Онлайн чтение книги Собрание сочинений в шести томах. Том 6
НАГРАДА ЗА ПОРЯДОЧНОСТЬ

Где накидка?

Здесь, сеньора.

Все готово, что вам надо.

Извести пажа Уртадо,

Что я в город выйду скоро.

Помнит он, что в эту пору

Ждут вас в доме доньи Анны.

Сколько франтов утром рано

Нас у церкви поджидало!

Больше, чем их в ряд бы встало

От Севильи до Трианы.

Впрочем, то не диво — дан

Вам природой лик небесный.

Нет, не потому им лестно

Завести со мной роман.

Прав был кóрдовец Лукан, [51] Прав был кордовец Лукан. — Марк Лукан (39–65) — римский поэт родом из Кордовы (Испания), племянник Сенеки. Лукану принадлежит неоконченная эпическая поэма «О гражданских войнах» или «Фарсалия». По приказу императора Нерона должен был покончить жизнь самоубийством.

Говоря, что в деньгах сила:

Не краса моя пленила

Здешних щеголей сердца —

Их богатствами отца —

Индианца я прельстила.

А дон Педро был меж них,

Самый главный мой вздыхатель?

Нет, но брат его, ругатель,

Вас злословил за двоих.

Вряд ли больше остальных

Обо мне он наболтал:

Здесь любой юнец — нахал.

Правильно, тут все — невежи.

Лишь один сеньор приезжий

Сплетничать о вас не стал.

На мужчин глядеть (ведь там

Был и брат мой!) я боялась.

Зря Фелисиано малость

Опоздал ко входу в храм…

Словом, повторяю вам:

Тот приезжий — всех честней.

Шум я слышу у дверей

Дома нашего.

В Севилье

Шум — не редкость.

Инесилья!

Отвори балкон скорей!

Ну, Мартин, войдем!

О боже!

Что страшит вас так?

Да вы же

И страшите нас, бесстыжий!

Нет, на что это похоже!

Как вы смели к нам вломиться?

Слуги!..

В вашем доме, будь я

В милости у правосудья,

Не дерзнул бы я укрыться.

Но уж раз мне здесь судьбою

Суждено искать приют,

Счастлив видеть я, что тут

Добрый ангел встречен мною…

Надо б дверь закрыть.

Руфина!

Живо дом запри!

Сейчас.

Вижу я теперь, что вас

Мне бояться нет причины.

Вход оставь открытым в сени,

Чтоб не вызвать подозренья.

Весь мой вид — опроверженье

Ваших первых опасений.

Вот когда б один забрался

Я, сеньора, к вам нежданно,

Было бы отнюдь не странно,

Если б в вас испуг закрался.

К счастью, был я не один;

В даму же вселить тревогу

Неспособен, славу богу,

Дон Хуан, мой господин;

Так что, согласитесь сами,

Грех ему не пособить.

Удалось со следа сбить

Тех, кто следом шел за вами.

Улицы вокруг пусты.

Миновался миг опасный.

От погони я, несчастный,

Спасся в храме красоты!

Бесподобная сеньора!

Я — как видно то по платью —

Уроженец не Севильи,

Города, который равных

В европейских и заморских

Землях нашего монарха

(Да хранит его всевышний!)

Искони себе не знает.

Родина моя — Мадрид,

Хоть ведет свое начало

От идальго галисийских

Знатное семейство наше,

Потому что, как известно,

Все испанские дворяне —

Внуки горцев астурийских,

Галисийских иль бискайских.

Ах, сеньора, извините,

Что о пустяках болтаю

Я в столь важную минуту!

Бог свидетель, не опасность

Привела меня в смятенье —

Я взволнован тем, что в храме

Красоты я увидал

Вас, ее живой образчик.

Не о том сказать спешу я,

Что по крови с домом графов

Де Андрада тесно связан,

Но о том, что рад несчастью:

Дало мне оно возможность

Побывать в покоях ваших,

Заглянуть куда и солнце

За награду почитает.

Мне пришлось бежать в Севилью

(Как меня судьба взыскала!),

Потому что некий сплетник

За злоречье мной наказан.

Поносил он женщин подло.

Я же, честь их защищая,

Гнева не сдержал и силой

Замолчать лжеца заставил.

А поскольку получил он

В схватке две смертельных раны,

В Индию решил уехать

Я с очередной эскадрой,

Но узнал, прибыв в ваш город,

Что отплытье задержалось,

И воспользовался этим,

Чтоб с друзьями повидаться.

Мимо церкви Магдалины

Шел я нынче и случайно

Завязал беседу с кучкой

Здешних щеголей и франтов.

Был там некий дон Диего,

Низкий шут, болтун нахальный.

Он про женщину любую,

Выходившую из храма,

Говорил одно дурное,

Понося ее повадки,

Красоту ее пороча,

С грязью честь ее мешая.

На его злословье долго

Я не обращал вниманья,

Так как оскорбляет сплетник

Не того, кто им заглазно

Очернен, а тех, кто склонны

Верить сплетне и тем самым

Наносить обиду людям,

Не могущим защищаться.

Тут с пажом, слугой, дуэньей

Из притвора вышла дама,

Судя по ее обличью —

Из семейства индианцев,

И накидкою лицо,

Видя нас, прикрыла сразу,

Так что нам на ткани черной

Засияли пять кристаллов.

Как над темным горным кряжем

Блещет солнце утром ранним,

Так ее глаза струили

Свет над кружевом фламандским.

Но не пощадил хулитель

И ее, сказав: «Напрасно

Брат мой мыслит в брак вступить

С этой индианской павой.

Говорят, ее родитель

Был простой торгаш бискайский,

Продавал железо, уголь,

Но сумел из них алмазы,

В Индии пожив, наделать.

Дочь подобного папаши,

Будь богаче он хоть втрое,

Нос задрав, ходить не вправе».

Я нашел, что не к лицу

Кавальеро речь такая,

И сказал: «Вы, ваша милость,

Говорите, как кабатчик.

Ваша грубость несовместна

С вашим видом, платьем, званьем.

Женщину ценить высоко,

Быть ей вечно благодарным —

Долг порядочных людей,

Ибо каждому из нас

Первый кров ее утроба

Девять месяцев давала.

Поражать клинком злоречья

Женщину чужую значит

Матери своей во чрево

Погружать стальную шпагу».

Побелев, он бросил мне:

«Кто такой вы, чтоб вступаться

За особ, вам незнакомых?»

Я ответил: «Если б даже

Я не дворянином был,

Все равно б о даме гадко

Вам, мужчине, как мужчина,

Запретил я отзываться».

Он воскликнул: «Научу

Вас молчать я, а покамест

Знайте, что бискайка эта

Брату моему не пара».

Я сказал: «Такого мненья

Вслух высказывать не стал бы

Тот, кому известно, сколько

Меж бискаек женщин знатных.

Впрочем, чтобы благородной

Женщина могла считаться,

Ей быть женщиной довольно.

Срам ее срамить!» — «Я сталью, —

Заревел он, — рот заткну

Вам, ее любовник тайный!»

Я ему: «В глаза не видел

Даму я, но вы сказали

Про нее такие вещи,

Что обязан я вмешаться.

Меньше слов и больше дела!

Шпагу наголо, мерзавец,

И не руганью — оружьем

Докажи свою отвагу».

Равны были наши силы,

Но меня, как добрый ангел,

Мысль о даме оскорбленной

Ограждала от ударов,

И на землю враг мой рухнул,

Хоть друзья его пытались,

Шпаги вытащив из ножен,

Задержать мой гневный натиск.

Обречен на пораженье

Дон Диего был заране:

Лучшей участи не стоит

Тот, кто женщину бесславит.

Наказав клеветника,

В храм я кинулся обратно,

Чтоб укрыться там, но в спешке

Улицей другой помчался,

Увидал ваш дом роскошный

И решил, что не откажет

Мне помочь его владелец…

В чем теперь не сомневаюсь.

Но приехал я с сестрою

И ее одну оставить,

Если что со мной случится,

Чрезвычайно опасаюсь.

Лишь поэтому, сеньора,

Умолять я вас дерзаю

Мне приют под вашим кровом

Предоставить до заката.

Ночью я уйду в Санлукар, [52] Санлукар — испанский портовый город, расположенный в устье Гвадалквивира (провинция Андалусия), центр специализированного виноделия.

А оттуда уж отправлюсь

В Индию, коль не потопит

Судно груз моих несчастий.

Помогите мне в беде,

И навеки начертает

Бедный дон Хуан де Кастро

В сердце, словно на скрижали,

Образ той, кем он с сестрою,

Доньей Анхелой, избавлен

Был в Севилье так нежданно

От опасностей немалых.

Как под полотном своим

Подпись живописец ставит

В чаянье похвал всеобщих,

Так и я в конце рассказа

Перед вами на колени

Опускаюсь в ожиданье:

Тот, кто защищает женщин,

Вправе ждать от них награды.

Встаньте! Если б я стерпела,

Чтоб просили у меня вы

То, на что дает вам право

Ваш, сеньор, поступок смелый,

Я бы со стыда сгорела.

Перед вами та, в чью честь

С наглеца вы сбили спесь,

И уверить вас я смею:

Рода нашего древнее

Род в Бискайе вряд ли есть.

Тот, кто стал моим отцом,

Славу предков приумножил.

Если ж в Индии он пожил

И обогатил наш дом,

Я беды не вижу в том:

Ведь богатство вещь такая,

Что, отца им попрекая,

Дон Диего, лживый пес,

Не обиду мне нанес,

А польстил, как я смекаю.

Углем и железом нам

Торговать не приходилось,

Но когда бы подтвердилось

То, что лжец у входа в храм

Насказал об этом вам,

Я была бы даже рада:

Ведь тогда бы все, что надо,

Под рукою я держала,

Чтоб прижечь и вырвать жало

Ядом брызжущего гада…

Спрячь, Руфина, их покуда —

Брат спешит сюда с друзьями.

Небу я за встречу с вами

Вечно благодарен буду.

Ну, Руфина, перл и чудо

Стран заморских, выручай!

Спрячу я слугу в сарай,

В комнату мою — сеньора.

А с едой как быть?

Обжора!

Сена там хоть отбавляй.

Поспешимте, господа.

Медлить тем, кто мстит, невместно.

Брат! В чем дело?

Вам известно

О моем несчастье?

Да.

При последнем издыханье

Дон Диего, брат мой бедный.

Тот, кто в клевете зловредной

Видел цель существованья,

Смерть такую заслужил.

Вот так способ утешенья!

Друг, идем!

О поведенье

Брата я всегда тужил

И за нрав его дурной

Быть в ответе не обязан.

К дону Педро я привязан,

Друг он самый близкий мой.

Дон Диего же был враг

Только тем, чья жизнь порочна

Он лишь их честил заочно.

Так ли?

Безусловно так.

Боже праведный! Но где же

Нам искать теперь злодея?

Я надеяться не смею,

Что найдется тот приезжий —

Ведь Севилья велика.

Скрылся он, верней всего,

В церкви, а уж там его

Не убить наверняка.

Не послать ли двух солдат

Нам в Санлукар, где он судна

Будет ждать и где нетрудно

Чужака спровадить в ад?

Выстрел — и конец!

Коль скоро

Здесь он нам не попадется,

Так и поступить придется.

А пока — идем.

Сеньора!

Вы могли б слезой печали

Облегчить мне боль утраты,

Но лишь радостней трикраты

Ваши очи засияли,

И, мои страданья множа,

Взор ваш, как клинок стальной

Коим брат повержен мой,

Сердце мне пронзает тоже.

