Глава 1. Прелюдия трагедии

Онлайн чтение книги Смерть на рельсах
Глава 1. Прелюдия трагедии

Клиффорд Парри устроился в уголке купе первого класса утреннего поезда из Лидмута в Уитнесс, отходящего в восемь двадцать. Он просматривал колонки новостей в газете, и, надо сказать, новости вовсе не бодрили. Стояли последние дни октября, пасмурные и унылые. Железная дорога шла по берегу моря, и отступившая вода отлива обнажила илистые низины отмелей с разбросанными там и здесь каменистыми грядами, пятнами влажных морских водорослей и извилистыми руслами крошечных ручьев. Непрестанная морось дождя наводила уныние, добавляя безрадостных красок к однообразным тонам побережья. На отдалении, едва проступая из тумана, виднелось море, вода была тусклого цвета, как свинец.

Парри, хоть и устроился со всеми удобствами в первом классе, на самом деле был самым обыкновенным трудягой и ехал на работу. Он занимал должность младшего помощника инженера в районном инженерном офисе местного подразделения Южной железной дороги, в ведении которого находился участок от Лидмута до Дорсета. Он ехал в Уитнесс, чтобы рассчитать объем земляных работ на новом строящемся участке Редчерч-Уитнесс, где прокладывалась еще одна колея – параллельно уже существующей одноколейке, соединяющей эти два местечка и проложенной Железнодорожной компанией.

«Ничего себе работенка – исчисление объема земляных работ!» – может иронически протянуть кто-то. Кто-то – но не Парри. До того как попасть на это место, он несколько лет мыкался в поисках работы. Демобилизовавшись после войны, он смог найти лишь случайную работу. У него бывали периоды безработицы, когда ему просто не на что было жить. Работа для него являлась бесценным благом. Даже тягостная, скучная, монотонная. А уж его теперешнюю работу никак нельзя было назвать тягостной, скучной и монотонной. На самом деле его вдохновляла любая работа.

Поезд начал сбрасывать скорость, подходя к Редчерчу. В Редчерче должен был подсесть его коллега, Акерли. Акерли занимал более высокую должность, чем Парри, он являлся постоянно прикрепленным инженером, ответственным за новый участок пути. Акерли считался одним из ведущих специалистов, вкалывал будь здоров и весьма ревностно относился к своим обязанностям.

Когда поезд подошел к перрону, Парри выглянул в окно. Вот и Ронни Акерли, высокий, хорошо сложенный молодой человек, одетый в макинтош, массивные ботинки, с саквояжем в руках. Он подсел к Парри в купе.

– Привет, Ак! – поздоровался с ним Парри. – Дрянное утро.

– Дерьмо, – лаконично согласился Акерли. Они не спеша перемыли косточки погоде, поставили ей неутешительный диагноз и закрыли тему.

– А где Брэгг? – наконец спросил Акерли.

– Подойдет позже. Ему надо встретиться с кем-то из Уэстингхауса, по вопросу о семафорах в Лидмуте.

Брэгг был третьим в команде инженерного персонала их конторы. Он отвечал за сооружения, создаваемые в подразделении, и был шефом Акерли. На нем лежала ответственность за строящуюся линию.

Акерли кивнул.

– Удивительно, как у тебя голова варит! – заметил он. – Мне как-то пришлось на некоторое время переключиться на семафоры – когда мы разрабатывали генплан, и с тех пор я потерял всякий интерес к этой теме.

– Ты не можешь отвечать за все, – заметил Парри.

Акерли пробурчал:

– Вот что, этот проклятый насос прошлой ночью опять отказал.

– Вода поднялась?

– Нет, Лоуэлл подключил водомет. Но чтобы он работал, пришлось всю ночь топить котельную.

– Так они никогда не откачают воду от фундаментов у четвертой опоры.

– Это уж точно. По крайней мере, не этим насосом.

Парри уже вышел из того возраста, когда люди готовы бесконечно говорить о своих покупках, и это доставляет им огромное удовольствие. Зато на языке у него вечно вертелось что-нибудь, имеющее непосредственное отношение к работе. Однако сейчас он не ответил на последнюю реплику Акерли и уныло уставился в окошко. Они все еще ехали по побережью, но илистые низины уступили место глубоководью.

