к озеру, говорит:

— Эгей, устал я, есть хочу! Поем-ка я, пожалуй.

Сказал и скрылся в ущелье. Вдруг гагара появилась и говорит:

— Теперь я полечу с тобой.

Полетела гагара с ним. Как только наступила ночь, отдыхать стали. Гагара сказала:

— Скоро на месте будем. Вон там, за горой забивают оленей.

И волк тут как тут, присел, лапы лизать стал. Гагара сказала мальчику:

— Я буду за ярангой кричать, дождь вызывать!

Перелетела гагара через ярангу. На озеро села, закричала:

— Яри-и!

Таннитский старик сказал:

— Почему это птица так кричит?

Как только наступила ночь, поднялись тучи из-за горизонта. Начался сильный ветер с дождем. Волк мальчику сказал:

— Пойди и к сушилам прислонись! Когда женщина к сушилам подойдет, спроси ее: «Кто ты?» Ответит: «Я Яри». Скажи ей: «Поскорее сушила свои развяжи. Из мешка жир неезженного оленя в штаны переложи!»

Пошел мальчик, к сушилам прислонился. Олени около яранги улеглись. А дождь льет. Волк оленей стал сзывать. Стадо кружится на месте, топчется. Вдруг женщина к мальчику подходит. Мальчик спрашивает ее:

— Кто ты?

Отвечает ему:

— Я Яри.

— Быстрее сушила развязывай! — сказал мальчик. Женщина сушила развязала. Жир неезженного оленя вынула из мешка. Брат ее сказал:

— Эге, не нужно этого лабаза, оставь его!

К волку пошли. Выскочили с криком танниты на топот оленей. Стадо многих людей потоптало. Одних волк загрыз. Других гагара заклевала. Поманил волк стадо: стадо за ними пошло. Волк посадил на себя женщину, гагара мальчика понесла. Шли, шли, к островку подошли. Волк стадо остановил. Сказал:

— Эх, пожалуй, отдохнем! Где олений жир?

Женщина вынула жир. Волк сказал:

— Жир разрежь пополам. Вот эти куски с братом глотайте целиком. Брат твой одну половину пусть проглотит, ты — другую. Если вам живыми суждено остаться, легко проглотите. Если умереть должны, не сможете проглотить.

Поднес брат ко рту жир. Жир сам в горло скользнул. И сестра так же легко свою половину проглотила. Волк сказал им:

— Танниты не убьют вас!

Когда еще спали, погоня подоспела.

— Ира! Ира!96Ира-ира (эск.) — боевой клич. — воинственными криками разбудили брата с сестрой.

Волк поманил стадо. Закружились олени на месте. Всех тех людей перетоптали. Стадо стало ничьим. Гагара сказала:

— Осень наступает, полечу я на родину. Ведь я своей жизни не жалела, а птенцов моих звери поедали.

Мальчик сказал:

— Что же для тебя сделать, чем отплатить тебе?

Гагара сказала:

— Ничего мне не надо. Хочу только, чтобы в будущем году вы летом у озера жили.

Мальчик сказал:

— Ну что ж, я буду жить летом у озера.

— Пора мне, — сказала гагара. — Лечу в теплые края.

Сестра и брат со склона холма свою ярангу увидели. Мальчик волку сказал:

— Если хочешь жениться, сестру мою бери!

Мальчик сестре сказал:

— Теперь к отцу пойдем.

Волк женщине сказал:

— Назавтра, когда проснешься рано утром, сразу горшок не выноси, а на север посмотри. Если женщину увидишь, схвати, плюнь на нее, домой отведи!

Оказалась эта женщина сестрой волка, которую он в жены мальчику обещал отдать. Взял ее мальчик с собой, чтобы хозяйкой стала. И отправились брат с сестрой домой. Входят в ярангу, а у старика даже веки распухли и покраснели, так много он плакал. Скоро умер старик, похоронили его дети, а лето настало, к озеру переселились. Гагара сюда прилетела и много птенцов вывела, потому что зверь не трогал их. С тех пор много стало в тундре гагар. Мальчик стадо свое сам не пас. Волк его оленей пас и охранял.

19. Нунагмитский кит

У человека две жены. Одна рожает детей, вторая бездетная. Вторая жена отдельно живет. Однажды притворилась она больной. И мужчина даже охотиться перестал из-за беспокойства. Дальше порога никуда не отходит, думает, как бы не умерла его вторая жена. Сидит он у землянки, а мимо него девочка-сиротка все бегает да посмеивается. Мужчина даже сердиться стал. А девочка ходит туда-сюда, смеется, подразнивая его. Не стерпел, бросился за нею, чтобы наказать за насмешки, а девочка-сиротка и говорит:

— Что ж, прибей! Только я ведь хочу что-то тебе сказать. Поэтому все и хожу около.

Услышал эти слова мужчина, пошел в землянку первой жены, где и сам жил. Жене сказал:

— Девочка-сиротка смеется надо мной. Хотел я ее наказать, а она обещает сказать что-то.

Жена его говорит:

— Если завтра она опять придет, позови ее. Я ее вкусной едой угощу.

Муж сказал:

— Я тоже с ней зайду и расспрошу ее.

Назавтра девочка-сиротка опять пришла. Мужчина велел жене угостить ее. Девочка сказала:

— Твоя вторая жена, которая отдельно живет, только притворяется больной.

Мужчина сказал:

— Расскажи все, что знаешь! Новую одежду тебе справим.

Девочка сказала:

— А ты сегодня ночью не спи, покарауль да сам посмотри, что она делает.

Вот наступила ночь, луна появилась. Вышел он на улицу и стал из-за укрытия больную жену караулить. Вот уж и полночь луна показывает. Вышла больная жена из землянки. Одета в дождевик и охотничьи торбаза. В руках держит блюдо, полное до краев мяса, и ведро с водой. Влезла на крышу землянки и запела. Зовет песней своего мужа-кита. Кончила петь и слушает. Раздался далеко в море выдох кита. Женщина снова спела призывную песню. Ближе выдох кита послышался. В третий раз спела. Совсем уже близко дыхание кита. А как запела в четвертый раз, подошел кит к самому берегу, к крутому прибрежному камню голову прислонил. Спустилась женщина к самой воде, подошла к киту, накормила его мясом, напоила. Вышел из китового носа человек и пошел наверх. Вошел в землянку к той женщине и спал с нею. Вернулся мужчина к своей первой жене и говорит ей:

— А ведь та вторая и правда замуж вышла.

Лег спать. А наутро, как проснулся, стал китовое копье точить. Весь день точил, на щеке острие пробовал.

Эх, хорошо наточил! Как кончил точить, ту девочку-сироту позвал, угостил в благодарность. Она ведь правду ему сказала.

Пошел вечером опять жену свою караулить. Вот в полночь снова женщина вышла, снова на ней охотничья одежда. Вот запела она свою песню, зовет мужа-кита. Снова четыре раза пела. Подошел к берегу кит, прислонился головой к камню. Спустилась женщина на берег. Накормила кита, напоила. Опять из носа кита мужчина вышел, бегом наверх побежал вместе с женщиной. Вошли они в землянку и снова ласкались вместе.

Тем временем ее настоящий муж из укрытия вышел, с копьем в руках вниз пошел. Подкрался к киту и поразил его в самое сердце. Убил кита. Когда копье вонзал, в этот самый миг вскрикнул поднявшийся к женщине человек, женщину от себя оттолкнул. Схватила она его, но не удержала. Ринулся он вниз, прыгнул в нос кита, вздрогнул кит и умер.

А первый муж этой женщины домой пошел. На другой день освежевали кита. Вечером пошел он спать ко второй жене, которая больной притворялась. Женщина эта оказалась беременной. Живот ее очень быстро рос. Муж ее теперь снова стал охотиться. Наконец пришло время жене рожать. Родила она детеныша. Муж спросил:

— Кого ты родила?

Ответила:

— Китеныша родила!

Положила его в таз с водой. Так в воде сына-китеныша и растила. Молоком своим кормила его. Смирился муж с китом-детенышем. Кит этот, рожденный женщиной, быстро рос. Вырыли ему яму с водой около речки. Та сиротка-девочка стала с ним играть. Скоро яма мала ему стала. В другом месте ближе к морю вырыли яму. Вот уж вырос кит величиной с белугу. Скоро совсем большой стал. Тогда потащили его на моржовой шкуре в море. Подтащили к воде, пришили к носу красную метку из крашеной нерпичьей замши. И в море отпустили. Стал кит далеко в море уходить и всегда к родному берегу возвращался. Вместе с ним другие киты приходили. И стали, нунагмитцы97Нунагмитцы — семейная община, проживавшая в сел. Нунак близ Наукана. В начале XX в. нунагмитцы переселились в Наукан. добывать много китов.

Нунагмитский кит каждый раз все дольше не возвращается. Вот однажды и совсем не пришел. Беспокоятся о нем жители Нунака. Что случилось с китом, рожденным женщиной? Оказывается, убили нунагмитского кита жители соседнего селения Мамрохпак98Мамрохпак — см. прим. к № 17.. Сестра одного нунагмитца была замужем за мамрохпагмитцем. Жаль ей стало двоюродного брата, послала она в Нунак вестника. Рассказал он матери, как убили мамрохпагмитцы ее сына-кита.

Был в Нунаке силач Левша, меткий стрелок из лука. Приезжали охотники с морской добычи, рулевой бросал в воду весло, а Левша с высоты из селения стрелу пускал и попадал в брошенное весло. Нунагмитцы обычно ходили на охоту с луками в северную сторону, к мысу Оюк. Вот раз пошли они туда на охоту, и мамрохпагмитский силач в ту же сторону в каяке отправился. Когда он на северном берегу Оюка один остался, недалеко уж от Мамрохпака был, напали на него нунагмитцы. Выскочил он из каяка на прибрежный камень. Что было сил побежал в гору. Прыгнул туда, где много травы растет, остановился. Говорит тут нунагмитский старшина-рулевой своим гребцам:

— Ох и ловок же! Прямо из рук ушел!

— А ну, Левша, стреляй в него из лука!

Левша велел свой лук натянуть. Натянули. Спросил Левша старшину-рулевого:

— В какое место попасть?

Старшина-рулевой ответил:

— В такое, чтобы он бежать не смог!

Мамрохпагмитский силач снова побежал, но Левша поразил его стрелой прямо в пятку, даже кость раздробил. Вышли они из байдары, поднялись в гору и добили того силача. Нерпичий поплавок без шерсти около него оставили. После этого в Мамрохпак поехали. Причалили, на берег поднялись. Там их мясом с китового позвонка угостили. Вернулись нунагмитцы на берег. Сели в байдару и уехали. Как только к мысу Умкуглюк приблизились, к острию гарпуна нерпичий поплавок привязали и вверх подняли. Затем начали кричать, мамрохпагмитцев на бой вызывать. Сели те быстро в байдару и стали догонять нунагмитцев. Но не догнали. Вернулись нунагмитцы домой. За своего кита отомстили.

А мамрохпагмитцы до самой осени не могли отомстить за своего силача. Собрали они совет. Решили хитростью одолеть нунагмитцев, заманить их в ловушку моржовыми криками. Спустились они к Нунаку по суше через гору Мамругагнак и начали с маленькой прибрежной скалы Тыпагрук по-моржовому кричать. Вышли нунагмитцы рано утром на охоту. К Тыпагруку приблизились на байдаре, слышат, моржи кричат. Чем ближе байдара к Тыпагруку приближается, тем громче моржовый крик становится. Приблизились нунагмитцы к берегу, а мамрохпагмитцы с криком выскочили из засады и начали стрелять по байдаре. Продырявили байдару стрелами, залило байдару водой, и утонула она со всеми людьми. Так отомстили мамрохпагмитцы за своего человека.

Вот однажды поехали в Мамрохпак оставшиеся в живых нунагмитцы. Отняли у мамрохпагмитцев земляночные нары. С тех пор стали жить дружно. Все.

20. Старик и дикий олеиь

В далекую старину около Наукана было маленькое селение, называемое Уныхкак. Это на том холме, где ныне стоит гидробазовская баня. В Уныхкаке в то далекое время жили муж с женой, старик со своей старушкой. Однажды зимой пошел старик навагу ловить. Начал он удить, а тут пурга поднялась. Старик около проруби в умкутаке99Умкутак — снежная загородка от ветра, сооружавшаяся эскимосами около лунки, в которой ловили рыбу зимой. сидел. Вдруг в его снежное укрытие вбежал запыхавшийся дикий олень-тунтук. Обрадовался старик, что еда сама к нему пришла, и говорит дикому оленю:

— Ой, какой же ты добрый, в голодное время сам ко мне на еду пришел! Уж коли сам явился сюда, давай-ка заколю я тебя!

Сказал так старик, нож свой из ножен вынул и опять говорит:

— Вот сейчас убью я тебя, дикий олень! Ведь сам ты сюда по своей воле пришел! Какая хорошая еда будет!

Отвечает дикий олень:

— Добрейший старичок, не убивай меня, а лучше спаси! Волк за мной по пятам гонится. Убить меня хочет!

Видит старик, у входа в умкутак волк стоит, запыхался, дух перевести не может. Волк сказал:

— Добрейший старик, не защищай пожалуйста этого оленя! Отдай его мне на съедение! Пусть уж я его убью и съем!

Дикий олень говорит старику:

— Послушай, старик! Пощади меня, проси что угодно. Все для тебя сделаю. Могу сделать тебя богачом, удачливым охотником, или всемогущим богатырем. Кем хочешь — тем и будешь!

Отвечает старик оленю:

— Ничего я этого не хочу. Нужна мне только чесалка для спины. Дай ты мне чесалку, начешу я свое тело вдоволь, как вернусь домой. И уж так-то рад буду! Дашь чесалку — спасу тебя.

Дикий олень и говорит старику:

— Все, что ты пожелал, сбудется. Только спаси меня от волка!

Взял старик свой посох, подошел к волку и говорит:

— Я вот съем тебя, если не уйдешь отсюда! Мне ведь тоже мяса отведать хочется.

Взмолился волк:

— Ой, как же сильно я хочу есть! Совсем живот подвело!

Недослушал старик волка, прогнал его.

Так вот дикого оленя от гибели спас. Ой, как обрадовался дикий олень!

После этого старик пошел домой. Пришел, а там уж чесалка лежит. Тело старика стало сильно чесаться. Взял он чесалку дикого оленя и давай ею чесаться! Даже кожу поцарапал!

21. Чудесный бубен

Так вот, мол, было. Жила девочка без родителей, только с бабушкой и дедушкой. Вот раз позвали девочку подруги в тундру пойти за съедобными кореньями. Спросилась девочка у бабушки. Позволила бабушка. Отправились девушки за кореньями в дальнюю тундру. В той тундре росло много вкусных трав и кореньев. Стали они рвать травы, мотыжками из земли коренья откапывать. И не заметили, как надвинулся на них густой туман. Стали девушки друг друга сзывать. Собрались все, одной только недосчитались, той, которую с собой взяли. Испугались девушки. Ведь родители их ругать будут, почему недоглядели. Стали они громко звать девочку, но не могут дозваться, не отвечает девочка. Решили, что ушла она вперед, перестали искать и домой отправились. Пришли в селение, подошли к яранге стариков и спрашивают, не дома ли она. Отвечают им старики, что не возвращалась внучка.

А девочка тем временем искала, искала своих подруг, да так и не нашла. Совсем заблудилась в тумане. Плачет девочка, зовет их. Никто не откликается. Вдруг видит — большие отверстия в земле. Подошла к одному, села на землю, плакала, плакала и уснула. Крепко спит, вдруг кто-то будит ее. Проснулась девочка, видит — незнакомая женщина. Нет у них в селении такой. Женщина спросила девочку:

— Что ты здесь делаешь?

Девочка ответила:

— Корни мы съедобные собирали, а тут густой туман опустился, я и потерялась. Оставили меня подружки и домой, наверное, ушли. Ходила я, ходила, не могла дороги домой найти, совсем заблудилась. Устала, присела отдохнуть, да и заснула.

Женщина сказала:

— Идем со мной в это отверстие!

Вошли. Что за диво! Землянка у этой женщины большая и светлая, и много всякой еды лежит. Стала женщина угощать девочку самой вкусной едой — китовой кожей да олениной. Наелась девочка досыта. Женщина говорит ей:

— Живи здесь пока. Я каждый день уходить буду, а ты жди меня. Есть захочешь, ешь все, что здесь есть, не дожидаясь меня.

Так и стала девочка в этой землянке жить. Проснется утром, а женщины уж нет дома. Каждый день уходила женщина за едой, только к ночи возвращалась. Всегда добычу приносила — то китового мяса, то оленины. Так они и жили.

А тем временем дед вместе с соседями всюду искал девочку, нигде не мог найти. Совсем уж лотерял надежду, искать перестал.

Вот однажды сказала женщина девочке:

— Не соскучилась ли ты по своим старикам?

Девочка ответила:

— Соскучиться-то соскучилась, да как домой пойду? Не знаю, где мой дом, не знаю, что старики делают.

Женщина сказала:

— Я скоро засну и долго не проснусь. Пожалуй, ты о доме еще больше тосковать станешь. А старики твои все глаза о тебе выплакали, сон потеряли. Каждый вечер друг к другу лбами прижмутся100Жест, символизирующий глубокие страдания людей, потерявших кого-либо из близких., а заснуть не могут.

Девочка сказала:

— Проводила бы ты меня к ним!

Женщина ответила:

— Сначала я тебя одному колдовству научу. Если выучишься, никто тебя в праздничных состязаниях не победит. Только делать надо все, как я покажу.

Взяла женщина бубен, застучала по бубну, запела. И так ладно пела, что запомнила девочка каждый звук, каждое движение. Кончила женщина петь и спросила:

— Ну как, научилась?

Девочка ответила:

— Да, да, научилась!

Женщина сказала:

— Как вернешься домой, на празднике состязаний101Праздник состязаний устраивался эскимосами в летние или осенние дни после удачной охоты на моржей и Китов. Праздники состязаний, как правило, были лишь частью больших производственных праздников. Так, например, во время китового праздника в эскимосских поселках Чаплино (Уназик) и Сиреники еще в середине 30-х годов текущего века устраивались многодневные торжества, во время которых женщины состязались в искусстве петь, танцевать, украшать одежду орнаментом, демонстрировали свое шитье, а мужчины — в борьбе, бегах, поднятии тяжестей, в рассказывании сказок, пении и танцах. все по-моему делай. Ну, а теперь пора. Одевайся, я провожу тебя.

Оделась девочка. Вышли они, а на дворе самое начало осени. Идут, идут, долго шли. Ночь их в пути застигла. Так ночью к яранге стариков и подошли. Женщина сказала:

— Теперь ты одна дойдешь. Я должна назад возвращаться.

Повернулась женщина и пошла домой. Посмотрела ей девочка вслед, и что же? Оказывается, по тропе, где они шли, бурая медведица убегает. Значит, она у бурой медведицы жила.

Подошла девочка к своей яранге и заглянула внутрь. Видит: дед и бабка спят, лбами друг к другу прижались. Постучалась девочка, позвала их. Проснулись старики, запричитали:

— Ой, да ведь это голос нашей внучки!

Девочка говорит им:

— Да, это я вернулась! Открывайте скорее!

— Ой, внучка наша вернулась!

Открыли старики дверь. Вошла девочка и видит: глаза у деда и бабки совсем красные от слез и бессонницы стали. Накормили они внучку и спать уложили. Наутро ее подруги пришли, спрашивают, как она потерялась, где была, откуда вернулась. Девочка никому не сказала, что жила у женщины, которая бурой медведицей оказалась.

Устроил старик на радостях праздник. Поели гости, стали сказки рассказывать. Снова поели, начали состязаться в шаманстве и песнях. Одни раздавят свои бусы, положат на бубны и постукивают палочками. Глядь — а бусы снова целые. Были и такие шаманы, что моржовый клык с треском наизнанку выворачивали.

Внучка своей бабушке и говорит:

— Я бы тоже хотела состязаться в пении.

Услыхал дед и спрашивает бабку:

— Что это внучка хочет делать?

Бабушка отвечает:

— Тоже хочет состязаться в пении.

Дед говорит:

— Если хочет, пусть состязается.

А старухи, которые в гости пришли, шептаться стали:

— Смотрите, какая невежливая девчонка, только мешает настоящим шаманам!

Вышла девочка на середину яранги, взяла бубен и запела. А как запела, снаружи шум послышался. Вот шум все ближе и ближе. Скоро у входа волны заплескались, в сени вода хлынула. Тут девочка по бубну стала быстрее поколачивать, волны откатились, и — о чудо! — в сенях много водорослей осталось. Взяла девочка таз, собрала в него водоросли и стала гостей угощать. Дивятся гости. Затем попросила девочка мотыжку, вышла в сени, ударила мотыжкой по земляному низу стены, и — о чудо! — вдруг откуда ни возьмись разные съедобные коренья появились. Снова девочка таз взяла, собрала коренья, угощает гостей. Угостила, взяла палочку от бубна и проткнула ею стену полога. Из отверстия в стене свежая прозрачная вода полилась. Наполняет девочка ковш этой чудесной водой, поит гостей. Пьют гости и еще пуще дивятся — никогда таких чудес не видели. С тех пор все признали ее великое искусство, ни одного состязания в пении, плясках и шаманстве не проходило без участия маленькой колдуньи. Все.

22. Хозяин огня и мальчик

Жили в маленьком селении бабушка и внучек. Их землянка была на самом краю, далеко от других землянок. Односельчане обижали их, не делились добычей, поэтому бабушка и внучек питались только куропатками. Бабушка мастерила силки, а внучек ставил их подальше от селения, чтобы никто не таскал птиц. Куропатки попадались каждый день, и мальчик с бабушкой не голодали. Даже на зиму запас делали.

Одежда у мальчика была вся из собачьих шкур — шапка, рукавицы, кухлянка и торбаза. В этой одежде ходил он осматривать силки и всегда находил в них куропаток. Вот раз пришел он к силкам, видит, все силки испорчены. Кто-то их совсем поломал. Взял он силки и пошел домой. Приходит, бабушка его спрашивает:

— Ну, как твоя добыча?

Мальчик отвечает:

— Совсем ничего не поймал. Кто-то все силки испортил.

Целый день бабушка налаживала силки. На другой день пошел мальчик силки ставить. Поставил еще дальше от того места, где они раньше были. Пришел домой, лег спать, а глаз не может сомкнуть, все о силках думает. Утром пошел осмотреть силки. А они снова все испорчены. Снова принес бабушке испорченные силки. Бабушка рассердилась:

— Сам ты их, наверное, испортил! Что же мы есть будем?

Мальчик ответил:

— Нет, я не портил. Ведь без силков-то мы жить не сможем. Видел я сегодня следы человека, идущие от силков в северную сторону.

Снова бабушка целую ночь чинила силки. Утром мальчик опять пошел их ставить. На этот раз еще дальше поставил.

Приходит на другой день, а силки опять испорчены. И следы от них на север идут. Пошел мальчик по следам. Долго шел. Поднялся на сопку, видит: внизу у подножия огромная землянка. Как стемнело, спустился он к землянке. Подошел к входу. В землянке люди разговаривают. Решил мальчик испугать этих людей. Ударил себя рукой по носу и разбил в кровь. Вымазал кровью лицо и уши. Такое лицо страшное стало! Снова прислушался. В землянхе девушки смеются, а отец говорит им:

— Тише! Кто-то у нашего входа стоит. Пойдите посмотрите.

Вышла одна девушка, увидела мальчика, а он высунул свое лицо да как закричит:

— П-a-a!

Девушка от испуга упала замертво.

Отец снова говорит:

— Что это не возвращается дочка? А ну-ка пойдите посмотрите, кто там!

Вышла вторая девушка, увидела измазанное кровью лицо, вскрикнула от испуга и упала замертво. Не дождался отец дочерей и сказал:

— А ну, подайте мне одежду, сам посмотрю, что там такое! Если там даже тунгак, все равно убью!

Услыхал эти слова мальчик, испугался и побежал прочь что есть духу. Бежит по своим же следам. Оглянулся, а за ним совсем близко огненный столб бежит. «Ого, — думает мальчик, — это Хозяин огня за мной гонится. Видно, на его земле я ловушки ставил».

А огонь совсем уж близко. Слышит мальчик крик огня:

— Не уйдешь! Живым не будешь!

Мальчик уж и бежать не может. Сдернул он с рук рукавицы из собачьей шкуры и кинул их огню. Упали рукавицы перед самым огнем и начали громко лаять. Огонь остановился. А мальчик дальше побежал. Сжег огонь рукавицы и опять мальчика догоняет. Совсем уж по пятам бежит:

— Не уйдешь, — кричит, — живым не будешь!

Сдернул мальчик с головы шапку из собачьей шкуры, бросил ее огню. Упала шапка перед самым огнем, начала громко лаять. Огонь остановился, а мальчик дальше побежал. Сжег, огонь шапку и снова за мальчиком гонится. Вот совсем уж близко кричит:

— Не уйдешь! Живым не будешь!

Стащил тут мальчик с себя кухлянку и бросил огню. Залаяла кухлянка, опять огонь остановился. А мальчик дальше по своему следу побежал. Но умолкла кухлянка, сжег ее огонь и снова бежит за мальчиком. Мальчик уж к землянке своей подбегает, а огонь совсем рядом кричит:

— Не уйдешь! Живым не будешь!

Сбросил мальчик с себя штаны из собачьей шкуры, кинул огню, громко штаны залаяли. Остановился огонь, а мальчик вбежал в землянку и крикнул бабушке:

— Хозяин огня за мной гонится! Сделай что-нибудь, чтобы не сжег он нас вместе с землянкой!

Схватила бабушка камень, положила на середину землянки. Вся землянка мигом превратилась в каменную. Бегает Хозяин огня вокруг землянки, хочет испепелить ее, а она не загорается. Все свое пламя истратил Хозяин огня, выбился из сил, ушел назад в свою землю. А бабушка с внуком по-прежнему стали куропаток ловить, но только уж на своей земле.

23. Сказка об Эмэмкуте

Где-то за Лорино жид один человек по имени Эмэмкут. Жил он в маленьком поселке с женой и двумя сыновьями. Была у Эмэмкута большая байдара, но он не хотел ходить на охоту, и семья его часто голодала. Сыновья Эмэмкута были еще совсем маленькие. Жили в поселке несколько семей. И была там еще одна бездомная девочка-сиротка.

Однажды говорит Эмэмкут жене:

— Поеду я за гостинцами в соседний поселок. А в том поселке люди жили богато и сытно.

— Там удачливые китобои живут, — сказал еще Эмэмкут. И стал часто выходить на улицу, погоду смотреть.

