Онлайн чтение книги Сумма теологии Summa theologica
Вопрос 88. О ПРОСТИТЕЛЬНОМ И СМЕРТНОМ ГРЕХЕ

Далее, коль скоро простительные и смертные грехи различаются со стороны долга наказания, нам следует их рассмотреть. Во-первых, мы исследуем простительный грех по сравнению со смертным грехом; во-вторых, мы исследуем простительный грех как таковой.

Под первым заглавием наличествует шесть пунктов: 1) надлежащим ли образом проведено различение между простительным и смертным грехом; 2) отличаются ли они по роду; 3) является ли простительный грех расположением к смертному греху; 4) может ли простительный грех стать смертным; 5) может ли простительный грех стать смертным в силу [отягчающих] обстоятельств; 6) может ли смертный грех стать простительным.

Раздел 1. НАДЛЕЖАЩИМ ЛИ ОБРАЗОМ ПРОВЕДЕНО РАЗЛИЧЕНИЕ МЕЖДУ ПРОСТИТЕЛЬНЫМ И СМЕРТНЫМ ГРЕХОМ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что различение между простительным и смертным грехом проведено ненадлежащим образом. Так, Августин говорит, что «грех — это слово, дело или желание, противное вечному закону»576Contra Faust. XXII, 27.. Но сам факт того, что он противен вечному закону, любой грех делает смертным. Следовательно, любой грех смертен. Поэтому не должно [вообще] различать простительный и смертный грех.

Возражение 2. Далее, апостол говорит: «Едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию» (1 Кор. 10:31). Но кто бы ни грешил, он нарушает эту заповедь, поскольку грех не делается в славу Божию. Следовательно, коль скоро нарушить заповедь означает совершить смертный грех, то похоже на то, что кто бы ни согрешил, он совершил смертный грех.

Возражение 3. Далее, как говорит Августин, кто бы ни прилеплялся к вещи любовью, он прилепляется к ней или ради наслаждения ею, или ради пользы577De Doctr. Christ. I.. Но никто из грешащих не прилепляется к изменчивому благу ради пользы, поскольку это не то благо, которое делает нас счастливыми, что, продолжает Августин, в собственном смысле слова и означает пользу Следовательно, грешник наслаждается изменчивым благом. Но, как говорит тот же Августин, «наслаждение тем, чем должно пользоваться, указывает на извращенность ума»578Qq. LXXXIII, 30.. Таким образом, коль скоро «извращенность» указывает на смертный грех, то похоже на то, что кто бы ни согрешил, он совершил смертный грех.

Возражение 4. Кроме того, когда кто-либо приближается к одному пределу, он тем самым удаляется от [другого] противоположного ему [предела]. Но грешащий приближается к изменчивому благу и, таким образом, удаляется от блага неизменного, то есть совершает смертный грех. Следовательно, различение между простительным и смертным грехом проведено ненадлежащим образом.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «преступление заслуживает осуждения на вечные муки, а простительный грех — нет»579Tract. in Joan. XLI.. Но словом «преступление» он обозначает смертный грех. Следовательно, различение между простительным и смертным грехом проведено правильно.

Отвечаю: некоторые пределы в строгом смысле слова не являются противоположными друг другу, и если о них говорят как о противоположностях, то говорят метафорически; так, «приятность» не противоположна «сухости», но если речь идет о «приятных» [взору] лугах, когда они украшены цветами и молодой зеленью, то это противоположно засухе. И точно так же, если смертность понимать буквально, то есть как относящуюся к телесной смерти, то она не подразумевает противоположности простительности и не принадлежит к тому же самому роду. Но если смертность понимать метафорически, как относящуюся к греху, то в таком случае речь идет о том, что противоположно греху простительному.

