Онлайн чтение книги Смерть на рельсах
Глава 3. Разбирательство

Трясясь словно в лихорадке, Парри едва услышал испуганный вскрик кочегара: «Боже мой, да это ж мистер Акерли!» и восклицание Брэгга, полное ужаса. Все трое были потрясены разыгравшейся трагедией.

Мысль о том, что они уже ничем не могут помочь молодому человеку, ввергла их в оцепенение. Наконец Брэгг Длинно выругался и с трудом взял себя в руки.

– Бедняга, с ним все кончено, – пробормотал он. – Мы ничего не можем сделать. Вот что, Аткинс, – он повернулся к кочегару, – помоги-ка мне убрать его с путей. А ты, Парри, беги назад и скажи Блейку, что случилось.

Как во сне, Парри побрел к паровозу, какой-то частью сознания поняв, что Брэгг отослал его, чтобы избавить от лицезрения леденящих душу подробностей трагедии. Словно лунатик, он поднялся в кабину и как-то объяснился с Блейком. Он смутно сознавал, какие слова произносит, но когда в середине его рассказа Блейк свесился в окно кабины и ответил кому-то внизу, он не удивился. Он понял, что Брэгг и кочегар вернулись к паровозу. Забравшись на лесенку, Брэгг говорил:

– Гони во всю мочь в Редчерч, Блейк. Скажи начальнику станции, чтобы вызвал санитарную машину. Я буду ждать здесь, у тела.

Брэгг замолчал и с сомнением взглянул на Парри.

– Вот что, Парри, – нерешительно произнес он, – ты ведь знаком с семейством Акерли? Думаю, ты тоже должен ехать в Редчерч и позвонить им. Это тяжело, я понимаю. Если не сможешь сделать это сам, пусть Клей позвонит. Ну, вперед!

Он спрыгнул на гравий, и Блейк тотчас прибавил пару.

А Парри в этот момент думал о семье Акерли. Где ему найти силы, чтобы сообщить им это ужасное известие? Как теперь он посмотрит в глаза Перл? Она всегда немилосердно подшучивала над Ронни, но он знал, что она очень любит его. Каким ударом это будет для Перл и для всей семьи! Парри подумал, что больнее всего эта смерть ударит по родителям. Миссис Акерли души не чаяла в своем сыне, а мистер Акерли так гордился им! Как сообщить им об этом?

Погрузившись в свои мысли, Парри почти полностью отрешился от окружающего. Паровоз несся на всех парах, и Блейк уже сбросил скорость на подъезде к Редчерчу и дал предупредительный свисток сигнальщику, извещая о своем приближении. Промелькнул и скрылся позади желтый глаз семафора. Блейк начал притормаживать. Впереди светился красный свет, и, если его не откроют для них, им придется остановиться. Хотя Парри с трудом воспринимал окружающее, он испытал неожиданное раздражение от непредвиденной задержки. Однако когда до семафора оставалась сотня ярдов, включился зеленый свет. Блейк, перестав тормозить, опять прибавил скорость. Вновь впереди засветились красные огоньки и слева с краю – один зеленый. Они подошли поближе, прошли стрелку, паровоз отвернул влево с главного пути и въехал в локомотивное депо, оказавшись в окружении доброго десятка своих собратьев.

Блейк перевел рукоятку в среднее положение.

– Пойдемте, мистер Парри, – сказал он. – Нам нужно сообщить обо всем мистеру Клею.

Словно во сне, Парри проследовал за машинистом через локомотивные пути и поднялся на платформу номер один, где находился офис начальника станции. Клей был тщедушный мужчина, но очень энергичный. Он выслушал их рассказ, быстро выказал подобающие случаю эмоции и тотчас взял ситуацию под контроль.

