Глава 3

Онлайн чтение книги Тайные боги Земли
Глава 3

Ровно через час я, гладко выбритый, умытый, к тому же благоухающий ненавязчивым дезодорантом, покинул свое убежище. Встречи с Махтумом и его ребятами я хоть и опасался, но не очень-то боялся. Залогом моего спокойствия были полдюжины остро отточенных и подпиленных у нижнего основания рабочей кромки надфилей – весьма коварное оружие, между прочим, – всадил врагу в бочину. печень или селезенку, обломил рукоять и делай преспокойно ноги. Если сработать грамотно, пострадавший поначалу ничего не заметит. Но самое главное – ни один следователь ни в жизнь не докажет мою причастность к смерти того или иного человека, поскольку от рукоятки надфиля при желании несложно избавиться. Свое оружие для верности распределил так, чтобы иметь возможность из любого положения дотянуться хотя бы до одного надфиля. Один даже засунул за отворот фуражки. Откровенно говоря, по поводу случайной встречи со своими недоброжелателями я особенно не парился – не такой уж маленький город Нелюбинск, поэтому вероятность данного события ничтожно мала. Другое дело, если меня начнут целенаправленно искать. Однако не думаю, что кто-то станет тратить время на поиски какого-то бомжа – рано или поздно сам на глаза попадется, вот тогда с ним можно будет спокойно разобраться.

Семь утра. Довольно свежо. На земле, на прошлогодних листьях, на припаркованных у домов автомобилях серебрится иней. Лужи покрыты легким морщинистым ледком. Впрочем, неторопливо поднимающееся над горизонтом дневное светило и полное отсутствие облачности вселяет определенную надежду на то, что предстоящий день будет не хуже предыдущего. Всякая божья тварь радовалась наступающему дню: весело гомонили птицы, ошалелые от переизбытка гормонов кошки то и дело перебегали дорогу, длинными беспокойными вереницами сновали туда-сюда собачьи свадьбы.

Совсем еще юные девушки и молодые женщины опрометчиво поторопились сбросить с себя зимние одежды, скрывавшие прелесть их стройных фигурок, теперь они зябко ежились от всепроникающего холода, то и дело одергивали коротенькие курточки, чтобы хоть как-то прикрыть наготу обнаженных не по сезону животиков. Мужчины, вне зависимости от возраста и социального статуса, провожали маслеными взглядами отчаянных модниц. Дамы постарше смотрели на голые животы и спины осуждающе – девкам рожать, а они дуры придатки студят. Каким только местом думают?

На проезжей части полно автомобилей – все торопятся загодя добраться до места работы. Помнится, еще каких-то десять лет назад в этом провинциальном городишке не было такого изобилия транспортных средств. В наше зажиточное время каждый уважающий себя гражданин Нелюбинска предпочитает прибыть к месту службы или работы на личной «Тойоте», «Опеле», «Ауди» или, на худой конец, на тридцатилетнем «жигуленке» или «Москвиче».

Обход подведомственной мне территории я решил начать с небольшого лесного массива, примыкающего к кладбищу. По утрам здесь бегают озабоченные здоровым образом жизни обитатели близлежащих кварталов, выгуливают своих питомцев собаководы. Днем в лесочке прогуливаются шумными группками мамаши с колясками и пенсионерки с малолетними внуками, часто заглядывают для поправки здоровья нетрезвые с утра слесари-сантехники, чтобы подальше, значит, от всевидящего начальственного ока. Вечером сюда вновь возвращаются владельцы собак вместе со своими лохматыми любимцами. А по ночам здесь гудит (как в прямом смысле, так и в переносном) шумная рокерская тусовка: ревет мощными моторами, сверкает яркими огнями, бряцает цепями, скрипит кожей, горланит пьяными голосами, верещит душераздирающими девчачьими взвизгами. Как следствие, по утряне здесь самый настоящий Клондайк для искушенного искателя сокровищ, главное – опередить конкурентов и добраться до «золота скифов» раньше других.

Сегодня я оказался вне конкуренции. Ребятишки накануне славно повеселились и помимо использованных презервативов, в несметных количествах разбросанных на земле и развешенных по кустам и невысоким деревцам, меня поджидал ценный приз в виде богатых залежей алюминиевых банок, а также изумительных россыпей пивной и водочной стеклотары. Напевая себе под нос арию индийского гостя из оперы «Садко»: «Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море полуденном…», я начал интенсивную разработку обнаруженных мной богатств. При этом всячески старался избегать контактов с вышеупомянутыми средствами контрацепции – мало ли какая зараза в них таится, подцепишь ненароком, а у меня и медицинского полиса отродясь не бывало…

Часам к десяти я, подобно заядлому грибнику, основательно прочесал лесной массив и отягощенный изрядным количеством трофеев направился к автобусной остановке. Если удача не покинет меня, сегодня мне удастся сделать не одну, а целых две ходки к Гарибу и Мармеладе. Маршрутку долго ждать не пришлось. Добравшись до нужной улицы, я вышел из машины и помахал на прощание рукой сердобольному водителю – выходцу то ли с Кавказа, то ли из Средней Азии, наотрез отказавшемуся брать с меня плату за проезд.

