Онлайн чтение книги Лед-15 Terminal Freeze
11

Поздно ночью Маршалл шел по заваленным древним оборудованием коридорам уровня «В». Зная, что сразу заснуть ему все равно не удастся, он решил совершить уже успевшую войти в привычку ночную прогулку.

Поднявшись по лестнице, он вышел в вестибюль, слыша звенящий звук своих собственных шагов по покрытому частично металлом, частично линолеумом полу. На посту охраны кто-то сидел – с тех пор как прибыла съемочная группа, отвечавший за порядок на базе Гонсалес держал там человека и ночью, несмотря на предельную занятость своих подчиненных. Однако, к удивлению Маршалла, позднюю вахту сейчас нес сам сержант.

Увидев приближающегося Маршалла, Гонсалес кивнул ему. Несмотря на то что этому человеку было под пятьдесят, от него веяло неиссякаемой силой.

– Собрались, как всегда, прогуляться перед сном, док? – спросил он.

– Верно, – ответил Маршалл, слегка сбитый с толку, – он и не подозревал, что Гонсалес знает о ночных вылазках. – Что-то не спится.

– Неудивительно, учитывая, что творит эта братия.

Гонсалес хмуро посмотрел на ученого. Голова его, казалось, росла прямо из плеч, и когда он неодобрительно покачал ею, это далось ему с явным трудом.

– Довольно шумное сообщество, – рассмеялся Маршалл.

– Прошу прощения, док, – усмехнулся Гонсалес, – но шум – самое меньшее из всех зол. Их просто много. Чересчур много. Вдвое больше, чем мы ожидали. Моя база вот-вот развалится. Она давно устарела и в настоящем своем состоянии совсем не рассчитана на такую ораву. Нас всего четверо, и мы просто не успеваем за всеми следить. Сегодня днем Марселин обнаружил еще одного нарушителя, забредшего в запретную зону. В сектор стратегических операций. – Он снова нахмурился. – Меня так и подмывает направить официальную жалобу.

– Скоро станет полегче. Думаю, около десятка из них завтра уже улетят.

Он слышал, что, как только основные съемки будут закончены, рабочих отправят обратно на юг.

– Для меня это не слишком скоро, – проворчал Гонсалес.

Маршалл испытующе посмотрел на него. Гонсалес не без причин называл эту базу своей. Ему, правда, уже светила отставка, однако, по слухам, он провел здесь почти тридцать лет – в полной изоляции и на четыреста миль севернее Полярного круга. Это казалось поразительным – остальные трое солдат, несомненно, спали и видели, когда их отзовут. «Вероятно, – подумал Маршалл, – Гонсалес проторчал тут так долго, что уже не может представить себе жизни где-либо еще. Или, возможно, на что намекала и Экберг, он просто ценит уединение».

Помахав сержанту, он направился к главному выходу. Большой внешний термометр в раздевалке показывал минус пять по Фаренгейту. Открыв свой шкафчик, Маршалл надел парку, вязаный шлем, меховые сапоги и перчатки, после чего пересек тамбур и, толкнув внешнюю дверь, вышел в ночь.

Над каменным пятачком за воротами простиралось бескрайнее звездное небо. Маршалл на мгновение остановился, привыкая к морозному воздуху, затем зашагал в темноту, сунув руки в перчатках в карманы и высматривая под ногами предательские извивы силовых кабелей. Ветер полностью стих, и на снег падали голубоватые отблески растущей луны. Вся съемочная группа вкупе с рабочей командой сейчас находилась на базе – сборные домики и амбарчики были погружены в сверхъестественную тишину. Единственный ноющий звук исходил от энергостанции, словно жаловавшейся на возросшее число потребителей ее мощи.

Остановившись у ограждения, он осторожно огляделся вокруг. С тех пор как ученые прилетели сюда, им на глаза попалось по крайней мере полдюжины белых медведей, но сегодня в сиянии звездной ночи нигде не виднелось ни одного темного силуэта, бродящего по бескрайней пустыне или уродливым нагромождениям лавы. Плотнее надвинув капюшон, Маршалл прошел мимо пустой будки охраны, направляясь к нахоженному пути.

Вскоре он уже поднимался по пологой тропе к леднику, оставляя позади облака выдыхаемого им пара. Постепенно его шаги становились все длинней, все размеренней. Еще часок подобной прогулки, и, возможно, он совсем успокоится, а затем и сумеет уснуть, невзирая на шум, какой киношники умудрялись производить даже ночью.

Через пятнадцать минут склон несколько выровнялся. Машин уже не было, и впереди открывался вид на ледник – голубую громаду, словно светившуюся изнутри в лунном свете. А возле нее чернело отверстие уже в лавовой толще…

Он замер, увидев, что там кто-то стоит. Три тени на фоне кромешного мрака.

