Онлайн чтение книги Скелет бога
Глава 3. Бездна. (славный градъ Корниловъ, площадь Династiи Романовыхъ)

Если в самом начале, трясясь в вертолёте по пути к аэродрому, и далее, проведя два часа в аэроплане до Архангельска, Алиса пребывала в сильном огорчении (к счастью, это её состояние совпало с сонливостью, не принеся вреда окружающим), то ближе к приземлению она успокоилась, ибо поняла: бесполезно впустую психовать, на свете почти нет вещей хуже, чем пассажирский аэроплан «Илья Муромецъ»[4]В реальной истории «Илья Муромец» (также называвшийся «летающий слон») – тяжёлый бомбардировщик конструкции Игоря Сикорского, применявшийся на фронте Первой мировой войны в 1914–1917 гг. Логично предположить, что, не случись революции, именно эта марка стала бы первой в русской авиации. имперского производства. «Железная птица» едва не развалилась при взлёте, хотя дежурный авиабатюшка (они летали каждым бортом для спокойствия пассажиров) трижды прочёл «Отче Наш». Алисе еда не лезла в горло, на томатный сок было противно смотреть, в то время как мерзавец Каледин ничтоже сумняшеся спросил у бортпроводницы двойную порцию водки и выпил её в компании с директором департамента полиции Муравьёвым и шефом Отдельного корпуса жандармов Антиповым.

«Всё-то этим трём боровам нипочём, – злилась Алиса, борясь с тошнотой. – И почему мужикам так везёт по жизни? Мало того, что им не надо брить ноги, ещё и полёт переносят нормально. Сволочи». Она явственно, с весьма красочными подробностями представила себе падение «Муромца» (так, что присутствующих в салоне скотов порубило на фарш обломками турбин, но самая прекрасная женщина на свете, разумеется, осталась в живых), и ей немного полегчало.

«Муромецъ» приземлился, загремев всеми деталями, жутко свистя и ухая. Алиса выдохнула и перекрестилась. В Бога она не сказать, чтобы верила, однако отечественная авиация, развитие каковой поддерживал персонально государь император, за считаные минуты могла кого угодно сделать религиозным фанатиком. На аэродроме она кокетливо позволила губернатору поцеловать ей ручку и выслушала комплимент на ужасном немецком. Каледин бесстрастно посмотрел на чиновника, зачем-то положив ладонь на эфес шпаги. Тот поперхнулся, и похвалы в адрес «гнедиге фрау»[5]Милостивая сударыня ( нем .). как-то сразу увяли – о дуэльных способностях Фёдора в империи ходили легенды, а во Всеволодъ-Сети у него появилось целое сообщество барышень-поклонниц, что немало раздражало Алису.

Затем они долго ехали до Корнилова по ухабам и рытвинам.

Алиса прокляла и Каледина, и имперскую провинцию, и себя – за то, что согласилась на эту поездку. Она прикрыла глаза и начала усилием воли представлять, сколько чудес ей удастся купить на гонорар в бутиках Prada и Gucci. Это всерьёз захватило пассажирку: когда Каледин стал трясти её за плечо со словами: «Просыпайся, приехали!», Алиса едва не выложила ему запас русских слов, применяемых в особой ситуации. Не будь рядом Антипова, Муравьёва и семипудовой туши губернатора, она бы так и сделала. К несчастью, глава Центра криминалистики попросту обязана излучать кротость и милосердие. Даже если перед ней находится дважды бывший муж, коего она сто семнадцать раз убила в мыслях столь изощрёнными способами, что побледнели бы матёрые ацтекские жрецы.

Впрочем, уже через минуту её злость как рукой сняло.

Корнилов был мёртв. Всё население городка – около пяти тысяч человек – лежало на улицах, в домах и магазинчиках. Алиса с содроганием подумала, что в жизни своей не видела столько трупов сразу; да и с лица Каледина исчезла вечная язвительная усмешка. «Господи, какова цель подобной резни?! – пронеслось в голове. – Суток не пройдёт, сюда примчится вся мировая пресса, телевидение… МАССОВОЕ УБИЙСТВО. Что здесь произошло? Паралитический газ? Отравление? Испытание неведомого оружия?»

