Онлайн чтение книги Сон в Нефритовом павильоне
Глава семнадцатая. О ТОМ, КАК КРАСАВИЦА ЛОТОС СРАЖАЛАСЬ С БОГАТЫРЯМИ И КАК ОГНЕННЫЙ КНЯЗЬ ОСТАВИЛ НАЧЖА

И тут разгневанный Огненный князь подбросил в небо свой меч, — и вдруг тот удлинился с трех чи до ста. Князь задрожал всем телом и превратился в исполина ростом в сто чжанов. Он схватил огромный меч и двинулся на минов. Увидев великана, Хун только улыбнулась, сошла с возвышения и удалилась в Тайидун, откуда некоторое время не доносилось ни звука. Потом над крепостью появилась белая пелена, которая заполнила пространство между землей и небом. Когда эта завеса достигла высоты ста чжанов, из нее вдруг вышагнул Хун Хунь-то исполинского роста с мечом в руке и пошел навстречу Огненному князю. Князь опять задрожал огромным телом и уменьшился до величины бобового зернышка, а меч его стал похож на кончик иглы. Тогда и Хун уменьшилась до размеров пылинки, а меч ее напоминал ворсинку. Князь взмахнул мечом, но ворсинка Хун отразила удар, ничуть не пострадав и даже затвердев от соприкосновения. Нежданно-негаданно князь вдруг исчез, только черная дымка появилась в небе. Но тут же рядом возникла голубая дымка. Из маленьких облачков до земли доносился лишь лязг мечей. Черная дымка спустилась к земле, и из нее выскочила белая обезьяна. А из голубой дымки выкатилось большое ядро, которое погналось за обезьяной. Обезьяна обернулась змеей, и змея уползла в расщелину скалы. Но ядро превратилось в молнию, и та разбила скалу. Тогда змея изрыгнула черный дым и скрылась в нем. А молния стала ветром и рассеяла дым, очистив небо и землю.

Хун вернулась в стан. К ней тут же приступили с расспросами.

— Куда же делся Огненный князь? Как вам удалось победить его?

Хун начала объяснять:

— Вся магия зиждется на пяти элементах — металле, дереве, воде, огне и земле. Понять их совместную гармонию совсем не трудно: глаза человека связаны с деревом, душа — с огнем. Поэтому когда смотришь глазами, то тратишь энергию дерева, а когда изливается энергия дерева, то рождается огонь. Когда же расходуется энергия огня, душа слабеет. А когда изливается энергия души, то огонь разгорается. Разгоревшись, огонь закаляет металл, поэтому энергия металла — стойкая энергия. Если в складе человека нет металла — в голове его плодятся вздорные мысли. Видите, как все просто! Я не мог не восхититься магией и овладел ею. Сегодня я использовал взаимосвязь пяти элементов и соединил воедино глаза, уши и души всех наших воинов, — без этого не добиться бы нам победы. Что же касается превращений, то сделать огромный меч из маленького просто, а сделать из малого меча меньший трудно. Черная пелена — это волшебство, а голубая дымка — магия. Превращение в белую обезьяну — изобретение танского чародея Юань-чуна, ядро — прием ханьского Вэя, превращение в змею разработал еще Тао Хун-цзин, туман и ветер — это совсем просто. У меченосца есть три дороги на выбор: использовать меч для грабежа и злодейства, использовать меч во вред добрым людям и использовать меч для защиты от врага. Огненный же князь пользуется мечом для забав, поэтому я и не стал убивать его и не собираюсь причинить ему зла. Несмотря на все свое искусство, он дважды терпел от меня поражения, потому что, кроме магии, другого оружия у него нет.

А Огненный князь вернулся в стан варваров совершенно подавленный и попытался покончить с собой. Лотос схватила отца за руку и воскликнула:

— Я не на прогулку приехала сюда вместе с вами и войском. Настал мой черед. Я выхожу на бой. Успокойтесь и ждите моего возвращения с победой.

— Что ты мелешь, девчонка? — осерчал князь. — Минский полководец владеет мечом и магией, как небожитель! Куда тебе до него?

Лотос молча вскочила на коня и выехала из стана варваров. В это время Хун двинула свое войско вперед, но услышав, что ее вызывает на бой женщина, она приостановила наступление, чтобы взглянуть на нового соперника. В самом деле, вызов исходил от молоденькой девушки в красной шелковой шляпе, в расшитом зеленом одеянии. Всадница скачет на ферганском скакуне, у нее белое лицо и яркий румянец, щеки напоминают персики. Ее юности очень идут крылатые брови, лучистый взгляд ласковых глаз, белые зубы, алые уста, блестящие волосы. Откуда же взялась такая красавица в этих краях?! Хун подивилась и велела Сунь Сань сразиться с дочерью Огненного князя.

— Наверняка чародей волшебством раздобыл эту красотку. Не могла у варвара родиться такая дочь, — сказала Сунь Сань и ринулась в бой.

Дважды сходились соперницы, а кончилось тем, что Лотос взяла Сунь Сань в плен. Пораженная Хун обратилась к своей свите:

— Кто из вас проучит эту девчонку, захватит ее и освободит Черного Суня?

Вызвался Лэй Тянь-фэн.

Он вскочил на коня и поскакал к Лотос, которая, вложив меч в ножны, прогуливалась по полю и размышляла: «Сегодня я впервые увидела минов и теперь знаю, что их предводители храбрые, талантливые люди. Как жаль, что уроженцы наших краев подобны лягушкам, что живут на дне колодца, — ничего не знают о мире, который вокруг! Страна Мин не отказывала в своем покровительстве маням, а великий князь Начжа с оружием в руках попирает гордость и честь императора, ровно жук богомол, пытающийся остановить колесницу. Теперь я знаю, что минский полководец пытался убедить маней прекратить кровопролитие и вернуть мир в южные земли. Он не хочет бесцельной гибели людей. Я должна что-то сделать и спасти отца от наказания, которое неизбежно обрушится на него, когда Сын Неба узнает о его злодеяниях здесь…»

Увидев приближающегося к ней Лэя, Лотос обнажила меч и пришпорила коня. Левой рукой она отбила секиру, а правой, сделав обманное движение, попыталась нанести удар, — острое лезвие просвистело над ухом Лэя, но вреда ему не причинило. Лэй, поняв, что потерпел неудачу, поначалу опешил, но быстро собрался с духом и со всех сил ударил секирой, — и тут Лотос подпрыгнула куда-то вверх и оттуда нанесла по шлему минского богатыря сильный удар. Лэй пошатнулся и вывалился из седла.

— Возвращайся-ка обратно, вояка, — засмеялась Лотос, — да позови сюда того из ваших, который будет посильнее тебя.

Лэй, уверовавший в силу соперницы, вернулся в свой стан и рассказал Хун, как ловка в бою эта девушка-южанка. Хун обратилась к Яну:

— Я хорошо знаю нрав южных варваров — если они в гневе, их нелегко остановить. Разрешите мне выйти на бой. Когда я одолею эту девицу, мне сразу станет лучше.

Скрепя сердце Ян вынужден был согласиться: соратники могли заподозрить неладное, поняв, что он чрезмерно оберегает и опекает Хун. А Хун, направляясь к сопернице, думала: «Лотос отлично владеет мечом и не пользуется никакой магией, я последую ее примеру, будем биться в открытую!» Она выхватила мечи и, вращая их, прыгнула на южанку, отскочила, и так несколько раз, — это был прием «дракон играет с жемчужиной». Лотос поняла, что перед ней достойный противник, и, подняв мечи и словно бы поигрывая ими, начала наступать на Хун. Она применила прием «осенний сокол слетает с горы». Хун ответила приемом «бабочка летит на цветок» — один меч подбросила в воздух, а другим пыталась нанести удар, на всем скаку промчавшись рядом с девушкой. Та правой рукой отбила падавший с неба меч, а левой нацелилась поразить Хун, использовав прием «обезьяна ворует плоды». Хун пригнулась к холке коня, и меч не задел ее. Теперь Хун зашвырнула в небо оба меча и, повернув коня, поскакала безоружной к противнице. На этот прием под названием «тигр поджимает хвост» Лотос ответила приемом «шакал гонится за оленем», — она приподнялась на стременах, отбила оба падавших на нее меча и погналась за Хун. Та снова повернула, поймала оба меча в воздухе и тут же сделала вид, что правой рукой собирается бросить меч вверх, а левой пыталась нанести удар, — это был прием «лев кидается на зайца». Тогда Лотос применила прием «паук затягивает бабочку», — она направила оба меча остриями на восток, а сама начала отступать на запад, потом остановилась и пошла в наступление с запада на восток, и так многократно. И вдруг четыре меча закружились в каком-то вихре, смешались, переплелись, — это соперницы одновременно воспользовались приемом «вихрь кружит снежинки». А затем и сражающиеся и мечи исчезли, а в небе возникли два голубых облачка, которые вступили в единоборство: южанка и Хун применили магический прием «ящерицы карабкаются на небо». Наконец обе стали зримыми, вновь появившись на поле, — и тут Лотос подбросила свои мечи и погнала коня, пытаясь ускользнуть от противницы — этот прием называется «испуганный гусь взлетает в небо». Тогда Хун ударила коня и, зажав мечи под мышкой, устремилась в погоню, чтобы догнать противницу, коснуться ее рукой и взять в плен. Ей удалось это, и Лотос безропотно покорилась противнице, победившей ее в честном поединке. Хун по достоинству оценила таланты Лотос и, когда они оказались в минском стане, взяла обе руки южанки в свои и сказала:

— Я победил вас сегодня, а наградой мне станет наша дружба, и это — дар Неба!

— Как можете вы говорить о дружбе, ведь я ваша пленница, — удивилась Лотос. — Но если вы так милосердны, возьмите меня под свое начало!

Хун в ответ:

— Я в самом деле предлагаю вам дружбу. Если вы не против, вот вам моя рука!

И тут Лотос разрыдалась:

— Я пришла сюда за отцом, который никогда прежде не выступал против великой страны Мин и не нарушал ее законов; он только по-соседски оказал помощь предводителю маней, но тем самым оскорбил Сына Неба. Можем ли мы рассчитывать на снисхождение?! Если вы и ваш полководец простите нас и сохраните нам жизнь, я отплачу вам верной службой, буду «вязать вам травы».[214]…буду «вязать вам травы». — То есть отплатить добром за добро. В древней исторической книге «Цзо чжуань» рассказывается, как некий старик отблагодарил военачальника, облагодетельствовавшего его дочь: он связывал травы в пучки, тем самым помог сбросить с коня врага и взять его в плен.

— Я доложу обо всем нашему полководцу, — сказала Хун и отвела пленницу к Яну.

— Огненный князь не питает привязанности к Начжа, — шепнула она ему, — но и не предаст его. Нам нужно сообщить князю, что он может рассчитывать на прощение императора, и этим предотвратить его действия против нас.

Ян взглянул на Лотос и, помолчав, словно в раздумье, сказал:

— Государь желает привести варваров к повиновению миром, а не силой. Если Огненный князь покается в своих прегрешениях, он может получить прощение.

Лотос смогла только низко поклониться, слезы мешали ей говорить. Ян внимательно посмотрел на красавицу и отпустил ее к своим.

А Огненный князь, узнав, что его дочь попала в плен, решил было покинуть Начжа, но не успел — вернувшаяся невредимой Лотос передала ему слова полководца и богатыря, одолевшего ее в поединке. Тогда князь призвал к себе Чжудотуна, Кадара и Темура и, прихватив плененную ранее Сунь Сань, явился в минский стан. Ян приветливо встретил бывших врагов. Огненный князь, по натуре человек простодушный и не подлый, встретя такое обращение, растрогался до слез и, закусив до крови палец, проговорил:

— Хотя живу я в глуши, мое сердце не каменное и не деревянное, ведомы ему все семь страстей.[215]Семь страстей — то же, что семь чувств (см. коммент. выше). Никогда не забуду милосердия вашего, детям и внукам накажу о нем помнить!

Ян был доволен, приказал разбить шатры для пленников и проводить на отдых князя, его дочь и трех богатырей.

Лотос, обосновавшись в шатре вместе с отцом, задумалась: «Мой победитель и лицом и обхождением — само благородство, говорит умно, но уж больно нежен у него взгляд, когда он смотрит на меня. Если я ему приглянусь, как я буду служить под его началом? Только сдается мне, что богатырь Хун — женщина, чутье не может меня обмануть! Ради кого тогда пришла она в такую даль, да еще на войну? Если же это женщина, а женщины ревнивы, то почему она предлагает мне дружбу?» Не в силах ответить на все эти вопросы и сгорая от любопытства, Лотос направилась в шатер Хун и говорит:

— Вы сохранили мне жизнь, и я хотела бы служить у вас под началом, чтобы отблагодарить вас. Но подумала, что женщина в войске — это даже в древние времена диковина. Если на вашу сторону перешел мой отец со своими богатырями, то, может быть, этого достаточно?!

— Ваши слова удивляют меня, — улыбнулась Хун. — Когда-то Му-лань[216]Му-лань — древняя воительница, воспетая в народной поэзии. Переодевшись юношей, ушла в поход вместо престарелого отца и вернулась лишь через двенадцать лет. заменила своего отца в войске, и никто ее не упрекнул за это.

Лотос в ответ:

— Я с рожденья живу в глуши, правил этикета не изучала, но знаю, как говорят мудрецы: мужчина и женщина не могут быть равными. Разве к ратному делу это не относится? Мне думается, что Му-лань была почтительной и преданной дочерью, но вела себя не как женщина, значит, уже поступала неверно.

Внимательно все выслушав, Хун подняла глаза и посмотрела на Лотос.

«Она хочет раскрыть мою тайну», — подумала Хун и, вздохнув, сказала:

— В мире не так уж мало женщин, которые поступали и поступают против предписанных правил. Причиной может быть и горе и любовь, да и можно ли мерить всех одной меркой?

Лотос поклонилась и вышла. «Моя догадка верна, — думала она, идя к себе. — Я пока не знаю, что за женщина Хун, но ко мне, судя по всему, она относится хорошо. Я могла бы поехать за нею в страну Мин!»

— Я знаю, что прегрешение можно искупить подвигом, — сказал дочери Огненный князь на утро другого дня. — Если полководец Ян начнет осаду Темудуна, я помогу ему и удостоюсь прощения.

— Нельзя этого делать! — ответила Лотос. — Вы прибыли сюда по зову соседа о помощи, и постыдно обратить теперь оружие против него. Самое верное — отправиться тайком к Начжа и уговорить его сдаться минам.

Князь прислушался к совету дочери и отправился в Темудун, где, узнавший о бегстве князя и его богатырей, бушевал Начжа.

— Дважды я обращался за помощью, дважды ее получал, и оба раза меня стерегла измена!

Военачальники князя ему в ответ:

— Великий Начжа, вы же видели, что ни Огненный князь, ни Лотос ничего не смогли поделать с минским войском. Полководец Ян и богатырь Хун оказались сильнее — надо покориться и сдаться на милость этих непревзойденных воинов.

Начжа выхватил меч и одним ударом развалил стол пополам.

— У меня в Темудуну зерна хватит на десять лет осады, — завопил он. — Если запереть все ворота и усердно их охранять, сюда и птица не пролетит, не то что минское войско. Если услышу еще одно слово о сдаче, разрублю, как вот этот стол!

Он приказал крепко-накрепко запереть ворота и поставить к ним усиленную стражу: он боялся не только за крепость, последнюю у него, но и за свои драгоценности и семью, которые находились здесь.

Начжа сам обошел крепость, проверяя надежность запоров на воротах и бдительность стражи. Вдруг в южные ворота постучал Огненный князь и попросил впустить его в крепость. Взбешенный Начжа закричал ему:

— Голубоглазые, красноликие мани никому больше не доверяют! Вот только доберусь до тебя, голову отрублю и тебе и всем предателям!

Он выстрелил в Огненного князя из лука, стрела попала в нагрудник и отскочила, а князь выхватил меч и крикнул в страшном гневе:

— Бабочка, летящая в огонь, не понимает, что жизнь ее на волоске, — так и ты!

Он ускакал в минский стан и обратился к Яну: — Дайте мне пять тысяч воинов, и я разнесу в щепки Темудун и вас избавлю от хлопот. Ян согласился, а Лотос говорит отцу:

— Начжа больше не на что рассчитывать, но он не покорится и будет драться не на жизнь, а на смерть. Не думайте, отец, что вам будет просто его осилить!

Огненный князь отмахнулся и повел на Темудун пять тысяч воинов во главе с тремя своими богатырями. Три дня и три ночи продолжался приступ, но крепость устояла. Темудун имел в окружности свыше ста ли, стены возвышались на несколько десятков чжанов. Сложенные из камня и скрепленные поверху медью, эти стены были неприступными. Вдобавок ко всему, за главными, наружными, стенами находились еще девять стен, и каждая могла выдержать длительную осаду. С одной силой далеко не уедешь! Но Огненный князь был горяч, как огонь, — выжидать и хитрить он не умел и потому слал в бой всё новые и новые силы. Однако Темудун стоял, словно горы Тайшань! Князь велел воинам зажечь факелы и подпалить крепость сразу со всех сторон — Начжа ветродуями сбил пламя. Князь направил в крепость реку — Начжа успел выкопать в крепости глубокие канавы, и река растеклась по ним. Пришлось Огненному князю вернуться в минский стан ни с чем и сказать:

Это неприступная крепость, человек перед нею бессилен!

— Пусть князь идет отдыхать, — произнес Ян, — а я подумаю над его словами.

Ночью Ян пригласил к себе Хун и говорит:

— Начжа крепко сидит в Темудуне — как нам его оттуда выбить, ума не приложу!

— Я тоже об этом думала, — отвечает Хун, — но ничего в голову не приходит. Правда, у Начжа зерна всего на десять лет. Если вы продержите осаду столько времени, он волей-неволей сдастся.

— Это невозможно по двум причинам, — ответил Ян. — Во-первых, государь не позволит держать здесь войско так долго. Во-вторых, и я не могу сидеть тут десять лет, не видеть отца с матерью, которые меня уже заждались. Нужно придумать что-нибудь получше.

— А кто сильнее, по-вашему, — улыбнулась Хун, — вы или Огненный князь?

— Пожалуй, не уступлю я ему.

— Значит, нельзя, как делал князь, три дня и три ночи пытаться взять крепость. Этим вы, как и он, ничего не добьетесь! Может, есть у вас все-таки какой-то план?

— Нет! И выходит, что я привел войско за три тысячи ли напрасно. Три года все мы терпели лишения, а должны будем возвратиться на родину без окончательной победы.

И тут Хун улыбнулась.

— Остается только одно — не знаю, согласитесь ли вы со мной?!

А что предложила Хун, об этом в следующей главе.