Действительно, о грехе, который, как было показано выше (72, 5), является болезнью души, говорят как смертном по аналогии с болезнью [тела], которая считается смертельной из-за того, что обусловливает непоправимый изъян, состоящий в разрушении начала, о чем было сказано в том же месте. Затем, началом духовной жизни, каковая суть жизнь в добродетели, является упорядоченность к конечной цели, и если этот порядок разрушен, то его нельзя восстановить через посредство какого бы то ни было собственного начала, но, как было показано выше (87, 3), только через посредство силы Божией, поскольку неупорядоченность в том, что относится к цели, может быть устранена только через посредство цели, как, например, ошибочность умозаключения может быть устранена только через посредство истины начала. Таким образом, изъян в порядке к конечной цели, подобно ложности начала, не может быть устранен через посредство чего-то другого как еще более возвышенного начала. Поэтому такие грехи называются смертными в том смысле, что они непоправимы. С другой стороны, грехи, которые подразумевают неупорядоченность в том, что связано с целью, при сохранении самой упорядоченности к цели, поправимы. Эти грехи называются простительными, поскольку с искуплением долга наказания грех прощается, а это происходит по прекращении самого греха, как было разъяснено выше (87, 6).

Таким образом, смертность и простительность противоположны друг другу как поправимое и непоправимое, хотя последнее относится к собственным началам, а не к силе Божией, которая может устранять любые болезни, как телесные, так и душевные. Следовательно, различение между простительным и смертным грехом проведено правильно.

Ответ на возражение 1. Разделение греха на простительный и смертный не является разделением рода на виды, которые в равной мере причастны природе рода, но является разделением одноименного предела, которому он предицируется, на части, одна из которых является предшествующей, а другая — последующей. Поэтому приведенное Августином совершенное определение греха относится к смертному греху. Простительный же грех, со своей стороны, называется грехом со стороны несовершенного определения греха и по аналогии со смертным грехом, что подобно тому, как акциденцию называют сущей по аналогии с сущностью и со стороны несовершенного определения бытия. В самом деле, такой грех не «противен» закону, поскольку тот, кто грешит простительно, не делает того, что запрещает закон, и не опускает делать то, что закон предписывает делать, но он действует «за пределами» закона, поскольку не придерживается требуемого законом модуса разума.

Ответ на возражение 2. Это предписание апостола является утвердительным и потому обязательно не во всех случаях. Следовательно, тот, кто не все свои действия актуально делает во славу Божию, тем самым еще не действует вопреки этому предписанию. Поэтому для того чтобы избежать смертного греха, необходимо всякий раз, когда не выходит актуально действовать в славу Божию, вверять себя и все свое Богу по навыку. В самом деле, простительный грех исключает только актуальное исполнение человеческого акта во славу Божию, но отнюдь не исполнение его по навыку, поскольку он не исключает той благодати, которая вверяет человека Богу по навыку. Таким образом, вывод о том, что кто бы ни согрешил, он совершил смертный грех, ошибочен.

Ответ на возражение 3. Тот, кто грешит простительно, прилепляется к временному благу не ради наслаждения им, поскольку не в нем он видит свою цель, но ради пользы путем соотнесения его с Богом не актуально, а по навыку.

Ответ на возражение 4. Если в изменчивом благе не усматривают [конечной] цели, то его нельзя полагать противоположным неизменному благу пределом, поскольку то, что [только] связано с целью, не обладает признаком конечного.

Раздел 2. ОТЛИЧАЮТСЯ ЛИ СМЕРТНЫЙ И ПРОСТИТЕЛЬНЫЙ ГРЕХ ПО РОДУ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что простительный и смертный грех не отличаются по роду, а именно так, что некоторые грехи по роду являются смертными, а некоторые по роду — простительными. В самом деле, человеческие действия полагаются благими или злыми по роду в зависимости от их объектов и целей, о чем уже было сказано (18, 2). Но как смертный, так и простительный грех может быть совершен в отношении любого объекта или цели; так, человек может любить любое изменчивое благо или меньше Бога, что является простительным грехом, или больше Бога, что является грехом смертным. Следовательно, простительный и смертный грех не отличаются по роду.

Возражение 2. Далее, как уже было сказано (1; 72, 5; 87, 3), грех называется смертным в тех случаях, когда он непоправим, а простительным — когда поправим. Но непоправимость относится к греху, совершенному по злому умыслу, который, как утверждают некоторые, непростителен, в то время как поправимость относится к грехам, совершенным по слабости или неведенью, которые простительны. Таким образом, смертный и простительный грех отличаются как грех, совершенный по злому умыслу, отличается от греха, совершенного по слабости или неведенью. Но в этом отношении, как было показано выше (77, 8), грехи отличаются не по роду, а по причине. Следовательно, простительный и смертный грех не отличаются по роду.

