Онлайн чтение книги Таинственный цилиндр
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой много званых, но лишь двое избранных

Многие люди слишком слабы, чтобы выносить вид скулящего и ноющего собрата. Он вызывает у них сострадание. Эллери был единственным из всего молчаливого круга собравшихся посмотреть спектакль, который разыгрывался типом по кличке «Пастор», кто относился к лицедею равнодушно, даже с отвращением.

Услышав ехидное замечание старшего Квина, Пастор резко выпрямился, глянул ему в глаза и вновь принялся отчаянно вырываться из рук полицейских, которые крепко его держали. Он строил рожи, плевался, изрыгал проклятия, но в конце концов стих и даже, кажется, перестал дышать. Его бесчинства привлекли внимание еще нескольких полицейских. Они подошли и совместными усилиями уложили его на пол. Оказавшись на полу, Пастор вдруг весь обмяк и съежился, будто шарик, из которого выпустили воздух. Полицейские без лишних церемоний снова поставили его на ноги, и он спокойно стоял теперь, опустив глаза и держа в руках свою шапочку.

– Вот что, Пастор, – сказал инспектор таким тоном, каким родители разговаривают с капризным ребенком, только что закатившим истерику, – ты же знаешь, что подобные штучки на меня не действуют. Ты что, забыл нашу последнюю встречу у реки?

– Отвечая, когда тебя спрашивают! – прикрикнул на него полицейский и ткнул под ребро кулаком.

– Я вообще ничего не знаю, а кроме того, и не обязан ничего говорить, – пробормотал себе под нос Пастор и переступил с ноги на ногу.

– Ты удивляешь меня, Пастор, – отечески сказал Квин; – Я ведь и не спрашиваю у тебя, что ты знаешь, а что – нет.

– Вы не имеете права задерживать невинного человека! – возмущенно воскликнул Пастор. – Что я, хуже всех остальных, здесь сидящих? Я купил себе билет и заплатил за него наличными. К чему тогда все это? Почему мне мешают идти домой?

– Вот, значит, как. Стало быть, ты купил билет? – спросил инспектор, покачиваясь на каблуках. – Ну, хорошо. А как насчет того, чтобы достать его и показать папаше Квину?

Рука Пастора с поразительной быстротой и ловкостью скользнула в боковой карман пиджака. Лицо его вдруг побледнело, и он медленно достал руку. Никакого билета в ней не было. Ворча, он принялся обшаривать все остальные карманы, чем только развеселил инспектора.

– Черт подери! Что за напасть такая! Всю жизнь храню билеты при себе до конца – и надо же, именно в этот раз выбросил. Весьма сожалею, инспектор.

– Вот и славно, – сказал Квин. Лицо его враз посуровело. – Бросай свои выходки, Казанелли. Что ты сегодня вечером делал здесь, в театре? И почему вдруг решил смыться? Отвечай же!

Пастор огляделся. Его крепко держали двое полицейских. Вокруг стояло несколько мужчин, не настроенных шутить. Шансов убежать, считай, не было. Лицо Пастора в очередной раз изменило свое выражение. Теперь на нем были написаны совершенная невинность и благочестие, словно у настоящего пастора. Маленькие глазки его зажглись неземным светом, как будто он был христианский мученик в окружении злобных судей-язычников. Надо сказать, что Пастор уже не раз с успехом использовал подобный трюк.

– Инспектор, – сказал он, – вы же знаете, что не имеете права хватать меня без всяких на то законных оснований, не так ли? У каждого, к тому же, есть право пригласить адвоката, или как? Уверен, что есть!

И он гордо замолчал. Инспектор смерил его любопытным взглядом.

– Когда ты в последний раз видел Фильда? – спросил он.

– Фильда? Уж не имеете ли вы в виду Монти Фильда? Никогда в жизни не слыхал о нем, инспектор, – ответил Пастор довольно неуверенно. – Интересно, что это вы мне хотите пришить…

– Ничего, Пастор, ровным счетом ничего. Но пока ты не пожелаешь ответить, нам придется держать тебя и не пускать: а вдруг ты все-таки надумаешь сказать нам что-нибудь. И не забывай, Пастор, что по-прежнему существует одно небольшое дельце о краже шелка, которое можно копнуть и поглубже. – Он обратился к одному из полицейских. – Офицер, проводите нашего друга в приемную перед кабинетом директора и составьте ему там компанию на некоторое время.

Эллери, задумчиво наблюдавший за тем, как уводят Пастора, был просто поражен, когда отец его проговорил вполголоса:

– Не сильно-то он умен, этот Пастор. Допустить такой прокол!

– Будь благодарен за такой подарок судьбы, – улыбаясь, сказал Эллери. – Одна ошибка потянет за собой двадцать.

Инспектор повернулся к Велье, который как раз подошел с пачкой листков.

– О, вот и Томас вернулся. – Инспектор, кажется, окончательно пришел в хорошее расположение духа. – И что же ты выяснил, Томас?

