Онлайн чтение книги Свадьба отменяется. Книга первая. Смотрины
Глава 2

К своему охотничьему дому Дорданд со спутниками добрались уже в темноте. С выездом из замка задержались специально, не желая попадаться на глаза любопытным путникам и бродячим торговцам. Иначе не дадут отдохнуть как следует, толпой набегут с утра пораньше с просьбами и товарами.

В небольшом двухэтажном каменном домике, одиноко стоящем на опушке леса, постоянно никто не жил. И хотя отсюда до Подгорья, небольшого городка, одного из четырёх, расположенных на территории герцогства, оставалось всего несколько миль, можно было не волноваться за сохранность герцогского имущества. Магистр давным-давно поставил тут свою защиту и каждую весну подправлял и усиливал, поэтому любопытным охотникам и любителям чужого добра попасть внутрь не светило никаким способом. Только обладатель специального магического ключа мог безбоязненно дотронуться до калитки, прорезанной в высокой каменной ограде. В этот раз её отпирал сам магистр, и он же распахнул ворота для спутников и кареты.

И всё же они были не первыми гостями домика – из трубы шёл лёгкий дымок, почти незаметный на фоне звёздного ночного неба. Дорданд спрыгнул прямо на крыльцо и, оставив лошадь заботам соскочивших с запяток кареты слуг, дёрнул незапертую дверь.

Из дома дохнуло теплом и запахом свежесваренного грога, таким заманчивым после скачки по утреннему холодку. Несмотря на погожие деньки, подаренные осенью, ночами ощутимо холодало, а на рассвете иногда и подмораживало.

– Ну, наконец! – Эртрайт в простой рубашке и охотничьей безрукавке был совершенно не похож на того франта, каким его привык видеть герцог, и все же оставался самим собой – веселым и немного легкомысленным молодым человеком. – Я уж думал, вы напрямик к мадам Стефе поехали – хорошенько отогреться с дороги.

– Да магистр Гизелиус так рвался туда… – заметив краем глаза вошедшего в дом старичка, в тон ему посетовал Дорд, – но я отсоветовал… думаю, мадам ещё не забыла прошлого раза.

Оба довольно захихикали, вспомнив этот самый прошлый раз, когда магистру зачем-то срочно понадобился ученик и он поздно вечером заявился в Подгорье. Естественно, идти в заведение Гизелиус и не собирался, он просто отправил туда на поиски Райта фантома, придав ему собственный облик. Только не подумал, что первой на полупрозрачного старичка, плывущего сквозь стены, наткнётся сама мадам, топающая по своим делам. Никто из её подопечных и постоянных клиентов и предположить не мог, что Стефа умеет так пронзительно визжать. Ну а когда женщина так визжит, любому может прийти на ум только одно – пора делать ноги.

Вот и прыгали изо всех окон полуголые кавалеры и ловили не менее раздетых дам. А иногда и поболее. Им всем ещё повезло, что особняк Стефы имеет только один этаж, хотя и вознесённый на довольно высокий фундамент – в полуподвале расположен уютный кабачок, принадлежащий ей же. Потому сильнее всех пострадал сам Гизелиус, поджидавший ученика возле входа. Ни одна из полуголых жертв не удержалась от едкого высказывания по поводу таких действий магистра.

– Балаболы, – проворчал себе под нос Гизелиус, направляясь к лестнице на второй этаж, но, не дойдя пары шагов, остановился и мстительно напомнил: – Ну вот чего вы застряли на проходе? Надеюсь, не забыли, что никто из слуг не должен видеть Райта?! Да и спиртного вам сегодня нельзя, иначе я не отвечаю за результат.

Друзья одновременно перестали ухмыляться, а Райт, ринувшийся наверх, в дальнюю спальню, едва заметно побледнел – он уже успел приложиться к своему кулинарному творению… правда, совсем чуточку…

– Небольшая доза может и не повлиять… будешь последним на очереди. Но больше ни капли… никто! Даже ужинать, я думаю, не стоит, сейчас всё приготовлю, и начнём, – бросил ему вслед магистр и важно потопал по ступеням наверх.

