Онлайн чтение книги Собрание сочинений в шести томах. Том 3
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Здесь она должна пройти.

Как роскошно храм украшен!

День обрéтенья креста —

Чтимый у мадридцев праздник.

Нет, его не здесь, конечно,

А в Севилье видеть надо.

Верно, там его справляют

С благолепием и тщаньем.

Но гляди — она!.. Аврора

Мрак не ярче освещает, [77] …Аврора Мрак не ярче освещает. — Аврора — богиня утренней зари; ее имя стало обозначать в образной речи зарю.

Чем ее краса глухую

Монастырскую ограду.

Огласи решетки этих

Келий-клеток, рой пернатый;

Улицы Мадрида, станьте

Шелковистыми лугами;

Кони, ждущие хозяев,

Ржаньем радостным встречайте

Юную зарю, что всходит,

Сыпля взоров жемчуг влажный!

Что за слог!

Любой влюбленный —

Чуточку поэт.

Однако

Вспомни, что теперь уж полдень,

Раз лишь без пяти двенадцать

Проповедь пришла к концу;

Так что ты с зарею ранней

Сравнивать свою красотку

Лишь с большой натяжкой вправе;

А уж влажным взор прелестной

В полдень не зови подавно —

В этот час и травы сохнут,

Ибо нынче третье мая.

Тс-с, Рисело! Вот она.

Скромность — вот что женщин красит.

Первая ж ее примета —

Взгляд не отрывать от праха,

Где ступают наши ноги.

Ясно.

Что же ты бросаешь

Взор вон на того мужчину?

Вы же сами мне сказали,

Чтобы я на прах глядела,

А мужчина — прах, не так ли?

Прах-то прах, да не дорожный.

Тот, что я топчу ногами,

Платье мне мешает видеть.

Вновь уловки? Но, ручаюсь

Матерью твоей покойной,

Я от них тебя отважу.

Как! Опять глазеешь?

Я?

Подаешь ему ты знаки.

Нет, ищу, за что схватиться,

Ибо с ног валюсь под градом

Незаслуженных нападок.

Поддержи, Лисардо, даму.

Извините, я сорвать

Не успел с руки перчатку.

Вот наглец!

Без вас, сеньор,

Непременно б я упала.

Это было бы паденье

Ангела или ярчайшей

Из небесных звезд.

А мне

Лишняя напасть. Ступайте

С богом, кавальеро.

Пусть

Небо вас хранит…

А также

И меня от вашей злобы.

Вижу я, была ты рада

Взяться за мужскую руку.

Вижу я, что вам доставит

Это радость на неделю.

Вновь назад ты смотришь?

Право,

В том большого нет греха,

Ибо с местом, где однажды

Не упала я чуть-чуть,

Познакомиться должна я,

Чтобы не упасть вторично.

Долго ли, будь ты неладна,

Мне терпеть твои затеи?

Как! Опять?.. Иль вновь ты скажешь,

Что не смотришь на повесу?

Нет, смотрю.

Ага, созналась!

Не хотите ж вы, чтоб он

Счел меня неблагодарной?

Марш домой!

О боже! Сколько

Ждет меня увещеваний!

Их уже не видно.

Горе!

Что за гарпия под стражей

Твой предмет содержит? [78] Что за гарпия под стражей Твой предмет содержит? — Гарпии — в греческой мифологии богини вихря, изображались крылатыми чудовищами.

Тетка,

Смесь дуэньи и монашки,

Черной зависти прообраз,

В коей все напоминает

Выше поясницы птицу,

Ниже поясницы — гада.

Я из-за нее с Белисой

Не могу ни на бумаге,

Ни изустно объясниться —

Бдительней она, чем Аргус. [79] Бдительней она, чем Аргус . — См. прим. 73.

Выждал я, чтоб вам, без риска

Эту ведьму всполошить,

На свободе доложить:

У меня для вас записка.

С вас алмаз могу я смело

Взять за каждое в ней слово.

Шутишь, друг Бельтран!

Да что вы!

Кто же шутит при Рисело?

Но сказал еще не все я.

Прилагается к письму

Нечто, от чего ему

Вы обрадуетесь вдвое.

В миг, когда с Белисой в храме

Я столкнулся, дама эта,

Заалев нежней рассвета,

Подала мне знак глазами.

Подошла затем плутовка

К чаше со святой водой,

Потянулась к ней рукой

И — но до чего же ловко! —

Письмецо в перчатку втиснув,

Чуть ее приподняла,

Словно на полу нашла.

Со смеху едва не прыснув,

Молвил всем стоявшим рядом

Тотчас я: «Моя перчатка» —

И за это был украдкой

Награжден прощальным взглядом

Исчезавшего светила,

Восхищенного моей

Ловкостью.