– Если бедняга мертв, то особая спешка ни к чему, – сказал он. – Мы пропустим поезд в шесть десять и двинемся за ним, чтобы успеть до товарняка в шесть двадцать пять. А тебе, Блейк, уж придется поработать. – Он присел за свой письменный стол и поднял трубку одного из двух телефонов. – Редчерч, один-шесть-шесть, – произнес он, и после паузы: – Полицейский участок? Говорит Клей, агент Южной железной дороги. Суперинтендант на месте? Добрый вечер, суперинтендант. Да, это Клей говорит. Мне только что доложили, что мистера Рональда Акерли, одного из инженеров компании, задавило поездом на мысу Дауни, на полпути между нами и Уитнессом. Что? Да, сын адвоката… Что? Не понял? Ах да, очень печально. Вот что, суперинтендант, я предполагаю послать специальный поезд, чтобы привезти тело. Планирую его отправку в шесть десять из Уитнесса или, скажем, в шесть пятнадцать. Буду рад, если кто-то из ваших присоединится, может быть, вы сами… Очень хорошо, пусть он подходит к моему офису. Я пошлю кого-нибудь встретить его.

Мистер Клей положил трубку и взялся за второй телефон, нажав кнопку зуммера.

– Кто это? Да, говорит Клей. Найдите Спаркса, немедленно, и скажите ему, что на перегоне между нами и Уитнессом человек попал под поезд, пусть он к шести десяти приготовит товарный вагон с санитарными носилками. Блейк прицепит его к балластному паровозу. Прихватите пару людей покрепче. Отъезжаем с первого пути. И обязательно дождитесь меня. Все ясно?

Он опустил трубку и сразу же сделал еще один звонок.

– Сцепка? Кто говорит?.. А, Харрис, – и он объяснил, что необходимо сделать.

Пока все это происходило, Парри сумел немного прийти в себя.

– Надо ведь сообщить обо всем семье Акерли? – спросил он севшим голосом, когда Блейк ушел.

– Я как раз хотел спросить вас об этом, – ответил Клей. – Вы это сделаете или лучше мне?

– Попробуйте подготовить их. Скажите, что я сейчас подъеду к ним. И еще необходимо послать сообщение мистеру Марлоу.

Марлоу был начальником Парри, инженером отделения компании в Лидмуте.

– Я собирался телеграфировать управляющему и пошлю копию телеграммы Марлоу, – и Клей с сочувствием взглянул на Парри. – Не сочтите за навязчивость, мистер Парри, но я бы вам посоветовал наведаться в буфет и чего-нибудь выпить. Это вам отнюдь не повредит перед встречей с семьей Акерли.

Совет был хорош и Парри последовал ему. Он испытал сильное потрясение, и сердце замирало у него в груди, стоило ему лишь подумать о предстоящем разговоре. Однако отсрочка здесь вряд ли помогла бы, и когда он поймал такси, то сказал водителю, чтобы тот поторопился.

Парри часто встречал в газетах выражение «убитые горем», но всегда думал, что это выдумка журналистов. Но теперь он воочию увидел, что на самом деле это чистая правда. Именно это выражение точно описывало состояние семейства Акерли.

Служанка, открывшая ему дверь, была бледной и испуганной.

– Вам, я вижу, уже все известно, Этель, – сказал Парри.

Девушка молча кивнула, и Парри прошел в гостиную. Мистер Акерли куда-то звонил, и, увидев его, Парри невольно вздрогнул: тот сразу постарел на десять лет. Лицо его посерело, глаза ввалились, у рта легли глубокие складки. Он медленно подошел к Парри, с трудом волоча ноги, словно невидимое бремя придавило его к земле.

– Как это произошло? – спросил он почти шепотом.

Парри его вопрос привел в замешательство.

– Мы не знаем, сэр, – ответил он, тоже понизив голос. – Могу лишь сказать, что все случилось мгновенно, он не мучился. Но мы не знаем, как он оказался на путях. Возможно, он споткнулся и расшиб голову о рельсы, – добавил он, чуть помедлив.

– Они поехали за ним, – с трудом произнес мистер Акерли. – Я должен их встретить.

– Я поеду с вами, сэр. – Парри замялся. – А что с миссис Акерли и… и Перл?

– Они знают, я сообщил им.

Парри ощутил, как на сердце у него полегчало.