Я осмелюсь вам заметить…

Что далась моя сестра вам?

Все за мной! Живым и здравым

Ночь злодей не должен встретить.

Дочь! Куда пошел твой брат?

Делать глупости с друзьями.

Но, отец, что это с вами?

Вы в тревоге?

Говорят,

Брата дона Педро в схватке

Ранил некий дон Хуан…

Ищут коего болван

И слепец, на ссоры падкий.

То есть мой сынок? Создатель!

Как им недоволен я!

Дона Педро мне в мужья

Прочит брат — он с ним приятель.

Вот недавно со двора

И увел Фелисиано

Этот мой поклонник рьяный.

Да, уж тут не жди добра:

Все, что в людях есть дурного,

От дурных друзей исходит.

Сын, который сумасбродит,

Сводит в гроб отца родного.

Дон Хуан погиб — ну где

Он, чужак, найдет спасенье?

Кто достоин уваженья,

У того друзья везде.

Вам известно, почему

Дон Диего начал ссору?

Хаять женщин без разбору

Не дал дон Хуан ему.

Вот, выходит, в чем причина

Поединка?

Да, отец.

Значит, дон Хуан — храбрец

И доподлинный мужчина.

Будь я чуточку моложе

И не скуй мне время члены,

Я за женщин непременно

Вместе с ним вступился б тоже

И рискнул бы чем угодно,

Чтобы дать бедняге скрыться:

Должно воздавать сторицей

За поступок благородный.

Ну, пойду и докопаюсь,

Где мой отпрыск бесноватый.

Я их спрятала.

Но брата

Все-таки я опасаюсь.

Где слуга?

Сидит в сарае.

Чуть Мартина (имя птичье

У него под стать обличью)

До сарая довела я,

Как воспрянул он душой

И, вспорхнув на сеновал,

Про обед защебетал.

Ты слугу снабди едой,

Господину ж пропитанье

Я снесу.

Как жаль их мне!

Стоит дон Хуан вполне

Жалости и состраданья.

Он умен, и бесконечно

Я обязана ему.

По сердцу нам те, кому

Мы признательны сердечно…

Книгу он просил для чтенья.

Значит, будешь ты виновна,

Коль прочтет он в родословной

О моем происхожденье.

Сунь ему ее украдкой

И скажи, что в доме нету

Книг других.

Зачем вам это?

Как зачем? Проста отгадка:

Я хочу, чтоб кавальеро

Понял, как я родовита.

С ним вы, говорю открыто,

Обходительны сверх меры.

А с чего б?

С того, Руфина,

Что…

Ну, будьте ж откровенны

До конца!

…что, несомненно,

Пара мне такой мужчина:

Изъясняться столь свободно,

Пылко и красноречиво

Не умеют те, что лживы,

Чья душа неблагородна.

Ах, за что решил послать

Бог мне это испытанье?

Тут не только что сознанье —

Разум можно потерять.

Грех на бога вам роптать!

Лучше с братом разлучиться,

Чем навек его лишиться.

Выбрав меньшее из зол,

От погони он ушел.

Так о чем же вам крушиться?

Согласиться я должна,

Что могло мне быть и хуже.

Но не странно ль видеть вчуже,

Что в чужом краю одна

Кров искать принуждена

Именитая сеньора?

Странно, но странней, без спора,

То, что вы наш край едва ли

Не к чужбине приравняли.

Но…

Попали вы не в горы,

Не в пустыню, а в Севилью,

Первый порт и город мира.

Здесь, в гостинице Рамиро,

Где вам не грозит насилье,

Поживите в изобилье,

Брата же найдете позже.

Нет, сюда зайдем мы тоже —

Вдруг убийца скрылся тут?

Вот и мстители идут.

Помоги мне, бедной, боже!

Не жил ли у вас, хозяин,

Некий дон Хуан де Кастро?

Да, сеньор, к несчастью, жил.

Может быть, он здесь поклажу

Или слуг, сбежав, оставил?

Нет, сеньор, лишь эту даму.

Кто она? Его подруга?

Иль сестра? Или служанка?

Я ему сестра, причем

Мы с ним так рожденьем знатны,

Что прошу считаться с этим.

В то же время я для брата

И подруга, ибо дружбой

Сродность душ я называю.

Хоть не по моей вине

Вам носить придется траур,

Понимаю я, что к делу

Не могу быть непричастна:

Ведь мужчины есть мужчины —

Глупо ждать от них пощады.

Страшно женщине меж ними

Без защитника остаться,

И чем род ее знатней,

Тем ей быть одной опасней:

Той, кто честь блюдет ревниво,

Больно с честью расставаться.

Но как я ни одинока,

Как удел мой ни печален,

Я угроз не убоюсь

И отваги не утрачу.

Я слаба и безоружна,

А у вас стальные шпаги.

Так разите же — готова

Жертвой вашей мести стать я:

Если виноват мой родич,

Вместе с ним я виновата.

Вырвите клинки из ножен,

И приму я смерть без страха,

Если уж таков мой жребий…

Что вы ждете? Убивайте.

Не довольно ль слез и жалоб?

Не смягчить нас ими плаксе!

Замолчите, ради бога!

Не к лицу вам речь такая.

Разве братнее злодейство

Мстить сестре дает нам право?

Мы живем не в странах диких,

Где, с врагом чиня расправу,

Губят все семейство вражье,

Женщин и детей включая.

Но когда бы дама эта

И была причастна к распре,

Все равно бы укротил

В ком угодно кровожадность

Блеск ее очей-жемчужин.

Вот так друг! Как он мне рьяно

Мстить за брата помогает!

Ну, пойдем, Каррильо! Мало

Толку от того, кто дружбу

Забывает юбки ради.

Да, уйдем.

Ничтожным трусом

Ваш приятель оказался.

Пусть он ей свои услуги

Предлагает, строя глазки;

Мы ж обрыщем всю Севилью,

Все монастыри и храмы —

Я с убийцею покончить

И пред алтарем отважусь.

Позабудьте страх, сеньора,

Хоть он был вполне оправдан.

Я из дружбы к дону Педро

Мстить его врагу собрался

И сюда шел с этой целью,

Но меня ваш лик прекрасный

Позабыть ее принудил.

По рожденью я — бискаец;

Значит, слово дав, держу.

В этом вы не сомневайтесь

И меня вы не гоните.

Вам желая только блага,

Безраздельно отдаю

Я в распоряженье ваше

Миллион деньгами, душу,

Жизнь, и честь, и кровь до капли.

Да воздаст вам бог!

Как имя

Ваше?

Анхела.

Удачней

Выбрать вам прозванье трудно. [53] …Анхела… Удачней Выбрать вам прозванье трудно. — По-испански «Анхель» значит ангел. На этом и построена данная игра слов.

Эй, хозяин!

Здесь я.

На два

Слова.

Вот вам сто эскудо,

Чтоб ни в чем нужды не знала

Без меня сеньора эта.

Скоро ль вы вернетесь?

Завтра.

Дал он сто эскудо мне.

Видно, он богат и знатен.

У него довольно денег,

Чтоб купить хоть всю Триану.

С ним живет сестра-красотка,

За которою папаша

Даст в приданое сто тысяч.

Мне ж, изгнаннице несчастной,

Лишь сто тысяч всяких бед

Мачеха-судьба послала.

Как ты нашел меня?

Сюда украдкой

Я из сарая приведен мулаткой,

Которой нету равных под луной

Во всем, что пахнет плутней озорной.

Ты сыт?

И как! Штук сто кастрюль и латок

Мне принесла царица всех мулаток,

Так что поел я на сенце гнилом

Роскошнее, чем за любым столом.

А на десерт, когда она куренья

Зажгла (нуждался воздух в освеженье)

И мрак на сеновале поредел,

В подробностях ее я разглядел.

А вы чем развлекались?

У смуглянки

Я книгу попросил, но ей, служанке,

Едва ли обучавшейся читать,

В шкафу хозяйском удалось достать

Лишь родословную своей сеньоры,

И в свиток я вперил немедля взоры.

Мне показался интересней он,

Чем выдумки поэтов всех времен,

Не исключая даже Гарсиласо,

Орфея иберийского Парнаса. [54] Мне показался интересней он, Чем выдумки поэтов всех времен, Не исключая даже Гарсиласо, Орфея иберийского Парнаса. — Речь идет о Гарсиласо де ла Вега (1503–1536), знаменитом испанском поэте, имя которого прочно связано с усовершенствованием испанского стиха. Один из первых и наиболее самостоятельных последователей лирической традиции итальянского Возрождения на иберийской почве.

Теперь, Мартин, я знаю, как знатна

Та, кто богине красотой равна.

Она меня и лично посетила,

Причем таким обедом угостила,

Что мне, когда я проглотил его,

Желать осталось только одного —

Десерта на манер твоей мулатки.

Мне по душе севильских дам повадки.

Здесь каждая мила, добра, щедра.

А Леонарда и умом остра.

Остра? Нет, слаб эпитет несомненно.

Сервантес, Цицерон, Хуан де Мена [55] Сервантес, Цицерон, Хуан де Мена — подбор имен тут совершенно произволен. Для Лопе де Вега важно в этом пассаже перечислить имена знаменитейшие. Наличие в этом контексте имени Сервантеса лишний раз свидетельствует о высоком уважении, которое Лопе питал к нему, несмотря на порой весьма острую литературную полемику в прошлом. Хуан де Мена (1411–1456) — испанский поэт, автор поэмы «Лабиринт Фортуны» высокого гражданского содержания, написанной не без оглядки на Вергилия и Данте. Цицерон, Марк Туллий (106—43 гг. до н. э.) — знаменитый римский риторик, писатель и политический деятель.

В подметки даже не годятся ей.

Намного слаще звук ее речей,

Чем пенье арфы, звяканье дублона,

Журчанье речки в полдень раскаленный,

Нежданно мягкий приговор суда,

Иль с голодухи вкусная еда,

Иль вежливый ответ особы знатной,

Иль мех с вином, доставшийся бесплатно,

Или сонет, где тешит слов игрой

Нас дон Луис, наш Сéнека второй. [56]. ..сонет, где тешит слов игрой Нас дон Луис, наш Сенека второй.  — Речь идет о поэте Луисе Гонгоре (1561–1627) — величайшем испанском лирике XVI–XVII вв., авторе замечательных сонетов. Отношения Лопе и Гонгоры были достаточно сложные и порой натянутые, главным образом в силу расхождения в литературных взглядах. Хвала Гонгоре, данная здесь без тени иронии, свидетельствует о широте литературных воззрений Лопе де Вега.

Ее слова доходят до сознанья

Быстрее, чем во время наказанья

Палач доносит плеть до шкуры тех,

Кто сводничал и дам склонял на грех.

Что до красы ее лица и стана,

То рядом с ней уродлива Диана.

Она любую из принцесс затмит:

Ведь даже солнцу, если зной томит,

Бываем мы не так чтоб очень рады;

Ее же вид всегда чарует взгляды.

Плыть за море теперь нам ни к чему:

Мы Индию найдем и на дому.

Не в порт, а в спальню к даме вам дорога,

А я с ее рабыней резвоногой

Все паруса поставлю — и в сарай!

Зачем мне покидать родимый край

И рыскать ради золота по свету,

Когда цены и так мулатке нету?

Вот бред! Ужель, зайдя на сеновал,

Сенную лихорадку ты поймал?

Хоть я и вправду был на сеновале,

Мне там отнюдь не сено подавали.

Я окороком сочным закусил,

Чей запах мертвеца бы воскресил,

Чей жир был бел, как снег, а мясо ало,

Как бархатная шапка кардинала.

