Онлайн чтение книги Рассвет 2050 года Star Man’s Son / Daybreak - 2250 A.D.
Глава 6. Ловушка для людей

Следующий день обещал быть жарким. Форс проснулся с тупой головной болью и смутными воспоминаниями о пригрезившемся ему неприятном сне. Левая нога ныла от боли. Он исследовал заживающую рану и обрадовался, не заметив никаких признаков заражения, чего он так боялся. Ему очень хотелось поплавать в озере, но он решил не рисковать, пока шрам на ране полностью не затянется, решив довольствоваться плесканием на мели.

В музее воздух был мертвящим, и в длинных прохладных коридорах витал слабый аромат тлена. На стенах висели маски, когда же он дотронулся до нескольких выставленных на обозрение мечей и ножей, то они рассыпались на мелкие осколки.

В конце концов он взял с собой очень мало – многое из выставленного здесь было слишком хрупким или слишком громоздким. Он выбрал несколько крошечных фигурок из стеклянного стенда с грязной табличкой, сообщавшей что-то о «Египте», а также неуклюжий перстень, инкрустированный камнем в виде жука с соседней полки. Самой последней вещицей была маленькая, лоснящаяся чёрная пантера, гладкая и холодная на ощупь, она сразу же понравилась Форсу, и он не пожелал расставаться с ней. Он не рискнул обследовать боковые крылья здания – ведь его ждал целый город!

Но музей был безопасным местом. Здесь не было никаких падающих стен, и ниша, где Форс провёл ночь, была превосходным убежищем. Он свалил все свои вещи в одном углу, прежде чем отправиться в город.

Лошадь без особого желания покинула лес и озеро, но постоянное дёрганье Форса за повод заставило её направиться к краю развалин. Поскольку он хотел видеть, что находится за острыми, как копья, осколками стекла, всё ещё сохранившимися в треснувших рамах витрин, двигались они медленно. Когда-то все эти здания были магазинами и лавками. Сколько ценных товаров тут пропало – об этом можно было только догадываться. Он разочарованно отвернулся от изъеденной насекомыми и сгнивших от времени тканей и направился дальше.

В четвёртом по счёту магазине, который он посетил, оказалось нечто гораздо более интересное. Неразбитая стеклянная витрина скрывала драгоценность, сравниться с которой не мог ни один музейный экспонат. Недоступные для пыли и разрушительного воздействия времени, там находились коробки с бумагой, целые коробки с пачками отдельных листов… а также карандаши!

Конечно, бумага была хрупкая, пожелтевшая и легко рвавшаяся. Но в Эйри её можно будет превратить в порошок и переработать в годные для письма листы. И карандаши! Их мало что могло заменить. А в третьей коробке, которую он открыл, оказались цветные! Он заточил два из них охотничьим ножом и провёл красные и зелёные линии на пыльном полу. Всё это он захватит с собой. В глубине магазина он обнаружил металлическую коробку, показавшуюся ему достаточно прочной, и в неё он уложил всё, что только сумел. И это всё – из одного только магазина! Какие же богатства ждут его ещё в этом городе!

Да, на исследование и разграбление его жителям Эйри понадобятся долгие годы, прежде чем не останется ничего стоящего из запасов, хранящихся здесь. Единственные безопасные города, обнаруженные ими до сих пор, уже были известны другим племенам, и они почти подчистую вынесли оттуда всё более-менее ценное… либо же они удерживались Зверолюдьми и не были безопасными.

Форс пошёл дальше, и под подошвой его сапогов с хрустом ломались кусочки стекла, когда он обходил груды булыжников, через которые не мог перелезть. Некоторые такие завалы полностью забаррикадировали отдельные магазины, в других же крыши выглядели слишком подозрительно. Он прошёл несколько кварталов от магазина с бумагой прежде, чем нашёл другой, в который легко было войти. В нём тоже некогда продавались кольца и драгоценности. Но внутри царил полный беспорядок, словно его уже ограбили раньше. Витрины были разбиты, и осколки стекла, лежали, смешанные с металлом и камнями, на полу. Он замер на пороге – много времени понадобится, чтобы выбрать что-либо в этом беспорядке, и усилия не стоили того. Только… когда он разворачивался, ему на глаза вдруг попалось нечто такое на полу, отчего он остановился и зашёл внутрь.

