Онлайн чтение книги Ласточки и амазонки Swallows and Amazons
Глава 6. ЖИЗНЬ НА ОСТРОВЕ

Весь следующий день прошел в трудах и заботах. Начался этот день очень рано, Почему-то солнце, просвечивающее сквозь палатку, куда быстрее прогоняет сон, чем солнце, заглядывающее в комнату сквозь окно. Титти проснулась первой и некоторое время лежала, глядя, как на белых стенках палатки ведут игру пятна тени и света – это солнце пробивалось сквозь колышущиеся кроны деревьев. Затем девочка подобралась к выходу из палатки и высунула голову наружу, принюхиваясь к влажному утреннему воздуху и прислушиваясь к разнообразным звукам – шелесту листьев над головой и плеску воды, долетавшему от берега. Затем Титти услышала голоса из второй палатки. Значит, мальчишки тоже проснулись.

– Джон! – послышался голос Роджера.

– Чего?

– Мы на острове.

– Конечно, на острове. Разве ты этого не знал?

– До тех пор пока окончательно проснулся – не знал. Я думал, мне все это приснилось.

– Эгей! – позвала Титти. – Доброе утро!

– И тебе того же.

– Утро доброе, Титти.

Джон и Роджер подползли к пологу своей палатки и тоже высунулись наружу.

– А где Сьюзен? – спросил Роджер.

– Она еще спит.

– Нет, не сплю, – возразила Сьюзен, переворачиваясь на спину и протирая глаза. – Который час? Не пора ехать за молоком?

Джон скрылся в палатке, чтобы взглянуть на свои часы. Теперь часы гордо именовались хронометром, поскольку Джон был капитаном корабля.

– Без трех минут семь, – сообщил капитан. Он хотел было сообщить время в морских терминах, однако долго не мог сообразить, как это сделать.

– Интересно, на ферме уже подоили коров? – спросила Сьюзен.

– Я съезжу за молоком, – заявил Джон.

– Погоди, – остановила его Сьюзен. – Наверное, в этот раз мы должны плыть туда все вместе. Каждый из нас будет знать дорогу до той фермы, а на ферме будут знать нас всех в лицо, и тогда в другие дни любой из нас сможет сплавать за молоком.

Весь экипаж быстро оделся и совершил утреннее омовение в бухте, где вчера они высадились на берег. Поскольку все спешили, то омовение было коротким – ребята лишь вымыли руки, лица и почистили зубы. Затем все четверо пробрались сквозь густой подлесок к тайной гавани на южной стороне острова. Корабль стоял там, где его оставили вчера, и слегка покачивался на слабой зыби. Корабельные скамьи все еще были влажными от росы, несмотря на то, что солнце уже припекало как следует, так что прежде, чем усесться, ребятам пришлось протереть банки носовыми платками. Когда все было готово, юные путешественники осторожно провели «Ласточку» между камнями, подняли на мачту отсыревший за ночь коричневый парус и взяли курс на огромный дуб, красующийся на берегу озера. Высадившись в условленном месте, они затащили нос «Ласточки» на берег и крепко привязали фалинь к большому камню, а затем все вместе отправились на ферму Диксонов.

Эта ферма, как и Холли-Хоув, находилась неподалеку от озера, на вершине пологого холма. Поросший травой склон холма использовался как выгон для скота, а наверху, вокруг фермы, густо рос чернослив. Ребята не знали, как представиться хозяевам фермы – не слишком ли долго будет объяснять, откуда в этих водах взялось судно «Ласточка» и его бравый экипаж? Однако миссис Диксон избавила их от этих хлопот, сразу же заявив:

– А, это вы будете приезжать за молоком? Я вижу, вы пришли со своим бидоном. Это хорошо, мы как раз сейчас доим коров.

Забрав бидон, она ушла куда-то на несколько минут, а когда вернулась, в бидоне уже булькало свежее парное молоко.

– Вот, держите, – сказала миссис Диксон. – И запомните, если вам понадобится что-то еще, то не стесняйтесь прийти сюда и попросить.

Юные путешественники еще не успели откланяться, когда из-за угла вышел мистер Диксон – высокий тощий мужчина в фермерской одежде.

– Сегодня отличная погода, – бросил он на ходу и скрылся в доме.

На этот раз экипаж «Ласточки» решил причалить не в тайной гавани, а в бухте возле лагеря.

