Онлайн чтение книги Время прощать Sycamore Row
12

Достопочтенный Рубен В. Этли оправлялся после третьего инфаркта, и ожидалось, что выздоровление будет «полным», если можно чувствовать себя абсолютно здоровым после такого серьезного испытания для сердца.

Он снова набирался сил и терпения, о чем свидетельствовал поток проходящих через него дел. Имелись явные признаки того, что он восстанавливает былую форму. Снова рявкает на адвокатов. Решительно ограничивает пределы длительности заседаний. Укрощает многоречивых свидетелей. Грозит тюрьмой лжесвидетелям. Выгоняет из зала суда участников процесса, позволяющих себе фривольные высказывания. Адвокаты, служащие и даже уборщицы и швейцары перешептывались в коридорах суда: «Он вернулся!»

Рубен Этли уже двадцать лет занимал должность судьи и в последнее время переизбирался каждые четыре года, не имея конкурентов. Он не был ни демократом, ни республиканцем, ни либералом, ни консерватором, ни баптистом, ни католиком, не принимал ни сторону штата, ни сторону «Оле Мисс». Не имел ни любимчиков, ни пристрастий, ни предвзятых мнений о чем-нибудь или о ком-нибудь.

Он имел репутацию судьи настолько открытого, терпимого и непредубежденного, насколько это вообще возможно, учитывая его воспитание и набор генов. Он правил залом твердой рукой, был скор на расправу со сварливыми или неподготовленными адвокатами, но так же быстро приходил на помощь тем, кто боролся честно. Когда требовалось, он проявлял безграничное сострадание, но обладал норовом, которого боялись все адвокаты округа за исключением, быть может, Гарри Рекса Воннера.

Через десять дней после самоубийства Сета Хаббарда судья Этли занял судейское место в главном зале и поздоровался с присутствующими. На взгляд Джейка, он выглядел бодрым, как всегда. То есть нельзя сказать, что совсем здоровым, но соответственно обстоятельствам смотрелся он прекрасно. Он был крупным мужчиной, более шести футов ростом, с довольно объемистым животом, который он прятал под просторной черной мантией.

– Славная компания, – с удовольствием заметил судья, обведя взглядом зал.

В зал набилось столько адвокатов, что всем мест не хватило. Джейк прибыл загодя и застолбил себе место, выложив ходатайство об открытии завещания на стол истца, за которым сидел теперь с Расселом Эмбургом, утром того дня уведомившим Джейка, что он выбывает из игры. Непосредственно за ними, с их стороны, но не входя в их команду, сидела Летти Лэнг. По обе стороны от нее расположились два адвоката, оба черные, оба из Мемфиса.

Накануне Джейк с изумлением узнал, что Летти наняла Букера Систранка, пользующегося скандальной славой «гранатометчика». Его участие грозило сильно осложнить дело. Джейка ошеломило ее решение, он считал его в высшей степени неразумным, безуспешно пытался дозвониться ей и никак не мог оправиться от потрясения.

По другую сторону прохода, за столом опротестовывающих, тесно сгрудилась компания адвокатов в дорогих костюмах. За барьером, на старинных деревянных скамьях теснилась публика, от которой исходил заряд едва сдерживаемого любопытства.

– Прежде чем мы приступим к делу, – начал судья Этли, – хорошо бы всем понять, с чем мы имеем дело и какая задача стоит перед нами сегодня. Мы собрались не для рассмотрения ходатайства, внесенного кем бы то ни было. Это будет позднее. Наша сегодняшняя цель – выработать план, согласно которому будет развиваться дальнейшее действие. Насколько мне известно, мистер Хаббард оставил два завещания. Одно из них, то, которое выдвинули на утверждение вы, мистер Брайгенс, – это рукописное завещание, датированное первым октября текущего года.

Джейк, не вставая, кивнул. Если адвокат обращался к судье Этли или отвечал на его вопрос, ему полагалось вставать. Все знали: упаси его бог отклониться от этого правила. Если он просто кивал, можно было, хоть и с натяжкой, делать это сидя.

– Второе, – продолжил судья, – датировано седьмым сентября прошлого года, хотя это завещание определенно и недвусмысленно отменено в рукописном завещании. Итак, известны ли кому-нибудь из присутствующих другие завещания мистера Хаббарда? Может, он оставил нам еще какой-либо сюрприз?

Судья выдержал паузу в несколько секунд, обвел зал быстрым взглядом своих больших карих глаз. Очки в дешевой массивной оправе сидели на самом кончике его носа.

– Отлично. Я так и думал. – Он перелистал бумаги у себя на столе и сделал какую-то пометку. – Итак, приступим. Давайте познакомимся. Прошу каждого вставать и называть свое имя.

Он указал на Джейка, тот поднялся с места и представиться. Следующим был Рассел Эмбург.

– Вы – исполнитель рукописного завещания? – для порядка уточнил судья Этли.

– Да, сэр, но я предпочел бы сложить с себя эти полномочия.

– У нас еще будет время, чтобы решить этот вопрос позднее. А теперь вы, в светло-сером костюме.

