Онлайн чтение книги Смертельный дубль
Глава 6

Легкий утренний ветерок врывался в окно, птицы пели в кронах деревьев, а они по-прежнему обсуждали знакомых Торпа и все глубже погружались в отчаяние. Было названо в конечном итоге чуть не три дюжины имен, среди них человек, живущий в жалкой лачуге в горах Адирондака; еще один, увлечением которого была любительская научно-исследовательская лаборатория, устроенная им в собственной вилле на берегу реки Гудзон; и еще тот, который ловил рыбу где-то севернее Полинга в специально устроенном, скрытом от других пруду, и так далее; но против каждого находились серьезные возражения. Торп предложил Фоксу самому подыскать надежного человека, показания которого можно купить, но то было лишь взрывом отчаяния; он тут же сам согласился, что это слишком рискованно. Наконец, в мрачной тишине Люк Уир выпалил имя:

— Мистер Генри Джордан?

Торп сердито взглянул на своего камердинера.

— Чего это ты вдруг вспомнил о нем?

— Я просто перебирал в голове людей, сэр, которые могли быть в одиночестве в выходные, и у меня все время крутилось его имя, потому что я слышал, как мисс Дьюк однажды сказала, что он проводит большую часть времени один в лодке, и еще как-то раз она посылала меня к нему что-то отдать, а его не было — он опять плавал в лодке…

— Кто такой? — спросил Фокс.

— Упрямый старый дурак. Это исключено.

— Он друг мисс Дьюк?

— Отец. Дороти Дьюк — ее сценическое имя.

— А-а. Так вы… Дочь обеспечивает его существование?

— Нет. У Джордана имеется небольшой доход с капитала — его сбережений. Он бывший морской офицер, был интендантом, теперь в отставке. Я встречался с ним лишь раз или два.

— В качестве Ридли Торпа или Джорджа Байрона?

— Он знает, кто я.

Фокс нахмурился.

— Вы говорили, что никто не знает о том коттедже, кроме Люка и Кестера.

— Джордан выпал у меня из головы.

— Наверное, он настроен против вас? Ведь его дочь проводит с вами уик-энды?

— Не думаю. Не думаю, чтобы он был настроен «против» или «за». Мисс Дьюк уже не ребенок. Джордан недолюбливает меня, это правда, но меня вообще мало кто любит. Я назвал его упрямым ослом из-за его ужасной гордыни. Он не принимает подарков от дочери. Год назад она сказала мне, что единственное, о чем он мечтает, — это новая лодка определенной конструкции, и я предложил — через нее, естественно, — необходимые двадцать тысяч долларов, чтобы купить такую лодку, но он не принял. Я давал ему и кое-какие советы насчет акций и ценных бумаг, но сомневаюсь, чтобы он воспользовался ими.

— Нет ли людей, которые знают, что вы, скажем, испытываете отвращение к воде, вообще ко всему, что плавает, и к лодкам в том числе?

— Конечно нет. Я люблю воду. Мне даже пришлось плавать моряком много лет назад. Потом у меня была яхта.

— Значит, ничего невероятного в том, что вы с удовольствием отправились со своим другом Джорданом в морское путешествие в выходные, не будет?

— Нет. — Торп словно взял на язык уксуса. — Но просить этого человека…

— А мне он представляется вполне подходящей кандидатурой, — заявил Фокс. — Он явно не из числа мошенников. Он, должно быть, достаточно благоразумен, раз ваши отношения с его дочерью остаются в секрете.

Его можно, вероятно, уговорить солгать, если не ради денег, то хотя бы ради того, чтобы избежать неприятной для его дочери огласки. Он не станет опасаться, будто алиби вам требуется для того, чтобы уклониться от обвинения в убийстве, ведь это алиби подтвердит его собственная дочь. Если окажется, что он соответствует и пятому нашему требованию, то он не просто хорош — он превосходен.

— Не нравится мне это.