Слуги, вошедшие в дом с чёрного хода, после того как расседлали коней, напоили их и задали корма, были несказанно обрадованы предложением Дорда согреться горячим хмельным напитком. Правда, никто из них не догадывался, что магистр уже успел сыпануть туда какого-то загадочного снадобья из маленького фиала, но если бы и видели, то не придали тому никакого значения. Магистр частенько появлялся на кухне со своими травами, и после их добавления кушанья приобретали просто божественный вкус и аромат.

– Начнём с тебя, – изменил своё первоначальное решение магистр, сажая Эртрайта в кресло. – Мне нужен пример, чтобы никто не заподозрил подмены, долгосрочная иллюзия – дело тонкое. Выпей вот это.

– Яд? – пошутил Райт, принимая бокал и делая несколько пробных глотков.

– И яд в том числе, – невозмутимо кивнул магистр, – но и кроме него много разных компонентов. Мне нужно, чтобы ты абсолютно расслабился, но одновременно не раскис, иначе после закрепления иллюзии твои гримасы будут поистине ужасающими. Выпил? Приступаем. С этой минуты не говори ни слова, если будет неприятно или щекотно – терпи, не чихай, не чешись… зря я не добавил корней змеелистника, тогда не пришлось бы тебя об этом предупреждать… Впрочем, результат его применения крайне опасен: несколько лишних крупинок – и всё, простись с так любимым заведением навсегда. Хотя… не поздно добавить и сейчас.

Эртрайт, услышав такое кощунственное замечание, вытаращился на магистра, изо всех сил пытаясь изобразить умоляющий взгляд, и с ужасом почувствовал, что уже не владеет собственным лицом.

– Отлично, – пробормотал бессердечный магистр, – подействовало. Теперь замри и не дыши… слишком напряжённо.

Дорд сидел рядом с кузеном, прекрасно понимая, как сильно от его таланта натурщика будет зависеть успех их затеи. И все же не мог удержаться от любопытства, подглядывая за действиями Гизелиуса в висевшее за его спиной зеркало, обрамлённое простой рамой. Впрочем, сами действия, хотя и были ему абсолютно непонятны, особо интересными назвать язык не поворачивался. Беспрерывное махание руками под невнятное бормотание было похоже, на взгляд герцога, скорее на усыпляющее заклинание, чем на иллюзию, но магистру, разумеется, виднее. А вот постепенные перемены, происходящие с довольно примечательной внешностью Эртрайта, были безумно интересны.

Следить за тем, как пшеничные с золотом, вьющиеся волосы кузена становятся каштановыми и прямыми, как чернеют брови и их линия меняется на насмешливо изломанную, как припухлые яркие губы становятся жёстче и тоньше, а скулы выше и резче… Что и говорить, зрелище было завораживающим. И в какой-то момент, когда Дорд не смог отличить одно отражение от другого, стало просто ошеломляющим. Герцог даже глазами по очереди поморгал, желая убедиться, что изображение в зеркале не двоится.

– Фу, я должен немного передохнуть. – Магистр упал на стул и налил себе какого-то отвара из высокого графина зеленоватого стекла. – Извини… тебе не предлагаю, тут бодрящее.

– Ничего, я понимаю… – рассеянно кивнул Дорд и припомнил: – Так куда денем Монрата?

– А может… никуда не девать? – задумчиво протянул магистр. – Я тут подумал… не справиться тебе с работой слуги, ведь ты, небось, и понятия не имеешь, где они ночные горшки опорожняют и как моют, чтоб ландышем пахло?! Давай лучше сделаем тебя секретарём, так проще. Никто же не будет выпытывать, где ты взял секретаря, а если и найдётся особо настойчивый, так за три дня вполне можно сотню не очень грубых ответов придумать.

– А внешность? – почему-то этот вопрос очень интересовал герцога.

Нет, разумеется, он не собирается добиваться чьего-то внимания, но и стать откровенно непривлекательной личностью как-то не был готов. Тем более что это не карнавальная маска на один вечер, а его облик на всё время пребывания на водах.