Вот раз на редкость выдалась хорошая погода. Эмэмкут проснулся пораньше, стал алыки102Алыки — упряжные ремни для ездовых собак. готовить. Семья Эмэмкута жила в маленькой землянке-ынлу, но была у него еще одна большая землянка-кайги, в которой он сам жил. Проснулся Эмэмкут, приготовил пару маленьких алыков, хотя своих собак у него и не было. Стало рассветать. Вышел Эмэмкут на улицу, повернулся в сторону тундры и стал звать: «Се-се-се!» Тотчас появились из тундры два волка и подбежали к Эмэмкуту. Они так быстро бежали, что от усталости свои длинные языки высунули. Не успели волки подбежать к Эмэмкуту, как он хлестнул их алыками и сказал:

— Куда вам состязаться в беге!

Повернули волки и побежали обратно в тундру. Как только скрылись из виду, повернулся Эмэмкут в сторону моря, туда, где льды, и опять закричал: «Се-се-се!» Тотчас с моря два белых медведя пришли. Не успели они приблизиться, как Эмэмкут ударил их алыками и сказал:

— Куда вам состязаться в беге!

Белые медведи повернули обратно и ушли по льду в море. Как только скрылись они из виду, Эмэмкут повернулся в сторону тундры и опять закричал: «Се-се-се!» Тотчас выскочили из тундры два зайца. Как только подбежали зайцы, надел Эмэмкут на них алыки и свою большую байдару приготовил. Затем запряг зайцев в лодку и сказал:

— Поеду-ка я за гостинцами к удачливым китобоям!

Сел за руль и прикрикнул на зайцев:

— А-а-а, вперед!

Быстро помчали байдару зайцы. А как стали подъезжать к поселку, Эмэмкут остановил зайцев и сказал им:

— Теперь потихоньку ступайте, так и доедем до поселка.

Поплелись зайцы кое-как, едва волокут «нарту»-байдару.

Выбежали на улицу жители поселка, смотрят, как человек в байдаре вместо нарт едет. Зайчишки еле-еле байдару тащат. Подъехал Эмэмкут к поселку. Стали люди его расспрашивать:

— Зачем ты приехал к нам?

— За едой приехал, — отвечает Эмэмкут.

Люди сказали:

— Вон там жилье удачливых китобоев.

Направился Эмэмкут к дому китобоев, доехал. Встретили его китобои радушно, спрашивают:

— Ты к нам за едой приехал?

— Да, за мясом, — отвечает Эмэмкут.

— Ну что ж, без мяса не уедешь. Завтра обратно в путь отправишься, — сказали ему.

Затем поужинали. Разделся Эмэмкут и в полог вошел. Говорит ему хозяин:

— Ты у нас путник, поэтому покамлай для нас, поразвлеки нас!

Эмэмкут согласился и сказал:

— Сейчас покамлаю. Вот только по своей надобности на улицу схожу.

— Ты здесь можешь что надо сделать, — сказал хозяин.

— Нет, я уж на улицу пойду, — ответил Эмэмкут.

Вышел. На улице темно, безлунно. Подошел к своим зайцам-собакам и сказал:

— Я буду петь, а вы тем временем перегрызите за ночь все ремни на ярангах. И опять сюда возвращайтесь.

Отвязал Эмэмкут зайцев, в ярангу вернулся. Начал камлать. А зайцы тем временем все ремни на ярангах перегрызли и на свое место вернулись.

Рано утром проснулся Эмэмкут и говорит хозяину:

— Пора мне в обратный путь собираться.

— Сейчас поклажу для тебя приготовим, — сказал хозяин.

Стали люди из яранг выходить, переговариваются между собой:

— Нагрузим его байдару мясом доверху, он и не сможет уехать. Конечно, так и сделаем! Не сможет он сдвинуться с места, мы весь груз обратно возьмем.

Стали носить мясо в байдару Эмэмкута, а удачливые китобои даже отдали целиком заднюю часть кита с ластом.

Жил в этом селении мальчик-сиротка со своей бабушкой. Прибежал он с улицы к бабушке и говорит:

— Все жители щедро одаривают гостя. Всего ему дают — оленины, и моржатины, и китового мяса. Они говорят, что он на своей байдаре с места не сдвинется, так что они все унесут обратно. Что бы мне подарить гостю?

Поискал, поискал сиротка и нашел молоток.

— Давай подарим молоток гостю, — сказал он бабушке.

— Не надо, — сказала бабушка, — гость только прикидывается простаком. Вот увидишь, уедет он в своей байдаре.

— Не сможет он уехать, вот я обратно и возьму молоток, — настаивал мальчик.

Взял он молоток, принес его Эмэмкуту, бросил в лодку и сказал:

— А я вот что тебе дарю!

Нагрузили Эмэмкутову лодку-нарту до самого верха всякой всячиной, особенно олениной. Множество народа собралось. Все смеются и подшучивают:

— Не сможет он ехать, куда ему! Все добро опять наше будет!

— Ну что ж, попробую поеду, — сказал Эмэмкут, садясь в байдару.

Как гикнет он на своих зайцев, как понесутся зайцы! Только пурга позади взвилась. Погнались люди за Эмэмкутом. Бегут следом за нартой-байдарой. Когда жарко станет, сбросят с себя кухлянки, дальше бегут. Поселок уже далеко позади остался. Позвал тогда Эмэмкут северный ветер с морозом, Налетел буйный ветер с морозом да пургой-вьюгой, ничего не стало видно. Ищут люди брошенную на дороге одежду, а ее уже нет, все ветер унес. Много людей поморозилось, а кто дома сидел, без крова остался. Сорвал ветер шкуры с яранг — ведь ремни-то зайцы перегрызли. Только несколько яранг и уцелело в поселке.

Между тем доехал Эмэмкут до дому. Полную байдару еды привез. Разгрузили байдару, на вешала поставили.

Много теперь у Эмэмкута еды стало: и моржатина, и оленина, и китовое мясо. Эмэмкутова семья ест до отвала. Кроме мяса Эмэмкут много жира в нерпичьих мешках привез.

Несколько дней прошло, Эмэмкут и говорит жене:

— Что-то я заболел, наверное, скоро умру. Если умру, не хороните меня, а отнесите в большую землянку. Вместе со мной всю еду, которую я привез, положите. Ведь она-то и есть причина моей болезни. Видно, люди, которых я без мяса оставил, зашаманили меня, вот и я умираю.

А Эмэмкут только притворялся больным, затем и мертвым прикинулся. Позвала жена соседей, отнесли Эмэмкута в большую землянку. Все припасы из мясных ям тоже туда перетаскали.

Трудно стало жить жене Эмэмкута с сыновьями. Собирают они в котел прошлогоднюю ягоду-шикшу, ею и питаются. Но вскоре мальчики научились куропаток силками ловить. Силки им мать из китовых усов делала. Много силков делала мать, от этого руки у нее всегда были в ранах. Каждый день сыновья по две, по три куропатки приносили. Мать из птиц еду готовила. Так они и жили.

Была в этом селении девочка-сиротка; то у одних, то у других жила. Вот раз хотела она пойти ночевать в одну землянку, а дверь оказалась запертой. Побоялась она постучаться, осталась на улице. Ночь была светлая и тихая. Глянула девочка в полночь в сторону большой землянки, где лежал умерший Эмэмкут, видит, а оконце землянки вовсю светится. «Ведь туда после смерти Эмэмкута отнесли! Пойду посмотрю, что там делается», — подумала сиротка и пошла к землянке. Посмотрела в отверстие на крыше, видит: Эмэмкут еду варит и жирники у него так ярко горят! Вот наварил он оленины, приготовил подливу из оленьего жира и вынес остывать. Затем принес китовой кожи и стал есть. Поел кожи, сказал: «Ой, как вкусно! И чего это я до сих пор с женой жил?» Потом подливы поел, постель постелил и, потушив жирники, спать лег.

Наступило утро, пошла девочка-сиротка к жене Эмэмкута.

— Что случилось? — спросила жена Эмэмкута.

— Да я сегодня на улице ночевала. Постеснялась постучаться. И узнала я одну тайну. Вы думаете, что Эмэмкут умер, а он в эту ночь подливу готовил, мясо варил и ел. Жив он. Когда спать собрался, жирники потушил и сказал при этом: «Ой, как вкусно! И чего это я до сих пор с женой жил?»

— Я так измучилась, силки из китового уса делая, а он как обманул нас! Поймаете сегодня куропаток, одну мне живой принесите!

Пошли мальчики силки смотреть. Поймали несколько куропаток, убили, одну живой оставили. К вечеру вернулись домой, отдали матери живую куропатку. Принялась мать ощипывать куропатку. Все перо и пух ощипала, совсем куропатки голая, перья только на голове, на ногах и крыльях остались. Вынула из убитой куропатки пузырь, надула его и привязала на грудь ощипанной куропатке. Низ пузыря черным камнем покрасила, и девочку-сиротку в свою землянку ночевать позвала.

— Как полночь наступит, пойдем вместе к нему, посмотрим, что он делает.

Наступила полночь, пошли они к землянке Эмэмкута. Заглянули в окошечко. Видят: Эмэмкут хозяйничает в землянке. По бокам жирники ярко горят, все жилище освещают. А «мертвый» Эмэмкут мясо варит. Жена и говорит:

— А я то думала, он и вправду умер. Так страдала, так маялась!

Эмэмкут тем временем продолжает проворно хозяйничать. Принес из сеней подливу, приготовил вареное моржовое мясо, достал китовую кожу и принялся за еду. Съел все, оленьим мясом закусил и говорит:

— Ой, как вкусно! И чего это я до сих пор с женой жил?

Жена его сказала голой куропатке:

— Смотри, хорошенько напугай его!

И сунула птицу через отдушину в землянку.

Услышал Эмэмкут свист крыльев. Поднял голову, а над ним голая куропатка кружится. Так он испугался, что даже навзничь упал. А женщины тем временем домой вернулись. Только в землянку вошли, Эмэмкут следом за ними входит и кричит с порога:

— Эй вы, внутри! Я, Эмэмкут, с того света вернулся!

Переступил он порог, сделал несколько шагов и упал. Посмотрела на него жена, а он и вправду умер. На другой день похоронили Эмэмкута, а все припасы из его землянки к себе перетащили. Вот так и было, говорят. Все.

24. Потерявшиеся братья

Жили четыре брата. Младший на охоту пошел и не вернулся. Ждали его братья, ждали, не дождались. Пошел за ним второй брат. Опять дождаться не могут. Тогда третий брат пошел. И он не вернулся. Старший брат один остался. Пошел всех своих братьев искать. Оказывается, он на небо отправился. В пути звездочку заметил. Звездочка эта как надежда его манит. Чем ближе, тем все больше становится. Подошел, видит: землянка. Остановился старший брат, из землянки голос послышался:

— Ого, кто там? Здесь даже птички близко не пролетали!

Подошел старший брат ко входу. А из землянки старушка высунулась, спрашивает:

— Что ты за человек?

Отвечает:

— Братьев ищу я.

Старушка сказала:

— Сначала в землянку зайди!

Блюдо мясом наполнила, говорит:

— Вот на, поешь!

Поел старший брат, наелся, а хозяйка велит все мясо съесть.

Хотя и сыт был старший брат, а съел. Сказала старушка:

— Ну вот, теперь говори, зачем пришел.

Старший брат рассказывает:

— Ушел младший брат охотиться, не вернулся. Второй вошел, и его не дождались. Затем третий пошел, и он потерялся. Вот и пошел я братьев искать.

Старушка сказала:

— Едва ли ты братьев своих найдешь!

— Но ведь я так хочу их увидеть!

Старушка сказала:

— Ну хорошо, иди. Встретится на твоем пути червь. Лежит тот червь на дороге, так растянулся, что дорогу перегородил.

Дала ему посох, украшенный набалдашником, а также мешочек из желудка. Сказала:

— Как к тому червю подойдешь, мешочек на него надень. А станешь перешагивать, посохом червя ударь.

Подошел старший брат к червю, мешочек надел, червя посохом ударил. Снял мешочек, из червя внутренности полились.

Дальше пошел. Землянка показалась, дым из нее идет. Остановился старший брат. Голос услышал:

— Ака-ка-ка-ка-каа, что там снаружи за человек? Никто еще мимо моих дверей не проходил! Ака-ка-ка-ка-каа, посостязаюсь я с ним!

Вдруг вышел из землянки человек:

— Ака-ка-ка-ка-каа, кто ты такой?

— Братьев своих ищу.

— Братья твои вон в той яме.

Наклонился старший брат над ямой, своих братьев увидел. Младший брат очень сильно похудел. Наверх посмотрел. Братьев окликнул. Те тоже наверх посмотрели, знаком брата предупредили, чтобы ушел. По кромке ямы очень много ножей воткнуто. Хозяин землянки сказал:

— Подожди меня здесь!

Оказывается, хотел он и старшего брата туда бросить. Отвернулся хозяин, пришелец своих братьев в мешок засунул и сразу по своему следу обратно пошел. Дорога ведь свободная была, того большого червя он еще по пути сюда убил.

Подошел к землянке, где старушка жила. Старушка сказала:

— Пришел!

Вытряхнул старший брат мешок. Выскочили оттуда братья. Даже поправились.

— Вот сюда спускайтесь! — говорит старушка.

Вошли в землянку. Старушка с середины прохода китовую лопатку убрала. Глянули братья в отверстие. Оказывается, на небе они. Видят, их землянка внизу. Снова старший брат их в мешок сунул. Стал по веревке на землю спускаться. Спускается — нет-нет за веревку и дернет, как старушка велела. Это они за облака цеплялись. Приземлились наконец. Открыл старший брат мешок. Вышли оттуда братья. Наполнили мешок разной едой, сверху мешочек с оленьим жиром положили и поверх всего — нитку бус. Потянула старушка мешок на небо. Вытянула. Тут половинный человек выглянул. Дала ему старушка еды из мешка. Оказывается, это ее муж был.

25. Пять братьев и женщина

Жили пятеро братьев-охотников. Старший брат еду готовил.

По соседству один старик дочь свою замуж выдавал. Отказывала она всем, выгоняла женихов. Поругал старик дочь свою. Сказал, пусть сама мужа ищет. Обиделась дочь. Сшила себе обувь — три пары приготовила. Проснулась утром, еду на дорогу собрала. Когда отец заснул, в северную сторону ушла. К братьям-охотникам пришла. Заглянула в ярангу — никого нет. Вошла. Варево их съела. Спряталась в траве. Вернулись братья. Младший за водой пошел. Наблюдает девушка за братьями тайком. Братья варево искать стали. Младший брат сказал:

— Оставайтесь дома вы, я охотиться пойду.

Не согласились старшие братья. Его оставили дома. Сами на охоту пошли. Притаился младший брат и ждет. В полночь вошла девушка в сенцы, младший брат и запер за ней дверь. Начал ее уговаривать, чтобы хозяйкой согласилась стать. Вот братья вернулись ночью. Девушку увидели. Женился на ней старший брат.

Однажды собрались братья на охоту, а младший не захотел идти. Целый день к невестке приставал, когда шила. Схватила невестка нож, замахнулась на юношу. Выскользнул нож у нее из руки, и убила она юношу, сама того не желая. Вынесла и на вешала положила. Среди шкур спрятала. Вернулась в ярангу, стала обед варить. Варит обед, а сама горько плачет.

Вернулись братья, про младшего брата спрашивают.

— Встречать вас пошел, — отвечает женщина.

На другой день сильный дождь начался. Старший брат что-то под вешалами мастерил. Стала на место, где он сидел, кровь капать. Взобрался он на вешала, раскрыл шкуры, младшего брата увидел. Похоронили охотники своего брата. На другой день на охоту пошли. Идут по дороге, советуются. Старший брат говорит младшим:

— Выроем яму, двух червей вырастим. Кормить их горными баранами будем.

Женщина, как готовит еду, плачет, глаз не осушает. Муж ее, вернувшись с охоты, спрашивает:

— Почему это глаза у тебя опухают?

— Дым мои глаза разъедает, — говорит ему женщина.

Всякий раз, как готовит еду, паук на паутине к ее лицу опускается. Вот как-то отвела его женщина рукой в сторону и говорит:

— И так я много страдаю, в вечном страхе живу, а тут еще ты мешаешься!

Отвечает паук:

— Вижу я, ты плачешь все время. Жалко мне тебя стало. Потому и спускаюсь к тебе. Муж твой червей для тебя выращивает, чтобы за младшего брата отомстить. Когда черви вырастут с лахтака, поведут тебя братья на поминки по погибшему. Дай ты мне летний торбаз из белой замши и еще один из красной, вышью я их. Ну а теперь мне уходить пора. Как кончу торбаза вышивать, объясню тебе, что с ними делать.

Братья стали совсем без добычи домой возвращаться. Как уйдут на охоту, женщина весь день плачет.

Вот однажды паук снова спустился.

— Сегодня твои люди придут с добычей. Выращенные для тебя черви уже величиной с лахтака стали. Муж твой скажет тебе: «Молящихся за нашего младшего брата пойдем кормить». Сначала торбаз из белой замши мужу покажешь, потом из красной. Но только тогда покажешь, когда на поминки придете. Захотят братья злых духов с тебя стряхнуть. Так ты не забудь, вскинь кверху руки. Я за тобой наблюдать буду. Завтра тебя на поминки поведут. А теперь мне уходить пора.

Возвращается муж с братьями. Все с ношей пришли. Зовет старший брат жену:

— Свари все, что мы принесли. Молящихся за нашего младшего брата кормить пойдем!

Кончили варить, отправились на поминки. Когда показались молящиеся за младшего брата, оказалось, что это большие черви. Карабкаются они по краям ямы, пищу ожидают. Подошли к яме — а черви и правда с лахтака величиной стали. Начали братья кормить червей. Старший жену свою позвал:

— Встань здесь, — на край ямы показывает. — Нечисть с тебя стряхну.

Встала жена. Хотел он ее в яму столкнуть, она ему торбаз из белой замши дала. Лег он на землю, стал торбаз рассматривать.

Снова жену зовет:

— Иди сюда, нечисть с тебя стряхну!

Жена ему торбаз из красной замши дала. Опять муж стал торбаз разглядывать. На этот раз еще дольше разглядывал. Затем снова жену на край ямы зовет. Подвел ее к самому краю, будто хочет нечисть с нее стряхнуть. А сам как толкнет ее! Вскинула жена руки кверху. Подхватил ее паук и с собой понес. Зовет ее муж, спрашивает, почему она покидает его.

Отвечает женщина:

— А зачем ты для меня червей выращивал?!

Видит муж, не вернуть ему жены. Досадно ему стало. Прыгнул он с досады в яму. Глянула женщина вниз, а муж ее в один миг в скелет превратился. Все. Конец.

26. Каяксигвик

Так было. В селении Каяксигвик жил один человек. Были у него и дети. Да катались они в каяке и утотгули.

Вот родила ему жена мальчика.

— Беречь его надо! — говорит отец. — Чтобы тоже не погиб.

Дали мальчику имя Каяксигвик. Стал мальчик расти. Боялись мать и отец, чтобы не случилось чего с Каяксятвиком, — держали его на привязи. Быстро рос он, большим уже стал. Смотрит Каяксигвик на море — хочется ему в каяке покататься. Отец сказал ему:

— Нет ведь у тебя каяка!

Не послушал Каяксигвик отца, пошел на берег. Нашел нос от каяка, притащил домой. Спрашивает отца:

— Что это такое?

— Нос от каяка.

Каяксигвик говорит отцу:

— Сделай мне каяк!

Нечего делать, согласился отец, стал каяк мастерить. Сделал каяк, на носу и на корме дырочки просверлил. Взял длинный лахтачий ремень, развернул его, привязал одним концом к носу каяка. Сел Каяксигвик в каяк, спустился на воду и поплыл. Плывет Каяксигвик, а отец ремень разматывает. Скрылся Каяксигвик за горой. Стал отец сматывать ремень — каяк к берегу тянуть, видит — убил Каяксигвик много нерп.

На другой день снова Каяксигвик в море отправился. А отец опять ремень разматывать стал. Поехал Каяксигвик прямо в открытое море. Скрылся из виду. Вот увидел он спящую белугу. Стал к ней подплывать. Услыхала его белуга, в воду ушла, далеко в стороне вынырнула. Каяксигвик — за ней. Снова белуга нырнула, долго пробыла в воде и снова далеко в стороне вынырнула. Так и не догнал ее Каяксигвик, поехал обратно.

Утром Каяксигвик спрашивает отца:

— Можно ли мне пойти в тундру?

Пришлось и на этот раз отцу согласиться. Отправился Каяксигвик в тундру. Шел, шел, захотел отдохнуть. Сел у подножия горы. Подошел к нему человек в железной одежде. А у Каяксигвика на подошве торбаза большая дыра была. Пошевелит Каяксигвик пальцами, дыра на подошве то откроется, то закроется, будто рот. Увидел это человек, спрашивает:

— Что это такое — нога рот открывает?

— Я одной ногой тебя съесть могу! — говорит Каякснгвик.

Человек с перепугу упал, закричал:

— Ой, не надо, пусть эта железная одежда твоей будет!

Не стал Каяксигвик его трогать. Снял свою одежду человек, отдал Каяксигвику. Оделся Каяксигвик и встал. Видит: что такое? Рядом горный баран бегает. Оказывается, что одетый в железо человек горным бараном был.

Пошел Каяксигвик дальше. Влез на вершину горы, посмотрел вниз. У подножия горы большую сеть увидел. Пошел вниз. Спустился к воде и попался в сеть, которую на нерпу поставили. Не может выбраться. Целый день в сети просидел. Вот уж и вечер настал.

Подходит к сети старик. Увидел Каяксигвика, говорит:

— Ага-а, какую я нерпу добыл!

Вытащил старик Каяксигвика из сети, домой вместо нерпы понес. Зацепился Каяксигвик ногой за дерево. Стал старик его изо всех сил тянуть, отцепил Каяксигвик ногу, упал старик, сильно лицо себе поцарапал. Встал старик, снова добычу понес. Каяксигвик опять за дерево ногой уцепился. Опять старик сильно потянул. Отцепил Каяксигвик ногу, опять старик упал, еще больше лицо поцарапал. Весь разбился старик, едва-едва до дому дошел. Обрадовалась жена, думает, старик нерпу принес. Затащили Каяксигвика в полог, стали оттаивать.

Старушка совсем уж было собралась свежевать, нож взяла, хотела резать.

Напрягся Каяксигвик, выпрямился. Пощупал его старик, говорит:

— Еще мерзлая нерпа, пожалуй, завтра освежуешь.

Легли старик и старуха спать. Крепко уснули. Каяксигвик встал и вышел из полога. Пошел в тундру. Перевалил через холм, много-много яранг увидел. Вошел в первую большую ярангу. В ней одна девушка жила, а с ней много маленьких людей, ее родственников.

Сказала девушка Каяксигвику.

— Будешь жить в моей яранге!

Согласился Каяксигвик и остался в этой яранге жить. Вот однажды закричал кто-то среди дня:

— Медведь, медведь!

Повыскакивали все люди. Каяксигвик тоже бросился было из яранги, а девушка, которая его женой стала, не пускает его. Не послушался он, вышел. Видит — на берегу моря много людей. Подошел он ближе. Все кричат:

— Ой-ей-ей, ой-ей-ей, ой-ей-ей! Медведь, медведь, вот он! Вот он!

Посмотрел Каякснгвик, видит: лед — не лед, а озерная пена, медведь — не медведь, а маленький мышонок. Подошел Каяксигвик, пнул мышонка ногой и убил. Самый большой из людей закричал:

— Эй, родственники, он медведя убил, пнул ногой и убил!

Потащили они добычу в полог. Освежевали женщины мышонка и сварили. Как стемнело, принялись за еду. Смотрит Каяксигвик, как маленькие люди мышонка едят. Каждому по ребрышку досталось. Приглашают и его:

— Каяксигвик, ешь!

Стал и Каяксигвик мышонка есть, два ребрышка съел.

Пришла ночь, все крепко заснули. Утром Каяксигвик опять крики услышал:

— Лось, лось большой пришел!

Все на гору поднялись и Каяксигвик с ними. Видит — попрятались люди кто куда, маленькой куницы испугались. Подошел к ней Каякснгвик, пнул ногой и убил.

Опять все закричали:

— Эй, родственники, он лосиху убил, пнул ногой и убил!

Пошли домой все люди, а с ними и Каяксигвик.

На другой день вышел Каяксигвик из полога и видит: летают все эти люди. Присмотрелся он к ним, оказалось, все они куропатками стали. Немудрено, что куница им лосем показалась, а мышь — медведем. После этого Каяксигвик домой вернулся.

27. Покинутый юноша

В селении Имаклик жил старшина. Был у него единственный сын. Старшина этот удачливым добытчиком был; Зимой вместе с сыном много диких оленей добывал, а летом — морских зверей. Все бы хорошо, но не хотел сын жениться. Придет к нему в землянку невеста, юноша с ней ласково обойдется. А поживет немного — домой возвращается.

Были у того старшины две землянки. В одной землянке втроем жили — сам хозяин, его жена и сын. В другой, поменьше, мастерская была; байдары, луки, копья, гарпуны, каменные наконечники — все там делали.

Вот однажды туман опустился, полил дождик. Пошел сын старшины в маленькую землянку кое-что поделать. Одет он был совсем легко. Пока мастерил, послышались на улице голоса. Кричат люди, что моржи мимо поселка проплывают. А юноша продолжает себе мастерить. Немного погодя пошел к нему отец — сына на охоту звать. Приоткрыл отдушину, видит — сын его в чудовище превратился. Крикнул старик односельчанам, что сын его тунгаком стал. Приказал всем, чтобы уплывали отсюда на байдарах и чтобы забрали с собой все домашние вещи, пищу, одежду и все охотничье снаряжение, а не то употребит его сыи-тунгак все это во вред людям.

Услыхал сын отцовские слова, оглядел всего себя: нет, не изменился он, точно такой, как всегда.

Подумал юноша: «Почему отец говорит, что я стал чудовищем? Ведь тело мое осталось прежним». Спустя некоторое время вышел юноша из землянки. Видит — никого в поселке не осталось. К своей землянке пошел. Вошел. Пусто в землянке. Даже жирники не горят. Хотел было переодеться, никакой одежды нет. Вышел. Посмотрел туда, где верховье речки, видит — костер горит. Подумал юноша: «Кто это там может быть? Пойду-ка я туда!» Пошел к костру, что у верховья речки горел. Приблизился, видит — у костра женщина спиной к нему сидит.

Юноша сказал женщине:

— Зачерпни мне воды!

Женщина молча воды зачерпнула из речки и, не оборачиваясь, подала кружку юноше. Попил воды юноша и сказал:

— Односельчане меня покинули. Совсем я один остался. Не откажешься ли ты пойти со мной?

— Не откажусь, — ответила женщина.

Вернулись домой. Наступила ночь, легли спать без постелей и как были, не раздеваясь. А утром ушел юноша в тундру. С полными руками вернулся — диких оленей добыл. Женщина быстро добычу освежевала. Так и стали вместе жить. Юноша летом добывал разных морских зверей, а зимой из тундры приносил диких оленей.

Наконец они очень хорошо жить стали. Однажды муж сказал жене:

— Ни в чем себе не отказывай. Какую еду захочешь, ешь вдоволь. Одну нерпичью шкуру наполни самой вкусной едой и убери в яму на сохранение. Если когда-нибудь вернутся мои родители с односельчанами, съедим эту еду вместе с ними.