Благородный поступок этого, в общем-то, не самого богатого человека натолкнул меня на некоторые размышления философского свойства. Взять вчерашних бандитов и этого улыбчивого паренька – все они здесь чужаки, только один ведет себя как гость и прекрасно понимает, что проще приспособиться самому. Другие же пытаются вовсю насаждать свои законы. И это свойственно подавляющему большинству выходцев из южных республик бывшего СССР. К примеру, до появления всех этих армян, азербайджанцев и прочих азиатов, аппетиты нашего славного чиновничества были весьма скромными. Не сказать, что не брали. Брали, но в меру и с опаской. Я прекрасно помню, как в конце восьмидесятых – начале девяностых в Россию прибывали из многочисленных горячих точек распадающейся империи отягощенные баулами и чумазыми детьми многочисленные беженцы. Со страдальческими лицами они публично благодарили гостеприимных россиян. Их встретили, приютили, накормили, обогрели. Даже простили то, что многие из них вырезали русских целыми семьями в Баку, Ташкенте, Душанбе и других городах. По мне-то пусть живут, пускай богатеют, но не развращают народ и в первую очередь продажных чиновников своими феодально-азиатскими замашками. Сегодня эти так называемые беженцы с золотыми улыбками и туго набитыми кошельками запросто проходят куда угодно без очереди, пинком ноги открывают любую дверь и поплевывают пренебрежительно на коренных граждан, вынужденных до поры до времени терпеть весь этот произвол. В моей голове невольно возник вопрос: «Надолго ли хватит нашего терпения?» Да, русский человек терпелив и даже позволяет какое-то время плевать себе в лицо и сидеть у себя на шее, но рано или поздно всему приходит конец. Мы не американские англосаксы, готовые целовать ниже поясницы своего чернокожего брата лишь за то, что когда-то предок черномазого горбатился на плантации, принадлежавшей белому человеку. Мы даже не «гордые внуки славян», скорее мы дурные, и дури этой, как свидетельствует история, вполне хватает, чтобы потрясти до основания не только Матушку-Рассею, но и весь остальной мир. Неужели там, наверху, не понимают всей опасности грядущего русского бунта? Не думаю – в Кремле сидят не дураки. К тому же, аналитические отделы спецслужб наверняка отмечают рост недовольства, связанного с массовым переселением мусульман в регионы с исконно православным населением. Да что там далеко за примерами ходить – взять хотя бы Францию с ее арабами и неграми. Там эти «гости» уже жгут машины и бузят вовсю на улицах, но скоро возьмут в руки оружие и устроят лягушатникам такой кандибобер, что пресловутая Варфоломеевская ночь покажется им невинной забавой. Прав Гариб: сегодня черные скромно сидят по рынкам и лавчонкам, завтра двинут во власть и начнут командовать нами на свой азиатский манер, настроят мечетей, введут свои дикие законы. Но мы не югославы и, слава богу, у нас есть чем защититься от внешнего вторжения. Отсюда вывод: все идет к тому, что рано или поздно в стране произойдет кровавая разборка. Что случится дальше, несложно спрогнозировать, не обладая семью пядями во лбу…

Неожиданно на меня налетел какой-то спешащий субъект пенсионного возраста и едва не переколотил всю мою посуду. Упрекнув себя в излишней склонности к праздному философствованию, я поправил на спине довольно тяжелый рюкзак и со всеми предосторожностями направился в сторону пункта приема стеклотары…

Опля! Едва я покинул владения мадам Шнобс, на горизонте замаячила знакомая до боли (особенно в ушибленной голове) «копейка» салатного цвета. Несомненно, меня пасли, точнее, преспокойно поджидали, когда меня угораздит навестить добрейшую Мармеладу Иеронимовну.

«Выходит, крепко обиделись на вас, Андрей Николаевич», – мысленно обратился я сам к себе в преувеличенно-уважительном тоне.

Неужели вместо того, чтобы в перерывах между партиями в шеш-беш[6]Нарды. кушать плов, пить зеленый чай и судачить о том, каких знойных белокурых толстух оприходовали накануне, эти ребята с самого утра торчат в тесном салоне «Жигулей». Представил, каким отборным матом костерят меня пассажиры и водитель вышеупомянутого транспортного средства, и сердце мое наполнилось гордостью за себя любимого.