Замедлив шаг, он подошел ближе. Люди о чем-то переговаривались друг с другом – до него доносились их приглушенные голоса. Услышав шаги, они обернулись, и он с удивлением узнал остальных своих коллег – Салли, Фарадея, Пенни Барбур. Отсутствовал только Чен, аспирант. Казалось, будто некая таинственная сила вдруг привлекла всех наверх.

Увидев Маршалла, Салли кивнул.

– Неплохая ночь для прогулок, – сказал он.

На плече у него висело охотничье ружье.

– Все лучше, чем кошмар там, на базе, – ответил Маршалл.

Он ожидал, что Салли начнет возражать, но ошибся. Климатолог мрачно поморщился:

– Они снимали какую-то сцену в тактическом центре, рядом с моей лабораторией. Не поверишь – изображая при этом нас. Сделали как минимум десяток дублей. Я просто не мог этого вынести.

– Кстати, раз уж зашла речь о фильме, как прошло твое интервью? – спросил Маршалл.

Салли помрачнел еще больше.

– Конти его отменил, не сняв даже ни кадра. Звукооператор пожаловался, будто я – ты только представь себе – глотаю слова.

Маршалл кивнул.

Салли повернулся к Барбур:

– Я же не глотаю слов, правда?

– Эти чертовы придурки вечером уронили файл-сервер, – вместо ответа заявила она. – Поскольку своих ноутбуков им не хватило, они позаимствовали их у нас. Несли какую-то чушь насчет своих «особых прав». Я ничего не могла с ними поделать.

– Когда я пришел на ужин в столовую, там оказалось лишь одно место в углу, – сказал, чтобы что-нибудь сказать, Маршалл.

– По крайней мере, хоть оказалось, – отозвалась Барбур. – А мне пришлось десять минут простоять. Потом я плюнула и забрала с собой в лабораторию чипсы и яблоко.

Маршалл посмотрел на Фарадея. Биолог не участвовал в общих стенаниях. О чем-то задумавшись, он не сводил глаз с пещеры.

– А ты, Райт, что скажешь? – спросил Маршалл.

Фарадей не ответил, продолжая разглядывать темный провал.

Маршалл слегка толкнул его в бок:

– Эй, Фарадей. Очнись.

Фарадей обернулся. Отблеск лунного света падал на линзы его очков, отчего он напоминал жуткоглазого инопланетянина.

– Извини. Задумался.

Салли вздохнул:

– Ладно, выкладывай. Что за безумная гипотеза на этот раз?

– Не гипотеза, просто наблюдение.

Все молчали, и биолог продолжил:

– Я сделал его вчера, когда смилодона вырезали изо льда.

– Мы тоже там были, – сказал Салли. – И что же?

– Я снял показания эхолокационного спектрометра. Понимаете, прежние данные оказались слишком неточными, и, получив доступ к разрезу, я хотел…

– Понятно.

Салли махнул рукой в толстой перчатке:

– Ну так вот, я большую часть дня анализировал данные. И они совершенно не соответствуют.

– Не соответствуют чему? – спросил Маршалл.

– Не соответствуют смилодону.

– Не говори глупостей! – бросила Барбур. – Ты же видел его! Как и все мы, и остальные тоже.

– Я мало что смог увидеть сквозь грязный лед. А с помощью эхоанализатора получил куда больше данных.

– И что скажешь? – спросил Маршалл.

– Скажу, что то, что находится внутри ледяного блока, слишком велико для саблезубого тигра.

Все замолчали, переваривая услышанное. Наконец Салли откашлялся.

– Наверняка это лишь иллюзия. Тебе попалось какое-нибудь скопление мусора, может быть песка или гравия, по очертаниям схожее с тушей.

Фарадей молча покачал головой.

– И насколько оно крупнее? – спросила Барбур.

– Не могу точно сказать. Возможно, вдвое.

Ученые переглянулись.

– Вдвое? – воскликнул Маршалл. – Так как же оно тогда выглядит? Это что, мастодонт?

Фарадей снова покачал головой.

– Мамонт?

Фарадей пожал плечами:

– На основании моих данных можно достаточно точно установить лишь размер. Но не… скажем так, форму.

Снова наступила тишина.

– У него кошачьи глаза, – тихо проговорила Барбур. – Могу поклясться.

– Мне тоже так показалось, – сказал Маршалл. Он повернулся к Фарадею. – Ты уверен, что в новые данные не вкралась ошибка?

– Я дважды сделал промеры. Проверил, что мог.

– Непонятно, – сказала Барбур. – Если это не смилодон, не мастодонт, не мамонт… тогда что это, черт возьми?