От птицы нежной…

Нежной?

Да, на вкус,—

Я отхватил затем изрядный кус;

Съел сыр, и апельсины, и редиску;

К ним присовокупил оливок миску

И бурдючок касальского вина

За трапезою осушил сполна;

И лишь когда в меня все яства влезли,

Спросил мулатку: «Где враги исчезли?»

Увы, Мартин, жалею я до слез,

Что из Мадрида Анхелу увез.

Мысль, что сестра, тревогою объята,

Дрожит за жизнь исчезнувшего брата,

Всю радость отравляет мне теперь.

Тсс! Леонарда к вам стучится в дверь.

Вы жилищем и едой

Недовольны, без сомненья.

Нет, сеньора, я с рожденья

Не жил в роскоши такой.

Право на дворец любой

Вам бесстрашье ваше дало.

Он не нужен мне нимало.

Там, где ранее рабыни

Ваши жили, жить отныне

Вашему рабу пристало.

Я завидую сейчас

Вашим слугам, ибо жажду

Исполнять покорно каждый

Вами отданный приказ.

Видеть вас и слышать вас —

Большего я не желаю.

Об одном я помышляю —

Чтоб и дальше было так:

Тот, кто сам себе не враг,

Не откажется от рая.

Вас утратить вновь — страшней

Крестной муки для меня:

После солнечного дня

Ночь всегда еще темней.

Что мне радость, если с ней

Я расстанусь в одночасье?

Счастья мало в кратком счастье.

Победил врагов легко я.

Так ужель в бою с тоскою,

Потеряв вас, должен пасть я?

Верьте, коль нам небесами

Разлучиться суждено,

Я мертвец уже давно:

Смерть и есть разлука с вами.

Я и раньше был волнами

Бед и зол гоним жестоко,

Но теперь уж так далеко

В море горестей заплыл,

Что охотно бы пустил

Свой корабль на дно до срока.

Коль сейчас сюда отрядом

Недруги мои нагрянут,

Сыпать и они не станут

На меня удары градом —

Скажет самый беглый взгляд им,

Как смертельно враг недужит,

Как терзается и тужит

Тот, кто убедился в том,

Что признательность ключом

К цитадели сердца служит.

Я вас полюбил, едва

Ваш переступил порог.

Хоть на то мне мой клинок

Дал известные права,

Я столь дерзкие слова

Говорю с боязнью скрытой —

Вдруг вы от меня сердито

Взор решите отвратить?

Вас сумел я защитить,

Но от вас мне нет защиты.

Убедить я вас не властна

В том, в чем не убеждены вы.

Коль вы так нетерпеливы

И уйти хотите страстно,

То боитесь вы напрасно

Без утайки изъясниться:

Было бы смешно чиниться

С вашею должницей вам.

Быть любви не может там,

Где ее приют — темница.

Благородством — не любовью

Вдохновлялись вы, когда

Ту, кто вам совсем чужда,

Защищали от злословья.

Значит, повторяю вновь я,

Вы, сеньор, уйти свободно

Можете, коль вам угодно.

Мне подсказывает честь,

Что удерживать вас здесь

Было бы неблагородно.

Но не потому ль так спешно

Расстаетесь вы со мною,

Что в гостинице, с тоскою,

Ждет давно уж вас, конечно,

Некий ангел безутешный?..

Только не сочтите все же,

Что с ревнивым бредом схожа

Болтовня моя пустая:

Я любви к вам не питаю,

Вы к моей особе — тоже.

Сравнивать недуг с клинком

Склонны многие поэты.

Правильно сравненье это —

Я сама порукой в том:

Вы ко мне со шпагой в дом

Ворвались, ища спасенья,

И во мне через мгновенье

Вызвали болезнь такую,

Что воспрянуть не смогу я…

Но оставим объясненья.

В добрый час! Ступайте к той

Более счастливой даме,

С коей вам, сознайтесь сами,

Быть приятней, чем со мной.

Не угодно ли с собой

Захватить вам что-нибудь?

Нет? Тогда — счастливый путь!

Уходите же отсюда,

Иль принуждена я буду

Вас поторопить чуть-чуть.

Что ж, уйду — давно пора

Нам покончить с глупым спором:

Мне ведь ангел, о котором

Так печетесь вы, — сестра.

Но поверьте: здесь добра

Видел столько я от вас,

Кто меня от смерти спас,

Было здесь так хорошо мне,

Что с признательностью вспомню

Вас я даже в смертный час.

До свиданья!

Неужели

Впрямь вы этой даме брат?

Это вам я буду рад

Завтра ж доказать на деле.

Грех вам ссориться, притворы!

Скрыть вы силитесь напрасно

То, что выдают столь ясно

Ваши речи, жесты, взоры.

Гостю снова дать приют

Вам, сеньора, страсть охота;

У него ж одна забота —

Как бы задержаться тут.

А уж раз сошлись желанья

И у вас и у него,

Нам разумнее всего

Здесь остаться без ломанья.

Отвечайте ж, не финтите —

Полно вам себя терзать!

Остаюсь.

Что ж мне сказать?

То, что вы сказать хотите.

Мне сдается, тоже есть

У тебя, брехун, сестрица.

Как не быть! Ведь ты-то — псица.

Тсс!.. Ваш брат, сеньора, здесь.

Выйдем, и запри их.

С вами

Скоро ль я увижусь вновь?

Скоро.

Наглость иль любовь

Движет нашими гостями?

Брат!

Сестра моя!

Я рада,

Что вернулся наконец ты.

Как я горько сожалела,

Что в безумную затею

Втянут ты безумцем другом!

Ну, что скажешь? Вы успешно

Справились с задачей вашей?

Найден тот смельчак приезжий?

Он убит?

Он — нет, зато

Я, пожалуй, близок к смерти.

Боже! Что с тобой? Ты ранен?

Как? Куда?

Сдержи волненье.

Только душу умерщвляют

Раны, схожие с моею.

Разве умереть душа

Может?

От любви — конечно.

Как! И ты познал любовь,

Ты, кто ни одной из женщин

Не давал себя увлечь,

Увлекаясь сразу всеми?

Полагал я, Леонарда,

Что не я им нужен — деньги,

Почему и отдавал им

Только кошелек — не сердце…

Вызнав, где остановился

Дон Хуан, — сгори он в пекле! —

С доном Педро добежали

Мы до переулка Змея

И в гостиницу вошли,

Чтоб, коль гость оставил вещи,

Их забрать, но вдруг столкнулись

Там с его живым портретом,

С доньей Анхелою, с чудом,

С сущим ангелом небесным,

Лившим слезы, от которых

Ночь — и та бы посветлела.

Для того я восхваляю

Неземные слезы эти,

Чтоб себе ты представляла

Глаз, блестевших ими, прелесть.

Если уж ее бессильны

Умалить печаль и беды,

То какой неотразимой

Сделает ее веселье!

Теребя гвоздик букет,

Влажный от слезинок-перлов,

И смущенье этим скрыв,

Все мне рассказала честно

О своих невзгодах дама,

Я же с ней стал сразу нежен,

Ибо на столь ярком солнце

Быстро тает лед душевный.

Видя, что ее несчастьем

Тронут я, она сильнее

Увлажнила взор слезами:

Лить их любо человеку,

Коль он знает, что не глухи

Ближние к его мученьям.

Обещал я ей помочь,

Чем разгневал дона Педро.

Он ушел, а от меня

Содержатель заведенья

Получил при расставанье

Сто эскудо полновесных,

Данных мной на нужды дамы.

Знай, сестра: я не намерен

С доном Педро рыскать больше.

Пусть он думает о мести,

Я ж хочу (за это будешь

Ты меня бранить, наверно)

Стать слугою и опорой

Ангела, что мною встречен.

Да, бранить тебя я буду,

Хоть и не за милосердье

(Женщина соболезнует

Женщине обыкновенно),

Но за то, что даме знатной

Ты подачку бросил, дерзкий,

В миг, когда ей душу отдал.

Ты права: я глупость сделал.

Впрочем, иногда полезно,

Утешая человека,

Выразить ему участье

Ощутимо и предметно.

Только потому в придачу

Золото и дал к душе я,

Что оно в сравненье с нею

Веса вовсе не имеет

Для того, кто сердцем чист,

Хоть встречаем в наше время

Золотой мешок мы часто,

Золотое сердце — редко.

Но прощай! Бегу…

И все ж

Поступил ты, брат, прескверно.

Поступить не мог иначе

Я в подобном положенье.

Нет, ты мог, Фелисиано,

Даже от любви ослепнув,

С незнакомкой обойтись

Осторожней и умнее,

Ей сказав: «С сестрой живу я.

Вас, без всякого сомненья,

Приютит она, покуда

Вам замять скандал с дуэлью

Деньги друга не помогут».

Значит, ты ее приветишь,

Если с ней придем сюда мы?

Разве бог мне сердца не дал?

Хочешь, я за нею съезжу,

А при случае — по-женски

Ей замолвлю и словечко

За тебя, мой брат любезный?

Ах, сестрица, пред тобою

Упаду я на колени,

Если ангела такого

Ты утешишь и пригреешь!

Лошадей подать вели-ка,

Да отправься поскорее

В переулок Змея, ставший

Для меня теперь Эдемом.

Все отдать тебе согласен

Я за это — жизнь, именье.

Лишь души моей не требуй —

Ею ведь не я владею.

Лошадей, Руфина! Брату

Рай я привезу в карете.

А тогда — два против двух!

Ангел Анхела! О, если б

Ты под этот кров явилась!

Вы, Хуан, должник мой вечный!

Мне ж не ангела, Мартин,

Посылает бог, а беса!

То, что случилось с нами, лишь присниться

Во сне могло.

Нет, это явь, мой друг.

Вот уж и небо золотит денница,

Цветами усыпающая луг…

Итак, в каморке этой, как в темнице,

Встречал я час, когда все спит вокруг

И ночь вперяет в мир свой взор совиный,

Привычный путь свершив до половины.

Я думал о сестре… Вдруг в тишине

Дверь скрипнула. Вошла твоя мулатка

И молвила, что Леонарда мне

Пробраться в спальню к ней велит украдкой,

Чтоб с нею поболтать наедине.

Пьян от надежды, дерзостной, но сладкой,

Я в темноту, Руфине вслед, побрел,

Схватясь рукою за ее подол.

И вот стою я в комнате богатой,

Которая озарена слегка

Одной свечой, чей отблеск желтоватый

Колеблется от вздохов ветерка.

Везде благоухают ароматы,

Парча сверкает и шуршат шелка.

«Настал блаженный миг!» — сказал себе я,

При этом все же несколько робея.

Тут шепчет мне рабыня: «Господин!

Что ж вы боитесь подойти к кровати?»

Я осмелел, откинул балдахин

И — как любовь порой слепа некстати! —

Прелестной, словно юный райский крин,

Красавице открыл свои объятья,

Но в них узрел — ей богу, я не вру! —

Не Леонарду, а свою сестру.

Она вскричала: «Ты нашелся все же!»

И, вновь ее обняв, увидел я,

Что с Анхелой хозяйка делит ложе,

Отворотясь, но вздохов не тая.

Тогда, — хоть сознаваться в том негоже,—

Почувствовал я, что сестра моя

Доставила бы радости мне больше,

В гостинице оставшись чуть подольше.

Когда устали мы с сестрой болтать,

Я у нее спросил: «Ответь, зазнайка:

Кто лечь тебе позволил на кровать

С той стороны, где спать должна хозяйка?»

