Онлайн чтение книги Вор и любовь Sweet Punishment
Глава 6

Лью была в своей спальне и переодевалась к ужину, когда клерк из приемной провел Элоэ в апартаменты. Она развернулась от туалетного столика и протянула вперед руки с неподдельным возгласом восхищения:

– Элоэ! Я так рада тебя видеть. Я думала, ты никогда не приедешь.

– Я приехала настолько быстро, насколько это было возможно, – ответила Элоэ. – У меня была небольшая проблема с машиной в Аленконе, иначе бы я приехала сюда еще раньше.

Когда она это говорила, ей самой стало интересно, насколько это было правдой. Однако Лью не интересовали детали ее путешествия.

– Ты доставила багаж в целости и сохранности? – спросила она.

– Его сейчас поднимают наверх.

– Я молила Бога о том, чтобы ты как можно скорее приехала. Кажется, мы здесь поразвлечемся. Мама откопала целую кучу друзей, и мы уже завалены приглашениями на ужины и обеды.

– Я так рада, – улыбнулась Элоэ, а затем добавила, раздираемая любопытством: – А как насчет «дука»?

– От него пока нет известий. Мама рвет и мечет от ярости, но сама она в этом ни за что не признается. Конечно, большинство наших знакомых здесь – американцы, поэтому они не могут нам сообщить хоть какую-то информацию.

Элоэ уже собиралась расспрашивать дальше, но тут открылась дверь и в комнату вошла миссис Деранж.

– Жанна сказала мне, что ты здесь. Как дела, Элоэ. Ты доставила багаж в целости и сохранности?

– Совершенно в целости.

– Я надеюсь, ты не забыла машинопись, – продолжала миссис Деранж. – Моя секретарь прислала мне гору корреспонденции из Нью-Йорка, но я даже и не пыталась вскрыть хотя бы одно письмо до твоего приезда.

– Мы все это рассортируем завтра, – сказала Элоэ с улыбкой.

– Но, может, у тебя найдется время просмотреть хотя бы часть почты сегодня вечером? – после минутного колебания спросила миссис Деранж.

Элоэ ничего не ответила. Неожиданно она почувствовала, насколько она устала. И дело было не только в усталости от напряженной езды, но и во всем том, что она пережила за последние сорок восемь часов, включая и то опустошение в душе, которое она почувствовала после того, как Дикс покинул ее, не попрощавшись. Наконец она осознала, что миссис Деранж ждет от нее ответа.

– Да, да, конечно, – сказала она. – Я сделаю все, что смогу.

– Ты найдешь всю почту в гостиной, – продолжала миссис Деранж. – Однако я попросила установить письменный стол в твоей спальне. Тебе будет удобнее работать там.

– Благодарю вас, – сказала Элоэ. Она слегка вздохнула и повернулась к двери. – Сейчас, если вы мне позволите, я хотела бы попасть в свою комнату. Я целый день была в пути, и мне необходимо переодеться и принять душ.

– Я хотела бы обсудить с тобой еще одну-две вещи перед тем, как мы спустимся к ужину… – начала миссис Деранж.

Но тут вдруг Лью впервые проявила чуткость, осознав насколько Элоэ была уставшей.

– О, оставь ее в покое, мама, – сказала она. – Разве ты не видишь, в каком она состоянии? Это же было целое путешествие, если призадуматься.

Миссис Деранж хватило такта, чтобы принять смущенный вид.

– Может быть, тебе лучше сегодня отдохнуть, Элоэ, – сказала она. – Ужин тебе принесут. Не забудь, это входит в услуги отеля, таковы здесь условия пансиона. Это очень дорогой отель.

– Что мы прекрасно можем себе позволить, – сказала Лью из-за своего туалетного столика, манерно растягивая слова.

Миссис Деранж предупреждающе на нее взглянула.

– Ни к чему быть экстравагантной, Лью. Как я тебе уже неоднократно говорила, мы, может быть, и богаты, но твой отец зарабатывал каждый десятицентовик тяжелым трудом.

– Чепуха! – не унималась Лью. – Ему улыбнулась удача, и ты об этом знаешь. А если ты будешь продолжать вести разговоры в подобной мелочной манере, «дук» может подумать, что у нас вообще ни на что нет денег.

