Онлайн чтение книги Сон в Нефритовом павильоне
Глава сорок пятая. О ТОМ, КАК В САДУ ОЧАРОВАНИЕ ВЕСНЫ ГОСПОЖА СЮЙ ЗАВЕЛА РЕЧЬ О ЦВЕТАХ И КАК ЛОТОС ПЕЛА ПОД ЛЮТНЮ ПЕСНИ ЮЖНЫХ ВАРВАРОВ

Узнав, что госпожа Вэй с дочерью прибыла в столицу, Ян поспешил в дом сановного Хуана. Госпожа Вэй встретила князя как самого желанного гостя, не знала, куда усадить, чем потчевать. Яна порадовала происшедшая перемена. Он выпил вина, поблагодарил хозяйку и с улыбкой сказал:

— Я пришел узнать о здоровье вашей дочери. Как она?

Госпожа Вэй почтительно наклонила голову.

— После болезни она переменилась, никого не хочет видеть, уединилась в садовом павильоне и пребывает там безвыходно.

Она велела служанке проводить князя в павильон. Миновав несколько оград, Ян вошел в сад, утопавший в цветах, которые росли здесь высокие и пышные, словно деревья в лесу, — даже журавли находили под ними тень. Через несколько шагов ему преградила дорогу живая изгородь из зеленого бамбука и стройных сосен. Под ногами стелился зеленый и красный мох, ветерок шевелил листья деревьев и разносил по саду пение птиц. Было тихо и грустно: казалось, этот волшебный уголок предназначен не для людей. Ян постучал в калитку, вышла служанка и провела его к павильону: на террасе разложены камышовые циновки, три ступеньки, ведущие вверх, поросли мхом, воздух напоен ароматом. Вокруг павильона сомкнулись кроны сливовых деревьев.

Ян поднялся по ступенькам и открыл дверь опочивальни — навстречу ему встала изумленная Хуан. Ян оглядел почти пустую комнату, в которой стоял только крохотный столик, а на нем курильница с благовониями и раскрытая книга. Хуан, как и прежде, была красавицей, только лицо чуть осунулось после болезни, и поникли крылышки бровей-бабочек, и померкли блестящие глаза. Совсем как бодисатва, стряхнувшая с себя мирской прах, или Фея Яшмовой беседки![363]Яшмовые беседки — места обитания бессмертных красавиц.

Князь присел.

— Я пришел справиться о вашем здоровье, да, видно, сбился с пути и попал в монастырскую келью!

Хуан промолчала, тогда Ян взял ее за яшмовую руку и вздохнул.

— Сегодня вы уже не прежняя Хуан, но и я не прежний, беззаботный Ян Чан-цюй! Я вижу, какой образ жизни вы предпочли, и прочел ваши мысли, но женщине не подобает такое затворничество. Вы знаете, подданный принадлежит государю, как жена принадлежит мужу и должна делить с ним горе и радость, должна жить его мыслями и делами. Знаю, что вы раскаялись в прошлом и стыдитесь его, но теперь вы делаете новую ошибку, решив отгородиться от мира! Вы избегаете меня и моих родных, изнуряете себя одиночеством — такую жизнь осуждают даже даосы и буддийские монахи! Вы умная женщина, и вам следует отказаться от одиночества, пусть не ради меня, так для собственного блага. Стыдясь быть моей женой, вы не только не способствуете забвению вашего прошлого, но напоминаете о нем.

Глотая слезы, Хуан отвечает:

— Я не бездушное существо, у меня и в мыслях не было приносить вам огорчения, напоминая о прошлом. Просто после болезни я поняла, что не так легко стать достойным человеком. Прошу вас простить глупые мои суждения, позволить отойти от мирских занятии и дать мне возможность уединиться здесь, дабы навсегда избавиться от стыда перед людьми!

Ян сурово нахмурился.

— Я-то, глупец, думал, что вы и в самом деле стали другой! Теперь вижу: нет, вы не изменились! Родители холили и лелеяли вас долгие годы, поэтому вы привыкли думать только о себе, считаться лишь с собственными желаниями и поступать всегда, как вам заблагорассудится. Я не могу одобрить вашего поведения!