Возражение 3. Далее, ранее уже было сказано о том, что внезапные движения чувственности и разума порождают простительные грехи (74, 3, 10). Но внезапные движения встречаются в любом виде греха. Следовательно, простительных по роду грехов не существует.

Этому противоречит следующее: Августин, рассуждая о чистилище, перечисляет некоторые простительные по роду и некоторые смертные по роду грехи.

Отвечаю: простительный грех получил свое имя от «прощения». Следовательно, грех может называться простительным, прежде всего, потому, что он прощаем; так, Амвросий говорит, что «раскаяние всякий грех делает простительным». В указанном смысле о грехе говорят как о простительном «по результату». Во-вторых, грех называют простительным потому, что в нем нет ничего — ни полностью, ни отчасти — что могло бы воспрепятствовать прощению. [Грех прощаем] отчасти, как когда он содержит то, что смягчает вину например, когда грех совершен по слабости или неведенью, и тогда о нем говорят как о простительном «по причине». Полностью, когда он не разрушает порядка к конечной цели, по каковой причине грех заслуживает временного, а не вечного наказания. И именно этот простительный грех станет предметом нашего дальнейшего рассмотрения.

В самом деле, что касается первых двух случаев, то очевидно, что здесь не может быть и речи ни о каком определенном роде [греха], тогда как в третьем случае грех может иметь определенный род, а именно так, что один грех может быть простительным по роду, а другой — смертным по роду в соответствии с родом или видом акта, который определяется его объектом. В самом деле, когда воля направлена на то, что само по себе противно любви, посредством которой человек определен к своей конечной цели, то грех является смертным из-за объекта. Поэтому смертным грехом по роду является тот, который или противен любви к Богу, например богохульство, лжесвидетельство и тому подобное, или противен любви к ближнему, например убийство, прелюбодеяние и тому подобное, и такие грехи являются смертными по своему роду Порою же воля грешащего направлена на то, что хотя и привносит некоторую неупорядоченность, однако при этом не противно любви к Богу и ближнему, например празднословие, насмешливость и так далее, и такие грехи по своему роду простительны.

Однако коль скоро моральные действия, как было показано выше (18, 4, 6), приобретают признак добродетельности или порочности не только от своих объектов, но также и от некоторого расположения действователя, то иногда случается так, что грех, который является простительным по роду со стороны своего объекта, становится смертным со стороны действователя. [Так может происходить] или потому что он сосредотачивается на нем как на своей конечной цели, или потому, что он направляет его к тому что по своему роду является смертным грехом, как, например, когда человек празднословит в целях прелюбодеяния. И точно так же со стороны действователя смертный по роду грех может оказаться простительным, а именно потому, что действие оказывается несовершенным, то есть не обдуманным разумом, каковое обдумывание является надлежащим началом злого действия, о чем уже упоминалось ранее, когда речь шла о внезапных движениях неверия.

Ответ на возражение 1. Само то, что кто-либо избирает нечто, противное божественной любви, показывает, что он предпочитает эту любовь любви к Богу и, следовательно, что он любит нечто больше, чем Бога. Когда же кто-либо любит нечто больше, чем Бога, то тогда речь идет о роде тех грехов, которые противны любви, а такие грехи по своему роду смертны.

Ответ на возражение 2. Этот аргумент рассматривает те грехи, которые являются простительными по их причине.

Ответ на возражение 3. Этот аргумент рассматривает те грехи, которые являются простительными в силу несовершенства действия.

Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ПРОСТИТЕЛЬНЫЙ ГРЕХ РАСПОЛОЖЕНИЕМ К СМЕРТНОМУ ГРЕХУ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что простительный грех не является расположением к смертному греху — ведь одна противоположность не располагает к другой. Но, как уже было сказано (1), простительный и смертный грех различаются как противоположности. Следовательно, простительный грех не является расположением к смертному греху

Возражение 2. Далее, акт располагает к тому, что подобно ему по виду, поскольку как сказано во второй [книге] «Этики», «подобные действия порождают подобные расположения и навыки»580Ethic. II, 1, 2.. Но, как было показано выше (2), смертный и простительный грех отличаются по роду или виду Следовательно, простительный грех не располагает к смертному греху

Возражение 3. Далее, если бы грех назывался простительным потому, что он располагает к смертному греху, то из этого бы следовало, что все то, что располагает к смертному греху, является грехом простительным. Но и доброе дело может расположить к смертному греху; так, Августин в своем уставе говорит, что «подстерегающая добрые дела гордыня может свести их на нет». Следовательно, даже добрые дела были бы простительными грехами, что нелепо.

Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Ни во что не ставящий малое мало-помалу придет в упадок» (Сир. 19:1). Но тот, кто грешит простительно, похоже, ни во что не ставит малое. Следовательно, мало-помалу он придет к расположенности к смертному греху.

Отвечаю: расположение — это своего рода причина, и потому как существуют двоякого рода причины, точно так же существуют и двоякого рода расположения. Так, существует причина, которая непосредственно подвигает к созданию следствия, как [например] нагревает горячая вещь. А еще существует причина, которая подвигает опосредованно путем устранения препятствия; так, о том, кто сдвигает [опорный] столб, говорят как о движущем опирающийся на этот столб камень. Аналогично этому и акт греха может располагать к чему-либо двояко. Во-первых, непосредственно, и тогда он располагает к подобному ему по виду акту. В указанном случае простительный по роду грех по преимуществу и согласно своей природе не располагает к смертному по роду греху, поскольку они различаются по виду. Однако даже и так простительный грех может через свои следствия располагать к греху который является смертным со стороны действователя, поскольку расположение или навык могут быть настолько усилены благодаря актам простительного греха, что это повлечет за собой возрастание вожделения, в результате чего в этом простительном грехе грешник начнет усматривать свою цель. В самом деле, целью того, кто обладает навыком, является действовать согласно этому навыку и если он начнет часто грешить простительно, то вследствие этого может стать расположенным к смертному греху. Во-вторых, человеческий акт может располагать к чему-либо путем устранения того, что ему препятствует. В таком случае простительный по роду грех может располагать к смертному по роду греху. В самом деле, тот, кто совершает простительный по роду грех, отвращается от некоторого частного порядка, и через посредство навыка своей воли не подчиняться должному порядку в малом он располагается к тому, чтобы не подчинять свою волю даже порядку конечной цели путем избрания того, что по роду является смертным грехом.

Ответ на возражение 1. Разделение греха на простительный и смертный, как уже было сказано (1), не является разделением рода на виды, но подобно разделению акциденции и субстанции. Поэтому как акциденция может являться расположением к субстанциальной форме, точно так же простительный грех может располагать к смертному

Ответ на возражение 2. Простительный грех не подобен смертному греху по виду, но они принадлежат к одному и тому же роду, поскольку оба подразумевают нарушение должного порядка, хотя и различными способами, о чем уже было сказано (1).

Ответ на возражение 3. Доброе дело само по себе не может являться расположением к смертному греху, хотя и может послужить материей или обстоятельством для смертного греха акцидентно, в то время как простительный грех может располагать к смертному греху согласно своей природе.

Раздел 4. МОЖЕТ ЛИ ПРОСТИТЕЛЬНЫЙ ГРЕХ СТАТЬ СМЕРТНЫМ?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что простительный грех может стать смертным. Так, Августин, разъясняя слова [Писания]: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную» (Ин. 3:36), говорит: «Грехи небрежения», то есть простительные грехи, «мало-помалу могут привести нас к погибели»581Tract, in Joan. XII.. Но грех называется смертным постольку, поскольку обусловливает духовную погибель души. Следовательно, простительный грех может стать смертным.

Возражение 2. Далее, как уже было сказано (74, 8), предшествующее согласию разума движение чувственности является простительным грехом, но после получения на то согласия — грехом смертным. Следовательно, простительный грех может стать смертным.

Возражение 3. Далее, ранее уже было показано (1), что простительный и смертный грех отличаются как излечимая и неизлечимая болезнь. Но излечимая болезнь может стать неизлечимой. Следовательно, простительный грех может стать смертным.