– Ветер северо-западный, – пояснил капитан Джон, – и бухта хорошо защищена от него.

Предстояло еще развести костер и приготовить завтрак. Этим занялась боцман Сьюзен, однако остальные были так голодны, что слонялись поблизости от очага, нетерпеливо наблюдая за приготовлением трапезы. После завтрака путешественники еще раз обошли остров, но никаких новых открытий сделать, им не удалось. Потом боцман Сьюзен и матрос Титти взялись за обустройство и уборку лагеря, а капитан и юнга поплыли в Холли-Хоув, чтобы отвезти почту. Вся почта состояла из одного- единственного короткого письма. Да и то Титти решила написать это письмо лишь тогда, когда Джон и Роджер уже подняли парус, соби-раясь отплывать. У нее не хватило бы времени даже на написание такого короткого послания, однако после завтрака ветер усилился, и капитан Джон приказал зарифить парус. Пока он обучал юнгу этому нелегкому искусству, Титти наскоро настрочила письмо. Оно гласило:

«Дорогая мамочка!

Мы шлем тебе нашу любовь с необитаемого острова и надеемся, что

у тебя все в порядке. У нас все хорошо.

Целую. Твоя любящая дочь,

матрос Титти ».

– Но ведь мама была здесь только вчера вечером! – удивился капитан Джон. – Какой смысл посылать ей письмо сегодня утром?

– Ну ладно, я все равно его уже написала, – отмахнулась Титти.

Так что «Ласточка» плыла к Холли-Хоув с почтой на борту.

Ветер действительно окреп, и лодка буквально летела вперед, кренясь так, что время от времени волны едва не перехлестывали через планшир. Острый нос срезал верхушки с невысоких водяных гребней, и шквал прохладных брызг обдавал лица капитана и юнги. Когда «Ласточка» обогнула остров, пришлось идти против ветра, чтобы добраться до Холли-Хоув. Маленькое судно лавировало, рыская по озеру туда-сюда. При каждом повороте корпус лодки дрожал и валился то на один борт, то на другой, но потом коричневый парус, наполнялся ветром, и «Ласточка» вновь выпрямлялась и набирала скорость. Волны звонко бились о планшир.

Один из зигзагов лавировки привел судно прямо в залив баржи. Прежде чем выполнить поворот, Джон провел «Ласточку» поблизости от самой баржи, так что ребята сумели как следует рассмотреть обиталище пирата. Мужчина, которого Титти назвала пиратом на покое, сидел на палубе. Тент и палубная надстройка защищали его от ветра. Проходя вдоль кормы баржи, Джон и Роджер рассмотрели, что пират пишет что-то, сидя в кресле и положив бумагу на колени. Зеленый попугай переминался на перилах ограждения, одним глазом посматривая сверху вниз на «Ласточку». Ветер ерошил перья на его спине. Пират на несколько секунд оторвался от своих бумаг, взглянул на мальчишек и снова погрузился в работу.

– Что он делает? – спросил Роджер.

– Попугай? – переспросил Джон.

– Нет, пират, – отозвался Роджер.

– Наверное, рисует карту, на которой показано, где зарыто сокровище, – предположил Джон. – Внимание, приготовиться к повороту!

«Ласточка» изменила курс и направилась прочь из залива. Она прошла с северной стороны от гигантского буя, к которому была пришвартована баржа, и коричневый парус скрыл «пиратское судно» от глаз Джона и Роджера до тех пор, пока буй не остался позади. Однако в течение нескольких секунд они имели возможность поближе рассмотреть нос баржи и заметили на нем некий предмет. Этот предмет придавал невыразимо пиратский вид старой калоше, выкрашенной в темно-синий цвет и превращенной в плавучий дом.

Роджер заметил это первым. Джон был слишком занят маневрированием, и все его внимание было обращено на парус – следовало держать руль так, чтобы парус все время был подставлен ветру, но не надувался слишком сильно. И, кроме того, необходимо было держать курс бейдевинд – чтобы ветер дул в правую скулу. «Ласточка» шла довольно быстро, и Джон успел лишь мельком заметить то, что Роджер увидел раньше его. И, тем не менее, ни у капитана, ни у юнги не оставалось ни малейших сомнений.

– У него есть пушка! – воскликнул Роджер. – Смотри, смотри!