Это был ком грязи, засохший и ставший твёрдым, как кирпич. И в нём, словно в гипсе, запечатлелся глубоко вдавленный отпечаток ступни. Он уже видел раньше похожий отпечаток, рядом с лужей свежей крови оленя. Те же длинные узкие следы пальцев с отпечатками ногтей, которые невозможно было забыть. Тот, другой, отпечаток был свежим. Этот же – старым, возможно, прошло много месяцев, а может, даже и годы. Этот комок грязи рассыпался от прикосновения кончика его пальца. Форс вышел из магазина на улицу и постоял некоторое время, прислонившись спиной к наклонившейся стене. Он инстинктивно оглядел улицу.

В здании напротив птицы в разбитых окнах свили гнёзда и постоянно то залетали в них, то вылетали по своим нуждам. А меньше чем в десяти футах от него на куче кирпича сидела огромная серая крыса, вылизывавшая свой мех и посматривавшая на него с почти разумным интересом. Это была очень огромная крыса, ничего не боявшаяся. Но ни одна крыса не способна сделать такой отпечаток.

Форс позвал рыскавшую по округе Луру. С кошкой он будет чувствовать себя увереннее. Но он помнил о других местах, где могла таиться смерть, – за стенами, в ямах на улицах, за открытыми входными дверьми магазинов.

За следующий час он прошёл примерно милю, придерживаясь главной улицы и посещая только те здания, которые, по мнению Луры, были безопасными. На спину кобылы были уложены узлы с самым странным набором вещей, и он понял, что из всего этого изобилия ему придётся выбрать лишь несколько образцов. Он должен припрятать часть своих утренних находок в музее, взяв с собой только самое ценное, когда отправится на юг. Теперь, после обнаружения города, жители Эйри «поработают» с ним с большей эффективностью, отправив сюда опытных экспертов выбрать то, в чём они больше всего нуждались и могли наилучшим образом использовать. Поэтому чем раньше он двинется в обратный путь с этой новостью, тем больше времени будет у них поработать здесь, прежде чем наступит осень, а с нею – плохая погода.

Становилось теплее, и из щелей в камнях вылезли большие чёрные мухи, принявшиеся злобно кусать путешественников, доведя кобылу до такого отчаяния, что Форс едва мог управлять ею. Лучше всего теперь было вернуться к лесу и озеру и там уже заняться отбором добычи. Но когда они проходили мимо места, где он обнаружил драгоценную бумагу, он остановился и зашёл в магазин, чтобы в последний раз взглянуть на те сокровища, которые он вынужден оставить здесь.

В ярком луче света были отлично видны следы, сделанные им карандашом на полу. Но… он был уверен, что не использовал тогда жёлтый и голубой карандаш, хотя он держал их в руке.

Сейчас же… жёлтая и голубая линии пересекали красную и зелёную, оставленные им… чуть ли не с вызовом! Коробки с карандашами, которые он свалил в одну кучу, чтобы затем унести, были открыты, и две из них исчезли!

Он видел следы, оставленные на пыльном полу – собственные отпечатки каблуков сапог и пересекавшие их более бесформенные контуры. И в углу у двери кто-то выплюнул вишнёвую косточку!

Форс свистнул Луре. Она изучила следы на полу и стала ждать его инструкций. Однако сейчас кошка не выказывала того отвращения, с которым исследовала предыдущий след. Возможно, этот был оставлен скитающимся степняком, исследовавшим город по собственному почину. Если это так, то Форсу следовало поторопиться. Он должен вернуться в Эйри и прибыть сюда с подмогой, прежде чем другое племя появится здесь с законными притязаниями на всё это богатство. Подобные разочаровывающие неудачи уже пару раз случались с горцами.

Теперь, естественно, ему придётся оставить бо́льшую часть собранных им трофеев. Он должен спрятать их в музее и как можно скорее отправиться налегке, чтобы выиграть время. Нахмурившись, он вышел из магазина и повёл кобылу за повод.

Они вошли в лес, пересекли прогалину, за которой немного дальше находился музей. Когда они проходили мимо озера, кобыла захрапела. Форс потянул её за собой вверх по лестнице, чтобы там её освободить от поклажи. Он сложил узлы в комнате, которую теперь считал собственной, и отпустил кобылу пастись. Лура посторожит её, пока он не приведёт всё в порядок.

Но разложив утреннюю добычу на полу, Форс понял, что очень трудно отбирать среди всех этих вещей самое необходимое. Если он возьмёт, например, эту вещицу… тогда он не сможет взять другую, которая, возможно, произведёт большее впечатление на экспертов в Эйри. Он разложил всё стопками, но только для того, чтобы три-четыре раза перебрать всё их содержимое. Наконец он упаковал тюк, который, как он надеялся, лучше всего продемонстрирует клану горцев качество его находки и послужит хорошим доказательством его таланта в выборе вещей. Остальное можно будет без труда спрятать где-нибудь в обширных залах этого здания до его возвращения.