«Уважаемый Андрей Николаевич, – подумал я, – как любит говаривать нынешняя молодежь: «Респект вам и уважуха!», получается, нас побаиваются и крепко побаиваются. И правильно делают, что боятся. Пусть знают: разведбат не сдается».

Впрочем, минутное ликование очень быстро сменилось серьезной озабоченностью. Разведбат, оно понятно, не сдается, но погибать в расцвете лет от рук недобитых духов и что самое главное – не в заоблачном Гиндукуше или песчаном Регистане, а посреди Среднерусской возвышенности – не только не хочется, но и до слез обидно.

– Вот вам, сучары обрезанные! – громко выкрикнул я, не на шутку перепугав какую-то древнюю старушенцию, волочащую на поводке упирающуюся таксу, затем сделал характерный жест в сторону крадущейся за мной «копейки». – Десантура клала на вас вот такого… с прицепом!

Сразу же после этого я что было мочи рванул в сторону от дороги, пытаясь дворами уйти от преследования. Понятное дело, вряд ли мне удалось ускользнуть, если бы за мной побежали, но автомобиль как двигался по проезжей части, так продолжал свое движение без остановок. Не нравится мне все это. Если ребята, увидев меня, вызвали подмогу, а это вполне в их духе – вдесятером на одного, значит, дела хреновые. Похоже, придется, не дожидаясь летнего тепла, сваливать из славного городка Нелюбинска. Ну что же, к жизненным трудностям мне не привыкать. Главное в данный момент сбросить их с хвоста.

Пересек двор с детскими грибочками, горками и качелями и, пройдя между двумя блочными пятиэтажками, вновь напоролся на знакомую «копейку». Даже увидел ухмыляющиеся рожи старых знакомых. Не было там только Махтума, а так, вся троица в сборе.

«Сами не решаются взять меня в оборот, ждут главаря с подмогой», – сообразил я, анализируя возможные варианты отступления.

Решение – как это часто бывает в стрессовых ситуациях – пришло внезапно. На другой стороне улицы я увидел хорошо мне знакомый гипермаркет. Я регулярно бываю на его заднем дворе и очень часто мне удается разжиться там бутылочкой-другой из-под пива или толикой алюминия в виде заветных банок. Тамошние малопосещаемые представителями нашей горячо любимой милиции лабиринты, весьма привлекательны для лиц, желающих провести время в теплой дружеской компании без какого-либо риска угодить в отделение за распитие спиртных напитков в общественных местах. Ну посидит молодежь на ящиках, ну поболтает о том, о сем, ну подерется иногда. Главное, чтобы смертоубийства не было и чтобы посуду с собой не утаскивали или не кололи. Впрочем, в наше время, никто, кроме нас – бомжей да нищих пенсионеров, не желает связываться со сдачей стеклотары или цветмета – времени потеряешь прорву, а выгоды на грош. Так вот – если мне удастся прорваться мимо «копейки» к этому магазину, считай, дело в шляпе. Уж как-нибудь дворами да закоулками уйду из-под опеки своих «благожелателей».

Теперь, когда план спасения во всех деталях сформировался в моей голове, оставалось приступить к его поэтапному осуществлению. Самое главное сейчас – находиться в толпе. В людном месте бандиты не станут даже и пытаться затащить меня в машину, тем более если объект не намерен так запросто сдаваться. По этой причине я неспешным шагом двинул в направлении пешеходного перехода, регулируемого светофором, стараясь не выпускать «копейку» из поля зрения.

«Пасущие» меня парни, кажется, особенно не волновались – ну куда этот ущербный денется от крепких длинноногих пацанов, уверенно стоящих на собственных ногах и способных в любой момент догнать беглеца. Они с интересом наблюдали за моими действиями и о чем-то оживленно беседовали.

Дождавшись, когда загорится зеленый свет для пешеходов, я немного выждал, чтобы усыпить бдительность своих преследователей. Но едва лишь собрался рвануть через дорогу со всей возможной прытью, как услышал рядом с собой душераздирающий женский крик, за ним еще один и еще. Повернул голову влево и увидел черный тонированный внедорожник, летящий с бешеной скоростью прямо на двигавшуюся по пешеходному переходу толпу. Расстояние между автомобилем и людьми не превышало пятидесяти метров, и если учесть, что транспортное средство двигалось со скоростью в восемьдесят-девяносто километров в час, было очевидно, что через пару секунд оно врежется в толпу.

«Полста метров, – промелькнуло в голове, – еще можно что-нибудь предпринять. Чего же он не тормозит сволочь?!»