Наполнила женщина нерпичью шкуру разной едой, убрала в яму на сохранение. А в том селении, куда имакликцы убежали, случился сильный голод. Уходили имакликцы в море охотиться и ни одной нерпы не приносили. Уходили охотиться в тундру, ни одного дикого оленя не добывали.

Вот однажды летом два имакликских человека пошли в сторону Имаклика. Видят: человек в каяке к берегу плывет. Вот причалил. Женщина на берег спустилась. Вдвоем нерп из каяка вытащили. В землянку старшины вернулись. Поглядели на все это двое имакликцев и возвратились на свое стойбище. Встретили их имакликцы, вернувшиеся с охоты, о новостях стали расспрашивать. А вместе с охотниками и старшина был. Рассказывают побывавшие в Имаклике, что видели там человека, который в каяке с охоты возвратился. Того человека женщина встретила, вытащили они каяк на берег, сняли добытых нерп и отнесли их в землянку старшины.

Старшина сказал:

— Уж не сын ли это мой? А ну, давайте вернемся в Имаклик! Как же мы здесь зимой без еды будем жить? Наголодаемся! А ну, собирайтесь!

Так все в Имаклик и вернулись. Видят — сын старшины женился. Тут и остались жить. Вот однажды устроил сын старшины пир, всех односельчан к себе в землянку пригласил. Вместе с женой нарядно оделись, как еще никогда не одевались. Принялись гости за еду, сын старшины с женой встал в стороне возле прохода и сказал:

— Помните, в то время, как я в маленькой землянке мастерил, отец закричал вам, что я в чудовище превратился, тунгаком стал. Услыхал я это, посмотрел на себя, ничуть я не изменился, такой же, как всегда. А вы все покинули меня, всю еду, всю одежду с собой забрали. Моя жена только спасла меня от холода и голода. Очень я тогда обиделся, что вы со мной так поступили. И теперь уж я не останусь с вами, теперь и вправду тунгаком стану.

Жена его мгновенно прыгнула в проход землянки, а за нею и он. Погнались было за ними, но их и след простыл. Все.

28. Исуклик

Жил Исуклик с женой и матерью. Много работал, много морских зверей и диких оленей добывал. А жена Исуклика была молодая и красивая. Боялся Исуклик жену без присмотра оставлять. Уходя на охоту, матери говорил каждый раз:

— Мать, не пускай невестку за водой на речку, когда меня нет дома. Как бы кто не похитил ее.

И правда, уйдет сын на охоту — не велит старуха невестке за водой ходить.

Не послушалась однажды молодая женщина, пошла за водой, да так и не вернулась.

Возвратился Исуклик с охоты и спросил:

— Где моя жена?

Мать ответила:

— Не пускала я ее, не послушалась она, настояла на своем, еще утром ушла за водой и до сих пор нет.

Целыми днями искал Исуклик жену, но все напрасно. Вот раз пошел на охоту, убил оленя, возвращается домой. Сел отдохнуть на камень, посмотрел в сторону гор и видит: вдали маленькая землянка. Взвалил на плечи оленя, отправился к той землянке.

Вошел Исуклик в землянку, а там — мужчина, женщина и трое детей. Сказал человек пришельцу:

— Эге, это ты, Исуклик. Куда ты своего оленя несешь?

— Вам я принес свою добычу.

Хозяин сказал:

— Великодушно ты поступил, хороший человек. Вижу я, как ты целыми днями ищешь жену. Не найти ее в этих местах. Взял ее человек другого мира, чтобы его женой стала. Ты хороший человек, в благодарность за оленя помогу я тебе разыскать твою жену. Выведу я тебя сейчас на дорогу, которая идет куда нужно. Как дойдем до тьмы, где ничего не видно, дальше один пойдешь. И так долго-долго будешь идти. Попадется тебе по дороге огромная ягода, отрежешь от нее кусок, наешься, дальше во тьме пойдешь. Опящь долго будешь идти, наконец свет увидишь. Пойдешь по светлой дороге, встретишь большое селение. В том селении, в самой большой землянке, живет человек, который твою жену похитил. А дальше поступай так, как сам разумеешь.

После этого хозяин с Исукликом хорошенько поели, уложили в заплечные сумы дорожные припасы и отправились в путь. Долго шли, наконец до тьмы дошли. Хозяин сказал Исуклику:

— Тут я должен вернуться.

Сказал это человек и пошел обратно. Исуклик один вперед пошел. Долго во тьме шел, вдруг наткнулся на что-то огромное и круглое. Оказывается, это пребольшущая ягода. Вынул Исуклик охотничий нож, отрезал от ягоды кусок и стал есть. Поел и крепко заснул. А как проснулся, опять отрезал от ягоды, чтобы дорожный припас пополнить, и дальше пошел. Шел, шел, чувствует: галька под ногами перекатывается. Нагнулся Исуклик, взял в руку несколько камешков, а они гладкие и круглые. Снял Исуклик рукавицу с левой руки и набрал в нее круглых камешков. Идет дальше, опять чувствует: под ногами галька перекатывается. На этот раз помельче. Снял рукавицу с правой руки и насыпал в нее мелких камешков.

А тут и светло стало. Заглянул Исуклик в рукавицы: в одной крупные бусы разных цветов, в другой — мелкие бусы, еще прекраснее первых. Скоро и большое селение показалось. Посреди селения — большая яранга. Подошел к ней, остановился. Стоит так, видит: из землянки его жена вышла. Увидела Исуклика, сказала:

— Зачем ты сюда пришел? Я ведь все равно не могу вернуться.

Исуклик сказал:

— На тебя пришел взглянуть, очень повидаться захотелось.

Пошли затем в землянку. Увидел Исуклик в землянке старика, старуху и трех женщин. Посмотрел на Исуклика старик и сказал:

— Ага, это ты, Исуклик? Ведь говорил я своему сыну, не бери жены Исуклика. Не послушал он меня, сказал, что увел женщину и следов не оставил. А вот посмотрите — нашел ее Исуклик!

Тем временем сын старика вернулся. Увидел Исуклика, улыбнулся весело и говорит:

— А ведь ты хороший человек, Исуклик. Разыскал ту, которую я увел и следов не оставил. Ну что ж, поживи у нас немного. Видишь — твоя жена в целости. Возьми ее, она твоя, не моя.

После этого стали есть. Пришло в землянку много разных людей: одни в полтуловище, другие без суставов, третьи с большими ртами на груди, четвертые похожи на шары. Исуклик подумал: «Видно, я в страну тунгаков попал». Несколько ночей в этой землянке ночевал. Вот раз хозяин сказал Исуклику:

— Теперь отправляйся спать в землянку к моей жене. Но предупреждаю тебя: если ты соня или медлителен в беге, обратно не вернешься. Когда приедешь туда, каяк свой на берегу оставь наготове. Я тебя туда провожу.

Сели в каяки и поплыли вдвоем. Доплыли до землянки жены того человека. Велел человек Исуклику в землянку идти, а сам морем обратно уехал. Оставил Исуклик свой каяк наготове и пошел к землянке. Вошел в землянку — никого нет. Стал Исуклик ждать хозяйку.

Вот наступила ночь, входит женщина. В одной руке держит блюдо с какой-то пищей, в другой — ведро с водой. Приказала женщина Исуклику есть то, что на блюде.

Посмотрел Исуклик и а блюдо, а там множество белых червей.

Сказал женщине:

— Эту еду я не ем.

Тогда она подала ему на блюде хорошую еду. Поел Исуклик, запил водой. из ведра и лег спать. Но боится заснуть, одним глазом за женщиной наблюдает. А женщина подождала немного, схватила уляк103Женский нож — нож с лезвием полуовальной формы, вставляемым в гнездо ручки-накладки. употребляется женщинами в домашнем быту. и стала подкрадываться к Исуклику. Вскочил Исуклик, из землянки выбежал и бросился на берег к своему каяку. Подбежал, каяк в воду столкнул, прыгнул в него и оттолкнулся веслом. Видит — женщина следом бежит. Бросила нож в Исуклика, да промахнулась. А Исуклик вернулся в селение, где жил человек, похитивший его жену.

Человек сказал Исуклику:

— Эге, оказывается, ты вернулся! Вот ведь какой проворный — и не соня, и бегаешь быстро!

Опять Исуклик в этом селении жить остался. Хозяин в море на охоту уйдет — с добытыми нерпами возвращается, в тундру уйдет — диких оленей оттуда приносит. Но Исуклика из землянки никуда не выпускает.

Вот однажды говорит он Исуклику:

— Загостились вы у нас тут с женой. Пора и домой возвращаться. Мать ваша о вас беспокоится. Сегодня ночью снова к моей жене пойдете, а то одним вам уж очень долго домой добираться.

Наступила ночь. Пошли Исуклик с женой в землянку жены того человека. Приходят — вдруг всюду светло стало. Вошли в землянку. Хозяйка сказала:

— Ну-ка, Исуклик, выйди посмотри, что там впереди.

Вышел Исуклик, видит — его селение совсем близко, всего в нескольких шагах. Вернулся в землянку, рассказал о виденном.

Хозяйка сказала:

— Теперь идите домой. Как выйдете, сделаете один шаг, в своем селении окажетесь.

Так и было: вышли, сделали один шаг, в своем селении очутились.

Камни, превратившиеся в разноцветные бусы, стали односельчанам продавать104Концовка «Камни, превратившиеся в разноцветные бусы, стали односельчанам продавать», без сомнения, относится к позднейшему дополнению древнего сюжета, отражающему период разложения первобытнообщинных отношений и появления торговли.. Вот с тех пор хорошо зажили.

29. Ахаханаврак

Так было. Жили-были пять братьев с отцом и матерью. Двое не вернулись с морской охоты, третий в тундру ушел и там пропал, а четвертый плавал в каяке и тоже потерялся. Остался один Ахаханаврак.

Однажды ночью делал Ахахаиаврак каяк. Все уже сделал, осталось кожей обтянуть, да спать ему очень захотелось. Пошел в полог и лег. Проснулся на рассвете и будит отца. Встал отец, Ахаханаврак говорит ему:

— Обтяни мой каяк покрышкой!

А отец взял да, наоборот, и разрушил каяк сына. Заплакал Ахаханаврак. Он был самый младший, и отец никуда не пускал его, потому что теперь он был единственный сын — другие-то ведь потерялись.

Вот ночью сделал себе Ахаханаврак новый каяк, обтянул его покрышкой и собрал потихоньку все отцовские гарпуны и поплавки. Затем спустил каяк на воду и начал грести. Как отъехал от берега, густой туман опустился. А он все дальше гребет. Вскоре туман рассеялся, показался впереди большой утес. А на вершине утеса человек-великан сидит, Ноги вниз свесил, ступни в воду опустил. Увидел великан человека, позвал его:

— Эй ты, иди сюда!

Ахаханаврак не ответил ему.

— Тогда я все море взволную, — сказал великан.

Стал ногами болтать, все море взволновал. Испугался Ахаханаврак и поплыл к великану. Подплыл, вылез из каяка и поднялся на гору. Великан и говорит ему:

— Давай поиграем в прятки!

Ахаханаврак ответил:

— Давай!

Великан сказал человеку:

— Ну, закрой глаза!

Закрыл Ахаханаврак глаза. Лег великан на спину, стал Ахаханаврак его искать: «Где же это он, куда делся?» Влез Ахаханаврак на живот великана и говорит:

— Как будто на живот похоже.

Слез с живота, великан сел и говорит:

— Вот он я!

Ахаханаврак сказал великану:

— А теперь ты закрой глаза!

Великан закрыл глаза, залез Ахаханаврак в голенище его торбаза.

Еле-еле нашел его великан у себя за голенищем. Потом и говорит Ахаханавраку:

— А теперь давай мне свою печенку, я ее съем!

Ахаханаврак ответил:

— Подожди немножко, я только свой каяк уберу!

Пошел к каяку, по пути нерпу убил. Нерпичью печень и внутренности вынул. После этого свою кухлянку снял, на голое тело дождевик из моржовых кишок натянул и снова кухлянку надел. Спрятал у себя на животе нерпичьи внутренности с печенью и пошел к великану. Великан сказал ему:

— Ложись на спину!

Ахаханаврак лег на спину и ждет.

Вынул великан нож и разрезал ему живот. Показалась нерпичья печенка, которую Ахаханаврак спрятал под дождевик. Великан подумал, что это печенка Ахахаиаврака, и съел ее. Кончил есть и говорит:

— Очень твоя печенка на нерпичью похожа.

Ахаханаврак ответил:

— Уж такая у нас печенка, что нерпой пахнет. Ведь мы нерпу едим.

Затем сказал великану:

— Теперь ты на спину ложись.

Лег великан на спину, а человек вынул нож и разрезал великану живот. Затем проколол ножом сердце великана и убил его. Превратился великан в большую гору. Перестало море волноваться. Ахаханаврак пошел к своему каяку, сел и поплыл дальше.

Вскоре причалил он к острову, втащил на берег каяк, взял гарпуны с поплавками и пошел. Видит — впереди огонек горит. Остановился, слышит из подземелья крик тугныгака. Выскочил тугныгак из того места, где огонек светится, и говорит Ахаханавраку:

— Ахаханаврак, отдай мне твои кишки!

Отдал ему Ахаханаврак нерпичьи кишки. Тугныгак открыл свою пасть, а там до самых внутренностей огромные зубы ряд за рядом идут. Проглотил тугныгак кишки и исчез под землей. Скоро опять появился. Бросил Ахаханаврак ему нерпичьи легкие. Исчез тугныгак, снова появился и говорит:

— Ахаханаврак, отдай мне свое сердце!

Ахаханаврак ответил:

— Нет, сердце я тебе не отдам. Сердцем я живу. Сердце жизнь мне дает, ум дает.

Тугныгак сказал:

— Тогда я тебя съем!

Ахаханаврак ответил:

— Открывай рот!

И бросил гарпун в тугныгака. Тугныгак исчез под землей, и поплавок, привязанный к гарпуну, с собой утащил.

Видит Ахаханаврак — большая яранга. Вошел в полог, оказывается, тугныгак здесь больной лежит. Вытащил Ахаханаврак охотничий нож и убил тугныгака. Сам сразу же вышел и побежал к каяку, сел в него и поехал домой. Приехал домой, а родные его не спят, беспокоятся, не знают, что с ним.

Ахаханаврак сказал им:

— Буду я жить до глубокой старости! Никаких тугныгаков не боюсь.

Все. Конец.

30. Сирота

Так вот, говорят, было. Умерли у одного мальчика родители, остался он с бабушкой, некому стало добывать зверей на мясо и одежду. У мальчика даже обуви не стало, одежда вся износилась, не мог он выйти на улицу.

Был у мальчика дядя, удачливый охотник и добрый человек. Еще летом положил он в мясную яму бабушки и сироты несколько жирных тухтаков.

— Вот вам запасы на зиму, — сказал.

Берегли бабушка и внучек тухтаки и питались кое-как тем, что давали им иногда охотники. Так жили они всю долгую зиму, не трогая запасов. Мальчик часто был голоден и говорил:

— Бабушка, давай принесем из мясной ямы тухтак, очень мне есть хочется.

Но бабушка отвечала:

— Нет, не время еще. Ранней весной кончатся запасы у людей, вот тогда мы и возьмем свой тухтак.

Однажды пришел дядя к их землянке и крикнул в отдушину:

— Эй, племянник, снегири прилетели, весна идет!

Мальчик радостно закричал:

— Бабушка, снегири прилетели, позволь сходить за тухтаком.

На этот раз позволила бабушка. Надел мальчик бабушкину верхнюю одежду и побежал к мясной яме. Когда залез в яму, начал мерзлый тухтак рубить, пискнул кто-то внутри, и выскочила оттуда мышка. Посмотрел мальчик на тухтак, а на нем весь жир объеден и внутрь дырочка проделана. Сирота от досады даже заплакал. А мышка из щели в каменной стене высунулась и говорит:

— Там внутри тухтака мои детки. Не убивай их, отдай мне!

Сирота сказал:

— Нет, не отдам. Ведь вы весь жир с тухтака съели.

Мышка сказала:

— Отдай мне моих детей, и сделаю я тебя сильным и непобедимым.

Мальчик согласился. Приказала ему мышка подойти к ней и спиной повернуться. Исполнил мальчик приказание. Мышка прыгнула ему на спину, что-то сделала на голой шее и исчезла. Посмотрел мальчик на себя и не узнал: тело его вытянулось, пополнело, а в руках он почувствовал большую силу. Бабушкина одежда стала тесной. Отрубил от тухтака небольшой кусок мяса, а остальное мышкам оставил.

Когда сирота в землянку вошел, бабушка не узнала его: не мальчик перед нею, а настоящий мужчина. Она даже подумала, уж не другой ли это человек пришел, похожий лицом на ее внука.

— Кто ты такой? — спросила бабушка.

Внук ответил:

— Да это же я, твой внук. Ведь просил я тебя зимой тухтак съесть, а теперь вот на нем совсем жира не осталось. Все мыши объели.

Бабушка снова сказала:

— Да что с тобой случилось? Почему ты вдруг вырос?

Юноша ответил:

— Об этом не спрашивай, а то я силу свою потеряю.

Жили в том же селении пятеро братьев. Сильные были люди и удачливые охотники! Старший брат был старшиной и требовал, чтобы охотники отдавали ему часть добычи. Все боялись этого человека.

Однажды подошел к землянке дядя сироты, в отдушину сказал:

— Братья-охотники за белыми медведями погнались!

Сирота бабушке сказал:

— Пожалуй, и я попробую добыть белого медведя. Дай мне твою одежду. Хоть и мала она мне, но уж как-нибудь надену.

Бабушка сказала:

— Не ходи, внучек, не догнать тебе белого медведя.

Но юноша не послушался, надел бабушкину одежду, взял отцовский молоток и побежал по следу братьев-охотников. Скоро всех позади оставил, белого медведя догнал и ударил его по голове молотком. Одним ударом медведя убил. Взвалил свою первую добычу одной рукой на спину и пошел домой, а братья-охотники стоят, смотрят, от удивления с места сойти не могут.

Принес юноша белого медведя домой, бабушка от радости даже расплакалась.

Через некоторое время прибегают к юноше посыльные от старшины и говорят:

— Старшина велел без промедления медведя ему принести.

Юноша сказал:

— Не отдам я своей добычи. Так и скажите старшине.

Ушли посыльные. А вскоре прибегает еще один человек и кричит в отдушину:

— Выходи, старшина вызывает тебя! Да возьми с собой копье!

Приготовился юноша к поединку и вышел навстречу старшине с копьем в руках. Начали они состязаться. Юноша сильнее оказался, насмерть сразил старшего брата. Затем сказал младшим:

— Если хотите сразиться за брата, я готов с каждым по очереди силами помериться.

Но братья-охотники не согласились. Старший сказал:

— Ты самый сильный в нашем селении. Не хотим мы, чтобы ты нас убил. Будь нашим старшиной.

После этого юноша первым охотником стал и хорошо жил со своей бабушкой. Все.

31. Вторая жена

Было у человека из Игыгака две жены. Первая — бездетная, у второй жены двое детей, два сына. Вторая жена из Анытыкука. Человек этот из Игыгака постоянно на байдаре охотился. Вместе с собой в море первую жену брал. Когда этот человек на кита ходил, велел второй жене встречать его с жертвенным сосудом. Добудет кита, куски от него второй жене отдаст, а сам с первой женой лакомится олениной.

Вот однажды, когда хозяин в море охотился, вторая жена сказала своему старшему сыну:

— Скоро наши охотники вернутся. Как только байдары покажутся, скажи мне.

Взяла женщина мешочек из моржового желудка и наполнила его водой. В другой мешочек нарезала китовой кожи, добавила куски оленины, которую прятала от нее первая жена. Затем младшему ребенку подстилку сменила, свежим сушеным мхом наполнила.

Наступил вечер, старший сын увидел, что байдары приближаются, матери сказал. Позвала она сына в ярангу. Накормила его и на берег отослала. Оказалось, охотники кита добыли. Отправил старшина своего посыльного ко второй жене:

— Скажи жене, что мы убили кита. Пусть сейчас же приходит на берег с жертвенным сосудом!

Пришел посыльный к женщине и говорит ей, что велел ей муж с жертвенным сосудом на берег идти, жертву принести по случаю удачной охоты.

— Хорошо, я скоро приду!

Долго ждали ее на берегу — не идет вторая жена. Снова хозяин посылает за ней, пусть-де, мол, побыстрее идет, замерзли все. Пошел посыльный, опять передал приказание мужа. Женщина отвечает:

— Да вот что-то мой младенец расплакался, а то бы уж давно пришла.

Вернулся посыльный, передал хозяину, что вторая жена сказала. Первая жена тогда и говорит:

— Пойду-ка я успокою ребенка, а она пусть жертвенный сосуд несет.

Хозяин согласился. Пошла женщина домой. Тем временем младшая жена спряталась за дверью, поджидает старшую. Только та появилась в дверях, ударила ее по голове, убила. Взяла заплечную суму с дорожными припасами, на спину закинула, схватила младенца и побежала через перевал в горы. Поднялась повыше и спряталась среди камней. А тут уже и ночь наступила. Добытчики кита все еще на берегу ожидают. Так и не пришла вторая жена.

Пошли домой. Видит хозяин — лежит его первая жена в дверях мертвая, а младшей нет. Выбежал хозяин наружу и отправил своих людей на поиски. Стали искать вторую жену — да разве ночью увидишь что-нибудь! Так ни с чем и вернулись.

А женщина подкрепилась из своих запасов и спустилась на берег вместе со своим младенцем. Там она от усталости задремала. Вдруг слышит сквозь сои: вода заплескалась, песок зашуршал, и говорит кто-то:

— Эй, сидящая выше! Что ты здесь делаешь?

Женщина ответила:

— Хочу я в Анытыкук уехать, да не знаю как!

Говорит ей голос:

— Иди сюда и садись в нашу байдару! Мы сами анытыкугмитские, отвезем и тебя.

Села женщина с младенцем в байдару, слышит, говорят ей:

— Закрой глаза!

Зажмурилась она. Снова вода заплескала. Совсем мало времени прошло, опять ей говорят:

— Открывай глаза, выходи!

Вышла женщина на сушу, видит: не Анытыкук это, а какая-то другая земля. Оглянулась на то место, где ее из байдары высадили, а байдары уже нет, только вдали касатки фонтаны пускают. Посмотрела женщина в сторону суши, видит — огромная землянка, а позади нее — маленькая земляночка. На большой землянке, оказывается, человек в камлейке106Камлейка (местн. рус.) — верхняя одежда с капюшоном из ткани, надеваемая поверх меховой одежды в целях предохранения от дождя или снега. Камлейки носили мужчины и женщины. из равдуги107Равдуга (местн. рус.) — замша. стоит. Камлейка его раздувается, а капюшон, подол и рукава у нее узлом завязаны. Вот человек протянул в сторону женщины руку с завязанным рукавом, развязал его, и тотчас поднялся сильный ветер с дождем. Отнесло женщину с ребенком за прибойную волну. Но вот утих ветер, и опять она на сушу вышла. Развязал человек другой рукав — опять налетел сильный ветер с дождем. Опять женщину с ребенком за прибойную волну отнесло. Утих ветер — снова она на сушу выбралась. Чуть ступит на землю, развяжет человек узел на кухлянке, налетит ветер с дождем, унесет ее с младенцем за прибойную волну. Уляжется ветер — опять она на сушу выходит. Уж и на капюшоне человек узел развязал, и на подоле. Всю одежду ветер с женщины и ребенка сорвал. Спустился тогда человек с землянки, пошел к женщине. В руках чистую одежду несет. Подошел к женщине и говорит:

— Вот я вам одежду принес. Ведь ваша одежда очень грязная была. Это я за тобою касаток послал. Очень мне тебя жалко стало. Одевайся и идем ко мне!

Одела женщина ребенка, сама оделась и пошла вместе с человеком в его землянку. Стали они жить вместе. Мужчина охотился на диких оленей, а женщина свежевала их. Вот уж мальчик, сын женщины, подрос и начал ходить. Теперь он целыми днями в маленькой землянке находился. Приходил он оттуда в одежде, разукрашенной разными вышивками.

Много времени прошло, родила женщина еще мальчика. Быстро мальчик вырос и тоже стал ходить. Вместе со старшим братом весь день в маленькой землянке проводили. А когда возвращались оттуда, одежды их всегда были разукрашены. Придут они в большую землянку, и сразу, не поев, спать ложатся. Мужчина говорил женщине:

— Только ты смотри, в ту землянку не ходи!

Вот однажды ушел человек охотиться на диких оленей, а женщина и думает: «Почему он не пускает меня туда? А ну пойду посмотрю, что там делается!» И пошла в маленькую землянку.

Подошла к землянке, посмотрела сквозь отдушину внутрь. Видит: дети ее сидят на нарах и играют, болтая ногами. И еще видит: маленькая женщина-половинка сразу с тремя делами справляется, да ловко так — варит, шьет и шкуры скребет. Очень удивилась мать этих детей, да прямо в отдушину и ахнула. Упала женщина-половинка на пол. Дети перестали играть, заплакали. Оторвалась женщина от отдушины, а тут и мужчина появился. Говорит он сердито:

— Эх, какая же ты нехорошая женщина! Ведь не велел я тебе ходить сюда! — И отвел женщину в большую землянку.

Взял затем бубен и в маленькую землянку вернулся. Начал там палочкой по бубну бить и оживил женщину-половинку. С тех пор женщина перестала в маленькую землянку ходить. А в углу большой землянки лежали два маленьких мешочка: один на северной стороне, другой на южной. Мужчина строго-настрого запретил женщине трогать эти мешочки. Так вот и жили они.

Вот однажды пошел мужчина охотиться на диких оленей, а женщина думает: «Почему это он запрещает мне трогать мешочки? А ну посмотрю, что в одном из них!» Взяла она один мешочек и вынесла его. Развязала, стала вынимать шкурки пушных зверей. О, как много шкурок пушных зверей! Целая груда дорогих шкурок выросла.

Показалось ей мало. Еще раз сунула руку в мешочек — очень больно обожглась. Внутри мешка-то оказалось пламя. Только успела выдернуть обожженную руку, появился хозяин и сказал сердито:

— Негодная ты женщина, непослушная!

Опять взял свой бубен, постучал в него, шкурки сами в мешочек полезли. Постучал бубном над обожженными руками женщины, ожоги без следа прошли. Стала с тех пор женщина послушной и исполнительной. Так они долго и хорошо жили. Вот раз и говорит ей мужчина:

— Не скучаешь ли ты по своему дому?

Женщина ответила:

— Скучаю, да как же я попаду туда?

Мужчина сказал:

— А ну-ка, подойди сюда!

Приподнял он каменную плиту, лежавшую посреди землянки. Там отверстие оказалось. Заглянула женщина в отверстие, свой родной Игыгак увидела, даже ярангу, в которой жила, а на яранге — постели сушатся.

