Онлайн чтение книги Совиный дом
13

На другой день в Нейгаузе начались совершенно необычные события.

В нижнем этаже рядом с гостиной, налево от небольшого холла, в просторной высокой столовой был накрыт стол. Блестящая камчатная скатерть заменила грубую нитяную и спускалась до пола, который был натерт так, что по нему было страшно ходить. Вместо простой посуды из английского фаянса с голубым бордюром на столе стоял дорогой мейсенский фарфор, составлявший гордость нейгаузовского дома. Конфеты и дорогие фрукты наполняли роскошные вазы вместо оловянных корзинок, в которых Беата обычно подавала десерт. Не говоря уже о фамильном серебре вместо золингеновских вилок и ножей с роговыми ручками.

Огромная люстра из горного хрусталя и канделябры сияли желтыми восковыми свечами. Стол был накрыт всего на семь персон. И солнце, сияя на этом великолепии, касалось темных волос и белого лба Беаты, которая дополняла убранство вазами с цветами, стоявшими на отдельном маленьком столике.

— Да будете ли вы стоять, наконец! — сердито проговорила она, поправляя несколько левкоев, все падавших в сторону. — Ну, теперь хорошо, а вот эти букеты, — сказала она, обращаясь к горничной, — отнеси к фрау фон Берг, пусть поставит их в комнате принцессы Теклы — барон приказал. Потом тотчас приходи вниз, в последний раз вытри пыль и спусти занавески: сюда переходит солнце.

Беата еще раз обошла стол и, качая головой, остановилась около того места, которое она по распоряжению брата должна была занять рядом с принцессой Теклой, сегодня в первый раз, а затем в продолжение целых четырех недель. Как только она выдержит? У ее прибора лежала суповая ложка, обозначавшая ее достоинство хозяйки. Лотарь пожелал, чтобы она, как обычно, заведовала всем, сказав: «Мы в поместье Нейгаузов, а не при дворе, а я не переношу лакеев». Это было его единственное распоряжение, все остальное он, как обычно, оставил на усмотрение Беаты, предоставил ее умной голове и умелым рукам. И на все ее вопросы отвечал: «Но ведь ты все хорошо устроишь — делай, что тебе угодно».

И действительно, Беата справлялась с задачей блестяще. Она покрыла голову белым платочком и, вооружившись ключами, щетками и тряпками, перевернула весь дом, подняв на ноги всю прислугу. Достала из сундуков и комодов все самое тонкое и дорогое…

Последние хлопоты только что окончились, и она, наконец, могла отдохнуть часа два перед тем, как явиться к своим гостям в качестве хозяйки. Весь верхний этаж был предоставлен светлейшим особам. Фрейлине приготовили хорошенькую комнатку рядом с помещением фон Берг; камергер с камердинером был помещен в беседке, а горничная ее светлости принцессы Теклы — близ своей госпожи.

Лотарь остался в своей комнате направо от холла, а старая милая общая комната и спальня Беаты были совершенно отделены — надо же иметь убежище для отдыха от высокопоставленных особ…

Беата пошла по коридору в свою комнату, юмористическая складка на мгновение обозначилась возле ее губ — она взяла кусок мела, написала на темной двери «Вход воспрещается» и с улыбкой вошла в свое царство. Посидев немного в кресле, пошла в спальню. Вскоре она вышла оттуда в большой коричневой соломенной шляпе и с легкой накидкой на плечах; натягивая перчатки, зашла в кухню, где рыжая кухарка стояла у печки и вынимала песочные пирожные.

— Хорошо, Рикхен, что уже есть готовые, — сказала она, — заверните полдюжины. Я пройдусь немного и скоро вернусь. Смотрите, чтобы все было в порядке, чтобы жаркое и форель были поданы вовремя и украшены зеленью! Еще раз напоминаю, что когда я буду сидеть за столом, вся ответственность возлагается на вас, Рикхен!

Прямо из кухни Беата вышла в парк, где по боковой аллее направилась к дороге. Разве не было больше никакой необходимости в ее присутствии, что она убегала, когда сегодня должна была подвергнуться испытанию ее слава хозяйки?.. Что, если что-нибудь не удастся? «Все равно, говорил ей внутренний голос, потому что когда начнется здесь суета, я не выберусь в Совиный дом и к малютке».

