Онлайн чтение книги Сумма теологии Summa theologica
Вопрос 78. О ТОЙ ПРИЧИНЕ ГРЕХА, КАКОВАЯ СУТЬ ПОРОК

Теперь мы исследуем причину греха со стороны воли, а именно порок, под каковым заглавием наличествует четыре пункта: 1) может ли кто-либо грешить в силу своей порочности, то есть преднамеренно; 2) каждый ли из тех, кто грешит по навыку, грешит в силу своей порочности; 3) каждый ли из тех, кто грешит в силу своей порочности, грешит по навыку; 4) является ли грех в силу порочности более тяжким, чем грех из-за страсти.

Раздел 1. МОЖЕТ ЛИ КТО-ЛИБО ГРЕШИТЬ В СИЛУ СВОЕЙ ПОРОЧНОСТИ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что никто не грешит преднамеренно, то есть в силу своей порочности. В самом деле, неведенье противоположно цели или преднамеренности. Но, как говорит Философ, «всякий испорченный человек не ведает»495Ethic. III, 2.; кроме того, [в Писании] сказано: «Не заблуждаются ли умышляющие зло» (Прит. 14:22). Следовательно, никто не грешит в силу своей порочности.

Возражение 2. Далее, Дионисий сказал, что «никто не делает то, что он делает, ради зла»496De Div. Nom. IV, 19.. Но грех в силу порочности означает наличие в согрешающем преднамеренности зла, поскольку имя акта не происходит от того, что непреднамеренно и акцидентно. Следовательно, никто не грешит в силу своей порочности.

Возражение 3. Далее, сама по себе порочность является грехом. Таким образом, если бы порочность являлась причиной греха, то из этого бы следовало, что грех может обусловливать грех бесконечно, что нелепо. Следовательно, никто не грешит в силу своей порочности.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «[Он поражает их...] за то, что они отвратились от Него и не уразумели всех путей Его» (Иов. 34:27). Но отвратиться от Бога — значит согрешить. Следовательно, некоторые грехи бывают преднамеренными или совершающимися в силу порочности.

Отвечаю: человек, равно как и любое другое существо, желает добра, и если его желание склоняется к злу, то так происходит вследствие разрушения или неупорядоченности в каком-то из человеческих начал, что подобно тому, как совершается грех в действиях природных вещей. Затем, началами человеческих действий являются разумные ум и желание, то есть воля, а также чувственность. Поэтому в тех случаях, когда в человеческих действиях имеет место грех, то так происходит или из-за изъяна в уме, как когда кто-либо грешит по неведенью, или из-за изъяна в чувственном желании, как когда кто-либо грешит вследствие страсти, или же это случается из-за изъяна, связанного с неупорядоченностью воли. Далее, выпадение воли из порядка происходит тогда, когда ей более любимо меньшее благо. В самом деле, [правильным] следствием любви к меньшему [благу] является то, что любящий предпочитает отказаться от него ради обретения того блага, которое он любит больше, как когда человек, подчас осознанно, предпочитает утратить конечность, но благодаря этому сохранить свою жизнь, которую он любит больше. Таким образом, когда неупорядоченная воля любит некое преходящее благо, например богатство или удовольствие, больше, чем порядок разума, или божественного закона, или божественной любви, или чего-то из того, что из них следует, то она тем самым выражает желание утратить некоторое духовное благо ради обретения блага временного. Но зло — это просто лишенность некоторого блага. Таким образом, выходит, что человек ради обладания временным благом осознанно желает того духовного зла, которое является злом просто и результатом которого является лишение человека духовного блага. Поэтому, коль скоро он осознанно избирает зло, то о нем можно сказать как о грешащем в силу его порочности, или преднамеренно.

Ответ на возражение 1. Неведенье иногда исключает простое знание о том, что это вот частное действие является злым, и в таком случае о человеке говорят как о том, кто грешит по неведенью. Иногда оно исключает знание о том, что это вот частное действие является злым в этот вот частный момент, и в таком случае он грешит из-за страсти. А иногда оно исключает знание о том, что не должно претерпевать это вот частное зло ради обладания этим вот частным благом, но при этом не исключает простого знания о том, что это вот является злом, и в таком случае человек пребывает в неведении при совершении греха в силу порочности.