— Конечно, не нравится! Но если вы собираетесь сидеть здесь и ждать, пока само собой явится то, что вам понравится…

— Он прав, шеф, — поспешно вставил Вон Кестер. — Я волосы готов рвать на себе из-за того, что сам не вспомнил про Джордана…

— Спокойно, Вон. — Торп проглотил уксус. — Ладно. — Он посмотрел на Фокса. — У меня нет с собой чековой книжки…

— Я возьму чек только тогда, когда его заработаю. — Фокс открыт дверцу машины и вышел. — Но это моя работа, и здесь буду командовать я. Моим указаниям следовать беспрекословно, в противном случае я бросаю дело. Это и вас касается, Кестер. Понятно?

— Конечно.

— Хорошо. — Фокс повернулся. — Дэн!

Вице-президент выбрался из двухместного автомобиля, прошел по траве, росшей на обочине, и остановился возле Фокса.

— Это Ридли Торп, Вон Кестер и Люк Уир, — сказал Фокс. — Ты видел их фотографии в газете. Мы отъедем на этой машине подальше в лес, чтобы нас не видели, и будем ждать. А ты поезжай домой, возьми Билла и отправляйся в «Эксельсиор-Маркет», что в Брюстере, предложи там Сэму Скотту двадцать долларов за прокат одного из его крытых автофургонов для доставки крупных грузов.

У него их два. Он тебе даст один. Приезжай на нем сюда.

Билл пусть едет за тобой на моей машине. Остановишься здесь, но не вздумай сигналить, я сам тебя увижу.

Дэн повернулся, чтобы идти.

— Подожди. Скажи мисс Грант, чтобы сидела на месте и ничего не предпринимала. Скажи, что дело у меня движется и скоро ее дядя будет на свободе. Этого достаточно. И не приглашай ее с собой в Брюстер пить лимонад и есть мороженое.

— Хорошо.

Дэн уехал.

Таким был первый шаг в чрезвычайно сложной и опасной операции на суше и на море, во время которой Фоксу пришлось лицом к лицу столкнуться с бунтами своей команды, с неудачами и стихийными бедствиями.

Бунты, или по крайней мере угроза их, повторялись периодически; первый произошел еще тогда, когда, ожидая Дэна в лесу, Фокс в деталях излагал план следующего этапа операции. Торп наложил на него вето. Фокс решительно заявил, что ничего не предпримет, пока не увидит мисс Дьюк; он не намерен действовать, оставляя у себя в тылу такой малоизвестный и опасный фактор.

Торп капитулировал и дал адрес. Угроза бунта возникла и тогда, когда прибыл Дэн с автофургоном для доставки грузов, на сверкающем белом боку которого красными буквами было выведено «Эксельсиор-Маркет», и незадачливой троице велено было забраться в него и расположиться на куче джутовых мешков, которые вице-президент предусмотрительно прихватил с собой. Торп снова стал протестовать, и опять Фоксу пришлось проявить твердость. Машину Кестера оставили в укромном месте в лесу, Билла Тримбла отправили домой на автомобиле с откидным верхом, а Фокс сел за руль автофургона, который взял направление на юг, к Нью-Йорку, в шесть часов утра, когда знойный летний день еще только начинался. Дэн сидел в кабине рядом с Фоксом, а камердинер Люк Уир, секретарь Вон Кестер и гордость нации Ридли Торп тряслись, в фургоне на мешках.

Хотя пришлось ехать в объезд, поскольку движение грузового транспорта по центральным улицам запрещалось, уже в двадцать минут седьмого Фокс остановился у поворота на Шестьдесят седьмую улицу, спрыгнул на тротуар, завернул за угол на Парк-авеню и, войдя в роскошный жилой дом, попросил доложить о себе мисс Дьюк. Служащий изумленно посмотрел на человека, который наносит визит в столь ранний час, но взялся за телефонную трубку; а поскольку Фокс успел сам позвонить по дороге, его ждали, и через минуту он уже шел к лифту.

Сняв шляпу, он приветствовал женщину, открывшую ему дверь квартиры на двенадцатом этаже.

— Доброе утро, мисс Дьюк. Я Текумсе Фокс. Вот записка.

Не говоря ни слова, женщина взяла листок бумаги — страничку из записной книжки Кестера, на которой было что-то нацарапано рукой Торпа, — прочитала текст два раза, повернула к свету, чтобы лучше рассмотреть почерк, и хриплым голосом проговорила:

— Входите.

Дверь закрылась, хозяйка направилась было в комнату, но Фокс остановил ее.