Хуан молчала, низко опустив голову. Князь поднялся и проговорил на прощанье:

— Если продолжаете считать меня своим супругом, вы должны вернуться в наш дом, успокоить свекра и свекровь и помириться со всеми!

Между тем весна приближалась к концу. В стране царил мир, народ благоденствовал, столица процветала, на южных холмах и в восточных крепостях распустились цветы, зазеленели ивы. Повсюду покой и достаток радовали сердца людей. Однажды, вернувшись из дворца, Ян заглянул к матери:

— Матушка, отчего вы сидите дома? В саду прекрасно: раскрылись цветы, благоухают травы. Почему бы вам не пойти в сад, не полюбоваться роскошью природы?

Госпожа Сюй ласково улыбнулась сыну.

— Я уж подумывала, что пора в самом деле прогуляться. Завтра пойду в сад вместе с невестками. А ты приведи-ка нашу Хуан.

На другой день Ян отрядил нескольких слуг с богато разубранным паланкином в дом сановного Хуана и наказал им передать княгине пожелание свекрови. Хуан не решилась отклонить приглашения: нарядилась в новое платье, украсила его драгоценностями и отправилась в дом мужа. В этой скромной, почтительной женщине нельзя было узнать прежнюю вздорную Хуан! Свекор и свекровь встретили ее радостно и сердечно, слуги не переставали удивляться перемене и восторгаться происшедшим преображением.

Свекровь взяла невестку за руку.

— Небо снизошло к нам, и мы снова видим вас в нашем доме. Хотя нам кажется, что только сегодня вы пришли к нам в первый раз!

Старый Ян добавил:

— Совершив ошибку, человек обязан задуматься о будущем, и ты, невестушка, подумай о своем женском долге!

Выслушав приветствия и наставления, Хуан удалилась в свою опочивальню. Вскоре туда пожаловали Хун и Фея. В первый миг Хуан смутилась, но быстро овладела собой и подошла к Фее.

— Мне стыдно смотреть вам в глаза, потому что я причинила вам столько горя и сознаю себя преступницей. Особенно в этом доме, где пыталась очернить вас!

— Не говорите так, — отвечала Фея, — и я тоже виновата, за что казню себя.

Каждая старалась взять вину на себя, и госпожа Инь, которая вошла в комнату последней, в конце концов не выдержала.

— Прошлое, как весенний сон, давно осталось позади, стоит ли его вспоминать?! Будем считать, что госпожа Хуан появилась в этом доме впервые, — вот давайте и поздороваемся для начала!

Как раз в этот момент вошел Ян и обратился к женам и наложницам с просьбой сопровождать свекровь во время прогулки по саду, на что все охотно согласились, после чего добавил:

— В доме нет ничего вкусного, вы бы приготовили что-нибудь, показали свое искусство стряпать!

Женщины тотчас отправились на кухню.

За домом был сад, называвшийся Очарование Весны, красивей его не было во всей столице: в нем росли редкостные цветы и травы, жили диковинные птицы, повсюду лежали огромные камни самых причудливых очертаний. В саду стоял терем Сонм Благоуханий, в нем жила дочь Огненного князя — Лотос. В этом павильоне Ян и собрал всех жен и наложниц, пригласил госпожу Сюй и устроил пиршество. Сам князь — в алом халате и шляпе с зубчатой тульей — уселся у ног матери, которая восседала на самом почетном месте. Госпожа Инь и госпожа Хуан заняли места слева от князя, а Фея и Хун — справа. Лотос, как незамужняя девушка, постеснялась расположиться рядом и устроилась поодаль ото всех. Кормилица Сюэ, Сунь Сань, Лянь Юй, Су-цин, Цзы-янь и Тао-хуа расположились по правую или по левую руку от своих хозяек. Павильон был украшен множеством цветов, их благоухание наполняло пиршественный зал. Госпожа Сюй оглядела невесток и проговорила:

— Прекрасны все цветы в мире, но у каждого человека есть свой, самый любимый цветок. Скажите же, невестушки, каждая, кто какой цветок любит, только отвечайте без утайки!

Первой нарушила молчание госпожа Инь:

— Я люблю лотос — он скромен и незатейлив. Потом сказала Хуан:

— Я предпочитаю пион, это настоящий царь цветов — яркий и пышный.