Природа в ней

Ум с красою совместила.

Равных ей меж смертных нет.

Это все? Благодарю.

За перчатку подарю

Плащ тебе я и жилет.

Чудеса! А я, невежда,

Не подозревал нисколько,

Что без рук, перчаткой только

Может делаться одежда.

Ну, а за письмо?..

Возьмешь

За него рубах шесть штук.

Стал клочок бумаги вдруг

С мельницей бумажной схож.

Та бумагу из лежалой

Ветоши изготовляет;

Он же разом обновляет

Туалет мой обветшалый.

Ах, перчатка! Не посетуй,

Что тебя я не лобзаю,

Что сперва вперил глаза я

В милую записку эту,

Хоть такой конверт красивый

Дивному под стать письму,

В чем, по мненью моему,

Нет особенного дива:

Ведь бумага-то была

Вложена в тебя рукою,

Что своею белизною

И бумагу превзошла;

Раз достойною оправой

Ты сумела ей служить,

То она в тебя вложить

И письмо имела право.

Ручки дамы хороши —

В этом нет, сеньор, сомненья.

Но они ничто в сравненье

С красотой ее души,

Ибо подлинною страстью

Внушено письмо. Читайте!

Сил, о небеса, мне дайте

Не сойти с ума от счастья!

«Уж за полночь. Спит тетушка моя,

Рабыню сон сморил. Везде молчанье,

И лишь тебе пишу во мраке я —

Ведь днем мешают нашему свиданью.

Послушай, милый, выход вот какой

Амур мне подсказал из состраданья: [80] Амур мне подсказал из состраданья. — Амур — в римской мифологии бог любви.

Чтоб нам не докучал родитель мой

И тетка нас оставила в покое,

Решила я прикинуться больной.

Коль средство по душе тебе такое,

Врача сумей найти и подкупить.

Заставлю пригласить к себе его я,

А он пусть скажет, что должна я пить

Мадридскую железистую воду

И организм ослабший подкрепить

Прогулками в хорошую погоду,

Хоть я не вод целительных глоток,

Но даже яд приму тебе в угоду.

Притворный мой недуг мне даст предлог

На Сото или Прадо утром рано

Ходить, [81] …недуг мне даст предлог На Сото или Прадо утром рано Ходить . — Сото — мадридский парк близ толедских ворот; Прадо де Сан Херóнимо — парк, в ту эпоху излюбленное место гуляний мадридской молодежи. чтоб видеть там меня ты мог.

Коль будет плыть корабль мой под охраной,

Перед конвойным судном не робей:

Лишь с виду тетка набожна и чванна.

Возьми с собой кого-то из друзей

И, чтоб она с тобой нас не пушила,

Пусть он начнет ухаживать за ней.

Вот план, который мне любовь внушила,—

Ей страх неведом, и преграды нет,

Которой бы она не сокрушила.—

Твоя Белиса шлет тебе привет».

Ну, что скажешь?

Что с отвагой

И умом ее сравним

Только страстный пыл, каким

Дышит вся эта бумага.

План мне по сердцу.

Мне тоже.

Но найдется ль врач такой,

Что в затее плутовской

Нам поможет?

Непохоже.

Друг — и тот в подобном деле

Вам навстречу не пойдет,

Даже зная, что ведет

Ваш обман к похвальной цели:

Врач бы свой диплом утратил,

Если б помогать вам стал.

Раз Амур лекарство дал,

Даст и доктора.

Ты спятил?

Разрешите раздобыть

Мне наряд врача, и я —

В том порукой честь моя —

Вам сумею пособить.

Знаю я латынь чуть-чуть.

Этого довольно мне,

Чтобы девушке вполне

Я здоровье мог вернуть.

Ты, я вижу, слишком близко

Принял к сердцу мой роман.

Видит небо, прав Бельтран.

Нет любви без доли риска.

Безрассудства в ней не странны,

А, наоборот, законны.

Но ведь он, умалишенный,

Все мои разрушит планы!

Чем?

Да тем, что он, шельмец,

Может, пользуя больную,

Ляпнуть глупость пребольшую.

А тогда всему конец.

Глупость? Я, кому в притворстве

Равных нет и меж послами?

А вернее, меж ослами —

В глупом и пустом упорстве.

Все ж попробуйте.

Не трусь:

И Бельтран серьезным тоже

Быть в серьезном деле может.

Ты туда же? Я сдаюсь.

Марш, Бельтран! Наряд искомый

Раздобудь… Но как потом

Он войдет к Белисе в дом?

Кто его прислал?

Знакомый.

Чей?

Ее папаши.

Вздор!