— Поговорим здесь, мисс Дьюк. Я спешу.

Он успел уже рассмотреть женщину: ей было лет тридцать, скорее всего, она плохо спала и рано встала, тревога и напряжение проложили на ее лице морщинки, но внимательному взгляду в ее чертах открывалась если и не выдающаяся красота, то, во всяком случае, привлекательность. При более благоприятных обстоятельствах, подумал он, ей можно было бы воздать должное без всяких оговорок.

— Где же мистер… мистер Байрон? — спросила мисс Дьюк.

— С мистером Торпом все в порядке, — ответил Фокс. — Вы сказали мне по телефону, что здесь никого, кроме вас, нет.

— Да, я одна.

— Хорошо. На вашем месте я бы уничтожил эту записку. Мне надо знать, когда мистер Торп приехал в коттедж на Трайэнгл-Бич на уик-энд.

— В пятницу вечером. Так же, как и я.

— Когда он уехал?

— Я не знаю. Я уехала… Он отправил меня вчера утром, а сам еще оставался там.

— Там были Люк Уир и Вон Кестер?

— Да. Они прибыли поздно ночью в воскресенье, чтобы сообщить ему… — Она беспокойно, с немым вопросом взмахнула рукой. — Но где же он? Что будет, боже мой…

— У него все в порядке, не волнуйтесь, мисс Дьюк. Мы справимся с этой проблемой. Торп постоянно был с вами в коттедже с пятницы до полуночи в воскресенье?

— Да, он… — Мисс Дьюк остановилась и прищурилась. — Почему вы задаете мне такие вопросы, если…

— Если работаю на него? Потому что, независимо от того, на кого я работаю, я должен быть уверен, что знаю правду. Не теряйте напрасно времени, строя на мой счет какие-то подозрения. Так он все время был с вами?

— Да.

— Он вообще никуда не отлучался?

— Мы выезжали верхом, были в деревне в кино. Меня он не покидал даже на пять минут.

— Благодарю вас. Теперь о том, из-за чего я, собственно, к вам пожаловал. Вы знаете, где сейчас ваш отец?

— Мой отец?! — Мисс Дьюк вытаращила глаза. — Мой отец?

Фокс кивнул.

— Да. Мистер Генри Джордан. Отнеситесь к этому спокойней, вы слишком нервничаете. Торп попросил вас в этой записке ответить на все мои вопросы. Мы разыскиваем вашего отца, потому что нужна его помощь. Торп объяснит вам при встрече… или вы сами узнаете из газет.

А сейчас у меня нет времени. Где ваш отец, вы знаете?

— Но, боже мой…

— Так знаете?

— Нет.

— Вы не знаете, провел ли он этот уик-энд на своей лодке?

— Не знаю. Мне известно только, что он проводит на ней большую часть своего времени. Выходные дни или среди недели — это для него не важно, поскольку он в отставке. Полагаю, он…

— Куда он обычно ездит на своей лодке?

— Господи, да откуда же мне знать? Плавает где-то.

— Где она у него стоит?

— Этого я тоже не знаю, но думаю, где-то возле дома.

Он живет в небольшом доме в Сити-Айленде. Наверное, где-то на океане…

— Сити-Айленд находится не на океане, там пролив.

— Ну тогда, значит, в проливе. Это все, что мне известно. Но я могу дать вам его адрес. Подождите минутку, сейчас найду.

Она куда-то ненадолго ушла и через несколько минут вернулась, протягивая Фоксу клочок бумаги.

— Вот его адрес.

— Большое спасибо. Нет, мисс Дьюк, пока я вам ничего не могу сказать. Но не беспокойтесь. Ложитесь спать.

Я вас разбудил. Прошу прощения.

Фокс попрощался с ней, вышел из здания, завернул за угол к автофургону, достал из кармана ключ, открыл заднюю дверь и, просунув внутрь голову, сказал в темноту:

— Я ее видел. Она не знает, где он и где провел выходные. Он живет в Сити-Айленде, и мы сейчас отправимся туда.

— Это же невыно…

— Я просил вас не разговаривать, — резко оборвал Фокс и захлопнул дверь.

