Онлайн чтение книги Судья и палач
Глава пятая

Змееныш чувствовал опасность. Годы воровской жизни, лихие лагерные будни – все это выработало и обострило его чутье. Он привык доверять ему. И поэтому остановился, не доходя нескольких метров до своего подъезда.

Он работал в одиночку, с другими ворами общался постольку поскольку, с «барыгами» не связывался. Менты просто не могли выйти на него.

Сейчас он снимал комнату у одной сердобольной старушки. Дарья Алексеевна. Всегда опрятно одетый, с улыбкой на обветренном лице, он просто не мог вызвать у нее подозрений. Ментов на него она навести не должна.

И все же... На хате его ждала засада. И только он переступит порог, как его схватят и упекут в «кутузку». Интересно, где же он «засветился»?

Змееныш остановился, сунул руку в карман, достал мятую пачку «Бонда», выбил из нее сигарету, закурил. Еще немного постоял, развернулся и был таков. Больше он здесь не появится.

Он человек предусмотрительный. На квартире держал лишь самое необходимое. И только то, с чем не боялся расстаться. Так что пусть все ментам остается.

На квартирах он брал только деньги и драгоценности. Телевизоры, видики, компьютеры, всякое другое добро его не волновало – пусть этим «домушники» более низшей квалификации занимаются. Деньги он тратил. Но большая часть в тайник уходила. Там же и драгоценности лежали. И еще кое-какие вещи, мимоходом прилипавшие к его рукам, но выбросить которые было жалко. Кстати, там же оказалась и барсетка, прихваченная на квартире одного мужика. Мало того, что избил его, бедолагу, так еще деньги взял, права и техпаспорт на машину. Два техпаспорта...

До тайника ментам не добраться. Только если его самого закоцают. Но ментам не добраться до него. Не тот человек Змееныш, чтобы попадаться им в лапы за здорово живешь.

* * *

По дороге у Николая сломалась машина. Хорошо, у его водителя золотые руки. Он устранил неполадку. Только это затянулось минут на пятнадцать. В аэропорту они были без двадцати десять.

– А ваш подопечный ушел! – с порога объявил человек, которого Марков просил поработать с Болотовым.

– Что, не успели? Я же говорил, нужно поторопиться. Ничего, мы его из самолета вытащим. – Николай не видел повода отчаиваться.

– Это же элементарно, – сказал Степан. – Сейчас кое-куда звякнем и скажем, что в самолете бомба...

– Какая бомба? – покраснел милиционер. – Болотов совсем ушел. Мы его взяли, в зал особо важных персон сопроводили. А он убежал...

– Как это убежал? – Маркову едва не стало плохо.

– Взял да убежал. Видно, опасный преступник... Зато мы задержали его сообщницу. Она сейчас наручниками к батарее прикована...

– Какую сообщницу? К какой батарее? – чуть не взвыл от досады Степан. – Идиоты!

Операция по освобождению «заложницы» прошла успешно. Только это никого особо не радовало. Разве что Степана. Люба теперь вне опасности, ей больше не грозит Турция.

Степан нисколько не сомневался, что в землях турецких этот гад Болотов хотел от нее избавиться. Или утопить в теплом море, или по меньшей мере продать в какой-нибудь невольничий притон.

Марков связался со своими, доложил обстановку. С его подачи в столице был введен план «Сирена» и «Перехват». Разыскивался особо опасный преступник. Болотов Виталий Георгиевич.

– Степан, я не понимаю, что тут произошло? – Люба с трудом приходила в себя после потрясения.

– А то, что твой Болотов опасный преступник. Он убийца...

– Не может быть!

Машина шла в сторону Москвы на полной скорости. По ушам бил вой сирены: вывесить «люстру» на крышу было делом нескольких секунд.

– Боюсь, тебе придется в это поверить. У нас есть неопровержимые доказательства его вины...

Неопровержимых доказательств не было. Но они появятся. Степан не сомневался в этом.

– А кого он убил?

– Узнаешь, еще успеешь... Помнишь, мы покупали тебе костюм. А еще я воровок задержал...

– Ну как же. Разве такое забывается? Я тогда чудом осталась жива. И все благодаря Болотову...

– Чего?! – Степан аж вздрогнул от неожиданности. – С чего ты взяла?

– Я выходила из магазина, а он из своей машины как раз выходил. Мне в тот момент не хотелось встречаться с ним...