Беата шла очень быстро, всячески сокращая дорогу; лицо ее сильно раскраснелось, когда через полчаса между деревьями показался Совиный дом. Было три часа пополудни.

В тени старых стен Эльза играла со своей любимой куклой; она побежала с развевающимися локонами навстречу тете Беате, та нагнулась и обняла ее обеими руками.

— Совсем было нехорошо, тетя Беата, — стала жаловаться малютка, — все время шел дождь, и тетя Клодина очень часто уезжала.

— Но теперь опять солнце и ты можешь играть в саду — это ведь нравится тебе?

Девочка кивнула и запрыгала вокруг Беаты.

— Тетя Клодина тоже дома, — защебетала она, — сидит у себя в комнате и пишет, и так красиво одета…

На крыльце девочка остановилась:

— Пойду к Гейнеману, — объявила она и поспешно убежала.

Беата поднялась наверх по узкой лестнице и постучала в дверь к кузине.

Клодина действительно сидела у стола, но писать уже кончила — перед ней лежало запечатанное письмо; в комнате чувствовался запах расплавленного сургуча.

— Ах, Беата, ты? — утомленно сказала она и встала навстречу вошедшей.

— Ай-ай! — шутливо воскликнула Беата, — в белом с голубыми лентами? Что случилось? Ты едешь в Альтенштейн?

— Я сегодня утром отказалась, но герцогиня не обратила на это внимания. Она написала мне, что если я не хочу ехать, то она, проезжая мимо, заедет и захватит меня. Сегодня так жарко, мне хотелось надеть что-нибудь легкое. Говорят, что цвет платья влияет на настроение, но я могла бы с таким же успехом…

— Надеть черный креп, — закончила Беата и села. — Но что с тобой, у тебя мигрень?

Она озабоченно взглянула в лицо Клодины.

— Собственно говоря, со мной ничего не случилось.

— Собственно говоря? Ну, это у тебя еще влияние двора, каждая несчастная фрейлина должна быть веселой, всегда хорошо себя чувствовать, как балерина всегда улыбается, даже когда еле дышит.

— Ты преувеличиваешь, — спокойно сказала Клодина, — я не больна, но знаешь, я, может быть, уеду на некоторое время.

— Ты? — воскликнула Беата, — теперь?

— Да, да, но молчи об этом, Иоахим пока не знает.

Беата еще не успела выговорить вопрос, как Клодина добавила:

— Не встретила ли ты Иоахима?

— Нет.

— Я думаю, он хотел ответить на визит Лотаря. Ты знаешь, это целое событие для него. Он только что ушел, но я убеждена, что он потратит на дорогу часа три, потому что во время ходьбы у него появляются творческие мысли, он будет останавливаться и записывать их, забудет и время, и место.

— Иоахим не застанет Лотаря, — сказала Беата. — Он уехал в Лобштедт.

— В Лобштедт? — переспросила Клодина. — Он уезжает?

— Нет, он встречает принцессу Теклу с дочерью. Разве ты не знаешь, что она прибудет в Нейгауз на четыре недели, чтобы любоваться своей внучкой?

— Нет, — беззвучно сказала Клодина.

— Я думала, что говорила тебе об этом.

Клодина не отвечала. В комнате стало так тихо, что был слышен стук маленьких карманных часов, стоявших на столе на изящном перламутровом футляре в виде подставки.

Беата жадно смотрела в окно, ей хотелось уйти. Она думала о своем посте хозяйки, которому она именно сегодня изменила, и представила себе мужчину, остановившегося в темном коридоре перед дверью с надписью: «Вход воспрещается», представила, как этот человек покачает головой и вернется назад. Нет, он не должен так уйти. Может быть, он никогда больше не придет.

Беата вскочила.

— Извини. Клодина, я лучше пойду домой, надо еще о многом позаботиться. — Ложь замерла у нее на устах, она вдруг покраснела. — Будь здорова, дорогая!

— Прощай, Беата!

— О Господи, не больна ли ты? — воскликнула Беата и пристально посмотрела на кузину, только сейчас заметив, что она очень бледна.