Пусть придет он от подруги,

Коей о своем недуге

Знать дала она вечор.

В путь!

Нет, мы пойдем не скоро —

Пусть сначала этот плут

Роль разучит.

Мне прочтут

Курс лечения запора.

Позволь тебя как родича обнять —

Я в первый раз успел обнять лишь друга.

Хоть сотню раз, Пруденсио любезный!

Ведь вы, сеньор, мой вылитый родитель.

Надеюсь, он здоров?

Здоров, спасибо.

Салусио! На постоялый двор

Снеси баул.

Октавио, да что ты?

Иль дом мой осрамить тебе охота?

Останешься ты здесь. Эй, Леонора!

Эй, слуги!

Что прикажете, сеньор?

Прими баул и доложи Белисе,

Что брат ее двоюродный приехал.

Друг, дай баул!

Охотно я отдам

Вам и баул и…

Ну?

Все то, что там.

Мне нравится ваш город.

Да, Мадрид —

Собранье всех красот страны испанской.

Все дивно здесь: и величавый вид

Широких улиц, и целебный воздух,

Который слаще речи царедворца…

И здания!

А город все растет…

Сеньор, целую руки!

О сеньора!..

Вот это твой племянник, Теодора.

Белиса, обними кузена!

Рада

Знакомству с ним.

А я — знакомству с вами,

Чьим преданным рабом навек я стал.

Служанку вы во мне найдете.

Вряд ли

Такого гостя отпущу я скоро.

Всем предостереженьям вопреки

Рассеял ваш прием мои сомненья

В возможности осуществленья планов,

Которыми я приведен в Мадрид.

Недаром говорят, что те, кто прибыл

Сюда всего на месяц по делам,

Иль навсегда в столице застревают,

Или домой седыми отбывают.

Там, сеньор, явился к вам

Незнакомый врач, который

Был подругою сеньоры

Прислан, по его словам.

Врач? Зови же, ради бога!

Кто-то заболел? Вот горе!

Хоть и не дошло до хвори,

Неспроста моя тревога.

Португальской глины съела

Дочь моя [82] Португальской глины съела Дочь моя . — Португальская глина считалась съедобной. Существует множество ссылок на то, что в Испании того времени ее часто жевали знатные дамы. и с этих пор…

В голове моей запор:

Мысль о милом там засела.

Ничему она не рада

И бледнеет все сильней.

Вот беда-то!

Надо к ней

Пригласить врача.

Не надо.

Принесет лишь вред двойной

Ей лечение любое.

Знай вы сами, что такое

Чувствовать себя больной,

Звали б вы врачей всечасно.

Вот и доктор.

Стул подай.

В раж не чересчур впадай.

Помни — здесь шутить опасно.

Да хранит вас бог, сеньоры!

Где больная?

Вот она.

О любовь! Ты так сильна,

Что способна сдвинуть горы!

К вам Инес я прислан — дамой,

Что с Белисою близка.

Я лечил ее сынка

От болезни той же самой.

Плакалась на свой недуг

Нынче ей Белиса в храме.

Дайте пульс.

Судите сами,

Сколько выношу я мук,

Если — чуть вошли вы в дом —

Чаще стал мой пульс раз в пять.

Что же мне тогда сказать

О волнении моем?

Я — в жару, и если б врач

Пульса моего коснулся,

Он бы в страхе отшатнулся —

Так на ощупь я горяч.

Пульс неровен в самом деле —

Это ясно вижу я.

Не должна ли дочь моя

Полежать денек в постели?

Хоть ей это помогло б,

В этом нет нужды сейчас.

Пропишу я в этот раз

Вам, сеньора, лишь сироп.

Вы же мне свои мученья

Опишите не таясь.

Одиночеством томясь,

Жажду я с людьми общенья.

Но когда в окно гляжу я,

Вижу я под ним с досадой

Не того, кого мне надо,

А толпу зевак чужую.

Давит на сердце мое

Тяжесть больше глыбы камня

Так, что иногда нельзя мне

И вздохнуть из-за нее.

У меня в глазах стоит,

От меня весь мир скрывая,

Тень до странности живая,

С теткой схожая на вид,—

Да, с доподлинною теткой,

Чьи я слушаю укоры,

Стоит от земли мне взоры

Оторвать на миг короткий.

Запретила б с наслажденьем

Мне сварливица, ей-ей,

Будь под силу это ей,

Вовсе пользоваться зреньем.

Все это меня гнетет,

Мне мешает говорить

И на сердце, может быть,

Осложнения дает.

Но теперь уж нет сомненья,

Что словесный мой запор

Вы излечите, сеньор,

С божьего соизволенья.

Хоть об этом лишь мечтать

Можем мы пока, я вам

Вскорости возможность дам

И смеяться и болтать.