Вот вышел из яранги ее старший сын. Каким оборванным и грязным стал воротник его кухлянки! Заплакала женщина А внизу сказали:

— Ого, дождь пошел, убирайте постели!

Взял мужчина женщину за плечо, отвел от отверстия и говорит:

— Хватит тебе смотреть вниз!

Затем положил на место плиту и сказал женщине:

— Выйди и нарви травы-пырея, а затем вели сыновьям отнести траву, в маленькую землянку и связать ее. Когда кончат связывать, прикажи сюда принести.

Женщина так и сделала. Принесли дети связанную траву. Мужчина сказал:

— Уши двух оленей сшей мешочками. Один мешочек наполни шерстью от разных пушных зверей, другой — шерстью от шкур диких оленей. Один рукав твоей камлейки наполни шерстью живых домашних оленей, второй — стружками от остова яранги!

Так женщина все и сделала. Отодвинул мужчина плиту и сказал:

— Сына, которого с собой привезла, возьми, а младшего, здесь рожденного, у меня оставь. Как только на землю спуститесь, закрой глаза и вытряхни сначала один свой рукав, потом — другой. В ярангу войдешь, закрой глаза и сшитые уши от двух оленей тоже вытряхни. Придет твой старший сын, оставленный на земле, пусть вместе с младшим братом за косу идут посмотреть на предназначенный для вас жир. Старший пусть впереди идет.

Сказал это мужчина и спустил мать с сыном на землю. Вот достигли они Игыгака. Закрыла женщина глаза, рукава вытряхнула. Глядит — множество оленей вокруг новой яранги ходят. Вошла в ярангу, закрыла глаза и вытряхнула шерсть из сшитых оленьих ушей. Смотрит — а вокруг множество ценных мехов и оленьих шкур лежит. Убрала их в мешки.

Вышел утром из яранги игыгагмитский мужичок, посмотрел в сторону тундры, увидел много оленеводов. Пошел туда. Пришел, встретила его пропавшая жена охотника на китов. Стала женщина расспрашивать мужичка о своем старшем сыне и муже. Мужичок ей все рассказал. Накормила она его, на дорогу дала оленины и попросила передать старшему сыну, чтобы пришел навестить ее.

Пришел сын. Очень мать обрадовалась, накормила его олениной, новую одежду дала. Затем вместе с младшим братом послала за косу, наказав идти берегом и чтобы старший впереди шел. Муж этой женщины, узнав, что старая жена вернулась, новую прогнал: она то и дело домой к родителям убегала. Сам к своей старой жене вернулся.

Сыновья женщины шли по берегу, шли и нашли выброшенного морем кита. Позвали односельчан, разделили кита на части. Затем женщина раздала односельчанам много оленины со шкурами и множество шкурок пушных зверей. Так потом жили они до глубокой старости. Все.

32. Человек-невидимка

Мужичок из Напакутака108Напакутак (Столбовое) — местность и населенный пункт эскимосов за Беринговым проливом. охотился в каяке около утеса. И вот, когда ехал, увидел байдары, тянущие добытого кита. Приблизился он к тем байдарам, старается, чтобы с байдар заметили его. Как ни старался, никто не замечает. Подумал мужичок: «Где же эти байдары с китом причалят? Поплыву-ка я за ними». Поплыл он на своем каяке вслед за китобоями. Причалили они к берегу, видит мужичок — селение совсем незнакомое, земля неведомая, чужая. Вышел он на берег, вытащил каяк, смотрит: к берегу какие-то люди спускаются. Никогда он их не видел. Стали люди кита разделывать. Смотрит на них мужичок, внимательно разглядывает. Ходит среди них, локтями задевает, никто на него внимания не обращает. Вот женщина с ребенком позвала мужа и сказала:

— Отрежь своей дочке китовой кожи!

Отрезал тот человек самые лакомые куски и бросил к ногам жены. Не успела женщина эти куски поднять, как мужичок подошел и наступил на них ногами.

Потеряла женщина еду, ищет вокруг себя, не может найти. Повернулась к мужичку спиной, мужичок схватил поспешно куски китовой кожи и положил ей на спину. Что за чудо! Куски вдруг исчезли — под кожу этой женщины проникли. Стала женщина кричать и жаловаться, что спину у нее сильно колет чем-то. Подбежал ее муж, положил жену на нарту, поволок нарту домой. Мужичок следом за ними пошел. Но по пути догнал другую женщину, которая волоком тянула домой нарту, нагруженную китовым жиром. Мужичок подошел к ней и сел на нарту. Остановилась женщина, не может дальше тянуть. Стоит и думает: «Почему это мой груз вдруг такой тяжелый стал. Совсем я, видно, от усталости обессилела». Решила женщина отдохнуть, а невидимый человек с каяка слез с нарты и дальше пошел. Подошел он к ярангам и заглянул в одну. Тут, оказывается, женщина мясо варит. Рядом с нею лежат на блюде куски только что сваренного мяса. Человек с каяка сказал:

— Эй, женщина, дай мне вареного мяса, голоден я.

Оглянулась женщина, не увидела никого и закричала:

— Ой, что-то у меня в ушах звенит! Наваждение какое-то! Мяса кто-то просит, а никого нет!

Мужичок сказал:

— Сейчас еще больше удивлю тебя!

Стал с блюда мясо хватать и в рот бросать. Видит женщина, как куски с блюда прыгают, исчезают в воздухе. И говорит опять:

— Ой, снова зазвенело в ушах человеческим голосом! Ой, беда, варево мое куда-то полетело, убежало! Ой, я, наверное, погибаю!

Забрал мужичок все варево, вышел из землянки, мясо и к другим землянкам пошел. Сел у одной землянки на край порога. А к землянке две девушки подходят, китовое мясо с берега несут. Подошли, хотят внутрь через порог войти. Что за диво! Дверь широкая, а пройти не могут.

— Почему это наша дверь вдруг тесной стала! — говорят.

Ходит мужичок среди этих людей, мешается. Никто его не видит. Совсем невидимкой стал. Подошел к другой землянке, где заболевшая женщина жила, прислушался. Стонет женщина. Шаманы и знахари ничего поделать не могут. Говорит кто-то внутри землянки:

— Позовите теперь того, да скажите, что я ему всем, чего пожелает, заплачу, только бы вылечил!

Прошел посланный мимо мужичка, стоявшего у землянки, ничего ему не сказал, тоже, значит, не увидел. Немного спустя подходит к землянке человек в одной нижней одежде. Это за ним хозяин и посылал. Подошел он к невидимому человеку с каяка и говорит:

— Что ты за человек? Откуда? Почему не заходишь в землянку?

Человек с каяка отвечает:

— Поплыл я в каяке за охотниками, тянувшими кита, и вот здесь очутился. Сам я из Напакутака. А это какое место — не знаю. Уж так я старался, чтобы меня заметили — ничего не вышло. Никто меня не видит. Только ты один увидел. Я даже одной женщине положил на спину куски китовой шкуры с жиром. От этого у нее теперь спина болит.

Пришедший говорит:

— Иди за мной в землянку!

Вошли. Тут только все человека с каяка увидели. Приглашенный мужчина сказал:

— Вот этот человек с каяка может исцелить женщину, если вы его назад в его землю Напакутак отвезете.

Муж заболевшей женщины сказал:

— Конечно, отвезем, пусть только мою жену вылечит! Она так сильно мучается!

А хозяином землянки был тот человек, который кита добыл. Это его жене мужичок китовые куски на спину положил. Подошел мужичок к больной женщине, вынул у нее из-под кожи на спине китовые куски и перед жирником положил. Женщина облегченно вздохнула. Хозяин видит — это те куски, которые он днем дочке от китовой кожи отрезал.

Назавтра хозяин землянки созвал своих людей и велел нагрузить байдару китовой кожей. Нагрузили байдару и спустили на воду. Привязали к байдаре каяк мужичка, а самому велели сесть с гребцами в байдару. И повезли его в его землю Напакутак. Когда прибыли в Напакутак, вышел мужичок на берег. Разгрузили гребцы байдару, отвязали каяк и быстро отчалили. Посмотрел мужичок на сушу, свое селение увидел, на море посмотрел — а там ни байдар, ни гребцов. Только семья касаток109Касатки в мифологии азиатских эскимосов представляются могущественными покровителями человека. При встрече с охотниками в море касатки принимают часто облик лодок с гребцами, а в своей мифической стране они становятся людьми и ведут человеческий обраа жизни. В сказке «Человек-невидимка» (№ 32) касатки занимаются китовым промыслом, свежуют добытого кита, куски мяса и жира носят в мясные ямы-склады, пользуются предметами быта, орудиями труда, имеют жилища, одежду и т. д. Мифы о касатках возникли, по-видимому, в ту далекую эпоху, когда эскимосы не овладели еще искусством морского промысла и охота на дикого оленя, а также собирательство быт главным источником существования. Известно, что касатки группами нападали на китов. Израненный касатками морской исполин (особенно синий или гренландский кит), спасаясь от преследования, часто выбрасывался на прибрежные отмели и погибал там. Выброшенный на берег прибоем, кит представлял собой даровую добычу для приморских жителей. Запасами жира и мяса от одного кита в течение долгих зимних месяцев могло пропитаться население большой стоянки. Приморские жители поэтому наделяли касаток, убивающих китов, самыми положительными мифическими свойствами, считая их своими тотемными помощниками, (о касатках см. здесь № 31, 75). вдаль уплывает. Оказывается, мужичок в стране касаток был, и они вернули его домой. Все.

33. Охотник и орел

Я села. Проснулась. Как же начало вспомнить? Вот у старушки сын был. А жили они втроем: старик, жена и сын. Стал старик со своей женой думать, что им делать. Муж сказал:

— Как мы будем жить без еды?

Жена сказала:

— Там в стороне, дрова когда собирала, видела глину. Надо принести три куска глины и мешок мелкого песку.

Муж сказал:

— А где я мешок возьму? Ведь у нас и мешка нет!

Жена сказала:

— Возьми эти голенища вместо мешков и иди!

Пошел человек. Жена тоже пошла, только в другую сторону, и мотыжку с собою взяла. Собрала кустарник шикши и стланика и ловко так связала. Пришел муж с глиной и песком. Жена дала ему продолговатый камень и моржовую кость. Муж на том камне зарубку сделал. Вместо рукоятки кость к камню привязал. Крепко привязал завязкой из китового уса, в том месте, где зарубка. Жена его взяла глину, растолкла и перемешала с песком. Сделала из этой смеси кастрюлю и жирник. Поставила на солнце сушить. Высохли назавтра, совсем белые стали. Из вчерашней вязанки — шикшовника, стланика, ивняка — огонь развела для обжига. Обжигает кастрюлю, а сама по ней палочкой постукивает: когда закалится — звенеть будет. Один жирник плохо получился, песку было мало. Другой, однако, удался. Когда закалила один, глину без песка кровью развела. Затем горшки покрасила. Яму вырыли, землянку сделали. Жили там и спали. Все необходимое сделали. У берега этот человек нерпу, лахтаков добывал и, освежевав, уносил домой. В море охотиться не выезжал, потому что они ведь трое только на том берегу жили. Но ничего, еда была.

Умер старик. Сын его сильно плакал. Мать однажды говорит ему:

— Что это там дымит?

Мальчик отвечает:

— Все равно уж нам погибать. Пойдем посмотрим.

Пошли. В заплечные мешки мясо с жиром положили. Когда немного идти осталось, мальчик за камень спрятался. Впереди землянка была. Мать его пошла к этой землянке. Навстречу из землянки женщина выходит с горшком в руках. Хочет горшок вылить. Увидела гостью, испугалась, бежать бросилась. А гостья говорит:

— Эй, не бойся меня, я тоже человек, как ты, не тунгак я, подожди!

Остановилась женщина, спрашивает:

— Кто ты такая?

Отвечает гостья:

— Несколько лет мы в той стороне жили. Сверху откуда-то спустили нас. Проснулась я, вижу — пятеро нас: связка лучин и рукавиц две пары. С левой стороны рукавица с темной опушкой покатилась в сторону суши. Вышло из нее много людей. Оказывается, русские. Другая, с красной опушкой, покатилась в заморскую сторону, из нее американцы вышли. Третья рукавица в северную сторону двинулась. Укатилась за холм, из большого пальца пожелтелые листья посыпались, и оленями сделались, вместе с ними появились и оленеводы. Четвертая рукавица по побережью покатилась. Из нее береговые чукчи посыпались. Мы, эскимосы, из лучин вышли.

А женщина, которая горшок выливала, оказывается, птицей была. Говорит она пришедшей:

— Идите за холм и вещи туда несите. Выройте землянку и живите там. Муж у меня, плохой, не показывайтесь ему на глаза, не то убьет вас, хотя с добычей всегда приходит: с дикими оленями, морским зверем и многим другим. До завтрашнего дня на охоте будет.

Стала им женщина еду каждый день приносить тихонько от мужа. Сыты стали. Сын даже сказал:

— Еда у нас, как при отце.

Однажды пошел этот человек охотиться. Когда он ушел, прилетел орел. От его крыльев даже солнце потемнело. Сел он на землю. Вышла из землянки жена охотника, схватил ее орел и улетел. Возвращается муж с охоты, а жены нет. Стал всех расспрашивать о своей жене, но никто не знает, где она.

На землянку взобрался, соседей стал копьем бить — так сильно расстроился, так о своей жене страдал. Хотел скорее увидеть ее.

Мальчик матери сказал:

— Когда эта женщина здесь жила, как много у нас еды было!

Мать его сказала:

— Пойди позови мужа потерявшейся!

Мальчик сказал:

— Но ведь она говорила нам, чтобы не показывались ему на глаза, не то он нас убьет.

Мать сказала:

— Если он тебя спросит, откуда мы появились, скажи ему, что на этой земле нас не было. За горой мы появились, далеко отсюда, но никак нельзя нам было жить там. Когда отец умер, сюда пришли, за тем холмом жили. Скажи: «Мать велела позвать тебя: сон, наверное, видела».

Пошел мальчик к тому человеку и сказал, что мать велела.

— Подожди, с землянки спущусь. Где твоя землянка? Иди вперед, — сказал человек.

— Иди за мной, близко мы живем, — сказал мальчик.

Пошли. Когда пришли, там просто яма, оказывается, была, не землянка.

Сказала женщина:

— Давно ведь ты не ел, с тех пор как жена пропала. Поешь.

А человек даже в яму войти не может, около входа притулился. Кухлянку ему старуха дала. Лег на кухлянку и задремал. А сама еду приготовила: несколько сухих кусочков моржовой кожи, вымоченных в воде. Человек сказал:

— Только такая у вас еда?

Ответила старуха:

— Да, только такая. Когда муж жив был, мы тоже хорошим мясом питались. Но хотя и такую еду едим, однако живы остаемся. Когда выйдешь, постель вытряхнешь, ляжешь, палку позади землянки воткни. В какую сторону твоя жена ушла, в ту сторону палка и наклонится.

Пошел человек, так все сделал, лег и в изнеможении уснул. Утром, на рассвете, проснулся, вышел. Смотрит — палка его в сторону косы наклонилась. Вошел в яму и сказал старухе:

— Моя палка в сторону моря наклонилась.

Ответила старуха:

— Значит, в ту сторону твоя жена ушла, палка это показала. Прикажи своим оставшимся женам обувь сшить, хотя бы пар пять. На одну сторону торбаз положи травы для подстилки, на другую — дорожные запасы. Затем, когда обувь надевать будешь, поешь. Палку свою опять установи, чтобы ветром не качало, и опять спи. Проснешься, увидишь, в какую сторону палка наклонится, в ту и иди!

Выспался человек и ушел. Однажды проснулся в пути, а палка его на землю свалилась. У человека даже сердце затрепетало от мысли, что скоро жену свою увидит. Опять ему палка путь указала. На бугорочек поднялся, видит — землянка с дымящейся макушкой. На улице — большие сушила. На них большая птичья шкура висит, крылья и лапы даже до земли достают. Оказывается, это птичья одежда того человека, который его жену унес. Человек сказал:

— Все равно уж я погиб, пойду туда.

Подошел к отдушине землянки, заглянул внутрь, свою жену увидел. Сидит там человек, на подушки облокотился, а по бокам его две женщины. Поглаживает их человек и приговаривает:

— Когда же вы жирными станете?

Оказывается, как станут жирными, он их съест. Заметила женщина в отдушину своего мужа, громко сказала:

— Я от такой еды никогда жирной не буду. Мне мой муж китов из дальнего моря приносил. Вот от такой еды я поправляюсь.

Человек ответил:

— Ну что ж, принесу тебе китов из дальнего моря.

Женщина сказала:

— Пойду пока горшок вынесу, да и жарко мне очень!

Пошла горшок выносить. Вышла, говорит мужу:

— Зачем пришел? Ты ведь последний в семье. Спрячься вон туда, в чащу кустарника. Как следует в мох заройся!

Женщина вернулась. Новый муж ее сказал:

— Почему так долго была на улице? Что там увидела?

Женщина сказала:

— Что же я там увижу. Моя семья далеко.

— Ну, хватит, проводите меня на улицу, — сказал муж.

Вышли. Пошел человек к сушилам. Кухлянищу свою взял, надел. Надев, начал крылья расправлять. Когда взлетел, даже кусты от взмаха крыльев пригнулись. Приземлился, сказал:

— Ага, ты, говоришь, от дальней пищи жиреешь, а я вот что-то здесь совсем близко почуял!

Женщина сказала:

— Что ты мог почуять? Сегодня я стирала и браслеты мои промочила; оторвала их, вон туда выбросила. Ты их и почуял.

Вот человек-орел на дальнее море за китами отправился.

Когда улетел, человек своей жене говорит:

— Идем!

Женщина отвечает:

— Ты один иди, не нужна я тебе!

Взял он все же ее, вместе пошли. Прошли полдороги, навстречу им орел летит, добытого кита в когтях держит. Орлище и говорит:

— Ага, вот как ты едой из дальнего моря питаешься! Ну, теперь живыми не будете!

Жена говорит мужу:

— Ах, я ведь предупреждала тебя! Пойдем скорее вон к той речке, которая под горой течет.

Только до речки дошли, нагнал их орел. Жена этого человека сказала:

— Ты с этой стороны речки поднимайся, а я — с другой.

Стали в ущелье входить, орлише бросился вниз, упал, даже крыльями снег раскидал вокруг. Ноги убегающих чуть не раздавил. Стал их по течению реки искать.

— Плохие вы! В ущелье попрятались, теперь уж живыми не будете! — сказал орел. Поднялся с земли и взлетел повыше.

Человек жене сказал:

— Вот как в третий раз налетит, тут мы и погибнем.

Орел второй раз с высоты свалился, с такой силой упал, что лед раскололся. Снова стал искать людей. Сказал:

— Очень плохие вы! В ущелье попрятались, все равно живыми не будете.

Сел орел на глубокую воду, на дно ногами встал, крылья расправил, реку всю крыльями перекрыл. Муж и жена за камни цепляются, вверх по склонам ущелья убегают. Говорит жене человек:

— Ну, теперь уж мы погибнем!

Жена его сказала:

— Не погибнем мы! Не зря я такой сильной стала. Вот позову сейчас мороз с ветром!

Только эти слова произнесла, речку всю льдом сковало. Примерзли у орла крылья ко льду. Вышли муж и жена из ущелья. Посмотрел на них орел. Разум у него еще не замерз, он и говорит:

— Эй вы, растопите реку! За это все, что имею, пополам разделю и вам отдам. И отнесу вас в ваш дом!

Человек сказал:

— Ты ведь хотел нас сегодня убить. Теперь я тебя убью!

Ударил охотник копьем по трепещущему от страха орлу. Вздрогнул орел, да так сильно, что лед раскололо и людей в разные стороны отбросило, и умер. А муж с женой живые остались. Так устали, что прямо здесь и уснули. Когда проснулись, сказал человек жене:

— Пойду вернусь, ту женщину захвачу, которая в землянке у орла осталась.

Сходил за той женщиной, втроем пошли. Вернулись домой, мальчик вырос, большим стал, а старуха совсем состарилась. Отдали одну из этих женщин юноше в жены. Юноша с матерью взяли ее. Все. Конец.

34. Охотник и орлы-великаны

Жили охотник с женой. Было у них двое детей, да пропали они в один день — ушли плавник на берегу собирать и не вернулись. Что с ними сталось, кто знает? Пошел охотник к морю, а сам думает: «Может, детей найду?» Далеко по льду ушел: все детей высматривал. Напрасно! К полудню подул от берега сильный ветер. Повернул охотник обратно, боится, как бы лед не оторвало. Шел, шел, пслосу воды увидел. Оказалось, оторвался лед от берега, и остался охотник на льдине. «Не попасть без байдары на берег, — думает. — Наверное, погибну здесь! Надо на самый толстый лед выйти, который, не скоро растает, авось к земле поднесет».

А ветер ломает льдину да уносит все дальше от берега. Так носило человека много дней. Стала льдина таять от весенних лучей. Съел охотник с голоду все ремни и полы меховой одежды. Нечего стало есть. Ослабел совсем и крепко заснул.

Долго спал. Проснулся, видит — льдину к берегу прибило. Снега уже на берегу нет, в тундре зелень показалась. Сошел охотник на берег, с трудом на пригорок поднялся, пошел по тундре. Медленно идет, часто падает. Видит — впереди холмик, пошел к нему. Взобрался на холмик, а в нем отверстие. Заглянул туда — в глубине два жирника горят, около жирников мужчина и женщина сидят. «Это, должно быть, маленькая землянка!» — подумал человек. Вдруг слышит — говорят ему:

— Заходи!

Он вошел.

— Откуда ты?

— Со льда пришел, — отвечает охотник. Рассказал, что с ним случилось.

Мужчина сказал женщине:

— Дай ему поесть!

Поставила женщина перед охотником таз, наполненный рыбой. Наелся охотник и заснул. Сколько времени спал — не помнит, проснулся, видит: лежит он около песцовой норы, кругом зелень и цветы растут. «Что же это было, — думает человек, — неужели я все это во сне видел?» Только сил у человека стало больше и есть не хочет. Дальше пошел. Снова ему холмик попался, а в нем отверстие. Оказывается, опять жилище. Входит, видит — внутри мужчина и женщина. Спрашивают его:

— Откуда пришел, человек?

— Со льда, — и снова рассказал все.

— Накорми его! — сказал мужчина женщине.

Снова наелся охотник рыбы и крепко заснул. Проснулся, опять около песцовой норы лежит, а кругом зелень и цветы растут. «Видно, что тунгак меня водит, — испугался охотник и пошел дальше. — Найду людей, — думает он, — спрошу у них!»

Вот опять увидел он холм с отверстием. Опять оказалось жилище. «Э, чего бояться, если уж к тунгаку попал, не уйти от него. Зайду», — сказал себе охотник.

Зашел. И здесь сидят мужчина и женщина. Накормили его рыбой. Рассказал охотник, откуда он. Но не лег спать, стал спрашивать:

— Кто вы? Не люди вы, знаю… Может, это вы похитили у меня дочь и сына?

Мужчина ответил:

— Нет, не мы. Своих детей в другом месте ищи, коли живы они. Здесь поблизости большой орел живет. Такой большой, что и рассказать нельзя. Эта птица-великан все живое поедает: под водой морского зверя и рыб ловит, тундровых зверей промышляет, птиц поднебесных бьет. Если человек попадется — и его съест. Иди к тому орлу, по дороге большую рыбину встретишь, но ты не ешь ее, а в сумку положи. А как орла увидишь, кричи: «Вот мой дедушка, долго я его искал!» И орел не тронет тебя. Ночуй там две ночм. Будешь уходить — разрежь рыбу, большую часть орлу отдай!

После этого все спать легли и крепко уснули. Проснулся охотник, видит: опять около песцовой норы лежит. «О, тунгах совсем помутил мой рассудок! Если это дух-помощник, — хорошо, если злой дух, — плохо!» Подумал, потом дальше пошел. По дороге, верно, большую рыбину нашел. В сумку положил.

Шел, шел, впереди белую гору увидел. Подошел ближе, смотрит — не гора это, а огромная куча костей — звериных, птичьих и человечьих, а рядом сидит орел-великан.

Увидел его орел, клюв открыл, защелкал зубами и закричал:

— Эге, еда сама пришла!

Притворился охотник, что очень обрадовался, и закричал:

— Вот мой дедушка, долго я его искал!

Не тронул его орел, приютил как родственника. Зарылся охотник в его белые перья, две ночи и два дня проспал. Проснулся, рыбину разделил, большую половину орлу дал, меньшую сам съел и спрашивает:

— Не видал ли ты моих детей?

— В другом месте детей ищи, на север иди!

Пошел охотник дальше. Шел, шел, к небольшому холму приблизился. Опять это не холм, а землянка оказалась. Отыскал охотник вход и вошел. Темно в землянке: ничего не видно. Остановился, боится дальше ступить. А потом и подумал: «Эх, будь что будет, пойду дальше! Раз уж на льдине не умер, то и здесь жив останусь!» Протянул ногу, а впереди пропасть. «Э, теперь только вперед, жизнь или смерть», — подумал охотник и прыгнул. Долго летел, только воздух свистит. Страшно стало охотнику, сердце сжалось, глаза закрылись, в ушах звенит. Летел, летел, на что-то мягкое упал. Открыл глаза, видит: вокруг сыпучий песок, а вдали звездочка горит. «Это, — думает, — я у предков. Должно быть, давно уже нет меня среди живых людей, витает моя душа в небесах!» Подумал так охотник и пошел к звездочке.

Чем ближе подходил, тем больше звездочка разгоралась. Подошел, видит, что это не звезда, а свет из большой норы. Вошел он в нору. Перед ним — большое-пребольшое подземное жилище, а в нем на камне женщина-великан сидит. Протянула женщина-великан к охотнику руку, взяла его двумя пальцами и поставила к себе за спину, как за скалу.

Сидит, молчит. Охотник тоже молчит. Вдруг ее муж-великан входит. Держит в каждой руке по киту.

— Вот двух рыбок поймал, — сказал жене. — Дай мне котел.

Подала жена котел, кинул в него великан свою добычу. Когда сварились киты, взял великан одного и обсосал, словно маленькую рыбешку, одни кости остались. То же и жена сделала. Великан сказал:

— Эх, вкусно, да мало!

Затем спать легли и крепко уснули. Проснулся утром охотник — дома только одна женщина, великан уже на охоту ушел. Возвращается вскоре, опять двух китов принес. После еды опять уснули. Ночью человек проснулся, видит: спят великаны, обнявшись, словно две горы. Страшно стало человеку, не может уснуть. Приоткрыл глаза, видит: лежат мужчина и женщина, обнявшись, но ростом теперь такие же, как он. Удивился человек, снова глаза закрыл. Опять немножко приоткрыл и снова великанов увидел. Подумал человек: «Не то я сон вижу, не то тунгак надо мной смеется!»

Утром женщина-великан спросила:

— Ну, человечек, надоело тебе здесь?

— Домой хочу, — ответил охотник. — Детей своих найти хочу.