– Почему?

– Мы любим друг друга. Но на людях свои отношения решили не показывать... Может быть, поэтому ты и не знал, что я его любовница...

Может быть, поэтому. А скорее всего потому, что в некоторых вопросах он допускает вопиющее головотяпство. Но ничего, с этого дня за Любой контроль да контроль...

– Так, ты не хотела встречаться с ним. Дальше?

– В общем, я увидела его и обратно в магазин. В туалетной комнате переждала... А когда вышла, машина уже горит...

– А ты не видела, Болотов не подходил к нашей машине?

Никогда бы не подумал Степан, что ему придется допрашивать собственную сестру. Но жизнь, как известно, мерзкая штука.

– Не видела...

– А он мог подходить к ней?

– Зачем ему это?

– Например, чтобы заминировать ее.

– Степан, ну что за глупости?

– Люба, эмоции в сторону. Ты хорошо подумай над моим вопросом. Он мог подходить к машине или нет?

– Вообще-то, я видела, что он только выходил из своего джипа. Как он шел к магазину, я не видела... А возле нашей машины впритык стояла какая-то серебристая «девятка». Но она как раз отъезжала...

– «Девятка» меня сейчас не интересует... Так мог Болотов подойти к машине? Ну хотя бы чисто теоретически?

– Теоретически все можно...

– Ну так мог?

– Наверное, мог. Но только теоретически. Я не пойму, зачем ему минировать «Волгу»?

– Он знал, что в эту машину сядешь ты... В общем, он хотел избавиться от тебя...

– Степан, ну как ты можешь такое говорить? – вытаращилась на него Люба.

– Я мент, сестренка. Я все могу, – отрезал он.

– Он не мог меня убить. Не мог. Я ведь жду от него ребенка...

От изумления у Степана перехватило дыхание.

– Кого? – с превеликим трудом выговорил он.

– Степан, я беременна. У нас с Виталием будет ребенок. Это его первый ребенок. У него ведь нет детей...

Час от часу не легче. Сначала он вырывает сестру из рук преступника. А теперь вот узнает, что она еще и беременная от этого урода.

– А тебе не приходило в голову, что он хотел избавиться от тебя именно поэтому?

– Ну что ты, Степан, конечно же, не приходило...

Ей не приходило. А вот ему пришло. И эта версия не лишена смысла.

– А зря... Ладно, оставим эту тему. Выловим этого гада, и он мне все сам расскажет. А мы его выловим!

Степан был в этом уверен.

* * *

Потрепанный жизнью и российскими дорогами «Опель» скрипнул тормозами и остановился напротив компьютерного салона «Гордон». Центр города, обилие товара, крутые дяди и деловые тети с мобильниками. Товар уходит не то чтобы уж очень хорошо, но и не очень плохо. Компьютеры здесь самые навороченные – «штука», две, три баксов. Словом, денежки в кассу стекаются не слабые.

А касса – вот она. Окошко в стене, вырез в нем – ствол пистолета туда легко входит.

Налетчики в черных масках ворвались в салон. У двоих автоматы, у третьего, центрового, мощный «ТТ».

– Всем на пол, падлы! – привычно заорал первый.

Этот крик был рассчитан не столько на покупателей, сколько на охранников. Ходят тут накачанные живчики в белых рубахах с черными галстуками. А ну на пол всем!

Один крепыш необдуманно потянулся за пистолетом. И тут же загрохотал автомат. Кровь на белой рубахе – это очень эффектно. Преступник захохотал, глядя, как подстреленный охранник разбивает головой экран огромного монитора.

Больше жертв не было. Остальные охранники послушно легли на пол и заложили руки за голову. Два автоматчика бдительно держали их под прицелом.

Третий грабитель был уже возле кассы. Процесс изъятия наличности проходил очень напряженно, но, главное, эффективно.

Преступники знали, когда приходить. Инкассаторы должны были появиться где-то через полчаса. Сейчас в кассе накопилась большая сумма. Инкассировали ее по-черному. Так иногда случается.

Уходя, преступники захватили с собой несколько «ноутбуков». Самых дорогих. И никто, между прочим, не возражал.

«Опель» сорвался с места за двадцать пять секунд до того, как из-за угла выскочила машина с группой немедленного реагирования. Все было рассчитано до мелочей.

* * *

– Здравствуйте! Моя фамилия Круча. Я из уголовного розыска...