А скажите, подниматься

Вверх вам трудно?

Да.

На что ж

Жалуетесь вы?

Ступнешь —

И в груди начнет сжиматься.

Для больных такого рода

Курс леченья прост и краток.

Нужно только дней десяток

Пить железистые воды,

А потом гулять часок

Иль по Сото иль по Прадо,

Но лишь там, где есть прохлада,

А не лезть на солнцепек,

Ибо правило Галена:

«Коль железо уж tometur,

Sol in capite non detur» —

Справедливо несомненно. [83] Правило Галена. — Гален, Клавдий (ок. 130 — ок. 200) — знаменитый римский врач и естествоиспытатель. …уж tometur, Sol in capite non detur, и далее: per opposita luna Fiat non… — набор латинских слов, перемешанных с испанскими, которым придано латинское окончание.

Чтоб в тебя ударил гром!

Я погиб, коль кто-нибудь

Знает здесь латынь чуть-чуть.

Курс мы завтра же начнем:

Нынче — противостоянье,

А как пишет врач Лагуна, [84] А как пишет врач Лагуна. — Лагуна Андрес — известный испанский врач и гуманист XVI в.

Зной per opposita luna

Fiat non на нас влиянья.

Боже! Вздор понес он вновь!

Сверх того, я вас отныне

Излечу и от унынья,

Отравлявшего вам кровь.

Музыканты приходить

Станут к вам, а я покуда

Перстнем-талисманом буду

Рад, сеньора, вас ссудить,

Но могу вручить его

Вам лишь под залог большой,

Потому что он — чужой.

Что же дать вам?

Ничего,

Кроме перстня вашей милой

Дочки.

Дай кольцо.

Ужели

Перстень ваш и в самом деле

Наделен целебной силой?

Той же, что отвар из рога

Лося крупного?

Верней,

Из придатков тех зверей,

Коих и в Мадриде много.

Эти звери молодых

Женщин очень почитают,

Почему и обретают

Дар влияния на них.

Молодец! Как он умело

Выманил кольцо ее

И подсунул ей мое!

Значит, завтра же за дело.

Вод железистых пол-ложки

Рано утром выпивайте,

А затем размять ступайте

Застоявшиеся ножки,

И лечение на вас

Скажется столь благотворно,

Что меня добром, бесспорно,

Вы помянете не раз.

Пульс ощупайте у этой

Дамы, мой собрат ученый.

Сей лисенсиат смущенный —

Украшенье факультета.

Станет он светилом скоро,

Хоть пока еще робеет.

То почти совсем слабеет,

То ускорен пульс сеньоры.

Дернул черт меня завраться

Так нахально и открыто!

Нам пора — у нас визиты.

Поскорей бы прочь убраться!

Я надеюсь, извинит

Нас сеньор…

Какой пустяк!

Не бери!

Как бы не так!

Пусть всевышний вас хранит!

Ты довольна, детка?

Очень.

Распознав недуг мой тайный,

Врач помог мне чрезвычайно.

Он в сужденьях быстр и точен.

Посылай-ка, Теодора,

За железистой водою,

Чтобы завтра же с зарею…

С милым я увижусь скоро!

Дочь моя могла б по Прадо

С Леонорой погулять.

Что? Вдвоем? Ну нет! Послать

Одного из слуг с ней надо,

Да и я пойду с ней тоже.

Все погибло!

Я кузине

Вызываюсь быть отныне

Провожатым.

Нет, негоже

Честь оказывать такую

Той, в ком спесь смешна была бы.

А теперь пойду я, дабы

Выбрать комнату, в какую

Столь достойный гость вселиться

За обиду не почтет.

Горд хвалою вашей тот,

В ком и ваша кровь струится.

Ах, Белиса!..

Ах, сеньор!

Подобает в ваши годы

Знать и помнить, что два рода

Есть двоюродных сестер.

Мы для первого — мужчины,

Для второго — только братья.

Целый мир готов отдать я,

Чтоб снискать любовь кузины.

Как Орфей, сойти за нею

Я в геенну был бы рад. [85] Как Орфей, сойти за нею Я в геенну был бы рад . — Орфей — музыкант и певец. Когда жена его, Евридика, погибла от укуса змеи, Орфей спустился в подземное царство Аид и своей музыкой добился разрешения вернуть Евридику на землю. (Ант. миф.)

Я вам верю, ибо ад

Мук любовных не страшнее.

Что мне пламя преисподней,

Что мне жар его палящий,

Если брак с Белисой слаще

Для меня, чем рай господний!

Ваша верность другу честь

Делает вам несомненно:

Женщинам чужда измена,

Коль в них чувство чести есть.