Железнодорожная насыпь образовала здесь подобие дамбы. Ветер дул с юго-запада, и море волновалось. Вода выглядела неприветливой, холодной, серой.

Акерли пытливо взглянул на своего коллегу.

– Что с тобой? – спросил он. Парри встряхнулся.

– Ничего. Зуб ноет. Думаешь, вечером будет много народу, Ак?

Вечером Акерли устраивали танцы в своем доме в Редчерче, и Парри тоже был в числе гостей. Ронни Акерли пригласил его развеяться и поужинать. Парри принял приглашение, и его саквояж с вечерним костюмом лежал в багажной сетке у него над головой.

Парри слегка удивился, получив это приглашение.

Говорили, что Парри влюблен в Перл, сестру Ронни, и что в Перл нельзя не влюбиться. Ронни считал это простым трепом.

Они въехали в тоннель, пробитый в меловой скале – ее называли «Белый Мыс». От скалы местечко и получило свое название. Затем въехали на виадук, проложенный через глубокое ущелье, потом чуть больше полумили тянулись пригороды и морские пейзажи, наконец показалась станция в Уитнессе.

– Мне – на балластный состав до Каннан-Каттинг, – сказал Акерли, когда они сошли. – Вернусь к ленчу либо к обеду. Ужинаешь у нас?

Парри кивнул и указал на саквояж, который держал в руке.

– Спасибо за приглашение. Все необходимое я прихватил с собой.

Парри прошел в конец платформы и, машинально поздоровавшись с начальником станции, оставил свой саквояж у него в кабинете. Затем вдоль железнодорожной насыпи он двинулся в обратную сторону к главному управлению подрядчиков. Они располагались на террасе возле Уитчайн. Компания «Джон Спенс и K°» арендовала участок рядом с железной дорогой, который они использовали как «двор». Сюда подвели подъездной путь, разместили здесь свои конторы, склады, магазин стройматериалов и скобяную лавку, а также основное производство. Железнодорожная компания снимала в уголке «двора» домик на две комнатки для своих инженеров. Здесь Парри и занимался подсчетом своих кубометров.

Он подошел к ограде, ощетинившейся, как еж, и прошел в ворота для подъездных путей. Возле магазина стройматериалов в вагон грузили крепежный лес. Мастером у них был крупный круглолицый парень в дождевике и зюйдвестке. Повернувшись, он увидел Парри и подошел к нему.

– Привет, Парри! Видел Акерли?

Это был Лоуэлл, второй помощник у Спенса. Он занимал такой же пост у подрядчиков, что и Акерли у железнодорожников.

– Он поехал на балластном составе в Каннан-Каттинг. Сказал, что вернется к обеду.

– Думаю, он решил взглянуть на опору на сто двадцать четвергом километре. Он знает что делает.

– Под дождем щебенка вряд ли ляжет плотно.

– Ну, дождь не такой сильный, чтобы этого опасаться, – сказал Лоуэлл с самоуверенностью, присущей двадцатипятилетним парням. – Мне бы вот что надо обсудить с Акерли, – и он углубился в технические детали. Парри вежливо выслушал его, затем зашел в свой домик, с отсутствующим видом снял пальто и шляпу, развел огонь в двух печках и раскрыл свои бумаги. Рассеянно взглянув в окно, он уселся за стол и со вздохом приступил к работе.

Клиффорду Парри недавно исполнилось тридцать два года. Он закончил школу в Лидмуте, где жили его родные и где была замечательная школа. Родители хотели, чтобы после школы он поступил в колледж. Вместо этого он в тысяча девятьсот шестнадцатом году поступил на военную службу. Прослужил всего месяц, застав самый конец войны, был контужен и демобилизован после контузии по состоянию здоровья, совершенно разбитый физически.

За это время его отец умер, мать осталась почти без средств и сильно занемогла. Они с трудом сводили концы с концами. Немного оправившись, Парри решил вновь начать посещать инженерные курсы, на которые он когда-то ходил. Однако ему пришлось бы бросить их, не доучившись, и искать работу, если бы не пятьсот фунтов, оставленных матери ее умершим родственником. После долгих обсуждений они решили потратить эти деньги на завершение образования Парри. Он сдал экзамен, получил диплом и стал ассоциированным членом Института гражданских инженеров. Но еще до того, как пришло сообщение об успешном завершении учебы, его мать сильно простудилась и умерла.