– Знаете, сэр, если я чем-то могу быть полезен… Может быть, обзвонить ваших гостей и сказать, чтобы не приезжали?

– Гостей? – Мистер Акерли непонимающе поднял на него глаза. – Ах да, мы же собирались потанцевать, – произнес он как во сне. – Благодарю вас, Парри, славно, что вы подумали об этом. Этель передаст вам список приглашенных. Позовите Этель. А я должен идти.

И он, как слепой, начал на ощупь искать свое пальто. Парри нашел пальто и помог ему одеться. В этот момент появилось новое действующее лицо. По лестнице сбежала хрупкая девушка, бледная как мел.

– Вот что, Клиффорд, – сказала она. – Я слышала, о чем вы говорили. И не думайте об этом, мы сами позаботимся обо всем. А вы езжайте с ним на станцию.

– Да, конечно, – ответил Парри. Он хотел было подойти к ней, но она взбежала наверх так же стремительно, как появилась.

– Поедемте на такси, – махнул рукой мистер Акерли. – Машину заводить слишком долго.

Парри не отпускал такси, на котором приехал, и спустя несколько минут они уже были на станции. Здесь им сказали, что паровоз и прицепленный к нему вагон уехали и пока не вернулись. По пути Парри рассказал мистеру Акерли все подробности. После его рассказа повисла пауза. Наконец губы мистера Акерли шевельнулись.

– Ах Ронни, Ронни, – едва расслышал Парри его шепот. – Сынок, сынок…

Парри подумалось, что сейчас мистеру Акерли не до него, он полностью забыл о его существовании.

Наконец вдали засветились огни, и к платформе медленно подошел паровоз с вагоном. О несчастье стало мгновенно известно, и собралось немало путевых рабочих, хотя на платформу никого из них не пустили. Брэгг и Клей спрыгнули из товарного вагона и открыли пошире боковую дверь. Все сняли шапки, когда двое мужчин медленно пронесли носилки, на которых под белой простыней угадывалась распростертая фигура. В помещении рядом с офисом Клея заранее подготовили место, куда на стол установили носилки. Мистер Акерли прошел вперед, перед ним все расступились.

– Его нельзя забрать домой, мистер Клей? – спросил он.

Клей замялся.

– Боюсь, сэр, по делу будет проводиться расследование, и мы подумали, что будет лучше, если тело пока побудет здесь, на станции. Что вы скажете, сержант?

Сержант сопровождал Клея от вагона до офиса. Теперь он отдал честь мистеру Акерли.

– Будет лучше, сэр, если останки побудут здесь до освидетельствования. Вы можете не беспокоиться. Все будет сделано с предельным тщанием.

– Дверь мы запрем, мистер Акерли, – сказал Клей. – Сюда никто не войдет.

– Что ж, хорошо, – медленно ответил мистер Акерли. – Вижу, вы все уже продумали. Спасибо вам всем за участие.

Клеи пробормотал, что он соболезнует мистеру Акерли, а сержант вновь отдал ему честь. Затем Клей повернулся к Парри.

– Отвезите его домой, мистер Парри. Он еще не оправился от шока.

Но мистер Акерли хотел узнать все подробности, и Парри представил ему Брэгга и кочегара, хоть они и не смогли добавить ничего нового к его рассказу. Никто не мог сказать, как молодой Акерли оказался там, где его обнаружили.

В конце концов Парри отвез старого джентльмена домой. Но Перл он так и не увидел. Дамы были наверху и их не стоило тревожить. Мистер Акерли пригласил его остаться на ужин, но Парри извинился и ушел.

Вернувшись на станцию, он обнаружил, что сержант ждет его. Крайне корректно он попросил его рассказать о происшествии, и Парри описал все, чему был свидетелем. Брэгг тем временем уехал в Лидмут, и Парри, оставшись в одиночестве, долго бродил по Редчерчу перед тем, как вернуться к себе.