Со вздохом он начал приводить в порядок отвергнутые им вещи. Столько много приходится оставлять… ему понадобится целый караван вьючных лошадей, каких использовали племена степняков для перевозок своего добра. Покатился барабан. Он поднял его, и пальцы принялись выстукивать тот странный пульсирующий звук. Затем он слегка постучал по нему ногтями, и звук жутким эхом понёсся по залам.

Не тот ли это барабан, что звучал в ночи после его схватки с кабаном. Сигнал! Форс не смог удержаться от того, чтобы не постучать по нему ещё раз… а затем он попытался выбить ритм одной из охотничьих песен его родного племени. Но эта мужественная музыка звучала ещё более мрачно, чем музыка флейты или трех, – четырёхструнной арфы, известных его народу.

Когда это пугающее громыхание затихло, в комнату влетела Лура, в тревоге сверкая глазами, и весь её вид говорил о срочности и спешке: он должен пойти с ней и немедленно. Форс выронил барабан и потянулся за луком. Лура стояла у двери, стегая себя кончиком хвоста.

Она в два прыжка спустилась по лестнице, и Форс отправился вслед за ней, стараясь не беспокоить больную логу. Кобыла спокойно стояла на мели. Лура юркнула дальше, между деревьями и кустарниками, и проникла в самую чащу леса. Форс не столь быстро следовал за ней, не способный двигаться с такой скоростью среди затрудняющей передвижение растительности.

Но не успел он удалиться от озера, как услышал… да, это был стон, едва слышный, почти вздох, проникнутый настоящим страданием. Он превратился в глухой хрип, складываясь в приглушённые слова, которых он не понимал. Но человеческие губы издавали их, в этом он не сомневался. Лура не направила бы его к одному из Зверолюдей.

Несвязное бормотание непонятных слов оборвалось, когда раздался ещё один стон, казалось, прямо из-под земли перед ним. Форс отступил от места, покрытого сухой травой и листвой. Лура легла на живот, вытянув вперёд переднюю лапу, чтобы осторожно ощупывать землю, но не выходила на небольшую полянку перед ними.

Первой мыслью Форса было, что это – одна из тех ям, что они обнаружили, когда пересекали город, – по крайней мере какое-то отверстие в земле. Теперь он видел брешь, зиявшую на противоположном конце поляны. Он двинулся в обход, идя по наполовину торчавшим из земли корням деревьев и кустарников, крепко держась за всё, что выглядело более-менее надёжно.

Из этого отверстия поднималась выворачивающая внутренности вонь. Стараясь не беспокоить больную ногу, он опустился на колени и заглянул во мрак ямы. То, что он там увидел, заставило содержимое его желудка подкатиться к горлу.

Это была подлая ловушка – эта яма, ловушка, искусно выполненная и умело скрытая среди сухой травы и кустарника. И она удерживала свои жертвы. Оленёнок был мёртв уже несколько дней, но когда глаза Форса привыкли к тусклому свету, он увидел другое тело, оно слабо корчилось, наверное, пролежав здесь не слишком долго. Кровь ещё сочилась из его раненого плеча.

На дне ямы в землю были воткнуты заострённые колья чтобы схватить и удерживать упавшую добычу, пока она не умрёт мучительной смертью. И человек, полувисевший, полулежавший там, был в двух шагах от смерти.

Он пытался выбраться, о чём свидетельствовала зияющая рана на теле, но всей его силы было недостаточно, чтобы обрести свободу. Форс прикинул, какое расстояние было между кольями, а затем огляделся в поисках подходящего по размерам дерева. Это окажется не лёгким делом…

Много времени не понадобилось, чтобы размотать остатки его верёвки, предназначенной для лазанья по горам, и сделать петлю из неё. Горящими глазами человек в яме посмотрел вверх. Видел ли он или понимал, каким образом придёт к нему спасение, – этого Форс не знал. Он привязал конец верёвки к стреле и пустил её через ветку, которая висела ближе всего к западне.

Одного мгновения хватило, чтобы привязать один конец верёвки к дереву. Потом, держа другой в руке, Форс осторожно спустился через край ямы, тормозя локтями, когда скользнул вниз к грязным кольям. Чёрные мухи облепили его отвратительным облаком, и ему пришлось отмахиваться от них, когда он протянул руку к пленнику ямы. Пояс туго обхватывал его талию, и Форс привязал к нему верёвку.