Но водитель внедорожника по совершенно непонятной мне причине продолжал, не снижая скорости, вести автомобиль прямо на толпу. Между тем мой мозг автоматически отмечал: сорок метров, тридцать пять, тридцать… еще секунда и случится непоправимое… двадцать пять…

Неожиданно в голове что-то щелкнуло, и я ощутил себя сидящим на водительском кресле мчащегося на толпу автомобиля. Откровенно говоря, весьма престранное чувство – только что ты был хромоногим и одноруким инвалидом, в следующий момент ты здоров, молод, вдобавок основательно нашпигован алкоголем и наркотиками. Мне весело, я ловлю кайф оттого, что эти маленькие людишки через миг погибнут под колесами моего автомобиля. Меня не пугает возможное наказание за содеянное – влиятельный папашка уже неоднократно вытаскивал мою задницу из дерьма, вытащит и на этот раз. Ух, ты!.. Ну до чего же здорово!..

Откуда в моей голове появились подобные мысли? Ах да, я же теперь не Шатун, а кто-то другой. Точнее не кто-то, а тот самый обдолбанный наркотой и водярой ублюдок, сознательно ведущий на толпу свой тяжелый автомобиль. Состояние престранное, для меня необъяснимое. Может быть, какой-нибудь профессор из института мозга имени Бехтерева и мог бы приоткрыть завесу тайны над происходящим, да где ж его взять – этого самого профессора? К тому же в данный момент меня боле всего беспокоило не само состояние, в котором я неожиданно для себя оказался, и не те странные ощущения, которые я испытывал, а застывшие посреди пешеходного перехода люди, с ужасом взирающие на несущуюся прямо на них неотвратимую смерть.

«Застывшие, – уцепился я за последнюю свою мысль, – точно – застывшие люди, а это означает, что по какой-то непонятной причине мне удалось не только внедриться в сознание водителя, но остановить неумолимый бег самого времени. – Ну и ну, Шатун! И где только были твои таланты, когда на тебя падала мина, выпущенная духами из миномета? Сейчас не щеголял бы в ортопедической обуви, смотрел бы на мир двумя глазами, не таскал бы на левой руке изрядно надоевший протез, но самое главное – не просыпался бы по ночам в холодном поту от острой боли под сердцем».

Однако для чего-то мое сознание внедрили в тело одуревшего от наркоты и водки придурка. Сам Господь ли вмешался, Проведение ли или таинственные инопланетяне – мне неведомо, но, поскольку так получилось, пожалуй, следует что-то предпринять для спасения ни в чем не повинных людей. Скосив взгляд (как-то непривычно смотреть на мир двумя глазами) на приборную доску, автоматически отметил показания спидометра – восемьдесят пять км в час. На такой скорости несложно снести даже железобетонный фонарный столб. Ага, фонарный столб… а вот справа как раз подходящий – толстый, прочный. А за ним бетонная тумба для расклейки театральных афиш и частных объявлений граждан. Откуда знаю, что бетонная и цельнолитая, а не какая-нибудь фанерная и полая? Дело в том, что пять лет назад, когда ее воздвигали, я вместе с прочими обывателями сильно возмущался по поводу нерационального расходования высококачественного бетона на возведение сомнительного архитектурного шедевра. Короче, решение проблемы лежит на поверхности, остается лишь резко крутануть руль. Я попробовал приложить легкое усилие, но ничего не вышло – сознание будто поместили в чугунное изваяние – ни ногой, ни рукой, ни шеей пошевелить не представлялось возможности. Я напрягся изо всех своих сил, еще немного и еще чуть-чуть… Получилось. Как следствие, из мощных динамиков по ушам будто кувалдой долбануло нечто блатное разухабисто-хрипатое. В тот же самый момент с ужасом и несказанным удовлетворением я отметил, что доселе неподатливая рулевая баранка свободно вращается вправо. В окно я увидел неумолимо надвигающийся на меня фонарный столб. А перед тем, как мое сознание окончательно погрузилось во тьму, я заметил стоящего у светофора мужчину в пятнистой меховой куртке военного покроя и таких же брюках, одноглазого с основательно изуродованным лицом. Он молча пялился в мою сторону, при этом блаженно улыбался.

Оглушительный удар автомобиля о столб вернул меня к действительности. Я вновь пребывал в своем изуродованном теле и, как ни странно, был весьма доволен этим фактом. Тем временем врезавшийся на полном ходу в фонарный столб внедорожник снес нехилую преграду и, как я и предполагал, окончательно остановился, столкнувшись с бетонной тумбой. К счастью, пострадавших, кроме, разумеется, водителя, не было, и тумба, в отличие от автомобиля, практически не пострадала. Срезанный будто ножом столб упал на проезжую часть, к счастью, никого не придавило, даже не зацепило проводами.