Слушание дела было назначено на следующий день, на одиннадцать часов. Незадолго до этого времени Парри опять был на первой платформе в Редчерче. С ним были мистер Акерли, Брэгг, Клей, машинист Блейк, кочегар Аткинс и еще три-четыре человека. Одна из комнат ожидания была реквизирована, ее заняла полиция для проведения дознания. Здесь же собралась толпа любопытствующих, глазеющих на каждого, кто имел отношение к инциденту.

Мистер Акерли, хоть и выглядел по-прежнему бледным и осунувшимся, немного пришел в себя и беседовал с низкорослым мужчиной средних лет интеллигентного вида, похожего на юриста. Это был мистер Локстон, его партнер, который, судя по всему, приехал, чтобы защищать его интересы. С Брэггом беседовали Хью Грэхем, главный инженер Лидмутского офиса, и адвокат Железнодорожной компании мистер Кеньон. С машинистом и кочегаром, которые в костюмах выглядели довольно нелепо, был мужчина с крупными чертами лица в сером твидовом костюме. Парри знал его, это был Джордж Томпсон, местный представитель Объединенного общества локомотивных техников и кочегаров.

Клей опекал всех сразу, словно наседка цыплят.

– Ну что ж, джентльмены, пожалуйста, следователь ждет, – объявил он наконец.

Толпа на платформе всколыхнулась и свидетели прошли в комнату ожидания. Она была довольно вместительная, в центре находился большой стол, вокруг которого стояли стулья. Во главе стола восседал следователь, мистер Латимер, местный юрисконсульт. Стул рядом с ним оставался свободен, он предназначался для ответчика, далее уселись мистер Акерли и его партнер Локстон. Затем шли представители компании, Грэхем и Кеньон, а также Брэгг и Парри. Томпсон сел рядом с Кеньоном, вместе с машинистом Блейком и кочегаром Аткинсом. Возле кочегара устроился Матч, десятник перегона до Уитнесса, отвечающий за укладку шпал, хотя Парри не представлял себе, какое отношение он имеет к делу. За столом напротив Томпсона устроились два или три репортера. Клей, заботливо рассадив всех, наконец устроился на стуле рядом с мистером Акерли.

Стулья с противоположной стороны стола остались незанятыми, и теперь сержант Харт, который сопровождал доставку тела, попросил присяжных заседателей занять эти места. Когда их привели к присяге, следователь окинул всех взглядом и сказал, что перед тем, как начать слушание, он уверен, что выскажет общее мнение, выразив соболезнование и искреннее сочувствие мистеру Акерли и его близким в связи с прискорбным происшествием.

После этого поднялся мистер Кеньон. Он сказал, что, являясь представителем Железнодорожной компании, он присоединяется к словам следователя и от себя хотел бы добавить, что компания готова оказать всемерную поддержку следствию, чтобы выяснить все обстоятельства дела.

– Здесь присутствуют машинист, кочегар и официальные лица, и если вам понадобится кто-то еще, – он кивнул следователю, – вам достаточно лишь сказать об этом.

Сержант Харт, судя по всему, был не слишком доволен этим заявлением, которое затрагивало его компетенцию, но он удержался от словесного выражения своего недовольства. Затем поднялся Томпсон и от имени локомотивного депо также присоединился к предыдущему оратору. Мистер Акерли был очень тронут и кратко поблагодарил всех. Следователь кивнул и сказал:

– Свидетель Джордж Акерли, – и затем добавил: – Мистер Акерли, вы можете говорить с места.

Мистер Акерли принес присягу и сказал севшим голосом, что он видел останки и свидетельствует, что это останки Рональда Джорджа Акерли, его сына. Он в двух словах рассказал о карьере своего сына, объяснив, что последние четыре года работа позволяла ему жить дома. Рональд не был женат и жениться не собирался, насколько было известно мистеру Акерли. Свидетель в последний раз видел своего сына утром за завтраком, тот был в добром здравии и в прекрасном расположении духа.