Выбраться из ямы оказалось сложнее: её создатели старались как можно сильнее затруднить эту операцию. Но обвал на одном конце ямы давал кое-какую опору, и Форс, хотя и с трудом, но выбрался наверх. Было ясно, что тот, кто выкопал эту яму, уже давно не посещал её, и Форс оставил Луру сторожить.

Это была очень противная работа, но только таким образом мог он спасти жизнь попавшему в беду человеку. Он отвязал конец верёвки от дерева и намотал его на запястье. Без зова подошла Лура и схватила в зубы свисающий кончик верёвки. Они вместе рванули изо всех сил, в ответ раздался пронзительный вопль обезумевшего от боли человека. Но Форс продолжал тянуть за верёвку, как и Лура, с каждым шагом отступая всё дальше и дальше.

Вот из чёрного отверстия показалась откинутая голова и окровавленные плечи незнакомца. Когда он перевалился через край, Форс закрепил верёвку и поспешил назад, чтобы оттащить безвольное тело подальше от края дьявольской ловушки. Руки его стали скользкими от крови прежде, чем ему удалось высвободить потерявшего сознание человека. Но и нести его он не мог – не позволяла больная нога, вдобавок ко всему, незнакомец весил на сорок фунтов больше Форса: сейчас, когда он лежал на земле, освещённый лучами солнца, Форс узнал в нём темнокожего охотника с острова. Но его огромное тело было беспомощным, а лицо – зеленовато-белого оттенка под коричневой пигментацией. Хорошо хоть, что кровь не текла из раны – по крайней мере артерия не была задета. Форс должен был доставить незнакомца в музей, где он осмотрит эту ужасную рану.

В кустах раздался какой-то треск. Форс бросился к луку, лежавшему там, где он его выронил. Но это оказалась Лура, пригнавшая кобылу. Запах крови заставил кобылу закатить глаза и повернуть назад, но Форс не мог терпеть сейчас никаких глупостей, и Лура была того же мнения. Она подошла к лошади и несколько раз тихо зарычала. Лошадь замерла на месте, покрывшись потом, с побелевшими от страха глазами. Но она не встала на дыбы, когда Форсу каким-то образом удалось перекинуть своего пациента через её спину.

Когда они снова оказались в укрытии музея, он вздохнул облегчённо и уложил незнакомца на ковёр. Тот снова открыл карие глаза, и в этот раз в их тёмных глубинах зажёгся свет разума. Охотник оказался совсем молодым. Это стало ясно теперь, когда он выглядел таким беспомощным. Он ненамного был старше самого Форса – несмотря на свою огромную фигуру с широкими могучими плечами. Он лежал, со спокойной терпеливостью наблюдая, как Форс приготавливает мазь после разведения костра, но ничего не сказал, даже когда горец начал обрабатывать его рану грубыми хирургическими приёмами.

Кол рассёк кожу плеча, образовав глубокую борозду, но, как с облегчением понял Форс, не сломав костей. Если не начнётся заражение, то незнакомец выздоровеет.

То, как Форс обращался с этим раненым телом, наверное, доставляло незнакомцу мучительную боль, но он не издал ни звука, хотя, когда Форс наконец закончил, то увидел капельки крови, выступившие на нижней губе его пациента. Незнакомец здоровой рукой махнул в сторону сумки, висевшей на его поясе, и Форс расстегнул её. Порывшись в ней, незнакомец достал небольшой мешочек из белой ткани и сунул его в руку своего спасителя, показывая большим пальцем на кружку с водой, которой Форс пользовался во время своих хирургических действий. В мешочке оказался грубый коричневый порошок. Форс налил в кружку свежей воды, добавил в неё немного порошка и помешал всё, после чего поставил кружку на огонь. Его пациент кивнул и слабо улыбнулся. Затем он указательным пальцем ткнул себя в грудь и сказал:

– Арскейн.

– Форс, – назвал себя горец, после чего указал на кошку и добавил: – Лура.

Арскейн кивнул и произнёс какую-то фразу глубоким, почти раскатистым голосом, в котором звучали барабанные нотки. Некоторые из этих слов… да, верно, они напоминали его родную речь. Хотя акцент был другой – в нём звучало слияние определённых звуков. Горец в свою очередь произнёс:

– Я – Форс из клана Пумы с Дымящихся гор… – Он попытался жестами передать значение своих слов.

Однако Арскейн вздохнул. Его лицо осунулось от усталости, а глаза закрылись утомлённо. Было ясно, что он не способен был сейчас связно говорить. Форс опёрся подбородком на ладони и уставился на огонь. Похоже, планы придётся менять коренным образом. Он не может уйти и оставить Арскейна одного, когда он не способен защитить самого себя. И этот здоровяк, возможно, сможет путешествовать лишь через несколько дней. Нужно будет подумать обо всём этом.