Но разумна стойкость эта

Лишь тогда, когда известно,

Что возлюбленный вам честно

Платит тою же монетой.

Верность же хранить тому,

Кто погнался за другою,

Значит сделаться смешною

И не отомстить ему.

Изменяет вам Рисело,

И ему вы измените.

Зря, Флоренсио, черните

Вы его в глазах Марселы.

Вы, мужчины, поступать,

Как вам хочется, вольны;

Мы же, слабый пол, должны

Верность в страсти соблюдать,

Но не потому, что слыть

Добродетельною лестно,

А затем, что нужно честной

Пред самой собою быть.

Если б, ваш приняв совет,

Изменила я из мести,

Я сама своей же чести

Нанесла б ущерб и вред.

Сверх того, небезучастны

Вы к исходу дела сами,

Так что сказанное вами

Сказано небеспристрастно.

Если б, распалив вас вдруг,

Жалость иль негодованье

Вырвали у вас признанье

В том, что изменил мне друг,

Я бы, несомненно, право

Усомниться в нем имела.

Но сопернику Рисело

Не поверю я.

Куда вы?

Что еще сказать сейчас

Вы мне можете, сеньор?

Что отнимет разговор,

Кроме времени, у вас?

Разве женщин нет таких,

У которых отнимали

Все лишь потому, что вняли

Вам, мужчинам, уши их?

Были б вы нам не опасны,

Если б бог нам не дал слуха.

Разве я жужжу как муха,

Вам твердя, что вы прекрасны?

Но ничто не возбраняет

Правду мне сказать затем,

Что пора узнать вам, с кем

Вам Рисело изменяет.

Очень дружен этот фат

Стал с Лисардо, кавальеро,

С коим вкусы и манеры

И года его роднят.

В церковь Троицы ходить

Начали вдвоем они,

Но не для того, чтоб дни

Благочестно проводить,

А затем, чтоб видеть там

Двух сеньор. Зовут Белиса,

Как мне многие клялися,

Младшую из этих дам.

Говорят, богат и так

Родовит отец девицы,

Что Лисардо не решится

К ней посвататься никак,

Хоть Белиса — в том могу я

Поручиться вам — в уменье

Повергать мужчин в волненье

За пояс заткнет любую.

Как она играет ловко

Веером, как смотрит томно,

Как в мантилью чинно, скромно

Кутает свою головку!

В церковь с девушкой пригожей

Ходит вместе и другая,

Тетка первой, пожилая;

Та на вид гораздо строже,

Но, сдается мне, важна,

Неприступна, молчалива

Лишь затем, чтобы могли вы

Видеть, как она честна.

Неизвестно мне, насколько

Веер и вуаль скрывают

Мысли, что обуревают

Эту статую, но только,

Как вода сквозь двое сит,

Через них проходят взоры,

Коими тайком сеньора

Вашего дружка дарит.

Выходя вчера из храма,

У кропильницы с перчаткой,

Сдернутой с руки украдкой,

Встала молодая дама.

Тут у ней исподтишка

Некий малый продувной,

Служащий, как пес цепной,

Другу вашего дружка,

Взял перчатку и поспешно

Побежал Лисардо вслед.

О страшнейшая из бед —

Мук ревнивых ад кромешный!

Как! Ужель мой друг — предатель

И презрел свои обеты?

Да, теперь мне ясно это!

Покарай его, создатель!

Вас, Флоренсио, лжецом

Я сочла сперва — ведь тот,

Кто влюблен, на все идет

В ослеплении своем

И внушает нам порою,

Что соперник, кем был он

Наших милостей лишен,

Изменяет нам с другою.

Но сейчас, когда Рисело

Вами уличен вполне,

Честь не воспрещает мне

Вам довериться всецело.

Ах изменник бессердечный!

Видно, мной он тяготился,

Раз для друга поступился

Верностью моею вечной.

Но сочтусь я с ним!.. Где дом

Этих дам?

Недалеко.

Так идемте же!

Легко

Мы Рисело там найдем.

Хоть мы, женщины, о чести

Забываем иногда,

Постоянны мы всегда

И в любви и даже в мести.

Их все нет… Она решила

Обмануть нас.

Не обманет!

Я боюсь, что солнце встанет

И затмит мое светило.

Нет, зарей позолотится

Небо только через час.

И успеют спеть не раз

Под окном Белисы птицы:

«Цветущий май, столь мирный

В часы рассвета!

Шепни моей любимой,

Что спать не время».

Вы, луга, чьи травы гнутся

Под ее ногой прелестной;

Вы, хрустальные фонтаны,

Как сквозь ставни, через зелень

Глазу видные отсюда

И взлетающие в небо,

Чтоб взглянуть на парк, который

Повелел разбить граф-герцог; [86] Чтоб взглянуть на парк, который Повелел разбить граф-герцог — речь идет о садах графа-герцога Оливареса.