Сестра в ответ: «Она сама, чтоб дать

С тобою мне поговорить. Вставай-ка

Да ложе обойди и перед ней

Сполна свою признательность излей».

«Нет! — Леонарда вскрикнула тревожно.—

Нет! Я боюсь… Не смейте подходить!»

И, с толку сбит боязнью этой ложной,

Утратил разом я и пыл и прыть.

Она же, словно я злодей безбожный,

Задумавший насилье совершить,

От страха напускного побелела,

Изобразив его довольно смело.

То издавая стон, то хохоча,

То прячась с головою, то небрежно

Приоткрывая шею, грудь, плеча,

Она рвалась и билась так мятежно,

Что недотрогу, время улуча,

Я попытался б урезонить нежно,

Когда б она рабу не позвала

И к ложу та свечу не поднесла.

Разбросив косы — волны в море страха,

В меня вперилась Леонарда вновь

И убедилась, — но уж не впотьмах, а

При свете, — что во мне кипит вся кровь.

Тогда плутовка, став алей шарлаха,

Хотя чиста была моя любовь

И я не помышлял о совращенье,

Под простыни нырнула в возмущенье.

Ловчей она ломалась, чем иной

Комедиант завзятый и отпетый.

К тому ж я знал, что брат ее родной

Домой не возвратится до рассвета,

Поэтому под сенью тьмы ночной

Я рад был задержаться в спальне этой…

О женщина! Коль в ход ты пустишь ложь,

То и судьбу вкруг пальца обведешь.

Я отошел к стене, встал у пилястра

И долго на постель глазел молчком.

Вдруг с ножки, что белее алебастра,

Упала наземь туфелька тайком…

Своею жизнью дон Хуан де Кастро

Тебе, мой друг Мартин, клянется в том,

Что нет во всей Севилье достославной

Ни туфельки такой, ни ножки равной!

Ниспосланный мне столь внезапно клад

Я поднял с полу и унес с собою,

Считая, что вознагражден стократ

Теперь за все лишения судьбою.

Когда сюда вернулся я назад,

Уже алело небо голубое,

И не во сне, а наяву со мной

Произошло все это, милый мой.

Вам повезло, сеньор, даю в том слово!

Короче и печальней мой рассказ.

Решил я в полночь повидаться снова

С рабынею, сопровождавшей вас,

И в кухню — шасть!.. Увы, лишь пес дворовый

Похрапывал там сладко в этот час.

Но так он был с мулаткой схож во мраке,

Что поцелуй влепил я в пасть собаке.

Смекнул я враз, кого облобызал —

Несло похлебкой тухлою от зверя,

Но он мне щеки в клочья растерзал

Быстрей, чем я успел отпрянуть к двери.

Покуда от него я ускользал,

Шаги свои во тьме не соразмеря

И лбом сразмаху врезавшись в косяк,

Всех кошек лаем разбудил мой враг.

Одна впилась мне в нос, другая — в ноги…

Пытаясь дверь нащупать в темноте,

Метался я, как мечется в тревоге

Борзая с погремушкой на хвосте,

Которую для смеха по дороге

Гоняют в карнавальной суете.

Я и сейчас себе не представляю,

Как спасся от когтей, клыков и лая.

Расставшись с истязателем моим

И, наконец, вздохнув чуть-чуть свободней,

Сказал себе я: «Возблагодарим

Всемилосердный промысел господний

За то, что после стольких мук живым

Меня найдет хозяин мой сегодня!»

И вот, сеньор, как видите, я здесь,

Хоть исцарапан и покусан весь.

Чу! Шаги… Я спрячусь, ты же

Разузнай, кто ходит там.

Надо ли потом мне к вам

Вновь зайти?

Потом увижу.

Что так испугало вас?

Это лишь хозяйка наша.

Ты, Мартин?

Зари вы краше!

Не затем ли в этот час

Поднялись вы вместе с нею,

Чтобы мог достичь ваш взор

Индии заморской?

Вздор!

Есть дела и поважнее.

Про заморские владенья

Речь завел я не случайно —

Ведь у вас там, чтó не тайна,

Преизрядные именья.

Кто же поднял вас?

Тревога.

Что же ваш покой тревожит?

Там покоя быть не может,

Где забот докучных много.

В них беды, коль люб нам тот,

Кто от нас их видит, нету.

Я ревную.

Ревность — это

Худшая из всех забот.

Но с чего б вам ревновать?

Да с того, что дни и ночи

Яд мне в сердце демон точит.

Демон?

Как еще назвать

Ревность, коль в меня ее

Ангел во плоти вселяет?

Вот в чем дело!

Коль желает

Дружелюбие мое

С помощью притворной страсти

Дон Хуан приобрести,

То меня в обман ввести

Он уже бессилен, к счастью.

Анхеле не брат он.

Что вы!

Бог свидетель, брат он ей!

Верить выдумке своей

Зря вы так легко готовы.

Не поверю все равно,

Что она сестра ему.

Лгать сеньору твоему

В пустяке таком грешно.

Или он забыл, что я

Столь же, сколь и он, знатна

И не расположена

Силой брать его в мужья?

Нет, Мартин, скорее с нею

Я сведу его сама,

Чем рискну, сойдя с ума,

Репутацией своею.

Кстати, дама так мила

И в одежде, и без платья,

Что ему бы подобрать я

Лучшей пары не могла.

Крест поставить я решила

На своих былых надеждах:

Зависть мне она в одеждах,

Ревность — без одежд внушила.

Но от ревности страдать,

Прежде чем полюбим мы,—

Хуже, чем не взять взаймы,

А уже расписку дать.

Потому закончим спор.

Пусть не видеть мне Мадрида,

Коль сестру сестрой для вида

Называет мой сеньор!

Пусть тогда стихи часами

Рифмоплеты мне читают,

А певцы мой слух пытают

Пропитыми голосами;

Пусть должок я не отдам

Кредитору в день уплаты

И Мартина адвокаты

Затаскают по судам;

Пусть, как недоумок жалкий,

Я доверчив буду впредь,

Чтобы мною мог вертеть

Всяк, кто не лишен смекалки;

Пусть меня мой друг порочит,

Пусть мне брат родной изменит,

Пусть меня никто не ценит,

Пусть вреда мне каждый хочет;

Пусть к хозяину-жадюге

Попаду я в услуженье,

Пусть он палкой в раздраженье

Платит за мои услуги;

Пусть кастрат меня милее

Даме, мной любимой, станет;

Пусть к врачам меня потянет,

Хоть ничем я не болею;

Пусть без денег и без хлеба

Окажусь я в трудный час;

Пусть моей невесте бас,

Мне ж фальцет дарует небо;

Пусть придет мне мысль сравниться

В знаньях с братией ученой;

Пусть силком дадут мне в жены

Ту, на ком я рад жениться!

Как ни боек твой язык,

Я тому, что был со мной

Искренен хозяин твой,

Не поверю ни на миг.

Разговор наш завершен.

Ухожу.

Еще минуту!..

Не склонна внимать я плуту.

Боже, что за грубый тон!

Что за шум?

Пропал я!

Кто ты?

Как сюда проник?

Я?.. Ах!..

Выдает тебя твой страх —

Видно птицу по полету.

Я — разносчик и ни в чем

Не виновен перед вами.

Шел я мимо с кружевами,

Взял да и забрел в ваш дом.

А шумел — торгуясь.

Странно!

Где же короб твой?

Он там,

Где я был, покуда к вам

Не явился утром рано.

И кому же ты сполна

Сбыл товар?

Сеньоре знатной,

Каковая, вероятно,

Вам сестра или жена.

Бывшую при ней рабыню

Звать Руфиной.

Лгун безбожный,

Даме я не муж!

Возможно.

Я впервой в Севилье ныне.

Ты откуда?

Турок я.

Турок? Ты? Ах, сукин сын!

Да, я турок, раз Турин

Родина, сеньор, моя.

Значит, вырос ты в Пьемонте? [57] Значит, вырос ты в Пьемонте. — Пьемонт — провинция в северо-западной части Италии, когда-то суверенное княжество, а потом и королевство.

Нет, в Ильескас.

Что такое?

Вы так грозны, что легко я

Спутать мог Пьемонт с Бельмонте.

Врешь ты снова без зазренья.

А, сестра!..

Здесь брат мой?

Да.

Вовремя ж ты нас всегда

Выручаешь, провиденье!

Продал ли я вам, сеньора,

Кружева на самом деле?

Вы иль нет мне здесь велели

Ждать уплаты?

Я, без спора.

Если так — прошу простить.

Подозренья я прощаю,

Долг же нет.

Я обещаю

Деньги тотчас заплатить.

Ну, идем.

Мартин, постой!

Я стою. Что вам угодно?

Чтоб ко мне ты впредь свободно

Заходил всегда, друг мой!

Жаль! Я так хотел, чтоб впредь

Был сюда закрыт мне вход:

Где секреты у господ,

Там слуге не уцелеть.

В тот час, когда, цветы росой поя,

Аврора землю целовала нежно,

Два певуна лесных гнездо прилежно

На тополе свивали у ручья.

Хвалу утехам чистым бытия

Они уже слагали безмятежно,

Как вдруг жилище их в листве прибрежной

Разрушили два пришлых соловья.

Его останки ветром в ключ смахнуло,

И в нем они исчезли, как пловец,

Которого пучина захлестнула.

Не так ли облетел и ты, венец

Моих желаний, чуть судьба дохнула?..

Где ревность началась — любви конец!

С вами мы наедине?

Да.

Мне брат мой горемычный

Вас велел уверить лично

В том, что можно верить мне.

Понимаю я вполне,

Что страшнее нет мученья,

Чем ревнивые сомненья.

Вас держала б, если б с вами

Поменялись мы ролями,

Я сама на подозренье.

Вы не виноваты, мня,

Что не та я, кем на деле

Оставалась с колыбели

До сегодняшнего дня.

Но зачем винить меня

В том, что я любви притворной

Ширмою служу покорно?

Нет, я знаю превосходно,

Что девице благородной

Третьей в страсти быть зазорно.

Чтобы эти оправданья

Чем-то веским подкрепить,

Я готова поощрить

Брата вашего исканья,

Коль, конечно, он желанье

Возымел на мне жениться

И намерен объясниться.

Вам, — сознайтесь сами в том,—

В доказательстве таком

Невозможно усомниться.

Донья Анхела! Опасно

Чувству слепо доверять.

Честь блюдя, себя смирять

Женщина должна всечасно.

Прежде чем влюбиться страстно,

Надо взвесить хладнокровно,

Что сулит нам пыл любовный.

Сердце подчинять уму —

Вот, по мненью моему,

Признак мудрости верховной.

Обмануть другую даму

Дама не имеет права.

Коль Хуану не сестра вы,

Мне о том скажите прямо,

И во избежанье срама

Я оставлю вас в покое.

Обещание такое

Клятвой я скрепить готова —

Тех, кто жаден до чужого,

Презираю глубоко я.

Если ж впрямь Фелисиано,

Брат мой, стать вам другом сможет,

То не оттолкну я тоже

Брата вашего Хуана.

Изменяется так странно

И внезапно жизнь людская!

Вот на что я намекаю:

В Индию вам плыть не надо —

Поглотила без пощады

Слишком многих хлябь морская.

Люб мне тот, кто в миг любой

Рад за женщину любую,

Для него совсем чужую,

Выйти на смертельный бой.

Пусть он нищ, гоним судьбой —

Что мне в том, коль я богата!

Вы со мной сдружите брата,

Я же так, чтоб тут счастливо

Индию свою нашли вы,

Замуж выдам вас в отплату.

Я покорна вам всецело.

Руководствуйте же мною!