Затем вызвали мистера Грэхема, главного инженера. Он рассказал о карьере погибшего с того момента, как тот влился в их коллектив, добавив, что с самого начала Акерли ревностно относился к своим обязанностям и прекрасно справлялся с ними. Его назначение инженером, ответственным за строительство новой ветки до Уитнесса, было повышением по службе и очевидным свидетельством доверия к нему со стороны вышестоящих сотрудников. Погибший полностью оправдал оказанное ему доверие, успешно решая все встававшие перед ним производственные проблемы. Насколько было известно Грэхему, у Акерли не было никаких причин для недовольства, ему нравилась работа, он прекрасно ладил с коллегами и казался вполне преуспевающим в жизни человеком.

– Клиффорд Парри.

Парри вдруг разнервничался, хотя к этому вроде бы не было особых причин. Он подошел к стулу рядом со следователем и принес присягу. Мистер Латимер задал ему ряд обычных в таких случаях вопросов, а затем перешел к событиям предыдущего вечера.

– Примерно в половине пятого вы и погибший вместе вышли из офиса в Уитнессе и отправились вдоль железнодорожной насыпи в направлении на Редчерч?

– Именно так.

– С какой целью вы это сделали?

– Для проверки произведенных работ. Мистер Акерли хотел осмотреть насыпь в Каннан-Каттинг, где случился оползень. Кроме того, он хотел поговорить с мистером Поттсом о праве на проведение дороги. А я должен был проверить промер проходки в конце Каннан-Каттинг у залива Брауна. Мы дошли вместе до этого места.

– Где вы расстались?

– На насыпи.

– В котором часу это было?

Парри замялся.

– Должно быть, чуть больше пяти часов, – сказал он наконец. – Точно не могу сказать, но думаю, было примерно десять минут шестого.

– Очень хорошо. Должен сказать, что другой свидетель утверждает, что было двенадцать минут шестого.

Парри слегка смутился. Он не понял, кого они имели в виду. Затем он вспомнил Матча, десятника, который прошел мимо как раз в тот момент, когда они с Акерли расстались. Конечно, это был он.

– С погибшим все было в порядке, когда вы расстались?

– Он был в полном порядке!

– Когда вы в последний раз видели его, где он находился?

– Он шел по направлению к мысу Дауни, а я начал измерять проходку.

Мистер Латимер взял чистый лист бумаги и выдержал небольшую паузу перед тем, как перейти к другого рода вопросам.

– Чем вы занимались потом? – спросил он.

– Я измерил протяженность проходки и за несколько минут обнаружил ошибку, которую допустил. Я тотчас отправился обратно в офис в Уитнессе.

– Сколько это заняло у вас времени?

– Измерение отняло семь-восемь минут. И еще миля ходьбы до офиса, это минут пятнадцать, возможно меньше, потому что я часть пути бежал. Скажем, двадцать две-двадцать три минуты.

– Получается, что вы добрались до офиса около половины шестого или двадцать пять минут шестого?

– Было тридцать три минуты шестого, – вспомнил Парри. – Я посмотрел на часы, поскольку торопился вернуться так, чтобы у меня осталось время обработать данные о проходке и успеть на балластный паровоз, отходящий в пять часов пятьдесят минут.

– Очень хорошо. И еще один вопрос. Когда вы расстались с погибшим, было уже темно?

– Стало смеркаться, но вечер еще не наступил. Я еще мог разглядеть отметки на насыпи, но разобрать записи в записной книжке без фонарика уже не мог.

Следователь сделал паузу.

– Может быть, кто-то хочет задать свидетелю вопрос? – спросил он наконец. Никто не изъявил такого желания. Парри сел на свое место, и вызвали Брэгга.

Брэгг вышел вперед и уселся на свободный стул по левую руку от следователя. Отвечая на его вопросы, он рассказал, что был начальником строительства и исполнительным помощником, подчиняющимся мистеру Грэхему, и погибший был его непосредственным подчиненным. Ему повезло, что его опыт проведения подобного рода работ помог ему, Брэггу, получить назначение и участвовать в работе, курируя строительство ветки. В соответствии с полученными указаниями он осматривал фронт работ три-четыре раза в неделю и следил за их ходом.

– Вы были вчера на строительстве? – спросил мистер Латимер.