На площади Династии Романовых их поджидали спецфургоны жандармов.

Обер-медэксперт, под чьим белым халатом призрачно просматривались погоны штабс-капитана Отдельного корпуса, отдав честь, поприветствовал Антипова. Его лицо плотно закрывала защитная маска, и точно такие же он немедля раздал всем присутствующим. Хотя сразу оговорился – надеть их следует предосторожности ради, на всякий случай.

– Определённо, тут возможны и вирус, и отравляющие элементы. Ах, да, – спохватился он, – позвольте представиться, сударыня и господа. Меня зовут Хайнц Модестович Шварц, я из Дрездена, работал в прежние времена вместе с его величеством. Так вот, мы провели поверхностный, но всё-таки достаточный анализ двадцати выборочно взятых кадавров. Причина смерти во всех случаях одна и та же: покойные захлебнулись морской водой-с. Искренне подозреваю, что конечный результат окажется схож и у остальных трупов.

Антипов издал сквозь маску непонятный звук, сравнимый с хрюканьем кабана.

– Захлебнулись? Сударь, да здесь до моря, почитай, добрых полсотни вёрст!

Специалист искоса взглянул на жандарма и ехидно подтвердил:

– Безусловно. Именно поэтому у меня, ваше высокопревосходительство, тоже возник вопрос – каким образом пять тысяч человек могли разом утонуть в морской воде, если до ближайшего моря умучаешься на машине ехать? Ощущение, что Корнилов попросту в одночасье провалился в глубочайшую океанскую бездну-с. И главное – все эти люди погибли одновременно, за полторы-две минуты. Предположить, что некий маньяк-убивец ходил и макал их по очереди головой в таз, я, простите, никак не могу-с. Сейчас мы проводим тест, дабы выяснить происхождение этой самой воды. Скоро узнаем.

Антипов кивнул, сделав вид, что не заметил дерзкого тона. Немец, да ещё и работал прежде вместе с государем – чёрт разберёт, чего от него можно ожидать. После воцарения императора на престоле Москву наводнили захудалые дрезденские бароны, кичившиеся тем, что когда-то охотились с высочайшей особой на оленей, кабанов и пили пиво в одном биргартене.[6]Простонародная пивная в Германии, буквальный перевод – «пивной сад». Хамнёшь такому, а он, собака, позавчера императору банные веники в шнапсе вымачивал.

– Записи на камерах видеонаблюдения сохранились? – спросил флегматичный Каледин.

За последние семь лет Фёдор своими глазами увидел появление средневекового убийцы с рецептом вечной молодости из кровавых ванн, а также толпу живых трупов на дистанционном управлении. После этого панорама полностью погибшего города – не то чтобы стандартное зрелище, но как-то уже настраивает на лад: жди привычных проблем.

– Нет, – покачал головой Хайнц Модестович. – Камеры отключились в десять часов двенадцать минут. Наши сотрудники пытаются разобраться, что произошло до этого времени, но пока итоги неутешительны. Честно говоря, я несколько удивлён и…

К нему подбежал толстяк-сотрудник и зашептал на ухо. Шварц кивнул.

– Господа, – произнёс он, – мы наконец-то нашли того, кто умер значительно позже, чем остальные. Судя по документам, это купец Африкан Тихомиров, его тело обнаружено в ресторации «Парижъ». Попрошу следовать за мной.

По пути Каледина вдруг осенило – с тех пор как они покинули машину, Алиса не произнесла ни слова. Это было настолько на неё не похоже, что Фёдору стало не по себе. Он оглянулся – Алиса шла, уткнувшись лицом в яблозвон и пару раз споткнулась, едва не плюхнувшись в лужу. «Гаджеты – зло, – подумал Каледин. – Эпидемия настоящая. Люди без этих идиотских девайсов даже в уборную не заходят. Вот что нам мозг в итоге съест, а не революционеры». Сам коллежский советник (чин, равный полицейскому обер-кригскомиссару) имел в собственности самый обычный рукотрёп отечественного производства, затёртый донельзя, поскольку технические новшества с детства воспринимал со скрипом. Страсть экс-супруги к продукции фирмы «Эппл» раздражала его безмерно: эту моду ввёл в обиход младший император, бывший соправитель августа – цезарь. Типа, если у тебя нет яблозвона, так ты и не дворянин.