— Эге, поможем тебе. Пропали бы твои дети, если бы искать не пошел. Но за это, как домой придешь, молодого моржа убей, обдери его мешком, мешок жиром наполни. Собери всех соседей. Привези старика шамана от кочующих людей. Это он вызвал ветер, который тебя в море унес, он во всем виноват. Зашей этого старика в мешок с жиром, при народе в море кинь и станешь после этого самым лучшим охотником. Но жизнь твоя будет принадлежать мне110«Жизнь твоя будет принадлежать мне» — мотив заклада души героя сказки духам (у эскимосов — великанам) за счастье на земле встречается в устном художественном творчестве многих народов мира, поэтому не является специфическим явлением для эскимосского фольклора.: когда захочу, тогда и возьму ее. Да приготовь мне из шкур белых оленей кухлянку, штаны, торбаза и песцовую шапку. Вот цена твоей жизни!

Взяла женщина-великан человека в свою ладонь, сделала три шага и все пространство прошла, сквозь которое он в пропасть летел. Видит охотник — перед ним берег моря, а на волнах огромная лодка качается.

— Ну, человечек, садись, едем!

Посадила женщина-великан охотника на дно лодки. Оттолкнула лодку от берега. Не успел человек глазом моргнуть, пронеслись мимо бесконечные скалы, долины, и уткнулась лодка в песчаный берег. А великанша только три раза шевельнула веслом.

«Ого, — подумал человек, — я бы такое расстояние только дней за двадцать проплыл!»

— Ну, выходи! — сказала женщина.

Выпрыгнул человек на берег, а перед ним на холме его яранга стоит. Охотник себе не верит, глаза закрыл. Потом открыл, еще раз посмотрел и понял, что дома он. На берег оглянулся: «Где же лодка? Ни лодки, ни великанши не видно, будто и не было!»

Подошел к яранге, постучал:

— Эй, жена, это я вернулся!

Жена кричит:

— Ты живой, живой! Да ты ли это? — и плачет от радости: — Дети наши тоже вернулись!

Дверь открыла, взяла его за руку, ввела в полог. Долго гладили друг друга, ощупывали:

— Нет, тот же он! — говорила жена.

— Все та же она! — говорил муж.

И детей охотник ощупал: такие же, как были.

На другой день убил охотник молодого моржа, как наказывала ему женщина-великан. Собрал народ, сказал при всех, старику шаману:

— Больше тебе бубен не понадобится, теперь ты будешь в жиру в этом мешке плавать. Это ты вызвал ветер, по твоей вине я чуть не умер на оторванной льдине. Пусть этого с другими не случится. Теперь ты умрешь!

Сунул охотник злого старика головой в мешок с жиром и бросил в море. Потом бросил одежду для великана, из белых оленьих шкур сделанную.

И стал этот человек самым лучшим охотником и силачом, хороших детей вырастил. Прожил много зим, а когда стал стариком, великанша его жизнь взяла.

35. Два брата и ворон

Так, говорят, было. Жили в селении Уназик муж с женой, и было у них два маленьких сына. Но заболел однажды отец и через некоторое время умер. Трудно стало женщине с двумя детьми. Некому было добывать зверя. И вот узнал об этом один сиреникский человек, потерявший жену, и приехал в Уназик к этой женщине. Взял он женщину в жены, детей ее — в сыновья и отвез в Сиреники. Дома он сказал этим мальчикам:

— В этом селении есть злые люди. Если будете днем ходить около землянок, то станут вас бить. Утром затемно уходите в горы и упражняйтесь там в силе.

Отчим пасынкам неправду сказал. В Сирениках жили добрые люди, смелые охотники. Но отчим хотел, чтобы его приемные дети тоже стали сильными и смелыми. И вот каждый день убегали они в горы, в силе упражнялись. Прошло несколько лет, выросли братья, стали настоящими охотниками. Однажды зимой на дикого оленя пошли. Не прошло и дня, как каждый по оленю домой принес. На следующий день зимнего моржа промышлять пошли. Дальше всех односельчан по молодому льду ушли. Полынью нашли. Зимнего моржа там добыли. Сиреникские горы едва синели вдали. Все же первыми домой с добычей пришли. Так стали братья признанными добытчиками.

Однажды утром за дикими оленями пошли. По оленю добыли и рано вернулись.

Оставили дома добычу, на моржовый промысел отправились. Всех односельчан обогнали. Далеко в море по молодому льду ушли. А отец не раз им говорил, чтобы дальше других охотников не смели ходить. Долго по льду ходили, никак не могут моржа добыть. Между тем все односельчане близко от берега добыли моржей и домой вернулись. Братья же все дальше н дальше по льду шли, надеялись моржа добыть. Вот уж и вечер наступил, убили наконец моржа. Когда освежевали добычу и собрались идти домой, младший брат посмотрел в сторону берега. Увидел полосу густого тумана.

— Оторвало! — закричал он.

Бросили они моржа и побежали в сторону берега. Добежали до кромки льда, а щель между льдинами уже широкая стала, не перепрыгнешь. Поднялся сильный ветер и погнал воду по льдине. Побежали братья обратно в сторону моря. С мокрого льда на сухой выбрались, а вода по пятам идет. Налетел вместе с ветром снегопад, пурга поднялась. Бегут братья вперед, лед под ногами прогибается. Прибежали наконец к старому толстому льду, нашли высокую льдину, взобрались на нее и вырыли там снежную пещеру. В пещеру забрались, стали хорошей погоды ждать. Вот и говорит младший брат:

— Чтоб медленной смерти не ждать, сделай какое-нибудь чудо!

Старший брат начал вместо бубна в ладоши хлопать и под хлопки песню запел. Поет он, а младший слышит далеко-далеко крик ворона. Кончил старший брат петь, спрашивает млалшего:

— Не слышал ли ты чего-нибудь?

Хотя и слышал младший, но ответил:

— Нет, ничего не слышал!

Снова старший запел и в ладоши захлопал. И младший опять крик ворона услышал, теперь уже близко. Старший тоже услышал карканье, но спросил:

— Не слышал ли ты на этот раз чего-нибудь?

Младший, хотя и хорошо слышал, опять ответил:

— Нет, ничего не слышал!

В третий раз запел старший под свои хлопки. На этот раз крик ворона совсем близко послышался. Братья хорошо его услышали. Но старший спросил:

— Не слышал ли ты чего-нибудь?

Младший ответил:

— Нет, ничего не слышал!

Вот ворон закаркал рядом:

— Кар-р, кар-р, кар-р!

Старший ответил на вороньем языке:

— Кар-р, кар-р, кар-р! Нет, я так не сделаю, брата я не оставлю!

Младший спросил:

— Что спросил ворон?

Старший ответил:

— Ворон сказал, только меня одного спасет.

Ворон снова закаркал:

— Кар-р, кар-р, кар-р, кар-р!

Старший ответил ему на вороньем языке:

— Кар-р, кар-р, попробуй!

Младший спросил:

— Что ворон сказал?

Старший ответил:

— Сказал, что попытается нас обоих спасти. Но на пути только одна большая льдина, где можно передохнуть. Давай теперь из пещеры выйдем!

Вышли, старший брат велел младшему вверх лицом лечь. Лег младший. Старший сел на него и подолом кухлянки лицо ему прикрыл. Вдруг оторвались они от льдины и вверх понеслись. Остановились через некоторое время. На большой льдине оказались. Отдохнули. Снова старший велит младшему на спину вверх лицом лечь. Лег младший. Опять старший сел на него и прикрыл его лицо подолом кухлянки. Оторвались от льдины, дальше полетели. Через некоторое время опустились, посмотрели кругом и видят: сидят они на обрывистой скале среди вороньих гнезд.

Вызвал тут старший брат своего помощника горностая.

Горностай откликнулся:

— Пик, пик, пик!

Старший сказал на горностаевом языке:

— Пик, пик! Нет, один я не полезу вверх!

Младший спросил:

— О чем сказал горностай?

Старший ответил:

— Горностай сказал, что я один только могу выбраться отсюда!

Младший сказал:

— Давай сначала я взберусь на скалу, а потом ты.

Полез младший и взобрался на скалу. Старший за ним полез. Тоже взобрался. Сошли со скалы и пошли домой.

Домашние тем временем камлали. Со всей округи поющие шаманы собрались. Одни говорят, что братья в море погибли, другие, — что живы, третьи ответ у духов-покровителей спрашивают.

А юноши тем временем к дому приближаются. К своей землянке подошли, к отдушине влезли, слушают. Вот отец их запел, затем перестал петь, сказал:

— Песнь свою я во льды направил. Оттуда с моря мне крик ворона послышался!

Опять запел, перестал петь и говорит:

— Песню свою я внутрь льдов послал, туда ворон полетел, там его крик слышу.

Затем отец в третий раз запел, опять перестал петь и сказал:

— Когда я запел и умолк, ворон сказал мне, что он отнесет меня на север, во льды. И вот я полетел туда. По пути на льдине остановился, отдохнул. Затем снова летел. В пути снова остановился и оказался в становище воронов. Но, может быть, я и ошибся.

Слушают братья сквозь отдушину слова отца. Отец еще раз запел, умолк и сказал:

— В становище воронов отдохнул. На скалу взобрался, в тундру спустился и домой пошел. До землянки дошел, к отдушине влез и стал слушать, о чем поют внутри.

Сказал эти слова отец и говорит другим юношам:

— Идите посмотрите, нет ли кого у отдушины!

Услыхали братья эти слова, отскочили от отдушины и спрятались в сторонке. Вышли юноши, смотрят — никого нет. Вошли в землянку, сказали хозяину, что никого снаружи нет. Братья снова к отдушине подошли. Отец тем временем сам вышел и увидел их. Велел им в землянку идти. А потом спрашивает:

— Как же вы из льдов выбрались?

Ответили братья:

— Далеко отсюда нашу льдину к берегу течением прибило. Сошли мы со льдины в том безлюдном месте и сюда пришли.

Отец сказал им:

— Вот, оказывается, как вас к берегу принесло!

Младший брат сказал:

— Ты ведь все своими глазами видел!

После этого не стали уходить дальше всех в море. Хорошо охотились. Все. Конец.

36. Как ворон женился

Так, говорят, было. Стояло пять жилищ. В этих жилищах братья жили. У каждого нз братьев по единственной дочери. Недалеко от братьев жила семья воронов: бабушка и внук.

Однажды дочь старшего брата за водой пошла. Когда она воду брала, подошел к ней ворон и попросил:

— Напои меня! Напои меня!

Стала его девушка поить, стал ворон пить да всю воду на землю из ведра и разбрызгал. Ударила девушка ворона ладонью и говорит:

— Экий ты неловкий, всю воду расплескал, ни капельки не оставил!

Ворон ответил:

— А ты на мне шкуру порвала. Зашей!

Девушка сказала:

— Что ж, давай сюда, зашью!

Пошла девушка домой, и ворон к себе пошел. Пришел домой, своей бабушке сказал:

— Невестка теперь у тебя есть, в первой землянке живет. Приведи ее сюда!

Старуха собралась и в первую землянку пошла. Вошла. Спросили ее:

— Зачем пришла?

Старуха ворониха ответила:

— Внук за невестой к вам послал.

Рассердился хозяин, приказал подрезать ей хрящ на носу. Надрезали воронихе хрящ. Заплакала она. Домой пошла.

На второй день дочь второго брата за водой пошла. Когда воду брала, ворон подошел к ней, попросил:

— Напои меня! Напои меня!

Девушка стала его поить. Снова ворон всю воду расплескал. Ударила девушка ворона ладонью и сказала:

— Экий ты неловкий, всю воду расплескал, ни капельки не оставил!

Ворон ответил:

— А ты на мне шкуру порвала. Зашей!

Девушка сказала:

— Что ж, давай сюда, зашью!

Пошла девушка домой, ворон к себе пошел. Пришел домой, говорит бабушке:

— Невестка теперь у тебя есть. Во второй землянке живет. Приведи ее сюда!

Пошла старая ворониха во вторую землянку. Вошла. Спросили ее:

— Зачем пришла?

Старуха ворониха ответила:

— Внук за невестой к вам послал!

Ответили ей:

— Ах он черномазый! Плюгавка засаленная!

Надрезали старухе хрящ на носу. Горько заплакала старуха, домой отправилась. Нос у нее на этот раз распух.

На третий день дочь третьего брата за водой пошла. Когда воду брала, ворон подошел к ней, сказал:

— Напои меня! Напои меня!

Девушка стала его поить. Расплескал ворон всю воду. Девушка ладонью его ударила и говорит:

— Экий ты неловкий, всю воду расплескал, ни капли не оставил!

Ворон ответил:

— А ты на мне шкуру порвала, зашей!

Девушка сказала:

— Что ж, давай сюда, зашью!

Девушка домой пошла, ворон к себе пошел. Приходит домой, говорит бабушке:

— Невестка теперь у тебя есть. В третьей землянке живет. Приведи ее сюда!

Старуха ворониха не пожелала идти. Внук ее ворон настоял на своем. В третью землянку старуха пошла. Подошла. В дверях остановилась, сказала:

— Внук за невестой к вам послал!

Ответили ей:

— Ах он черномазый! Плюгавка засаленная!

Хрящ на носу у старушки надрезали. Заплакала она и домой пошла.

На четвертый день дочь четвертого брата за водой пошла. Когда воду брала, ворон подошел к ней, попросил:

— Напои меня! Напои меня!

Девушка стала его поить. Ворон стал пить и всю воду расплескал. Ударила его девушка ладонью и говорит:

— Экий ты неловкий, воду расплескал, ни капли не оставил!

Ворон ответил:

— А ты на мне шкуру порвала, зашей!

Девушка сказала:

— Что ж, давай сюда, зашью!

Девушка домой пошла, и ворон к себе пошел. Пришел домой, бабушке говорит:

— Невестка теперь у тебя есть. В четвертой землянке живет. Приведи ее сюда!

Отказывалась идти старуха ворониха, но внук-ворон настоял на своем. Пошла она в четвертую землянку. Еще с порога крикнула:

— Внук за невестой к вам послал!

Ответили:

— Ах он черномазый! Плюгавка засаленная!

Хотела было старушка убежать, схватили ее, хрящ на носу еще больше надрезали. Отправилась она со слезами домой. Наступила ночь. Все жители селения крепко спали. Утром проснулись. Вот из пятой землянки дочь пятого брата пошла за водой. Когда воду брала, ворон подошел к ней, попросил:

— Напои меня! Напои меня!

Девушка кружку водой наполнила, ворону поднесла. Начал он пить и снова воду расплескал. Девушка ладонью его ударила и сказала:

— Экий ты неловкий, воду расплескал, ни капли не осталось!

Ворон сказал:

— А ты на мне шкуру порвала, зашей!

Девушка ответила:

— Что ж, давай сюда, зашью!

Девушка домой пошла, ворон к себе пошел. Пришел домой, бабушке говорит:

— Невестка теперь у тебя есть. В пятой землянке живет. Приведи ее!

Старуха ворониха на сей раз наотрез отказывалась. Ведь ее так больно за внука наказывают! Настоял внук-ворон на своем. В пятый раз старуха за невестой пошла. К дверям пятой землянки подошла, громко сказала:

— Внук за невестой к вам послал!

Сказала и убежала. Не догоняли ее. А отец разрешил девушке пойти к ворону. Пошла девушка. Приходит, а жилище у ворона такое тесное, что не выдержала девушка и заплакала. Так в слезах и уснула. Увидела старуха ворониха заплаканную девушку, принялась вокруг нее петь и плясать. И вдруг маленькая, грязная землянка воронов превратилась в большую, просторную и чистую. Ворон человеком стал, а старуха ворониха — женщиной. Проснулась девушка, а кругом все изменилось, похорошело.

Стала старуха всех односельчан олениной угощать. Затем и девушке дала угощение. Тут другие девушки пришли.

Первая сказала:

— Ведь первую меня в жены выбрали!

Вторая сказал:

— Нет, меня!

Третья сказала:

— Нет, меня!

Четвертая сказала:

— Нет, меня!

Но ворон на той женился, что сама к нему пришла. После этого они людьми стали и хорошо зажили. Все.

37. Женитьба сироты

Так, говорят, было. Жили в одном месте пять братьев. Богатые были. Оленей много имели. По соседству мальчик-сирота со своей бабушкой жил. Землянка у них очень маленькая, тесная и грязная. Одежда очень плохая. Еды своей у мальчика с бабушкой не было, у соседей побирались. Мальчик даже на улице редко появлялся, на теле у него короста была.

Однажды подумал сирота и говорит бабушке:

— А ну, пойди в первую ярангу пяти братьев!

Бабушка спросила:

— Что тебе у них надо?

Ответил сирота:

— Дочь их в жены хочу взять!

Согласилась старушка. Вышла. В первую ярангу пошла. Входит, хозяин ее спрашивает:

— Зачем пожаловала? Голодные вы, наверное, с внуком?

Старушка отвечает:

— Да нет же! Внучек послал меня, чтобы вы дочку свою за него выдали.

Хозяин жене сказал:

— А ну, подай мой нож. Мизинец ей отрежу за такие слова!

Подала жена хозяину нож, отрезал он у старушки мизинец. Заплакала старушка от боли и обиды и пошла в свою землянку. Вошла, внук спрашивает:

— Ну, как дела?

Отвечает старушка:

— Не отдали они своей дочки, а мне мизинец отрезали.

Внук сказал:

— Теперь иди в ярангу второго брата, его дочь посватай!

Старушка сказала:

— Не пойду! Снова они мне боль причинят!

Настоял внук на своем. Согласилась старушка, пошла. Во вторую ярангу пришла. К переднему столбу прислонилась. Хозяин поздоровался с ней и спросил:

— Зачем пришла?

Старушка ответила:

— Внук мой послал вашу дочь посватать.

Хозяин жене сказал:

— А ну, подай мой нож! Безымянный палец отрежу ей за такие слова!

Подала жена хозяину нож, и отрезал он у старушки безымянный палец. Заплакала старушка от боли и обиды и пошла в свою землянку. Вошла, внук и спрашивает:

— Ну, как дела?

Отвечает старушка:

— Вот и безымянный палец отрезали!

Внук сказал:

— Теперь иди в ярангу третьего брата, его дочь посватай!

Старушка сказала:

— Ой, не пойду! Ведь только три пальца у меня иа руке осталось. Опять ведь палец отрежут!

Настоял внук на своем. Согласилась старушка и пошла. В третью ярангу вошла. К переднему столбу прислонилась, хозянн поздоровался и спросил:

— Зачем пришла?

Старушка ответила:

— Внук мой послал вашу дочь посватать.

Хозяин жене сказал:

— А ну, подай мой нож! Средний палец ей отрежу за такие слова!

Подала жена хозяину нож, отрезал он у старушки средний палец. Заплакала старушка от боли и обиды и отправилась в свою землянку. Вошла, внук снова спрашивает:

— Ну, как дела?

Отвечает старушка:

— Теперь уж и средний палец отрезали!

Внук сказал:

— А теперь иди в ярангу четвертого брата, его дочь посватай!

Старушка сказала:

— Нет, не пойду! Только два пальца у меня на руке осталось, так теперь и четвертый отрежут!

Настоял внук на своем. Согласилась старушка и пошла. В четвертую ярангу вошла. К переднему столбу прислонилась. Хозяин поздоровался и спросил:

— Зачем пришла?

Старушка ответила:

— Внук мой послал вашу дочь посватать.

Хозяин жене сказал:

— А ну, подай мой нож! Отрежу ей указательный палец за такие слова!

Подала жена хозяину нож, отрезал он у старушки указательный палец. Заплакала старушка от боли и обиды и отправилась в свою землянку. Вошла, внук спрашивает ее:

— Ну, как дела?

Старушка ответила:

— Теперь и указательный палец отрезали!

Внук сказал:

— А теперь иди в ярангу пятого брата, его дочь посватай!

Старушка сказала:

— Теперь уж совсем без пальцев на одной руке останусь. Ведь и большой палец отрежут!

Внук и теперь настоял на своем. Пошла старушка. В пятую ярангу вошла. К переднему столбу прислонилась. Хозяин поздоровался и спросил:

— Ну, старушка, что скажешь?

Старушка ответила:

— Внук мой послал вашу дочь посватать.

Хозяин сказал:

— Ну что ж, пусть женится!

Затем отец дочери сказал:

— А ну, доченька, иди следом за своей свекровью!

Не возражала девушка отцу. Оделась и со свекровью пошла.

Приходят. Увидела девушка маленькую землянку, тесную, старую. Грязно в ней и сыростью пахнет. Девушка от брезгливости даже капюшон кухлянки не сняла. Наступила ночь. Поели и спать легли. Только старушка не спала. Когда молодые люди крепко заснули, поднялась она и стала ногами стены землянки раздвигать. Раздвинулись стены, стала землянка большой и высокой. Взяла старушка большой таз, водой наполнила, внука разбудила. Встал внук. Посадила она его в таз и принялась все тело обмывать. Вышел внук из таза. Ого! Какой красивый мужчина стал! На руках его сильные мускулы.

Оделась старушка и вышла. Нарезала дерна, собрала его и в сени землянки принесла. Тут она стала на дерн дуть, и превратился он в куски мяса разных зверей. Снова старушка вышла. Пошла на морской берег, охапку мелкой морской травы набрала. Затем эту морскую траву в землянку внесла, в сенях повесила и стала дуть на нее. Превратилась морская трава в меха разных пушных зверей. В третий раз старушка вышла. Собрала в сумку много белых камней. Внесла в кладовую, стала дуть на них. И превратились белые камни в куски сала разных зверей. После этого старушка в полог вошла, стала будить девушку:

— Сноха, вставай, корми нас!

Проснулась сноха, сняла капюшон и осмотрелась вокруг. Видит — новый полог в просторной землянке, рядом с нею лежит уже не грязный мальчик с коростой на теле, а статный мужчина. Улыбнулась девушка мужчине, глаз не может отвести от него. Стала она еду готовить. Полное блюдо мяса и сала нарезала. Сели есть. Девушка куски мяса подбрасывает, а юноша ловит их ртом и ест. Когда кончили есть, бабушка сказала им:

— Теперь одевайтесь! Я для вас одежду приготовила.

Вышла старушка в сени. Внесла из сеней нерпичий мешок и вынула из него одежду, женскую и мужскую, совсем новую.

Надела девушка меховой комбинезон, по вороту и рукавам росомашьим мехом отделанный. Юноша красивую кухлянку с черным воротником надел и красные меховые брюки с росомашьей отделкой внизу. Встали они рядом, как будто ветром очищенные. Потом вышли из землянки и стали гулять поблизости. Вернулись в землянку. А тут и время обедать настало. Снова поели. Говорит внук бабушке:

— А теперь теще моей надо гостинец отнести — еды разной и мехов! Вместе с женой поеду!

Стал юноша гостинцы готовить. Вышел в сени. Нарубил разного мяса и сала. Все это в таз положил. Затем жене сказал:

— Ты за этим тазом смотри, а я на улицу выйду!

Взял юноша нож, вышел на улицу и смастерил снежную нарту. Сиденье со спинкой тоже из снега сделал. Копылья111Копылья — распорки, соединяющие полозья нарты с верхними планками и между собой. острые из дерева по бокам воткнул. Кончил нарту, стал изо всех сил дуть. Снежная нарта в настоящую превратилась. Концы от копыльев острыми ножами сделались. Вынес наполненный едой таз, на нарту поставил. Куском моржовой шкуры накрыл и привязал. Затем жену позвал. Взяла она деревянный молоток и вышла. Села на нарту, на спинку облокотилась. Юноша к нарте ремень привязал и потянул за него. Так и поехали. Девушка сидит на нарте и песню поет.

Выбежали девушки из четырех яранг, стали за спинку нарты хвататься. Стала молодая жена молоточком по рукам девушек ударять. Возвращала им боль бабушки своего мужа. Бьет девушек по пальцам, а сама смеется. Вот нарта к яранге отца подъехала. Девушка с нарты поднялась, в ярангу вошла. Из яранги отец ее вышел. Отвязал покрышку на нарте, увидел полный таз мяса и сала от разных зверей. Вдвоем с зятем высыпали еду из таза. Стало еды в несколько раз больше. Внес мясо и сало зять в сени. Затем нарту на вешала подняли и в ярангу пошли. Хозяин жене сказал:

— Вот сколько вкусной еды наш зять привез! Сейчас угощаться будем.

Женщины еду приготовили. Стали все есть. Потом юноша с молодой женой к бабушке вернулся. Стали они жить в полном достатке. Все.

38. Майырахпак

Давно это было, говорят. Пошли мышки-самочки за ягодами. Собирают они ягоды, а Майырахпак тем временем из дома своего вышла. Идет, на ходу свой нож о камни-скалы точит и говорит:

— Пис-пис-пис, как бы я вас ножом не ударила! Пис-пис-пис, как бы я вас ножом не ударила!

Увидела по пути маленьких мышек, собирающих ягоды. Приблизилась к ним. Увидели ее мышки, заплакали, а она свою тонкую кухлянку сняла и посадила их всех в кухлянку. Взвалила кухлянку с мышками на плечи и отнесла к высокому дереву, стоящему в тундре. Дошла до дерева, встала под него и сказала:

— Дерево, дерево, нагнись!

Действительно нагнулось дерево. Привязала Майырахпак свою кухлянку с мышками к верхушке дерева, отошла и говорит:

— Дерево, дерево, выпрямись!

Выпрямилось большое дерево, а Майырахпак в свою ярангу пошла. Когда она ушла, стали мышки в дырочку кухлянки смотреть, кто пройдет, какой зверь или человек. Увидели идущую пить к речке евражку, окликнули:

— Евражка, евражка, правда, что ты человек? Отвяжи нас!

Подпрыгнула евражка и говорит:

— Ни за что не отвяжу, ни за что не отвяжу! Когда мы пить идем, вы в нас камешками бросаете!

Бежит следом горностай. Увидели его мышки, позвали:

— Горностай, горностай, правда, что ты человек? Отвяжи нас!

Поглядел на них горностай и говорит:

— Ни за что не отвяжу, ни за что не отвяжу! Когда мы гуляем, вы в нас камешками бросаете!

Немного погодя бежит лиса. Увидели ее мышки, стали звать:

— Лисичка, лисичка, правда, что ты человек? Отвяжи нас!

Услыхала их лисичка, подбежала к дереву. Уселась и говорит:

— А что хозяин делает?

Отвечают мышки:

— Когда подходит к дереву, говорит: «Дерево, дерево, нагнись!» Когда уходит, приказывает: «Дерево, дерево, выпрямись!»

Запомнила эти слова лисичка и сказала:

— Дерево, дерево, нагнись!

Нагнулось дерево. Развязала лисичка кухлянку и выпустила мышек. Выпустила и говорит:

— Пойдите шикшовника наберите!

Набрали мышки шикшовника, наполнили им кухлянку. Лисичка привязала кухлянку к верхушке дерева и говорит ему:

— Дерево, дерево, выпрямись!