Ответ на возражение 2. Никто не желает себе зла, но оно может быть желаемо ради избегания другого зла или обретения другого блага, о чем уже было сказано. В самом деле, никто из тех, кто избрал для себя некоторое благо, не пожелал бы утратить при этом какое-то другое благо. Так, блудник хотел бы наслаждаться удовольствием и не оскорблять при этом Бога, но, будучи поставленным перед выбором одного из этих двух, он предпочитает согрешить и навлечь не себя гнев Божий, но не лишиться [желаемого] удовольствия.

Ответ на возражение 3. Порочность, в силу которой грешат, можно понимать как то, что обозначает порок по навыку, и в этом смысле Философ называет злой навык пороком, а добрый — добродетелью497Ethic. V, 3.. При таком понимании о грешащем вследствие склонения его к греху его же навыком говорят как о грешащем в силу порочности. Но ее также можно понимать как то, что обозначает актуальный порок, причем в этом случае под пороком мы понимаем либо само избрание зла (и в таком случае о любом можно сказать как о грешащем в силу порочности в той мере, в какой он грешит посредством избрания зла), либо же — некоторый предшествующий проступок, который обусловливает последующий проступок, как когда кто-либо из-за зависти оспаривает обретенную его братом благодать. Но это отнюдь не означает, что нечто может быть собственной причиной. В самом деле, внутренний акт может являться причиной внешнего акта и один грех — другого, но не до бесконечности, поскольку мы можем отследить [эту цепочку] вплоть до такого предшествующего греха, который не был обусловлен каким-либо другим предшествующим грехом, что было разъяснено нами выше (75, 4).

Раздел 2. КАЖДЫЙ ЛИ ИЗ ТЕХ, КТО ГРЕШИТ ПО НАВЫКУ, ГРЕШИТ В СИЛУ СВОЕЙ ПОРОЧНОСТИ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не каждый из тех, кто грешит по навыку, грешит в силу своей порочности. В самом деле, грех, совершенный в силу некоторого порока, похоже, является наиболее тяжким. Но ведь бывает и так, что человек совершает незначительный грех по навыку, например, когда он празднословит. Следовательно, совершенный по навыку грех не всегда совершается в силу некоторого порока.

Возражение 2. Далее, «проистекающие из навыка действия подобны тем действиям, которые сформировали этот навык»498Ethic. II, 1, 2.. Но действия, которые предшествуют порочному навыку, не совершаются в силу порочности. Следовательно, проистекающие из навыка грехи не совершаются в силу некоторого порока.

Возражение 3. Далее, когда человек совершает грех в силу некоторого порока, он радуется содеянному, согласно сказанному [в Писании]: «Которые радуются, делая зло, восхищаются злым развратом» (Прит. 2:14), и так это потому, что приятно получать желаемое и совершать поступки, которые соприродны нам вследствие навыка. Но тот, кто грешит по навыку, по совершении греха печалится — ведь «дурные люди», то есть те, чьи навыки порочны, «полны раскаянья»499Ethic. IX, 4.. Следовательно, грехи, которые проистекают из навыка, не совершаются в силу некоторого порока.

Этому противоречит следующее: грех, совершенный в силу некоторого порока, суть то, что делается вследствие избрания зла. Но, как сказано в шестой [книге] «Этики» о добродетельных навыках, мы избираем из того, к чему склоняет нас навык500Ethic. VI, 2.. Следовательно, грех, который проистекает из навыка, совершается в силу некоторого порока.