Он остался один и без пенни в кармане – ведь скудное вспомоществование матери ушло вместе с ней. Парри занялся поисками работы. Именно тогда ему довелось хватить лиха. Сперва появились долги, которые он сам наделал до того, как осознал, насколько ограниченны его средства. Никто не хотел брать на работу молодого специалиста без практического опыта, да еще и со слабым здоровьем. Нужда вплотную подступила к нему. Он все же сумел устроиться младшим клерком в контору и был рад любой работе. По крайней мере, теперь он не голодал. Однако из-за сокращения кадров его уволили, но ему удалось найти такое же место. Так он перебивался, пока однажды, вернувшись в Лондон, не отважился навестить мистера Марлоу, инженера на железной дороге. Марлоу знал его отца и потому принял в нем участие. К счастью для Парри, работы на перегоне только начинались, и Марлоу, извинившись, предложил ему должность младшего помощника инженера. Вот тогда ему стало ясно, что хоть он и на четыре года старше Акерли, но на производстве ему придется подчиняться ему.

Парри с благодарностью принял предложение, и хотя его переполняла горечь, он смирился со своим положением и выкладывался на работе полностью. С долгами он так и не разделался, и они висели над ним как дамоклов меч. Однако потихоньку он начал выплачивать их. Появился постоянный заработок, что позволило ему постепенно вылезти из долгов. Эта перемена и жизнь на свежем воздухе благотворно подействовали на его здоровье и восстановили силы и уверенность в себе.

Еще два качества характера помогли ему встать на ноги. Первое – редкая изобретательность и чисто инженерная хватка. Столкнувшись с проблемой, он был способен компенсировать недостаток эрудированности созданием оригинальных средств для преодоления трудности. Второе – большое природное обаяние и врожденное благородство манер, что способствовало добрым отношениям с коллегами. У Рональда Акерли была совсем другая биография. Он защитил диплом инженера в Лондонском университете и поступил на работу в головное подразделение Южной железной дороги. Затем открылась вакансия в Лидмуте, а его родные жили в Редчерче. Он попросил о переводе и был переведен в Лидмут. Когда начались работы на новом перегоне и его назначили младшим инженером, он по-прежнему жил дома. Ему было двадцать восемь лет и он уже зарекомендовал себя как знающий специалист. Иногда его манеры оставляли желать лучшего, но все любили и уважали его.

Пару часов Парри усердно работал. Ему нужно было сделать расчет: подсчитать объем земляных работ, произведенных за прошедшие четыре недели. Это был итоговый показатель, по нему оценивали общий ход работ. Именно по нему определялись темпы строительства – точно так же, как температура пациента определяет его состояние. Более того, это был определяющий показатель для оплаты труда, являясь итоговой цифрой для подсчета стоимости работ, произведенных за четыре недели; на его основании производились денежные выплаты подрядчикам.

Неожиданно дверь распахнулась и вошел высокий дородный человек лет сорока пяти. Кожа у него была смуглая, глаза и волосы черные как смоль, словно в его венах текла кровь южанина. Он говорил с акцептом, но довольно правильно.

– Привет, молодой Парри, – медлительно произнес он.

– Привет, Брэгг.

– Мучаешься с показателями?

– Вот именно. В этот раз выработка побольше.

– Да, похоже, наши лодыри взялись за ум. Видел сегодня Кэри?

Кэри был главным инженером у подрядчиков, шефом Лоуэлла.

– Нет. Когда я проходил, Лоуэлл был во дворе, а Кэри еще не появлялся.

Брэгг подошел к телефону и нажал зуммер.

– Привет, Лоуэлл, это ты? Кэри там?

В трубке что-то затрещало, так что Парри с трудом разобрал слова.

– Уехал в Редчерч? А когда вернется?.. Хорошо, я зайду после ленча.

Брэгг облюбовал себе дальнюю из двух комнатушек, на которые был поделен их домик. Он распахнул дверь и прошел на свою половину. Дверь он оставлял открытой, чтобы они могли время от времени переброситься словечком.

Около часа дня он вышел.

– Как насчет ленча? – спросил он. – Акерли подойдет?

