Онлайн чтение книги Парижский сплин. Стихотворения в прозе Spleen de Paris
XXV. Прекрасная Доротея

Солнце заливает город своими яростными прямыми лучами; песок ослепительно сверкает, и блестит морская гладь. Все кругом словно оцепенело и медленно погружается в полуденный сон, тот сон, что подобен сладостной смерти, когда спящий, в смутной полудреме, вкушает радости самозабвения.

Однако Доротея, сильная и пламенная, как солнце, движется вдоль пустынной улицы, — единственная, кто бодрствует в этот час, под необъятным сияющим небом, и ее фигура выделяется в потоке света ярким и черным пятном.

Она движется, слегка раскачивая торс, такой стройный над широкими бедрами. Ее облегающее платье из ярко-розового шелка резко граничит с темнотой ее кожи и четко обрисовывает ее удлиненную талию, выгнутую спину и остроконечные груди.

Красный зонтик, смягчающий солнечные лучи, бросает на ее лицо красноватые блики, горящие, словно румянец.

Тяжелый узел ее невероятно густых волос, черных почти до синевы, оттягивает назад ее изящную головку и придает ей вид изнеженный и торжествующий. Массивные подвески нашептывают что-то в ее крошечные ушки.

Иногда морской бриз приподнимает край ее колышущейся юбки и открывает великолепную стройную ножку; и ее ступня, схожая со стопами мраморных богинь, которых Европа замуровала в своих музеях, запечатлевает свой след на мелком песке. Ибо Доротея настолько отчаянная кокетка, что удовольствие, доставляемое чужим восхищением, превышает в ней даже гордость освобожденной рабыни; и, хотя она свободная женщина, она все равно не носит обуви.

Так движется она, столь совершенная, радующаяся жизни, улыбаясь белозубой улыбкой, словно бы заметила вдалеке перед собой зеркало, отражающее ее поступь и ее красоту.

В час, когда даже собаки жалобно скулят под убийственным солнцем, — какая могущественная причина заставила выйти из дома ленивую Доротею, прекрасную и холодную, словно бронзовая статуя?

Из-за чего покинула она свою маленькую, столь кокетливо убранную хижину, которую ей удалось без особых расходов, только лишь с помощью цветов и плетеных циновок, превратить в очаровательный будуар, где она так любит нежиться, расчесывая свои волосы, затягиваясь благовонным дымом, заставляя обмахивать себя или глядясь, как в зеркало, в гладь своих больших опахал, в то время как морские волны разбиваются о песок всего в сотне шагов отсюда, словно мощная и монотонная мелодия, сопровождающая ее неясные мечты, а со двора, из железного котелка, где варится рагу из крабов, приправленное рисом и шафраном, доносится до нее дразнящий аромат?

Может быть, у нее свидание с каким-то молодым офицером, который наслушался в далеких краях рассказов своих приятелей о знаменитой Доротее? Она непременно его попросит, наивное создание, описать ей бал в Опере и будет спрашивать, можно ли приходить туда босиком, как на здешних танцах по воскресеньям, где даже старые негритянки пьянеют и неистовствуют от радости; и еще: правда ли, что все парижские дамы красивее, чем она?

Доротея обожаема и лелеема всеми, и она была бы полностью счастлива, если бы ей не приходилось копить пиастр за пиастром, чтобы выкупить свою младшую сестренку, но которая уже вполне созрела и так хороша собой! И, без сомнения, она сможет это сделать, добрая Доротея: ведь хозяин девочки так скуп, — слишком скуп, чтобы разглядеть какой-то иной блеск, помимо блеска золотых монет!