Чернокожий адвокат, который был выше ростом, встал с важным видом и, застегнув верхнюю пуговицу на своем шикарном, сшитом на заказ костюме, сказал:

– Да, ваша честь, меня зовут Букер Систранк, и мы с моим присутствующим здесь коллегой мистером Кендриком Бостом представляем интересы миз Летти Лэнг.

Систранк положил руку на плечо Летти. Бост тоже встал, и они оба, как две башни, возвысились над ней. Ее присутствие на заседании в качестве участницы процесса не предполагалось, во всяком случае, на данном этапе. Она должна была всего лишь составлять часть публики, расположившейся за барьером среди зрителей, но Систранк и Бост решили ясно обозначить ее положение и всем своим видом давали понять, что не потерпят возражений. Будь это полноценное заседание, судья Этли быстро поставил бы на место, но сейчас счел за благо проигнорировать неуместность подобной выходки.

– Боюсь, прежде я не имел чести видеть вас, джентльмены, в своем зале суда, – с подозрением произнес он. – Откуда вы?

– Наша фирма находится в Мемфисе, – ответил Систранк, хотя это всем и так было известно.

В те дни мемфисская пресса расходовала на их фирму больше чернил, чем за предыдущие пять лет. Они вели войну против мемфисского департамента полиции по делам о неоправданном применении насилия и, похоже, одерживали решительные победы одну за другой. Систранк находился на гребне волны своей дурной славы. Он вел себя громогласно, хлестко, постоянно сеял распри и приобрел авторитет в высшей степени эффективного бойца расового фронта даже в городе, где таковых имелось немало.

Джейк знал, что у Симеона в Мемфисе есть родня. Одно влекло за собой другое. Букер Систранк позвонил Джейку и воинственно сообщил, что вступает в дело, а это означало: он и его приспешники будут сурово и пристально следить за работой Джейка и совать свой нос в его дела. По городу уже поползли тревожные слухи о машинах, припаркованных перед домом Летти, и куче стервятников, без дела торчащих на ее террасе.

– В таком случае, насколько я понимаю, у вас есть лицензия на право адвокатской практики в нашем штате? – полувопросительно заметил судья Этли.

– Нет, сэр, на данный момент нет. Но мы свяжемся с местным советом барристеров.

– Это будет весьма благоразумно с вашей стороны, мистер Систранк. Когда вы появитесь в моем зале суда в следующий раз, надеюсь, вы сможете сообщить мне имя адвоката, который будет действовать от вашего имени.

– Да, сэр, – ответил Систранк сдержанно, чтобы не сказать высокомерно.

Они с Бостом сели и вплотную придвинулись к своей дорогостоящей клиентке. Джейк сделал попытку поздороваться с Летти еще до начала слушаний, но адвокаты решительно заслонили женщину от него. Сама она не смотрела ему в глаза.

– А теперь вы. – Судья Этли указал на группу, собравшуюся за столом «протестантов».

Стиллмен Раш поспешно вскочил.

– Да, ваша честь, я – Стиллмен Раш из адвокатской фирмы Раша в Тьюпело. Со мной мои коллеги Сэм Ларкин и Льюис Макгвайр.

Последние встали при упоминании своих имен и вежливо поклонились в сторону судейской скамьи. Они судье Этли были знакомы, так что дальнейших представлений не потребовалось.

– Ваша фирма готовила завещание тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, не так ли?

– Совершенно верно, – ответил Стиллмен с широкой бодрой улыбкой.

– Очень хорошо. Следующий.

Крупный мужчина с круглой лысой головой встал и пророкотал:

– Ваша честь, я – Уэйд Ланье из фирмы Ланье в Джексоне. Мы с моим помощником Лестером Чилкоттом представляем здесь интересы миз Рамоны Дэфо, дочери покойного. Ее муж Йен Дэфо давнишний клиент нашей фирмы и…

– Этого достаточно, мистер Ланье, – рявкнул судья Этли, грубо прервав его. – Добро пожаловать в округ Форд! Я не спрашивал вас о других клиентах вашей фирмы.

Присутствие Уэйда Ланье тоже вызывало тревогу. Джейк знал его только по репутации, но этого было достаточно, чтобы опасаться иметь с ним дело. Крупная фирма, бескомпромиссная тактика, история успеха, достаточная, чтобы внушить владельцам непомерное самомнение, постоянно требующее подпитки.

Судья Этли указал на следующего:

– А вы, сэр?

Мужчина в кричащем спортивном пиджаке поспешно встал и объявил:

– Ваша честь, меня зовут Ди Джек О’Мейли, и я представляю мистера Гершела Хаббарда, сына покойного. Мой клиент живет в Мемфисе, и там же находится моя фирма. Но к следующему заседанию я, безусловно, буду иметь представителя из местного совета барристеров.

– Отличная идея. Следующий.

Втиснувшись позади О’Мейли, сидел тощий молодой человек с крысиным лицом и буйной вьющейся шевелюрой. Он поднялся робко, словно никогда еще не представал перед судьей, и квакающим голосом произнес:

– Сэр, я Зак Зейтлер, тоже из Мемфиса. Представляю интересы детей Гершела Хаббарда.

Судья кивнул и заметил:

– Значит, внуки тоже наняли адвокатов?

– Да, сэр. Согласно предыдущему завещанию, они являются бенефициарами.

– Понятно. И полагаю, находятся в этом зале?

– Да, сэр.

– Благодарю вас, мистер Зейтлер. Если вам требуется отдельное напоминание, извольте: в следующий раз, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы привести с собой местного адвоката – одному Богу известно, сколько их еще нам понадобится. Разумеется, если у вас самого нет разрешения практиковать в этом штате.

– Оно у меня есть, ваша честь.

– Очень хорошо. Следующий.

Адвокат, которому не досталось места и поэтому он стоял в углу, прислонившись к балюстраде, огляделся.

– Да, ваша честь, я – Джо Брэдли Хант из джексонской фирмы Скоула и…

– Из какой фирмы?

– Скоула, ваша честь. Скоул, Рамки, Рэтлиф, Бодини и Захариас.

– Простите за вопрос. Продолжайте.

– Мы представляем интересы внуков покойного двух малолетних детей Рамоны и Йена Дэфо.

– Хорошо. Еще кто-нибудь?

Публика, вытягивая шеи, оглядывала зал. Судья Этли быстро провел подсчет.

– Почти дюжина. Я насчитал одиннадцать, но есть основания полагать, что будут еще.

Он пошелестел бумагами и посмотрел на публику. Слева, за спиной у Джейка и Летти, сидели чернокожие, в том числе Симеон, их дети и внуки, несколько теток, двоюродных сестер и братьев, Сайпрес, пастор и множество друзей, старых и новых, которые пришли оказать моральную поддержку Летти, делающей первый шаг в борьбе за то, что по праву принадлежало ей. Справа, через проход, позади скопления адвокатов, изготовившихся опротестовать последнее завещание Сета Хаббарда, собрались белые, включая Йена с Рамоной и их детей, Гершела с двумя детьми, его бывшую жену, хотя та сидела в заднем ряду, как можно дальше от них; группу старых конфедератов, Думаса Ли и еще одного репортера, а также обычное сборище завсегдатаев суда, которые редко пропускают судебные процессы и предварительные слушания.

Помощник шерифа Празер, которого Оззи откомандировал все внимательно выслушать и доложить ему, стоял в дверях. Люсьен Уилбэнкс сидел в заднем ряду вместе с черными, частично скрытый за спиной молодого здоровяка. Они с Этли много лет сходились в зале суда, и Люсьен не хотел привлекать к себе его внимание.

За несколько минут до начала слушаний Джейк попытался вежливо представиться Гершелу и Рамоне, но те вызывающе грубо повернулись к нему спиной. Теперь он, а не их отец, стал для них врагом. А Йен вообще выглядел так, словно готов был наброситься на него с кулаками.

Подростки – дети Рамоны и Йена – явились одетые с шиком, по моде, принятой в дорогих частных школах, и смотрели надменно, как наследники большого богатства. Двое детей Гершела, напротив, выглядели неухоженными и запущенными. Еще несколько дней назад все четверо были слишком заняты, чтобы присутствовать на похоронах любимого деда. Однако теперь их приоритеты резко изменились.

Джейк догадался: адвокаты настояли на присутствии детей, чтобы судья увидел их и заранее прочувствовал ответственность за будущее решение. Пустая трата времени, с точки зрения Джейка, но слишком высоки ставки.

В тот момент в переполненном зале суда Джейк отчетливо почувствовал, что он один. Сидящий рядом Эмбург не желал сотрудничать, держался разве что корректно и хотел лишь одного: поскорее отделаться от всего этого. Позади, в нескольких дюймах за спиной, сидела Летти, человек, с которым, как ему казалось, он мог бы поговорить. Но ее зорко охраняла пара питбулей-адвокатов, ради наследства готовых к уличной драке без правил. И предполагалось, что с этими людьми он должен быть на одной стороне! А через проход собралась целая свора гиен, ждущих момента, чтобы наброситься на него и растерзать.

– Я прочел оба завещания, – сказал судья Этли. – Мы будем рассматривать последнее из них, от первого октября текущего года. Ходатайство о его открытии было зарегистрировано четвертого октября. Мистер Брайгенс, вам надлежит начать действия, предписанные законом: поместить уведомление для кредиторов, провести предварительную инвентаризацию имущества и так далее. Я хочу, чтобы это было сделано быстро. Мистер Эмбург, как я понимаю, вы желаете выйти из дела.

Эмбург медленно поднялся.

– Совершенно верно, судья. У меня духу на него не хватит. В качестве исполнителя я должен буду принять присягу и поклясться, что последнее завещание Сета Хаббарда имеет законную силу, но я не хочу давать такую клятву. Мне не нравится это завещание, и я не желаю принимать участие в его утверждении.

– Мистер Брайгенс?

Джейк встал рядом со своим уже почти экс-клиентом.