Онлайн чтение книги Я вещаю из гробницы Speaking From Along the Bones
8

Когда я открыла глаза, было уже светло, хотя стрелки моего медного будильника сонно показывали половину шестого.

Какая досада! Я проспала свой запланированный полуночный визит в склеп. Теперь мне придется ждать еще двадцать четыре часа, а к тому времени полиция, вероятно…

– Доброе утро, мисс Флавия, – произнес голос рядом со мной, и я чуть не выпрыгнула из своей кожи.

– О! Доггер! Я не знала, что ты здесь. Ты меня напугал.

– Извините. Я не хотел. Полагаю, вы хорошо спали?

По медлительности и неловкости, с которыми он поднялся из кресла рядом с моей кроватью, я поняла, что он просидел тут всю ночь.

– Очень хорошо, спасибо, Доггер. Мне кажется, я вчера перетрудилась.

– И правда, – согласился он. – Но я думаю, что этим утром вам лучше.

– Благодарю, да.

– Через десять минут я буду завтракать чаем и тостами на кухне, если вы пожелаете присоединиться ко мне, – сказал Доггер.

– Ни за что не пропущу! – ответила я, полностью осознавая, какая великая честь это приглашение.

Когда Доггер ушел, я умылась и аккуратно заплела косички, и даже повязала каждую новой белой (в честь Пасхи) ленточкой. После бессонной ночи Доггера меньшее, что я могу сделать, – это прилично выглядеть за завтраком.

Мы сидели на кухне, Доггер и я. Остальные еще не проснулись, а миссис Мюллет придет из деревни только через час.

Между нами повисло то, что Доггер однажды поименовал «общительным молчанием», небольшим отрезком времени, когда никому из нас не особенно хотелось разговаривать.

Единственными звуками, раздававшимися в кухне, были стук ножей, режущих тосты, и тихое гудение серебряного тостера, чьи маленькие красные змейки внутри превращали белые ломтики хлеба в коричневые. Это чудесно, если задуматься: то, как сухой жар раскаленных электрических элементов заставляет сахара в хлебе взаимодействовать с аминокислотами, создавая совершенно новый набор запахов. Реакция Майяра, так она называется в честь Луи-Камилла Майяра, французского химика, изучавшего приготовление тостов и загар.

Когда мои зубы вонзились во вкусную корочку, я внезапно осознала, что тост, съеденный горячим сразу из тостера, намного превосходит по вкусу тост, принесенный к далекому столу. Хотя здесь наверняка был какой-то урок, в тот момент я не могла понять, какой именно.

Я первой нарушила молчание.

– Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Адам Сауэрби? – поинтересовалась я.

– Знакомый вашего отца, полагаю, – ответил Доггер. – Довольно известный ботаник. Они вместе учились в школе.

Друг отца? Почему Адам не сказал мне об этом? Почему отец никогда не упоминал его имя?

– Его работа часто приводит его в старые церкви, – продолжил Доггер, не глядя на меня.

– Я знаю, – сказала я. – Он надеется найти старые семена в могиле Святого Танкреда. Подвез меня в деревню вчера.

– Да, – сказал Доггер, взяв еще один тост и намазывая его медом с хирургической точностью. – Я видел вас из окна второго этажа.

Никто даже не взглянул на меня, когда я вошла в столовую. Отец, Фели и Даффи сидели, как обычно, каждый в своем невидимом отсеке.

Единственным отличием сегодняшнего утра был внешний вид Фели: белое как мел лицо и красные круги вокруг глаз. Без сомнения, она провела ночь, горюя по покойному мистеру Колликуту. Я почти чувствовала запах свечей.

По-видимому, она еще не поделилась новостью о его кончине с отцом. По какой-то запутанной причине она оставила это при себе. Как будто хранила сокровище.

Мне стало как-то не по себе, как будто я только что соприкоснулась плечами с призраком.

Я скользнула на свой стул и подняла крышку патентованного подогревателя пищи. Главное блюдо этого утра состояло из королевских омлетов миссис Мюллет: плоских резиновых блинов из бледного яйца вперемешку с кусочками красного и зеленого перца и большим количеством чатни, – когда отец нас не слышал, мы именовали эту штуку «жаба на дороге».

Я подцепила одно такое кальмарообразное чудовище вилкой и передала его на тарелке Фели.

Она прикрыла рот ладонью, слабо, но все же различимо рыгнула, отодвинула стул и выбежала из комнаты.

Я вопросительно подняла бровь на отца, оторвавшегося от «Лондонского филателиста», но он не захотел отвлекаться от своего хобби. Несколько секунд он слушал удаляющиеся шаги Фели, как будто прислушиваясь к отдаленному лаю гончей, потом продолжил читать газету.

– Вчера я встретила твоего друга, отец, – сказала я. – Его зовут Адам Сауэрби.