– Очень приятно...

Судя по взгляду этой обворожительной шатенки с большими зелеными глазами, ей действительно было приятно. Она с нескрываемым интересом рассматривала Степана. И где-то в глубине ее красивых глаз он видел скромное восхищение. Именно скромное. В дорогом шелковом халате, грамотно облагороженная макияжем, она смотрелась очень эффектно. И даже несколько вызывающе. Но впечатления вульгарной особы вовсе не производила. Мягкая домашняя женщина, хорошо воспитанная... И очень красивая.

Степану вдруг показалось, что он начинает тонуть в ее глазах. В груди стало жарко. Как будто стакан водки одним махом осушил.

– Пожалуйста, проходите. – Она тепло улыбнулась ему и посторонилась, пропуская его в квартиру.

– Спасибо, – он просто не мог удержаться от любезности.

– Вам кофе или чай? – увлекая его за собой на кухню, спросила она.

– Если можно, кофе...

Он хотел отказаться, но передумал. Пить кофе в обществе такой очаровательной женщины – это вдруг представилось ему чуть ли не пределом его мечтаний.

Кухня просторная. Дорогая мебель на заказ, кафель, самая современная техника. И еще одна комната, столовая. Дверь в нее автоматически отошла в стену, едва он прикоснулся к ней. Автоматизация.

Квартира у Болотова великолепная – две четырехкомнатные квартиры в одной. Потеряться можно. Отделка по европейским стандартам, мебель высшей категории, джакузи... Короче, все прибамбасы, которыми так любят тешить себя «новые русские». И это еще не все. Болотов заканчивал строительство особняка на берегу Глубокого озера.

Неплохо устроился мужик. Дела у него по коммерческой линии отлично идут. Еще бы, не зря же он конкурентов своих устраняет.

Мальцева он убил из-за его магазина. Мешал он, видите ли, Болотову. Фрязева грохнул из-за того, что тот не захотел продавать ему свой магазин по разумной цене. Можно было повысить цену, но куда легче просто убрать несговорчивого бизнесмена. Эдик и Саня провели опрос жены Фрязева и сотрудников его магазина быстро и с максимальной эффективностью. Картина стала яснее ясного.

Сволочь этот Болотов. Редкостная мразь. Ладно, Мальцев и Фрязев – тут хоть причину объяснить можно. А Люба? Приговорить ее к смерти только из-за того, что она ждет от него ребенка. Ненужного ему ребенка. Только бы добраться до этого гада!..

Да, роскошные хоромы отгрохал себе Болотов. Только не жить ему здесь больше. Ждет его камера-одиночка для смертников, а потом пожизненное заключение. Он будет за колючкой, жена здесь. И у нее будет другая жизнь. Только с кем?

Степан вздрогнул от невольной и подлой мысли. Он вдруг подумал, что вот бы самому приручить эту кошечку... Но нет, конечно же, это безумие.

А гражданка Болотова продолжала очаровывать его.

– А вы знаете, у меня уже были из милиции, – приятным мелодичным голосом сказала она.

– Знаю, – кивнул он.

До него здесь побывали ребята Маркова.

Только странно, что она говорит об этом так буднично-спокойно. Ведь в ее квартире произвели самый настоящий обыск. Правда, хватило только одной комнаты. Личной мастерской Болотова. У него ведь, оказывается, хобби было. Кустарь-одиночка, в свободное время он мастерил всякие электронно-механические штучки. Вот дверь в столовую – автоматика на ней его рук дело.

В этой мастерской запросто можно было изготовить взрывное устройство. И как бы в подтверждение этому, руоповцы нашли в ней брикет пластида и несколько электродетонаторов. Этого вполне хватало для того, чтобы намертво привязать Болотова к выдвинутым против него обвинениям.

Один из оперативников лично беседовал с женой Болотова. О чем они говорили, для Степана осталось тайной. Правда, не за семью печатями. Ему не составило бы труда узнать об этом от того же Маркова. Но зачем ему это, если он сам может поговорить с Болотовой?

Тем более у него есть веская причина для визита. Выяснение проблемно-родственных отношений. Но Марков попросил его побывать у жены Болотова совсем по другой причине.

– Алла Михайловна, – Степан впервые за все время назвал ее по имени, – я должен сообщить вам не очень приятную новость...

– Виталий?! – застыла она. Испуганно: – Что с ним? Его убили? Застрелили при задержании?