Возражение 4. Кроме того, расположение может стать навыком. Но, как было показано выше (3), простительный грех может стать расположением к смертному. Следовательно, простительный грех может стать смертным.

Отвечаю: становление простительного греха смертным можно понимать трояко.

Во-первых, так, что один и тот же акт, будучи сперва простительным грехом, затем становится смертным. Ничего подобного случиться не может, поскольку грех, как и любое моральное действие, заключается по преимуществу в акте воли, и потому если изменяется воля, то в нравственном отношении изменяется и акт, притом даже в тех случаях, когда физически он не прерывался. Если же воля не изменяется, то невозможно, чтобы простительный грех стал смертным.

Во-вторых, это может быть понято в том смысле, что простительный по роду грех может стать смертным. Это возможно постольку, поскольку в таком простительном грехе можно либо усматривать свою цель, либо определять его как к цели к некоторому смертному греху, о чем уже было сказано (2).

В-третьих, это может быть понято в том смысле, что множество простительных грехов вместе составляют один смертный грех. При этом если имеют в виду, что много добавленных друг к другу простительных грехов создают один смертный грех, то это ложно, поскольку все простительные грехи в мире не могут обусловить такой долг наказания, который бы равнялся таковому за один единственный смертный грех. Это не вызывает сомнений, если речь идет о продолжительности наказания, поскольку, как уже было сказано (87, 3), смертный грех обусловливает долг вечного наказания, тогда как простительный грех — наказания временного. Это также очевидно в том, что касается боли утраты, поскольку смертные грехи заслуживают наказания лишенности созерцания Бога, с каковым наказанием, по утверждению Златоуста, несопоставимо никакое другое582Horn. 24 in Matt.. Это также очевидно и в том, что касается страдания разума со стороны мук совести, хотя со стороны страданий от огня наказания могут быть вполне сопоставимы.

Если же имеют в виду, что множество простительных грехов создают один смертный грех по расположению, то это истинно, что было показано нами выше (3) в отношении двух различных способов расположения, посредством которых простительный грех располагает к смертному греху.

Ответ на возражение 1. Августин имеет в виду, что множество простительных грехов создают один смертный грех по расположению.

Ответ на возражение 2. Одно и то же движение чувственности, которое предшествовало согласию разума, никогда не может стать смертным грехом, но таковым является движение дающего согласие разума.

Ответ на возражение 3. Телесная болезнь является не актом, а дурным расположением, которое может быть изменено при сохранении одной и той же болезни. Простительный же грех, со своей стороны, является преходящим актом, который не может продолжиться вновь, и потому в указанном отношении аналогия неуместна.

Ответ на возражение 4. Расположение, которое становится навыком, подобно несовершенной вещи, принадлежащей к тому же самому виду [что и вещь совершенная]; так, несовершенная наука в процессе совершенствования становится навыком. С другой стороны, простительный грех является расположением к чему-то такому, что отличается по роду, что подобно тому, как акциденция располагает к субстанциальной форме, которой она никогда не станет.

Раздел 5. МОЖЕТ ЛИ ПРОСТИТЕЛЬНЫЙ ГРЕХ СТАТЬ СМЕРТНЫМ В СИЛУ [ОТЯГЧАЮЩИХ] ОБСТОЯТЕЛЬСТВ?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что обстоятельство может сделать простительный грех смертным. Так, Августин в своей проповеди о чистилище говорит, что «если гнев излишне продолжителен или пьянство слишком часто, то они становятся смертными грехами». Но гнев и пьянство по роду являются не смертными, а простительными грехами, иначе они были бы смертными грехами всегда. Следовательно, обстоятельство может сделать простительный грех смертным.

Возражение 2. Далее, Мастер583Т.е. Петр Ломбардский. 2 Sent. D, 24. говорит, что удовольствие, если оно удержано, то является смертным грехом, а если не удержано, то простительным. Но удержание является обстоятельством. Следовательно, обстоятельство может сделать простительный грех смертным.

Возражение 3. Далее, благо и зло отличаются больше, чем простительный и смертный грех, поскольку тот и другой по роду зол. Но обстоятельство может сделать добрый поступок злым, как когда человек подает милостыню из тщеславия. Поэтому оно тем более может сделать простительный грех смертным.