Оказалось, Брэгг был там. Он подробно объяснил принцип составления ведомости на работы, произведенные за последние четыре педели, и сказал, что в тот день как раз занимался составлением такой ведомости.

– Мистер Брэгг, вы слышали заявление предыдущего свидетеля, что он и погибший вышли из офиса в половине пятого, чтобы проверить произведенные замеры. Это вы дали им такое указание?

– И да и нет, – Брэгг тяжело вздохнул. – О разговоре с фермером, мистером Поттсом, договоренность была достигнута заранее, в рабочем порядке. А идея по пути взглянуть на оползень принадлежала самому погибшему. Однако он отправился на дистанцию с моего ведома и получив мое одобрение на то и другое. Я дал указание Парри проверить промеры, но время для проверки он выбрал сам. Из того, что он сказал, я заключаю, что он выбрал время так, чтобы пройтись вместе с погибшим.

– Я понял. Мистер Брэгг, вы сказали, что договорились с погибшим встретиться здесь, в Редчерче, по прибытии балластною поезда. В какое время эго должно было произойти?

– За минуту или две до шести.

– Очень хорошо. Итак, если погибший расстался с мистером Парри возле оползня в пять часов двенадцать минут, как мы точно установили, и должен был оказаться в Редчерче около шести часов, то в какое время он оказался в том месте, где произошел несчастный случай?

– На мысе Дауни? Это в семи-восьми минутах ходьбы от оползня. Значит, он был там около пяти часов двадцати минут.

– А в котором часу ваш поезд подошел к мысу Дауни?

– Примерно около пяти часов пятидесяти пяти минут.

– Вот к этому я и подвожу. Как вы полагаете, мистер Брэгг, почему погибший был всего лишь на мысе Дауни, когда подошел поезд?

– Понятия не имею. Меня тоже сильно удивило, что он был там, хотя должен был уже дойти до Редчерча.

На этом вопросы кончились, и мистер Кеньон использовал возможность задать вопрос.

– Скажите, мистер Брэгг, – сказал он, – а вы часто ходили с погибшим вдоль путей по данному участку?

– Да. Мы делали это каждый день. Это прямо вытекало из профессиональных обязанностей погибшего.

– Допустим. А что, если наступили сумерки или даже ночь?

Брэгг пожал плечами.

– Это доставляет не много удовольствия, конечно, но в это время года с этим приходится мириться.

– Я не это имею в виду, мистер Брэгг. Я хотел узнать, происходило ли такое и насколько это опасно?

– Да, происходило, и без всяких последствий, – твердо ответил Брэгг. – А кроме того, вспомните, что вчера вечером было довольно светло. Светила луна.

– У погибшего не было дурных предчувствий и опасений на предмет возможного несчастного случая?

– Думаю, нет. Он был человек искушенный и хорошо знал каждый дюйм этой дороги. Он мог легко определить, где находится.

Мистер Кеньон признался, что это все, что ему хотелось узнать, и сел.

Мистер Уильям Поттс рассказал, что он фермер, живет в полумиле от мыса Дауни в сторону Редчерча. У него была назначена встреча с погибшим на половину шестого. Он спустился к железной дороге, прождал Акерли до шести часов и, решив, что тот задерживается, вернулся домой.

Далее вызвали машиниста Блейка. Он рассказал о поездке балластного поезда, а затем его попросили подробно описать то, что происходило в кабине в минуты, предшествовавшие несчастному случаю. Он стоял на своем месте, глядя вперед. Мистер Парри находился за ним. Мистер Брэгг сидел на месте кочегара, а кочегар шуровал в топке. Они не разговаривали друг с другом и были заняты исполнением своих обязанностей. Все шло как обычно. Он не видел никого на путях. Он и не мог бы никого увидеть из-за резкого поворота. Предупреждение прозвучало из уст кочегара, и он остановил паровоз за минимальное время, которое необходимо для остановки в такой ситуации.