– Немного сглажу твои черты… сменю цвет волос, проще на чёрный, ну и пару приметных особенностей добавлю или уберу… пожалуй, и все. Как давно замечено, люди больше всего доверяют тем, кто похож на них внешне… вот и подтвердишь это правило. Ну как?

– Ладно, – вздохнул украдкой герцог, осознав, что абсолютно не готов расширять свои познания о ночных горшках, – приступай.

– Ну, любуйся. – Примерно час спустя магистр наконец отодвинулся от герцога. – А вот эти амулеты никогда не снимать! И следи за речью… больше ты не герцог!

Гизелиус подал господину серебряную серьгу с агатом. Вторую, похожую, но из золота и с любимым Дордом черным жемчугом осторожно застегнул на мочке уха давно уснувшего Райта.

– Гизелиус, – встревожился герцог, внезапно сообразивший, что именно они натворили, – а что будем делать, если случится непредвиденное? Ну… очень плохое непредвиденное?

– Я уже всё продумал, – успокоил хозяина магистр, – приготовил документ, где сегодняшний обмен личинами представлен как шутка… богатым и свободным молодым дворянам свойственно шутить… у каждого из нас будет по копии, подписанной всеми. Они будут храниться в надёжных местах именно на такой, как ты говоришь, самый крайний случай.

– Спасибо, Гизелиус, ты снял камень с моего сердца, – смущённо пробормотал Дорданд, понимая, что отец никогда не поступил бы так опрометчиво.

– Такова моя обязанность. – Магистр беспечно пожал плечами и брызнул холодной водой на Эртрайта. – Идите спать, утром собирались выехать пораньше.

Новоиспечённый секретарь довольно фамильярно похлопал по плечу своего хозяина, но тот даже глаз не раскрыл, отнюдь не желая расставаться с тёплым местечком. Тогда Дорд решительно сдёрнул его с кресла и едким тоном осведомился, где милорд желает спать: под лестницей, вместе с мышками, или на коврике у кровати магистра?

– Эй, а это кто?! – отшатнулся Райт, заслышав чужой голос.

И ошеломлённо шлёпнулся назад в кресло, поняв, что и сам говорит как-то не так.

– Неужели у меня такой голос? – подозрительно нахмурившись, обернулся к магистру Дорд, озадаченный не меньше Райта.

– Именно такой, – безапелляционно сообщил Гизелиус бдительно уставившимся на него лордам, – люди никогда не узнают собственный голос, услышав со стороны. Поверьте мне, Райт сейчас говорит точь-в-точь как Дорд. Разница в другом: милорд никогда не смотрит так растерянно. У тебя три дня, ученик, чтоб научиться хоть немного подражать уверенному и твёрдому взгляду герцога.

– А мы не можем… представить, будто на водах он немного… как бы это сказать… разрешил себе расслабиться?! – неуверенно предложил Эртрайт, украдкой строя своему отражению в зеркале самые невероятные гримасы.

– Попробуй представь, – саркастически фыркнул Дорданд, – а я посмотрю.

– Кстати… а как его зовут? – попыхтев с минуту, но так и не сумев представить такого невозможного поворота событий, решил сменить тему подложный герцог.

– Действительно, – обернулся к магистру Дорд. – А ты же обещал всё продумать?!

– Вот список. – Начиная понемногу раздражаться, магистр протянул клочок пергамента. – Выбирайте!

– Атан, Батан, Ватан, Гатан, Дитан… Какие-то собачьи клички! – Дорд недовольно поджал губы. – А ничего поизящнее не было? Мы вроде договаривались, что секретарь будет из знатной семьи?

– Тогда Ронофан или Моледикт. – Гизелиус пожал плечами и недвусмысленно указал гостям на дверь. – Можете подумать на досуге.

– Еще смешнее. – Внезапно Дорд понял, что изо всех мужских имен ему нравится именно то, которым он теперь называться не может, – своё собственное.

– Ты в этом облике немного похож на моего троюродного брата… – задумчиво бурчал Райт, первым топая по коридору – их комнаты были в другой стороне, – его зовут Сигизмунд…

– Издеваешься? – понял расстроенный потерей любимого имени герцог. – Так я ведь могу и передумать! Идём назад к магистру!