Двигаясь на север по Третьей авеню, в веренице машин проезжая под эстакадами, автофургон затрясся обратно через город; торопливо виляя, он оставил позади огромный район Бронкса и наконец взял прямой курс по Сентрал-авеню. Солнце уже заявляло свои права, день обещал быть жарким. Вырвавшись на простор, где можно было не опасаться любопытных прохожих, гуляющих по тротуарам, где шум и грохот идущего транспорта заглушал все остальные звуки, Фокс съехал с дороги, остановил фургон, выбрался и, снова открыв заднюю дверь, спросил:

— Ну что? Все нормально?

— Нет! — рявкнул Торп. — Это невыносимо! Здесь настоящее пекло! Мы не можем…

— Простите, но вам придется потерпеть. Ничего иного я предложить не могу. И перестаньте стучать в перегородку, иначе я оставлю машину, возьму такси и уеду домой. Тогда можете колотить сколько влезет. Вы стучали даже после того, как я остановился. А откуда вы знаете, где я остановился?

Фокс грохнул дверью и вернулся в кабину. Когда они снова влились в стремительный поток машин, он сказал Дэну, не поворачивая головы и не отрывая глаз от дороги:

— Надо же, ему там, видите ли, жарко!

— Там, где сейчас его двойник, еще жарче, — ухмыльнулся Дэн в ответ! — Люди по три-четыре доллара платят за турецкую баню. А там то же самое.

Минут через десять они свернули с Сентрал-авеню, потом сделали еще один поворот и остановились. Фокс приоткрыл заднюю дверь ровно настолько, чтобы просунуть голову, сообщил, что он оставляет в кабине Дэна, еще раз предупредил, чтобы не было никаких разговоров, независимо от того, появится он через сорок минут или через четыре часа, и пешком вернулся к перекрестку. Там он поймал такси и дал водителю адрес, который получил от мисс Дьюк. Пока такси ехало на восток по направлению к дамбе, ведущей на Сити-Айленд, Фокс сидел как на иголках, вцепившись в привязной ремень, хмурился и размышлял. Если он застанет Генри Джордана дома, а лодку его пришвартованной к берегу, то операция провалилась; она будет на этом закончена, а ему не останется, пожалуй, ничего иного, как подогнать грузовик прямо к зданию суда в Уайт-Плейне.

Но домик под номером 914 по Айленд-стрит, стоящий рядом с другими домами на извилистой улочке вдоль линии берега и опирающийся на сваи, которые приподнимали его, оберегая от прибоя, был пуст. Обнаружив, что все двери заперты и никто не отвечает на стук, Фокс потоптался немного на веранде, глядя на воду. Лодки всех размеров и конфигураций покачивались у берега, стремясь сорваться с якоря. Раздавшийся голос избавил гостя от необходимости решать, что делать дальше:

— Его тут нет!

Фокс обернулся и увидел голову женщины с нечесаными волосами, высунувшуюся из окна соседнего дома, шагах в тридцати от него.

— Доброе утро! — крикнул Фокс. — Я ищу Генри Джордана!

— Да, я так и поняла. Он ушел на своей лодке.

— А когда? Давно?

— О, кажется… да, по-моему, в четверг.

— И с тех пор не возвращался?

— Нет. Он часто по неделе не возвращается, а то и дольше.

— А куда он плавает? В какое-то особое место?

— Да ни в какое не особое. Он любит ловить камбалу. А ее много со стороны Лонг-Айленда. Однажды мы с мужем поймали…

— Простите, а как называется его лодка?

— «Армада». Забавное название, правда?

— Да, очень. А какая она? Катер?

— Да, тридцать футов в длину, девять в ширину, с высоко задранным, ужасным носом, вся белая, а кабина отделана коричневым, хотя недавно он говорил моему мужу…

— Большое вам спасибо.

— Что мне ему передать, кто приходил?

— Не беспокойтесь, — уже на ходу ответил Фокс. — Спасибо.

Это было, конечно, большой удачей. Неудача, однако, ожидала его, когда он вернулся обратно к автофургону, — шина спустила, а запасной не оказалось. Фокс осмотрел ее; это не только задержит их, но и привлечет внимание к и без того броской машине, забравшейся так далеко от места своих обычных поездок; но выхода не было. Сев за руль, Фокс снова доехал до перекрестка, нашел гараж и попросил механика:

— Установи новую как можно быстрее, ладно, брат?