Дону Педро стать женою

Я могла б, коль захотела,

Но милей мне тот, кто смело

Честь мою прикрыл, как щит.

Прячьтесь.

К вам отец спешит

С доном Педро.

Вдруг он силой

Вам навяжет брак постылый?

Сила страсть не устрашит.

В опасности ваш брат?

Притом в такой,

Что, видимо, и часу не протянет.

Подавлен я уныньем и тоской:

Лишь мне, коль брата старшего не станет,

Придется представлять наш род.

Тогда

Скорее расцветет он, чем увянет.

Рад одному — обогатит беда

Того, кто жаждет с вами породниться

И вам покорным сыном быть всегда.

Мне лучший зять не мог бы и присниться.

Вот Леонарда, и, уверен я,

Она отцовской воле подчинится…

Сегодня же согласье, дочь моя,

Ты дашь — не возражай, мне так угодно! —

Тому, кто избран мной тебе в мужья.

Дон Педро — кавальеро благородный,

Мне браком лестно с ним связать наш дом.

Тебя ж я обеспечу превосходно —

Сначала сорок тысяч дам, потом

И остальные шестьдесят, а брачный

Контракт подписан будет нынче днем.

Все прочее, что было столь удачно

Мной скоплено, составит майорат. [58] Майорат — та часть наследства, которая согласно старинным законам о порядке наследования должна была переходить из рода в род по старшинству (по мужской линии).

Доходец принесет он не пустячный —

Получит десять тысяч в год твой брат.

Но, впрочем, вздор все это: добродетель

Приданого дороже во сто крат.

Вы совершенно правы, бог свидетель!

Что мне в деньгах, коль с нынешнего дня

Сокровища такого я владетель?

Учтивость вашу глубоко ценя,

Скажу вам лишь, что ваше ликованье

В восторг отнюдь не привело меня.

Не обращайте на нее вниманья —

Она ведь от смущенья чуть жива.

Идем контракт готовить к подписанью.

Нет, мне не по душе ее слова.

Боюсь, что я не нравлюсь ей нимало.

Все женщины ломаются сперва.

Она и прежде мной пренебрегала…

Тут нрав ее виной: он горделив.

Меня к себе совсем не подпускала…

Зато подпустит, с вами в брак вступив.

Нельзя ль поговорить мне будет с нею?

Хозяин в этом доме — вы.

Счастлив

Родитель, дочь подобную имея!

Кто бы час назад подумал,

Что придет конец так скоро

Всем моим надеждам!

Разве

Вас принудить к браку можно?

Нет! Отцу я не поддамся.

Прочь, болван! Пусти!

И что же

Вы предпримете?

Умру.

Разве это выход?

Стойте!

Что стряслось?

От мук спастись я

Жажду.

Как?

С собой покончив.

Кто вас мучит?

Вы.

Но чем же?

Тем, что в брак вступить готовы.

Значит, вы слыхали?..

Да.

Что?

Что замуж вы идете.

За кого?

За дона Педро.

Я ж не согласилась.

Полно!

Я же возражала.

Молча?

Вам не стыдно?

Нет, мне горько.

Я ведь женщина.

Довольно!

Слушайте…

Оглох от мук я.

Образумьтесь же!

Не склонен.

Вы рехнулись!

Из-за вас.

В лицедействе всех актеров

За пояс заткнут они!

Дон Хуан! Неужто вздорность

Ваших слов вам непонятна?

Разве человек, который,

Как вам кажется, рехнулся,

Что-нибудь понять способен?

Марш, Мартин! Пора нам в порт.

Что я там забыл, коль вложен

Здесь мой капитал наличный

В кружева, шелка, полотна?

Выудив пятьсот реалов

У Фелисиано ловко,

Я не прочь и впредь, как нынче,

Быть поставщиком сеньоры.

Отплывай…

На чем? Не вижу

Здесь я судна никакого.

Разумел я — в море странствий…

Как смешон язык любовный!

А не отплывешь, так будешь

Ты и здесь застигнут штормом.

Нужно нам поговорить.

Пусть Руфина в коридоре,

А у входа в дом Мартин

Чуточку побудут, чтобы

Не застигли нас.

Побудем.

Мы и в часовые годны.

Дон Хуан! Неблагодарность

Ранит нас всегда глубоко,

А ведь вы пред той, чье сердце

Любит вас, — в долгу огромном:

Вы мне помогли, но я

Вам пожертвовала большим,

Веру дав признаньям вашим,

Как у всех мужчин, притворным.

Что же сводит вас с ума?

Разве я отцу хоть словом

Намекнула, что с немилым

Обвенчать себя позволю?

Более того, надеюсь

Я так ловко все устроить,

Что теперь Фелисиано,

Вашею пленясь сестрою,

Мне и вам окажет помощь.

Так за что же вы, жестокий,

Причиняете мне боль?

Ах, не в силах я спокойно

Думать о своем несчастье!

Для чего меня создатель

Слухом наделил? Того,

Что услышал я, довольно,

Чтобы от судьбы коварной

Ждал я только новых козней.

Если уж вас выдать замуж

Ваш отец решил серьезно,

Вам придется вместе с братом

Голову склонить покорно

Перед волею его.

Нет, мой дон Хуан, женою

Дона Педро я не стану.

Если б знали вы, как хочет

Брат мой подружиться с вами,

Вы б не думали, что может

Наш родитель с нами сладить.

Что за шквалы, что за грозы

Выдержал челнок мой утлый

В срок столь малый, столь ничтожный!

Кто б подумал, что случится

За два дня со мною столько,

Что в подробностях все это

Не изложишь за два года!

Сотни раз себе казался

Ночью я в своей каморке

Не самим собой, а неким

Посторонним человеком;

Сотни раз мне мнилось, будто

Грежу я во сне, но вскоре

В том, что и беда есть благо,

Убедился я воочью.

В спальню к вам пришел я в полночь

И увидел там, что ложе

С Анхелою делит ангел.

На его лице точеном

Под вуалью кос блистали

Слезы-перлы и потоком

Падали на пару яблок,

Белых, словно снег зимою.

Я подумал: «Сколь роскошно

Древо, чьи плоды так сочны!»

Вслед за этим ангел скрылся,

Но его небесный образ

Пред собою долго видел

Я полуослепшим взором

И настолько обезумел,

Что забыл про все невзгоды —

Неожиданная радость

Заглушает даже горе.

Я решил слугою стать

Той, кому средь женщин ровни

Нет по красоте, богатству,

Знатности и благородству.

Право я стяжал на это

Тем, что всюду от злословья

Честь и добродетель женщин

Защищаю шпагой острой.

Я не в силах хладнокровно

Видеть, как при мне поносят

Слабый пол, пусть даже будет

Мне заступничество стоить

Состояния, свободы,

Родины, семьи, здоровья.

В этом на своем примере

Убедились вы столь твердо,

Что того, кто ваш защитник,

Защищать вы стали тоже.

Но едва сегодня я

Свой приют покинул снова,

Как услышал, что развеян

Сон мой дивный злой судьбою:

Вас за дона Педро прочат,

Мне же это смерти горше.

Дон Хуан! Отважным людям

Духом падать непригоже.

Вам ли, кто в бою не дрогнул,

Поддаваться страхам вздорным?

Вам женою стать клянусь я.

Чем скрепить мне клятву?

Подпись —

Вот что делает слова

Обязательством законным.

Я иду его писать.

И подпишете?

Охотно —

В страсти женщина не знает

Страха.

Пусть вам бог поможет!

Нет, не в Севилью — в Индию тобой

Я был, судьба, заброшен, вероятно:

Я мнил, что разорился безвозвратно,

И нахожу внезапно клад такой!

Но что мне в том, коль дар безмерный свой

Ты пожелаешь тут же взять обратно?

Не может нам удача быть приятна,

Когда она кончается бедой.

Не надо мне восторгов на мгновенье,

Надежд хмельных и сладких, но пустых,

И радостей, сулящих огорченья.

Уж лучше от минутных благ земных

Отречься сразу, как от наважденья,

Чем жить под страхом вновь утратить их!

Что я вижу?

Я попался.

Кто вы, черт бы вас побрал?

Вот уж я и потерял

То, что потерять боялся.

Выход лишь один — открыться

И себя ему назвать.

В миг такой не рисковать

Значит разума лишиться…

Вы — Фелисиано?

Да.

Я искал вас.

Что вам надо?

Вам сказать, что я зовусь

Дон Хуан де Кастро.

Значит,

Это вами ранен был

Дон Диего?

Да, вы правы.

Выньте шпагу!

Я пришел,

Чтобы объясниться с вами.

То есть и меня изранить?

Выслушайте…

Отказаться

Сделать это мне учтивость

И пристойность запрещают.

Вам известно, что наказан

Был в открытой, честной схватке

Дон Диего мною?..

Да.

И что я в бою держался,

Как пристало дворянину?

В этом я не сомневаюсь.

Следственно, не дону Педро,

А лишь вам обязан дать я

Удовлетворенье.

Мне?

Этого я и желаю.

В месте том, где я укрылся,

Час назад известно стало,

Что нашла под вашим кровом

У сеньоры Леонарды

Донья Анхела приют.

Монастырскую ограду

Я перемахнул поспешно

И, хоть города не знаю,

Побежал сюда украдкой,

Ставя жизнь свою на карту,

Чтоб разведать, что с сестрою

И куда она попала.

Обезумев от тревоги,

Я сюда молчком прокрался

И, хотя такую просьбу

Дерзостью считать вы вправе,

Умоляю вас, покамест

В Индию я не отправлюсь,

Разрешить моей сестре

В вашем доме оставаться,

Сам же я намерен тайно

В монастырь назад пробраться,

А уж если правосудье

Преградит мне путь обратный,

Вверюсь я своим рукам,

На ноги не полагаясь.

Хоть я дружен с доном Педро

И его несчастным братом,

Но врагом и ради них

Людям доблестным не стану.

Может быть, как раз сейчас

Дон Диего умирает.

Вам поэтому отсюда

Выходить небезопасно.

Оставайтесь лучше здесь,

Ибо вас спасти иначе

Я от мести не сумею.

У сестры моей оставьте

Вашу юную сестрицу,

Я же помогу вам ради

Вас, и самого себя,

И сестер прелестных наших

Перебраться поздней ночью

В гавань здешнюю иль Кадис. [59] Кадис — портовый город на юге Испании. Во времена Лопе де Вега играл важную роль в испанской торговле.

Кто-нибудь вас в доме видел?

Нет, никто.

Вот и прекрасно!

В спальне у себя вас спрячу

От сестры и от отца я.

Я у ваших ног.

Туда

Все, что нужно, я доставлю.

Вот вам ключ. Заприте им,

Как войдете, двери спальни.

Только не шуметь старайтесь:

В комнате есть дверь другая

И ведет она в покои

Леонарды, так что разом

Шум сестре моей вас выдаст.

Да пошлет вам небо счастья,

Я же буду до конца

Дней моих слугою вашим!

Кто мог подумать, что свершится чудо!

Мне удался невинный мой обман.

Со мною остается дон Хуан,

Чья жизнь — залог того, что жив я буду.

Я умирал при мысли, что отсюда

Он увезет сестру за океан;

Но мне судьбой удобный случай дан

Здесь их обоих задержать покуда.

В тот миг, когда, мне отравляя кровь,

Отчаянье впилось в меня когтями,

Лекарство от него обрел я вновь:

Мне внушена надежда небесами,

А ею и питается любовь,

Как деревом себя питает пламя.

А, здесь брат! Теперь все ясно —

Дон Хуан им спугнут с места.