Этому противоречит следующее: коль скоро обстоятельство является акциденцией, его количество не может превышать количества самого акта как происходящего из рода акта, поскольку субъект всегда превосходит акциденцию. Таким образом, если акт является простительным по роду, то он не может стать смертным из-за акциденции, поскольку в известном смысле по количеству смертный грех бесконечно превосходит простительный, что явствует из вышесказанного (72, 5; 87, 5).

Отвечаю: как уже было сказано нами при исследовании обстоятельств (7, 1; 18, 5, 10, 11), хотя обстоятельство как таковое является акциденцией морального акта, тем не менее, подчас оно может представлять собой видовое отличие морального акта, и тогда оно утрачивает природу обстоятельства и устанавливает вид морального акта. Так происходит с теми грехами, к которым обстоятельство добавляет порочность другого рода; так, когда мужчина познает женщину, которая не является его женой, порочность его акта противна целомудрию, но если эта женщина к тому же является женой другого, то тогда имеет место дополнительная порочность, противная правосудности, которая запрещает присваивать себе то, что принадлежит другому и это обстоятельство устанавливает новый вид греха, известный как прелюбодеяние.

Однако если обстоятельство не добавляет порочности другого вида, то оно никоим образом не может сделать простительный грех смертным. В самом деле, как уже было сказано (1), порочность простительного греха состоит в неупорядоченности в том, что связано с целью, в то время как порочность смертного греха состоит в неупорядоченности в отношении [самой] конечной цели. Поэтому очевидно, что обстоятельство не может сделать простительный грех смертным до тех пор, пока остается обстоятельством, а может только тогда, когда сообщает греху другой вид, становясь, таким образом, видовым отличием морального акта.

Ответ на возражение 1. Ни сама по себе продолжительность, ни частота или обыкновение не являются обстоятельствами, сообщающими греху другой вид, если только из них не вытекает какое-нибудь акцидентное следствие. В самом деле, акт не обретет новый вид из-за своей повторяемости или длительности, если к повторенному или затянувшемуся акту не прибавится нечто такое, что изменит его вид, например непокорность, презрение и тому подобное.

Поэтому мы ответим на возражение так: коль скоро гнев — это движение склоняющейся причинить вред ближнему души, то если это движение склоняет к вреду, который по роду является смертным грехом, вроде убийства или ограбления, то такой гнев будет по роду смертным грехом. Впрочем, он может оказаться и простительным по причине несовершенства акта, а именно в той мере, в какой он является внезапным движением чувственности. Но если такой акт продлится достаточно долго, то в таком случае он возвратится к своей родовой природе вследствие согласия на него разума. С другой стороны, если вред, к которому склоняет движение гнева, является по роду простительным грехом, например, если человек, рассердившись, беззлобно бранится, то такой гнев не будет смертным грехом, однако и продолжаться сколько-нибудь долго он может разве что акцидентно, например, если повлечет за собой большой скандал или что-то подобное.

Что же касается пьянства, то мы ответим, что оно по роду является смертным грехом; в самом деле, когда человек без какой-либо надобности, а просто из вожделения [выпить] вина, доводит себя до неспособности использовать разум, посредством которого он определяется к Богу и избегает совершения многих грехов, то это явно противно добродетели. Простительным грехом оно может быть разве что по неведенью или слабости, как когда человек бывает не осведомлен о свойствах вина или о своей собственной неподготовленности к его потреблению, то есть когда у него нет намерения напиться, поскольку в таком случае его опьянение вменяется ему в вину не как грех, а только как неумеренность в потреблении спиртного. Однако если он напирается часто, то неведенье уже не может служить ему оправданием, поскольку, похоже, он по собственной воле скорее предпочтет напиться, чем воздержаться от неумеренности в пьянстве; таким образом, его грех возвращается к своей видовой природе.

Ответ на возражение 2. Удержанное удовольствие не является смертным грехом за исключением тех случаев, когда [оно само по себе] является смертным грехом по роду. В таких случаях, если удовольствие не удержано, то налицо простительный грех по причине несовершенства акта, о чем уже было говоре-но выше (ведь и о гневе говорят как о продолжительном, и об удовольствии — как об удержанном тогда, когда они одобрены обдумавшим [ситуацию] разумом).