Действительно, выпрямилось дерево. Когда оно выпрямилось, разбежались мышки и лисичка в свою нору ушла. Развела в горшке красную краску из сухой коры ольхи. Наполнила свой горшок и в помойное ведро вылила. Затем постелила постель и спать легла.

Назавтра Майырахпак проснулась, взяла свой нож, к большому дереву пошла. Идет, по дороге о камни-скалы нож точит. «Пис-пис-пис, как бы я не поранила вас! Пис-пис-пис, как бы я не поранила вас!» Подошла к дереву, сказала:

— Дерево, дерево, нагнись!

Действительно нагнулось дерево. Майырахпак ножом кухлянку разрезала, оттуда шикша посыпалась. Стала Майырахпак ягоды есть и приговаривать:

— Глазища, глазища!

Съела и говорит:

— Где же мышки, которых я вчера в кухлянку засунула? Вместо них шикшовник один. Наверное, это моя двоюродная сестра лисичка их развязала. Ее очень легко уговорить.

Пошла к лисичке, решила ей отомстить. Закусила губу и говорит:

— Ну уж если я до тебя доберусь, не быть тебе живой!

Услышала лисичка шаги — Майырахпак к ее норе приближается. Обмакнула руки в горшок, ноздри разведенной краской намазала и стала стонать. Заглянула Мацырахпак в нору, видит — ее двоюродная сестра под покрывалом лежит. А в горшке и помойном ведре кровь, даже нос в крови. Испугалась Мацырахпак, так и присела у порога! Лисичка, не глядя на нее, сказала:

— Я, твоя двоюродная сестра, умираю, кровью истекаю, даже испражняюсь и мочусь кровью! Хороша же ты, единственная моя надежда, — хоть бы раз пришла навестить меня! Разве уж только когда умру, придешь?!

Майырахпак ответила:

— А я, глупая, сержусь на тебя, что ты мышек отвязала!

Лисичка опять ей говорит:

— Кто же мне горшок и помойное ведро выльет?

Майырахпак ответила:

— А я-то на что? Я и вылью!

Лисичка со стоном опять говорит ей:

— Только прямо на улицу не выливай. Зачем неприятное прохожим делать! Вон к тому утесу пойди, там и вылей!

Подумала лисичка и прибавила:

— Плохая совсем твоя двоюродная сестра. Отделилась от меня моя тень. Как услышишь мою тень, не оборачивайся, а то околдует она тебя!

Поставила Майырахпак на плечо помойное ведро, горшок в руки взяла, к утесу понесла. Вскочила лисичка, погналась за Майырахпак. Догнала ее — и давай ей на пятки наступать! Завыла Майырахпак, зубами защелкала и говорит:

— Ни за что к тебе не обернусь! Ни за что к тебе не обернусь!

А лисичка все бежит за ней, наступает на пятки. Подошла Майырахпак к утесу, наклонилась, стала помойное ведро с плеч опускать. В это время лисичка как толкнет ее, а сама в южную сторону убежала.

Упала Майырахпак, да на лету за птичье гнездо зацепилась. Отдышалась, стала всех птиц просить, чтобы подняли ее на утес. Не решаются птицы, потому что больно тяжелая Майырахпак. Тогда взяла она одного топорка, клюв его пальцами сплющила. Вырвала из опушки воротника волоски и приделала ему две косы. После этого краской лапы и клюв намазала. Кончила разукрашивать, посадила на скалу. Сидит топорок на скале, из всех своей красотой выделяется. Стали другие топорки просить Майырахпак, чтобы она их тоже такими красивыми сделала, обещают ее за это на скалу поднять. Разукрасила Майырахпак топорков, подняли они ее на скалу, хотя и трудно им было. С тех пор все топорки красивые. Это их Майырахпак такими сделала. Когда ее подняли на скалу, она на север пошла.

А лисичка тем временем на юг бежала. Пока бежала, застигла ее в пути зима. Поравнялась лисичка с островом Маскын и заметалась в поисках переправы. Видит — течением от берега маленькую льдинку несет. Прыгнула на эту льдинку и поплыла на ней на другой берег. Когда к суще приблизилась, увидели ее маскынские ребята, взяли луки, побежали к ней. Бегут, а лисичка им кричит:

— Эй вы, на суше, подождите! Дайте мне на берег сойти, ведь я могу и утонуть на море.

Оставили ее мальчишки в покое.

Прибило льдинку к суше, выскочила лисичка на берег, убежала от мальчишек. Стали мальчишки ей вслед из луков стрелять. Но лисичка очень скоро скрылась из виду, сделала в тундре пору и стала там жить.

А Майырахпак на север пошла и до самых Сиреников дошла. На другом берегу речки у поселка Сиреники остановилась. А на этом месте две скалы были, которые сами раскрывались и сами закрывались. Внутри этих скал Майырахпак и устроилась. Взяла на воспитание сына тугныгаков, потому что у самой детей не было. Вырос мальчик и стал к сиреникским детям ходить, в разные игры с ними играть. Станет ему кто-нибудь перечить, он возьмет, того и убьет. А сиреникские боятся с ним расправиться, его мачеха — тоже тугныгак. Зимой добудут охотники моржа во льдах, сядет Майырахпак на корточки и отнимет у охотников печенку, которая кому-нибудь на долю выпала. С этих пор сиреникские старики перестали зимой печенку есть.

И вот наконец стали сиреникские люди между собой рассуждать:

— А здорово получается! Добывать печенку добываем, а есть не едим. Долго так будет продолжаться?! Давайте в следующий раз, как на охоту пойдем, возьмем с собой воспитанника старухи Майырахпак, которая поселилась у нас в скалах. Пусть он как охотник получит свою долю печенки.

Вот однажды хорошая погода выдалась, и южные льды к Сиреникам пригнало. Позвали охотники с собой воспитанника Майырахпак во льдах поохотиться.

— Эй, где ты, сидящий в скале? Идем с нами во льдах охотиться! Заработай себе свою долю печенки!

Отвечает им юноша:

— Хорошо, пойду!

Стал юноша собираться, заспешил. А тем временем охотники уже моржа добыли и на припай вытащили. Хозяин лодки сказал своим людям:

— Эту печенку бросьте целиком на тонкий лед! Пусть парень за ней туда сходит.

Пришел юноша, говорят ему:

— Вон видишь печенку? Бери ее себе, это твоя доля.

Пошел юноша за печенкой и провалился. Загарпунили его охотники и убили. Печенку его вынули. Отдали прокладчикам дороги, те ее как груз на санки положили. Сказал хозяин байдары прокладчикам дороги:

— Выйдете на сушу, печенку эту старухе отдайте!

А старуха Майырахпак сидит, как всегда, на круче на корточках, охотников поджидает. Вышли прокладчики дороги на сушу, старуха их спрашивает:

— А где мой сын?

Отвечают прокладчики дороги:

— Да где-то следом идет. Целую печенку в долю получил. А пока вот это держи.

Отвязали от санок печенку ее воспитанника. Взяла ее старуха, домой пошла. Пришла, печенку на полочку над жирником положила, сама около жирника села. Сидит около жирника, а с печенки то и дело крупные вши перед ней падают. Подумала старуха: «Ох, уж не моего ли это сына печенка?» Сняла с полки печенку, стала ее рассматривать. Рассмотрела и признала печенку сына. Села на корточки перед входом в жилище и заплакала.

Вот однажды опять хорошая погода выдалась, опять все мужчины Сиреников вышли на припай охотиться. Сообразила старуха, когда охотники к берегу повернут, вышла на кручу, стала звать сильный ветер с суши вместе со снегом. Налетел ветер, повалил снег, и оторвало припай. Всех мужчин, которые ушли во льдах охотиться, в море унесло. Собрались старики на берегу, всматриваются в море, своего шамана подстрекают:

— Какой же ты шаман? Где твой ворон, которым ты хвастался? Вон старуха всех мужчин у нас отняла, а нашу надежду, мальчиков-подростков, ее воспитанник поубивал. Так что все мы теперь умрем от голода.

Наступила ночь, запел старик шаман, имеющий ворона. Влетел к нему ворон, велел ему шаман отнять у Майырахпак жилище.

Полетел к ней ворон, велит из жилища уходить. Ответила ему Майырахпак:

— Никуда не пойду, мое это жилище!

Опять ей ворон говорит:

— А ну, давай, убирайся! Если это действительно твое жилище, попробуй открой его снаружи!

Когда вышла Майырахпак, двери ее, как всегда, за ней захлопнулись. Приказывает им старуха открыться. Только двери заскрипели, начали открываться, прикусил ворон губу, сказал сквозь зубы:

— Попробуйте только открыться, я вас истолку, искрошу!

Захлопнулись двери. Сказал тогда ворон Майырахпак:

— Ну довольно, уходи отсюда, нет у тебя здесь жилища! Видишь, двери тебя не слушаются!

Видит Майырахпак, делать нечего, опечалилась и пошла на север, куда глаза глядят, потому что отобрал у нее ворон жилище. Тьфу!

39. Пять дочерей

Был один мужчина, удачливый охотник на китов. Пять дочерей у него. Пятая — самая маленькая, еще грудь сосет. Старшая уже большая выросла. Вот раз отправился мужчина на охоту. Сели в байдары, отчалили, недалеко в море ушли. Стали зверя выслеживать. Увидали кита. Пошли к нему на веслах, короткими веслами гребли. Подплыли, загарпунил его стрелок, и притом намертво. Зацепили ремнями за челюсть, тянут к берегу, причалили. Вытащили байдару, на сушила положили. Пошел хозяин байдары свою жену звать, обряд какой нужно совершить. Приходит — нет жены, за кореньями ушла. Пошла старшая дочь обряд совершать. Отправились вдвоем на берег. Пришли, совершили обряд. Стали мужчины кита резать, а жир весь вытаскивают, мясо вытаскивают. Делят жир и мясо между собой. В свои ямы таскают. Кончили убирать, по своим ярангам разошлись. А жена хозяина байдары все не возвращается. Наступила ночь, спать легли, нет ее. И на другой день не пришла. Стал мужчина свою жену искать. На охоту перестал ходить, в горах искал, нигде не мог найти. Наконец перестал искать. Опять собрался на охоту, в море на байдаре с другими охотниками ушел.

Говорит старшая дочь:

— Наступит осень, не будет у нас съедобных кореньев, когда праздновать будем.

Пошла девушка в тундру, копает коренья мотыгой. Вдруг кто-то солнце заслонил. Смотрит — орел впереди нее сел. Сказал орел:

— Я за тобой пришел.

Ответила девушка:

— Зачем? Мой отец будет ругать меня.

Взял ее орел в свои когти. Взлетел с ней вверх, на небо взобрался. Отец ее тем временем опять кита увидал. Подплыли к нему, загарпунили и сразу убили. Зацепили ремнями за челюсти, потянули к берегу. Байдару на сушила положили. Пошел хозяин байдары за старшей дочерью, чтобы обряд совершить. Пришел, зовет дочь, а ее нет.

— Где моя дочь?

— Ушла травы собирать.

Взял с собой на берег вторую дочь для совершения обряда. Совершили обряд в честь кита. Стали его мужчины резать, жир и мясо отделять. Кончили, делить стали, по своим ямам таскать. Убрали все и по ярангам разошлись. Уснули. На другой день проснулись, а дочери хозяина байдары все еще нет. Снова искал он ее в горах, да так и не нашел. Пришел домой, сказал дочерям:

— Не ходите больше туда!

— Хорошо, — согласились девочки.

Скоро опять на морскую охоту отправились, сели в байдары, отчалили. Опять кита увидали. Приблизились к нему. Загарпунили, убили, зацепили за челюсть, к берегу потянули. Пошел мужчина своих дочерей звать, чтобы обряд совершить. Только две дочери у него теперь осталось112Рассказчик сделал пропуск — не показана потеря других сестер.. Велел старшей совершить обряд. Справили обряд в честь убитого кита. Мужчины стали кита разделывать. Жир его оттаскивают, мясо оттаскивают. Делить стали, в ямы понесли. Как все кончили, по своим ярангам отправились. Уснули. На следующий день проснулись. Мужчина своим двум дочерям сказал:

— Больше никуда не ходите, видите, сестры ваши пропали.

— Хорошо, — согласились они.

Мужчина опять на морскую охоту отправился. Сели в байдару. Отчалили. Кита увидали. Подплыли к нему, загарпунили, убили, зацепили ремнями за челюсть, потянули к берегу. Причалили. Пошел мужчина дочерей звать, чтобы обряд совершить. Приходит — обеих дочерей нет, ушли.

Орел их на небо унес. На небе в очень большую ярангу привел и сам с ними вошел. Яранга та очень светлая и теплая оказалась, было в ней много оленьего, нерпичьего, лахтачьего, моржового мяса и китовой кожи с жиром. Орел сказал девушкам:

— Ешьте досыта все, что видите, — оленину, китовую кожу с жиром, нерпу. Ешьте что хотите, никто не запретит вам, Я пищу сюда ношу.

Стали они есть. Много едят, досыта. Орел говорит им:

— Почему вы не полнеете?

Отправился орел за дикими оленями. Понесла девушка горшок выливать. Вылила, собралась в ярангу идти, вдруг перед ней лиса. Лиса сказала ей:

— Что это вы делаете? Знаете, почему он заставляет вас много есть? Как будете полные, он вас и съест. Загляни-ка в кладовку, там своих сестер увидишь. Они еле живы. Когда располнели они, орел высосал из них кровь. Свари им оленины побольше, пусть поправляются. А потом, как поздоровеют, дайте им жил, пусть все дни нитки крутят. Крутите нитки из жил до тех пор, пока жилы не кончатся. А как кончите, мне скажите, я вас на землю спущу. Когда муж-орел придет и спросит: «Что это вы так плохо полнеете?» — ответьте. «Потому что наш отец очень хороший добытчик. Мы только тогда полнеем, когда дальней рыбой питаемся».

Кончила говорить лиса и ушла. Стали девушки делать, как она им велела.

Вернулся орел с охоты на диких оленей, много оленей убил. И говорит своим женам:

— Почему это вы не полнеете?

Девушки отвечают:

— Потому что наш отец удачливый добытчик. Мы только тогда полнеем, когда дальней рыбой питаемся.

Отправился орел к дальней реке. Стали девушки собираться. Стали жилы теребить и нитки из них сучить. Как всю работу окончили, из ярангн вышли. Увидела их лисичка и спрашивает:

— Ну как?

— Кончили мы!

Вошла, все убрала.

Привязались сестры друг к дружке. Стала лиса спускать их, понемногу веревку выпускает. Совсем немного до земля не хватило. Стали они веревку дергать. Выпустила их лиса. Прыгнули, младшая стала сплетенную веревку подбирать.

Подобрала, в путь отправились. Прилетел орел, а девушек нет.

— Ах негодные!

Погнался за ними.

— Если догоню, съем!

Гонится за ними орел. Бегут девушки что есть сил. Вот уж орел увидел их. Еще быстрее сестры побежали. Вот-вот он настигнет их.

— Если догоню, съем! — кричит.

Дальше бегут сестры. Остановилась одна, провела мизинцем черту. Бегут, назад посмотрели — огромная река на месте черты образовалась. Спрятались они на берегу. Приблизился орел, на середине реки сел.

— Все равно не спасетесь!

Расправил крылья. Поднялась вода в реке, вот-вот девушек затопит. Совсем уж близко подошла, орла до шеи захлестнула. Стала одна сестра воду замораживать. Остановилась вода, замерзла. И орла заморозила. Попробовал орел крыльями взмахнуть — трескается лед, далеко трещины пошли, да не вырваться ему. Вышли девушки из укрытия. Убила одна сестра орла маленьким ножом.

Пошли девушки в свое селение. В ярангу отца пришли.

— Смотрите, больше никуда не уходите! — говорит отец.

— Хорошо!

Живут спокойно. Но ведь девушки так жить не могут! Соскучилась самая младшая. Плетеную веревку взяла, из дому вышла. Бросила ее в тундру, пошла, стала собирать. Вдруг перед ней берлога большого бурого медведя. Вошла девушка в нее. Хозяина нет. Села девушка. Вдруг большой бурый медведь входит. Стал ее кусать, а потом говорит:

— Ой! Зачем я это делаю, ведь это гостья моя!

— Ты ела? — спросил.

— Нет!

Подал ей мяса, китовую кожу с жиром. Стала девушка есть. Поела, спать легла. Подал ей медведь черенок скребка.

— Как проснешься, ударь меня черенком скребка, не бойся!

Положила девушка черенок на видное место. Проснулась. Стал бурый медведь ее кусать.

— Ой, зачем я это делаю? Ведь это моя гостья! Да ты не бойся, бей меня, а то больно тебя укушу!

Когда вышли, стали по кругу бегать. Сначала медведь девушку обогнал, потом девушка медведя. Оставила его за собой. Потом вместе в берлогу пошли. Стали есть мясо дикого оленя. Спать легли. Говорит медведь девушке:

— Как проснешься, ударь меня черенком скребка, не бойся.

Уснули они. Утром проснулась девушка.

— Ой, опять будет меня кусать!

Ударила его черенком скребка. Медведище быстро сел… Встали, поели. Наружу вышли. Стал медведь бороться с девушкой. На ноги ей встать не дает. Но вот перестала девушка падать. Медведь сказал:

— Я не один живу, там на другой стороне много яранг.

Пошла девушка туда. Взобралась на бугорок, видит — там в мяч играют. Побежала туда. Незаметно в одну ярангу пробралась, в летний полог вошла. Посмотрела хозяйка на полог, заметила, что занавес немножко колышется. Подошла к нему, подняла, видит: в пологе молодая красивая девушка. Закрыла занавес, осталась девушка в пологе. В это время старший брат хозяйки, который в мяч играл, домой пришел. Спрятала женщина девушку за полог. Юноша вошел. Стала женщина кормить брата, ничего ему про девушку не сказала. Когда брат ее уснул, ввела девушку. Спать легли и уснули. На следующий день юноша проснулся, видит — возле него девушка. Не стал юноша никуда ходить, женился. Забеременела жена. Родила мальчика. Вырос мальчик, ходить стал. Еще забеременела. Снова мальчика родила. Вдруг однажды слышат голос в сенях:

— Где молодая женщина? Гости на состязание прибыли.

Вышла молодая женщина. Стали состязаться в беге. Всех обогнала молодка. Потом бороться стали. И тут она победила. Вернулась домой, своего маленького сына накормила грудью. Когда наступила ночь, уснули. На другой день не пошел молодой мужчина на улицу. Соскучилась молодка. Надоел ей муж. Собралась в свою ярангу идти. Говорит мужу.

— Я в свою ярангу пойду.

Муж сказал ей:

— Я тоже пойду с тобой.

Молодка сказала:

— Нельзя, моя яранга очень далеко. Ведь дети твои здесь останутся, вместо меня будут жить здесь.

— Хорошо.

Собралась молодка. Плетеную веревку взяла, надела ее на шею, ушла туда, откуда пришла. К большому бурому медведю пришла. Там ночевала. На следующий день в свою ярангу пошла. Пришла. Родители ее радушно встретили. Стала у родителей жить. Живет, живет, захотела опять к мужу идти. Вышла, плетеную веревку взяла, вверх бросила. По этой веревке к северному сиянию полезла. Поднялась — а там тоже играют в мяч. Снова мимо прошла, никто ее не заметил. Увидела хозяйка — занавес летнего полога немного колышется. Подошла к нему, смотрит — в пологе молодка. Женщина спрятала ее, одеждой завалила. Вдруг брат женщины домой приходит. Вошел. Женщина ему про молодку ничего не сказала. Стала его кормить. Поел брат, лег спать, лег и уснул. Вывела женщина молодку, накормила. Поели, спать легли и уснули. На другой день проснулся парень, видит — красивая молодая женщина. Женился парень. Никуда не стал выходить. Забеременела молодка, снова родила мальчика. Живут-поживают. Молодка опять забеременела. Опять мальчика родила. Грудью этих детей кормила. И здесь односельчане с молодкой состязаться в беге стали. Молодка опять обогнала всех. Стали бороться. Опять победила молодка. Пошла в ярангу мужа. Пожила немного. Снова захотелось ей в свою ярангу пойти, Своему мужу сказала:

— А все-таки я пойду в свою ярангу!

Муж ей сказал:

— Я тоже пойду!

— Нельзя, очень далеко моя яранга. Ведь здесь у тебя дети останутся, а они все равно что я!

Согласился молодой мужчина. Молодка оставили его. В свою ярангу пошла. Пришла. Опять радушно встретили ее родители. Стала у своих родителей жить. Через некоторое время опять задумала уйтн. Пошла в сторону моря, к берегу пришла, под воду пошла. Видит — впереди бугорок. Подошла — перед ней яранга. Вошла в ярангу, а там мужчины. Стали угощать ее. Подали ей навагу. Поела она и спрашивает:

— А по ту сторону есть селение?

— Большое там селение есть.

Ушла молодая женщина. Бугорок позади остался. Видит: впереди очень много яранг. Молодка там снова вышла замуж. Там навсегда и осталась. Кончилось. Тьфу!

40. Два силача и старик

Жил на острове Киги113Киги (или Кихи, чук.) — о-в Аракамчечен в пр. Сенявина. человек, собакой вскормленный. Звали его Эттувьи114Эттувьи («Собачий») — чук. имя.. А в Янракиноте115Янракинот — русская адаптация названия чукотского поселка Янракыннот («Твердыня») на побережье пр. Сенявина. жил другой человек, вскормленный бурым медведем, его звали Кайнувьи116Кайнувьи («Олений») — чук. имя.. От животного молока силу они огромную получили. Оба друг друга никогда не видели. Но кигмитский Эттувьи слышал, что Кайнувьи очень силен, а Кайнувьи люди говорили, что сильнее Эттувьи никого на свете нет.

Передали они через людей друг другу весть, что хотят помериться силой. Вот однажды янракинотский старичок поставил в лагуне рыболовные сети. На его байдаре было два тугих поплавка из пестрой нерпы. Вдруг видит: идут два силача — Эттувьи и Кайнувьи. Подошли они к старичку и сказали:

— Смотри, старик, как мы будем в силе состязаться, да скажи потом, кто из нас сильнее.

Старичок ответил:

— Подождите меня здесь, пока я сеть поставлю.

Расправляет сеть не спеша, а сам глаз с силачей не спускает. Легли силачи на песок и подперли подбородки, разговаривают мирно друг с другом. Оказалась под рукой у Кайнувьи кость от сустава моржового ласта. Взял он эту кость и раскрошил, ее пальцами в порошок. А Эттувьи облокотился на поплавок из нерпичьей шкуры, хотел его поправить. Только задел рукой, поплавок не выдержал и лопнул. Старичок все это видел. Расправил он сети и сказал им:

— Вот вы и посостязались: один пальцами кость раскрошил, другой одним прикосновением раздавил поплавок из нерпичьей шкуры. А ты, Эттувьи, разве можешь сказать, что тело твое крепче раздавленной кости? А ты, Кайнувьи, разве скажешь, что тело твое крепче поплавка из надутой нерпичьей шкуры? Оба вы такие силачи, что начнете состязаться и убьете друг друга. Лучше уж не боритесь! Ведь вы в разных селениях живете!

Послушались янракинотского старичка силачи и не стали бороться, разошлись. Все.

41. Месть

В селении Кивалук жили одиноко старик и мальчик, племянник его. В окрестностях селения бродило много диких оленей. И старик зимой вдоволь оленей добывал. Летом морского зверя промышлял. Жили эти двое, ни в чем не нуждались. Мальчик наконец вырос и тоже охотиться стал, диких оленей и морских зверей добывать. Перестал старик ходить на охоту. Хозяйством занялся. Вот однажды и говорит племяннику:

— Как ты будешь жить, когда я умру? Неужели навсегда один останешься? Кто же в доме уберет, еду приготовит, когда ты будешь охотиться? Есть на южной стороне селение под названием Кыгмик. Говорят, что женщины этого селения — красавицы. Пошел бы ты туда, поискал себе жену, пока я жив!

После этого разговора стал юноша еще усерднее охотиться. Вот уж дни длинные стали. Весна пришла. Однажды сказал племянник:

— Хватит нам пока добытых припасов. Пойду-ка я, пожалуй, в Кыгмик!

Старик сказал:

— Иди, да только ненадолго, а то еще умру, пока тебя не не будет!

Отправился юноша в Кыгмик. Утром вышел, нарту за собой потащил, а к вечеру уже и в Кыгмик пришел. Подошел к жилищу старшины. А у старшины была единственная дочь, очень красивая девушка. Радушно принял старшина юношу. Спросил его:

— Зачем ты к нам пришел?

Юноша ответил:

— За женщиной я пришел.

Старшина сказал:

— Вот, бери мою дочь. Я согласен. Женись на ней, если нравится!

Женился юноша на дочери старшины. Остался здесь жить. Много диких оленей добывал. А в море уходил — морского зверя промышлял. Но вот однажды загрустил юноша о чем-то. Спрашивает его старшина:

— О чем ты грустишь?

Ответил юноша:

— Дома мой старый дядя в одиночестве остался. Не знаю, жив ли он, здоров ли?

Старик сказал:

— Женщина, если замуж вышла, никогда в доме отца не останется. Если хочешь домой идти, иди!

На другой день усадил юноша жену на нарту и повез ее волоком домой. Наступила ночь, прибыли они в Кивалук.

Жив-здоров старик оказался. Стали с невесткой работать не покладая рук. Много молодой охотник диких оленей в тундре добывал. Всех не мог унести, оставлял в тундре. Потом вместе с женой в тундру ходили за оленьими тушами. А старик тем временем хлопотал по дому и, покончив с работой, выходил из яранги, садился на корточки, молодых ждал.

Вот однажды возвращаются они, а старика нет около дома. Не сидит, как всегда, на пороге. Говорит жена:

— Где же это старик? Почему нас не встречает?

Отвечает муж:

— Наверное, в яранге что-нибудь делает.

Пришли. Нет старика. Не встречает их. Вошли в ярангу — и тут нет. Муж сказал жене:

— Куда же наш старичок делся? Пойду посмотрю, куда его след ведет.

Вышел. Нашел следы. В сторону моря следы ведут, капли крови на них видны. Вернулся. На другое утро пошел по этим следам. Привели следы к морю. Заметил юноша в морской дали землю. Пошел туда. Скоро до большого селения дошел. Испугался, что увидят, и решил подождать ночи. Когда ночь наступила, пошел к жилищам. Среди жилищ одна огромная землянка. За землянкой высокий столб. А ночь лунная, все видно. Посмотрел на верхушку столба, увидел, что там человек сидит. Подкопал земляные крепления столба. Повалил столб. Посмотрел на привязанного к столбу человека, а это, оказывается, его дядю танги убили. Отвязал его, поднял и домой понес. На другой день сшили умершему новую одежду, одели его и похоронили.

Стал этот мужчина остерегаться, далеко не уходил. Вот один раз прогуливается в тихую погоду около дома. Посмотрел в сторону моря, и кажется ему, будто две черные точки вдали появились. И верно, через некоторое время идут в его сторону два человека. Сказал он своей жене:

— Идут в эту сторону два человека. Наверное, к нам. Наверное, хотят меня убить! Когда войдут, предложи им угощение. Во время еды я выйду, будто бы проветриться. И ты за мной иди!