Основательно перепуганные люди торопились как можно дальше отойти от смятой в гармошку машины. Кто-то уже звонил в милицию, в местное отделение МЧС, в «Скорую помощь». Особо отчаянные, наоборот, бежали непосредственно к месту аварии, чтобы оказать посильную помощь безалаберному водиле, ежели таковому удалось выжить – в жизни всякое бывает. А на меня ни с того, ни с сего накатила такая неимоверная усталость, что ноги сами по себе начали подкашиваться, а сознание устремилось в мрачную бездну беспамятства. Последнее, что я помню, был громкий женский крик:

– Люди добрые, помогите, мужчине плохо!..

Очнулся от громких голосов. Разговор велся на каком-то тюркском наречии, скорее всего, по-узбекски. Несмотря на то, что мой словарный запас был чрезвычайно ограничен, я понял, что обсуждают мою персону. По легкому покачиванию, натужному реву двигателя и мягким подушкам под задницей догадался, что нахожусь в салоне легкового автомобиля. Кажется, водитель не очень опытен – давно следовало передачу переключить, а он все на пониженной телепается. Хотел конкретно высказаться о том, что думаю по поводу водительского умения сидящего за рулем, но тут неожиданно в памяти всплыли обстоятельства определенного рода, и я благоразумно прикусил язык. Даже затаил дыхание, чтобы как можно убедительнее изображать обморок. Вообще-то зря старался – ребята вели оживленную беседу и на меня не обращали никакого внимания. За время своего пребывания в ташкентском госпитале я немного поднаторел в тюркских наречиях, благодаря этому своему знанию кое-что понял из их разговора. В частности то, что за мою поимку Махтум обещал парням приличное материальное вознаграждение, а также то, что они уже знают, на что потратят полученные бабки.

«А Махтум-то за что так на меня окрысился? – недоуменно подумал я. – Неужели за вчерашнюю оплеуху мстить собрался? Выходит, гордый чебурек и злопамятный».

Тем временем Султан, Хамид и тот самый, водитель, с которым я еще не успел лично познакомиться бурно обсуждали то, с какой легкостью им удалось захомутать «шайтан-бомжа» (это, кажись, в мой адрес), подрядившись доставить потерявшего сознание Шатуна в ближайшую больницу. В результате в салоне раздался громкий искренний смех. Чисто дети, веселые, смешливые и такие же наивные – полагают, что запихнули бывшего десантника в салон своей занюханной «копейки», зажали с двух сторон своими тощими седалищами и хилыми боками – и всё. Зря вы так меня недооцениваете, мальчики. Дядя Андрей излазил вдоль и поперек весь афганский Гиндукуш и прилегающие к нему окрестности, когда вас еще и в проекте не было и не одного духа на тот свет отправил. А те ребята, не в пример вам, были действительно бойцами, достойными всяческой похвалы. Это же надо – меня даже не связали, придурки самонадеянные. Придется преподать парням небольшой, боюсь, последний в их жизни урок. Видит Бог, я не хотел, но на войне, как на войне – либо вы меня, либо…

Осторожно и очень медленно, моя здоровая рука скользнула к набедренному карману, где хранился один из надфилей. Потихоньку вытащил его и в следующий момент нанес резкий удар в грудь сидящему справа Султану. Остро отточенная закаленная сталь легко пробила грудную клетку, затем сердечную мышцу. Юноша умер практически мгновенно, не успев ни удивиться, ни испугаться, ни понять, что же с ним все-таки случилось. Хамид оказался чуть-чуть порасторопнее – он даже попытался вытащить из кармана куртки пистолет. Дурачок – когда противник находится в непосредственной близости, хватай его за горло руками и души или грызи зубами. Второй надфиль, извлеченный мной из нагрудного кармана, я загнал ему через левый глаз прямо в мозг вместе с рукояткой. Этот также долго не мучился – умер мгновенно. Стоит отметить, что ни в первом, ни во втором случае практически не было крови.

В следующий момент в моей руке оказался тот самый «ПМ», что нерасторопный Хамид пытался вытащить из кармана. Снять оружие с предохранителя, передернуть затвор о рукав куртки, взвести курок было для меня плевым делом, несмотря на то, что «макара» я не держал в руках лет двадцать. Водитель поначалу не мог понять, что произошло за его спиной, но, ощутив затылком леденящую прохладу вороненого ствола, быстро сообразил, кто теперь в доме хозяин. Не в силах справиться с охватившим его ужасом, он заверещал по-бабьи визгливо, да так громко, что у меня неприятно засвербело в ушах. Слава богу, не вылетел в кювет и продолжал вполне уверенно управлять автомобилем. Впрочем, довольно скоро он пришел в чувство и залопотал уже более членораздельно:

– Пощади, бират! Толка нэ убивай! Дома мать сапсем балной, систра пять штук, тири бират младшх. Отец пиропал дива год назад…

– Пасть заткни! – скомандовал я. – Следи лучше за дорогой, иначе все твои многочисленные сестры и братья останутся без кормильца не по моей вине.