– Кстати, ты напомнила мне. Мы должны спросить внизу, нет ли письма для нас. Я не доверяю этому портье в холле. Он настолько глуп, что может перепутать нашу фамилию с чьей-либо еще. Я почти уверена, что герцогиня уже могла ответить нам к этому времени.

– Возможно, она не так уж и стремится встретиться с нами, как мы с ней, – или, скорее всего, ее сын, – предположила Лью.

Миссис Деранж в раздражении фыркнула, а затем, осознав, что Элоэ находится все еще в комнате, резко сказала:

– Беги, Элоэ, отдыхай. Если ты слишком устала, чтобы работать, ты можешь лечь спать. Мы с тобой встретимся завтра сразу же после завтрака и займемся этими письмами.

– Благодарю вас, – сказала Элоэ. – Спокойной ночи, миссис Деранж. Спокойной ночи, Лью.

Она выскользнула из комнаты, и, пока шла к себе, она услышала, как Лью говорила:

– У тебя тяжелый характер, мама. Ты могла бы поблагодарить Элоэ за то, что она пригнала машину, проехав пол-Европы.

– Поблагодарить ее! С какой стати? Ей за это платят, не так ли?

Продолжение разговора Элоэ уже не слышала, но она посмеивалась, пока шла по коридору.

Ее комната была расположена на том же этаже, но в противоположной стороне отеля, и выходила окнами не на море, а на огромный открытый двор перед центральным входом, где были припаркованы машины.

Это означало, как она прекрасно догадывалась, что ее, вероятнее всего, будут будить в позднее ночное время прибывающие и убывающие гости, которые будут хлопать дверцами автомобилей и разговаривать громкими голосами, не считаясь с теми, кто, может быть, хотел бы поспать.

Однако она не собиралась расстраиваться из-за того, как ее разместили. Она чувствовала трепетное возбуждение, оттого что оказалась в этом огромном роскошном отеле, да еще в Биаррице. Единственное, что ей сейчас мешало оценить окружающую обстановку, так это ее чрезмерная усталость.

Ужин ей был подан официантом, облаченным в белоснежную форму. Еда была превосходной, и, после того как она поела, она почувствовала прилив сил.

Оказалось, что ей не так уж хочется спать, только легкое щемящее чувство подавленности все еще оставалось в ее сердце, когда она думала о Диксе. Она хотела его понять. Она хотела быть уверенной в том, что когда-нибудь вновь его увидит.

Элоэ забралась в постель, думая, что не сможет уснуть, однако она мирно проспала без всяких снов и, проснувшись, обнаружила, что угнетенное состояние и переживания, которые одолевали ее накануне вечером, бесследно исчезли.

Наоборот, она чувствовала возбуждение и была полна ожидания того, что ей готовил грядущий день. Она оделась и позавтракала задолго до того, как разбудили миссис Деранж, поэтому она выскользнула из отеля и спустилась к берегу моря, которое простиралось внизу, прямо перед отелем.

Море было голубым, как и небо над ним, волны с белоснежными гребнями набегали с Атлантики и разбивались о золотой песок. Людей вокруг было мало, и Элоэ побежала. Ветер раздувал ее светлые волосы, солнце сверкало в ее глазах, и весь мир казался заключенным в блестящей золотой радуге.

Она прибежала, запыхавшись, в отель, где ее в коридоре уже искала Жанна, чтобы сказать, что миссис Деранж готова.

– О, вот и ты, – сказала она, когда Элоэ появилась в дверях. – По-моему, нет нужды, спрашивать, отдохнула ли ты.

– Я замечательно выспалась, спасибо, – ответила Элоэ. – Надеюсь, вы тоже.

– У меня была ужасная ночь, – произнесла миссис Деранж. – Мы пробыли в казино до четырех утра, и к тому же я потеряла много денег.

– Печально слышать.

– Я была дурой, что позволила им уговорить меня сесть за игру. Что бы сказал мой покойный муж на такую глупость, не могу себе представить. Он всегда придерживался того, что деньги должны расходоваться разумно и только на то, что действительно необходимо. Запомни это, дитя. Это хорошее правило. Никогда не сори деньгами, они могут тебе понадобиться когда-нибудь.

– У меня их никогда и не было, чтобы сорить ими, – мягко сказала Элоэ.

– Да, думаю, что не было. – Затем она быстро добавила, как бы слегка смущенная от такого поворота в разговоре: – Что ж, давай приниматься за работу.