Казалось, она сейчас грохнется в обморок.

– Вы не так все поняли...

– Значит, с ним все в порядке? – расслабилась она.

– Да, если не считать, что ему грозит пожизненное заключение...

– Ерунда, – неожиданно повеселела Алла Михайловна. – Я совершенно уверена в том, что случай с Виталием какое-то нелепое недоразумение. Он никого не убивал. Не убивал и не мог убить...

– Но у нас есть веские улики...

– Какие улики? Взрывчатка, которую нашли у него в комнате?.. Но это же вовсе не значит, что он хранил ее для того, чтобы кого-то убивать. Я вот со всей ответственностью заявляю вам, что да, действительно Виталий собирался делать взрывное устройство. Но исключительно для того, чтобы глушить рыбу...

– Глушить рыбу? – Степан посмотрел на нее, как на сумасшедшую. – Он у вас что, на жизнь рыбной ловлей зарабатывает?

Лучше бы сказала, что он нашел эти предметы и собирался сдать в милицию.

– Нет. Но могут же быть у человека увлечения... – Алла Михайловна нервно потянулась к пачке сигарет на столе.

– Хорошее увлечение – глушить рыбу... Кстати, это браконьерство, и за это, к вашему сведению, можно схлопотать срок. А потом незаконное хранение взрывчатых веществ – это гораздо серьезней...

– Не знаю. Может быть, Виталия осудят за хранение взрывчатых веществ. Но только не за то, что он убийца. Ну не мог он никого убить. Не мог... Я так вашему коллеге и сказала, который со мной сегодня беседовал. И следователю скажу. И Генеральному прокурору, если понадобится...

– Может быть, и в самом деле ваш муж никого не убивал. Но тогда почему он скрывается от правосудия?

– Не знаю... Может, он сбежал в состоянии аффекта. Или его сильно запугали. А может, избили...

– Никто его не пугал. И не избивал... В общем, вашего мужа нужно задержать. Он скрывается. И не исключено, что он появится у вас. Так что хотите вы того или нет, у вас дома будет выставлен пост. В вашей квартире будут круглосуточно находиться сотрудники уголовного розыска. Вот это я и хотел вам сообщить...

– И много их будет, сотрудников?

– По два человека в смене...

Сегодня ночью в квартире Болотова будут дежурить Федот и Эдик.

Не исключено, что Болотов решит заявиться к Любе. Хотя вряд ли. Но все же Степан поселил сестру в своей квартире. От греха подальше. Вот куда Болотов ни за что не явится, даже если знает его адрес.

– А вы сами будете в смене? – разволновалась вдруг Алла Михайловна.

И одарила его жарким взглядом. Внутри его все запылало. Огонь-женщина!

– Да, конечно. Я буду у вас завтра утром...

– А почему не сегодня ночью? – И она скромно потупила взгляд.

Только эта скромность никак не вязалась со смыслом ее слов.

Степан не красавец. Но это не мешало ему нравиться женщинам. Он брал их своей внутренней силой. Они таяли перед ним, как воск перед огнем. Не все, конечно. Но эта Алла, похоже, как раз из тех женщин, на которых он производит впечатление. И она недвусмысленно дает это понять.

А как же муж?.. Но ведь Болотов не покойник. А она не вдова и не в трауре...

– Ночью я занят, – не очень уверенно ответил он.

– Не иначе как жена?

Непонятно почему, но в ее словах почувствовался сарказм.

– А разве у меня не может быть жены?

– Может... Но как быть, если она изменяет вам?

Степан недоуменно посмотрел на нее.

– С чего вы это взяли?

Она ответила не сразу. Сначала разлила кофе по чашечкам, поставила на стол. А потом села. Едва не касаясь Степана. Аромат ее духов кружил голову.

– Мы же с вами друзья по несчастью, не правда ли? – на придыхании спросила она.

– Что-то я ничего не понимаю.

– Сегодня утром вы звонили мне. У вас такой мужественный голос. Вы так заинтриговали меня, – она откровенно ласкала его взглядом.

Степан не притронулся к кофе. И без того внутри было горячо.

– А потом я задумалась над вашей фамилией. Круча. И у любовницы моего мужа та же фамилия...

– Вот оно что... А вы разве не знаете, что Люба не замужем...

– А разве это так? – удивилась она.