– Ну почему сразу – издеваюсь?! Просто пытаюсь натолкнуть тебя на мысль…

– А натолкнёшься сам, и не на мысль, а на мой кулак… – пригрозил Дорд, на самом деле никогда и пальцем не тронувший кузена.

Но вовсе не был он таким уж правильным и добрым, просто не мог после обстоятельств их первого знакомства. И тут ему пришла в голову замечательная мысль.

– Меня зовут Кайдинир, коротко Кайд, – торжественно объявил он кузену и важно прошествовал в собственную комнату.

А через миг выскочил оттуда с невероятно сердитым лицом и, отстранив изумлённого Райта от его собственной спальни, захлопнул перед ним дверь.

Эртрайт ошеломлённо постоял, соображая, что всё это означает, затем, так ни до чего и не додумавшись, осторожно заглянул в отвергнутое другом помещение.

На столе важно восседал полупрозрачный фантом Гизелиуса и держал в руках написанный огненными буквами пергамент.

– Здесь спит ГЕРЦОГ! – издевательски сообщала понятная только друзьям надпись.

* * *

Утро наступило как-то очень скоро, и Дорд чувствовал себя совершенно невыспавшимся, когда услышал мелодичный звонок, будивший гостей в охотничьем домике. Ещё не открыв глаза, милорд, напрочь забыв спросонья, что спит в чужой комнате, попытался слезть с постели не в ту сторону. Стена очень убедительно ему об этом напомнила, а зеркало, в котором Дорд собирался разглядеть ушибленный лоб, испортило настроение ещё больше, выставив навстречу злое лицо чужого черноволосого мужчины.

От неожиданности мгновенно проснулось и сработало натренированное на внезапные атаки чувство самосохранения. Дорданд отпрыгнул от зеркала и схватился за кинжал, и лишь тут до него дошло, что никакого нападения не было. Герцог расстроился ещё больше, с чувством прорычал неподобающее его светлости простонародное выражение и отправился умываться.

В отличие от Эртрайта, обладавшего лёгким, уживчивым характером с примесью немалой доли легкомысленности и даже авантюризма, Дорд никогда ранее не был замечен в склонности к различного рода шуткам и розыгрышам. И теперь, решившись на эту не свойственную ему авантюру, никак не мог привыкнуть к мысли, что он уже не он и вообще – никто. Ожесточённо плеская в незнакомое лицо ледяную воду, герцог сердито проклинал всех знакомых и незнакомых правителей, мечтающих о присоединении чужих королевств и ханств. И ломающих ради этого судьбы и жизни собственных детей. Ну, действительно, если бы не прожекты королевы Имганта, для чего могло принцессе Аглессе понадобиться выходить замуж именно за него?! Неужели она не смогла бы найти супруга поближе?

Или недостаточно ей собственных богатств, от которых, по рассказам дядиных шпионов, просто ломятся подвалы Имгантского королевского дворца?!

– Дорд, завтрак на столе, мы ждём, – раздался за дверью дипломатичный голос магистра, и прозвучавший в нем намёк обозлил герцога ещё больше.

Он, не торопясь, закончил умывание и, скептически кривя губы, остановился перед шкафом с одеждой, собираясь найти для себя подходящее одеяние. Однако в душе герцога появилось сомнение в успехе этой попытки. Райт, которому принадлежали все висевшие тут камзолы и штаны, обожал одеваться очень ярко и нарядно. Нет, герцог нисколько не осуждал за это парня, проведшего детство в бедности, граничащей с нищетой. Дядья Дорданда по материнской линии были гордыми и щепетильно честными дворянами, но, к сожалению, это редкое и достойное уважения качество не приносило достатка в их старинные дома.

Разумеется, отец Дорда всячески старался им помочь, дарил на все праздники щедрые подарки, приезжая в гости, привозил возы продуктов и вещей, которые потом старался «забыть», но этого было мало. А брать деньги «в открытую» они категорически отказывались, вот и придумал Агранат, как потом сам признался, только для того, чтобы подкормить племянников, пригласить их пожить летом в Анриме.