Раздался голос Хун:

— Я выбираю из всех цветок красной сливы: он не только красив, но и расцветает раньше других, и пахнет необыкновенно!

Настал черед Феи:

— Мой любимый цветок — нарцисс: его небесный чистый аромат развеивает мрачные думы и вселяет радость.

Госпожа Сюй улыбнулась и повернулась к Лотос.

— Скажите и вы о своем любимом цветке.

Лотос потупилась. Госпожа Сюй еще и еще раз спрашивала ее, а та только смущенно улыбалась, но, наконец, ответила:

— Я выросла на юге, где много персиковых деревьев, поэтому их цветы я люблю больше других.

Вмешалась Хун.

— В «Книге песен»[364]«Книга песен» («Шицзин») — древнейшее и знаменитейшее собрание китайской поэзии, в котором представлено свыше трехсот образцов народных песен, храмовых гимнов и произведений придворных поэтов первой половины первого тысячелетия до н. э. По преданию, составлено Конфуцием. говорится:

Наша милая Лотос имела в виду эти строки, когда говорила о персике, не так ли?!

Все рассмеялись, а Лотос, вконец смутившись, убежала в свою комнатку.

Госпожа Сюй продолжала спрашивать:

— Ну а тебе какой цветок нравится, Лянь Юй?

— Цветок абрикоса, — ответила та.

— А почему?

— Он чудо как красив, если на него любоваться издали.

— Однако, вижу, ты находчива, — проговорила госпожа Сюй, — легко тебе будет жить! А ты, Су-цин, что предпочитаешь?

— Цветы вишни.

— За что?

— В них цвет весны, который потом переходит в ее плоды и становится духом весны.

Госпожа Сюй похвалила служанку.

— Очень хороший ответ, достойный того, чтобы его запомнить! А что нравится Цзы-янь?

— Мне нравятся цветы бальзамина, — ответила та, — а почему, сама не понимаю.

— Мысли у тебя неглубокие, — улыбнулась госпожа Сюй, — зато жизнь твоя будет спокойной, без тревог и волнении.

И она повернулась к Тао-хуа.

— А ты какие цветы любишь?

— Гортензию!

— Почему?

— Потому что на одной веточке у нее все цветы разные.

— Ты дала изящный ответ — и в жизни твоей будет много красивого.

Настала очередь Сунь Сань, которая на вопрос госпожи Сюй ответила так:

— Я ведь рыбачка из Цзяннани, потому и люблю больше всех цветы камыша.

— В этом нет ничего удивительного, — улыбнулась госпожа Сюй, — ведь камыш славится как «поющая трава»!

Наконец, госпожа Сюй обратилась к кормилице:

— Какие цветы вы любите, бабушка?

— А кого мне любить на старости лет? — замотала старушка головой. — Старость не радость!

— Да мы не о людях, а о цветах, бабуся! — прыснула Лянь Юй.

— Молода еще учить меня! — отвечала кормилица. — Известно, худая слава — что болезнь: нынче на мне, а завтра на тебя перекинется.

Зажав рот руками, чтобы не расхохотаться, Лянь Юй отошла в сторонку, а старушка не может остановиться:

— Что, не любишь правду-то?!

Все так и залились веселым смехом. А госпожа Сюй наклонилась к сыну.

— Ну а ты что скажешь, сынок? Князь улыбнулся и говорит:

— Я люблю все цветы, ведь они словно бабочки по весне. Не любить их и не любоваться ими невозможно. Но все они разные, каждый на свой лад. Лотос — цветок чистый и нежный, он символ женственности. Пион — яркий и пышный, он к лицу дочери или жене знатного вельможи. Цветок красной сливы первый приносит благоухание весны, он красив и наряден, он заглядывает к нам в окна с низких ветвей и просит полюбоваться им, а с высоких ветвей перевешивается за ограду сада и кружит прохожим голову своим ароматом. Нарцисс благороден и чист, отличается тонким запахом. Я люблю чистоту нарцисса и равнодушен к кичливой красоте цветов сливы!

— Когда подует весенний ветерок, — улыбнулась Хун, — распустятся цветы и зазеленеют травы, все они являют нам свою красоту, о которой позаботилась природа. Так почему же непритязательный нарцисс вы считаете самым лучшим?

Госпожа Сюй вмешалась.

— Чан-цюй просто пошутил. Я-то хорошо помню, что он говорил о цветах в далеком детстве, когда мы жили у подножия горы Белый Лотос. Сыну было тогда лет шесть или семь. Он играл со своими сверстниками и сказал им: «Я признаю только знаменитые цветы: скромную чистоту сливы с берегов озера Сиху и царственность лоянского пиона». Но ведь эти слова относятся и к красной сливе! Выходит, что сын мой всю жизнь любил как раз красную сливу!

Князь и все женщины рассмеялись. Тут за оградой послышался стук посоха, и вскоре на террасу поднялся старый Ян.

— Значит, без меня веселитесь? Почему же так?

Он сел и спросил, о чем идет беседа. Когда госпожа Сюй пересказала ему спор о красоте цветов, старик усмехнулся.

— Я вижу, все были откровенны, и ответ каждого был прекрасен. Может, и ты откроешь свой любимый цветок?!

— Я родилась в провинции, — начала госпожа Сюй, — и прожила в глуши чуть не всю жизнь. У нас было заведено сажать возле плетня тыквы, вот мы и любовались их цветами, ну а потом, конечно, лакомились плодами, наверно, поэтому больше всего я люблю цветы тыквы.

— Сразу видно глупую женщину, — расхохотался старый Ян. — Правда, цветок тыквы сидит на длинном стебельке, значит, и счастье твое тоже долгим будет!

— А вы, муженек, что нам скажете, — лукаво спросила госпожа Сюй, — каков ваш вкус?!

— На склоне лет, старуха, мы с тобой обрели счастье и славу: ты посмотри только на сына и невесток! Вот они — мои любимые цветы, и других мне не надо!

И началось пиршество. Князь улыбнулся и сказал наложницам:

— Слышал я, будто самые искусные кулинары живут в Цзяннани! Может, вы сумеете подтвердить их славу, приготовите нам что-нибудь необычное, на свой вкус, и поддержите цзяннаньские традиции?!

Не успел он закончить, как Фея мигнула Су-цин — и та внесла и поставила на стол яшмовое блюдо с речным окунем: белая сырая рыба нарезана тонкими ровными ломтиками — хочешь не хочешь, а попробуешь!

— Это вам не угощение на каждый день! — повеселел Ян. — Серебристое рагу — так, кажется, этому кушанью прозвание? Мне говорили, что больше нигде на земле его не готовят, кроме как в империи Мин, ведь нужны окуни с реки Сунцзян[366]Река Сунцзян — очевидно, Сунгари. Бинчжоу — область в Северном Китае; изготовлявшиеся там ножи и ножницы славились своей остротой. и нож «Лотосовый лист» из Бинчжоу! Вот уж не думал, что наша Фея такая искусница!

Хун не понравились похвалы Яна и, наклонившись к Инь и Хуан, она прошептала:

— Вот и верь после этого заверениям в дружбе! Всегда считала Фею лучшей подругой, ведь обе мы из зеленого терема и не должны друг другу каверзы строить. Но не пойму, чего она вздумала хвастаться своим уменьем готовить, — не затем ли, чтобы князю угодить, а наши таланты принизить?!

Ян заметил недовольное лицо Хун и проговорил:

— Стоит ли принимать такие пустяки близко к сердцу, Хун?

Хун вспыхнула.

— Конечно, у меня не такие ловкие руки, как у вас, Фея, да к тому же я не сообразила заранее спросить у князя, чего он желает. Но у меня как будто завалялась рисовая лепешка, вот ее и могу я предложить нашему господину. Вы уж не обессудьте, князь, лишена я талантов циньского Ди Я![367]Ди Я — он же И Я, уроженец древнего царства Ци, отменный кулинар. Согласно другой версии, Ди и Я — два человека, из коих первый готовил вино, а второй был при нем дегустатором.

Она сделала знак Лянь Юй, та улыбнулась, выбежала из залы и вскоре вошла с зеленым блюдом, на котором в виде листа лотоса были разложены сотни лепестков этого цветка. Лепестки казались живыми, и не выразить словами, с каким искусством их разложили.

— Это напоминает цзяннаньские лепешки из «лотосового риса», — обратилась Инь к госпоже Сюй. — Мне доводилось их пробовать, когда я с отцом ездила в Ханчжоу. Но то, что приготовила госпожа Хун, не идет с тем блюдом ни в какое сравнение!

Госпожа Сюй спросила Хун о рецепте приготовления чудесных лепешек.

— Их делают из стеблей лотоса, — начала Хун. — Сперва стебли измельчают, полученную муку замешивают на сахарной воде и гранатовом соке, потом месят тесто и делают из него лепешки в форме лотоса, а их бросают на сито, чтобы стек сок лотосовых стеблей. Под конец лепешки нужно пропитать еще раз гранатовым соком и погрузить их в сахарную воду. Вот и весь рецепт.

Госпожа Сюй отведала лепешки и похвалила Хун:

— Молодец! Теперь пусть попробует князь!

Она передала блюдо сыну. Хуан и Инь угостили изысканным яством своих служанок, те затараторили от удовольствия и разбежались кто куда по саду. Словно наступила восьмая луна[368]Восьмая луна — начало осени, самое приятное время года, когда спадает жара. У и Юэ — области на востоке Китая. и девушки из У и Юэ принялись собирать лотосы в Наньпу!

Госпожа Инь обратилась к Яну:

— Вы хотели подшутить над Хун, а выходит, она над вами подшутила!

— Вы, князь, умело ведете за собой тысячное войско, но в хитростях я сильнее вас, здесь вам меня не одолеть! — проговорила Хун, и князь весело рассмеялся.

— Сегодня за нашим столом все радуются, — обратился он к Фее, — и хозяева, и слуги. Но кое-кто избегает нашего общества, почему бы это?!

Фея поднялась, вышла из павильона, но скоро вернулась, ведя за руку смущенную Лотос. Усадила ее рядом с собой и говорит:

— Вы проявили такое мужество в годы войны, завоевали себе стольких друзей, а нас почему-то робеете и ведете себя не по-дружески! Если вы относитесь ко мне хорошо, выпейте, прошу вас, вина с нами!

Лотос отказалась принять бокал — стеснялась присутствия князя.

— Что вас смущает? — спросила Фея. — Здесь собрались только свои, никого чужого! Или вам не нравится, что я сижу подле вас?

— Я ведь чужестранка, — проговорила Лотос, — мои родные и близкие далеко отсюда. Как же мне не робеть?!

— Ну что вы говорите! — воскликнула Фея. — Посмотрите-ка! На самом почетном месте — госпожа Сюй, она уже в таком преклонном возрасте, что относится ко всем молодым женщинам доброжелательно, разве можно робеть перед нею?! Рядом с князем сидят его жены: вы уже давно в этом доме, но ни одна из них ни разу не обидела вас — не их же вам страшиться?! С госпожой Хун вы дружны много лет, поэтому о ней говорить не стоит. У ног госпожи Сюй — сам князь: с ним вы познакомились еще на полях сражений. Только меня вы знаете плохо — наверно, меня вы и смущаетесь? Хорошо, не стану вас смущать и уйду.

Лотос застенчиво улыбнулась, взяла из рук Феи бокал и осушила его.

Теперь заговорила Хун:

— Да, верна старая пословица: «Старых друзей не замечают — случайных гостей, как родных, привечают!» Мы с вами знакомы давным-давно, вместе терпели военные невзгоды, — неужели откажетесь выпить со мной бокал вина?!

Лотос виновато улыбнулась.

— За что вы меня осуждаете, ведь вы даже не предлагали мне осушить кубок с вами!

Хун хитро улыбнулась, наполнила огромный кубок и поднесла девушке, — та осушила его, не моргнув глазом: никто не знал, что вино почти не действовало на нее. Князь подивился и обратился к женам:

— Послушайте, хозяюшки, почему бы и вам не угостить добрым вином нашу дорогую гостью?

Инь и Хуан тут же наполнили бокалы и предложили их Лотос — та опорожнила оба. Вскоре девушка оживилась, как трава под весенним солнцем, как цветок персика, увлажненный вечерним дождем. Увидев такую перемену, Фея обрадовалась, взяла девушку за руку и с улыбкой сказала:

— Друзья ничего не таят друг от друга. Вы не первый день в нашем доме, но еще ни разу ни с кем не откровенничали. А ведь если человек никому не открывает своих мыслей, то и с ним никто не делится сокровенным! Лотос робко ответила:

— Нрав у меня такой, стеснительный, и я не умею раскрывать душу в словах. Но сегодня у меня на сердце так хорошо, и я всех вас так люблю, поэтому хочу спеть вам — порадовать музыкой госпожу Сюй и поведать вам свои мысли!

Фея не знала, что Лотос умеет играть и петь, и очень обрадовалась, услышав ее слова.

— А какие песни вы любите?

— Ну какие песни могут быть у варваров? — ответила Лотос. — Я знаю всего двадцать пять мелодий, а играю на лютне супруги императора Шуня, которая утонула в реке Сян. Эту лютню как-то вынесла на наш берег волна реки Луцзян, которая через озеро Дунтин связана с реками Сяо и Сян.

Фея велела Су-цин принести лютню. Лотос склонила голову, тронула яшмовой рукой струны и запела:

Кончив первую песню, Лотос тут же начала вторую:

Третья ее песня звучала так:

Лотос кончила петь свои тревожные и печальные песни, которые тронули всех.

Сдерживая рыдания, Фея взяла девушку за руку.

— Парча в западных землях прекраснее шелка, павлин в южных краях — первая птица. Так и ваши песни! Как научились вы трогать своим искусством сердца?!

Она попросила служанок принести цитру и сыграла для Лотос мелодию «Дар», сочиненную Чжун Цзы-ци. Музыка была такой веселой, что все отвлеклись от грустных мыслей и забыли о мирских заботах. Тут Хун взяла яшмовую флейту и заиграла задорную песню «Плыву на лодочке в море», все подхватили, и скоро даже тени печали не осталось на лицах пирующих. До заката, пока солнце не скрылось на западе за горами и не опустилась на цветы тень, князь и его подруги услаждали себя вином и музыкой. На нефритовом лице князя расцвела весна, луноликие девы своей красотой превзошли цветы, чистые звуки флейты лились согласно со звонкими аккордами лютни!

Но пришла ночь, и кончился пир. Госпожа Сюй поблагодарила невесток:

— Вы доставили мне сегодня огромное удовольствие!

Когда все разошлись по своим комнатам, госпожа Сюй обратилась к сыну:

— Наконец-то я рассмотрела как следует барышню Лотос: она обладает не только военным талантом, как ты рассказывал, она вдобавок неглупа и жизнерадостна! Прелестная девушка, и чем-то похожа на госпожу Хун! На каких же правах она будет жить в нашем доме?

— Я привез ее с далекого юга, — улыбнулся Ян, — не отдавать же ее чужому! Однако иметь трех наложниц, наверно, не очень пристойно, надо будет посоветоваться с отцом!

Мать возразила:

— А я уже говорила с ним об этом, и он сказал мне так: «Родители всегда против того, чтобы сын их брал в наложницы молоденькую девушку, но разве можем мы отказать ей от дома? Нужно поразмыслить, как сделать долю Лотос счастливой!» Вот и думай, сынок, как тебе поступить!

Ян неторопливо направился к спальне Хун, но на пороге его встретила Лянь Юй.

— Госпожа Хун ушла к барышне Лотос в терем Сонм Благоуханий.

Ян зашел к Фее, та дремала, облокотившись на столик.

— В тебе еще не кончил бродить хмель? — спросил князь.

Фея испуганно вскочила.

— Как тебе понравился наш пир? — продолжал Ян. Фея потупилась и проговорила:

— Все люди отличаются друг от друга — и мыслят и живут каждый по-своему: одни при виде цветов смеются, другие плачут. А вам не бросилось в глаза, что один из гостей грустил на вашем пиру, когда все другие веселились вовсю?

— Кто же это? — удивился Ян.

А что ответила ему Фея, вы узнаете из следующей главы.