– Так. Люба – моя сестра. И она действительно сейчас у меня дома. И будет жить, пока не возьмем вашего мужа...

– Вот, значит, как, – Алла Михайловна не стала скрывать своего огорчения. – А я думала, что мой муж изменяет мне, а его любовница вам... Я ведь думала, что мы будем вместе мстить им...

– О чем это вы? – не сразу понял Степан.

– Мой муж спит с другой, а почему я не могу переспать с другим? – Она легонько коснулась его руки. – Чем плоха такая месть?

Степан был полностью во власти ее чар. Не женщина, а дьяволица. Она сводила его с ума... И все же он нашел в себе силы подняться.

– Извините, Алла Михайловна, мне уже пора, – голос его звучал глухо.

И глупо.

Он чувствовал себя идиотом. И тупым служакой. Ведь в интересах службы он не должен был спать с этой женщиной...

– Сейчас к вам придут мои люди...

– Пусть приходят, – она обиженно поджала губы. – Мне все равно...

– Тогда до завтра! Завтра утром я у вас...

– Можете не приходить. Мне все равно...

Сейчас от нее веяло холодом.

– А вот этого удовольствия я вам не доставлю...

Он вышел в подъезд, спустился во двор. В машине его ждали Федот и Эдик.

– Ну что, орлы, в полет, – кивнул он на окна в квартире Болотова.

– В полет, командир, – Федот первым вылез из машины. – Только бы не залететь...

– Головы поотрываю, если Болотова упустите!

– Степаныч, ну ты же нас знаешь. Мы его только отпустить можем. С десятого этажа...

– Тогда и сами прыгайте за ним. Ну все, по местам...

Степан сел в машину, Федот и Эдик отправились к Алле Михайловне.

Интересно, будет ли она их совращать?.. Во всяком случае, Степану этого не хотелось.

Ему казалось, он сейчас совершил большую ошибку. И в то же время ощущал легкость на душе.

* * *

Старушка лежала в прихожей. Как будто прилечь решила. И прилегла, а потом заснула и спит. Но кто же спит на полу, когда и кровать есть и диван?

Она была мертва. На виске темнело пятно. Рядом с ней лежала перевернутая табуретка. И без судмедэксперта ясно, что смерть наступила в результате сильного ушиба. А криминалист уже установил, что покойница упала не сама. Ее толкнули. И притом не случайно.

Старушка жила одна. Но у нее была дочь. И она частенько навещала мать. Пришла она и сегодня. Только дверь никто не открывал. Тогда она открыла ее своим ключом. И увидела труп. «Скорую помощь» вызывать было уже поздно. Тогда она вызвала милицию.

Не исключалась версия, что сама дочь убила свою мать. Или внук. Или еще кто-то из родственников. Из-за той же квартиры. Но капитан Грибалев схватился за другую версию. Старушка сдавала комнату постояльцу. Вещи его были на месте. А самого и след простыл. Вот с кем нужно было в первую очередь встретиться.

Никаких данных о постояльце не имелось. Видно, у него были причины скрывать свои фамилию, имя и отчество.

– Как же так, впустить в дом мужчину, о котором ничего не известно. Он хоть паспорт показывал? – устало спросил уже немолодую женщину Грибалев.

– Не знаю. Боюсь, что нет. Мама была очень доверчивым человеком. А постоялец ей нравился. Порядочный молодой человек, вежливый, разговаривать с ним приятно...

– А вы сами его видели?

– Ну конечно...

– Опознать, если что, сможете?

– Да.

– А если фоторобот составить? Ну, портрет из фрагментов лица...

– Можете не объяснять, я и детективы читаю, и кино смотрю... Думаю, что смогу...

Криминалисты сняли отпечатки пальцев с предметов в комнате постояльца. Если он был судим, то фоторобот не понадобится. Фотография его в профиль и анфас хранится в картотеке МВД.

Грибалев был почему-то уверен, что именно постоялец убил старушку.

* * *

Утром в одиннадцатом часу Степан был в квартире Болотова. Дверь ему открыл заспанный Эдик. Интересно, он спал один или с хозяйкой квартиры? Этот вопрос волновал Степана больше всего.

– Ну как?

– А никак, – развел руками Федот. – Не было этого хмыря...

– Хозяйка не обижала?

– Да нет, – пожал плечами Эдик. И развязно улыбнулся. – Разве что невниманием. Заперлась в своей комнате, хоть бы раз показалась...