Вода закипела, и от кружки исходил ароматный запах – незнакомый ему, но соблазнительный. Он понюхал пар, когда вода стала коричневого цвета. Когда же жидкость стала совсем тёмной, он рискнул снять кружку с огня и налил жидкость в кастрюльку, чтобы остудить её. Арскейн шевельнулся и повернул голову. Он улыбнулся при виде пара, поднимавшегося от воды, и жестом показал, что когда жидкость настоится, он выпьет её.

Так значит, это какое-то лекарство, известное его народу. Форс подождал, потом осторожно прикоснулся к жидкости кончиком пальца, после чего приподнял тёмную голову незнакомца, поднеся к его разбитым губам кастрюльку. Арскейн выпил половину жидкости, прежде чем знаком показал, что достаточно. Он махнул Форсу, чтобы тот тоже попробовал её, но одного глотка горького настоя оказалось достаточным, чтобы удовлетворить любопытство горца. – Вкус у настоя был гораздо хуже, чем его запах.

Всю оставшуюся часть дня Форс занимался различными делами. Он охотился вместе с Лурой и принёс в музей лучшие части оленя, на которого они неожиданно наткнулись у края озера, а также несколько перепелов, поднятых Лурой из травы. Кроме того, он притащил много хвороста, добавив его к куче дров. Ещё Форс нарвал ягод с колючих кустов. И когда, наконец, разлёгся рядом с огнём, вытянув вперёд ноющую ногу, на него навалилась такая усталость, что ему показалось, что у него не осталось сил даже пошевелиться. Но теперь провизии было запасено у них на несколько дней вперёд. Кобыла всё пыталась вырваться на лужайку, и поэтому он закрыл её на ночь в одном из длинных коридоров.

Арскейн очнулся от лихорадочного сна вечером и стал наблюдать за тем, как Форс разделывает птиц, собираясь их сварить. Он поел немного, отказавшись от большей части предложенного Форсом. Горец встревожился. Может быть, на острие кольев в ловушке был яд? А у него не было ничего, что могло бы нейтрализовать его. Он ещё раз подогрел горький коричневый настой и помог Арскейну выпить его. Если в этой гадости есть что-то целебное, то здоровяк нуждался в ней.

Когда стемнело, пациент Форса снова уснул, а его лекарь склонился над костром, хотя вечер был тёплым. Мысли его были заняты этой ловушкой на человека. Да, правильно, всё свидетельствовало, что тот, кто создал её, не посещал её длительное время. Угодивший в западню олень был мёртв уже несколько дней, и там был ещё один скелет, обглоданный насекомыми и птицами, на противоположном конце ямы. Но кто-то или что-то затратило много труда, чтобы соорудить её; и для создания этой ловушки требовался мозг, столь же изворотливый и хитрый, сколь и жестокий. Форс не слышал, чтобы кто-нибудь из степняков использовал подобный искусный метод охоты, и, разумеется, это было не по вкусу жителям Эйри. Да и Арскейну он не был известен, иначе бы он не стал жертвой ловушки. Значит, выходит, её создали другие – не жители равнин, гор и не соплеменники Арскейна – другие, бродившие по собственному почину по этому городу. И в таких городах спокойно проживать могут только… Зверолюди!

Во рту Форса пересохло, он провёл руками по коленям, Лэнгдон умер, сражённый броском дротика и ударами ножей Зверолюдей. Другие Звёздные Люди встречались с ними… и никогда не возвращались после этих встреч. Ярл носил на предплечье косой шрам – результат стычки с одним из их разведчиков. Это были ужасные чудовища – не люди. Форс был мутантом – да. Но он всё же был человеком. Они же – нет. И именно из-за этих Зверолюдей мутантов так боялись. Впервые в своей жизни Форс начал осознавать это. Ненависть к мутантам преследовала определённую цель. Но он ведь человек! А Зверолюди – нет!

Он никогда не видел ни одного из них, и выжившие после столкновений с ними Звёздные Люди никогда не разговаривали о них с простолюдинами Эйри. Легенды сделали их демонами тьмы – людоедами – ужасными тварями ночи.

Что, если в ловушку Зверолюдей и угодил Арскейн? Тогда выходит, что здесь живут эти твари. В руинах были тысячи и тысячи укромных мест, где они могли спрятаться. И только инстинкт Луры и её охотничье умение, а также отличные зрение и слух могли сохранить их. Он посмотрел в сумерки и вздрогнул. Уши и глаза, лук и меч, когти зубы… хотя, возможно, всего этого окажется недостаточно!