– Он точно не обещал.

– Не будем его дожидаться.

Оба извлекли из карманов пальто и саквояжей сандвичи и кучу снеди. Затем, удобно устроившись перед печкой, приступили к трапезе. Но едва они взялись за еду, как дверь распахнулась и появился Акерли.

– Знакомые все лица! – приветствовал он их. – Как ни встречу вас обоих – все вы за едой! Ты когда-нибудь работаешь, Брэгг?

Брэгг пропустил эту тираду мимо ушей.

– Чем это вы занимались все утро, юный Акерли? – спросил он.

Акерли снял мокрый макинтош и стал мыть руки у небольшой раковины в углу.

– Ездил взглянуть на осадку грунта насыпи у Каннан-Каттинг.

– Сильно она поехала?

– Вверху на фут, а внизу, наоборот, выпятилась.

Брэгг кивнул.

– Потом укрепим ее.

За едой все трое трепались о чем попало: немного о своих покупках, чуть-чуть необидных шуточек и изрядно – о катании на доске с выдвижным килем под парусом. Брэгг и Акерли очень увлекались этим видом спорта и были искусными спортсменами, а Парри играл роль новичка, благоговейно внимающего мастерам. Затем, когда дело дошло до трубки и сигарет, Брэгг вернулся к делам.

– Знаешь, Акерли, похоже, данные по проходке на сто десятой отметке завышены. Они не согласуются с цифрами подрядчиков. Наши данные показывают, что за четыре недели пройдено три тысячи пятьсот ярдов. Даже навскидку видно, что столько не уложили.

– Три тысячи пятьсот ярдов, – медленно повторил Акерли. – Ты прав, Брэгг, это многовато. Кто производил измерения?

– Я с Полом, – вступился Парри, – и я совершенно уверен, что мы измерили все точно. Давай-ка взглянем на цифры, Брэгг.

Пол был младший инженер подрядчиков и работал вместе с Парри.

– Цифры у меня на столе, – отозвался Брэгг. – Я не сказал, что ты не прав, молодой Парри. Как ты знаешь, свои цифры я получаю, экстраполируя общую выработку, исходя из показателей на конец предыдущего периода и того, что должно быть сделано на сегодняшний день. Возможно, неточность была допущена в прошлом месяце.

– Нам с Полом от этого мало проку, – заметил Парри, – ведь и в прошлом месяце промеры производили мы. Более того: клянусь, они были точны.

– Вот и хорошо, – сказал Брэгг, – приятно иметь дело с безупречными работниками, которые никогда не ошибаются. Но как бы там ни было, молодой Парри, следует еще раз проверить промеры. Предлагаю сделать это сегодня же, потому что цифра пойдет в ведомость о заработной плате. Акерли, нет желания прокатиться до Редчерча?

– Есть. Мне как раз надо бы увидеться с Поттсом, поговорить о правах на прокладку пути. Парри видел Поттса и договорился с ним.

– Я и забыл, что это надо уладить сегодня. Тогда просто взгляни на насыпь, когда будешь проезжать мимо.

– Так и сделаю.

– Ты когда двинешься, Акерли? – поинтересовался Парри.

– Думаю, в половине пятого. Хочу по дороге еще заглянуть в пару мест на виадук.

Парри кивнул.

– Вот и отлично. Поеду с тобой. А с показателями я разделаюсь до половины пятого.

– Просто подбить итог будет недостаточно, Парри, – сказал Брэгг. – Я должен иметь обоснованную цифру для ведомости, иначе придется торчать здесь до ночи.

Парри ощутил недовольство.

– Ну уж, Брэгг, – возразил он, – надеюсь, ты не заставишь меня торчать здесь допоздна. У меня дело, очень важное, ей-богу.

– У меня тоже, – сухо ответил Брэгг. – Ведомость. В какое время ты хотел уйти?

– Я рассчитывал быть в Редчерче в половине седьмого. Это в самый раз, правда, Ак?

Акерли кивнул.

– Ладно уж, смотри в оба и заканчивай расчеты, – подвел итог Брэгг. – Посмотрим, что у тебя получится. Все еще льет, Акерли?

– Да, невезуха. Но ветер стих.