– Выдрыхлись?

– Да вроде...

– Завтракали?

– Да тут дождешься...

– Ладно, тогда можете на пару часов домой смотаться... А потом за работу. Ты, Федот, берешь участкового и за Груздевым. Живым или мертвым, но этого мудилу мне достань. Я ему покажу, как руки распускать...

Груздев – это девятнадцатилетний хлыщ, гроза местной дискотеки. То одному морду начистит, то другому. Заявлений на него нет. Но это вовсе не значит, что он может преспокойно продолжать буянить. Степан ему и без протокола мозги вправит.

– Да я и сам по головке его поглажу...

И Федоту вполне по силам в чувство недоноска этого привести.

– А ты, Эдик, давай по Чиркову закругляйся. Дело по уму «зашей», и в суд. Хватит с этим чмошником возиться...

Громкие убийства, охота за профессиональным взрывником – это, конечно, звучит красиво. Но этим по большей части РУОП, МУР и ФСБ занимаются. А районная «уголовка» хлеб свой больше на бытовых убийствах отрабатывает. Пьяная поножовщина, сцены ревности, случайные выстрелы и все такое прочее. Но и это не так часто. И крупные кражи на профессиональном уровне тоже не всегда случаются. По большей части со всякими хмырями типа Груздева возиться приходится. Или тот же Чирков. До чего додумался – пьяного бомжа ограбил, три рубля мелочью из кармана выгреб. И это серые будни.

– Да я уж почти закончил...

– А где Саня? – спросил Федот.

– Он сегодня ночь по заявлениям дежурил. Пусть отдыхает до обеда. А потом передайте ему, чтоб информационно-поисковые карточки добил... Хотя ладно, я ему сейчас сам позвоню...

– Так у нас же стажер на практике, – удивился Эдик. – Пусть тренируется, все одно ему делать нечего...

– Пусть тренируется, – согласился Степан. – Только голову не ему, а Кулику оторву. Так ему и передайте.

Саня Кулик должен был этот день со Степаном на квартире Болотова провести. Работа не пыльная, после ночного дежурства даже поспать можно. Да только Степану хотелось без него здесь побыть.

Половину ночи он не спал, в постели ворочался. Все Алла Болотова из головы не выходила. Как та ведьма, чар напустила и заколдовала его. Вчера он вроде бы ушел от нее, но так только казалось. В мыслях она постоянно была с ним. И сегодня, он чувствовал, ему не удастся отбить ее атаку. Придется сдаться.

Ее вчерашнее поведение не казалось Степану подозрительным. Муж не удовлетворял ее, вот и приходится искать острых ощущений на стороне. Чем богаче женщина, тем она более раскрепощена, тем меньше в ней комплексов. Для той же Аллы отдаться менту – это экзотика или что-то вроде того. Степану не раз приходилось иметь дело с богатенькими стервами.

Под определение стерва Алла не очень-то подходила. Или даже совсем не подходила. Но Степан все равно так называл ее в мыслях. И вчера. И сегодня. Особенно сегодня. После того, как она встретила его. Ведь как встретила.

Федот и Эдик ушли, он занял их место в огромной гостиной. Все ждал, когда появится Алла, а ее все не было. Он даже обход по квартире сделал. Даже в ее спальню хотел заглянуть. Неудобно, конечно. Но бывают случаи, когда для мента такая категория, как «неудобно», теряет всякий смысл. А вдруг в своей спальне она скрывает сейчас беглеца?

Он взялся за ручку двери, когда послышался щелчок. Это автоматически сработал замок. Только не открыл дверь, а, напротив, закрыл ее. Получается, Алла наблюдала за ним, видела его приближение и в самый последний момент насмеялась над ним. Только как она его увидела? Степан присмотрелся и обнаружил в двери едва заметный «глазок» видеокамеры. Возможно, эту технику Болотов установил: электронные штучки его хобби. Равно как самодельные взрывные устройства и устранение конкурентов.

Степан не видел Аллу. Зато он чувствовал, что за ним наблюдают. И, возможно, эта стерва даже показывает ему сейчас язык. Сохраняя на лице маску непроницаемого спокойствия, он неторопливо удалился в гостиную.

Он сидел на диване и смотрел телевизор. А на экране крутились не боевики, не последние известия, не всякие там тип-топ-шоу со сникерсами вперемешку. Степан наблюдал за обстановкой в квартире и на подступах к входной двери. Все скрытые камеры, установленные на лестничной площадке и в каждой комнате, выводили изображение на экран огромного телевизора. И только одна комната не просматривалась. Та, где от него спряталась Алла. Но Степан все надеялся попасть в спальню.

Степан ловил Болотова, а думал о его жене.

Прошел час, второй, третий. Но Алла не спешила выходить из своей комнаты. Он ожидал, что она снова начнет заигрывать с ним. Только, получалось, она полностью игнорировала его. Вот уж правда, нельзя обижать невниманием женщину, иначе из твоей поклонницы она может превратиться в лютого врага.

Впрочем, женщина может стать твоим врагом, даже если ты души в ней не чаешь.

Степан вспомнил, как он познакомился с Ириной, своей бывшей женой. Ему было двадцать пять лет, ей семнадцать. Он только что перешел из районного отделения в МУР, на должность рядового оперуполномоченного. Она только что закончила школу. Ее пытались изнасиловать, но наряд милиции предотвратил это безобразие. Насильников задержали и доставили в ближайшее отделение милиции, где в тот день по делу находился Степан.

Красивая девушка с пшеничными волосами и в порванной юбке была в шоке – результат сильнейшего потрясения. Потом она расплакалась. Степан утешал ее как мог. И не только сострадание причиной тому. Он понял, что влюблен.

В тот день впервые во всей своей красе проявилась его жестокость по отношению к преступникам. Если раньше его взгляд на вещи точно соответствовал букве закона, то в тот день он пустил в ход запрещенный прием ментовского наказания. Он добился немедленного перевода насильников в изолятор временного содержания на Петровке и бросил их в камеру к блатным. Ночью насильников опустили, каждым попользовались не меньше десятка человек сразу. Несколько дней и ночей их драли все, даже те, кто этого не очень хотел. Такова была ментовская установка.

Ирина забрала свое заявление – так посоветовал ей Степан. Уж кто-кто, а он знал, какими глазами будут смотреть на нее люди. Стоит им только узнать, что с ней случилось, и пиши пропало. Ведь общественное мнение не насильников во всем обвинит, а ее саму. Мол, сама повод дала, сама ноги расставила, и если бы не милиционеры... Народ в России дикий, в этом Степан убеждался не раз.

Насильников отпустили. Но эти несколько дней и ночей кошмара послужили для них хорошим уроком.

Через полгода Степан и Ирина поженились. Первые четыре года их семейной жизни – это был рай в отдельно взятой квартире. Неважно, что ее снимали вподнаем. А потом...

В МУРе Степан проработал недолго. Всего три года, но дослужился до капитана. А затем произошел один крайне неприятный инцидент.

Он встречался с одним своим знакомым из среды преступного мира. Этот крупный уголовный авторитет не был его агентом, но при правильном подходе нет-нет да скидывал ему ту или иную информацию.

Они сидели в кафе, когда туда ворвался ОМОН. Шел девяносто первый год, самый разгул бандитского беспредела. Тогда еще государственные власти вели войну с криминалом не на жизнь, а на смерть. Только лес рубят, щепки летят. В общем, Степан попал под одну гребенку вместе со своим добровольным помощником. Его положили на пол, заломили за спину руки, сковали наручниками. А потом свели в те же «Петры», куда он сам не раз сплавлял преступников.

И только потом разобрались, что он капитан милиции. Но извинения приносить не торопились. Напротив, начальник отдела устроил ему разнос, грозился отдать под суд. Как это и почему сотрудника МУРа застают в компании с опасным преступником, вором-рецидивистом. Уж не подкуп ли здесь, не сотрудничество ли с криминальными структурами?

Долго доказывал Степан, что он не верблюд. И доказал. Его выпустили из-под стражи, принесли официальные извинения. Но рапорт по команде он подал.

Больше на Петровке он работать не мог. Его унизили, оплевали, и он уже не может быть тем Степаном, которого все знали. Он знал многих, кто делал деньги за счет преступников, и кое-кого даже подозревал в сотрудничестве с ними. Но эти нечистые на руку люди смотрели на него с показным осуждением даже после того, как ему официально принесли извинения. И это было обидней всего.

У Степана была репутация отличного сыщика. Сильная воля и хорошие организаторские способности в наличии. Он мог бы возглавить службу безопасности одного крупного бизнесмена, который со временем обещал стать еще более крупным. Но ему вовсе не улыбалось выполнять хозяйскую волю. Он привык к своей службе, она давала ему немалую власть.

После случая с авторитетом Степан как бы выпал из разряда кристально честных ментов. Это был страшный удар по его репутации. Но он его выдержал. И написал рапорт. Не на увольнение, а на перевод в районное отделение милиции, на «землю». Начальник Битовского отделения милиции давно хотел видеть его в рядах своих сотрудников. И случай помог ему обрести толкового опера.

Рапорт Степана был удовлетворен, и он получил назначение на должность старшего уполномоченного Битовского отделения. О чем ему не дали пожалеть.

Начальник отделения пустил в ход все свои связи, и в первый же год выхлопотал для него и его семьи двухкомнатную квартиру. Это было как нельзя кстати. У Степана подрастал двухлетний сынишка, да и по чужим квартирам надоело скитаться.

Битовская милиция активно вклинивалась в преступный мир района. И не только ножом правосудия. Подполковник Сидоров начал ставить местную братву в жесткие рамки, часть бизнесменов сами пришли к нему с просьбой оградить от бандитских наездов. Менты делали коммерсантам «крышу», за это получали вознаграждение в виде дензнаков США или России. Бандиты возражали, но не очень. А что они могли поделать? Битовские менты традиционно отличались своей сплоченностью, напористостью и знанием дела.

Подполковнику Сидорову не по силам было бороться с процессом бандитизации всей страны. Зато он чувствовал в себе силы искоренить зло в отдельно взятом районе. И активно включился в борьбу с местной братией.

Это были веселые деньки, и все они на памяти Степана. Ему также пришлось повоевать с бандитами. И, чего скрывать, это ему доставляло истинное удовольствие.

Подполковник Сидоров воевал с группировщиками, чтобы в Битове царил порядок. Его порядок. И ему это удалось. Настал момент, когда под его «крышу» отошли чуть ли не все коммерческие структуры района. Это его и погубило. Такой наглости ему не простили свыше. И он оказался под плотным колпаком РУОП.

А скоро грянул гром. Начальник Битовского отделения милиции, а вместе с ним все его «помощники» были взяты под стражу. Степана не тронули. Как опер он был задействован на антибандитском фронте, но к общей «кормушке» его еще не допускали. Это его и спасло.

У Сидорова были сильные связи в верхах, и все они были эффективно задействованы. Дело удалось замять. Но вместо длительного срока за колючкой ему пришлось уволиться из милицейских рядов. Рапорт на увольнение написали и все те, кого взяли вместе с ним.

В отделении произошло обновление кадров. Но Степану удалось удержаться на прежнем месте. Мало того, он пошел на повышение, стал начальником уголовного розыска.

Заполнился и вакуум в бандитской среде. Место разгромленного кодлана заняла группировка Сафрона. И этот типчик начал активно подминать под себя всех бизнесменов, которые когда-то пользовались ментовской «крышей». Может быть, он и стал бы полновластным хозяином в районе. Но ему помешал Степан.

Девяносто второй год. Жена, ребенок, двухкомнатная квартира с голыми стенами, нищенская зарплата. Только Степан не жаловался на судьбу. Но Ирина, увы, уже устала с ним.

Проводился очередной рейд по «криминальным тылам» Битово. Степан действовал во главе оперативной группы. И в один прекрасный момент поступил сигнал, что в одной квартире происходит целая оргия. Мужчины и женщины, топот ног, громкая музыка, шум и, по некоторым сведениям, наркотики. Группа немедленно выдвинулась по указанному адресу.

Роскошная пятикомнатная квартира, евроремонт, дорогая мебель. В ней веселились «новые русские». Две пары, мужчины и женщины, в самой разнузданной форме предавались групповой любви. Все они были под кайфом. В карманах и сумочках задержанных обнаружен был редкий по тем временам наркотик кокаин. Были вызваны понятые.

Один пакетик Степан положил себе в карман. И с ним сделал обход по квартире. И зашел в последнюю, пятую комнату. А там... Об этом лучше не вспоминать. Но ведь это было... Он увидел свою собственную жену в объятиях какого-то ублюдка с красной мордой. Ярость подступила к горлу, кровь заклокотала, он хотел рвать и метать. Но стальная выдержка не изменила ему. Он сделал вид, что совершенно не знает эту женщину. И незаметно для всех выпустил ее из квартиры.