Отвечаю: между грехом, совершенным тем, кто обладает навыком, и грехом, совершенным по навыку, существует различие; в самом деле, коль скоро навык является субъектом воли того, кто им обладает, то пользование им не является необходимостью. Поэтому навык, как уже было сказано (50, 5), определяется как то, «посредством чего мы действуем, когда желаем». Следовательно, обладатель порочного навыка вполне может совершать добродетельные поступки, поскольку дурной навык не является порчей разума в целом и многое в нем не затрагивает, благодаря чему грешник сохраняет способность осуществлять благие по роду действия. Кроме того, бывает, что обладатель дурного навыка поступает [дурно] не вследствие этого навыка, а из-за возникшей страсти или же по неведенью. Но всякий раз, когда он использует порочный навык, он необходимо грешит в силу некоторой своей порочности. В самом деле, для обладателя навыка все, что соответствует ему со стороны этого навыка, имеет аспект чего-то приятного, являясь некоторым образом чем-то соприродным, поскольку обычай и навык — это вторая природа. Но само то, что соответствует человеку со стороны порочного навыка, является тем, что удаляет духовное благо, в результате чего получается так, что ради обладания тем, что соответствует ему со стороны этого навыка, человек избирает духовное зло, а это и означает грешить в силу некоторой порочности. Поэтому ясно, что тот, кто грешит по навыку, грешит в силу некоторой своей порочности.

Ответ на возражение 1. Простительный грех не устраняет духовное благо, а именно благодать Божию или любовь [к Нему]. Поэтому он является злом не просто, а в относительном смысле, а значит и соответствующий навык является злым не просто, а относительно.

Ответ на возражение 2. Проистекающие из навыков действия подобны тем действиям, которые сформировали эти навыки, по виду, но отличаются от них как совершенное от несовершенного. А именно так и отличается грех, совершенный в силу некоторого порока, от греха, совершенного из-за страсти.

Ответ на возражение 3. Тот, кто грешит по навыку всегда радуется тому, что он делает по навыку, но только в то время, когда он использует навык. Но коль скоро он может и не использовать навык и думать о чем-то ином, пользуясь при этом своим не до конца затронутым порчею разумом, то порою случается так, что тогда, когда он не использует навык, он сожалеет о содеянном им по навыку. А еще нередко такой человек сожалеет о своем грехе не потому, что его печалит сам факт греха, а из-за того убытка, который он терпит вследствие своего согрешения.

Раздел 3. КАЖДЫЙ ЛИ ИЗ ТЕХ, КТО ГРЕШИТ В СИЛУ СВОЕЙ ПОРОЧНОСТИ, ГРЕШИТ ПО НАВЫКУ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что кто бы ни грешил в силу своей порочности, грешит по навыку. Ведь сказал же Философ, что «поступать неправосудно не значит [просто] делать это как неправосудный человек», то есть посредством выбора, «а значит делать это, имея соответствующий навык»501Ethic. V, 13.. Но, как уже было сказано (1), грешить в силу некоторой порочности означает грешить посредством [осознанного] избрания зла. Следовательно, никто не согрешит в силу своей порочности, не обладая при этом навыком к греху.

Возражение 2. Далее, по словам Оригена, «человек гибнет и пропадает не внезапно и вдруг, но его отпадение происходит постепенно»502Peri Archon III, 2.. Но более всех отпадает, похоже, тот, кто грешит в силу некоторой своей порочности. Следовательно, человек приходит к порочной греховности не сразу, а в результате глубоко укоренившейся привычки, которая может породить [устойчивый] навык.

Возражение 3. Далее, всякий раз, когда человек грешит в силу некоторой своей порочности, его воля необходимо склоняется к избранному им злу. Но согласно природе этой способности человек должен склоняться не к злу, а к благу. Следовательно, если он избирает зло, то так может происходить только в том случае, когда в нем присутствует нечто помимо [воли], а это может быть или страстью, или навыком. Но когда человек грешит из-за страсти, его грех обусловливается не пороком, а слабостью, о чем уже было сказано (77, 3). Поэтому всякий раз, когда кто-либо грешит в силу некоторой своей порочности, он грешит по навыку.