Акерли, надев свой макинтош, с которого на пол натекла изрядная лужа, вышел, а Брэгг с Парри вновь взялись за работу. Но едва они погрузились в дела, как появился новый посетитель. На этот раз это был высокий мужчина средних лет, крепкого телосложения, с небольшими темными усиками, в дождевике, с которого ручьями текла вода.

– Начальство на месте? – спросил он высоким писклявым голосом, с сочным ирландским акцентом. Парри откинулся назад на своем стуле, оторвавшись от работы.

– Я тут, Кэри, – ответил он вежливо. – Чем могу служить?

Кэри заполнил собой всю комнату.

– Очень мне нужно с тобой разговаривать! – задрал нос Кэри. – Тут он начальник, с ним и поговорю. – Резким движением руки он указал на Брэгга, который появился на пороге своей комнатушки. – Ты звонил мне, Брэгг?

Брэгг кивнул, и они оба зашли в дальнюю комнатку. Работая, Парри через открытую дверь слышал обрывки их разговора: «усилить клиньями…», «прогиб в три восьмых дюйма…», «компенсировать боковое давление…». Затем раздался громкий голос Брэгга: «Когда вы смените насос, чтобы осушить котлован у четвертого устоя?» и возражение Кэри: «Дорогой мой, насос один из лучших. Уверен, что этот идиот Хадсон привез его, не подумав очистить от гравия, и просто подсоединил как есть».

Вновь реплики превратились в неразборчивое бормотание, потом опять раздался голос Кэри:

– Клянусь богом, этот человек сведет меня с ума своим подходом к делу.

Проблема с насосом все еще обсуждалась, когда раздался шум отодвигаемых стульев и оба вышли в комнатку Парри.

– Ладно, – сказал Брэгг. – Уровень воды необходимо понизить.

Дверь за Кэри закрылась, и в домике стало тихо. Брэгг и Парри вернулись к работе. У обоих было немало дел, причем неотложных. Вернувшийся Акерли подсел к Брэггу и они занялись проверкой показателей для ведомости. Какое-то время их голоса сливались для Парри в неразборчивое бормотание. Затем раздался голос Брэгга:

– Эй, Парри!

Парри поднялся и подошел к двери в комнатку Брэгга.

– Сколько времени тебе нужно, чтобы все закончить? – спросил Брэгг. – Принеси-ка, что у тебя получилось.

Парри принес листы с таблицами.

– Я почти закончил, – сказал он, раскладывая листы перед Брэггом, – но боюсь, нужен завершающий штрих.

– И сколько же на него нужно?

– Около часа, думаю.

– Хорошо. Акерли готов отправиться, и медлить нельзя, а то скоро стемнеет. Закончишь, когда вернешься.

Лицо у Парри вытянулось, и Брэгг заметив это, сказал нетерпеливо:

– Ах да, я и забыл про твое неотложное дельце. Смотри-ка, мы можем вечером вернуться не на поезде, а на локомотиве балластного состава. Дай-ка мне арифмометр, я сам сведу счеты с этими проклятущими цифрами.

– Большое спасибо, Брэгг! Очень обязан тебе!

Брэгг жестом отмел его благодарность.

– Сразу возвращайся, Парри, как только проверишь длину проходки. А ты, Акерли, жди нас. Встретимся в Редчерче. Вечером расскажешь мне об оползне, не хочется откладывать это на завтра.

Было около половины пятого, когда Парри и Акерли вышли из домика и направились к железнодорожной станции.

– Между прочим, – заговорил Парри, – вон стоит балластный локомотив, подвозящий бригаду Лоуэлла. Я подскочу к ним и скажу Блейку, что мы вечером поедем с ними. Десять к одному, что Брэгг забудет их предупредить.

Он перешел через подъездной путь и подошел к локомотиву. Машинист остановился, когда он поднял руку.

– Слушай, Блейк, – начал Парри, – подбросишь нас вечером в Редчерч, мистера Брэгга и меня?

– Хорошо, мистер Парри.

– Тогда подхватишь нас возле офиса. И вот еще что, Блейк, – продолжил Парри, – ты до вечера еще будешь на станции?

– Да, нужно перегнать вагоны отсюда на склад за товаром.