На фордеке баржи, по правому ее борту, высовывала круглое блестящее дуло самая настоящая пушка – ярко начищенная медь сверкала на фоне темно-синего настила. Должно быть, когда-то эту пушку использовали для подачи сигнала к началу парусных гонок. Теперь она красовалась на деревянном орудийном лафете, полностью готовая к стрельбе. Даже для капитана Джона это было убедительным доказательством того, что синяя баржа – не просто плавучий дом какого-то старого чудака. Медная пушка и зеленый попугай.

– Титти, кажется, была права, – признал капитан Джон.

Он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, нет ли еще одной пушки на левом борту баржи. Будь там вторая, пушка, это окончательно решило бы вопрос, однако ее не оказалось. Но все же даже одна пушка – это весьма убедительно.

Зачем ставить пушку на корабле, где нет никаких зловещих тайн?

Роджеру ужасно хотелось поговорить обо всем увиденном и Особенно о пушке, но Джону было не до того. Невозможно говорить о чем-либо и одновременно управлять маленьким парусным суденышком, если при этом приходится идти против сильного ветра. Более того, при этом некогда даже выслушивать то, что говорят вам. Приходится напряженно высматривать на воде темные полосы, свидетельствующие о том, что приближается очередной шквал. Нужно вовремя успеть ослабить шкот или же привестись к ветру. И потому Роджеру вскоре пришлось отказаться от всяческих попыток поболтать о пушке и попугае.

Наконец «Ласточка» миновала Дариен и вошла в залив Холли-Хоув. Джон и Роджер привязали носовой фалинь к кольцу, вделанному в мол у лодочного сарая, а потом спустили парус. Выбравшись из лодки, они зашагали вверх по полю к ферме. Всего лишь три дня назад Роджер бежал по этому полю зигзагами, изображая чайный клипер, идущий против ветра. Тогда в воротах Холли-Хоув его поджидала мать, а в руках у нее была телеграмма от мистера Уокера – отец сообщал, что разрешает Джону, Сьюзен, Титти и Роджеру плавать по озеру и жить на острове. Но сегодня не было нужды лавировать по полю и воображать себя парусным судном. Теперь Роджер был настоящим юнгой с настоящего корабля и вместе со своим капитаном сошел на берег по важным дедам. Со вчерашнего дня тропинка, ведущая через поле, лес на Дариенском пике и ферма Холли-Хоув стали для него чужими землями. Все вокруг сделалось иным – ведь сейчас Роджер прибыл сюда на корабле, преодолев водное пространство, отделяющее эти земли от острова, который теперь был его домом. Это было совсем не то, что жить здесь постоянно и смотреть на недоступный остров с вершины Дариенского пика. Возвратиться туда, где когда-то жил, – это почти то же самое, что исследовать доселе незнакомую местность. Как будто ты открыл страну, которую прежде видел во сне, – все точно такое же, как ты ожидал, но тем не менее все кажется новым и чудесным.

Почему-то казалось странным, что можно вот так, запросто, подойти к двери фермы Холли-Хоув. Джон остановился на пороге и негромко постучался. В доме все было так же, как и прежде. Мать сидела за столом и писала письмо отцу. Нянюшка устроилась в кресле с вязанием. Пухленькая Викки играла на полу с серой плюшевой овцой. Нос у овцы был черный и блестящий.

– Привет, – сказала мать, подняв взгляд от письма. – Как спалось?

– Спалось как обычно, – ответил Джон, – и мы проснулись вовсе не рано, что бы ты ни говорила. По крайней мере не очень рано.

– Вы уже забрали молоко с фермы Диксонов? Все прошло нормально?

– Да.

– Мне понравилась та туземка на ферме, – добавил Роджер.

– Мне тоже, – кивнула мать. – Мы с ней беседовали вчера.

Нянька, казалось, совершенно не сознавала, что беседует с моряками, прибывшими из дальних земель.

– Я смотрю, вы еще не простудились насмерть на своем острове, – проворчала она. – Без вас тут так тихо и спокойно, просто праздник. И скажите-ка мне, мастер Роджер, вы не забываете чистить зубы? Я, помнится, не видела среди ваших вещей стаканчика для полоскания.

– К нашим услугам целое озеро, – отозвался Роджер.

– Мы привезли почту, – напомнил Джон. – Письмо от Титти.

Он вытащил из кармана письмо и протянул матери. Та вскрыла послание и внимательно прочла его.