Этому противоречит следующее: добрый навык относится к избранию чего-то доброго точно так же, как дурной навык — к избранию чего-то дурного. Но иногда не обладающий навыком к добродетели человек избирает то, что является соответствующим этой добродетели благом. Следовательно, точно так же иногда не обладающий навыком к пороку человек может избирать зло, в чем, собственно, и состоит грех в силу некоторой порочности.

Отвечаю: воля соотносится с благом и злом по-разному. В самом деле, по самой природе этой способности она стремится к разумному благу как к присущему ей объекту, по каковой причине о грехе говорят как о том, что противно природе. Следовательно, если воля посредством своего выбора склоняется к некоторому злу, то на это должна иметься какая-то иная причина. Так, иногда это обусловливается неким изъяном в разуме, как когда кто-либо грешит по неведенью, а иногда побуждается чувственным желанием, как когда кто-либо грешит из-за страсти. Однако ни то, ни другое не является грехом в силу некоторой порочности, поскольку кто-либо грешит в силу порочности только тогда, когда его воля подвигается к злу по собственному на то согласию, и так может происходить двояко. Во-первых, из-за наличия в ней порочного расположения, склоняющего ее к злу, притом такому злу, которое было бы, так сказать, соответствующим и подобным этому расположению. К такого рода вещи, в связи с ее соответствием, воля склоняется как к чему-то благому, поскольку все склоняется к соответствующему ему по собственному согласию. Далее, это порочное расположение является или приобретенным благодаря привычке навыком, или же болезненным состоянием со стороны тела, как это бывает в том случае, когда человек в силу естественной порчи в нем самом приобретает естественную склонность к некоторым грехам. Во-вторых, воля по собственному согласию может склоняться к злу вследствие устранения некоторого препятствия. К примеру, человек уклоняется от прегрешения не потому, что ему противен сам грех, а из-за надежды на вечную жизнь или страха перед адом. Так вот, если его надежда уступает место отчаянию или его страх — самонадеянности, то он, освободившись от того, что его дотоле сдерживало, может согрешить в силу некоторой своей порочности.

Следовательно, очевидно, что согрешение в силу порочности всегда предполагает наличие в человеке некоторой неупорядоченности, которая, однако, не всегда является навыком, и потому вовсе не необходимо, чтобы в случае согрешения человека в силу его порочности он непременно грешил по навыку.

Ответ на возражение 1. Для того чтобы поступать неправосудно, как это делает неправосудный человек, не достаточно просто делать неправосудные вещи в силу некоторой порочности, но нужно делать их еще и с удовольствием и без какого бы то ни было противления со стороны разума, а так это бывает только с тем, кто обладает [соответствующим] навыком.

Ответ на возражение 2. Действительно, человек не впадает в грех в силу некоторой порочности внезапно и вдруг и, кроме того, для этого необходимо наличие в нем чего-то еще, но это что-то, как уже было сказано, не обязательно должно быть навыком.

Ответ на возражение 3. То, что склоняет волю к злу, не всегда является навыком или страстью, но иногда — чем-то еще. Кроме того, нельзя проводить аналогию между избранием блага и избранием зла, поскольку зло не может существовать без некоторой толики блага, тогда как благо может быть совершенным, то есть существовать без порчи и зла.

Раздел 4. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ГРЕХ В СИЛУ ПОРОЧНОСТИ БОЛЕЕ ТЯЖКИМ, ЧЕМ ГРЕХ ИЗ-ЗА СТРАСТИ?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что грех в силу порочности не всегда более тяжек, чем грех из-за страсти. В самом деле, неведенье освобождает от греха или в целом, или отчасти. Но в том, кто грешит в силу порочности, неведенья больше, чем в том, кто грешит из-за страсти, поскольку тот, кто грешит в силу порочности, поражен самой дурной формой неведенья, а именно, как говорит Философ, неведеньем начала, поскольку он лишен правильного суждения о целевой причине, которая является началом поступков503Ethic. VII, 9.. Следовательно, у того, кто грешит в силу порочности, больше оснований надеяться на то, что он будет оправдан, чем у того, кто грешит из-за страсти.

Возражение 2. Далее, чем сильнее человек побуждается к греху, тем менее тяжким является его прегрешение, что очевидно на примере человека, опрометчиво бросившегося в водоворот неистовой страсти. Но тот, кто грешит в силу некоторой порочности, побуждается навыком, каковое влечение превосходит влечение страсти. Следовательно, грех в силу порочности менее тяжек, чем грех из-за страсти.

Возражение 3. Далее, согрешить в силу некоторой порочности означает согрешить посредством избрания зла. Но тот, кто грешит из-за страсти, тоже избирает зло. Следовательно, его грех не менее тяжек, чем грех того, кто грешит в силу своей порочности.

Этому противоречит следующее: если грех совершен преднамеренно, то уже в силу этого он заслуживает большего наказания, согласно сказанному [в Писании]: «Он поражает их, как беззаконных людей, пред глазами других за то, что они преднамеренно отвратились от Него»504В каноническом переводе: «Он поражает их, как беззаконных людей, пред глазами других за то, что они отвратились от Него». (Иов. 34:26, 27). Но наказание возрастает только при возрастании вины. Следовательно, преднамеренность, то есть согрешение в силу порочности, отягчает грех.

Отвечаю: грех, совершенный в силу порочности, более тяжек, чем грех, совершенный из-за страсти, и причины на то три. Во-первых, та, что коль скоро грех по преимуществу заключается в акте воли, то из этого следует, что при прочих равных условиях грех тем более тяжек, чем в большей степени движение греха принадлежит воле. Но движение греха принадлежит воле в наибольшей степени именно тогда, когда грех совершается в силу порочности, поскольку в таком случае воля подвигается к злу по собственному на то согласию, тогда как при совершении греха из-за страсти воля, как уже было сказано, побуждается к греху чем-то внешним. Поэтому грех отягчается тем, что он совершается в силу некоторого порока, и тем больше, чем большим является порок, в то время как при совершении его из-за страсти он облегчается, и тем больше, чем большей является страсть. Во-вторых, та, что побуждающая волю к греху страсть быстро проходит, и человек обретает возможность раскаяться в своем грехе и обратиться к благим устремлениям, в то время как склоняющий к греху навык является постоянным качеством, и потому грешащий в силу порочности пребывает в своей греховности гораздо дольше. Поэтому Философ сравнивает распущенного человека, который грешит в силу порочности, с больным хронической болезнью, а невоздержанного человека, который грешит из-за страсти, с тем, кто страдает от периодических приступов505Ethic. VII, 9.. В-третьих, та, что грешащий в силу порочности дурно расположен в отношении цели, которая является началом в вопросах действия. Но худший из всех изъянов — это изъян в начале, и потому такой изъян гораздо опасней, чем согрешение из-за страсти, когда намерение склонно к благой цели, хотя вследствие страсти на некоторое время уклоняется с правильного пути. Следовательно, очевидно, что совершенный в силу порочности грех более тяжек, чем тот, что совершен из-за страсти.

Ответ на возражение 1. Неведенье выбора, на которое ссылается возражение, не оправдывает и не уменьшает грех, о чем уже было сказано (76, 4). Поэтому еще более дурная форма неведенья тем более не может уменьшить тяжести греха.

Ответ на возражение 2. Тот порыв, который подчас наблюдается в страсти, связан с тем, так сказать, изъяном, который находится вне воли, в то время как навыком воля склоняется изнутри. Следовательно, приведенная аналогия неуместна.

Ответ на возражение 3. Одно дело грешить при выборе, и совсем другое — грешить через посредство выбора. Действительно, тот, кто грешит из-за страсти, грешит при выборе, а не через посредство выбора, поскольку его выбор не является для него первым началом его греха (ведь именно страсть побуждает его избрать то, что, не будь этой страсти, он никогда бы не избрал). С другой стороны, тот, кто грешит в силу некоторой порочности, выбирает зло, как было показано выше (3), по собственному на то согласию, и потому его выбор, над которым он полностью властен, является началом его греха, по каковой причине о нем говорят как о грешащем «через посредство» выбора.