Ну, что слышно?

Я — невеста,

Чем удручена ужасно.

С доном Педро составляет

Наш отец контракт мой брачный.

В миг такой грешно быть мрачной.

Что хандру в тебя вселяет?

То, что брата ждет беда:

Брак мой, столь отцу желанный,

Все твои разрушит планы.

Я, сестра, со дня, когда

В донью Анхелу влюбился,

Хоть и отнял у меня

Друга тот, кто ей родня,

Совершенно с толку сбился.

А тебе дон Педро люб?

Рада браку ты?

Довольно!

Мне об этом слышать больно.

Празден твой вопрос и глуп.

На ответ сердитый твой

Не обижен я нимало,

Ибо не хочу, чтоб стала

Дону Педро ты женой:

Ведь сведи он счеты с братом

Будущей моей супруги,

Я врагу моей подруги

Стану сам врагом заклятым.

Нет, иной мне шурин нужен.

Счастью твоему мешая,

Я великий грех свершаю —

Ведь с тобою ангел дружен.

Чтобы мог мой брат жениться,

Я расстанусь с женихом.

Дон Хуан мне незнаком,

Но поскольку породниться

С ним ты жаждешь поскорее,

Я принять его готова.

Он — мне в том давали слово —

Благородней и храбрее

Всех дворян своей Кастильи.

В том монастыре, где он

Укрываться принужден,

Побывало пол-Севильи.

Хочешь, я за ним сейчас

Съезжу и ему с сестрою

Здесь свидание устрою?

Но враги заметят вас.

Нет, я сяду с ним в карету…

Не из трусости бесчестной,

А затем, что будет лестно

Анхеле вниманье это.

Передай отцу, что в брак

Не вступлю я.

Но смотри,

Брата после не кори —

Ты сама решила так.

Дон Хуан — вот тот, с кем я,

Коль захочешь, обвенчаюсь.

Честью в том тебе ручаюсь.

Анхела, мечта моя!..

Он собрался — вот умора! —

В городе искать того,

Кто проник под кров его.

Где Руфина?

Здесь, сеньора!

Дверь открой, и пусть выходит

Дон Хуан.

Не заперта

Дверь и комната пуста —

Гость ваш, верно, где-то бродит.

Вам сказать как раз и шла я,

Что исчез он.

Вот напасть!

Не могли ж его украсть!

Уж не шутка ль это злая?

Иль сбежал он потому,

Что, ревнуя, ум и здравый

Смысл утратил?

Да, вы правы.

Значит, слову моему

Он не верит! Боже, боже,

Чем печаль я уврачую?

Что мне делать? Смерть я чую.

Ну, а плакать для чего же,

Если не поправить дело

Даже океаном слез?

Душу он мою унес,

Хоть и не коснулся тела.

Друг мой!..

Анхела!..

Что с вами?

Он исчез. Схожу с ума я.

Кто? Мой брат?

Не понимаю,

Как мог вызвать между нами

Столь пустячный повод ссору!

Право, не такой пустяк

Знать, что с вашей милой брак

Заключит ваш недруг скоро.

Не поверю, чтоб сестру

Бросил брат.

Зато поверьте,

Что меня обрек он смерти,—

Я без милого умру.

На три жалованья спорю,

Дома он не покидал.

Что мне в том, коль он пропал?

Тс-с! Идет ваш брат.

О горе!

Анхела! Я вам в угоду

Сделал все, что можно сделать.

Вам сейчас ваш брат предстанет.

Дон Хуан?

Что значит это?

Из монастыря со мною

Прибыл он сюда в карете.

Почему молчишь ты, братец?

Потому что бессловесна

Неожиданная радость.

Дома этого владельцам

Я за их великодушье

Благодарен бесконечно.

Кто сеньора Леонарда?

Это я.

Целую землю

Под ногами той, кто мне

Помогла в беде безмерно.

Вас, сеньор, узнать поближе

Я уже давно хотела,

Потому что полюбила

Донью Анхелу всем сердцем.

Да воздаст вам царь небесный

За такое милосердье!

Вам известно, что скрываться

Должен я от дона Педро —

Он мне смертью угрожает.

Не клинок мне страшен — ревность!

Угрожает вам? Не бойтесь —

Мы вас оградить сумеем.

Я, коль будет нужно, встану

На защиту вашу первой.

Уповать на это — значит

Доказать свою беспечность,

Ибо скоро ваш отец

Дону Педро станет тестем.

Дон Хуан! Ваш страх нелеп:

Я к отцу полна почтенья,

Но лишь с тем, с кем брат захочет,

В брак вступить дала обет я.

Я тебя и выдам замуж,

Только не за дона Педро.

Одобряю я заране

Все, что сделать ты намерен.

И мой выбор?

Безусловно.

Ваша милость! Вам, как здешний

Поставщик, служить я счастлив.

Очень рад.

Коль вам потребно

Будет к свадьбе что-нибудь,

Все доставлю я немедля

Вплоть до тканей, тонких, словно

Цепи умозаключений.

На пустом я месте начал,

А теперь послать надеюсь

С первой же флотильей в море

Две изрядных каравеллы

С грузом стоимостью общей

В тысяч восемь или девять.

Капитал удвоив свой,

Стану я в карете ездить,

Выражаться по-культистски [60] Выражаться по-культистски — то есть выражаться изысканно, вычурно. В современной Лопе литературе этот вычурный стиль очень привился. Лопе (несмотря на некоторое влияние, заметное именно в последний период его творчества) был решительным противником этого стиля. По его комедиям разбросаны многочисленные насмешки и прямые выпады против этого модного увлечения в испанской поэзии.

И глядеть на всех надменно.

Человека возвышает

Или тонкость обращенья,

Иль ученость, иль оружье.

За оружье я не смею

Браться (слишком безотрадна

Участь воина-калеки),

А наук не превзошел;

Значит, выручат манеры.

Так как ты, Фортуна, — девка,

Подарю тебе я ленты

И ратину на салоп,

Если пышною одеждой

Ты склонна прикрыть лохмотья

Моего происхожденья.

Тише! Вон хозяин наш.

Дон Хуан! Пора вам в келью

Монастырскую вернуться.

Обещаю ежедневно

Навещать вас там.

Сочту я

Ваш визит великой честью…

До свидания, сеньора!

Анхела, прощай!

Пусть небо,

Брат, тебя хранит!..

Чтоб сбылся

Замысел мой поскорее.

Неспроста моя тревога!

Почему, войдя в наш дом,

Начал чуть ли не с порога

Вас дон Педро звать отцом?

Объясни мне, ради бога,

Чем встревожен ты.

Судьбою

Той, кого за Педро прочат.

Дочь просватал за него я,

Но твое согласье хочет

Он иметь, само собою.

То, что, лесть пуская в ход,

Он отцом меня зовет,

Мне глубоко безразлично:

Каждым женихом обычно

Движут страсть или расчет.

Ласков зять лишь до венца,

А вкусит восторгов брака —

И на женина отца

Смотрит злее, чем собака,

Повторяя без конца,

Что зажился тесть на свете

И обделены им дети,

От чего страдают крайне.

Видимо, питает втайне

И дон Педро чувства эти.

Потому я вам совет

И даю с ним не родниться.

Брать в зятья его не след,

Чтобы после не казниться.

С ним поссорился ты?

Нет.

Как ты изменился вдруг!

Не тебе ли, сумасброду,

Избран мною был в угоду

Для сестры твоей супруг?

Друг тебе дон Педро?

Друг.

И при этом безупречный.

Нет, тебе не верю я.

Вы повздорили, конечно.

Видит бог, мы с ним друзья.

Я люблю его сердечно.

Он нанес тебе обиду

Иль тебя злословил грязно?

(Встретить так легко ехиду,

Что друзей чернит заглазно,

Их в лицо хваля для виду.)

Иль он у тебя отбил,—

Что еще неблагородней,—

Ту, в кого влюблен ты был?

Нет.

Так почему ж сегодня

Прежний друг тебе не мил?

Он владельцем майората

Думал стать по смерти брата,

Но остался тот в живых,

И теперь сестре жених

Нужен более богатый.

Но ведь я уже дал слово…

И должны сдержать его вы?

Вижу я, что мненье света

Вам дороже, чем советы

Сына вашего родного.

Кто здесь в доме господин —

Я иль ты? Запомни, сын:

В том, что друг сердечный твой

Вступит в брак с твоей сестрой,

Виноват лишь ты один.

Слово брать назад зазорно,

И, как ты ни лезь из кожи,

Эта истина бесспорна.

Ах, как я боюсь!..

Чего же?

Опрометчивости вздорной.

Чьей же?

Сестриной.

Негодный!

Дочь моя тебя умнее.

Вряд ли.

Кончим спор бесплодный!

Назовет ее своею

Завтра друг твой благородный.

Вывод ваш, как он ни глуп,

Я опровергать не буду,

Раз вам так дон Педро люб.

Грубиян, ступай отсюда!

Больно мне — вот я и груб.

Да, лишь я всему виною!

Дон Хуан пригрет был мною,

Я ж его сестру теряю,

Леонарде позволяя

Дону Педро стать женою:

Я по простоте своей

Сам ему в шурья набился.

Дай мне бог, чтоб поскорей

Угодил и полюбился

Дон Хуан сестре моей!

Что печалит вас, сеньор?

Грех грустить, коль ты любим.

Грустью дух всегда томим,

Коль не видит милой взор.

Весел только с вами рядом

Я могу, сеньора, быть,

Хоть мой пыл не утолить

Мне речами или взглядом.

Комната Фелисиано

Так обставлена, что там

Дело пальцам и глазам

Брат находит постоянно:

Созерцает он картины

Или пишет.

Но без милой,

Как безмолвная могила,

Мрачен мой приют пустынный.

Ключ нашел я от дверей

И сюда тайком проник,

Чтоб пролил любимый лик

Свет во тьму души моей.

Кто щедрей меня Фортуной

Взыскан, если надо мною

Небосвод и в пору зноя

Озарен луною юной?

Так, Мартин?

Сеньор, не так!

Сравнивать с луной бесплодной,

Влажной и, как лед, холодной

Милую нельзя никак.

Если б в месяц тридцать раз,

Как луна, она менялась,

Это свойство было б малость

Огорчительно для вас.

Чуть начав полнеть, луна

Тут же на ущерб идет.

Не продолжила б ваш род

Женщина, что с ней сходна.

Серебром луна столь ловко

Осыпает ночью небо,

Что оставила б без хлеба

Вас такая же мотовка —

Все богатства Потоси

Расточить она способна. [61] Все богатства Потоси Расточить она способна. — Потоси — область в Южной Америке (территория нынешней Боливии), славившаяся своими полезными ископаемыми, в частности богатыми залежами серебра.

От жены, луне подобной,

Вас, создатель, упаси!

Что ж, Мартин, нам предпринять,

Если твой сеньор скучает?

Пусть вам сердце отвечает —

Сердцу это лучше знать.

В силах ли его рассеять

Мы рассказами?

Сеньора!

Польза есть и в них, коль скоро

Танцы здесь нельзя затеять,

А хотите, позабавлю

С помощью моей Руфины

Я вас так, что в миг единый

Всех без кошельков оставлю.

Вашей ловкости пример вы

Нам дадите попоздней.

Подождите лучших дней.

Анхела! Вам слово первой.

Я — рассказчица плохая,

Но на ваше рассмотренье

Некий случай все ж повергну,

Чтобы вы могли развлечься.

Жил-был честный человек,

Женщин защищавший смело.

Он с сестрою доньей Росой

За море решил уехать.