— Нет, нет, — отвечала та, и яркая краска залила ее лицо. — Я здорова, совершенно здорова. Иди, я прекрасно себя чувствую и провожу тебя вниз. Конечно, у тебя еще много хлопот, скажи Иоахиму, если застанешь его, чтобы он ушел до приезда дам. Ты знаешь, как он дик и странен…

— Ему незачем видеть их! У меня своя отдельная комната, — проговорила Беата.

— О, так ты не знаешь принцессы Елены, — горько проговорила Клодина.

— Скажи мне несколько слов об этой маленькой принцессе, ведь от Лотаря ничего не добьешься.

— Понимаешь, Беата, я недостаточно беспристрастна, чтобы быть справедливой. Она, думается мне, терпеть не может меня и всегда выказывает мне худшие стороны своего характера. Те, к которым она благосклонна, в восторге от нее. Она настоящий чертенок, привлекательная, хотя и не красивая, оживленная и капризная… — Клодина запнулась. — Да, да, — продолжала она, — она очень привлекательна, очень… Прощай, Беата!

— Ты плачешь? — спросила кузина. — У тебя так блестят глаза.

— Нет, — ответила Клодина, — я не плачу…

— Прощай, милочка, и подумай о свежих туалетах — Лотарь хочет устроить праздник, и я надеюсь — не правда ли, ты не откажешь мне в добром совете? Я ведь неопытна в придворном этикете, как малый ребенок. До свидания, дорогая, будь здорова.

Клодина поспешно вернулась в свою маленькую комнату. Ей казалось, что весь свет пошатнулся: она хорошо понимала, зачем принцесса Текла привозит в Нейгауз свою младшую дочь.

«Потерян! — шептала она про себя. — Потерян навсегда! Но можно ли потерять то, чем никогда не владел?». Со вчерашнего дня, такого пестрого и ужасного, в сердце Клодины ворвалась большая и сильная надежда, она против воли соединяла с его ночной поездкой тысячи нелепых, сладких дум. Надежда и страх волновали ее до рассвета, а едва она проснулась после недолгого сна, перед глазами снова стояла его фигура, какой она явилась ей вчера в полосе света под ее окном.

Какая глупость! Он приезжал не затем, чтобы следить влюбленными глазами за ее тенью, а чтобы удостовериться — дома ли она, как подобает честной девушке. Он заботится о славе и чести своего дома и имени!

Клодина так прижала руки к глазам, что перед ними засверкали огненные искры, но среди них прыгала изящная девичья фигурка. Она опустила руки и поглядела в окно. В своем ли она уме? Сквозь красные пятна, мелькающие перед глазами, она увидела за оградой красную ливрею придворного лакея, и тут же в комнату вбежала фрейлейн Линденмейер:

— Фрейлейн Клодина, их высочество!..

Клодина неверными шагами подошла к зеркалу, надела белую соломенную шляпку, дала фрейлейн Линденмейер вложить себе в руки зонтик на голубой подкладке и сошла вниз. На козлах изящного двухместного экипажа сидел сам герцог и правил. Девушка машинально нагнулась к руке герцогини, нежное лицо которой сияло от наслаждения прогулкой.

— О, благодарю, благодарю вас, добрая Клодина! Я отлично чувствую себя! — ответила на ее вопрос герцогиня глухим, хриплым голосом. — Разве может быть иначе? Эта чудесная погода, сосновый дух, герцог возницей, и вы со мною рядом! Скажите сами, моя дорогая!

Они долго катались по лесу, остановились перед одинокой мельницей у шумного ручья, и герцогиня попросила у совершенно пораженной мельничихи стакан свежего молока. Герцог в это время передал вожжи слуге и, прислонившись к экипажу, милостиво расспрашивал поспешно прибежавшего мельника о его делах и велел ему показать герцогине своих трех сыновей, ровесников принцев. Герцогиня спросила белокурых, загорелых мальчиков, кем они хотели бы стать. Те дружно отвечали — солдатами! И она дала каждому по светлому талеру с изображением герцога. После этого поехали назад, домой. Сквозь сосновые ветви уже падали вечерние лучи.

Герцогиня задавала массу вопросов, и Клодина должна была сосредоточить на них свое улетающее внимание.

— В Нейгаузе гости? — спросила герцогиня. — Там развевается штандарт нашего дома.

— Ее светлость принцесса Текла, — подтвердила Клодина.

— А Елена?

— Да, ожидают также и принцессу Елену.