Было очевидно, что миссис Деранж была не в самой лучшей форме этим утром.

При диктовке писем она противоречила сама себе на каждом слове, сомневалась в том, что она должна сказать, а затем, произнеся фразу, вновь меняла ее. Тетрадь Элоэ была полна зачеркиваний и поправок, и она начала уже подумывать, что так далеко они не уедут, когда Жанна принесла письмо.

– Это письмо только что доставили, мадам, – сказала она.

Глаза миссис Деранж загорелись, и хотя она ничего не сказала, Элоэ прекрасно поняла, что ее хозяйка надеялась, что это письмо от герцогини. Однако, когда она вскрыла конверт, выражение лица ее потухло.

– Это от Картрайтов, – сказала она. – Они в Сан-Себастьяне и хотят, чтобы мы приехали к ним на ужин в четверг.

– Шофер ждет ответа, мадам, – объявила Жанна.

– Сейчас, дай мне подумать. Сан-Себастьян в Испании. Визы у нас в порядке, но как насчет машины? Позвони вниз, Элоэ, и выясни.

– Я не думаю, что могут возникнуть какие-либо затруднения, – сказала Элоэ. – Удостоверение для проезда автомобиля через таможню годится для Испании так же, как и для Франции. Но я сейчас уточню, чтобы быть вполне уверенными.

Она подняла телефонную трубку и соединилась с портье.

– Может ли миссис Деранж провезти свой «кадиллак» в Сан-Себастьян? – спросила она.

Она задала свой вопрос на французском, но ответ поняла не достаточно ясно.

– Я думаю, мне лучше спуститься вниз с нашими бумагами. Я не совсем понимаю, что говорит портье.

– О, я уверена, что все в порядке, – сказала миссис Деранж. – Я пока напишу согласие, а Жанна подождет с ним, пока ты не вернешься.

– Я буду здесь через несколько минут, – пообещала Элоэ.

Она забрала удостоверение на машину в своей спальне и поспешила вниз на лифте. Портье в приемной внимательно его изучил, а затем сказал:

– Удостоверение вполне в порядке, мадемуазель. Но только вы можете вести машину в Испанию и привезти ее обратно. Удостоверение выписано на ваше имя, и, следовательно, никто другой не может ее вести.

– Но я не думаю, что меня приглашали на ужин, – воскликнула Элоэ. – Я думаю, миссис Деранж хочет, чтобы машину вела ее дочь.

– Это невозможно, мадемуазель, – повторил портье. – Понимаете, правила провоза автомашин в Испанию очень строгие. Водитель, который провез машину в страну, должен вывезти ее обратно.

– Но почему?

– С этим много проблем, – улыбнулся портье. – Генерал Франко сделал почти невозможным для испанцев позволить себе машины иностранных марок, и все-таки они как-то попадают в страну.

– Вы имеете в виду, что они провозятся контрабандой?

– Я точно не знаю, мадемуазель, – сказал портье, подмигнув ей. – Но испанцы, без сомнения, имеют шикарные машины, иногда даже «кадиллаки».

Элоэ рассмеялась.

– Но нашу-то они точно не получат, – рассмеялась Элоэ.

Она поднялась наверх и рассказала миссис Деранж то, что ей сообщил портье.

– Но это же смехотворно! – запротестовала миссис Деранж. – Конечно, я имела в виду, что Лью повезет нас, или я могла бы сесть за руль по такому случаю. Естественно, Картрайты тебя не приглашали. Они даже не знают, что ты здесь.

– Давайте я вас отвезу, – предложила Элоэ. – А потом в Сан-Себастьяне я могу найти себе что-нибудь поесть и подождать вас. Я не возражаю против этого.

– Но мы можем надолго задержаться, – сказала миссис Деранж.

– И все равно я не возражаю. Я могу посидеть в машине и подождать вас. Пожалуйста, не беспокойтесь об этом.

– Ну что же, с твоей стороны это действительно очень любезно, – уступила миссис Деранж. – Ты можешь отнести записку вниз, Жанна.

Жанна заторопилась с запиской на выход, а Элоэ опять взяла в руки свою тетрадь для стенографических записей. Однако мысли миссис Деранж явно была далеко от своей корреспонденции.

Спустя какой-то момент она опустила письмо, которое держала в руках, и спросила:

– Тебе Лью говорила что-нибудь о причине, по которой мы находимся здесь?