Дон Гусман — так знали брата —

Должен был спасаться бегством,

Ибо дал урок он дважды

Подлецам, чернившим женщин.

Он нашел приют у дамы,

Огражденной им от сплетен,

Полюбил ее и сам

Стал ей дорог бесконечно.

Брат ее, о том не зная,

В это время Росу встретил,

Воспылал любовью к ней

И зажег в ней пыл ответный,

Хоть она, боясь Гусмана,

Волю чувству дать не смеет.

Посоветуйте, сеньоры,

Как же поступить ей, бедной?

Что ей делать, если страсть

Переборет опасенья?

Вы хотите, чтоб ответ

Вам дала я на вопросы?

Да, хочу.

Причин у Росы

Опасаться брата нет,

И она ему вполне

Может все открыть, поскольку

Этого и ждет он только.

Нечего прибавить мне.

Если выдадут сестер

Эти братья друг за друга,

Очень умная супруга

Вам достанется, сеньор.

Рассказать и мне про сон,

Мною виденный, охота.

Делать это нет расчета —

Перед явью бледен он.

В час, когда, открыв все двери

Для воров и для злодеев,

Повелительница мрака —

Полночь на престол воссела

И объят был мир раздольный

Тишиной столь беспредельной,

Что дремала даже зависть

(Случай, несомненно, редкий!),

Мне пригрезилось внезапно,

Будто я уснула крепко

На зеленой луговине,

Где цветы колышет ветер,

И в объятия мои

Камнем рухнул ястреб серый,

За которым чернокрылый

Злой орел гонялся в небе.

Грудь рассек мне ястреб клювом,

И когтями вырвал сердце,

И унес его с собою…

Что же значит сон мой вещий?

Кто истолковать не в силах

Столь понятное предвестье,

Тот испанский знает хуже,

Чем наречье древних греков.

Впрочем, пусть хозяин мой

За меня вам сам ответит.

Коль кастильский серый ястреб

Сердце вырвал дерзновенно

У голубки андалусской,

То — клянусь творцом! — в замену

Душу ей свою он отдал.

Вот, сеньор, какую тему

Следовало б вам развить

Иль в романсе, иль в сонете:

«С голубкой андалусской

Кастильский ястребок

Поладил так же быстро,

Как с ложкой котелок».

Пьян ты, что ли?

Я? С чего?

Мне на чай дают не часто.

Скоро ли начнешь рассказ ты?

Кончил он уже его.

Значит, ясно вам значенье

Присказки моей ехидной?

Да.

Тогда оно, как видно,

Ясно всем без исключенья.

Леонарда! Я порою

Сам себе твержу часами,

Что поженимся мы с вами,

А ваш брат — с моей сестрою.

Так любовь мне мозг туманит,

Разума меня лишая,

Что всерьез я предвкушаю

Миг, который не настанет.

Если б сбылись эти грезы

И остался я в Севилье,

Я бы утром в изобилье

Находил жасмин и розы

Не в полях, а на ланитах

Той, с кем я проснулся рядом,

Нежась под лучистым взглядом

Глаз ее полуоткрытых;

И дарило б их сиянье

В полдень знойный и палящий

Мне всю полноту пьянящей

Радости существованья;

А когда уснет природа,

Дивное светило дня

Вновь всходило б для меня,

Собственного антипода…

Ах, тогда б, бесспорно, был

Я счастливей всех на свете!

Будь я дамой, я за эти

Похвалы б вас разлюбил.

Почему?

По нраву мне

Вряд ли бы пришелся тот,

Кто с любимой речь ведет

Лишь о спальне да о сне.

Ты находишь, что низка

Эта тема?

Да, чрезмерно.

Ты культистом стал, наверно?

Нет, еще не стал пока,

Но замечу, что супруге

Честной и благочестивой,

Встав с постели, дать должны вы

Помолиться на досуге;

А затем не худо с ней

Вам и погулять сходить,

Потому что ей побыть

Хочется среди людей.

Ты меня бранишь резонно —

Не подумал я про это.

Женщины вдали от света

Жизнь влачить отнюдь не склонны.

Жаждет каждая из них

Все узнать, все увидать

И стремится обладать

Тем, что видит у других.

За покупками почаще

Нужно ездить с нею в лавки,

Чтоб ее не смяли в давке,

Там порой происходящей.

В высшей степени полезно

По реке вам в полдень жаркий

Прокатиться в крытой барке

Вместе с вашею любезной,

Чтобы дать ей посмотреть,

Как вдоль отмели песчаной

Рыбаки в одежде рваной,

Напрягаясь, тянут сеть;

Как в пеньковых петлях бьется

И блестит улов обильный;

Как упорно, но бессильно

Рыба снова в воду рвется.

Следует жену подчас

Вывозить и на Табладу: [62] Следует жену подчас Вывозить и на Табладу. — Таблада — вероятно, имеется в виду место городского гуляния.

Женщина вниманью рада

И галантность ценит в нас.

С нею побывать невредно

На комедии иль драме:

Представленье скрасит даме

Скуку жизни домоседной.

Показать ей край окрестный

Тоже было б очень кстати —

Ведь под пологом кровати

Чувству, право, слишком тесно.

Каждый, кто чуть-чуть умен,

Должен быть всегда учтив,

Щедр, заботлив, терпелив

С той, на ком женился он.

Грех, сеньора, в миг такой

Предаваться празднословью!

Только что с отцом ваш брат

Крупно из-за вас повздорил,

И родитель ваш поклялся

Замуж выдать вас сегодня ж.

Вам приданое готовят,

Дом поставщиками полон,

И портной торчит у двери,

Полагая, что для ножниц

Здесь найдется вскоре дело.

Вот мы и попались, словно

Рыба в сеть!

Язык отнялся

У меня.

И слава богу!

Объясняться я не склонен

С тою, кем обманут подло.

Нет, мой повелитель, вас

Обмануть я не способна!

Я скорей умру, чем стану

Нелюбимому женою.

Утешаюсь я, Руфина,

Только тем, что про портного

Ты сейчас заговорила,

Этим самым мне напомнив

О преданье, к нам дошедшем

Со времен последних готов.

В дни, когда достался маврам

Иберийский полуостров,

Объявил Пелайо всем

Христианским полководцам, [63] Объявил Пелайо всем Христианским полководцам. — Пелайо (? — 737) — первый король Астурии, потомок древних вестготских властителей. В 718 г. он одержал над маврами первую серьезную победу, положившую начало реконкисте.

Что придется им портными

Стать отныне добровольно,

Ибо, только в стяг единый

Сшив знамен испанских клочья,

Снова с помощью господней

Обретут они свободу.

К сожаленью, восемь сотен

Лет, в течение которых

Удалось им это сделать,—

Срок для нас чрезмерно долгий.

Выход лишь один — поведать

Брату и отцу, как злобно

Поносил вас дон Диего

Перед схваткою со мною.

Пусть поймут они, что речи

Тут о браке быть не может.

Я давно б им все открыла,

Будь от этого нам польза.

Но они, узнав про сплетню,

С братьями затеют ссору

И обиду кровью смоют.

Вам-то что, коль вновь вернете

Вы себе свободу?

Разум

Вы теряете.

Не спорю.

Мне его беречь нет смысла,

Коль утратить жизнь я должен.

Ваш отец!..

Скорей их прячь!

Прятаться устал я.

Полно!

Тот не устает, кто любит.

Да — когда любим он тоже.

Почему ты, дочка, глянуть

На приданое не хочешь?

Ведь любовь к нарядам с детства

Женскому присуща полу.

Знай: подарок столь роскошный

Слуги дона Педро вносят

В дом сейчас, что даже ты

Вкус дарителя одобришь.

Что же ты молчишь?

Молчу я,

Чтоб не возражать.

Похвально!

Возраженья бесполезны —

Дочь обязана покорно

Исполнять приказ того,

Кто ей дан в отцы судьбою

И ее с пелен растил.

Разве душу от него я

Получила?

Нет, от бога.

От отца — лишь плоть.

Коль скоро

Это так, одна я вправе

Собственной своей душою,

Как хочу, распоряжаться —

Вместе с ней свободу воли

В нас, людей, вложил творец.

Не забудьте и другое:

То, что подарили мы,

Брать назад неблагородно.

Вы мне дали плоть мою,

Значит, я хозяйкой полной

Этой плоти стала, ибо

Лишь даритель недостойный

Требует возврата дара.

Как ни дерзок тон подобный,

Я тебя на путь наставить

Попытаюсь хладнокровно.

Рассуди сама, с кем лучше

В брак тебе вступить законный,

Длящийся до самой смерти,—

С первым встречным незнакомцем

Или с тем, с кем много раз

Ты в родном встречалась доме,

Кто живал под нашим кровом?

Разрешите мне на слове

Вас поймать.

Что это значит?

То, что я лишь с тем, кто пожил

В нашем доме, обвенчаюсь.

Дай тебя обнять мне, дочка.

Да благословит ваш брак

Небо, вняв мольбам отцовским!

Мы вправду уезжаем?

Ждать нам, что ли,

Пока прогонит взашей нас жених?

Ты прав — нельзя здесь оставаться боле.

Судьба, иссяк поток щедрот твоих!

Увы, должны родительскую волю

Чтить дочери!

Она — закон для них.

Любовь сильней отцовского тиранства.

Нет, сердцу женщин чуждо постоянство.

Куда ж теперь мы?

В порт. Но до того

Зайду я с Леонардой попрощаться.

Сестра! Ты в спальне друга своего

Меня спокойно можешь дожидаться —

Жив дон Диего, и друзей его

Не следует нам больше опасаться.

А ты, Мартин, ступай, готовься в путь.

Иду.

Любовь и скорбь теснят мне грудь.

Желанием разбогатеть гоним,

Купец удачи ищет за морями,

Общается с чужими племенами

И странствует по городам чужим.

Он с острогрудым кораблем своим

Порой не расстается месяцами,

И тот единоборствует с волнами,

В мороз и в зной бесстрашно мчась по ним.

Но иногда его при возвращенье

В родимый порт, покинутый давно,

Настигнув, топит шторм в одно мгновенье.

Так и моим надеждам суждено

В житейском море избежать крушенья

И, к гавани подплыв, пойти на дно.

Кто тут ходит?

Боже мой,

Он успел меня заметить!

Вот не чаял здесь я встретить

Даму красоты такой.

Кто вы?

Я…

Откройте честно

Мне всю правду, дочь моя.

Честь свою вверяю я

Вам, сеньор.

Мне это лестно.

Я — сестра того, кем чванный

Дон Диего, сплетник гадкий,

Был наказан в честной схватке.

Отпрыск ваш Фелисиано

Из гостиницы сюда

Перевез меня.

Все ясно!

Ах, мои мечты напрасны —

Им не сбыться никогда!

Не спроста со мной схлестнулся

Давеча сынок мой милый…

Вас он домогался силой?

Что вы! Даже не коснулся.

Рад, что кров нашла у нас

Дама знатная такая.

Где ваш брат?

Прилгну слегка я…

Он в Санлукаре сейчас.

Я ее запру.

Что ждет

Здесь меня?

Не бойтесь. Вам

Место отыщу я там,

Где никто вас не найдет:

В комнате своей надежно

От врагов я гостью скрою.

Нет, иллюзий я не строю —

Все мои надежды ложны.

Вот и дверь. Я вас введу

И запру на ключ.

В тюрьму

Я попала.

Не пойму,

Что сказали вы.

Иду.

Пусть там посидит, пока

Мужу с рук не сбуду дочь я.

К вам дон Педро.