У меня там мясо, а оно в такой день может быстро испортиться.

На эту процедуру ушел доллар и тридцать пять минут времени. Затем фургон вновь устремился на север, а в удобном месте остановился, и пассажиров известили о том, как продвигаются дела.

Наручные часы показывали половину одиннадцатого, термометр сообщал, что душный, знойный воздух нагрелся до девяноста градусов[2]По Фаренгейту в тени, когда Фокс снова остановил машину, теперь на главной улице Саут-Норуолка. Прежде чем вылезти из кабины и навсегда покинуть грузовик, он сказал Дэну:

— Запомни, моя часть дела простая. Я беру ее на себя потому, что смогу найти лодку на воде, а ты нет. На тебя ложатся все прочие заботы. Держи их тут, пока я не высажусь на берег, и не выпускай наружу, особенно если кто-нибудь из прохожих окажется так близко, что сможет рассмотреть лица. Когда я подъеду, пусть не бегут навстречу, а ведут себя естественно, просто пройдут через пляж ко мне. Но они не должны делать этого, если кто-то посторонний будет на расстоянии менее трехсот ярдов, даже если ждать придется целый день. Как только они будут на борту лодки и мы отправимся в путь, ты поезжай на грузовике домой, возьми мой автомобиль и возвращайся в Саут-Норуолк. Припаркуешься возле заведения Картера и жди меня. Ждать, может быть, придется час, а может, и двадцать. Оставайся у машины.

— Может, мне лучше встать на стоянку?

— Нет.

— Тоже верно, — донеслось до Текумсе Фокса, когда он уже повернулся, чтобы уйти.

Пройдя квартал, он сел в такси возле железнодорожной станции и через пять минут оказался у входа в огромное, типа ангара, строение у самой воды с надписью на фасаде: «Дон Картер. Лодки и снаряжение». Фокс вошел внутрь и стал пробираться вглубь-, лавируя и уклоняясь от опор, балок и бруса, забрался на платформу, от которой в воду отходил пирс, и направился к человеку, наблюдавшему за тем, как двое других драят бок катера.

— Привет, Дон, — обратился Фокс к нему. — Все еще на гребне волны?

— Привет! — Картер протянул руку. — Откуда ты взялся?

— Да есть такие места. На этот раз я спешу, мне придется совершить небольшую прогулку. Можно мне взять «Экспресс-Форти»?

— Конечно! Она в полном порядке. — В глазах у Дона, окруженных морщинками, таилась улыбка. — Надеюсь, ты не к иностранным берегам направляешься?

После того, что сказали вчера по радио, и того, что написали утром газеты…

— У меня не было времени заглянуть в газеты. Нет, не бойся, лодку верну тебе в целости и сохранности, правда, не знаю когда. Пока ты разогреваешь мотор, пойду куплю себе бутербродов.

Через четверть часа Фокс вернулся с большим пакетом под мышкой и кучей газет. В конце одного из пирсов ровно урчала длинная узкая моторная лодка с застекленной каютой, в которой были сиденья для шестерых человек.

Фокс спрыгнул в нее и сел за руль. Мотор взревел, потом вновь тихо зарокотал. Человек, придерживающий лодку у пирса, осторожно отпустил ее, она понеслась прочь, и Дон Картер проводил ее взглядом, в котором светилась гордость. Фокс вывел свое судно за последний сигнальный знак, повернул носом на север и дал газу. Мотор взревел, длинный и узкий благородный нос лодки поднялся над водой, и она стремительно ринулась вперед.

За двадцать минут было пройдено десять миль. Фокс сбавил газ, направляясь к безлюдной отдаленной полоске суши, усеянной камнями и обрывками водорослей; в сотне ярдов от берега он выключил двигатель, встал с места, осторожно перешел на нос и бросил якорь.

