Онлайн чтение книги Тени былого
Глава 15. ЛОРД РУПЕРТ ЗНАКОМИТСЯ С ЛЕОНИ

На следующий же день Руперт отправился верхом в Эйвон-Корт и возвестил о своем появлении пронзительным трезвоном дверного колокольчика под аккомпанемент громовых ударов по филенке. Леони сидела в холле у камина, и эта какофония ее слегка встревожила. Когда явился дворецкий, чтобы впустить посетителя, она встала и выглянула из-за ширмы, удивляясь, кто бы это мог быть. Ей в уши ударил громкий бодрый голос:

– Э-эй! Джонсон! Еще прыгаешь, старина? Где моя кузина?

– А, это вы, милорд! – сказал старый дворецкий. – Да и конечно, кто же другой стал бы так ломиться в дверь? Госпожа Филд в гостиной.

Руперт прошел мимо него и при виде Леони, которая с некоторым страхом поглядывала на него от камина, сдернул шляпу и поклонился.

– Прошу прощения, мамзель. Гром и молния, что это с холлом? Был склеп склепом уж не знаю сколько веков, а теперь!..

– Это милорд Руперт, сударыня, – виновато объяснил Джонсон. Он посмотрел на своего молодого хозяина суровым взглядом. – Вам тут нельзя остановиться, милорд. Это воспитанница его светлости. Мисс Леони Боннар.

– Я остановился у Меривейлов, старый ворчун, – заявил неукротимый Руперт. – Если вы велите мне убраться вон, мамзель, я уберусь.

Леони недоуменно наморщила нос.

– Руперт? О, так вы брат монсеньора!

– Мо… А, да-да! Именно так! Леони порхнула к нему.

– Очень рада вас видеть, – сказала она вежливо. – Теперь я сделаю реверанс, а вы поцелуете мне руку, n'est-ce pas?

Руперт вытаращил глаза.

– Да, но…

– Eh, bien! – Леони низко присела, выпрямилась и протянула правую ручку. Руперт слегка коснулся ее губами.

– Еще ни разу ни одна дама или девица не говорила мне, чтобы я поцеловал ей руку, – заметил он.

– Мне не следовало этого говорить? – спросила она с беспокойством. – Voyons, все это так трудно выучить! А где монсеньор, скажите?

– Господи, откуда мне знать, дорогая моя! Наша семья не слишком сплочена, даю слово! Леони внимательно на него посмотрела.

– Вы – молодой Руперт. Я знаю. Я про вас слышала.

– И ничего хорошего, руку даю на отсечение. Я блудный сын нашего семейства.

– Вовсе нет! Я слышала, как про вас говорили люди в Париже, и, по-моему, вы им нравитесь.

– Неужто, черт возьми? А вы приехали из Парижа, моя дорогая?

Она кивнула.

– Я была у монсеньора па… – Ее ладошка прижалась к губам, глаза лукаво заблестели.

Руперт был заинтригован. Он пристально посмотрел на ее короткие кудри.

– Па…?

– Я не должна про это говорить. Пожалуйста, не спрашивайте меня!

– Неужто вы были его пажом?!

Леони уставилась на носки своих туфель.

– Какая прелестная история! – сказал Руперт в восторге. – Его паж, во имя всех чудотворцев!

– Только никому не говорите! – настойчиво попросила она. – Обещайте!

– Нем как могила, моя дорогая! – ответил он сразу же. – Вот уж не думал наткнуться на волшебную сказочку! И что вы делаете тут взаперти?

– Учусь быть благовоспитанной барышней, милорд.

– Ко всем чертям милорда, не при вас будь сказано. Меня зовут Руперт.

– А это convenable? Мне называть вас так?

– Convenable, моя дорогая? Разве вы не воспитанница моего брата?

– Ну-у… да.

– Ну так eh bien, как вы сами выражаетесь. Дьявол меня побери, если это не моя кузина!

По лестнице спускалась госпожа Филд, щуря близорукие глаза.

– Разумеется. А это правда ты, Руперт?

Руперт пошел к ней навстречу.

– Собственной персоной, кузина. Надеюсь, что вижу вас в вашем обычном добром здравии?

– Да, если не считать легкого приступа подагры. Леони! Вы здесь?

– Я сам представился, кузина. Я ведь прихожусь ей чем-то вроде дяди, не так ли?

– Дядя? О, Руперт, конечно же нет!

– Я вас в дяди не приму, – заявила Леони, задрав нос. – Вы недостаточно респектабельны!

– Деточка!

Руперт расхохотался.

– Клянусь, я тебя, дитя мое, в племянницы не возьму! Слишком уж у тебя острый язычок.

– Ах нет, Руперт! – заверила его госпожа Филд. – Она примерная девица. – Она посмотрела на него неуверенно. – Но, Руперт, следует ли тебе быть здесь, как ты думаешь?

– Выгоняете меня из моего родного дома, кузина?