Но первые же дни принесли досадное понимание ошибочности этой затеи. Старшие племянники строго следили за младшими, чтобы те вели себя достойно и не хватали незнакомые лакомства, словно «придорожные попрошайки».

И в первый же вечер Дорд застал в дальнем ягоднике, куда регулярно наведывался в поисках первого урожая, потрясшую его сцену. Старший кузен сердито хлестал по щекам шестилетнего Райта, сквозь зубы приговаривая, что научит того вести себя подобающе.

Юный герцог коршуном налетел на обидчика, а когда пойманные с поличным подростки бросились врассыпную, схватил зарёванного Эртрайта за руку и потащил в замок.

Немедленно были призваны все лекари, посланный на кухню слуга притащил полный поднос деликатесов и сладостей, а Монрат, бывший тогда простым лакеем, доставал из сундуков самые нарядные костюмы Дорданда, игрушки и книжки.

С того дня и началась их дружба, а в собственный дом Эртрайт так и не вернулся. Впрочем, у его матери, болезненной и бледной женщины, запомнившейся Дорду по редким визитам, было ещё двое младших детей, кроме Эртрайта, и она не особенно расстраивалась из-за его отсутствия.

А когда чуть больше года назад во время охоты пропали на болотах и больше не вернулись герцог и герцогиня Анримские, в завещании, открытом по истечении трёх лун, кроме документов, предназначенных для Дорданда, был найден и указ для Эртрайта. О назначении его шестнадцать лет назад на должность компаньона юного герцога с выплатой солидного жалованья. За долгие годы набежала круглая сумма, но Эртрайт в тот день поступил по-своему, поразив даже Дорда.

– Прости, дядя, – сказал он печально, подняв к небу мокрое от слёз лицо, и бережно положил указ в горящий очаг, – но я живу тут по велению сердца, а не за деньги.

Уже на следующий день Гизелиус по просьбе Дорданда нашёл ловкого человечка, который за зиму провернул одно очень хитроумное дельце. Было куплено и оформлено на имя пожилого и бездетного дальнего родственника Эртрайта небольшое, но доходное поместье, и вскоре там поселился сам старый лорд и куча слуг, нанятых на неизвестно откуда взявшиеся деньги. Взамен он составил прижизненную дарственную на имя горячо любимого племянника, и она ждала своего часа в сейфе герцогского поверенного.

Тяжело вздохнув, герцог отбросил накатившие так некстати воспоминания и достал из шкафа тёмно-серый дорожный костюм, самый скромный из обнаруженных. Затем быстро переоделся и решительно шагнул в длинный, как коридор, холл второго этажа. Торопливо спустился по лестнице, решительно распахнул дверь в столовую и ошеломлённо замер, обнаружив направленный на него арбалет и занесённый над головой меч.

– Стойте! – встревоженный крик вскочившего с места Райта заставил слуг замереть. – Это лорд Кайдинир, мой доверенный секретарь. Он прибыл сюда ещё вчера, но отдыхал с дороги.

– В комнате лорда Райта? – недоверчиво протянул Монрат, опуская арбалет.

– Лорд Эртрайт ближайшие пару месяцев проведёт в гостях у своих тётушек, а его обязанности будет исполнять секретарь, – сердито буркнул Райт и опустился на место, жестом показывая Дорду на свободный стул рядом с собой. – Проходи, Кайд.

– Спасибо, милорд, – с едва заметным ехидством процедил герцог и занял указанное кресло, на котором раньше не имел права сидеть никто, кроме его кузена.

– Спасибо, я имя запомнил, иначе… – хмуро пробурчал Райт, с ненавистью поглядывая на молочную пшеничную кашу, которую по традиции варили на завтрак для герцога.

– Можно и мне такой кашки?! – Ситуация понемногу раздражала герцога всё больше, и он все чаще бросал возмущённые взгляды на Гизелиуса, самозабвенно уничтожавшего любимый омлет.

Если это называется, всё предусмотрено, тогда что в понимании магистра – «спонтанные действия»?

– Не побрезгуешь моей? – В тёмно-серых глазах лжегерцога, даже не прикоснувшегося к ненавистной каше, мелькнула горячая надежда, и Дорд внезапно почувствовал, как у него невольно начинает улучшаться настроение.