Кочегар Аткинс повторил свидетельство машиниста. Топка горела слабо и требовала внимания, поэтому он был занят делом, когда они достигли мыса Дауни. Закончив с топкой, он отошел к боковому окну кабины и взглянул вперед. У него не было для этого никаких особых причин, простая мера предосторожности, ведь он знал, что у машиниста плохой обзор через переднее стекло. Посмотрев вперед, он увидел что-то черное на путях. Он крикнул машинисту, и тот немедленно остановился. Он прошел назад и обнаружил, что они переехали мистера Акерли.

– Когда вы увидели темный объект, – уточнил мистер Латимер, – вы поняли, что это человек?

– Нет, я не мог определить, что это такое. Но что бы это ни было, мы должны были остановиться.

– Пожалуй. Можно уточнить, где находился объект?

– Примерно на полпути огибающей мыс дуги.

– Я не это имею в виду. Лежал ли объект между рельсами, поперек рельсов или сбоку от них?

– Насколько я мог разглядеть, он лежал поперек «нижней ноги».

– А что вы называете «нижней ногой»?

– Внутренний рельс.

– То есть правый от вас рельс, поскольку поворот был вправо?

– Так и есть.

– Вы можете подтвердить под присягой, что он не стоял?

Кочегар не решился подтвердить это под присягой, но ему показалось, что человек не стоял на ногах. Он видел Акерли как темную массу и из-за темноты не мог точно сказать, в каком положении находился несчастный юноша.

– А после того как прошел паровоз, изменилось ли положение тела погибшего?

Насчет этого сомнений не возникло. Паровоз врезался в тело и протащил его вперед, оставив лежать между рельсами. Правая рука была отрезана и се обнаружили справа от правого рельса.

– Вы осмотрели паровоз?

Выяснилось, что на правой защитной решетке и на ведущей колесной тележке были следы крови. Стало ясно, что раны нанесены именно попаданием тела под балластный паровоз, а не под предыдущий поезд.

В ответ на обычное предложение следователя задавать вопросы поднялся мистер Томпсон.

– После того как вы увидели тело, возможно ли было остановить паровоз раньше, чем это было сделано?

Свидетель полагал, что сделать это раньше было невозможно.

– Вы уверены, что сделали все от вас зависящее?

– Да, совершенно уверен.

– А могли бы вы увидеть погибшего раньше, чем это имело место?

– Нет, разве что днем.

Затем мистеру Клею задали вопрос о времени прохождения через мыс Дауни предыдущего поезда. Оказалось, что предыдущий поезд вышел из Редчерча в пять часов, специально сделал остановку на мысе Дауни, чтобы забрать рабочих, и прибыл в Уитнесс десять минут шестого. Здесь уже стоял поезд из Борнмута, который тотчас отбыл из Уитнесса и прибыл в Редчерч в шестнадцать минут шестого. Дальше до десяти минут седьмого в расписании не было поездов. Кроме балластного поезда, ушедшего из Уитнесса без десяти шесть, в тот вечер не было других поездов вне расписания.

Затем вызвали десятника Матча. Он рассказал, что возвращался домой и на насыпи между заливом Брауна и Каннан-Каттинг встретил мистера Акерли и мистера Парри. Они только что расстались. Уходя, он оглянулся и увидел, как мистер Акерли направился к мысу Дауни, а мистер Парри спускается к насыпи у полосы прибоя на побережье.

– В котором часу они расстались, Матч? – спросил следователь.

– Двенадцать минут шестого.

– Как вам удалось так точно определить время?

– Как раз прошел поезд отправлением из Уитнесса в пять часов десять минут вечера – примерно за минуту до того, как они расстались. Значит, было тринадцать-четырнадцать минут шестого.

– По нашим прикидкам, погибший должен был достичь того места, где он погиб, примерно в двадцать минут шестого. Вам знакома эта дорога и вы видели, с какой скоростью он шел. Вы согласны с этой оценкой?

Матч кивнул, соглашаясь.

– Могло ли так случиться, что он погиб под колесами поезда отправлением пять десять из Уитнесса, о котором вы упоминали?

Насчет этого у десятника не возникло сомнений: было совершенно невозможно пройти такое расстояние за столь короткое время.