Парень оказался сообразительным. Он тут же прикусил язык. А у меня наконец-то появилась возможность осмотреться.

Местоположение «копейки» я установил довольно быстро. Машина мчалась по одной из второстепенных трасс, связывающей областной центр – Нелюбинск с небольшим районным городком Берестянском. В данный момент мы находились всего лишь в пяти километрах от окраины Нелюбинска. Эти места были мне хорошо знакомы – в летний сезон я, как правило, бросал бутылочный промысел и отправлялся в окрестные леса за боровиками, подосиновиками, рыжиками и прочими, пользующимися спросом грибами, кои за неплохие деньги сбывал направляющимся в Москву дальнобойшикам и дачникам-москвичам.

– Эй! Как тебя там? – обратился я к водителю.

– Фархад моя имя, – незамедлительно ответил тот.

– Задача такая, Фархад, сбавляешь потихоньку скорость и вон у того указателя сворачиваешь на грунтовую дорогу. Тебе все понятно?

– Висё понятний, уважаемий ага, толка нэ убивай, бират!

Мне ужасно хотелось ответить ему словами главного героя одного весьма любимого мной фильма: «Не брат ты мне, гнида черножопая!», но вынужден был сдержаться, даже ободряюще улыбнулся ему в зеркало заднего обзора – не стоит до поры до времени лишать человека надежды…

Проехав пару километров по основательно раздолбанной грунтовке, мы углубились в еловый лес. Затем я приказал ему свернуть на проложенную лесозаготовителями еще в незапамятные времена просеку. Дорога начинала потихоньку зарастать ольхой, лещиной и березняком, но продвигаться по ней на первой передаче можно было вполне. Заподозрив неладное, Фархад забеспокоился и потянулся было к ручке запорного устройства двери. Но я тоже не дремал – ткнул посильнее стволом пистолета в ложбинку у основания черепа и грозно прорычал:

– Не дури, парень!

Впрочем, долго ехать нам не пришлось. Передние колеса «копейки» наткнулись на заполненную до самого верха талой водой глубокую колею. Автомобиль прополз еще метр-полтора, рявкнул напоследок изношенным движком и успокоился, увязнув по самое брюхо в основательно растревоженной колесами «жигуля» грязи.

Не дожидаясь слезных стенаний и мольбы о пощаде, я саданул водителя рукояткой «ПМ» по темечку. Затем обшарил карманы сидящих рядом со мной парней. Без ложного стыда перед покойниками забрал деньги и документы. Ко второму обнаруженному мной за поясом Султана стволу не притронулся. Ножи, кастеты и мобильные телефоны также оставил на своих местах. Закончив мародерствовать, распахнул заднюю дверцу со стороны водителя, осторожно, чтобы ненароком не запачкаться, перелез через Хамида и выбрался на свежий воздух.

После престранного происшествия с внедорожником я ощущал необычную слабость во всем теле. В голове туман и полный сумбур. Удивительно, как это мне удалось справиться с тремя физически крепкими мордоворотами. Несмотря ни на что, бросать начатое дело на половине я не собирался. Необходимо в срочном порядке уничтожить все обличающие меня улики. Первым делом я без зазрения совести очистил карманы Фархада от денег и документов, заодно свернув ему шею. Парнишка умер, не приходя в сознание. И пусть какой-нибудь отъявленный гуманист только попробует упрекнуть меня в излишней жестокости. С удовольствием поменяюсь с ним местами и со злорадством во взоре понаблюдаю, каким образом этому чистоплюю удастся выжить при сложившихся обстоятельствах. Уверяю, если этот тип не безнадежный самоубийца, очень скоро из кроткого агнца он превратится в матерого волчару, готового вцепиться зубами в глотку любому, поднявшему руку на его драгоценную жизнь. За сорок с лишним прожитых лет мне так и не удалось познакомиться хотя бы с одним человеком, готовым подставить левую щеку после того, как на его правую опустилась чья-то крепкая длань. Попадались, конечно, извращенцы-мазохисты, но это тема для отдельного разговора, к данной теме не относящегося. Как-то мне пришлось настучать «по репе» одному служителю православного культа. Между прочим, за дело – этот ушлый батюшка предложил мне должность нищего на паперти его храма всего-то за пятьдесят процентов моих ежедневных сборов. И кто бы мог подумать, что вместо того, чтобы с благодарственными слезами на глазах и покаянной молитвой принять кару, ниспосланную ему (в моем лице, разумеется) самим господом, святотатец попытался взять реванш у инвалида посредством своих нехилых кулаков…