– Ну, сэр, трудно сказать так сразу, – ответил сержант, поглаживая пальцами край бумажной пачки. – На этих листках только половина списка, вторая половина еще не готова. Но я думаю, что даже здесь вы найдете для себя кое-что интересное.

Он передал Квину листки, на которых были наскоро записаны фамилии и адреса. Это был составленный по приказу инспектора список зрителей. Квин-старший и Эллери быстро пробежали его глазами. Они дошли уже до середины, когда инспектор запнулся на одной из фамилий. Он прочитал ее еще раз, а затем озадаченно поглядел на Велье.

– Морган… – задумчиво повторил он. – Бенджамин Морган… Что-то очень знакомое. Томас, тебе о чем-нибудь говорит это имя?

Велье только усмехнулся.

– Я так и знал, что вы спросите, инспектор. Бенджамин Морган два года назад был партнером Монти Фильда: содержал вместе с ним адвокатскую контору.

Квин покивал. Все трое обменялись многозначительными взглядами. Потом инспектор произнес:

– Боюсь, что нам придется заняться мистером Морганом.

Он вздохнул и снова принялся читать список. Прочитывал каждую фамилию по отдельности, задумчиво поднимал взгляд, покачивал головой и читал дальше. Велье, который знал, как славится Квин своей великолепной памятью на людей, наблюдал за ним с великим почтением. Наконец инспектор отдал ему все листки обратно.

– Прежде чем ты закончишь вторую половину списка, Томас, попроси Моргана зайти в кабинет Панцера, – сказал Квин. – Не нагоняй на него страха и позаботься, чтобы он нашел свой билет еще до того, как будет в кабинете.

Велье ушел.

Инспектор знаком подозвал к себе Панцера, наблюдавшего за работой полицейских. Директор театра поспешил к нему.

– Мистер Панцер, – спросил его Квин, – когда уборщицы обычно начинают свою работу?

– Они уже давно пришли, инспектор, и ждут. В большинстве театров убирают рано утром, но я хочу, чтобы мой персонал приходил сразу же после вечернего спектакля. А что вы задумали?

– Я хочу попросить вас вот о чем, мистер Панцер, – спокойно продолжал Квин. – Распорядитесь, пожалуйста, чтобы уборщицы сегодня вечером, когда все уйдут, поработали особенно тщательно. Пусть соберут и сохранят все, что найдут. Абсолютно все, даже то, что может им показаться совсем незначительным. А особо пусть обратят внимание на обрывки билетов. Как, вы можете им доверять?

– О! Целиком и полностью! Они работают в этом театре с момента его открытия. Можете быть уверены, они ничего не проглядят. А что мне потом делать с этим мусором?

– Аккуратно упаковать и прислать мне завтра в управление с надежным человеком. – Инспектор помолчал. – Мистер Панцер, мне бы хотелось, чтобы вы поняли, насколько важно это задание. Оно значительно важнее, чем может показаться. Вы понимаете это?

– Конечно, конечно! – И Панцер бросился отдавать распоряжения.

К инспектору подошел детектив с седыми висками. В руке у него была пачка бумаг.

– Сержант Велье поручил мне отдать, вам этот список. Он говорит, что здесь имена и адреса остальных зрителей, инспектор.

Квин взял листки с явным нетерпением. Он провел по столбцам фамилий пальцем. Дойдя почти до самого низа последнего листа, он улыбнулся, торжествующе глянул на Эллери, а потом дочитал фамилии на листке до конца. Повернулся и что-то прошептал на ухо сыну. Эллери кивнул, глаза его загорелись. Инспектор обратился к детективу, который ожидал рядом:

– Джонсон, – сказал он, разглаживая страницы, – мне бы хотелось, чтобы вы нашли Велье и попросили его подойти ко мне. Потом найдите вот эту женщину, – инспектор указал пальцем на фамилию и номер кресла в списке, – и проводите ее в кабинет директора. Вы застанете там некоего Моргана. Оставайтесь с ними, пока не получите дальнейших распоряжений. Если они станут разговаривать между собой, постарайтесь запомнить содержание их беседы. С женщиной обойдитесь предельно вежливо.

– Есть, сэр. Велье еще поручил сообщить вам, что он отделил в особую группу тех зрителей, у которых не оказалось билетов. Он хочет знать, что ему с ними делать.

– А их имена есть в этих двух списках, Джонсон? – спросил инспектор, протягивая детективу пачку листков для передачи Велье.

– Да, сэр.

– Тогда скажите Велье, пусть отпускает их, но лишь после того, как составит специальный список с их фамилиями. Мне вовсе не обязательно смотреть на них, или разговаривать с ними.

Джонсон козырнул и исчез.

Квин начал о чем-то вполголоса беседовать с Эллери, который явно был обеспокоен. Их прервал вернувшийся Панцер.

– Инспектор… – директор театра вежливо кашлянул.

– Ах, это вы, Панцер, – сказал инспектор, быстро оборачиваясь. – С уборщицами все в порядке?

– Да, сэр. Есть ли еще что-нибудь, что я мог бы сделать для вас? Но.., впрочем, я надеюсь, вы простите мне этот вопрос… Сколько еще придется ждать публике? Многие люди настойчиво спрашивают. Надеюсь, все кончится спокойно, но…

Смуглое лицо директора заливал пот.

– О! Не берите в голову, Панцер. Скоро их ожидание кончится. Я как раз собирался отдать приказ своим людям отпустить публику. Но прежде чем зрители покинут театр, у них появится еще один повод для жалоб, – добавил инспектор с хмурой усмешкой.

– Вот как?

– Да, именно так. Им придется пройти обыск. Без сомнения, многие будут протестовать. Вам будут грозить судом, размахивать кулаками перед вашим носом, но это не должно вас особенно беспокоить. За все, что происходит здесь сегодня вечером, отвечаю я. Я же позабочусь о том, Чтобы спасти вас от их гнева… Нам теперь нужна женщина – помочь моим людям при обыске. Одна служащая полиции у меня есть, но она уже занята внизу. Вы не могли бы найти надежную женщину, лучше в возрасте, которая не возражали бы против участия в этом неблагодарном деле и держала бы язык за зубами?

Директор немного подумал.

– Полагаю, у меня есть подходящий человек для вас. Ее зовут миссис Филипс, она наша гардеробщица. Прекрасно подойдет для выполнения этой задачи.

– Замечательно! – с облегчением сказал Квин. – Сейчас же приведите ее и поставьте у главного выхода. Сержант Велье даст ей необходимые указания.

Велье подошел как раз в это время и услышал последние слова инспектора. Панцер поспешил вниз по проходу куда-то к ложам.

– Ты нашел Моргана? – спросил Квин.

– Да, инспектор.

– Хорошо, тогда следующее поручение, и после этого ты свободен, Томас. Я хочу, чтобы ты наблюдал за тем, как будут проходить обыск люди, которые сидели в партере и в ложах. Выпускай их строго по одному. И пусть обыскивают основательно. Все должны выходить через главный вход. Чтобы это было наверняка, предупреди людей, которые дежурят у боковых выходов из зала. Заворачивайте всех, кто попытается выйти. Велье кивнул.

– Теперь – что касается обыска. Пиготт!

Детектив подошел.

– Пиготт, ваша задача – сопровождать мистера Квина и сержанта Велье. Обыск проводите внимательно. Ищите все, что может быть подозрительным. Собирайте все билеты. И особенно обратите внимание, если у кого-нибудь окажется лишняя шляпа. Шляпа, которая нужна мне, – шелковый цилиндр. Но если у кого-нибудь будет два головных убора, даже другого фасона, позаботьтесь его задержать. Итак, принимайтесь за дело!

Эллери последовал за Пиготтом. Когда к ним присоединился Велье, Квин-старший крикнул вслед:

– Разрешите зрителям спускаться с балкона только тогда, когда в партере уже никого не останется. Пошлите туда кого-нибудь: пусть успокаивает и поддерживает порядок.

Дав это последнее важное указание, инспектор повернулся к Дойлу, который стоял поблизости, и сказал:

– Быстренько бегите в гардероб, Доил, мальчик мой, да смотрите там во все глаза, как люди будут получать свои вещи. Когда все уйдут, внимательнейшим образом все обыщите. Если что-нибудь останется невостребованным, принесите это мне.

Оставшись в одиночестве, Квин прислонился к колонне, которая, словно мраморный страж, возвышалась возле того места, где произошло убийство. Он стоял с отсутствующим взором, держа руки за спиной, когда к нему подбежал широкоплечий Флинт с блестящими от волнения глазами.

– Что-нибудь нашли, Флинт? – спросил инспектор, шаря в кармане в поисках своей табакерки.

Детектив молча протянул ему билет с оторванным контролем. Билет был синего цвета, с надписью: «ЛЛ 30, левая сторона».

– Отлично! – воскликнул Квин. – Где вы это нашли?

– Прямо напротив главного входа в зал, – сказал Флинт. – Похоже, что владелец билета бросил его сразу же, как прошел контроль и оказался в зале.

Квин достал из своего кармана билет, найденный им у Монти Фильда, и принялся сравнивать его с тем, что принес Флинт. Билеты на соседние места были одного цвета и с почти одинаковыми надписями. На одном – «ЛЛ 30, левая сторона», на другом – «ЛЛ 32, левая сторона». Квин пристально всматривался в эти билеты, которые, казалось, не представляли собой ничего особенного. Он сосредоточенно склонился над ними и приложил друг к другу обратными сторонами. Нахмурился. Попытался приложить лицевыми. Потом обратную сторону одного билета приложил к лицевой другого.

Ни в одном из трех случаев линия, по которой был оторван контроль, у билетов не совпадала.