– Вы имеете в виду встречу с герцогом де Ранж-Пужи? – ответила Элоэ вопросом на вопрос.

– Итак, она тебе сказала. Я надеюсь, что ты сделаешь все возможное, чтобы убедить ее в том, насколько разумным может оказаться этот брак. Он принесет ей положение, он сделает из нее персону по-настоящему важную.

– А если она не будет счастлива?

Миссис Деранж колебалась какое-то мгновение, а затем сказала:

– А с другой стороны, если она выйдет замуж за кого-нибудь весьма ординарного, за американского парня, и потом не будет счастлива? Что она теряет, кроме боли в сердце?

– Но если она любила его и он любил ее, она могла бы, по крайней мере, использовать свой шанс на то, чтобы быть счастливой, – сказала Элоэ тихим голосом.

– А предположим, он женился на ней из-за ее денег? Элоэ, деньги делают жизнь девушки очень сложной – особенно девушки с такой суммой, какую унаследовала Лью. Как она может убедиться в том, что кто-то любит ее только из-за нее самой? Ответ один, никто не может быть в этом уверен. Люди с деньгами во многом отличаются от других, потому что они богаты. Бессмысленно сейчас рассуждать о том, что делала бы Лью, если бы не была богатой. Она богата, и поэтому я, как ее мать, должна решать, что для нее будет лучше, что принесет ей величайшее счастье на долгие годы.

Элоэ выглядела озабоченной.

– Предположим, – сказала она, – предположим, ей не нравится герцог?

– Он ей понравится, – убежденно произнесла миссис Деранж. – Подумай, что он может ей предложить. Герцог является главой одной из самых знатных семей во Франции. У них огромные владения, у них дом в Париже. Элоэ, ты должна помочь мне. Я знаю, что лучше для моего ребенка, но ты можешь помочь ей увидеть это со своей стороны.

Элоэ вдруг почувствовала, что спорить было бессмысленно.

– Я сделаю, что смогу. Но я рада, что не нахожусь сейчас на ее месте.

– У вас абсолютно разное положение. Никто не женится на тебе, разве что только ради тебя самой, а поэтому у тебя и нет такой проблемы.

– Нет, конечно, нет, – согласилась Элоэ. – Вот поэтому-то мне и жаль Лью.

– Лью – очень счастливая девушка, – сказала миссис Деранж резко.

Элоэ пыталась убедить сама себя в том, что это было правдой, пока шла к себе в комнату. На туалетном столике у себя она нашла несколько писем. Жанна объяснила ей их присутствие.

– Извините, мадемуазель, я забыла вам их отдать вчера вечером. Они прибыли в «Кларидж» как раз перед нашим отъездом. Портье попросил меня взять их с собой для вас. Я вспомнила о них только сегодня утром.

– Все в порядке, – сказала Элоэ, увидев письмо от отца, лежавшее самым первым.

Она просмотрела остальные. Одно было от девушки, с которой она вместе училась в школе. Последнее, лежавшее в самом низу, было надписано незнакомым почерком. Она вскрыла его первым, потому что ей было любопытно, пробежала глазами вниз, чтобы посмотреть подпись, и увидела, что оно было подписано «Стив Вестон».

Для нее было неожиданностью получить от него весточку. Она быстро прочитала письмо.

«Дорогая мисс Деранж!

После того, как я ушел, я подумал, что недостаточно поблагодарил вас за вашу попытку помочь мне. Я осознал, что вы сделали все, что могли, и я вам благодарен.

Я не хочу быть занудой или докучать вам, но если вдруг вам когда-нибудь покажется, что Лью хотела бы встретиться со мной, пожалуйста, дайте мне знать. Вы знаете, я люблю ее и верю, что она меня тоже любит. Во всяком случае, если вы когда-нибудь напишете или телеграфируете мне по адресу, написанному выше, я прыгну в самолет и буду у вас ровно через столько времени, сколько потребуется на полет.

Еще раз вас благодарю.

Ваш Стив Вестон».

Элоэ взглянула на адрес наверху писчей бумаги, затем сложила письмо и аккуратно положила его в свой ящичек для писем. Она испытывала жалость к Стиву Вестону и была уверена в том, что бы ни говорила миссис Деранж, что он любит Лью из-за нее самой, а не из-за ее денег.

«Я знаю, за кого бы я вышла замуж, если бы был выбор между Стивом и герцогом», – сказала Элоэ сама себе. Затем она рассмеялась, потому что не было и намека на то, что у нее когда-нибудь появится такой выбор.

Все оставшееся утро она печатала письма миссис Деранж, затем пообедала и днем продолжила печатать. Когда она закончила, было почти четыре часа. Лью ушла играть в теннис. Миссис Деранж еще не вернулась из гостей, куда она была приглашена на обед.

Элоэ, с легким вздохом облегчения, обнаружила, что ее время принадлежит ей, и, посмотрев на себя в зеркало, она побежала вниз, на пляж. На ней было только простенькое ситцевое платьице, купленное в Лондоне. И все же она казалась одетой, как на Северный полюс, по сравнению с женщинами, лежащими на пляже в бикини, в укороченных шортах и в купальных костюмах, размерами, слегка превосходившими клочки ленточек.

Элоэ свернула в сторону от более многолюдной части пляжа рядом с отелем и пошла направо, туда, где были только голые скалы да несколько разбросанных на них вилл, к которым вели длинные изогнутые лестницы со ступеньками, прорубленными в отвесной части скал. Вскоре она нашла пустынную песчаную полоску и опустилась на песок, обхватив руками колени. Взгляд ее был обращен к морю.

Она думала о Диксе. Каким-то образом размышления о нем заставили ее почувствовать, что он где-то рядом с ней. Его темные глаза, насмешливо пронзающие ее, его губы, изогнутые в улыбке, наполовину добродушной, наполовину циничной…

Она вернулась к действительности и обнаружила, что прошло гораздо больше времени, чем она думала. Она заспешила назад, в отель, по маленьким кривым улочкам. Миссис Деранж уже ждала ее.

– Где ты была, Элоэ? Сегодня днем пришло несколько писем, на которые я особенно хочу ответить.

– Извините меня, – попыталась оправдаться Элоэ. – Я заглядывала сюда примерно полчаса назад. Здесь никого не было.

– Ну что же, у нас есть время составить ответы перед ужином.

Элоэ достала свою тетрадку и только хотела сесть, как в гостиную вошла Лью.

– Посмотрите, что я нашла внизу, – сказала она, держа в руках письмо. Спутать этот длинный тонкий конверт, надписанный крупным, заостренным почерком, было невозможно.

– Это от герцогини! – вскричала миссис Деранж. Она поспешно поднялась со стула и взяла письмо из рук Лью. – Интересно, как долго оно пролежало там? – сварливо проговорила она. – Они действительно здесь безнадежные, в этом отеле. Мои, вот эти, письма лежали в чужой ячейке.

– Это лежало на стойке приемной, – сказала Лью, – поэтому я его и увидела.

– Слава тебе господи, оно пришло, – сказала миссис Деранж, вытаскивая тонкие листки из конверта.

Письмо было написано по-французски. Ей потребовалось какое-то время, чтобы перевести его, но, однако, она вскрикнула, возбужденная:

– Она хочет, чтобы мы с ней отобедали завтра. Да, завтра. Мы приглашены на двенадцать тридцать. Ах, Лью, подумай только! Я ждала этого момента.

– А что еще она пишет? – спросила Лью тоном, подозрительно лишенным всякого волнения.

– Она пишет, что ее сын все еще не вернулся домой. Это действительно досадно. Я надеялась, что мы его увидим. Но он может вернуться со дня на день – да, правильно, со дня на день.

Миссис Деранж отложила письмо.

– Если вы меня спросите, я скажу, что герцогиня хочет вначале посмотреть на нас. В конце концов, я могу это понять. Я бы чувствовала то же самое, если бы это был мой сын. Ох, Лью! Я надеюсь, ты произведешь хорошее впечатление.

– Не понимаю, разве я могу этого не сделать?

– Ну ты знаешь, что за люди, эти французы. Жена посла мне рассказывала, какие манеры у них приняты и какие они степенные, и как они придерживаются всяких условностей у себя дома. Тебе придется быть очень внимательной, Лью.

– Хорошо, мама.

– Ну, вот, пожалуйста, – миссис Деранж в отчаянии развела руками. – Не называй меня «мама». Я тебе уже достаточно часто об этом говорила. Это началось с шутки, когда ты была маленькой девочкой, а ты продолжаешь. Люди не понимают, они думают, что ты ничего лучшего не знаешь.

– А как, ты считаешь, я должна тебя называть? – спросила Лью. – Сьюзи?

– Нет! Я думаю, это еще хуже, – сказала миссис Деранж на полном серьезе. – Мне не нравятся девушки, которые обращаются к своим матерям по имени. О, я знаю, многие из твоих подруг так делают, но я никогда не считала, что это правильно.

– Тогда герцогине просто придется смириться с «мамой», – сказала Лью. – Я не могу измениться за одну ночь, и я никогда не запомню что-нибудь другое. Кроме того, просто напомни ей, какой это будет хороший обмен! Какое огромное количество франков соединится с одним симпатичным зеленым долларовым счетом! Ты увидишь, она будет считать просто обворожительным все, что я ни скажу!

– Лью, ты не должна быть такой циничной. И не надо быть ершистой! Я в восторге от нашей предполагаемой поездки, действительно в восторге. Я хочу увидеть герцогиню, я хочу увидеть «Шато». – Она вновь посмотрела на письмо. – Двенадцать тридцать! Мы не должны опаздывать. Элоэ, ты не выяснишь, как долго туда добираться?

– Да, конечно, – ответила она.

– Но, конечно! Тебе же тоже интересно, – продолжала она. – Мы не должны забывать, что они приходятся тебе родственниками, так же как и нам. Ну, я скажу тебе, что мы сделаем, Элоэ. Ты повезешь нас. Лью не захочет мять свое платье в любом случае. Ты можешь взять с собой свой ленч и перекусить в машине. Зато у тебя будет возможность посмотреть на дом и владения. Нравится тебе это, не правда ли?

– Да, конечно, – быстро произнесла Элоэ. – Вы так добры, что подумали об этом.

– Нам всем интересно посмотреть «Шато», – продолжала миссис Деранж. – Меня волнует, что тебе лучше надеть, Лью? Ты хочешь быть великолепной и в то же время выглядеть спокойной и респектабельной – что-то типа девушки, которую любой бы захотел взять к себе в невестки. Я хочу, чтобы ты действительно произвела хорошее впечатление. Первое впечатление всегда важно. Ну, какое из твоих платьев, ты думаешь, больше всего подойдет?

– Я не знаю. Я оставляю право выбора за тобой, мама.

– Я прямо сейчас пойду и пересмотрю твой гардероб, – сказала миссис Деранж.

Она промаршировала из комнаты, а Лью, взглянув на Элоэ, подмигнула ей.

– Мама во всей своей красе.

– А что ты думаешь на счет всего этого? – тихо спросила Элоэ.

– Я еще не видела «дука». Кажется, он достаточно уклончив, – пожала плечами Лью.

– Ты действительно намереваешься пройти через это?

– А почему нет?

Элоэ не нашлась, что ответить, и, как будто чувствуя, о чем она думает, Лью неожиданно сказала:

– Я подозреваю, ты думаешь о Стиве. Что ж, забудь о нем. Он сыграл на твоих чувствах, как он играл бы на моих, если бы я встретилась с ним. В мире есть другие мужчины помимо Стива Вестона, и, как я тебе уже говорила, я хотела бы стать герцогиней.

Лью говорила с вызовом, и Элоэ чувствовала, что она спорила не столько с ней, сколько со своими собственными мыслями.

Дверь неожиданно открылась, и на пороге появилась миссис Деранж с платьем в руках.

– Право, Лью, – сказала она, – ты небрежна. Я уже говорила тебе об этом; и Жанна тоже хороша. Она не распаковала для тебя вещи.

– О чем ты говоришь? – спросила Лью.

– Посмотри на это платье, – сказала миссис Деранж. – Посмотри на него.

Обе, и Лью, и Элоэ, уставились на платье, которое она держала за вешалку так, что оно висело очень высоко над полом.

Это было симпатичное платье из цветного шелка с довольно сложным узором, так что Элоэ, высматривая на нем пятна или дырки, не могла найти ничего такого.

И вдруг, неожиданно, так, что у нее подскочило сердце, она поняла, о чем говорила миссис Деранж. К его вырезу, так, что Лью, снимая платье, в свое время не заметила ее, была приколота сапфировая брошь, которую они все считали украденной.

Элоэ почувствовала внезапный прилив облегчения, охватившей ее. Дикс говорил правду.

Она верила ему, и все же в глубине души оставалась крошечная толика сомнения.