Вот пришли два человека с посошками. Хозяин сказал:

— Ого! Впервые гости у меня! Откуда пришли? Куда путь держите?

Гости отвечают:

— Пришли мы тебя на праздник пригласить!

Хозяин сказал:

— Войдите в полог, поешьте сначала, затем пойдете!

Мужчины вошли. Стала женщина угощать их разной едой. Во время еды муж ей сказал:

— Вспотел я, пойду освежиться!

Вышел. Жена тоже за ним пошла. Большой нож в кухлянку положил, обратно вошел. К сидящим в пологе мужчинам подошел. Убил. Жене сказал:

— Где же похороним? На улице — земля мерзлая, да к тому же, если кто придет их искать, по взрытой земле сразу обо всем догадается. Давай их спрячем под пол!

Приподняли доски пола и положили туда убитых.

Теперь уж мужчина не отходит от землянки. Совсем близко прогуливается.

Через несколько дней со стороны моря пять человек появилось. Муж жене сказал:

— К нам пять человек идут. Снова так, как в прошлый раз, сделаю.

Вот пришли пять человек. Хозяин сказал:

— Ого! Впервые у меня гости! Откуда пришли? Куда путь держите?

Гости ответили:

— На днях пропали два человека, ушедшие в эту сторону. Мы пришли спросить, не знаешь ли ты о них.

Хозяин сказал:

— Давайте поешьте сначала! А людей ваших я не видел.

Принесла жена вкусной еды. Во время еды хозяин сказал:

— Вспотел я, пойду освежиться!

Вышел. За ним следом жена. Нож большой взял. Обратно вошел. Сидящих перебил. Снова под пол убитых спрятали.

Через несколько дней в тихую погоду вдали множество людей появилось. Человек этот жене сказал:

— Теперь уж много людей к нам идет. Опять будешь угощать их вкусной едой. А я выйду будто бы подарки приготовить для них. Ты за мной тоже иди!

Люди пришли. Хозяин сказал им:

— Ого! Впервые у меня столько гостей! Откуда идете? Куда путь держите?

Люди ответили ему:

— Где-то сначала двое потерялись, затем пятеро тех двоих искать ушли и тоже не вернулись. Все в эту сторону ушли. Может, ты о них что знаешь?

Хозяин сказал:

— Нет, не видал я этих людей! Устали вы с дороги. Идите сначала поешьте!

Вошли люди в землянку. Стала женщина их угощать разной вкусной едой. Муж ее сказал:

— Пойдем приготовим для гостей подарки. Ведь впервые у нас эти гости! Нельзя им без подарков уйти!

Вышли муж и жена. Остов каяка стружками наполнили, жиром облили. Затем вход в землянку бревнами заложили. Каяк с облитыми жиром стружками на крышу землянки подняли. Стружки подожгли. Затем мужчина отдушину на крыше открыл и крикнул сидящим в землянке:

— Вот в это отверстие ваши подарки подам! Получайте!

И протолкнул в отдушину остов каяка со стружками. Один конец остова упал в проход. Хотели было гости убежать — выход снаружи бревнами заложен, а изнутри огнем пылает. Мужчина с женщиной через отдушину набросали в землянку дров, налили туда жиру. Запылала землянка, пока не рухнула. Все люди внутри сгорели. Муж и жена поставили временный шатер. Переночевали. На следующий день муж сказал:

— Вот теперь уж в Кыгмик вернемся.

После этого возвратились в Кыгмик, отомстив тангам за смерть дяди.

42. Оленеводы

Жил оленевод с женой и сыном. Стадо у него многочисленное было. Жалел он сына, все на пастбище один делал. Вот однажды призадумался и говорит себе: «Если я умру, сын мой совсем один останется, трудно ему будет справиться с таким большим стадом. Вот бы сироту к себе взять, чтобы был помощником сыну! Эх, хорошо бы сироту найти!» Однажды бродил по тундре, нашел мальчика-сироту и привел к себе. Стал тот на день его в стаде сменять. Легче стало старику. Когда зима наступила, снег выпал, стали юноши чередоваться. Сирота быстро научился владеть копьем. Сын же старика ленивый был. Сирота с каждым днем сил набирался. А далеко на северной стороне было еще два стойбища. У ближнего соседа пять сыновей было. Все шестеро мужчин — мастера копьями владеть. Самый младший брат к тому же хороший бегун, быстрее всех бегал. И еще были у них две сестры. А дальний сосед один с женой жил.

Сын этого человека ленивый был. Плохо оленей охранял, а ночью, только стадо остановится, он сразу и заснет. И спит беспечно всю ночь. А сирота, пока хозяйский сын спит, всю ночь с копьем упражняется, силу и ловкость развивает. Проснется сын, а сирота говорит ему:

— Смотри, не спи так много! Какая от этого польза? Упражняйся так же, как я, учись копьем владеть. Бывает иной год, что появляются откуда-нибудь недобрые люди.

Скоро сирота научился очень хорошо на оленях ездить. Упражняясь, над головами оленей копьем размахивает и говорит так сыну старика:

— Смотри, когда небо землю снегом покрывает, то и корм олений прячет, трудно тогда становится стаду. Или же недобрые люди откуда-нибудь появятся — и здесь погода много значит.

И еще сирота сказал:

— Поэтому нельзя тебе много спать, а надо в силе и ловкости упражняться.

Сын старика ответил:

— Как ты можешь мне советы давать? Ведь ты от меня во всем зависишь. У меня отец есть, потому ты не должен меня учить. А у тебя нет отца, и потому ты от меня зависишь.

А сирота еще больше упражняется, хочет стать ловким и сильным.

Вот уже несколько лет береговые люди не приезжали. Отец однажды сказал:

— Не стало у нас лахтачьих подошв, износилась оленья упряжь, не стало ремней для нарт, износились подполозки117Подполозки — набойки на полозья нарты из кости или пластин оленьего уса. у нарт. Как не позавидовать северным соседям! Приезжали к ним береговые люди, привезли в обмен подошвы, ремни для нарт и упряжек, подполозки к нартам. Вот бы мне поехать туда!

Воспитанник его и родной сын отвечают:

— И правда, поезжай!

Назавтра с рассветом уехал. К вечеру до многосемейного оленевода доехал. Подъезжает к первой яранге, выходит из яранги хозяин, оленей приехавшего привязал, затем сказал:

— Входи к нам, поешь!

Вошел гость, хозяин у него спрашивает:

— Ты, наверное, с какой-нибудь целью ездишь?

— Да, подошвы, лахтачью шкуру, ремни, подполозки хочу достать, вот и езжу. Ведь нас береговые люди в этом году не посетили, поэтому ничего у нас нет.

Хозяин сказал:

— К сожалению, это у северного соседа много береговых людей было. Туда тебе и надо ехать! Если там ничего не достанешь, тогда уж к нам заезжай. Я с тобой хоть чем-нибудь поделюсь.

Гость сказал хозяину:

— Пожалуй, поеду туда!

Хозяин сказал:

— Когда там что-нибудь раздобудешь, еще куда-нибудь поедешь?

Гость ответил:

— Нет, обратно сюда поеду.

Вышел и поехал дальше. А хозяин тем временем говорит своим сыновьям:

— Как заедет он сюда на обратном пути, я его убью. А вещи его себе заберем.

Приехал оленевод к дальнему соседу. Земля в том месте большим снегом покрылась, но от южного ветра и позднего дождя поверх снега ледяная корка легла. Подошел гость к яранге. Хозяин сказал:

— Входи!

Стали вошедшего угощать. Во время еды хозяин спрашивает:

— Ты, наверное, с какой-нибудь целью ездишь?

Отвечает гость:

— Да, подошвы, лахтачью шкуру, ремни для упряжки, подполозки для нарт хочу достать, вот и езжу. Ведь к нам береговые люди в этом году не приезжали, поэтому нет у нас ничего.

Хозяин сказал:

— С какой стороны ты моего соседа объехал?

Гость ответил:

— Я прямо через их стойбище ехал.

Хозяин спросил;

— Что тебе сказал отец тех братьев?

Гость ответил:

— Он мне сказал: «Удачно гы приехал. Есть у нас все эти вещи. Но сначала к дальнему соседу поезжай. Если там ничего не достанешь, мы тебе что нужно дадим».

Хозяин говорит гостю:

— Конечно, я тебе все, за чем ты приехал, дам. А ты отсюда, наверное, в другое место заедешь?

Гость сказал:

— Нет, я обратно к тому многосемейному заеду.

Хозяин сказал:

— Смотри, если к ним поедешь, жизни лишишься, убыот они тебя!

Затем хозяин еще сказал:

— Я думаю, что надо тебе отсюда уехать ночью. Когда поедешь мимо соседского стойбища, будь настороже. А как убедишься, что в безопасности, поезжай дальше прямо.

Стемнело, собрался гость и уехал. Когда совсем темно стало, решил, что теперь уж безопасно, и поехал прямо. Всю ночь оленей изо всех сил гнал. А отец той большой семьи с вечера его караулил, ждал, когда он через их стойбище поедет. К полуночи не дождался, бросился наугад догонять. Слышит убегающий скрип снега и удары палкой по оленям, думает: «Совсем погоня близко». А олени его сильно шерсть потерли. Оглянулся — видит, правда сосед его догоняет. Вот-вот догонит, хотя олени его быстро-быстро бегут. Догнал, наконец. Когда поравнялись упряжки, бросил сосед копье. Убегающий пригнулся, копье в бедро одного оленя вонзилось. Соскочил он с нарты, вынул копье из оленя. Сосед тоже с нарты спрыгнул. Убегающий копье на него нацелил, вертит в руках. Попятился сосед, смотрит, как бы не упасть. Говорит ему оленевод:

— Имеющий копье вперед смотрит! Берегись теперь!

Прижал врага к сугробу, подумал: «Если сейчас нападу, он отпрыгнет и в сугроб упадет». Бросился на врага, тот отпрыгнул и упал на спину. Вскочил на него оленевод и пронзил насмерть копьем. Затем снял с убитого одежду и здесь же захоронил его. В головах его копье острием вверх поставил. Затем малахай убитого на копье повесил и шнурком закрепил. После этого пошел к своим ослабевшим оленям и заколол их. Вместо них пару оленей соседа взял. И скоро домой вернулся.

С рассветом отправились сыновья убитого на поиски. Идут и говорят:

— Наверное, отец наш снова в эту ночь траву к земле склонил.

Шли, шли, видят — вдали из снега копье торчит. Старший брат сказал:

— Вон там опять отец траву к земле склонил, а сам ушел в их жилище поесть.

Когда же братья к копью подошли, малахай увидели. Младший брат узнал шапку и говорит:

— Да ведь это нашего отца малахай!

Убедились они, что отец убит, вернулись домой. Стали после этого остерегаться.

Вернулся домой оленевод, ничего не рассказал о случившемся ни сыну, ни сироте.

Наступила зима, толстым слоем снега покрыло тундру, погнали юноши стадо к подножию гор. А нарты их совсем без подполозков стали, ездовые олени без упряжки остались, кончились ремни для нарт, у самих все подошвы износились.

А землю еще больше снегом покрыло. Ближние оленьи пастбища совсем занесло. Целыми днями ездит сирота по тундре, корм для оленей ищет. Можно позавидовать соседним стойбищам: ко всем приезжали береговые люди. Все есть у соседей: и подполозки для нарт, и подошвы, и ремни. Особенно много всего у дальнего оленевода, который когда-то с их отцом поделился. А ехать до него один день и еще полдня. Да и снег в ту зиму очень глубокий выпал. Целыми днями сирота на оленях ездит, неглубокого снега ищет. Вот однажды, вернувшись, сказал своему хозяину:

— Целыми днями я езжу, ищу места с неглубоким снегом. Недалеко от нас многосемейные. За ними одиночная гора. Подножие этой горы покрыто неглубоким снегом. Вот бы туда перегнать стадо! Если здесь останемся, совсем олени из сил выбьются.

И вот погнали стадо к подножию той горы. К ночи подошли туда. Сын оленевода говорит:

— Вот бы к многосемейным в стойбище за горячей едой пойти да поесть хорошенько!

Сирота отвечает:

— Если хочешь ехать, поезжай. Я же останусь в стаде. Не впервые мне на снегу быть.

Сын оленевода говорит:

— Вот ведь ты какой непослушный!

Сирота объяснил, что нельзя им ехать туда, ведь у них в стаде есть чужие олени. Спросил сына оленевода:

— Неужели ты не догадываешься?

Сын оленевода сказал:

— Отец наш, пожалуй, рассказал бы нам. Вижу я, ты без отца хочешь хозяином быть. Но ведь я настоящий хозяин стада! Ведь мой это отец, а не твой!

Сказал тогда сирота:

— Что ж, поедем!

И вот запрягли оленей, поехали. К тем многосемейным приехали. Там их хорошо приняли. Отвели их к первой яранге, к яранге старшего брата. Он один с женой живет. Там юноши нарты свои поставили. У сына оленевода нарта с колокольчиком была. Хозяин приглашает:

— Входите!

Сын оленевода первым поспешил войти. Вошел в полог, занял место у передней стены. Сирота последний вошел. А тот уж раздеться успел. Сирота подумал: «Зачем же он разделся?» — и прислонил голову к передней стенке. А за пологом в сенях муж и жена разговаривают. Слушает их сирота. Муж жене говорит:

— Отец этих парней, сидящих в пологе, нашего отца убил. Они наши враги. Приготовь им горячей еды повкуснее.

Сын оленевода слышит, что за пологом разговаривают, но не разбирает, о чем они говорят. Сирота тоже слышит и все понимает. Сын оленевода спрашивает:

— О чем разговариваете?

А хозяин нарочно погромче говорит жене:

— Отец наш рассказывал, что отец сидящих в пологе его хороший друг.

Сын оленевода снова из полога спрашивает:

— О чем разговариваете?

Ответил хозяин:

— Говорю жене, что сидящие в пологе наши друзья.

Посмотрел сирота с тревогой на сидящего у передней стены товарища. Наступила ночь, женщина только кончила оленину варить. Внесла варево в полог. Стали есть. Во время еды хозяин говорит:

— Вот вы наши настоящие друзья!

Однако осторожный сирота даже чижи118Чижи (местн. рус.) — меховые чулки. не снял. После еды легли спать. Сын оленевода как лег, так и заснул тотчас. А сирота не может заснуть, не дает ему покоя подслушанный разговор. Один глаз закрыл, другим смотрит. Через некоторое время хозяин приподнялся, взял трубку и закурил. Курить кончил, бросил трубку в стену полога, чтобы гости от шума проснулись. Не просыпаются. Взял тогда ночной горшок, греметь стал — опять не просыпаются. Тогда сказал жене:

— Крепко эти парни спят. Ну, теперь одевайся! Братьев позовем.

Когда оделись, сказал жене:

— Я выйду, а ты мне занавес полога подержи. Затем я подержу, чтобы ты вышла.

Вот жена полог рукою приподняла, и муж вышел. Затем он из сеней полог приподнял, жена вышла. Отправились по другим ярангам братьев созывать. Подошли к первой яранге, хозяин говорит:

— Там в пологе двое спят. Одевайся быстрее!

У второй яранги позвал:

— Там в пологе двое спят. Одевайся скорее!

Так вот всех братьев позвал.

А сирота, как только хозяева вышли, вскочил, товарища своего в бедро кулаком ткнул. Тот проснулся, штаны, чижи и торбаза с сушильной рамы стянул. Сирота ему говорит:

— Слишком ты много спишь! Ведь предупреждал я тебя, что в нашем стаде два чужих оленя. Сколько заставлял тебя в силе упражняться! Никогда ты меня не слушаешь.

Оделись юноши быстро и вышли в темноту. А в это время их хозяин у последней яранги говорил:

— Там в пологе двое спят. Мы должны их убить.

Вышли сирота с сыном оленевода из полога, забрали свои. нарты. Начал на нарте сына оленевода колокольчик звякать.

— Что мне делать с этим колокольчиком? — спрашивает он.

Сирота сказал:

— Оторви!

Тот оторвал и спросил:

— Куда мне деть его?

Сирота ответил:

— За пазуху положи!

Затем выволокли нарты. И прямо к своему стаду направились. Когда приблизились, свистнул сирота, оленей своих позвал. Подбежали два оленя. Он запряг их. Сыну оленевода сказал:

— Позови и ты своих оленей!

Хотел тот свистнуть, от страха не может. Сирота сказал:

— Вот говорил я тебе, что когда отец наш в стойбище за лахтачьей шкурой, ремнями и подполозками ездил, случилось с ним что-то по дороге, а он нам не рассказал, а ты все свое: «Отец бы рассказал…» Ну, зови оленей!

А тот от страха опять не может свистнуть. Наконец свистнул. Подбежали два оленя. Запрягли их парни, сели в нарты и помчались.

Тем временем старший брат младших братьев собрал. Пошли к яранге старшего брата. Вошли в сени, старший брат говорит:

— Я в сенях останусь, а вы к пологу идите. Когда все будет кончено, скажете: «Готово».

Затем старший еще сказал:

— Те двое как раз напротив вот этого места спят. Идите и прямо через полог убейте их!

И вот пронзили копьями полог, но никто не вскрикнул, не застонал. Старший брат приподнял копьем полог. Нет юношей. Старший сказал;

— А ну, где там их нарты?

Вышли, смотрят — и нарт нет. Старший сказал:

— Едем догонять!

Побежали к своим оленям. Старший свистнул своим оленям. Тотчас два явились. Запряг. Братья тоже своим оленям свистнули. Прибежали олени. Запрягли их. Старший сказал:

— Вперед, в погоню!

Убегающие очень быстро ехали. На рассвете позади скрип полозьев услышали. Сирота сказал:

— Это за нами гонятся!

И правда, вот уже братья совсем близко. Вот обогнали, прыгнули с нарт. Сирота сказал сыну оленевода:

— Вот они и догнали нас! Ну что ж, подкрепимся дорожным припасом, а затем оденемся-приготовимся!

Оделся сирота для поединка и говорит товарищу:

— А ты пока поупражняйся с копьем!

Как только заря утренняя поднялась, заколол он копьем двух своих оленей. Жертву всевышнему принес. Сын оленевода тоже своих оленей заколол, тоже жертву принес.

Тем временем и братья для поединка переоделись. Ринулся старший брат на сироту. А сирота на него. Скрестили копья. Разгорелась заря, повалил сирота своего врага копьем на спину. Вскочил на него, копье к груди приставил. Поверженный сказал:

— Подожди, дай мне вздохнуть!

Однако пронзил его сирота копьем и убил. Вместо убитого второй брат на сироту ринулся. Снова копья скрестили. Стал второй брат теснить сироту. Вот когда совсем трудно стало, сирота первым по копью нападающего ударил, на спину повалил. Затем вскочил на него, копье к груди приставил. Побежденный сказал:

— Подожди, дай мне вздохнуть!

Однако пронзил его сирота копьем и убил. Сильно устал, спрыгнул с убитого и сказал товарищу:

— Теперь твоя очередь!

Ринулся сын оленевода на врага. Крикнул ему сирота, чтобы он смелее держался. Подбадривает его:

— А ну, смелее!

И он копьем врага на спину повалил. Поверженный сказал:

— Подожди, дай мне вздохнуть!

Однако пронзил копьем его сын оленевода и убил. И вот когда третьего брата сразили, младший домой убежал. Погнались юноши на его же оленях за ним. Ой и быстро бежал младший брат! Возле самой яранги был, когда наконец настигли его. Сказал им младший брат:

— Старшие братья против воли моей заставляли меня так поступать. Плохо они делали. Никто так делать не должен. Пощадите меня! Я вам половину оленей отдам и все остальное имущество пополам разделю. А сестер моих каждый в жены себе возьмите. Я же к вам обоим как брат относиться буду!

Согласился сирота и сказал:

— Вот это ты хорошо говоришь!

Оба женились на сестрах побежденных братьев, а оленей пополам разделили. После этого в свое стойбище приехали. Отцу-воспитателю сирота так сказал:

— Почему ты, как тогда вернулся, не рассказал нам, что с тобой случилось? Ведь мы из-за этого чуть не погибли! Достаточно поработал я на тебя. Если хочешь умереть, то умирай!

Затем пошли за убитыми братьями, взяли к себе, похоронили. Вот тогда оленей у них много стало. Все.

43. Ворон и лиса

Так вот, жили в одном жилище ворон и лиса: ворон занимал одну половину, лиса — другую. Ворон — рыбак. Возьмет он свое сиденье за спинку да и идет рыбу ловить. Вернется домой, сядет в своем углу, приготовит рыбьей строганины и ест с удовольствием. А лиса из своей половины и говорит ему:

— Ох, как вкусно тебе, какой приятный запах от рыбки идет!

Ворон отвечает:

— Да уж помалкивай, угощу и тебя!

Долго выбирает рыбку помельче и кладет ее около лисы:

— На, ешь!

Лиса берет. Самая маленькая рыбешка ей досталась! Она ест эту рыбку долго, помаленьку, со смаком. А ворон-рыбак ест столько, сколько влезет.

Отоспится ворон как следует, а назавтра снова идет на рыбную ловлю. Приходит с охоты, и все начинается сначала: сам ест досыта, а лисе одну самую маленькую рыбешку даст. Лиса ест ее долго и помаленьку.

Однажды, когда ворон крепко-крепко спал, встала лиса в полночь и решила сама половить рыбки. Взяла она рыболовные снасти ворона и отправилась к проруби. Опустила удочку в лунку. Ловит, ловит, а рыбка не попадается. Лиса и думает: «Наверное, ворон не так просто ловит. А ловит и приговаривает: Ваю ваю. ваю, вай!». Стала лиса так приговаривать. Вдруг сильно клюнуло, потянула лиса удочку. Еле-еле вытаскивает. Вот вот рыба из воды покажется! Вытащила наконец, а оно как заплачет человеческим голосом! Бросила лиса снасти и кинулась бежать домой. Прибежала, тихонько вошла, разделась и легла. Крепко заснула.

Ворон утром встал, поел рыбы, собрался было идти рыбу ловить, а снастей нет. Стал он их искать. Искал, искал, не нашел. Позвал лису:

— Нутен, Нутен! Где мои снасти?

Лиса откликнулась:

— Не знаю где.

Ворон стал лису строго допытывать:

— Если не скажешь, побью тебя!

Лиса отвечает:

— Ага вспомнила! Этой ночью я ходила рыбку ловить, попалось мне что-то на удочку, стало плакать человеческим голосом. Я и выбросила снасти в прорубь.

— Что теперь с тобой делать? Как же мы проживем без снастей? — расстроился ворон.

Вышел ворон из жилища и думает: «Куда же мне пойти?» И пошел он вверх по речке.

А лиса подсмотрела, куда он пошел. Шел, шел ворон и увидел на пути своем маленькую ярангу. Подходит, а около яранги прогуливается хозяюшка, да такая грязная, косматая, мокроносая. Из носу чуть ли не до подбородка течет. Одна штанина ниже, другая — выше. Подходит к ней ворон и говорит:

— До чего же красивая женщина! Сколько лет живу на свете, такой красавицы не встречал.

Женщина говорит:

— Ну, пойдем в жилище! Верхнюю одежду в сенях сними.

Снял ворон кухлянку, положил на дрова, затем вошел в полог, но не успел и осмотреться, как хозяюшка позвала его из сеней. Высунул ворон голову из-под полога и видит: надела женщина его кухлянку и красуется, повертываясь из стороны в сторону. Ворон посмотрел, посмотрел на нее и сказал:

— Какая красавица! Надела мою кухлянку и теперь еще краше стала! Наверное, я не так носил свою одежду, как надо!

— Теперь залезай в полог, — сказала хозяюшка. Ворон снова влез в полог, а хозяюшка начала что-то толочь в сенях. Затем принесла в полог на деревянном блюде много рыбы. Стал ворон есть.

— Как много у тебя рыбы! — говорит ворон.

— Я тебе дам с собой, — отвечает хозяюшка.

Наелся ворон, вышел в сени и надел свою кухлянку. Хозяюшка тем временем принесла из кладовой большую охапку рыбы. Нагрузился ворон и пошел домой. Вернулся с едой, а лиса уже тут как тут. Говорит она ворону:

— Ах, как вкусно пахнет рыбкой!

Ворон отрезал от одной рыбки хвост и дал лисе.

Как только ворон уснул, вышла лиса потихоньку из яранги и отправилась по его следу. Поднялась вверх по речке и увидела ярангу. Смотрит, а около яранги прогуливается хозяюшка. Лиса подошла к ней и говорит:

— Ты бы хоть нос свой мокрый вытерла!

Хозяюшка говорит:

— Ну, пойдем в ярангу!

Зашли в сени.

— Кухлянку сними и положи вот сюда, — сказала хозяюшка.

Сняла лиса кухлянку и вошла в полог. Хозяюшка говорит из сеней:

— А ну, выгляни в сени!

Высунула лиса голову, увидела, что хозяюшка надела ее кухлянку, и закричала:

— Ой, зачем ты мою кухлянку надела! Ведь ты всю ее вымажешь! Вон как у тебя из носа капает!

— Ну, иди в полог, — сказала хозяюшка.

Вдруг послышался треск, стала яранга разваливаться. Выскочила лиса из полога, видит — нет никакой яранги, вместо нее река течет. Лнса быстро свою кухлянку надела, но тут ее подхватило течением и понесло. Кое-как выбралась она на берег, принялась намокшую шерсть вытирать, досуха все равно не вытерлась, так мокрая и осталась.

Вернулась лиса домой и тотчас спать легла. Уснула, а с мокрой шубы вокруг нее лужа натекла. Наутро ворон проснулся, досмотрел на лису и говорит:

— Нутен, Нутен! Что с тобой случилось?

Лиса отвечает:

— Да меня река чуть не унесла!

— Всегда ты все портишь, мешаешь мне еду добывать, — рассердился ворон.

Уснула лиса. Вышел ворон из яранги, опять стал думать, куда бы ему теперь за едой пойти. Отправился он в одну сторону и увидел посреди тундры большую землянку. Взлетел ворон на землянку и стал смотреть в отдушину. Видит — внутри землянка просторная, и ходят там по кругу олени, очень много оленей. А посреди круга женщина сидит и свои длинные волосы расчесывает. Ворон думает: «Что же мне делать, как быть?» В это время внизу по кругу небольшой олень проходил. Плюнул ворон на него. Олень сразу упал. Женщина встала, посмотрела, а олень мертв. Закрутила она узлом свои волосы, взяла этого оленя, вынесла на улицу и выбросила. Ворон освежевал оленя, нагрузился мясом, оставил на месте шкуру и вернулся домой.

Лиса все еще спала. Ворон наварил мяса и стал есть. Лиса тем временем проснулась и говорит:

— Ах, как вкусно пахнет оленьим мясом!

— Помолчи уж, лисичка, дам я тебе мяса, — сказал ворон.

Затем отрезал кусочек и дал лисе. Съела этот кусочек, и легли спать.