Как ни крути, а Райту ещё труднее, чем ему. Ведь новоиспечённый секретарь начинает жизнь с чистого листа и может выбирать себе привычки и пристрастия, а Райту никуда не деться от ненавистной каши и нелюбимых им телячьих бифштексов.

– Ваша светлость очень добры. – Кайд склонил голову, чтобы скрыть мелькнувшую на губах усмешку, и решительно забрал у друга тарелку с традиционным завтраком.

А Райт, облегчённо вздохнув, торопливо пододвинул к себе блюдо с фаршированными рулетиками из бледно-розовой ветчины. Это было самое любимое кушанье лжегерцога, впервые отведанное им много лет назад. Именно за неумеренное пристрастие к незнакомому деликатесу мальчик и получил в тот день несколько хлёстких пощёчин от одного старшего брата и верную дружбу другого.

Лжегерцог слукавил, сообщая Дорду при слугах, будто еле запомнил выбранное им имя: кузена, воспитывающего его когда-то в духе «гордой бедности», звали Кайдинир. Давно прощённый Райтом «воспитатель» несколько лет назад погиб на дуэли, и причиной тому были именно гордость и бедность. Гордость не позволила отказаться от дуэли с наглым купеческим отпрыском, а бедность, помешавшая в своё время нанять хорошего учителя, подвела в бою.

Гизелиус перевёл дух и незаметно опустил в карман крошечный пузырёк с успокаивающим зельем, каким он в случае «грозы» собирался слегка «надушить» воздух в столовой. Занятия алхимией, к которой у магистра был истинный талант, давно доказали магистру, что в большинстве случаев сведущий человек вполне может обойтись и без магии, одними зельями. Ведь хотя снадобья, сваренные с применением магии, давно придуманы на все случаи жизни, однако пользоваться ими, когда на тебе висит заклинание личины или защиты, нужно с большой осмотрительностью. Все заклинания, имеющие общую основу, имеют обыкновение смешиваться и выдавать непредсказуемый результат.

На улице тем временем разгулялась непогода, и ехать в Подгорье, куда обоз отправился ещё вчера, кузены решили в экипаже.

Карета, сработанная лучшими мастерами королевства для дальних путешествий, была не столь изящна, как её сестры, предназначенные для парадных выездов и коротких прогулок, зато необычайно комфортна и уютна.

Даже для пары лакеев, обязанных сидеть на запятках, была устроена на багажной площадке маленькая кабинка, чтобы на них не попадали ни грязь, ни дождь. Хотя сами лакеи, успешно совмещающие это звание с обязанностями охранников, бурчали, будто так им неудобно следить за придорожными кустами и значительно дольше соскакивать в случае нападения. Да только кто собирался их слушать?!

Зато господам, с которыми ехал и Монрат, наоборот, карета очень понравилась. Мягкие диваны, на ночь можно было сдвинуть и получить просторное ложе, откидные столики и множество ящичков и карманов для необходимых в долгом путешествии мелочей скрашивали дорожные неудобства. Например, там можно было хранить расчёски и зеркала, игральные кости и книги, установить кружку с напитком или туесок с ягодами.

Впрочем, сейчас друзей не интересовали ни кости, ни собственные лица, лишь возможность немного возместить недобранные часы сна. И потому вскоре новый секретарь чутко спал, привычно положив руку на рукоять пристёгнутого под плащ кинжала, а его сосед, одетый в герцогский камзол, подтянул ноги, словно собираясь свернуться в клубок, и сладко посапывал, засунув под щеку маленькую подушечку.

Монрат, сидевший на переднем сиденье рядом с магистром, некоторое время с недоумением разглядывал несвойственную герцогу позу и хмурил в задумчивости лоб. А когда наползавшая на лоб секретаря шляпа полностью прикрыла его лицо, изумлённо выдохнул и, повернувшись к магистру, уставился на того с оскорблённым возмущением.

– А никто и не обещал, что будет легко, – пробурчал Гизелиус тихонько и красноречиво развёл руками.

Одновременно поклявшись себе после поездки на воды взять, наконец, отпуск, в котором не был уже четверть века.