– Ах, что ты! Я вовсе не…

– Я приехал познакомиться с воспитанницей моего брата, кузина, как того требуют приличия. – Сказал он это очень убедительно, и лицо госпожи Филд посветлело.

– Ну, если так, Руперт… А где ты остановился?

– В Меривейле, кузина. На ночь. А на день – здесь, с вашего разрешения.

– Но… но Джастин знает? – тревожно спросила почтенная дама.

– Вы хотите сказать, кузина, что Аластейру не понравилось бы мое присутствие здесь? – грозно спросил Руперт в праведном негодовании.

– Ах нет же, нет! Ты меня не понял. И не сомневаюсь, Леони ужасно скучно проводить все время только в моем обществе. Быть может, ты будешь иногда ездить с ней верхом? Деточка оставляет своего грума на конюшне и ездит одна, сколько я ни твержу ей, что это неприлично.

– Готов ездить с ней весь день напролет! – весело пообещал Руперт. – То есть если она захочет взять меня в спутники.

– По-моему, мне это понравится, – сказала Леони. – Я еще не встречала никого tout comme vous[70]Такого, как вы (фр.)..

– Ну, если на то пошло, – отпарировал Руперт, – я еще никогда не встречал такой барышни, как ты.

Госпожа Филд вздохнула и скорбно покачала головой.

– Боюсь, она никогда не станет совсем такой, какой мне хотелось бы ее видеть.

– Она сведет Лондон с ума, – предсказал Руперт. – Ты пройдешься со мной до конюшни, Леони?

– Я только возьму плащ! – Леони кивнула и легко взбежала по лестнице.

До того как она вернулась, госпожа Филд успела прочесть Руперту коротенькую нотацию и исторгнуть у него обещание, что он будет держаться с Леони по всем правилам хорошего тона. Едва они вышли из дома, как Леони, вприпрыжку шагая рядом с Рупертом, посмотрела на него со свойственной ей доверчивой улыбкой.

– У меня есть план! – возвестила она. – Я вдруг сразу его придумала! Вы будете так любезны сразиться со мной шпагой?

– Я? Что-что? – воскликнул Руперт, остановившись как вкопанный.

– Драться на шпагах! Фехтовать! – Она нетерпеливо топнула ногой.

– Гром и молния! Что дальше? Ладно, я буду фехтовать с тобой, плутовка.

– Благодарю, благодарю вас! Видите ли, монсеньор начал меня учить, но потом уехал, а госпожа Филд совсем не умеет фехтовать, я ее спрашивала.

– Тебе следовало бы попросить об этом Энтони Меривейла. Джастин хорош, не спорю, но Энтони однажды почти взял над ним верх.

– Ага! Я знала, что тут есть тайна! Скажите, монсеньор устроил интригу с миледи Дженнифер?

– Похитил ее у Энтони, моя дорогая.

– Vraiment? Ей это, я думаю, не понравилось.

– Боже мой, нет! Да и какой женщине это понравилось бы?

– Я бы не огорчилась, – хладнокровно сообщила Леони. – Но леди Меривейл – а! Это совсем другое дело. Она уже была замужем?

– Дьявол! Джастин редко завязывает интриги с замужними женщинами. Он хотел на ней жениться.

– Ничего не получилось бы, – заметила Леони с умудренным видом. – Она ему наскучила бы. И милорд поспешил ее спасать?

– Да, и готов был драться с Джастином а outrance[71]До конца (фр.).. Марлинг их остановил. Какая была сцена! Теперь они друг с другом не разговаривают, знаешь ли. Чертовски неловко, ведь Меривейла мы знаем с самого детства. Марлинг тоже не слишком любит Джастина.

– А! – презрительно бросила Леони. – Он добрый человек, мосье Марлинг, но такой скучный!

– Да, но позволь тебе сказать, брак с Фанни отрезвил бы любого!

– Мне кажется, вся ваша семья очень странная, – заметила она. – Все до одного ненавидят всех остальных. Но нет, леди Фанни иногда любит монсеньора!

– Ну, видишь ли, наша маменька была настоящий порох, – объяснил Руперт. – Да и старый герцог к святым не принадлежал, Бог свидетель! Так удивительно ли, что мы грыземся как собаки!

Тем временем они дошли до конюшни, куда отвели лошадь Руперта. Он весело окликнул одного из конюхов и начал осматривать лошадей, которые стояли там. К тому времени, когда они вернулись в дом, могло показаться, что их связывает многолетняя дружба. Руперт пришел в восхищение от воспитанницы своего брата и уже решил погостить в Меривейле подольше. Девушка, которая разговаривала с мальчишеской откровенностью и вовсе не ждала, что он примется за ней ухаживать, была новинкой для Руперта. Месяц назад он строил куры мисс Джулии Фолкнер, это ему приелось, и он решил пока избегать женского общества. Но теперь подумал, что с Леони, такой дружелюбной и необычной, можно будет проводить время очень приятно. К тому же она была очень молода, а до сих пор все его пассии оказывались старше его. И он обещал себе две-три недели веселых развлечений, не испорченных опасениями, что его принудят жениться.

Он приехал на следующий день, и впустивший его лакей доложил, что мисс Леони ожидает милорда в портретной. Он направился туда и увидел, что она прогуливается там в куртке и панталонах, поглядывая на его предков.

– Черт побери! – воскликнул он. – Ну, плутовка!

Леони быстро обернулась и прижала палец к губам,

– А где мадам?

– Кузина Гарриет? Я ее не видел. Леони, всегда носи эту одежду! Она тебе очень к лицу, клянусь душой!

– Я тоже так думаю, – вздохнула она. – Но если вы скажете мадам, она расстроится и скажет, что благовоспитанные барышни так не делают. Я принесла сюда рапиры.

– О, так мы будем фехтовать, амазонка?

– Вы же обещали!

– Как хочешь, как хочешь. Провалиться мне, я бы дорого дал, чтобы увидеть лицо Джулии, узнай она! – Он насмешливо фыркнул.

Леони кивнула. Он уже рассказал ей про госпожу Фолкнер.

– Не думаю, чтобы я ей понравилась, – сказала Леони и обвела рукой портреты. – В вашей семье столько людей, правда? Вон тот очень хороший – он похож на монсеньера… немножко.

– Бог мой, деточка, это же старик Хьюго Аластейр. Дьявольский был распутник. Чертовски мрачная компания все они тут, и каждый кривит надменно губы, ну прямо как сам Джастин. Вон посмотри на этого. Мой досточтимый батюшка.

Леони поняла глаза на физиономию Рудольфа Аластейра, помеченную неизгладимой печатью разгульной жизни.

– Он мне совсем не нравится, – сказала она строго.

– Он никогда никому не нравился, деточка. А вот и ее светлость. Она была француженкой, как и ты. Бог мой, ты когда-нибудь видела подобный рот? Обворожительный, знаешь ли, но дьявольский характерец.

Леони перешла к последнему портрету. В ее глазах появилось благоговение.

– А это… монсеньор.

– Написан год назад. Прекрасный портрет, э?

Карие глаза насмешливо смотрели на них из-под тяжелых век.

– Да, хороший, – согласилась Леони. – Но он не всегда улыбается вот так. Я думаю, он был в плохом расположении духа, когда его изобразили.

– Просто жуткий, верно? Конечно, неподражаем, но, Бог мой, проклятая маска, а не лицо! Не доверяй ему, дитя мое. Он же дьявол.

Щеки Леони вспыхнули.

– Вовсе нет! Это вы большой дур-р-рак!

– Но это правда, дорогая моя. Говорю же тебе, он сам сатана. Черт побери, кому знать, как не мне. – Он обернулся и успел увидеть, как Леони схватила одну из рапир. – Э-эй! Что ты… – Он не договорил и отпрыгнул за кресло с неизящной поспешностью, так как Леони с пылающими глазами устремилась на него, держа рапиру самым воинственным образом.

Руперт поднял кресло и оборонялся им, а его лицо выражало комичный испуг.

Леони забежала сбоку, и он пустился наутек, хотя и со смехом. Леони преследовала его по пятам и загнала в угол, так что ему пришлось вновь выставить кресло, как щит.

– Нет же, нет! Послушай, Леони! Э-эй, ты меня почти достала! Шишечка слетит, как пить дать слетит! Черт побери, это дикость какая-то! Да опусти же ее, кошка бешеная! Опусти!

Гнев Леони угас, и она опустила рапиру.

– Я хотела вас убить, – сказала она как ни в чем не бывало. – И убью, если вы будете говорить мне такое про монсеньора. Выходите из угла. Вы трус!

– Как мило! – Руперт опасливо поставил кресло на пол. – Убери чертову рапиру, и я выйду.

Леони поглядела на него и внезапно рассмеялась. Руперт вышел из угла, приглаживая взлохматившиеся волосы.

– У вас был такой смешной вид! – еле – выговорила Леони.

Руперт смерил ее мрачным взглядом, на миг лишившись дара речи.

– Я бы и еще так сделала бы, чтобы посмотреть, как вы побежите!

Руперт попятился, но губы у него складывались в улыбку.

–Ради Бога, не надо! – взмолился он.

– Не буду, – любезно ответила Леони. – Но не говорите подобных вещей…

– Никогда больше! Даю слово. Джастин святой!

– Теперь мы будем фехтовать и перестанем болтать, – царственно заявила Леони. – Я сожалею, что напугала вас.

– Вздор! – надменно произнес Руперт.

– Нет, вы напугались! – У нее заблестели глаза. – Я видела ваше лицо, оно было таким смеш…

– Довольно! – отрезал Руперт. – На меня напали врасплох.

– Да, это я сделала нехорошо, – сказала она, – но, понимаете, у меня вспыльчивый характер.

– Да, это я понял! – Руперт состроил гримасу.

– Очень печально, n'est-ce pas? Но я правда сожалею.

С этой минуты он стал ее рабом.