Вглядевшись в берег, он различил в зарослях чахлых деревьев мерцание белого объекта с красным пятном на боку. Окинув взглядом окрестности, Фокс убедился, что вокруг ни души. Пробравшись на корму, он отвязал лежавший поперек ялик, спустил его на воду, достал весла и погреб к берегу. Спрыгнув на землю, Фокс остановился, еще раз осматриваясь вокруг, и через минуту заметил какое-то движение возле белого объекта. Вскоре из-за деревьев появились трое и, спотыкаясь о камни, бросились к нему. С первого взгляда было видно, что эти люди от чего-то убегают. Фокс со злостью глядел, как они приближаются, но, когда они подошли, сказал только:

— Садитесь. Торп и Люк на корму, Кестер на нос.

Садитесь же!

Фоксу пришлось зайти в воду по колено и придержать ялик, который принимал на себя такой вес. Затем он сам перебрался через борт и взялся за весла. Причалив к моторной лодке, он помог всем забраться на судно, втащил ялик на корму, привязал его и выдал указания:

— Все прячьтесь в каюту. Чтобы лиц видно не было.

Не хватало только теперь все испортить. В этом пакете сандвичи и пиво, можете почитать газеты. Пока все складывается удачно. Джордан уехал на лодке в четверг и еще не возвращался. Лодку его я вам описывать не буду и названия не скажу, иначе вы начнете высовываться и помогать мне ее искать.

— У меня болит живот, — простонал Торп, — и меня, кажется, сейчас стошнит…

— Ложитесь и успокойтесь. Откройте это окно, Люк, скоро воздуха у него будет в избытке. Но запомните: не высовываться!

Фокс прошел на нос, поднял якорь, забрался на свое место и завел мотор. Включив реверс, он направил лодку в открытое море — розыски «Армады» начались.

К четырем часам дня Текумсе Фокс готов был поставить десять против одного, что в проливе Лонг-Айленд плавает пятьдесят миллионов лодок и что большую их часть составляют белые катера с отделанной коричневым кабиной. Принадлежавшая Картеру «Экспресс-Форти» сунула свой нос в сотню заливчиков и уединенных бухт на всем пути от Норуолка до Найантика на коннектикутском побережье и от Палм-Айленда до Уэйдинг-Ривер со стороны Лонг-Айленда.

В четыре часа сама природа попыталась положить конец этой операции и потопить лодку со всем ее населением. Фокс еще в три тридцать заметил приближение бури, и осторожность подсказывала, что нужно искать убежища, но он решил, что в умелых руках лодка выдержит это испытание.

Сначала налетел яростный ветер с запада, порывы его достигали ошеломляющей силы. Недавно спокойная и отлогая, океанская волна вскипала, вздыбливаясь и раскалываясь, бросаясь из стороны в сторону и беснуясь, как маньяк. Летний день почернел, словно ночь.

Фокс сбросил газ, поставил его на три четверти, молясь, чтобы передаточный механизм не подвел. Лодку трясло, дергало и бросало вперед; она вдруг накренялась на один бок, выравнивалась и вновь заваливалась — для разнообразия в другую сторону, отчаянно стараясь не зарыться носом в волну…

Буря закончилась так же внезапно, как началась. При первой возможности Фокс обернулся, чтобы посмотреть на пассажиров. Вон Кестер дрожал, побелев как полотно. Люк Уир тоже дрожал, хотя белее не стал; а Ридли Торп одобрительно кивнул Фоксу и провозгласил:

— Вы отлично справились! Господи, вот это шквал!

Вы действовали абсолютно правильно!

Фокс кивнул в ответ и, вновь повернувшись к штурвалу, пробормотал себе под нос:

— Вот еще одно доказательство того, что ни один человек не бывает совершенно никудышным. Этого никогда не следует забывать.

Минут через десять недалеко от Шорхэма показалась крошечная бухта, не больше чем щербинка в ряду зубов, а посреди нее разместился белый катер с отделанной коричневым кабиной. Он прочно стоял на якоре, и недавно налетевший шквал не причинил ему никакого вреда.

Фокс повернул к берегу и через минуту прочитал на корме название катера: «Армада». Сбросив газ, он подплыл к катеру сбоку, ухватился за его борт и выключил мотор.

В рубке находился человек лет шестидесяти, загорелый до черноты, небольшого роста, но не тщедушный, с выступающими скулами и глубоко посаженными серыми глазами. Он вычерпывал воду, которую нахлестало во время шторма.

— Вы Генри Джордан? — спросил его Фокс.

— Да, — ответил человек. — А вы кто?