– Нужно написать ответ, – сказала она.

– Мы прибыли за грузом, – сообщил капитан Джон. – Мы забыли взять удочки.

– Ну конечно, они вам понадобятся, – согласилась мать. – И еще принадлежности для купания. Вчера они висели на веревке и сушились, и я заметила их только сегодня утром. Вы еще не купались там у себя, на острове.

– Сегодня утром мы не купались, – ответил Джон.

– Искупаемся завтра, – добавил Роджер.

– Что ж, только выберите место получше – чтобы на дне не было водорослей, – посоветовала мать. – И не давайте Роджеру забираться на глубину.

– Это только до тех пор, пока я не научусь плавать, – гордо заявил Роджер. – Я уже почти научился.

– До тех пор, пока ты не научишься плавать на груди и на спине. Как только ты освоишь эти два способа, все будет в порядке. Но лучше тебе не лезть сразу на глубокое место, пока ты не будешь уверен, что сможешь проплыть большое расстояние. А теперь соберите все нужное для рыбалки, а я пока напишу ответ на это письмо.

Джон и Роджер отправились в сарай и сложили рыболовные принадлежности. Разобрав четыре складные удочки, они поместили их в отдельные чехлы. Потом упаковали поплавки, крючки и катушки в большую банку из-под кофе. Тем временем нянька собрала все купальные принадлежности в кучу и увязала их в по-лотенце. Мать уже ждала на крыльце – она вручила Джону и Роджеру два письма. Одно из них было адресовано Титти, и в нем говорилось: «С любовью от всех оставшихся дома. Спасибо большое за душевное послание». Другое письмо следовало вручить Сьюзен. В этом письме было сказано, что боцман должна по-просить у миссис Диксон немного салата-латука: ведь если путешественники не будут есть овощей и свежей зелени, они могу заболеть цингой. Еще миссис Уокер вручила сыновьям большой пакет гороха.

Скажите Сьюзен, чтобы варила его в кипящей соленой воде, а потом подавала к столу с маслом, – наставляла мать. Помимо того, она выделила путешественникам большую коробку шоколадного печенья. – Думаю, что вашему боцману вряд ли удастся приготовить пудинг на костре. Это будет взамен пудинга.

Капитан и юнга еще раз зашли в дом, чтобы попрощаться с Викки. Мать проводила моряков до причала и помогла нести вещи. Когда они спускались к озеру, она заметила:

– Ветер сегодня дует сильнее, чем вчера.

– Мы зарифили парус, – сообщил Роджер.

– Ты лично? – переспросила мать.

– Я помогал, – признался Роджер.

– Какой шкентель ты завязываешь первым? – спросила мать.

– Самый ближний к мачте, – ответил Роджер. – Потом тот, что на конце укосины, а в последнюю очередь – рифовые узлы в средней части паруса.

– А какие узлы ты будешь развязывать первыми, чтобы распустить парус?

– Сперва рифовые, – сказал юнга, – потом шкентель на конце укосины, а самым последним – тот, который около мачты.

– Это верно, – кивнула миссис Уокер. – В вашем экипаже тупиц нет.

Джон и Роджер погрузили вещи в лодку, поставили парус и направились к выходу из залива.

– А у пирата на барже есть пушка! – крикнул Роджер уже издалека. Он совсем забыл сказать об этом матери до отплытия.

– Вот как? – откликнулась миссис Уокер. – Ну ладно, до встречи, путешественники!

На этот раз ветер был попутным, к тому же довольно сильным, так что «Ласточка» не плыла, а летела, оставляя за кормой длинный пенный след. Она прошла довольно далеко от залива Баржи, и потому Роджер и Джон не смогли как следует разглядеть что-либо. Однако они заметили, что хозяин плавучего дома встал со своего места, прошел на корму баржи и, опершись о перила, стал рассматривать их в бинокль. Несколько секунд спустя «Ласточка» миновала холмистый мыс на южной стороне залива, и баржа скрылась из виду.

Вскоре они уже подплывали к острову. И если Холли-Хоув теперь казался им чужой землей, то остров был родным и знакомым. Капитан и юнга смотрели, как впереди вырастает лесистый клочок суши, и предвкушали, как высадятся на берег, войдут в лагерь и увидят белеющие под деревьями палатки… И как же радостно было узреть поднимающийся над деревьями дымок, зная, что это дымит разожженный боцманом костер.