– Никак в Мордокниге похвальбы ставишь? – ехидно осведомился Каледин.

Случись им быть наедине, он сказал бы про «лайки в Фейсбуке», но по указу императора чиновникам вне закрытых совещаний, в присутствии простонародья требовалось выражаться патриотично. Эвон, губернатор Екатеринодара вякнул на днях «автобус» вместо «пых-пых самоезд», так теперь на Камчатку главой купеческой артели уехал – моржовую кость оптом заготавливать. Войдя в возраст, государь обрусел окончательно. Любое неприятие православия и критика славянской идеи вызывали в нём гнев вкупе с раздражением. Он всё чаще появлялся на публике (даже летом) в шапке Мономаха, неделями не снимал кафтан, сшитый по лекалам XVII века, бил поклоны перед мощами и кушал просвирки, освящённые на Валдае слепым иеромонахом Евстафием, славившимся очистительными молитвами. Многие чиновники, видя такой расклад, втихую поменяли имена на исконно русские – министр славянской культуры Бернгард Штюрмер стал Евпатием Медовухиным, а глава государственного телевидения Леопольд фон Браун получил паспорт на имя Святополка Боголюбского. Странно, что Хайнц Модестович ещё удержался – ну так, поди, уже размер бороды подбирает и кафтан у Собашкина заказал.

Алиса, не взглянув на бывшего мужа, помотала головой.

Она хранила молчание и в ресторации «Парижъ». Не проронила ни слова при осмотре «цветка» из мёртвых тел в церкви Петра и Павла. Отказалась от комментариев в заваленной трупами городской управе. Дошло до того, что сам Антипов с удивлением кивнул Каледину в сторону Алисы. Фёдор лишь развёл руками. В примерном переводе это значило «Да чёрт её разберёт, ваша светлость. Но от яблозвона лучше не оттаскивать – предметами кидается». Антипов издавна привык – рот у графини фон Трахтенберг способен часами не закрываться, и её молчание не то что удивляло – откровенно пугало. Закончив осмотр и выслушав очередной скучный официоз от Шварца – дескать, и другие исследованные покойники, включая купца Тихомирова, тоже захлебнулись морской водой неизвестного происхождения, – группа проследовала в зал совещаний, наспех оборудованный в гостинице «Англетеръ». Здание заранее было очищено от мертвецов и подключено к Интернету (согласно чиновной инструкции, его следовало именовать Всеволодъ-Сетью), у входа встали бойцы с нашивками на рукавах «Стрельцы особаго назначенiя». Каледин, улыбнувшись, пожал руку старому знакомому из его отдела – вахмистру казачьего спецназа Семёну Майлову, и вошёл. В обшарпанном зальчике разместились все – и группа экспертов, и следователи, и офицеры Отдельного корпуса жандармов. Алиса едва не села мимо кресла, не в силах оторваться от яблозвона.

«Господи, – грустно подумал Каледин. – Вот честное слово, чего я в ней нашёл? Готовит хорошо, конечно, и в постели класс. Ребёнок вполне неплохой получился, хотя тут больше моя заслуга, разумеется. Однако это дикое увлечение «Эпплом» – застрелиться можно».

Муравьёв в изрядном смятении взирал на Алису.

– Госпожа графиня, – с изысканной вежливостью, но без надежды позвал он.

Алиса не обратила на него внимания. Директор департамента полиции страдальчески посмотрел на Каледина, тот автоматически развёл руками, что на этот раз значило «А я-то тут при чём?». Муравьёв кашлянул и постучал по микрофону, дав сигнал к началу заседания. Алиса встрепенулась. Она посмотрела вокруг, и Каледин сообразил – сейчас будет нечто исключительное. Спросит, где здесь бутик Dior с сезонными скидками.

– Господа, – сухо произнесла Алиса. – У меня чрезвычайно важное сообщение.

Она повернула к залу экран яблозвона с размытой тёмно-зелёной картинкой.