Ты, ковер цветов, природой

Вытканный с таким уменьем,

Что уже пять тысяч с лишним

Лет ты покрываешь землю;

Ты, источник, чей немолчный

Звонкий и прозрачный лепет

Музыки Хуана Бласа

Слаще и великолепней,

Ибо гул воды, бегущей

По песку и гальке мелкой,

Разлагается искусно

На бесчисленные трели,—

Шепните моей милой,

Что спать не время!

Вы, ликующие птицы,

Чье сверкает оперенье

В воздухе, позолоченном

Первыми лучами света,

Чьи хохлатые головки

Весело кивают с веток,

Чье чириканье об утре

Возвещает нам с деревьев;

Нивы, в зелени которых

Маки крупные алеют,

Так, что яркость попугая

Это придает посевам;

Вязы, чьи стволы весной,

Вопреки всем ухищреньям

Беспощадной зимней стужи,

Вновь в зеленый цвет одеты,—

Помогите нам и, чтобы

Девушка сюда поспела,

Ее шепните тетке,

Что спать не время!

Вы, таверны, где сейчас

На столы, на этих резвых

Мулов Вакха, [87] На столы, на этих резвых Мулов Вакха… — Вакх (Дионис)  — бог виноградарства и виноделия. (Ант. миф.) как попоны,

Скатерти хозяйки стелят;

Вы, корзины булок сдобных,

И рассыпчатых и белых;

Водка на лотках французов

И закусочные хлебцы;

Тачки мусорщиков, с улиц

Убирающих всю нечисть;

Вы, старьевщики, чьи лавки

Разукрашены отрепьем

Столь торжественно, как будто

Нынче день господня тела;

Ты, сквозняк, который утром

Может наградить болезнью —

Кашлем, насморком, простудой,

Коль случайно мы вспотеем,—

Помогите нам и, чтобы

Пробудилась поскорее

Тетка и Белису разом

Подняла с ее постели,

Шепните-ка служанке,

Что спать не время!

Вижу я, что на свиданье

Не спешат к тебе, мой друг.

Ах, наитягчайших мук

Горше мука ожиданья!

Пусть, пока вздыхать о даме

Продолжаешь ты тоскливо,

Нам Бельтран на площадь живо

Сбегает за пирожками.

Было б, право, очень мило,

Если б это угощенье

Слишком горькие мученья

Ожиданья подсластило.

Варвар!

Нет. Но и не раб.

Подкрепляют пыл любовный

Только пищею духовной.

Может быть, но я ослаб,

Плоть не подкрепив телесной.

Для меня ж вблизи любимой

Мысль о пище нестерпима

И любое яство пресно.

Вон три женщины.

Да где ты

Их заметил?

На Каррере. [88] На Каррере. — Каррера — улица, прилегающая к парку Прадо.

Как! Они?

Схожу проверю.

Нет, Линкей, не нужно это:

Я уже их вижу ясно. [89] Нет, Линкей, не нужно это. — Линкей — один из героев древнегреческих мифов, отличающийся необычайно острым зрением. В переносном смысле имя Линкея используется для обозначения зоркого стража.

Да, они сюда спешат.

Выше этой нет наград

Для того, кто любит страстно!

Хоть твержу я то и дело,

Чтоб до слепоты, — поскольку

От любви мы слепнем только,—

На мужчин ты не глазела,

Все ж ты к ним стремишься, словно

Бабочка на огонек,

Чтоб тебе, ослепшей, сжег

Крылышки их пыл любовный.

Боже, что за нрав несносный!

Не поможет мне леченье,

Если вы нравоученья

С миной скорбною и постной

Будете читать мне вечно.

Доктор сам мне дал совет

Выходить почаще в свет,

Чтобы поболтать беспечно.

Почему же вам угодно,

Чтоб с врачом я не считалась

И лечение осталось

Полумерою бесплодной?

Наконец-то мне блистать

Начала моя Аврора!

Этак ты захочешь скоро

И с мужчинами болтать!

Уж не со зверьми ли мне

Разговоры заводить?

Можешь ты гулять ходить —

И довольна будь вполне.

Нет, одних прогулок мало.

Врач сказал, что не должна

Я молчать и быть одна.

Это я сама слыхала.

Госпоже, храня молчанье,

Не избыть своей болезни.

Знаю я, чтó ей полезней.

Вон источник, чье журчанье

Душу от тоски целит;

Вон хрустальные фонтаны,

Чьею влагой непрестанно

Ветерок в лицо пылит,

Чьи струи неудержимо

Рвутся ввысь, к лазури ясной,

Чтоб взглянуть на сад прекрасный,

Графом-герцогом любимый

И увенчанный густыми

Кронами дерев больших.