– Должно быть, уже пора обедать, – заметил Роджер.

– А на обед будет пирог с мясом, – облизнулся Джон. – Эгей, а вон и матрос, стоит на часах!

Титти действительно стояла на наблюдательном пункте под высокой сосной. Увидев «Ласточку», она помахала рукой и побежала вниз.

– Помчалась сказать Сьюзен, что мы подплываем, – догадался Роджер.

Пока юнга и капитан совершали рейс в Холли-Хоув, у боцмана и матроса, остававшихся на острове, хватало своих забот. Они сделали небольшую насыпь из крупных булыжников, чтобы можно было зачерпнуть из озера чистой воды с более глубокого места. Еще с насыпи было гораздо удобнее мыть тарелки и чашки. Потом девочки почистили картошку и долго варили ее в кастрюле, время от времени тыкая в картофелины вилкой, чтобы проверить, не готовы ли они. Наконец картошка сделалась рыхлой, как губка. Тогда боцман взялась за приготовление бутербродов и нарезала их целую горку. Обед был готов. Как раз в эту минуту с наблюдательного пункта примчалась Титти и сообщила о приближении «Ласточки». Не останавливаясь, матрос Титти побежала к берегу, чтобы встретить отважных мореплавателей.

– У нас для тебя есть письмо, – крикнул ей Роджер, – и еще одно для Сьюзен. А у твоего пирата есть пушка, и мы ее видели!

– Настоящая пушка? – не поверила Титти.

– Самая настоящая, – заверил капитан Джон.

– Я знала, что он пират! – воскликнула девочка.

Титти потащила в лагерь купальные принадлежности, Роджер нес удочки и снасти, а Джон – жестянку с печеньем и пакет с горохом. С мясным пирогом четверо исследователей управились за несколько минут. Пирог был холодным, но картошка была слишком горячей, и съесть ее прямо сейчас было бы затруднительно, так что ее оставили на второе. На десерт были яблоки и печенье.

Сьюзен прочла адресованное ей письмо.

– Мама пишет, что я должна кормить вас салатом, горохом и всем таким прочим, а не то вы все заболеете цингой. А что такое цинга?

– Моряки мрут от нее как мухи, – важно сообщила Титти.

– На ужин у нас будет горох, – решила Сьюзен. – Так что тебе и Роджеру поручаю лущить его.

Юнга и матрос налущили полкастрюли гороха, пока боцман мыла посуду после обеда.

Ветер снова несколько утих, поэтому Джон вернулся к «Ласточке» и распустил парус. Покончив с делами, все четверо юных мореплавателей забрались в лодку и направились вдоль острова на юг, туда, где озеро становилось шире, а потом сужалось вновь. Далеко на юге виднелся дымок, вьющийся над трубой парохода.

– Должно быть, там, как и в Рио, есть гавань, – сказала Титти, – а вокруг нее на материке обитают дикие племена.

– Нам не хватит и нескольких лет, чтобы побывать повсюду, – отозвался Роджер.

– Мы сделаем свою собственную карту, – постановил Джон, – и год за годом будем наносить на нее все места, где нам доведется побывать, – до тех пор, пока не исследуем все вокруг.

Они управляли «Ласточкой» по очереди. Сьюзен, конечно же, почти так же хорошо управлялась на руле, как и капитан Джон. Матрос Титти быстро обучалась этому искусству, и до того, как судно вернулось обратно на остров, даже юнге Роджеру позволили немного порулить – хотя Джон все время сидел рядом с ним, готовый перехватить румпель, если что-то пойдет не так.

На обратном пути путешественники обнаружили еще один остров. На озере было множество островов, но этого они прежде не замечали – он был настолько мал и располагался так близко к материку, что они считали его просто мысом. Теперь, когда «Ласточка» шла галсами вблизи от западного берега озера и направлялась на север, юные моряки увидели полосу воды между берегом и островком. Островок находился у западного побережья, но не прямо напротив их острова, а несколько севернее. Немедленно весь экипаж решил отсрочить возвращение в лагерь, а вместо этого пройти чуть дальше к северу и поглядеть на островок вблизи.

– Давайте пройдем между ним и берегом озера, – предложила Титти.

– Там нет места для лавировки, – возразил Джон. – При другом ветре мы могли бы пройти прямо через этот пролив, если бы там было достаточно глубоко. Но наверняка на дне полно камней. Я не стану рисковать и заплывать туда под парусом, да еще при встречном ветре. Мы пойдем прямо к острову.

Один длинный зигзаг привел их прямо к побережью того острова, где они жили. Совершив поворот и положив «Ласточку» на другой галс, они направились прямиком к только что открытому островку. На нем не было ничего, кроме камней, вереска и двух засохших деревьев. Одно из этих деревьев уже даже упало, а второе продолжало стоять, словно странный серый скелет. На нем не было ни единого листика, а ветви по большей части были обломаны. Однако несколько крепких сучьев уцелели, и, подойдя поближе, юные исследователи увидели, что на этих сучьях сидят три птицы с длинными шеями и темным оперением. Титти навела на них подзорную трубу.

– У них очень гибкие шеи, – сказала она.

– А вон еще одна! – воскликнул Роджер. – Она что-то тащит в клюве!

Со стороны озера летела четвертая птица, и в клюве ее поблескивала серебристой чешуей рыбка. Усевшись на одну из ветвей, птица рывком запрокинула голову и проглотила рыбину. Остальные пернатые изгибали свои длинные шеи и разевали клювы.

– Что это за птицы? – спросил Роджер.

– Бакланы, – ответил капитан Джон.

– Если это бакланы, – заметила Титти, – то мы, наверное, у берегов Китая. Китайцы приручали бакланов, обучая их ловить рыбу и приносить своим хозяевам. Я видела картинку, где это нарисовано.

Когда «Ласточка» подплыла ближе, ребята увидели, как один из бакланов сорвался с места и спикировал к воде, а остальные трое последовали за ним. Через мгновение на воде покачивались четыре темноперые птицы – а потом их стало всего лишь три. Затем четвертая появилась снова, а другая куда-то исчезла. И еще одна. И вдруг из-под воды взвился баклан и полетел к мертвому дереву, неся в клюве трепещущую рыбку.

– Они ловят рыбу! – шепотом воскликнула Титти. – Ныряют за ней и ловят!

– На нашей карте, – сказал капитан Джон, – мы обозначим этот остров как Бакланий.

«Ласточка» подошла еще ближе к острову, и баклан улетел – юные исследователи лишь мельком успели рассмотреть его темное оперение и белое пятнышко на шее под самым клювом. Остальные три птицы, сидевшие на воде, резво поплыли прочь. Они гребли лапами с таким проворством, что зарывались в воду по самую шею. Отплыв на безопасное расстояние, они тоже снялись и полетели куда-то в сторону берега.

– Мы будем высаживаться на острове? – спросил Роджер.

– Там нет ничего, кроме камней, – отозвался Джон.

– Давайте вернемся в лагерь и попьем чаю, – предложила боцман.

– К повороту! – скомандовал Джон, и «Ласточка» легла на другой галс. Джон распустил парус, и судно направилось к южной оконечности их острова. Когда капитан Джон провел «Ласточку» мимо внешнего кольца прибрежных скал, Сьюзен спустила парус, и они на веслах провели лодку между подводных камней в маленькую потайную гавань.

После ужина исследователи взобрались на наблюдательный пункт с подзорной трубой и, пока совсем не стемнело, по очереди рассматривали бакланов, гнездящихся на Бакланьем Острове. Но если бы юным мореплавателям не удалось увидеть бакланов вблизи, они так и не поняли бы, что это за порода птиц. Валяясь на мягком вереске, ребята строили грандиозные планы – как будто им предстояло провести на этом острове всю оставшуюся жизнь.

– Если бы все было как положено, – вещал Капитан Джон, – мы должны были бы подстрелить на обед дикую козу.

– Только здесь не водятся дикие козы, – отозвалась Сьюзен.

– И у нас нет ружья, – добавил Роджер.

– Конечно, – согласился Джон. – В общем-то, вполне нормально, что у нас есть запасы провизии: пеммикан и все прочее, особенно бисквиты. У всех исследователей новых земель с собой есть какие-то запасы, но все равно они по большей части добывают себе еду охотой и рыбалкой. Завтра мы будем ловить рыбу и питаться тем, что поймаем.

– Вот бы у нас был ручной баклан, он ловил бы для нас рыбу! – размечталась Титти.

– У нас есть удочки, – напомнил Джон.