– Тогда он не мог погибнуть в пять пятьдесят пять. Как вы думаете, что могло его задержать?

Матч в ответ лишь пожал плечами и освободил место свидетеля рядом со следователем. К последнему подошел сержант Харт и, наклонившись к нему, тихо произнес:

– Сэр, я мог бы изложить свои соображения касательно гибели Акерли, но, разумеется, это лишь предположения.

Следователь одобрительно кивнул:

– Отлично, сержант, мы вас выслушаем в свое время.

Доктор Криппс, врач, которого привлекали для проведения медэкспертизы, подтвердил, что осмотрел останки. Он так живо описывал повреждения тела, что Парри чуть не стало дурно. Лицо слегка деформировано от соприкосновения с гравием насыпи, па правой стороне черепа след от удара с повреждением кости черепа. Возможно, от удара о рельсы, так как кожа лишь слегка повреждена. Правая рука отсечена. По мнению врача, повреждения могли быть получены при падении на рельсы и последующем наезде поезда. Смерть наступила мгновенно.

Последним свидетелем выступал сержант Харт. Он рассказал, что присутствовал при перевозке тела с мыса Дауни в Редчерч. Он осмотрел место происшествия с фонариком и по следам, обнаруженным на гравии, готов попробовать восстановить ход событий.

Во-первых, если исходить из характера повреждений, до появления паровоза погибший лежал на рельсах поперек полотна. Там, где находились ноги погибшего, была поперечная водосточная канава, и гравий между шпалами в этом месте осел примерно на девять-десять дюймов. Судя по всему, погибший в сумерках угодил ногой в канаву и упал, ударившись головой о рельс и потеряв сознание. Разумеется, это лишь предположение, истинность которого нуждается в доказательстве.

После опроса свидетелей устроили небольшой перерыв, пока следователь приводил в порядок свои заметки. Затем он весьма ясно и конструктивно, как подумалось Парри, подвел итог всему, что прозвучало. В конце он высказал свою собственную точку зрения.

– Уважаемые члены суда, не думаю, что у вас могут возникнуть трудности при вынесении суждения об этом печальном инциденте. Можно полагать, что молодому человеку просто не повезло и с ним произошел несчастный случай, так что никто не несет за это ответственности. Если вы согласны с этой точкой зрения, то следует признать, что перед нами несчастный случай. Если же вас не удовлетворяет эта позиция, вы вправе выдвинуть другие. Их только две: самоубийство и убийство.

Предположение о самоубийстве отпадает, поскольку засвидетельствовано, что погибший был физически и психически здоров, вполне доволен своей работой и коллегами, энергично и ревностно исполнял свои обязанности, чтобы добиться успеха и продвижения по службе. У него не было ни денежных затруднений, ни любовных трагедий. Его жизненные обстоятельства складывались удачно, и гипотеза о самоубийстве представляется мне маловероятной.

Однако среди свидетельских показаний есть один момент, который на первый взгляд подтверждает эту гипотезу: погибший, судя по всему, пробыл около получаса на том месте, где был обнаружен. Так, может быть, он намеренно ожидал поезда, чтобы броситься под колеса? Однако сержант Харт предложил версию, объясняющую это промедление, и весьма правдоподобно. На путях был водосток, в темноте погибший не заметил его, случайно попал туда ногой, споткнулся о шпалы и упал вперед, ударившись головой о рельс и потеряв сознание. Это всего лишь гипотеза, но тем не менее ее нельзя сбрасывать со счетов.

Если версия о самоубийстве отпадает, думаю, еще меньше оснований полагать, что перед нами убийство. Полагаю, не стоит тратить время на рассмотрение этой возможности.

А теперь, уважаемые члены суда, попрошу вас удалиться для вынесения своего решения. И если я чем-то могу вам помочь, то буду рад исполнить свой долг.

Присяжные с важным видом тихо зашептались друг с другом, затем председатель, встав, сказал, что присяжные не находят нужным удаляться для вынесения вердикта по делу, они единодушно считают, что смерть вызвана несчастным случаем, в чем нет ничьей вины.