Пардон-с, немного отвлекся. Если серьезно, в данной ситуации у меня просто не было выбора. Конечно, Махтум в курсе того, что его ребята захватили Шатуна и везут пленного к нему. Обнаружив автомобиль с тремя трупяками, он непременно сообразит, чьих рук это дело и поднимет на уши всех своих нукеров, а может быть, привлечет для моих поисков нелюбинскую милицию, благо числится в корешах у подполковника Исмаилова. Сейчас для меня любой живой свидетель смертельно опасен, впрочем, также как и мертвый. Именно по этой причине я собирался избавиться и от автомобиля, и от трупов, в нем находящихся.

Напоследок обшарил бардачок и багажник. В бардачке, кроме всякого ненужного барахла, лежали: небольшой пластиковый пакет с белым порошком и еще один «ПМ», принадлежавший, по всей видимости, Фархаду. Проверять содержимое пакета я не стал – ежу понятно, не сахарная пудра или крахмал. Пистолет также оставил лежать на месте. Зато к великой своей радости в багажнике, кроме запаски, ящика с инструментами и насоса обнаружились две десятилитровые канистры с бензином – хозяйственные попались ребята. Впрочем, памятуя о том, как неохотно горят трупы, я хорошенько нашпиговал автомобиль валявшимися вокруг в преогромном количестве толстыми сучьями и нетолстыми бревнами (низкий поклон нерадивым лесозаготовителям!). Затем окропил все это содержимым одной канистры, вторую запихнул в салон между дровами и трупяками. Снял крышку топливного бака, чтобы избежать взрыва, и для верности обложил «копейку» сучьями и бревнами. Получился приличного размера шалашик, ну прям прощальный пионерский костер, мне даже песенка на ум пришла из моего далекого детства:

Гори, костер, подольше,

Гори не догорай.

А завтра, лагерь, скажем:

Прощай, прощай, прощай…

Черт, даже сентиментальную слезу прошибло. Плясали, пели, хороводы водили, потихоньку заряжались заранее припасенным портвешком, потом, бах – не помню, как оказался в жарких объятиях восемнадцатилетней пионервожатой Ларисы Ивановны в стороне от всеобщего веселья… Да, хорошие были времена, беззаботные – вспомнить приятно.

Окинув придирчивым взглядом дело рук своих, я достал пачку «Беломора», прикурил папиросу от зажигалки. Запалил найденный мной в багажнике машины и заранее пропитанный бензином кусок ветоши…

Перед самым уходом все-таки бросил в разгорающийся костер документы, – весьма небезопасно иметь при себе подобный компромат. От «макара» поначалу также хотел избавиться, но, немного поразмыслив, решил пока оставить. Напоследок снял фуражку и, перекрестившись, обратился к усопшим с кратким словом:

– Прощайте, парни, и не держите на меня зла. Простите, что похоронил вас не в земле и не в гробу, но так уж получилось. Как говорил Заратустра: горите с миром, живых оставьте в покое, и пусть на том свете вам будет отмерено сполна за все ваши прегрешения и благодеяния.

Насчет Заратустры, я, конечно же, малость присочинил. Для вящей убедительности, так сказать, сослался на авторитет весьма уважаемого человека, чтоб покойнички, упаси господи, не вознамерились мстить своему убийце.

Посчитав миссию выполненной, я повернулся спиной к костру и не спехом потопал в направлении Нелюбинска. По вполне понятным причинам выходить на шоссе я не собирался. Прогуляюсь по лесу, подышу свежим воздухом – для здоровья весьма пользительно. В «берлогу» попаду еще засветло. Жаль эти гады куда-то похерили мой рюкзачок, забыли, наверное, от радости там, где меня бесчувственного спеленали. Да ладно, бог им судья, к тому же сегодня я не в накладе. Я удовлетворенно похлопал себя по боковому карману куртки, куда положил конфискованные «тугрики», и не без доли щенячьего оптимизма подумал:

«Эх, Шатун, жизнь все-таки прекрасна, даже если ты ущербный калека!»

Впрочем, здесь я кокетливо кривил душой. Ущербным я себя не считал – эвон как ловко уделал троих чебуреков. Значит, еще могём, когда приспичит, и еще как могём. За спиной праздничным салютом раздавались негромкие хлопки – это взрывались патроны в магазинах пистолетов. Затем глухо ухнуло – похоже, бензобак разворотило, а может быть, еще что-нибудь взорвалось. Вряд ли проезжающие по трассе водители обратят внимание на дым, поднимающийся над кронами деревьев. Лесозаготовители частенько устраивают в здешних лесах полыхалово похлеще этого. Весенний лес напоен влагой, не загорится. Трех пропавших азиатов вряд ли станут особенно искать – мало ли куда свалили в поисках лучшей доли. Так что на обгорелый остов «копейки» и человеческие останки (ежели таковые сохранятся) наткнутся не раньше начала грибного сезона.