— Прощай, прекрасное одиночество! — воскликнула герцогиня.

Экипаж быстро приближался к низкой ограде парка Нейгауза, а навстречу ему мчались два ландо с кучерами и лакеями в парадных ливреях. Они должны были встретиться у въезда в парк; действительно, герцог приветственно взмахнул бичом, а герцогиня рукой сделала знак экипажу, в котором на темно-коричневых шелковых подушках сидели две дамы, а напротив них Лотарь.

Клодина видела, как маленькая принцесса в кокетливом дорожном пальто из блестящего серого шелка с широкими, подбитыми голубым, рукавами и в изящной шляпке бросила на нее удивленный, насмешливый взгляд и как принцесса Текла при поклоне, который она весьма принужденно сделала герцогине, холодно навела на нее лорнет, а Лотарь, казалось, вообще не заметил ее.

— Будущая госпожа въезжает в Нейгауз, — сказал герцог, повернувшись на козлах, и пристально взглянул блестящими глазами в бледное лицо молодой девушки.

— Ты действительно так думаешь, Адальберт? Какое счастье для маленькой сиротки.

Герцог не отвечал.

Клодина сжала руками ручку зонтика и сделала усилие, чтобы не выдать своего волнения. Подозревал ли герцог, кого она любила? Но она не смогла остановить горячую краску, залившую ее лицо, и теперь снова встретить взор герцога…

— Елена — избалованное маленькое создание, — сказала между тем герцогиня, задумчиво откинувшись на спинку экипажа. — Если бы она могла создать и найти счастье! Между нами, милая Клодина, я думаю, что она отвечает на склонность Герольда, которому покровительствует принцесса Текла.

— Я думаю то же, ваше высочество, — отвечала Клодина и почти испугалась жесткости своего голоса… На душе у нее стало до странности холодно и тихо.

Высокие гости тем временем знакомились с Нейгаузом. Принцесса Елена поцеловала племянницу, которую принесла фрау фон Берг навстречу дамам, всю в кружевах, батисте и лентах, и принялась зондировать почву.

Она прошла вверх и вниз по лестнице, отворяя все двери, заглянула во все комнаты и спросила, где комната ее зятя, чтобы тотчас пробраться в это помещение, которое со своими охотничьими трофеями, оружием, картинами, старинной мебелью и персидскими коврами представляло образец жилища элегантного холостяка; там она с детским любопытством осмотрела все своими большими, темными, как вишни, глазами.

Она побывала и в саду, снова вошла в дом и остановилась перед дверью, на которой крупными буквами твердой рукой было написано: «Вход воспрещается». Ее светлость сейчас же нажала ручку и заглянула в старую, прадедовскую гостиную. Как здесь было уютно! Как нежно освещал старинную мебель вечерний свет! И странно — у открытого окна сидел стройный молодой человек и читал. Его тонкий профиль четко вырисовывался на темной зелени, видневшейся за окном. Он так погрузился в старую, переплетенную в кожу книгу, что совсем не заметил, что за ним наблюдают.

Маленькая принцесса тихо затворила дверь и взбежала по широкой дубовой лестнице. Наверху она бросилась в кресло и громко рассмеялась, глядя на испуганное лицо фрау фон Берг, которая усердно писала на своем обычном месте.

— Что вы писали нам, милая Берг, об этом Нейгаузе? — спросила она и решительно поставила свои маленькие ножки на подушку скамеечки. — В ваших письмах к маме только и говорилось, что здесь не «комильфо», мещанские привычки и тому подобное. А я нахожу, что здесь прелестно, я ни на мгновение не почувствую здесь скуки, которая пронизывала ваши письма. И чего вам еще надо от сестры барона? Она очень оригинальная особа, довольно важная в своем сером шелковом платье, что же касается малютки, то, пожалуйста, сотрите толстый слой рисовой пудры, который вы насыпали на личико бедняжки, вероятно, чтобы расстроить маму. Тогда она будет иметь лучший вид, сейчас она похожа на вас, когда вы желаете выглядеть томной.

— Ваша светлость! — воскликнула обиженная Берг и покраснела.

— Да не сердитесь, — продолжала принцесса, — лучше оставьте подобные затеи. Я нахожу, что здесь очаровательно, и скажу об этом маме и барону Нейгаузу.

— В этом ваша светлость сойдется с ним, он тоже находит эту местность восхитительной.

— О, я знаю, что вы имеете в виду, — возразила принцесса, — но это смешно, просто смешно. Говорите, если знаете что-нибудь положительное, милая Берг, — победоносно продолжала она. — Вы ведь понимаете, что мне не безразлично, кто будет матерью ребенка? — она указала на дверь.

— Ваша светлость ведь не верит мне, — обиженно сказала дама и посмотрела на сверкающие темные глаза девушки, которые почти страстно устремились на дверь, ведущую в комнаты Лотаря.

— Не то что нет, но я прекрасно умею отличать правду от фантазии…

— Ну, так выбирайте, принцесса, — горячо начала фон Берг. — Как хотите: верьте или нет. Он…

— Это неправда!

— Но, ваше высочество, я еще ничего не сказала!

— Алиса, не говорите так, не говорите, — почти угрожающе вскрикнула принцесса. — Он никогда не смотрел на нее, преднамеренно избегал ее. Вы хотите рассказать что-нибудь другое?

— Хорошо, как прикажет ваша светлость. Она…

— Она в других узах, я видела, — воскликнула принцесса Елена, — герцог…

— Но я еще ничего не сказала, — перебила Берг, — если ваша светлость так хорошо осведомлены, зачем же говорить мне?

— Говорите, Алиса, — теперь попросила принцесса Елена, — но разве это возможно? Мама вне себя из-за этого — уж я вижу. Она ни слова мне не сказала с тех пор, как мы встретили герцога, когда ехали, и нос ее заострился, что предвещает бурю. Вы же знаете, Алиса!

— Но герцогиня ехала с ними, принцесса.

— Ах, Боже мой! — воскликнула принцесса и всплеснула руками, — бедная, добрая Лизель! Она, как обыкновенно, парит в небесах… Я готова спорить, что ее высочество, моя кузина, пишет драму, которая будущей зимой будет разыграна нам в поучение. Знаете, Алиса, как прошлой зимой? Впрочем, вы были в Ницце. Ужасно! Ужасно! Раза два я растрогалась до слез, но от целого избави нас, Бог! Наконец, на сцене оказалось трое мертвых, и я слышала, как граф Виндек сказал Морслебен: будьте внимательны, сударыня, теперь суфлер заколет ламповщика.

— Но все-таки, — продолжала маленькая принцесса, внезапно перестав смеяться, — я очень расположена к ней, несмотря на свои романтические идеи, она очень симпатична… Бедная, бедная Лизель! Если бы она сегодня не сидела рядом с той, я бы выпрыгнула из экипажа и обняла ее. Скажите, как можно сблизиться с такой ледышкой, как Клодина?

В это время раздался звонок к обеду, и принцесса Елена поспешила к себе, чтобы горничная поправила ей завитки, Принцесса Текла под руку с хозяином дома спускалась по покрытой ковром лестнице, когда она с фрейлиной и фон Берг догнала их.

— Кстати, Алиса, что за господин живет в комнате, на двери которой написано «Вход воспрещается»?

— Господин, ваша светлость?

— Ну да, да!

— Вероятно, ваша светлость видела духа.

— Нет, я спрошу у фрейлейн Герольд.

И она спросила у Беаты, едва успела сесть.

— Это был мой кузен Иоахим фон Герольд ваша светлость, — отвечала та, и ложка слегка дрогнула в ее руке.

— Брат Клодины фон Герольд?

— Да, ваша светлость.

— Ведь Совиный дом очень близко отсюда, милый Герольд? — спросила принцесса Текла и прибавила соли в суп.

— Полчаса езды, — ответил он. — Если вы прикажете, мы поедем мимо развалин монастыря, их стоит посмотреть.

— Благодарю, — холодно перебила старая принцесса.

— Благодарю, — так же холодно повторила принцесса Елена.

Барон удивленно поднял брови:

— Ваши светлости едва ли избегнут этого вида — наша лучшая дорога идет мимо развалин.

— Я надеюсь, барон… — начала принцесса Елена и тем отвлекла взгляд Лотаря от действительно странно заострившегося носа его тещи. — Я надеюсь, что вы будете сопровождать меня в моих поездках; графиня Морслебен также иногда будет принимать в них участие.