Этой ночью,—

А она уже близка,—

Без помехи и препоны

Сможет будущий мой зять

Леонарду в жены взять,

Заключив с ней брак законный.

Можно мне войти?

Войди.

Ах, Руфина, бьет для нас

Расставанья горький час!

Ад кипит в моей груди,

А глаза, как море, влажны.

Что-то нам грозит, бесспорно,

Раз ты ими так проворно

Бегаешь, мой друг отважный.

Ах!

Оставь ты эти «ах!»

Я их слышала стократ.

Что за черствость!

Лучше, брат,

Не забудь о пятистах

Прикарманенных реалах.

Двести ты мне уделишь.

Как?

Да так, что твой барыш —

Плод моих трудов немалых.

Неужель ты обо мне

Не поплачешь хоть немного?

Так слезлив ты, что, ей-богу,

С женщиною схож вполне.

Скорбь моя тебе смешна,

Ты над ней глумишься гадко,

Бессердечная мулатка,

Хоть жалеть меня должна!

Вспомни-ка, из-за кого

Пса я в кухне лобызал

(Кстати, я бы не сказал,

Что добрее ты его),

И, нащупать двери силясь,

Лоб до крови рассадил,

И в подполье угодил,

Где коты в меня вцепились,

И всю ночь был должен спать

Там, где мне горшки ночные

Навевали сны дурные.

Я, поверив вам опять,

Вновь себя страдать заставлю.

Вздорны ваши опасенья.

Нет, вы лжете, без сомненья.

Нет, я с вами не лукавлю.

Где моя сестра, Мартин?

У хозяйки.

Ты ошибся.

Знаю лишь одно: ее

Здесь оставил я.

Руфина!

Не встречала ль ты случайно

Донью Анхелу?

Их милость

Вышли, видимо, куда-то.

Там ее, где находились

Наши вещи, тоже нет.

Леонарда! Вы, как видно,

Вместе с братцем вашим милым

Так устроить все решили,

Чтобы разом я невесты

И родной сестры лишился.

Бог свидетель, коль способны

Вы и впрямь на эту низость,

Мне придется…

Дон Хуан!

Потрудитесь поприличней

Выраженья выбирать.

Грязных слов смешно стыдиться

С теми, кто нечист душою.

Мнила я, что вы — защитник

Бедных женщин, но меня,

К сожаленью, убедила

Ваша грубость в том, что вы —

Пола нашего обидчик.

Леонарда! Если был

Я и вправду предан вами,

То, — сознайтесь в этом сами,—

Честь свою я не сгубил

Тем, что даме нагрубил:

С той, кто мне вредит открыто,

Тон дозволен ядовитый.

Защищал я женщин всюду.

А сестре подавно буду

От насильника защитой.

Пусть не мнит Фелисиано,

Жениха нашедший вам,

Что себе покорно дам

Я нанесть вторую рану.

За сестру я грудью встану,

И ее ценой любою

У злодея вырву с бою.

Да, мы с нею небогаты,

Но заменит шпага брата

Ей приданое с лихвою.

В ней моя струится кровь.

Значит, для нее не в счет,

Коль о чести речь идет,

Ни соблазны, ни любовь.

Мне ее отдайте вновь,

И, поверив безусловно,

Что ни в чем вы не виновны,

Я о вас по гроб, пусть даже

С вами жизнь мой недруг свяжет,

Буду вспоминать любовно.

Вам грешно питать сомненье

В том, что я вас уважаю.

Видите — не обнажаю

Я клинок, хоть оскорбленье

Властно вопиет о мщенье.

Так поторопитесь, чтобы

Мной не овладела злоба:

Честь свою я так люблю,

Что обиды не стерплю

И от милой мне особы.

Стойте! Хоть я не пойму,

В чем пред вами виновата

И за что вы злы на брата,

Я сама отмщу ему,

Коль причастен он к тому,

Что здесь с Анхелой случилось.

Как и вы, я б огорчилась,

Если б с ней стряслась беда:

Женщин защищать всегда

Я у вас понаучилась.

Если ж брат не виноват,

Нет у вас причин браниться:

Чтоб на Анхеле жениться,

Вам меня отдать он рад.

Пусть мне смерть грозит стократ,

За другого не пойду я,

Так что мы шумим впустую,

А ведь свойство мудрецов —

Без ненужных слез и слов

Боль претерпевать любую.

Знайте: я отцу и свету

Объявлю, что вы — мой муж.

Сердцу иль уму — чему ж

Верить мне, Мартин?

На это

Незачем вам ждать ответа,

Коль сеньора любит вас.

Любит ли?

Вот вам мой сказ:

Женщин честных и правдивых

Больше, чем пустых и лживых,

Этак в двадцать тысяч раз.

Хоть они нас завлекают,

Дразнят, бесят и манежат,

Но зато уж после нежат,

Опекают и ласкают

И во всем нам потакают.

Дом без женского пригляда

Сходен с первым кругом ада,

Где скучать обречены

Те, кому не суждены

Богом казнь или награда.

Впрочем, спорить нам не след:

Вам и без того все ясно.

Вы ж из тех, кто пол прекрасный

Почитает с детских лет.

Где нет женщин, жизни нет.

Вот поэтому Адаму

Бог и дал подругу-даму;

Вот поэтому и тот,

Кто по милой слезы льет,

В них, как я, не видит сраму.

Хоть с соперниками споры

Легче мне клинком решать,

Вверить честь свою опять

Я согласен вам, сеньора.

Докажите же, коль скоро

Вам дон Педро впрямь постыл,

Что не зря я допустил,

Чтоб мужчину защищала

Та, кого он от нахала

На дуэли защитил;

Что доверие во всем —

И в любви, и в деле чести —

Я могу питать к невесте

И что отказать ей в нем

Значит стать ее врагом.

Возлагаю упованья

Я на вас без колебанья:

Думать об особе знатной

Как о лгунье вероятной —

Низость, коей нет названья.

Дам не только чту я, но и

Каждого клеветника,

Что дерзнет исподтишка

Говорить о них дурное,

Шпагой проучу стальною.

Преисполнен к ним с рожденья

Я такого уваженья,

Что в обман мне, может статься,

Из-за вас отрадней даться,

Чем нанесть вам оскорбленье.

Что за мужество!

Возьму

Я с него пример.

Был тут

Дон Хуан?

Да, шалопут,

Был, но, к счастью моему,

Ты не встретился ему;

Потому и жив покуда.

Что?

Да то, что выйдет худо,

Коль, чиня ему бесчестье,

Сам падешь ты жертвой мести

И осрамлена я буду.

Что ты мелешь?

Да пойми же:

Я, чтобы тебя спасти,

За него должна пойти.

Счастлив это слышать.

Вижу

Я, что брат мой — трус бесстыжий.

Ты, нашкодив, оробел,

А ведь был куда как смел

В миг, когда сестру Хуана

Силой иль путем обмана

У него отнять сумел.

Ты рехнулась!

Отвечай,

Где она.

Когда к тебе я

Утром заходил, мы с нею

Встретились там невзначай.

А потом ко мне, я чай,

Брат увел ее с собою —

Признаюсь тебе, его я

В спальне у себя скрываю,

От желанья изнывая

В брак вступить с его сестрою.

Как! Ты дал ему приют?

Дал, а он — уж это точно —

Спрятал Анхелу нарочно,

Вызнав, что дон Педро тут

И что нынче поведут

К алтарю тебя с другим.

Так ступай и со своим

Гостем объяснись скорей.

Даже тысяча смертей

Мне приятней ссоры с ним.

Расскажи-ка, плут негодный,

Не по милости ль Мартина

Брату приписал безвинно

Свой поступок сумасбродный

Твой хозяин благородный?

Вижу я, чьему совету

Внял он, ложь придумав эту,

И, коль тотчас не узнаю,

Где сестра его родная,

Мной ты будешь сжит со свету.

Только этого, о боже,

Не хватало мне!

Ты скажешь,

Где она, или ногтями

Вырву у тебя глаза я!

Уверяю вас, сеньора,

Что солгал Фелисиано,

Дон Хуан же был правдив.

Сомневаюсь.

И напрасно!

Пусть меня накажет небо,

Пусть опять облобызаюсь

Я с собакою дворовой

И поцапаюсь с котами,

Если Анхелу я спрятал!

Но покинуть вас пора мне —

Мой хозяин ждет меня.

Что со всеми нами станет?

Вижу, что дочерним долгом

Явно ты пренебрегаешь.

К жениху просил я выйти

Через слуг тебя три раза,

Но не пожелала ты

Глянуть на его подарки.

Что тебя, признайся честно,

Удручает, Леонарда?

Или я суров с тобою?

Иль тебя люблю я мало?

Что ты с братом замышляешь

На отцовское несчастье?

Дочь противиться не смеет,

Коль отец ее просватал.

Обсуждать отцовский выбор

Ей отнюдь не подобает,

Ибо ей в делах таких

Выгоднее полагаться

На родительскую мудрость,

Чем на свой незрелый разум.

Против этого и ты

Давеча не возражала,

Обещав мне с тем, кто пожил

В нашем доме, обвенчаться,

Так что требовать я вправе,

Чтобы слово ты сдержала.

Ваш приказ исполню я,

Помня долг свой — послушанье.

Я с родней сюда явился,

Чтоб припасть к коленям вашим

С благодарностью.

В объятья

Заключить я зятя счастлив.

Где ж ваш сын и мой приятель?

Неужель со мною радость

Разделить он не намерен?

Я повздорил с ним недавно.

И причина ссоры — я?

Очевидно, не желает

Породниться он со мной,

И, приобретая брата,

Я утрачиваю друга.

Что вы, что вы! Просто с дамой

Разлучил я сына, спрятав

От него ее украдкой,

И отцу он надерзил,

Ослепленный юной страстью.

Где же ваша дочь?

В покои

К ней сейчас пройдем мы с вами —

Вас она, наверно, ждет.

Дочь моя! Что это значит?

То, что мне она жена,

И вольны мы обниматься.

Дон Антонио! Стыдитесь!

Для чего со мной сыграли

Вы такую злую шутку?

Я обманут, но заплатит

Жизнью мне злодей!

Сеньор!

Не заслуживает кары

Бедный мой супруг за то,

В чем одна я виновата.

Повелел мне в брак вступить

С тем, кто жил под кровом нашим,

Добрый мой отец, и я

Не ослушалась приказа.

О коварство!.. Сын мой, где ты?

За обиду расквитаться

Я и без него сумею.

Кто ко мне пробрался в спальню,

Дверь открыв без спросу?

Я,

Услыхав, что горько плачет

Там моя жена.

Жена?

С кем же состоишь ты в браке?

Вам на это я отвечу.

Звать меня Хуан де Кастро,

Дама же — моя сестра.

Хоть повержен в честной схватке

Мной ваш брат, дон Педро, был,

Знает здесь, в Севилье, каждый,

Что не я затеял бой.

Но коль скоро в ране братней

Видите вы повод…

Полно!

Огорчен не братней раной

Я, достойный дон Хуан,

А любовной неудачей.

Потерял не все я, впрочем,

Потому что уповаю

Всем вам стать отныне другом.

Руку зятю, тесть мой, дайте:

Он хоть беден, но по крови

Родич графов де Андрада.

Пусть приданого сто тысяч

Он возьмет, и здесь Награде

За порядочность — конец.

Нет, устроим мы сначала

Брак Руфины и Мартина.

Пусть, почтенное собранье,

Мне поможет с нею бог

Жить дружней, чем кот с собакой.

Нам на завтра нужен дружка.

Приглашаем всех на свадьбу

И жалеем, что немного

С приглашеньем запоздали.