Успокоив себя подобным образом, я заработал ногами со всей возможной энергией, чтобы поскорее убраться подальше от проклятой машины и несчастных пацанов, сдуру связавшихся с бывшим десантником. На свою беду, они даже не подозревали, что десантники бывшими не бывают, даже когда у них отсутствует половина конечностей. Лучше бы они побольше читали или хотя бы посмотрели «Девятую роту». Набрались бы ума и, вполне вероятно, до сих пор гоняли по городу на своей «копейке» и давились слюной, жадно пожирая глазами толстозадых нелюбинских блондинок.

Пройдя пару километров, я окончательно выбился из сил. Не то, чтобы ходьба по лесу особенно изматывала, просто физические и душевные силы никак не желали приходить в норму после недавней моей отключки. Ощущение такое, будто я нахожусь в состоянии большого бодуна, и по какой-то необъяснимой причине здоровье упорно отказывалось приходить в норму, несмотря на наличие достаточного количества свежего воздуха и бодрящих птичьих песнопений. Чтобы не грохнуться в очередной обморок (становится дурной привычкой), я присел на первый попавшийся пень. Закурил и под вкусный дымок начал анализировать внутреннее состояние своего организма.

На первый взгляд вроде бы ничего не болит. Однако сухость во рту и жаркое дыхание, буквально обжигающее губы, явно указывают на то, что со мной не все в порядке. Помимо всего прочего, ужасно кружится голова, знобит и подташнивает.

«Вот же непруха», – подумал, затем громко на весь лес выматерился.

Не хватало завалиться в бессознанке под елками и березами, чтобы меня здесь ежики да лисы по норам растащили.

Ужасно захотелось пить. Покрутил головой в поисках приемлемой лужи. Не обнаружив таковой, огорченно вздохнул и с великим трудом оторвал задницу от пня, чтобы отправиться на поиски воды. Тут мое внимание привлек толстый белоснежный березовый ствол. На дворе апрель месяц – пора активного движения соков. С трудом превозмогая головокружение, я подошел к шершавому стволу, достал из кармана швейцарский армейский нож с рукоятью с накладками из красного пластика и стилизованным швейцарским крестом, оконтуренным щитом. Эта игрушка когда-то досталась мне в качестве трофея от одного светловолосого парня, специализировавшегося на стрельбе из снайперской винтовки по нашим солдатам. Не лишним будет упомянуть, что кроме отменного ножа я получил за него «Красную Звезду» и благодарность от командования. Жаль, не удалось взять живьем – заработал бы звезду Героя.

Пара-тройка сильных и точных ударов на уровне головы, и из образовавшегося отверстия полилась мутная струя. Дождавшись, когда истекающий сок очистится от горьких частичек березовой коры, я, подобно младенцу, припадающему к материнской груди, прильнул губами к свежей ране. При этом я как бы ненароком обхватил руками ствол дерева. И (о чудо!) в следующий момент почувствовал непередаваемое блаженство. Ощущение было такое, будто по телу снизу вверх течет мощный поток живительной энергии. Головокружение, тошнота и туман в голове начали постепенно отступать, даже пить расхотелось. Я стоял, обняв белый ствол, стараясь, как можно теснее прижаться к нему или даже слиться с ним в единое целое, и молил бога, чтобы животворящий поток никогда не кончался.

Подобным образом я простоял около получаса. Зажмурив глаза, банально наслаждался неведомыми ранее ощущениями. Как губка, впитывал животворящие токи, которыми щедро одаривала меня береза. В какой-то момент, достигнув своего апогея, состояние эйфории резко пошло на спад. Я понял, что дерево поделилось со мной всем тем, что могло дать. Не то, чтобы я не мог взять большего, просто потенциал растений в этом плане довольно ограничен. Все это я понял каким-то шестым чувством и, отстранившись от ствола, нежно погладил рукой шершавую кору. Совершив сей благодарственный акт, я бодрой походкой похромал в направлении Нелюбинска. После столь странного соития кровь бурлила в моих жилах, а ноющая боль в покалеченной ноге, к которой я привык и которую старался не замечать, как-то сама по себе утихла и за все оставшееся время пути до берлоги больше меня не беспокоила.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Александр Евгеньевич Сухов. Тайные боги Земли
Пролог 22.02.16
Глава 1 22.02.16
Глава 2 22.02.16
Глава 3 22.02.16
Глава 4 22.02.16
Глава 5 22.02.16
Глава 3

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть