Онлайн чтение книги Сумма теологии Summa theologica
Вопрос 20. О добродетельности и порочности во внешних человеческих делах

Теперь нам надлежит рассмотреть добродетельность и порочность в связи с внешними действиями, под каковым заглавием будет исследовано шесть пунктов: 1) являются ли добродетельность и порочность первичными в акте воли или во внешнем действии: 2) полностью ли зависит добродетельность или порочность внешнего действия от добродетельности воли; 3) являются ли добродетельность и порочность внутреннего акта теми же самыми, что и таковые внешнего действия; 4) добавляет ли внешнее действие какую-либо добродетельность или порочность к таковым внутреннего акта; 5) увеличивают ли последствия внешнего действия добродетельность или порочность; 6) может ли одно и то же внешнее действие быть одновременно добрым и злым.

Раздел 1. Является ли добродетельность и порочность первичными в акте воли во внешнем действии?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что добро и зло присутствуют во внешнем действии прежде, чем появляются в акте воли. В самом деле, как уже было сказано (19,1 ), воля получает добродетельность от объекта. Но внешнее действие является объектом внутреннего акта воли, поскольку о человеке говорят, что он желает совершить кражу или что он желает подать милостыню. Следовательно, добро и зло присутствуют во внешнем действии прежде, чем они появляются в акте воли.

Возражение 2. Далее, аспект блага первично принадлежит цели, в связи с чем то, что определено к цели, получает аспект блага от отношения к цели. Но в то время как акт воли не мо жет являться целью, о чем было сказано выше (1, 1), акт другой способности может являться целью. Следовательно, благо в акте некоторой другой способности предшествует появлению такового в акте воли.

Возражение 3. Далее, как уже было показано (18, 6), акт воли находится в формальном отношении к внешнему действию. Но формальное последует, поскольку форма есть нечто, добавленное к материи. Следовательно, добро и зло присутствуют во внешнем действии прежде, чем они появляются в акте воли.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «в соответствии с волей мы и поступаем праведно, и грешим»360Retract. I, 9.. Следовательно, моральное добро и зло являются первичными в воле.

Отвечаю: о внешних действиях можно говорить как о добрых и дурных двояко. Во-первых, в отношении их рода и связанных с ними обстоятельств; так, подаяние милостыни при соблюдении требуемых условий считается добрым [делом]. Во-вторых, о вещи судят как о доброй или злой на основании ее отношения к цели; так, о подаянии милостыни из тщеславия говорят как о злом [деле]. Затем, коль скоро собственным объектом воли является цель, то очевидно, что тот аспект блага или зла, который внешнее действие получает от своего отношения к цели, первично обнаруживается в акте воли, откуда он переходит во внешнее действие. С другой стороны, добродетельность или порочность самого внешнего действия, являющаяся следствием наличия подобающей материи, сопутствуемой должными обстоятельствами, обусловливается не столько волей, сколько разумом. Следовательно, если мы рассматриваем добродетельность внешнего действия как прибывающую от определения и схватывания разума, то она предшествует добродетельности акта воли, а если мы рассматриваем ее как находящуюся в исполнении произведенного действия, то она последует добродетельности воли, которая суть ее начало.

Ответ на возражение 1. Внешнее действие является объектом воли постольку, поскольку оно предлагается воле разумом в качестве схваченного и определяемого разумом блага, и в этом смысле оно предшествует благу в акте воли. Но в той мере, в какой оно обнаруживается в исполнении действия, оно суть следствие акта воли и последует воле.

Ответ на возражение 2. Цель предшествует в порядке намерения, но последует в порядке исполнения.

Ответ на возражение 3. Если форма воспринимается материей, то она является последующей в порядке порождения, хотя и предшествующей в порядке природы, а если она находится в активной причине, то она предшествует в обоих порядках. Но воля по отношению к внешнему действию выступает в качестве производящей причины. Поэтому добродетельность акта воли, находясь в активной причине, является формой внешнего действия.

Раздел 2. Полностью ли зависят добродетельность или порочность внешнего действия от добродетельности воли?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что добродетельность и порочность внешнего действия полностью зависят от добродетельности воли. Ведь сказано же [в Писании]: «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Мф. 7:18). Но, как говорит глосса, поддеревом обозначена воля, а под плодами — дела. Следовательно, невозможно, чтобы внутренний акт воли был добрым, а внешнее действие — злым, или наоборот.

Возражение 2. Далее, Августин говорит, что без произвольности нету греха1. Таким образом, если нет греха в воле, то нет его и во внешнем действии. Следовательно, добродетельность и порочность внешнего действия полностью зависят от воли.

Возражение 3. Далее, те добро и зло, о которых мы сейчас ведем речь, это [видовые] отличия морального акта. Но отличия, согласно Философу, производят сущностное разделение в роде361Metaph. VII, 12.. Поэтому, коль скоро акт может быть моральным только в том случае, если он произволен, то похоже на то, что добродетельность и порочность акта полностью зависят от воли.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «есть такие поступки, которые не могут сделать добрыми ни благая цель, ни добрая воля»362Contra Mend. VII..

Отвечаю: как было показано выше (1 ), о внешних действиях мы можем говорить как о добрых и дурных двояко: во-первых, в отношении присущей им материи и обстоятельств; во-вторых, с точки зрения их упорядоченности к цели. Так вот, то, что относится к упорядоченности к цели, полностью зависит от воли, а то, что относится к присущей материи или обстоятельствам, зависит от разума, и от его добродетельности зависит добродетельность воли в той мере, в какой она к ней стремится.

Тут, впрочем, надлежит иметь в виду следующее: как было отмечено выше (19, 6), для того, чтобы нечто было злым, ему достаточно быть злым хотя бы в некотором одном отношении, тогда как для того, чтобы оно было просто благим, ему не достаточно быть благим в каком-то одном отношении, но необходимо быть благим во всех отношениях. Таким образом, если воля блага и со стороны присущего ей объекта, и со стороны цели, то и внешнее действие благо. Но если воля блага с точки зрения намерения относительно цели, то одного этого еще не достаточно для того, чтобы и внешнее действие было благим, а если воля зла или со стороны намерения относительно цели, или со стороны желаемого акта, то из этого следует, что внешнее действие зло.

Ответ на возражение 1. Если под добрым деревом обозначена добрая воля, то лишь в той мере, в какой воля черпает свою добродетель как из желаемого акта, так и из желаемой цели.

Ответ на возражение 2. Греховность человека вследствие его воли связана не только с его желанием злой цели, но также и с его желанием злого акта.

Ответ на возражение 3. О произвольности можно говорить не только применительно к внутреннему акту воли, но также и к тем внешним действиям, которые проистекают из воли и разума. Следовательно, отличие добра и зла применимо как к внутреннему, так и к внешнему акту.

Раздел 3. Являются ли добродетельность и порочность внешнего действия теми же самыми, что и таковые внутреннего акта?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что добродетельность и порочность внутреннего акта воли отличны от таковых внешнего действия. В самом деле, началом внутреннего акта является внутренняя схватывающая или желающая способность души, в то время как началом внешнего действия — движущая способность. Но если различны начала действий, то различны и сами действия. Кроме того, указанные действия являются субъектами добродетельности и порочности, а одна и та же акциденция не может находиться в разных субъектах. Следовательно, добродетельность внутреннего акта не может быть той же самой, что и таковая внешнего действия.

Возражение 2. Далее, «добродетель сообщает добро тому добродетелью чего она является, и делает добрым выполняемое им дело»363Ethic. II, 5.. Но, как сказано в первой [книге] «Этики», мыслительная добродетель, находящаяся в распоряжающейся способности, отлична от нравственной добродетели, находящейся в способности, повинующейся распоряжениям364Ethic. I, 13.. Следовательно, добродетельность принадлежащего распоряжающейся способности внутреннего акта отлична от добродетельности принадлежащего повинующейся распоряжениям способности внешнего действия.

Возражение 3. Далее, одно и то же не может одновременно быть причиной и следствием, поскольку ничто не может являться собственной причиной. Но, как уже было сказано (1), добродетельность внутреннего акта является причиной добродетельности внешнего действия, и наоборот. Следовательно, речь идет о разных добродетельностях.

Этому противоречит следующее: как было показано выше (18, 6), акт воли является формальным по отношению к тому, что относится к внешнему действию. Но следствием составленности формальной и материальной частей является нечто одно. Следовательно, налицо одна и та же добродетельность внутреннего и внешнего актов.

Отвечаю: как уже было сказано (17, 4), внутренний акт воли и взятое в моральном аспекте внешнее действие суть один акт. Затем, иногда бывает так, что один и тот же индивидуальный акт обладает несколькими аспектами добродетельности и порочности, а иногда — только одним. Таким образом, правильным будет утверждать, что в одних случаях добродетельность или порочность внутреннего акта являются теми же, что и таковые внешнего действия, а в других случаях — нет. В самом деле, как уже было сказано (1 ), эти две добродетельности или порочности внутренних и внешних действий взаимно упорядочены. Далее, когда речь идет об упорядоченных к чему-либо вещах случается так, что вещь бывает просто благой вследствие одной только этой упорядоченности. Так, [например] глоток горькой микстуры бывает просто благим постольку, поскольку ведет к выздоровлению; притом очевидно, что [в настоящем случае] речь идет не о двух добродетелях — отдельно здоровья и отдельно горькой микстуры, но добродетель тут одна и та же. С другой стороны, бывает так, что упорядоченное к чему-то еще и само по себе обладает некоторым аспектом добродетельности помимо того, который следует из его упорядоченности к некоторому другому благу. Так, приятное на вкус лекарство может рассматриваться в свете блага удовольствия, будучи при этом полезным для здоровья.

Поэтому надлежит говорить, что когда внешнее действие является добродетельным или порочным в силу одного только отношения к цели, тогда налицо совпадение добродетельности акта воли, который определяется к цели через самое себя, и внешнего действия, которое определяется к цели через посредство акта воли. Но когда внешнее действие обладает добродетельностью или порочностью само по себе, то есть в силу материи и обстоятельств, то в таком случае добродетельность внешнего действия отлична от добродетельности воли в отношении цели. При этом добродетельность цели переходит во внешнее действие, а добродетельность материи и обстоятельств — в акт воли, о чем уже было сказано (1).

Ответ на возражение 1. Этот аргумент доказывает, что внутренние и внешние действия отличны в физическом порядке, однако, отличаясь в указанном отношении, они, как было показано выше (17, 4), едины в моральном порядке.

Ответ на возражение 2. Как сказано в шестой [книге] «Этики», нравственная добродетель определена к акту [некоторой] способности, который является целью [нравственной] добродетели; так, находящаяся в разуме рассудительность определена к вещам, которые [в свою очередь] определены к цели365Ethic.VI, 13.Ср.:»...[нравственная] добродетель делает правильной цель, а рассудительность [делает правильными] средства для ее достижения».. По этой причине и требуются различные добродетели. Но правый в отношении цели самой добродетели разум не обладает иной добродетельностью, помимо добродетельности указанной добродетели, поскольку добродетельность разума причастна любой добродетели.

Ответ на возражение 3. Когда одна вещь производится из другой как из соименной производящей причины, тогда они [т. е. добродетельности] в них различны; так, если речь идет о теплоте двух вещей, то теплота нагревающей вещи отлична от теплоты нагреваемой, хотя по виду они суть одно и то же. Но когда вещь производится из другой согласно аналогии или соотношения, то в этом случае они [т. е. добродетельности] в обеих вещах одни и те же; так, здоровье лекарства или полученной из здорового организма животного мочи не является здоровьем применительно к моче и лекарству и отличается от здоровья применительно к телу животного, для которого здоровье лекарства является причиной, а мочи — признаком. Подобным же образом добродетельность внешнего действия получается из добродетельности воли, и наоборот, а именно согласно их взаимной упорядоченности.

Раздел 4. Добавляет ли внешнее действие какую-либо добродетельность к таковым внутреннего акта?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что внешнее действие не добавляет никакой добродетельности или порочности к таковым внутреннего действия. Ведь сказал же Златоуст, что «именно воля вознаграждается за делание добра и карается за делание зла»366Нот. 19 in Mt.. Но дела суть свидетельства воли. Поэтому Бог требует дел не ради Себя, т. е. чтобы знать о том, как судить, но ради других, дабы все могли понять Его справедливость. Но благо или зло скорее надлежит оценивать согласно суждению Бога, чем согласно суждению человека. Следовательно, внешнее действие не добавляет никакой добродетельности или порочности к таковым внутреннего акта.

Возражение 2. Далее, добродетельность и порочность внутренних и внешних действий, как было показано выше (3), суть одни и те же. Но увеличение — это добавление одного к другому. Следовательно, внешнее действие ничего не добавляет к добродетельности или порочности внутреннего акта.

Возражение 3. Далее, вся добродетельность сотворенного ничего не добавляет к божественной добродетельности, поскольку полностью извлекается из нее. Но, как было сказано выше (2), порою вся добродетельность внешнего действия извлекается из добродетельности внутреннего акта, а порою — наоборот. Следовательно, они ничего не добавляют к добродетельности или порочности друг друга.

Этому противоречит следующее: каждый действователь стремится к достижению блага и избеганию зла. Таким образом, если бы внешнее действие не добавляло добродетельности или порочности, то не было бы никакого смысла в том, чтобы обладающий доброй или злой волей совершал добрые поступки и воздерживался от злых, каковое мнение кажется неразумным.

Отвечаю: если мы говорим о той добродетельности, которую внешнее действие получает от стремящейся к цели воли, то в этом случае внешнее действие ничего не добавляет к указанной добродетельности, если только сама по себе воля не становится лучшей благодаря добрым вещам или худшей благодаря злым. Это, по-видимому, может происходить трояким образом. Во-первых, по числу; так, если человек хочет сделать нечто, имея в виду добрую или злую цель, но в тот момент воздерживается от делания, и лишь впоследствии и хочет, и делает, то акт его воли при этом удваивается, в результате чего происходит удвоение добра или удвоение зла. Во-вторых, по продолжительности; так, если один человек хочет сделать нечто ради доброй или злой цели, но отказывается от этого из-за некоторого препятствия, в то время как другой человек [при подобных же обстоятельствах] сохраняет движение воли до тех пор, пока не исполнит задуман нов, то очевидно, что воля последнего более продолжительна [в своем намерении] добра или зла, и в этом отношении она [соответственно] лучше или хуже. В-третьих, по интенсивности, поскольку иные из внешних действий настолько по природе приятны или тягостны, что [в значительной мере] обусловливают большую или меньшую интенсивность воли, и понятно, что чем более интенсивно воля склоняется к добру или злу, тем сама она становится лучше или хуже.

С другой стороны, если мы говорим о той добродетельности, которую внешнее действие получает от материи и соответствующих обстоятельств, то в этом случае она относится к воле как ее предел и цель и, следовательно, добавляется к добродетельности или порочности воли, поскольку любое склонение или движение становится совершенным по достижении цели или предела. Но воля не станет совершенной, если не сумеет, получив соответствующую возможность, осуществить свою деятельность. А если осуществить эту деятельность оказывается все-таки невозможным, то вытекающий из внешнего действия недостаток совершенства является абсолютно непроизвольным. И коль скоро непроизвольность не ведет ни к награде, ни к наказанию за делание доброго или злого, то и в рассматриваемом случае, когда человек в силу простой непроизвольности оказывается не в состоянии сделать добро или зло, изменения награды или наказания не происходит.

Ответ на возражение 1. Златоуст имеет в виду те случаи, когда человеческая воля совершенна и ничто из того, что могло бы сделать достижение желаемого невозможным, не препятствует ее реализации.

Ответ на возражение 2. Этот аргумент справедлив в отношении той добродетельности, которую внешнее действие получает от стремящейся к цели воли. Но добродетельность, которую внешнее действие получает от материи и обстоятельств, отличается от той, которую оно получает от цели, хотя и не отличается от той, которой оно обладает благодаря самому волевому акту, к которому относится как причина и мера, о чем уже было сказано (1).

Из сказанного очевиден ответ на возражение 3.

Раздел 5. Увеличивают ли добродетельность или порочность последствия внешнего воздействия?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что последствия внешнего действия увеличивают добродетельность или порочность. В самом деле, следствие виртуально предсуществует в своей причине. Но последствия последуют действию как следствие своей причине. Следовательно, они виртуально предсуществуют в действиях. Но о вещи судят как о хорошей или плохой на основании ее добродетели, поскольку добродетель «доводит до совершенства то, добродетелью чего она является»3678.Ethic. II, 5.. Таким образом, последствия увеличивают добродетельность или порочность действия.

Возражение 2. Далее, последствиями слов проповедника являются добрые дела его прихожан. Но подобные блага увеличивают заслугу проповедника, что явствует из сказанного: «Братья мои возлюбленные и вожделенные, радость и венец мой» (Филип. 4:1). Таким образом, последствия действия увеличивают добродетельность или порочность.

Возражение 3. Далее, если не возрастает вина, то не увеличивается и наказание, в связи с чем сказано [в Писании]: «Бить при себе смотря по вине его» (Вт. 25:2). Но наказание увеличивается за счет последствий, о чем читаем: «Если вол бодлив был и вчера, и третьего дня, и хозяин его, быв извещен о сем, не стерег его, а он убил мужчину или женщину, то вола побить камнями и хозяина его предать смерти» (Исх. 21:29). Но хозяин не был бы предан смерти, если бы вол, даже не будучи стережен, не убил человека. Таким образом, последствия увеличивают добродетельность или порочность действия.

Возражение 4. Кроме того, если человек словом или делом совершает нечто такое, что может причинить смерть, однако же смерти не причиняет, то его не объявляют вне закона, что непременно произошло бы, причини его действие смерть. Таким образом, последствия действия увеличивают добродетельность или порочность.

Этому противоречит следующее: последствия не делают злое действие добрым или доброе — злым. Так, например, если человек подает милостыню бедному, а тот дурно пользуется ею и совершает грех, то это нисколько не умаляет доброе дело дающего; и точно так же, если человек терпеливо переносит учиненную по отношению к нему несправедливость, то это нисколько не оправдывает его обидчика. Таким образом, последствия действия не увеличивают добродетельность или порочность.

Отвечаю: последствия действия или можно предвидеть, или нельзя. Если их можно предвидеть, то очевидно, что они увеличивают добродетельность или порочность. В самом деле, когда человек предвидит, что из его действия может последовать множество бед и, тем не менее, не воздерживается от него, то это в полной мере выявляет неупорядоченность его воли.

Но если последствия предвидеть нельзя, то тут надлежит провести различение. Так, если они вытекают из природы действия и происходят в большинстве случаев, то тогда последствия увеличивают добродетельность или порочность действия; в самом деле, не секрет, что действие тем лучше, чем лучшие последствия из него вытекают, и тем хуже, чем более ему по природе свойственно производить дурные последствия. С другой стороны, если последствия редки и случайны, то они не увеличивают добродетельности или порочности действия; в самом деле, мы не судим о вещи согласно тому, что принадлежит ей акцидентно, но только согласно тому, что принадлежит ей через самое себя.

Ответ на возражение 1. Добродетель причины измеряется тем следствием, которое вытекает из природы причины, а не тем, которое случается акцидентно.

Ответ на возражение 2. Добрые дела прихожан последуют словам проповедника как следствия, вытекающие из их собственной природы. В силу этого они увеличивают заслугу проповедника, особенно же в том случае, когда полностью соответствуют его намерению.

Ответ на возражение 3. Последствия, за которые указанному человеку определяется наказание, в равной мере и вытекают из природы причины, и являются вполне предсказуемыми. В связи с этим они считаются наказуемыми.

Ответ на возражение 4. Этот аргумент имел бы силу, если бы объявление вне закона следовало за допущение ошибки, однако оно происходит не в связи с ошибкой, а по факту и при отсутствии препятствий.

Раздел 6. Может ли одно и тоже внешнее действие быть одновременно добрым и злым?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что одно и то же внешнее действие может быть одновременно добрым и злым. Ведь «если движение непрерывно, то оно едино»368Phys. V, 4.. Но единое непрерывное движение может быть одновременно добрым и злым; так, например, человек может непрерывно идти в церковь, но при этом в первую очередь из тщеславия, и только во вторую — ради богослужения. Следовательно, одно и то же действие может быть одновременно добрым и злым.

Возражение 2. Далее, согласно Философу, действие и претерпевание суть один акт369Phys. Ill, 3.. Но претерпевание может быть добрым, каковым было претерпевание Христа, а действие — злым, каковым было действие евреев. Следовательно, один и тот же акт может быть одновременно добрым и злым.

Возражение 3. Далее, слуга — это своего рода орудие хозяина, и потому как действие орудия — это действие ремесленника, точно так же и действие слуги — это действие его хозяина. Но может случиться, что действие слуги вытекает из доброй воли его хозяина, и в силу этого оно благо, и из злой воли слуги, и в силу этого оно зло. Следовательно, одно и то же действие может быть одновременно добрым и злым.

Этому противоречит следующее: одна и та же вещь не может одновременно быть субъектом противоположностей. Но добро и зло — это противоположности. Следовательно, одно и то же действие не может быть одновременно добрым и злым.

Отвечаю: ничто не препятствует тому, чтобы вещь была единой в одном роде и множественной постольку, поскольку соотнесена с другим родом. Так, сплошная поверхность едина в роде количества, и при этом множественна в отношении рода цвета, если она является отчасти белой и отчасти черной. И подобным же образом ничто не препятствует тому, чтобы действие было единым с точки зрения естественного порядка и в то же время не единым с точки зрения морального порядка, и наоборот, о чем уже было сказано (3; 18, 7). Так, непрерывная ходьба, рассматриваемая в естественном порядке, это одно действие, но она может включать в себя множество действий с точки зрения морального порядка, если в воле ходящего происходят изменения, поскольку именно воля является началом моральных действий. Таким образом, если мы рассматриваем одно действие в моральном порядке, то невозможно, чтобы оно было этически добрым и злым одновременно, а если оно едино не моральным, а природным единством, то оно может быть одновременно добрым и злым.

Ответ на возражение 1. Это вытекающее из различных намерений непрерывное движение, будучи единым в естественном порядке, не едино с точки зрения морального единства.

Ответ на возражение 2. Действие и претерпевание принадлежат к моральному порядку в той мере, в какой они произвольны. И коль скоро они являются произвольными в отношении различных воль, то речь [в настоящем случае] идет о двух различных вещах, так что [нет ничего несообразного в том, что] в одной может наличествовать благо, а в другой — зло.

Ответ на возражение 3. То действие слуги, которое вытекает из воли слуги, не является действием хозяина — таковым является только то [действие слуги], которое вытекает из распоряжения хозяина. Поэтому в последнем отношении злая воля слуги не делает действие злым.