Как только ворон заснул, лиса опять по его следу отправилась. Вот идет она и видит посреди тундры огромную землянку. Взобралась она на землянку, посмотрела в отдушину: посреди землянки женщина сидит и свои длинные волосы расчесывает, а по кругу олени ходят, много оленей. Думает лиса: «Как же это ворон добыл оленя?» Как только стал под ней самый крупный олень проходить, лиса плюнула на него. Олень со стоном упал. Женщина встала и говорит: «Почему это олени замертво падают?» Взяла она оленя за ноги, выволокла на улицу и выбросила.

Подошла лиса к оленьей туше, связала ремнем, хотела на спину взвалить, да никак сдвинуть с места не может. Подумала лиса: «Позову женщину, пусть поможет мне ношу на спину взвалить». Подошла она к отдушине и видит: продолжает женщина волосы расчесывать. Лиса в окно кричит:

— Эй, кто там?! Эй, кто там?!

Женщина отозвалась. Лиса сказала ей:

— Пойди сюда, помоги мне на спину оленя взвалить!

— Подожди, сейчас приду, помогу! — сказала женщина.

Надела она обувь, взяла с собой доску, на которой шкуры выделывают, и вышла.

— Ты пока надень ремни да голову наклони пониже, — сказала лисе женщина.

Лиса накинула на себя ремни и наклонила голову. Подошла женщина к лисе да как стукнет ее доской по голове. Лиса тотчас ума лишилась, а из носа кровь потекла. Через некоторое время очнулась лиса. Сбросила с себя ремень от ноши и пустилась в обратный путь. Нос у нее в крови, а голова трещит, раскалывается. Пришла она в ярангу и спать легла. А ворон проснулся и говорит:

— Нутен, Нутен! Что ты снова натворила?

— Ничего, — говорит лиса.

— Да ты же вся в крови! Все ты мне портишь, мешаешь еду добывать, — опять рассердился ворон. — Не живи больше со мной, уходи в тундру. Не пущу тебя сюда, плохая ты! Будешь теперь бродячей жизнью жить! А ну, собирайся и уходи!

Вышла лиса из яранги, так и стала в тундре бродячей жизнью жить. Все. Слышал я это в таком виде.

44. Евражка и ворон

Вот так. Евражка к реке пить пошла. Евражкино жилище тем временем ворон собою заслонил. Напилась евражка и вернулась к дому. Видит, ворон вход заслонил. Евражка ворону сказала:

— Уйди с дороги, я хочу в свое жилище войти!

Ворон сказал:

— Не пущу. Сначала жиру твоих пахов поем!

Евражка сказала:

— Еще раз говорю: пусти! Вот как запою, так и войду!

Ворон сказал:

— Что ж, пой!

Евражка запела:

Затем Евражка сказала ворону:

— А теперь зажмурься, наклонись и растопырь ноги!

Зажмурился ворон, нагнулся, растопырился.

А евражка ему опять:

— Посильнее зажмурься, хорошенько растопырься!

Ворон вот так зажмурился, вот так растопырился. И снова запела евражка:

Приоткрыл ворон глаза. Евражка опять говорит:

— А ну давай, посильнее зажмурься, нагнись да хорошенько растопырься!

Ворон так и сделал. Опять евражка запела:

И проскочила между ног ворона, а он ухватил ее за хвост и оторвал. Заплакала евражка, входит в сени. Бабушка ее спрашивает:

— Что с тобой случилось?

Отвечает евражка:

— Ворон хвост у меня оторвал!

Бабушка спрашивает:

— Где этот ворон?

Евражка сквозь слезы говорит:

— Ой-ой-ой, там снаружи! Сходи за моим хвостом!

Пошла быбушка. Ворону сказала:

— У тебя моей внучки хвост, отдай мне его!

Ворон говорит:

— Не отдам! Пусть сама придет! Аге-йа-йа, аге-йа-йа!

Бабушка вернулась, внучке сказала:

— Самой тебе велит прийти, аге-йа-йа, аге-йа-йа!

Взяла внучка круглый камень, кровь и кусок сухой кишки и своей бабушке принесла. Бабушка камешек в кусок кишка завернула, в крови намочила, как есть глаз получился. Вынесла из жилища и ворона позвала:

— Дедушка!

Откликнулся:

— О-о-й!

Сказала ему:

— Отдай мне хвост моей внучки.

Снова ворон сказал:

— Пусть сама придет. Аге-йа-йа, аге-йа-йа!

Бабушка сказала:

— Давай на этот глаз поменяемся!

Ворон закричал:

— Дай-дай-дай-дай-дай!

Поменялись. Взял ворон глаз. Бабушка внучке хвост понесла. Войдя, сказала:

— Вот, тебе хвост принесла! — и прикрепила ей хвост.

А ворон думает: «Где бы мне этим глазом полакомиться? Пожалуй, вон на том холме я его съем. Или, может, дочке отнести? Если отнесу, так самому ничего не останется. Пожалуй, здесь съем». Держит ворон глаз, а с него кровь капает. Ворон от удовольствия вот так причмокивает: «Лу-йуп, лу-йуп!» Решил: «Вот сейчас и съем!» Начал глаз есть, да как закричит:

— Ам-ла-хым-м-м, ам-ла-хым-м-м, из-за этой девчонки все свои зубы сломал!

Выплюнул зубы с кровью. Так без зубов и умер. Конец,

45. Ворониха и сова

В давнее время жили вдвоем в одном жилище ворониха и сова.

Дружно жили, не ссорились, добычу всегда вместе ели. А были эти ворониха с совой — женщины. И еще были они обе совсем белые.

Так они жили вдвоем и вот стали стариться. Сказала сова воронихе:

— Состаримся мы, умрем, будут наши дети и внуки на нас похожи: такие же, как мы, белые.

И попросила сова ворониху, чтобы раскрасила она ее, красивой сделала. Согласилась ворониха. Взяла старый жир из светильника и пером из своего хвоста начала раскрашивать. Сидит сова, замерла, не шелохнется. Весь день ворониха сову раскрашивала. Кончила раскрашивать, сказала:

— Как только высохнешь, и меня покрась!

Согласилась сова. Высохли у нее перья, она и говорит воронихе:

— Теперь я тебя раскрашивать буду. Зажмурься и сиди, не двигайся!

Сидит ворониха, зажмурилась, шелохнуться не смеет. А сова взяла жир из светильника, да на ворониху весь и вылила, всю очернила. Рассердилась ворониха, обиделась на сову. И говорит:

— Эх, как ты плохо поступила! Я тебя так старательно раскрасила, не ленилась. Смотри, какая ты красивая получилась! Навсегда теперь между нами вражда ляжет! И внуки и правнуки наши враждовать будут. Никогда врроны тебе не простят этого. Видишь, какой черной ты меня сделала, какой приметной. Мы теперь с тобой совсем чужие будем, враги навсегда!

Вот с тех пор все вороны черные, а все совы пестрые.

46. Мышонок и сопка

Так, говорят, было. В конце чаплинской косы, за озером, не было раньше никакой сопки. И вдруг появилась. Назвали люди эту сопку Афсынахак — Мышонок. А произошло все вот как. Однажды маленький афсынахак — мышонок призадумался: «Почему про людей сказки рассказывают и песни поют, а про наше мышиное племя ничего хорошего не услышишь? Люди богатырями бывают, колдунами, храбрыми охотниками, бегунами, прыгунами. А мыши не бывают. Что надо сделать, чтобы про меня и про мой мышиный род слава среди людей пошла? А ну-ка перегрызу я это высоченное дерево, взвалю на спину да подниму на верхушку сопки. Пусть люди увидят наконец мышиного богатыря!»

И начал мышонок перегрызать дерево, начал раскачивать его из стороны в сторону. Только дерево никак не падает. Еще яростнее стал грызть, покачнулось дерево и упало. Обрадовался было мышонок, да увидел, что не дерево он повалил, а высокую травинку. Стыдно стало мышонку, неловко. Он подумал: «Хорошо, что соседи не видели, а то засмеяли бы! Но что же мне такое сделать, чтобы весь мир удивить?» И вот побежал он по тундре, а перед ним большущее озеро. Мышонок подумал: «Вот переплыву через это озеро, сяду на другом берегу, буду сушить свою кухлянку, штаны и торбаза. Увидят меня люди и скажут: „Вот так пловец! Какое озеро переплыл!" Будут обо мне сказки рассказывать и песни петь».

И вот поплыл мышонок через озеро, чуть посредине не утонул. Еле-еле до другого берега доплыл, стал одежду. сушить. Сидит на камешке, видит — человек идет. Идет и следы на сырой земле оставляет, а на месте каждого следа большое озеро появляется. «Вот, оказывается, через какое озеро я переплыл», — подумал мышонок, и так ему обидно стало, что такой он маленький!

Надел мышонок непросохшую одежду и отправился к круглой сопке. Остановился перед сопкой, вспомнил свои неудачи, да так рассердился, что чуть не заплакал. Подбежал тут мышонок к сопке, взвалил ее сгоряча на спину и понес в северную сторону. Нес, нее, устал. Посмотрел вперед, а там поселок Тыфляк виднеется. Мышонок подумал: «Зайду в Тыфляк, передохну. Увидят меня люди и скажут: „Ого, какой богатырь, сопку принес!" Будут обо мне сказки рассказывать и песни петь!» Тряхнул мышонок сопку, чтобы удобнее нести. От сотрясения отвалился от сопки камешек да и угодил мышонку в голову. Присел мышонок от боли, силы потерял. Тут его сопка и придавила. С тех пор эскимосы называют эту сопку Афсынахак — Мышонок. Все. Конец.

47. Ворон с чайкой

У ворона с чайкой яранги далеко одна от другой находились. Пошел ворон к чайке в гости. Пришел, видит: пять дочерей чайки около яранги играют. Ворон старшей девушке сказал:

— Как тебя зовут?

Девушка ответила:

— Мамана!

— А других?

— Мы все Маманы!

— Твоих отца и мать как зовут?

— Маманами!

Вошел ворон в ярангу. Чайка-хозяин радушно ворона встретил, жене своей сказал:

— Свари еды для госта!

Высунулась его жена из яранги, позвала:

— Маман!

Вошла старшая дочь. Мать тотчас убила ее, принялась разделывать, да так, чтобы кровь не капнула и шкура не порвалась. Стала варить. Шкуру, как спящего ребенка, у задней стены положила. Когда сварилась еда, стал ворон есть, все съел, ни капли не оставил. Зовет чайка дочь:

— Маман, дай тряпку-травянку, чтобы гость вытерся.

Села девушка, тряпку отдала, из яранги бегом выскочила. Когда собрался ворон в обратный путь, чайка-хозяин сказал ему:

— Я тоже к тебе приду.

Вышел ворон. Пришел домой, своей жене сказал:

— Когда чайка придет, старшую дочь позови, убей ее, разделай, свари. Ее шкуру у задней стены положи. Чайка кончит есть, скажи девушке: «Тряпку-травянку дай!» А вы, дочки, когда чайка спросит, как зовут, отвечайте, что все мы Маманы.

На следующий день чайка-хозяин пошел к ворону. Приходит, видит; на улице около яранги его дочери играют. Старшую спросил:

— Как тебя зовут?

— Я Мамана!

— А других?

— Мы все Маманы!

— Вашу мать, вашего отца как зовут?

— Они Маманы.

Вошел чайка-хозяин в ярангу. Встретил его ворон радушно, жене своей сказал:

— Свари для гостя еды!

Высунулась его жена из яранги и позвала:

— Маман!

Пришла старшая дочь. Убила ее мать. Принялась разделывать, да так, чтобы кровь не капнула, шкура не порвалась. Кончила, положила ее шкуру в угол, как спящего ребенка. Стала варить. Недоваренным мясо вынула. Дала чайке. Чайка-гость все не съел. Позвала ворониха свою дочь:

— Маман! Дай гостю тряпку-травянку!

Не отозвалась дочка. Еще громче позвала:

— Маман! Тряпку дай!

Заплакали ворон с женой. Чайка-гость выскочил, поспешно домой ушел. Пришел, детей взял, жену взял, обо всем им. рассказал. Убежали чайки на берег. С тех пор стали жить в воде. Ворон свою дочь, оказывается, убил. Тьфу.

48. Бычок и лисичка

Шла однажды маленькая лисичка по берегу озера, а в это время бычок из воды высунулся. Лисичка запела ему:

Бычок ей отвечает:

Заплакала маленькая лисичка и убежала. Мать дома спрашивает ее:

— Чего ты плачешь?

— Как же мне не плакать? — отвечает. — Бычок сказал мне, что глаза у меня круглые, волосы косматые.

Мать ей говорит:

— Ты, наверное, сама первая ему что-нибудь сказала!

Лисичка ответила:

— Да я ему только всего и сказала: большепузый, большеротый!

49. Лось и бычок

Так было. Шел по берегу лось. Увидел в озере бычка. Стал бычок лося поддразнивать да приговаривать:

Лось сказал ему:

— Бычок, бычок, подойди поближе, я что-то не слышу!

Бычок подошел к берегу, а лось поддел его рогами и выбросил на берег.

Принялся бычок кричать:

Взял лось бычка и бросил обратно в воду. А тот снова принялся лося дразнить:

Опять лось зовет бычка:

— Бычок, бычок, подойди поближе, я что-то не слышу!

Бычок опять подплыл к берегу, поддел его лось рогами и выбросил на берег.

Бычок принялся кричать:

На этот раз не бросил лось бычка в воду. Так бычок и высох на берегу. Принялся лось бычка есть да приговаривать:

— Такой вкусненький бычок!

Все. Конец.

50. Хитрый песец

Идет по тундре песец, а навстречу ему бурый медведь. Медведь спрашивает:

— Откуда идешь, братец?

— На охоту ходил.

Медведь говорит:

— Давай побратаемся, вместе путь держать будем!

Песец говорит:

— Что же, давай!

Идут вдвоем, разговаривают. Вдруг видят — навстречу им лось идет. Песец медведю на ухо говорит:

— Давай убьем рогатого!

Согласился медведь, сказал:

— Что ж, давай!

Спрятались за камень, ждут. Подошел лось. Кинулся на него медведь, прижал к земле лапами и задавил. А песец вокруг бегает, приговаривает:

— Сколько жиру, сколько мяса!

Медведь говорит:

— Давай ужинать будем!

Песец хитрит:

— Подождем, — говорит, — братец, до утра, пусть остынет.

Медведь согласился. Легли они спать. Медведь как лег, так и заснул. А песец того и ждал. Подошел к лосю и начал из-под шкуры сало снимать и прятать за воротник своей кухлянки. Спрятал и тоже спать лег.

Утром медведь первым проснулся, песца будит:

— Эй, братец, остыло мясо, вставай!

Подошли вместе к лосю, начали есть. Посмотрел медведь, а на лосе ни жиринки нет.

— Э-э, — говорит, — кто же это жир обглодал?

— Опять это тундровый воришка, старый ворон напакостил! — отвечает песец.

Медведь говорит:

— Да, весь жир у нас этот ворон украл.

Поели, дальше пошли. Песец то и дело отстает, украдкой от медведя из-под воротника кухлянки жир вытаскивает. Так много дней шли. Медвеь голодать стал, а песец все еще своими запасами живет.

Медведь однажды подглядел, как песец жир ест, и говорит ему:

— Эге! Ты, братец, мал, а перехитрил меня. Оказывается, это ты жир с лося обобрал!

— Что ты, брат? — говорит песец. — Это я свои внутренности ем. Если ты голоден, можешь то же самое сделать.

Медведь глуповат был, поверил песцу, разорвал кожу на животе и начал внутренности вытягивать. Тут песец и говорит:

— Вот глупец, сам ты себя убил!

Кинулся медведь за песцом да за кусты внутренностями зацепился и упал замертво. Песец думает: «Вот глупый медведь, все свое мясо и жир мне оставил».

Стал жить песец около медведя. Вот уже полтуши медведя съел. Однажды видит, с горы еще один медведь спускается. Песец перевернул мертвого медведя целым боком вверх, сидит и плачет.

Медведь подошел, спрашивает:

— Зачем мертвого стережешь?

Песец говорит:

— Видишь ли, это мой лучший приятель был, жаль одного оставить.

Медведь говорит:

— Слезами друга не оживишь, пусть лежит! Пойдем со мной, моим другом будешь!

Пошел песец с новым приятелем. Медведь спрашивает:

— Кого ты больше всего боишься?

Песец говорит:

— Больше всего людей боюсь. Их острых стрел да капканов.

Медведь смеется:

— Ха-ха-ха, двуногих боится! Да я их всегда сам пугаю!

Песец спрашивает:

— А ты кого больше всех боишься?

Медведь отвечает:

— Я больше всех куропаток боюсь. Когда по тундре иду, они из-под самого носа с таким шумом вылетают! Я и пугаюсь.

Песец говорит:

— Эх, братец, а я ведь этими птичками питаюсь. Ты такой большой, а малой птицы боишься.

Медведю даже стыдно стало, он и говорит:

— Давай состязаться, кто первый еду добудет!

Песец согласился. Разошлись в разные стороны. Вскоре песец вернулся, двух куропаток принес, одну убил, а другую живой оставил. Смотрит — и медведь идет, прихрамывает. У медведя в боку две стрелы торчат. Песец смеется над ним:

— Эге, братец, это тебе те сделали, кого ты не боишься! На вот тебе еще гостинец!

И выпустил под нос медведю живую куропатку. Тот даже с перепугу на колени встал. Песец говорит:

— Теперь буду тебя лечить. Найди мне для этого два острых камня.

Пошел медведь камни искать, а песец тем временем костер развел. Принес медведь камни, песец бросил их в костер. Раскалились камни докрасна. Песец и говорит:

— Теперь, братец, потерпи, стрелы я из ран твоих выну, горячие камешки туда положу. Тотчас поправишься.

Вынул из ран медведя стрелы, вместо них раскаленные камни вложил. Медведь кричит:

— Ох, ох, внутри у меня жжет, так и горит внутри!

Песец говорит:

— Эге, братец, поджарил я тебя. Убил ведь!

Так медведь и сдох. Снова песец несколько дней медвежатину ел. Уже полмедведя съел. Вот как-то спускается с горы волк. Песец мертвого медведя целым боком вверх перевернул, сидит и плачет.

Волк подошел, спрашивает:

— Зачем мертвого стережешь?

Песец говорит:

— Видишь ли, это мой лучший приятель был, жаль одного оставить.

Волк говорит:

— Слезами друга не оживишь, пусть лежит, пойдем со мной, моим другом будешь.

Вдвоем в путь отправились. Идут по горе, а навстречу им бежит горный баран. Волк тотчас барана поймал и прикончил его. А песец бегает, приговаривает:

— Сколько жиру, сколько мяса!

Волк говорит:

— Сейчас его съедим!

Песец снова хитрит:

— Пусть мясо остынет, — говорит, — утром съедим!

Легли спать. Волк крепким сном заснул, а песцу того и надо. Принес он большой камень и привязал его крепко-накрепко к волчьему хвосту. Потом как закричит в ухо:

— Бежим, братец, люди подходят!

Вскочил волк, да как бросится удирать! Хвост у него и оторвался. Бежит волк и думает: «Оказывается, люди меня за хвост держали!» А песец на месте остался, освежевал барана и принялся за еду.

Так вот и жил песец, хитростью пищу себе добывал.

51. Птичка

Птичку на севере зима застала. В разводьях птичка жила. Наконец к земле полетела. Прилетела в селение, а в этом селении голод был. Подлетела к первому жилищу, запела в отдушину:

Говорят люди в землянке:

— Давайте внесем.

Вышли, мертвую птичку увидели.

Внесли, положили. Немного погодя мертвая птичка промолвила:

— Ощипайте меня!

Ощипали ее, положили в сторонку. Немного погодя птичка говорит:

— Зарежьте меня!

Зарезали, опять в сторонку положили. Немного погодя птичка говорит:

— Варите меня!

Подвесили птичку над жирником в котелке с холодное водой. Как закипела вода, птичка и запела:

Вдруг выпрыгнула из котелка и вылетела на улицу. Посмотрели в котелок, а варева там нет. К другой землянке подлетела:

Говорят люди в землянке:

— Давай внесем!

Внесли мертвую птичку. Немного погодя птичка промолвила:

— Ощипайте меня!

Ощипали, в сторонку положили.

— Зарежьте меня!

Зарезали, в сторонку положили.

— Сварите меня!

Подвесили птичку над жирником в котелке с холодной водой. Как закипела вода, птичка и запела:

Вдруг выпрыгнула из котелка и улетела наружу. Посмотрели в котелок, а варева там нет.

Пошла женщина из первой землянки погостить к подруге.

Вдруг слышит на улице поет кто-то:

Говорят люди в землянке:

— Давай внесем!

Внесли птичку. Посмотрела на нее женщина, видит — та самая птичка, которая только что от них улетела.

Птичка промолвила:

— Ощипайте меня!

Ощипали, в сторонку положили.

— Зарежьте меня!

Зарезали, в сторонку положили.

— Сварите меня!

Подвесили птичку над жирником в котелке с холодной водой. Гостья сказала:

— Утром эта же птичка к нам прилетала. Положили мы ее в котелок вариться, закипела вода, а она вылетела и улетела. Лучше сразу же закройте котелок крышкой!

Закрыли котелок крышкой. Как закипела вода, птичка и запела:

Кончила птичка петь, хотела вылететь, но только об крышку ударилась. Опять запела:

Вспорхнула было, но только о крышку ударилась. Запела:

Не успела допеть. Сварилась. Когда сварилась, съели ее, только косточки оставили. Все.

52. Лиса-хитрунья и чирки

Однажды шла лиса вдоль берега. Шла, шла, байдару увидела. Повернулась в ее сторону и говорит гребцам таким важным голосом:

— А ну-ка, плывите ко мне поскорее, возьмите меня с собой! Давно я иду, сильно устала. Скорее плывите сюда! Знаете ведь, какая у меня сила.

Узнали гребцы лису-хитрунью и говорят ей:

— Эге, такой ты важный человек, а пешком идешь, а мы, ничтожные, на байдаре едем. Иди скорее, садись к нам!

Причалила байдара к берегу, полезла лиса-хитрунья с гордым видом в байдару. Села на середину байдары, руки-ноги скрестила, назад откинулась, от удовольствия глаза закрыла. Поплыли дальше. Немного погодя вдруг байдара зашумела и поднялась в воздух, а лиса-хитрунья в воде очутилась.

Что за чудеса! Байдарные гребцы утками-чирками оказались. Это они на своих крыльях лису везли. Почувствовала лиса холод во всем теле, до самых костей пробирает. Ай, ай, обманули ее утки-чирки! Ведь, кажется, недаром ее лиса-хитрунья зовут, а вот чирки похитрее оказались.

Повернулась лиса к своему намокшему хвосту и говорит:

— Помоги мне, хвост, до берега доплыть, а то ведь не дотянем до суши, утонем! Уж давай, поднатужься!

Намокла лиса, совсем погрузилась в воду. Вот ведь что чирки сделали! Едва-едва до суши добралась, на гальку выползла. Посмотрела на себя и не узнала. Как будто бы она какой-то тонкой тварью стала. Так ее всю шерсть облепила. Встала лиса на ноги, встряхнулась, и что было сил от стыда в тундру побежала.

53. Канагахсиляк

Давно это было. Жил один сирота по имени Канагахсиляк. Жил он у дяди-воспитателя. Вышел однажды из жилища прогуляться. А тут сильная пурга поднялась. Пригнулся Канагахсиляк и пошел в северную сторону против ветра. Смотрит — впереди около холма старик с длинной бородой. Сидит на корточках и каюгуном119Каюгун — топор поперечного сечения наподобие мотыжки. В старину делался из камня, с XIX в. — из железа. снег долбит. Снег в разные стороны разлетается, а пурга от этого еще сильнее расходится. Канагахсиляк думает: «Оказывается, это длиннобородый старик пургу каюгуном делает».

Устал старик долбить. Положил каюгун в сторону, отдыхает. Подкрался Канагахсиляк, схватил каюгун и убежал. Дома в дождевик завернул, спрятал, а сам засунул ноги в кухлянку и греется. Вдруг в отдушину землянки старик с бородой просунулся и сказал:

— Канагахсиляк, отдай мой каюгун!

Канагахсиляк молчит. Старик снова сказал:

— Канагахсиляк, отдай мой каюгун!

И снова Канагахсиляк не ответил. Тут его дядя-воспитатель сказал ему:

— Вот ведь пристал старик! Отдай ему каюгун!

Взял Канагахсиляк каюгун и начал долбить острием по камню. Совсем затупил.

После этого отдал каюгун старику. Тот взял каюгун, пошел к холму и снова стал снег долбить. Но снег едва разлетался. Подошел старик к землянке, просунул в отдушину голову и сказал:

— Канагахсиляк, совсем ты мой каюгун затупил!

Ушел после этого старик, а большой пурги больше не было. Все.

54. Бабушка и внучек

Бабушка и внучек вдвоем жили. Совсем у них еды не стало. Однажды бабушка сказала внуку:

— Давай-ка я землянку нашу почищу да серу из старого жира сделаю. А ты тем временем на море иди да извести его жителей в открытой воде, по всем полыньям, прорубям да лункам, что, мол, на праздник всех приглашаем. Когда вернешься, в землянку сверху через отдушину спустишься.

Вот пошел внучек на море. Всех жителей моря на праздник пригласил. Вернулся. Через отдушину в землянку вошел. Бабушка серу в горшке на крюк подвесила, сама взобралась на нары. Там уж внук сидел. Немного погодя начали гости прибывать. Кит, морж, лахтак, нерпа, горбуша, навага — всю землянку битком набили. Бабушка в бубен стала бить, а внук запел:

Взял внук сосуд с серой и нарисовал ею каждому зверю на лбу полосу. Затем повернулся к бабушке и запел:

Вспотели звери от тесноты. Внук тем временем на улицу выскочил. Стали и звери из землянки выходить. Взял юноша в руки крепкую моржовую кость и начал ею выходящих зверей по одному убивать: кита, белуху, моржа, лахтака, сивуча, пеструю нерпу, серую нерпу, а потом и рыб — горбушу и навагу. Ого, сколько еды! Так вдвоем много-много мяса добыли. Все.

55. Украли уток

Жили бабушка и внучек. Не могли сами добывать еду. Плохо жили Мальчик ставил силки на уток, так что иногда были они с едой. Однажды мальчик поймал двух уток и принес бабушке. Обрадовалась старушка, подумала: «Ого, теперь вдоволь поедим!» Положила уток на вешала, а сама за хворостом пошла. Мальчик в землянке был. Шли мимо два молодых охотника. Несли добытых нерп. Увидали уток на вешалах и украли… Старушка вернулась, а уток нет. Даже заплакала от обиды. Внучек сказал:

— Не плачь, бабушка, я еще уток поймаю! А те, кто наших уток съест, пусть по-утиному крякают!

Пришли те охотники домой. Велели женам уток сварить. Сварили. Поели. И разучились, по-человечески говорить. Стали по-утиному крякать: Кря! Кря! Кря!