— Только приказывайте, ваша светлость, — отвечал барон и взглянул на хорошенькое личико фрейлины, которая при слове «иногда» с трудом сдержала улыбку: в резиденции принцесса не ездила без нее.

Принцесса Текла заговорила теперь о лечении молоком, которое она хотела предпринять. Она вдруг стала любезной, шутливо говорила с Лотарем об его идиллической усадьбе и несколько раз подряд назвала Беату «дорогая»! Никогда она не ела такой чудесной форели. А когда Лотарь поднялся с бокалом пенящегося шампанского в руках, чтобы поблагодарить светлейшую бабушку за честь, оказанную ему ее посещением, она милостиво протянула ему для поцелуя тонкие, унизанные кольцами пальцы и растроганно прижала к глазам батистовый платок.

Старая принцесса под предлогом усталости встала из-за стола еще до десерта, и дамы пошли в свои комнаты.

Фрау фон Берг долго сидела у постели принцессы Теклы и вернулась в свою комнату с высоко поднятой головой. Здесь она сделала следующий постскриптум к раньше написанному письму:

Она запечатала письмо, отнесла его вниз и в темном коридоре отдала судомойке, которая при этом опустила в карман галер. Фрау фон Берг хорошо платила за почту.

В полутемной гостиной зазвучал искренний женский смех. Когда Беата вошла, Иоахим все еще сидел в ее кресле и писал за рабочим столиком при угасающем свете.

— Но, Иоахим! — воскликнула она своим звучным голосом, — вы испортите себе глаза!

Иоахим вздрогнул — он совершенно забыл, где находится.

— О Боже! — испуганно вскрикнул он и схватился за шляпу. — Простите, кузина, я совершенно забылся за книгой. Я сейчас поскорее уйду…

— Теперь нет! — объявила она, продолжая смеяться, — потому что Лотарь также хочет видеть вас, ведь ваше посещение относится к нему?

Она ласково усадила его на стул и пошла искать брата. Тот стоял у окна своей комнаты и смотрел на дорогу.

— Лотарь, — попросила она, — пойдем вниз. Иоахим все еще сидит там и забыл все над старым дедушкиным дневником путешествия по Испании… Знаешь, в белом кожаном переплете…

— Как же попал сюда Иоахим? — спросил Лотарь и взял с элегантного столика портсигар и пепельницу.

— Я застала его здесь, когда вернулась из Совиного дома, и так как у меня было много хлопот, которые мешали заняться им, а мне не хотелось отпустить его домой, не дав отдохнуть, я вспомнила о книге. И, как видишь, она отлично заняла его.

Лотарь с улыбкой посмотрел на сестру, прошел рядом с ней по освещенному залу и свернул в коридор.

— Скажи, пожалуйста, Беата, — спросил он, — ты сделала надпись на двери, когда он уже сидел в комнате или раньше?

— Конечно, раньше, — ответила Беата и покраснела. — Я не понимаю тебя, — сердито добавила она.

— Ну, знаешь, сестра, — сказал он в приливе шутливости, которая очень шла к его благородному лицу. — «Вход воспрещается» пишут на дверях, за которыми находится что-нибудь, что всего охотнее оставляют исключительно для себя.

— Ах, ты ужасный человек! — смущенно проговорила Беата и поспешно стерла рукой надпись.

Потом они сидели втроем с бокалами вина; Иоахим заговорил о книге и с нее перешел на свое путешествие. Он говорил удивительно хорошо. «Как музыка» — подумала Беата. Она откинулась на спинку кресла и забыла, что в столовой зря горят свечи, что остатки обеда не убраны, что надо заказать завтрак. Связка ключей у нее на поясе не звенела, напоминая о ее хозяйственных обязанностях.

Перед окнами шептались с ветром липы, и в комнату врывался запах только что скошенной травы.

Было поздно, когда Лотарь отвез своего кузена в Совиный дом. На обратном пути он встретил экипаж герцогини. Он знал, кто в нем сидит, и быстро промчался мимо. Когда он остановился перед крыльцом Нейгауза, наверху зазвенело окно, и молодая девушка, отпрянув от него, спрятала лицо в подушки. Принцесса Елена видела, как барон уехал в ту сторону, где был Совиный дом. Слава Богу, он снова был дома.