Взор не отрывай от них,

Говори, Белиса, с ними

И от грусти навсегда

Сразу вылечишься тут.

И, по-вашему, дадут

Мне ответ деревья?

Да.

О деревья! Я пришла,

Чтоб излить свою кручину

Перед тем, в ком я причину

Для кручины обрела.

Чтобы срамом и уроном

Схватка с ним мне не грозила,

Грудь свою вооружила

Я железом растворенным.

По вине же той, кто тщится

Мне уста запечатлеть,

И терпеньем буду впредь

Я должна вооружиться.

Я всю ночь об этом дне

Промечтала, но напрасно.

Я его ждала так страстно —

Рот опять заткнули мне,

Как хранить своим обетам

Верность ни пыталась я.

Пусть же, лавр, листва твоя

Всем поведает об этом!

Как и вы, готов всегда

Соблюдать я свой обет.

Что это?

То лавр ответ

Шлет мне.

Лавр? Ответ?

Ну да.

Дерзкая!

Что раздраженье

Вызывает снова в вас?

Небо! Пусть и в этот раз

Не изменит мне терпенье!

Значит, о любви ведут

Речь деревья? Вот так чудо!

Видите обман вы всюду.

Кстати, нет и лавров тут.

Но зато они в обилье

В Сан Херòнимо. [90] …они в обилье в Сан Херóнимо — то есть в парке Прадо де Сан Херóнимо.

Ужель

Ты их видишь и отсель?

Полно! Где твоя мантилья?

Ты домой пойдешь со мною.

Ясно мне теперь, в чем дело:

Вовсе ты не заболела,

Хоть прикинулась больною.

Твой отец узнает вскоре,

Что железистые воды

Пьешь ты только для отвода

Глаз, ему и мне на горе.

Марш!

Бранитесь что есть сил,

Не скупитесь на попреки,

Чтобы мой недуг жестокий

Поскорей меня скосил.

В комнате моей меня

И тоску мою заприте,

В вечный сумрак претворите

Для меня сиянье дня,

И тогда, — бог вас прости,—

Быть мне через месяц ровно

Там, куда вам безусловно

Хочется меня свести.

Пусть же то, о чем молили

Небо вы, произойдет

И забвение найдет

Ваша жертва хоть в могиле!

Дай господь, чтоб мой недуг

Был час от часу сильней,

Чтоб стучать в груди моей

Сердце перестало вдруг!

Дай-то бог!..

Не в меру строги

Вы с племянницею кроткой.

Падает Белиса!

Тетка

Тоже мечется в тревоге.

Что стряслось?

Теперь едва ли

Встанет госпожа моя.

Чем ей повредила я?

Тем, что лгуньей обозвали

И притворством горячо

Принялись ее корить.

Эй, сеньор!

Что натворить

Ты намерена еще?

Окажите, ваша милость,

Помощь госпоже моей!

Новый фокус!

Ну, смелей!

Что с сеньорою случилось?

Обморок.

Где?

Здесь, на Прадо.

Да потрогайте ж ей руки!

Лед!

К чему все эти штуки?

А к тому, что руки надо

Чем-то госпоже согреть —

Это сердце оживит.

Кстати ж кровь во мне кипит!

Я попробую надеть

Ей мой перстень. Он от боли

В сердце — талисман.

Ну что ж,

Если любишь, то пойдешь

И на хитрость поневоле.

В чем бы нам сюда воды

Из источника принесть?

У меня кувшинчик есть.

Я надеюсь, что беды

С дамой все же не случилось.

За водой, Бельтран!

Лечу!

А покамест я хочу,

Чтобы боль чуть-чуть смягчилась,

Два магические слова

На ухо шепнуть сеньоре.

Вижу я, ваш шепот вскоре

Ей вернет сознанье снова.

Коль целительная сила

Есть в бесчувственных камнях,

То подавно уж — в словах.

Вот бы не предположила,

Чтоб такая сила духа

Быть дана хлыщу могла.

Как легко мне!

Обрела

Речь она.

Посредством слуха.

Мне почудилось неясно,

Будто нежно зажужжала

Надо мной пчела, чье жало

Мне нисколько не опасно,

И в мои впустила уши

Нектар сладкий и душистый.

Слышите вы? Пес басистый

Стал пчелой у этой вруши!

Ах бесстыдница!

Сеньора!

Посидите здесь немного:

Сможет двинуться в дорогу

Сеньорита лишь не скоро.