– Слушай, будь другом, прихвати мой портфель, он в кабинете у начальника станции. Желтый саквояж. А то, боюсь, я не успею сходить за ним.

– Хорошо, мистер Парри. Я захвачу его.

Парри поблагодарил и вышел из ворот вслед за Акерли, который шел вдоль насыпи к виадуку. Погода по-прежнему не баловала их. Хотя дождь прекратился, было холодно и мокро. Море, блекло-свинцового цвета, было в белой пене. С побережья и со стороны скал доносился глухой шум прибоя. Вдалеке небольшой пароходик, спешащий в Лидмут, переваливался с волны на волну, и когда его нос зарывался в волны, седые пенные брызги летели во все стороны.

Молодые люди, дойдя до конца гряды Уитчайн, спустились вниз, туда, где массивные опоры нового виадука сменялись тонкими опорами старого виадука. Акерли мельком взглянул на ход работ и переговорил с бригадирами. Они стали подниматься на другую сторону гряды, где в ста ярдах над ними зиял черный запретный зев тоннеля.

– Не будем заходить в тоннель, – решил Акерли. – Я был там вчера, все было в порядке. А то опоздаем.

Когда тропа повернула от железной дороги к побережью, упали сумерки. Узкая тропинка террасировала склон горы, огибая ее и вновь подходя к железной дороге там, где кончался тоннель.

– В субботу пойдешь на хоккей? – спросил Акерли, шагая по тропинке.

Парри думал о своем, ему не хотелось говорить о хоккее. Справа от него вверх поднималась белесая скала, смутно светясь в сумерках, а слева склон уходил круто вниз, к подножию скал, где гарцевали белые лошадки пенных гребней и реяли чайки, оглашая воздух меланхоличными вскриками. Он едва слушал болтовню Акерли о том, что голкипер Редчерча напоминает дрессированного пуделя, что Бренда играет лучше, чем Молли, и что Уитнессу придется выйти из привычной спячки и изрядно попотеть, если они действительно надеются выиграть кубок. Ему все это было неинтересно, но он поддакивал в нужных местах, и Акерли вскоре переключился на свою излюбленную тему – покупки.

Они вновь вышли к железной дороге у того конца тоннеля, который выходил к Редчерчу. Здесь железнодорожная насыпь шла на протяжении нескольких сотен ярдов по узкому карнизу, выбитому в вертикальной скале. Еще полмили – и они добрались до Каннан-Каттинг. Одного взгляда на насыпь было достаточно, чтобы определить, что оползней больше не было. Они прошли к концу участка – туда, где начинался залив, залив Брауна. В этом месте работы были в самом разгаре. Пласты прибрежных илистых наносов были сняты и сдвинуты в сторону моря, здесь полным ходом шло строительство каменной дамбы, защищающей железную дорогу от волн. Именно здесь находился тот злополучный участок проходки, относительно которого возникли сомнения.

– Вот и твой участок для промера, – указал Акерли на незавершенную насыпь непосредственно перед ними в полосе прибоя. – Тут вполне можно принять ванну, если чуть зазеваешься. Начни вон с той отметки и двигайся в сторону Уитнесса. И не вымеряй все до дюйма. Ну, пока. Увидимся в Редчерче.

Впоследствии, когда Парри вспоминал об этом, в голове у него всплывали две детали – вроде бы малозначительные, но яркие. Первая – блеск перстня на руке у Акерли. Когда Акерли сказал «вот и твой участок для промера», он махнул левой рукой, и даже в сумерках Парри уловил отблеск камня в перстне. Акерли носил его на мизинце, и Парри видел его сотни раз. Это был перстень из чистого золота с небольшим рубином, очень простой, без оправы и узоров. Парри часто задавал себе вопрос, почему Акерли носит его, но никогда не спрашивал об этом. А сам Акерли, казалось, вовсе не замечал своего перстня.

Второе, что ему вспомнилось, – необычная живость и приподнятое настроение Акерли. Удаляясь, он шагал размашисто, ступая энергично и живо, силы играли в нем как в молодом жеребчике. Он насвистывал какую-то мелодию – что-то веселое и популярное, со свингом.

Парри пожелал доброй ночи десятнику участка, который как раз проходил мимо, и отправился к своей насыпи.


Читать далее

Глава 1. Прелюдия трагедии

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть