Онлайн чтение книги Сон в Нефритовом павильоне
Глава тридцать девятая. О ТОМ, КАК ВЕРХОВНЫЙ ПОЛКОВОДЕЦ ЯН ОКРУЖИЛ СЮННУ НА ГОРЕ ХЭЛАНЬШАНЬ И КАК СЛОЖИЛ ГОЛОВУ ХАН ЕЛЮЙ

Соединив свое войско с отрядами монгольских конников, хан решил напасть на стан императора, но мины стали в позицию «созвездие дворца» — никакому воителю ее не сломить, не то что предводителю сюнну! Словно стены неприступной крепости, высятся сверкающие ряды мечей и копий, щитов и повозок. И на рассвете хан понял, что не наступать ему придется, а обороняться: войска его оказались окруженными со всех сторон. Он приказал прорвать кольцо минов тысяче монгольских тигроловов — отчаянным воинам, которые голыми руками могут задушить тигра.

— Монголы — стойкие воины, — обратилась Хун к Яну. — Нужно перестроить войска в положение «восемь врат».

Ян согласился, войска стали в позицию «восемь врат», закрыв четверо ворот, а четверо других оставив открытыми. Монголы, слыхом о таком не слыхавшие, кинулись в отворенные ворота, но едва попали в середину минского стана, как все ворота захлопнулись и всадники оказались перед частоколом мечей и копий. Тут распахнулись восточные ворота, монголы бросились к ним, а ворота перед самым их носом захлопнулись. Тогда открылись западные ворота, монголы — к ним, а те уже на запоре. Огляделись — северные ворота распахнуты, побежали туда — и те захлопнулись. Все пути отрезаны! Заметались, подняли крик монголы.

— Колдовство! Когда мы охотились на тигров, то никогда не теряли горной тропы, а здесь — куда ни пойдем, всюду ворота!

Вдруг откуда-то сверху послышался грозный голос:

— Вы в западне, монгольские воины! Будь у вас даже крылья, вам не выбраться! Император страны Мин обещает сохранить вам жизнь, если вы доставите ему голову преступного хана Елюя!

Голос умолк — и тотчас раскрылись южные ворота. Скоро тигроловы были уже за пределами стана минов, а когда явились к хану, принялись вопить:

— Полководец минского войска получает подмогу от самого Неба, нам его не осилить! Сдавайтесь, великий хан!

И тут из стана минов донесся пушечный выстрел, и воины Яна бросились на сюнну со всех двенадцати направлений.

Хан подозвал Лу Цзюня и Тобара.

— Опять мы попали в трудное положение, — проговорил он. — Надо пробиваться!

Схватив копье, Елюй вскочил на коня, велел воинам следовать за ним, но не успели они сделать и шагу, как сзади появился седовласый воин с секирой.

— Стой, хан! — крикнул он. — Перед тобой командующий передовым отрядом минского войска Лэй Тянь-фэн!

Хан поворотил коня и ринулся на Лэя. Начался поединок, но неожиданно появился какой-то всадник и прокричал:

— Великий хан! Брось этого старика — у тебя за спиной искусница Хун!

Лэй Тянь-фэн успел-таки разглядеть верхового: то был изменник Лу Цзюнь. Лэй издал яростный вопль и бросился за ним в погоню.

— Остановись, подлый Лу Цзюнь! — прокричал Лэй на всем скаку. — По тебе давно уже тоскует моя секира, чтобы отсечь тебе пять частей тела,[325]Пять частей тела — туловище, руки и ноги. чтобы вспороть твое брюхо и поглядеть, все ли шесть внутренностей у тебя человечьи!

— Забываешься, каторжник, — обернувшись, прошипел предатель.

Но Лэй, сверкая глазами, взметнул секиру над головой и обрушил ее на негодяя — и развалился Лу Цзюнь на две половины от макушки до самого седла. Грянулось тело о землю, и подлые замыслы гнусной душонки Лу Цзюня разлетелись по свету, не найдя себе приюта возле мертвеца. Зачем только ты, высокое Небо, позволило им остаться на земле?!

Лэй Тянь-фэн повернул коня и приготовился продолжить схватку с ханом, но в это время в стане минов загрохотали разом многие барабаны, и вперед выступил отряд под началом славной Хун. Перепуганный хан попытался бежать на северо-восток, но и там были его враги. Подошли отряды Дун Чу, Ма Да и Су Юй-цина, и сюнну оказались в железном кольце. Хан подозвал Тобара.

— Нас окружили, и я должен спастись, чтобы потом отплатить врагам за поражение! Потому заботься о себе сам — мне сейчас не до тебя!

— Я слышал, будто противящийся Небу погибает, — нахмурился Тобар, — а покорствующий Небу благоденствует. С давних пор мечтали мы захватить страну Мин, но ни разу нам не способствовала удача. Вот и сегодня мы терпим поражение, значит, если не склонимся перед минами, то нарушим волю Неба! Не будет ли верней, великий хан, подчиниться всесильному Небу, сложить оружие и спасти тем свой народ?!

Хан поднял копье, в гневе готовясь ударить строптивого Тобара, но тот успел отскочить в сторону. Хан издал боевой клич, встал на коня, подпрыгнул и, дважды перевернувшись в воздухе, оказался за спиной обступивших его минских воинов, подхватился и побежал к горе Хэланьшань. А Тобар, тяжело вздохнув, сдался. Император, узнав о захвате Тобара, решил самолично допросить его:

— Глупый варвар, ты помогал своему господину грабить великую державу Мин, был ему первым помощником! Почему же теперь отдал себя в наши руки?

Опустив голову, не скрывая слез, Тобар отвечал:

— Пусть я глупый варвар, но во мне течет ханьская кровь: ведь я потомок Цай Вэнь-цзи,[326]Цай Вэнь-цзи (Дай Янь, 177 —?) — дочь государственного деятеля и литератора Цай Юна, поэтесса. Попала в плен к южным сюнну и пробыла там двенадцать лет, родив за это время двух детей. дочери ханьского князя Цая. Хотя родился я на земле варваров, не чужая мне страна Мин. Я давно в ссоре с ханом, давно противны моим ушам его мерзкие речи. Да, я совершил огромное прегрешение, убивал минов, оказался заодно с преступным ханом, пренебрег славной кровью предков! Я предатель — казните меня!

Выслушав исповедь пленного, император проговорил:

— Поклянись, что от чистого сердца признаешь себя побежденным, и тогда мы сохраним тебе жизнь!

Заливаясь горькими слезами, Тобар поднял глаза к небу, произнес слова клятвы, потом прокусил себе палец и собственной кровью начертал эти слова.

Император с улыбкой взглянул на Яна.

— Не может человек заглушить в себе голос крови! Взгляните-ка, этот Тобар ни речами, ни повадками не похож на сюнну!

Сын Неба повелел развязать пленника и определить его в минский отряд.

— Хан остался теперь в одиночестве, — обратился к императору Ян. — На горе Хэланьшань он словно рыба в сетях или птица в силке. Я думаю, надо обложить его и взять живым!

Император кивнул. Ян приказал со всех сторон окружить гору, устроить засады на каждой горной тропе, зажечь факелы и обшарить всю гору до последней расщелины. Страшный грохот сотряс землю и небо, пороховым дымом заволокло гору, на десять ли убежали от горы Хэланьшань все звери, улетели все птицы!

Воины наконец достигли главного пика, где бушевал свирепый ветер, который вырывал с корнем деревья, швырялся камнями, засыпал глаза песком. Ядовитый пар поднимался из расщелин. Обеспокоенный Ян подозвал Хун.

— Здесь обитают злые духи! Что будем делать? Хун подумала и говорит:

— Давайте порасспросим Тобара. Вызвали Тобара, и он рассказал:

— Я мало что знаю о здешних местах. Гора эта называется Хэланьшань в честь древнего правителя сюнну по имени Хэлань, которому посвящен храм на вершине. Восемь, не то девять лет назад в храме вдруг объявились злые духи и всякая нечисть. И была там одна тварь с красивым женским лицом, называвшая себя Малой бодисатвой, и она-то вскружила голову хану. Тот погубил собственную жену, желая сочетаться с Малой бодисатвой. С той поры ее одну только слушает и все ее гнусные планы приводит в исполнение. А Малая бодисатва никогда не спускается с горы, не выходит из храма, только дразнит своею красотой хана и подбивает его творить зло в северных землях. Когда хан замыслил напасть на страну Мин, он хотел взять в поход жену, но та отказалась последовать за ним. Мне думается, вся гора находится во власти злых чар Малой бодисатвы.

Ян взглянул на Хун.

— Уж не та ли это Маленькая бодисатва, что натравила на нас страну Хунду? Напрасно ты ее тогда отпустила!

— Ученье Будды гласит: травы и деревья, звери и птицы, всё, что хоть раз бывает наказано человеком, зарекается творить зло, — с сомнением покачав головой, отвечала Хун. — Маленькая бодисатва еще в селении Белые Облака приобщилась к мудрости Будды, а в стране Хунду была наказана человеком. Нет, она теперь в стороне от зла. Если же она нарушила заповеди Будды, то у меня есть четки и оружие, подаренные учителем, — с ними я одолею нечестивую!

Хун вынула из ножен свои мечи и вместе с Дун Чу, Ма Да и Тобаром взошла на главную вершину горы. Буйный ветер и ядовитый пар преградили им путь. Хун взмахнула мечами и произнесла заклинание, но в ответ поднялся ураган и засыпал ее песком и листьями. В гневе Хун устремила мечи к небу, дважды взмахнула ими, прошептала заклинание — и ветер сразу стих. Однако тут же откуда ни возьмись поналетели злые духи с мечами в руках, и среди них выделялась Маленькая бодисатва, красивая, в пятицветных одеждах. Она бросилась на Хун, и начался поединок. Много раз сходились они, пока Хун, изловчившись, не нанесла сопернице такой удар, что та разлетелась на сотни тысяч Маленьких бодисатв.

— Теперь берегитесь! — крикнула Хун, взмахнула своим чудесным оружием — и сотни тысяч мечей закружились над головами крохотных бодисатв.

И вдруг с неба послышался голос:

— Не спеши, славная Хун, убери свои мечи! Я пришла по велению учителя и накажу злых духов!

Все подняли глаза к небу: с тыквенным кувшином в руках спускалась неизвестная женщина. Оказавшись на земле, она приблизилась к Хун, поклонилась и сказала:

— Я вижу, вы не узнаете меня! У вас неважная память, великая воительница!

Хун присмотрелась: да это же Маленькая бодисатва!

— Ты еще смеешь насмехаться надо мной! — воскликнула Хун, выхватила заветные четки и подняла их вверх.

Маленькая бодисатва улыбнулась.

— Не надо гневаться! Сейчас я изловлю духов!

Она подпрыгнула и превратилась в голубую лису. Лиса уселась на камне, свистнула — и налетел свирепый ураган, осыпавший всех песком, слетелись отовсюду злые духи, которые покорно ткнулись головами в камень.

— Примите свой облик, глупые твари! — приказала Маленькая бодисатва.

Духи подскочили, обернулись лисами, что послушно вертели хвостами, перебирали лапами.

Маленькая бодисатва наклонила кувшин и приказала:

— А теперь полезайте сюда, глупые твари!

И лисы со слезами на глазах безропотно скрылись в кувшине. Их госпожа поставила кувшин на землю, подошла к Хун и поклонилась.

— Когда в стране Хунду вы отпустили меня с миром, я поняла свои прегрешения, очистилась от скверны и отправилась в Индию, а там, освободившись от звериного облика, по сей день наслаждалась покоем и счастьем. Своим нынешним блаженством я обязана одной только вам: разве могла я помыслить снова явиться в мир людей и творить зло, тем более против вас?! Те негодные твари, которых я загнала в кувшин, — мои сородичи. Улетая в Индию, я наказала им вести себя смирно, хранить верность заветам Будды и не творить безобразий, они же не послушались и, назвавшись моим именем, сеяли на земле беды. Мне стыдно за них! И я в самом деле прибыла сюда по велению учителя, чтобы наказать этих негодных. Льщу себя надеждой, что, после того как вы совершите на земле все свои подвиги, отрешитесь от мирских забот и вернетесь в края Запада,[327]Края Запада — местонахождение рая у буддистов. мы еще встретимся с вами!

Сказала и исчезла без следа. Дун Чу и Ма Да стояли ошеломленные, а Хун улыбалась. Наконец, очнувшись от чар воспоминаний, она приказала воинам подвигаться вперед, ибо Ян уже выказал недовольство:

— Тысячи воинов никак не схватят одного разбойника — что за позор!

В сопровождении циньского князя и других военачальников Ян приблизился к горе, приказал бить в барабаны и поднять флаги. Ломая деревья и сокрушая скалы, забрасывая гору стрелами и копьями, войско пошло вперед, и казалось, гром загрохотал над вершиной — так сотрясались склоны от топота ног.

Сломленный духом и телом хан бессильно рычал, притаившись в укрытии, сжимая дрожащими пальцами копье. Он приготовился к последней схватке, горя ненавистью и злобой. Когда враги его подошли совсем близко, он, собрав последние силы, встал во весь рост и, словно тигр, бросился на них.

— Небо отвернулось от меня, но у меня хватит сил сразиться один на один с вашим полководцем!

Лэй Тянь-фэн в ответ:

— Не станет наш Верховный полководец биться с тобой, грязный варвар! Отведай-ка лучше моей секиры!

С этими словами Лэй шагнул навстречу хану. Тот, сверкнув глазами, метнул свое кованое копье. Лэй успел только подставить секиру, защищая себе грудь. Копье, просвистев, перерубило древко секиры и рухнуло на голову коня Лэя. Ноги коня подогнулись, он упал на землю, а Лэй вылетел из седла. Хан с громогласным рыком кинулся на минского храбреца. Мертвой хваткой вцепились они один в другого и принялись молотить кулаками. Хан дрался отчаянно, словно голодная лиса с тигром, а Лэй бился расчетливо, будто лев со слоном. Вопли и проклятия дерущихся потрясли воздух. Ян в окружении циньского князя и своих военачальников стоял неподалеку, наблюдая за схваткой, готовый в любую минуту прийти на помощь Лэю. Хун подозвала Лотос.

— Ты молодая, глаза у тебя зоркие: взгляни туда! Храбрый Лэй Тянь-фэн стар, и сил в его руках уже маловато. Как бы хан его не одолел! Он помоложе, да и разъярен очень. Как только хан начнет душить Лэя, прострели ему руку, не дай погибнуть старику!

Лотос с сомнением покачала головой.

— Я боюсь промахнуться и угодить в храброго Лэя.

Хун улыбнулась, вытащила стрелу из колчана, яшмовой рукой натянула тетиву, и, словно падучая звезда, сверкнула стрела и впилась в руку хана. Вскрикнув, хан отпустил Лэя и попробовал выдернуть стрелу, а Хун натянула тетиву еще раз — и стрела пронзила другую руку хана. Все, кто это видел, зацокали от восторга. Завывая от боли, хан прыгал и вертелся на месте, стараясь вытащить стрелы. Лэй поднял секиру и со всей силы обрушил ее на голову Елюя. Не будь хан ранен, он, верно, успел бы поднять свое копье, оградиться от опасности, но этого не случилось — удар был нанесен точно, и хан с последним воплем пал наземь.

Ян приказал доставить ему голову предводителя сюнну, привязал ее к седлу и поскакал к императору доложить о победе. Сын Неба в алом халате, золотом головном уборе опоясался мечом, навесил лук и колчан со стрелами, поднялся на возвышение и, швырнув голову Елюя себе под ноги, велел записать обращение ко всем северным народам. Вот что в нем говорилось:

Туфани и все другие народы севера, получив послание, затряслись от страха и тут же послали своих правителей на поклон к Сыну Неба.

После того как слетела голова с плеч хана Елюя, а монголы, туфани и чжурчжэни поклялись хранить мир, и в других, более отдаленных странах севера, нашлось немало правителей, которые сочли за благо прибыть на поклон к императору страны Мин. Среди них были и те, которые царствовали в странах Дапэн, Дицзин, Дажу, Цзюша, Шэли и Куанъе.[328]Дапэн и другие названия — вымышленные страны. Более чем от десяти государств приехали правители с богатыми дарами — драгоценными каменьями, стадами волов, овец, верблюдов — и обещали жить со страной Мин в мире и дружбе. Император встречал гостей, сидя на возвышении в военных доспехах, окруженный большой свитой из военачальников. Императорский шатер возвышался до самых небес, под лучами солнца сияли мечи и пики, трепетали на ветру знамена и флажки. В руках у Сына Неба — знаки императорской власти и могущества: знамя с белым султаном и золотой топорик. Сам государь воплощает силу и мужество: крупный нос, высокое чело, лик дракона, осанка феникса! Рядом с ним сидит красивый вельможа тоже со знаменем в руке. На чистых щеках его играет румянец, дугой изогнулись брови, сияет взор феникса, отличают его гордая осанка и благородные манеры. Он нахмурится — снег засыплет землю, он зарыдает — налетит ветер весны. В облике его сияет луна, во взоре его притаился Дракон Синего моря. Это — Верховный полководец Ян Чан-цюй, Яньский князь! По левую руку от вельможи сидит молодой воин с прекрасным лицом, умным взглядом и царственным станом — это начальник левого отряда минского войска, князь Шэнь Хуа-цзинь. Неподалеку, опершись на два меча, стоит красавица с персиковым румянцем, брови ее — что бабочки, глаза — что сияющие звезды, она — сама нежность, смелость, стройность и легкость, на ней шлем и воинские доспехи. Это Хун — Первый воитель императорских войск. Возле нее, держа два копья, стоит белозубая девушка с алым ртом, в ней и скромность и дерзость уживаются рядом — это бесстрашная Лотос! Возле нее стоит воин с открытым гордым ликом и осанистой фигурой — это военный министр по имени Су Юй-цин. Рядом с ним сжимает древко секиры немолодой, но еще крепкий командующий передового отряда. Росту в нем восемь чи, вид его грозен, длинная белая борода украшает мужественный лик — это герой по имени Лэй Тянь-фэн! Сбоку от него стоят бравые молодые воины — начальник отряда, что слева от середины, Ма Да и начальник отряда, что справа от середины, Дун Чу. Каждый одну руку положил на рукоять меча, другою держит могучее копье. За ними теснятся военачальники чином пониже, на каждом звенит кольчуга, у каждого лук с колчаном, наполненным стрелами. Солнце играет на щитах и доспехах, развеваются шелковые знамена, лица воинов внушают страх и почтение.

Верховный полководец Ян ударил в барабан, поднял флажок — и войска заняли положение «пять направлений»: под красным стягом звезды Южная птица — южный отряд, под черным стягом звезды Северный след — северный, под голубым стягом звезды Левый голубой дракон — восточный, под белым стягом звезды Правый белый тигр — западный, а под желтым знаменем срединного направления построился отряд, охраняющий Сына Неба. Верховный полководец водрузил у помоста императора знамя Желтого дракона и бросил на настил голову хана Елюя. Стройными рядами, нескончаемыми, словно морские волны, стояли, храня суровое молчание, воины. По сигналу выстрелила пушка, распахнулись ворота стана, и один за другим к помосту государя пошли правители стран севера. Было их более десяти. А зачем они пожаловали, вы узнаете из следующей главы.