Сядь, Рисело, рядом с дамой,

Я же сяду близ больной,

Чтоб — коль будет с ней второй

Приступ хвори той же самой —

Мог немедленно, на месте,

На ухо ей пошептать я.

Что, Белиса, за понятья

У тебя о женской чести?

Полно, тетя! Мне общаться

Врач велел с людьми другими.

Уж не именно ль вот с ними?

Не довольно ль возмущаться

Вам племянницей своей?

Что ж мне делать?

Случай дать

Мне вам кое-что сказать.

Говорите, да скорей.

Так мне все в вас мило стало,—

Ваше платье, ваши четки,

Нрав ваш благостный и кроткий,

Умягчить способный скалы;

Ваш серьезный, строгий вид,

Ваш рассудок прозорливый,

Дух ваш, чистый и стыдливый,—

Вашей чести верный щит;

Ваши очи, чье сиянье

Мне, кто, как голодный нищий,

Ищет в них для сердца пищи,

Доставляет пропитанье;

Непорочность, свежесть, алость

Ваших губ, с которых слова

Грубого иль просто злого

От рожденья не срывалось;

Носик ваш, столь драгоценный,

Столь слепительный рубин,

Что его от глаз мужчин

Нужно прятать несомненно;

Шея ваша, вкруг которой

Обвились концы вуали,

Как силок, куда попали

Помыслы мои и взоры;

Ваша грудь, два бастиона,

С коих прыщут то и дело,

Сердце мне пронзая, стрелы

Из колчана Купидона, [91]… стрелы Из колчана Купидона. — Купидон — См. прим. 24. Изображался обычно с луком и стрелами, которыми он пронзал сердца влюбленных. —

Что томлюсь я страстью к вам.

Иисусе! Так доселе

Говорить еще не смели

Ни с одной из честных дам!

Ухожу!.. За что бесславить

Дал меня ты, боже мой?

Стойте! К сказанному мной

Надо кое-что добавить.

Дерзостный ваш пыл умерьте —

Я ж в одежде покаянной.

Как порою ни пространна

Надпись на ином конверте,

Не она важна, а только

В нем лежащая бумажка —

Так что ваш наряд, монашка,

Не страшит меня нисколько.

До чего ж опасны вы!

Вразуми меня, господь!

Как мне слабость побороть!

Все влюбленные, увы,

Слабы, как сказали мне вы.

Вот и я не смог сдержаться.

Попрошу не приближаться.

Чем я повод дал для гнева?

Вот вода!

Молчи и рядом

Сядь со мною.

А куда

Деть мне воду? Вылить?

Да.

Иль не видишь ты, что ладом

Обе парочки воркуют?

Тетка унялась?

Вполне.

Сладимся и мы?

Пусть мне

Тот об этом не толкует,

Кто встречается тайком

С Каталиною нередко.

Но она ж твоя соседка,

И любимая притом.

Да, но ты-то ей чужой!

Это что еще за чудо?

Я держу ее — ей худо

Стало вновь.

Добряк какой!

Не мешайте тем, кого

Друг для друга создал бог.

Хворь ее — предлог, подвох,

Ложь, и больше ничего.

Ловко ж ты сыграл в тот раз

Роль врача!

А ты не врешь?

Я и вправду был хорош?

Ты не хуже и сейчас.

Врач и впрямь я.

Ну?

Лечил

Я не так давно конягу,

Рядом с коим конь Сантьяго,

Не имей он пары крыл, [92] …конь Сантъяго, Не имей он пары крыл … — Сантъяго , святой, считавшийся покровителем Испании, обычно изображался на крылатом коне.

Показался бы ослом.

Знай: в Мадриде не бывало

Равного мне коновала.

Вы свободны?

Я рабом

В жизни не был.

Не об этом

Я спросила. Вы женаты?

Нет, я холостяк завзятый,

Хоть связать себя обетом

И не прочь, коль вроде вас

Я найду жену себе.

Вы молитесь, и мольбе

Внимет тот, кто всех нас спас…

И от вас меня спасет.

День настал, моя любовь,

И, покуда тучи вновь

Не затмили небосвод,

Уходи скорей домой,

Но сначала с Теодорой

Поболтай хоть миг.

Как скоро

Сделалась она ручной!

Эй, Рисело! Уходить

Время.

Милая! Прощайте!

Все ж меня не забывайте!

Легче мне себя забыть.

Нет, едва уйду я с Прадо,

Как забудете меня вы.

Что не доверять мне право

Вам дает, моя отрада?

Хоть сейчас и жарковато,

Отправляйтесь вслед за мной,

Чтобы дом запомнить мой.

Ну, как тетка?

Мягче ваты.

Девочка моя, пора!

Вы не сердитесь?

Отнюдь.

Просто же ее надуть!

Победили мы. Ура!