Ответ на возражение 3. Обстоятельство не сделает добрый акт злым, если не установит вид греха, о чем уже было сказано (18, 5).

Раздел 6. МОЖЕТ ЛИ СМЕРТНЫЙ ГРЕХ СТАТЬ ПРОСТИТЕЛЬНЫМ?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что смертный грех может стать простительным. В самом деле, простительный грех отстоит от смертного точно так же, как смертный грех — от простительного. Но, как было показано выше (5), простительный грех может стать смертным. Следовательно, и смертный грех может стать простительным.

Возражение 2. Далее, говорят, что простительный и смертный грех отличаются тем, что совершающий смертный грех любит тварь больше, чем Бога, в то время как совершающий грех простительный любит тварь меньше, чем Бога. Но может случиться так, что человек, совершая по роду смертный грех, любит при этом тварь меньше, чем Бога, как, например, тогда, когда кто-либо, не будучи осведомлен о том, что блуд является смертным грехом, вопреки любви к богу предается греху блуда, но при этом он ради любви к Богу воздержался бы от этого греха, если бы, предаваясь ему, знал, что действует вопреки любви к Богу. Таким образом, он совершает простительный грех и, следовательно, смертный грех может стать простительным.

Возражение 3, Далее, как уже было сказано (5), благо и зло отличаются больше, чем простительный и смертный грех. Но акт, который сам по себе зол, может стать добрым; так, когда судья приговаривает вора к смерти, то человекоубийство является актом правосудности. Следовательно, смертный грех еще скорее может стать простительным.

Этому противоречит то, что вечная вещь никогда не может стать временной, Но смертный грех заслуживает вечного наказания, тогда как простительный грех — временного. Следовательно, смертный грех никогда не может стать простительным.

Отвечаю: как уже было сказано (1) простительный и смертный грех отличаются как совершенное и несовершенное в роде греха. Затем, несовершенное может стать совершенным посредством некоторого дополнения, и потому простительный грех может стать смертным путем прибавления к нему некоторой относящейся к роду смертного греха порочности, как когда человек празднословит ради блуда. С другой стороны, совершенное не может стать несовершенным посредством некоторого дополнения, и потому смертный грех не может стать простительным путем прибавления к нему некоторой относящейся к роду простительного греха порочности, поскольку грех не уменьшится, если человек предастся блуду ради празднословия, но скорее отягчится вследствие дополнившего его изъяна.

Однако грех, который по роду является смертным, может стать простительным из-за несовершенства акта, поскольку в таком случае он, будучи не намеренным, а внезапным действием, не достаточным образом удовлетворяет условию морального акта, что очевидно из вышесказанного (2). Это происходит путем своего рода вычитания, а именно [вследствие отсутствия] намерения разума. И коль скоро моральный акт получает свой вид от намерения разума, то посредством такого вычитания упраздняется сам вид этого акта.

Ответ на возражение 1. Простительность отличается от смертности как несовершенное от совершенного, что подобно тому, как мальчик отличается от мужа. Но мальчик становится мужем, а муж мальчиком — нет. Следовательно, приведенный аргумент неубедителен.

Ответ на возражение 2. Если неведенье таково, что извиняет грех в целом, например, неведенье безумца или слабоумного, то тот, кто предается блуду в состоянии такого неведенья, не совершает никакого греха, ни смертного, ни простительного. Но если неведенье не является непреодолимым, то уже само такое неведенье — грех, который свидетельствует о недостаточности любви к Богу постольку, поскольку человек пренебрегает изучением тех вещей, посредством которых он может сохранить себя в любви к Богу.

Ответ на возражение 3. Как говорит Августин, «то, что само по себе зло, не может быть исполнено в добродетели ради какой бы то ни было доброй цели». Затем, убийство — это убийство невинного, и оно никоим образом не может быть исполнено в добродетели. Но, как указывает [тот же] Августин, приговоривший вора к смерти судья или убивавший врага общественного благоденствия солдат не являются убийцами.