Онлайн чтение книги Приключения Перигрина Пикля The Adventures of Peregrine Pickle
Глава LXIX

Годфри осуществляет в Бате план, благодаря которому разоряется целая шайка шулеров

Вечером, по прибытии в Бат, Годфри, который для этой цели весь день поддерживал в себе бодрый дух, отправился в бильярдную, где играли двое джентльменов, и начал предлагать пари с таким явным незнанием дела, что один из авантюристов, здесь присутствовавших, воспылал желанием воспользоваться его неопытностью и, когда бильярд освободился, предложил ему сыграть партию для развлечения. Солдат с видом самодовольного простофили отвечал, что не намерен тратить время даром, но, если тому угодно, не прочь позабавиться, поставив крону. Такая готовность очень понравилась авантюристу, который хотел убедиться в правильности своего суждения о незнакомце, прежде чем вести настоящую игру. Когда партия была принята, Гантлит снял кафтан и, начав игру с притворным воодушевлением, выиграл, так как противник поддался ему с целью подстрекнуть его к повышению ставки. Солдат умышленно пошел на эту удочку, ставки были удвоены, и снова он вышел победителем благодаря попустительству своего партнера. Тогда он начал зевать и объявил, что не стоит продолжать эту детскую забаву, после чего его партнер с притворным раздражением крикнул, что готов поставить двадцать гиней. Предложение было принято, и партию, благодаря потворству Годфри, выиграл шулер, который старался изо всех сил, опасаясь, что в противном случае его противник откажется продолжать игру.

После такого поражения Годфри притворился взбешенным, проклял свою неудачу, объявил, что стол с наклоном и шары катятся неправильно, взял другой кий и с жаром потребовал удвоить ставки. Игрок, якобы неохотно, подчинился его желанию и, выиграв два очка, предложил поставить сто гиней против пятидесяти. Ставки были приняты, и Годфри, снова дав ему выиграть, пришел в бешенство, разломал на куски свой кий, выбросил шары в окно и в пылу негодования предложил противнику встретиться завтра, когда он отдохнет после утомительного путешествия. Такое приглашение было весьма приятно игроку, который, воображая, что солдат окажется весьма ценной добычей, уверил его, что не преминет явиться сюда на следующее утро, чтобы дать ему реванш.

Гантлит вернулся домой, вполне уверенный в своем превосходстве, и обсудил с Перигрином дальнейшие шаги к осуществлению их замысла, тогда как его партнер доложил о своей удаче членам шайки, которые сговорились присутствовать на решающем состязании с целью извлечь выгоду из необузданного нрава незнакомца.

Когда обе стороны уладили, таким образом, свои дела, игроки встретились, как было условлено, и комната мгновенно наполнилась зрителями, которые явились сюда случайно, из любопытства или с умыслом. Ставка назначена была в сто фунтов, противники выбрали себе кии и сняли кафтаны, а один из рыцарей этого ордена предложил поставить еще сотню на своего сообщника. Годфри тотчас поймал его на слове. Второй представитель той же шайки бросил ему вызов, утроив сумму, и его предложение встретило такой же прием, к изумлению шайки, чьи надежды расцвели пышным цветом. Партия началась, и когда солдат проиграл первое очко, заговорщики громогласно предложили удвоить против него ставки, но никто не хотел рисковать, ставя на человека, совершенно неизвестного. Когда же шулер выиграл и второе очко, оглушительный шум подняли не только члены шайки, но и почти все присутствующие, пожелавшие поставить два против одного на партнера Гантлита.

Перигрин, здесь присутствовавший, видя, что аппетиты заговорщиков в достаточной мере возбуждены, вдруг вмешался и принял все пари на тысячу двести фунтов, каковая сумма была немедленно выложена обеими сторонами в звонкой монете и банкнотах; быть может, это была самая серьезная партия, когда-либо игранная на бильярде. Гантлит, убедившись, что сделка заключена, в один миг отправил шар своего противника в лузу, хотя он занимал одно из тех положений, какие считаются невыгодными для игрока. Державшие пари были несколько смущены этим фактом, но, впрочем, утешились, объяснив успех случайностью; после очередного удачного удара лица их изменились, и они ждали в мучительнейшем напряжении следующего удара, который сделан был солдатом с исключительным мастерством, после чего кровь отхлынула от их лиц, и из всех уст одновременно вырвалось восклицание: «Дьявол!», произнесенное мрачным тоном и сопровождавшееся испуганными взглядами. Они были вне себя от ужаса и изумления, видя, что три очка выиграны тремя ударами у такого искусного игрока, как их друг, и не без оснований заподозрили, что все это было придумано заранее с целью их разорить. Исходя из этого предположения, они переменили тон и попытались покрыть убытки, предлагая неравные пари за Гантлита; но успех этого молодого джентльмена столь повлиял на мнение зрителей, что ни один не отважился поддержать его партнера, который, улучшив свое положение случайным счастливым ударом, уменьшил тревогу и оживил надежды своих сторонников. Но эта улыбка фортуны оказалась мимолетной. Годфри призвал на помощь все свое умение и ловкость и, доведя число очков до десяти, позволил себе окинуть взглядом всех членов братства. Цвет лица этих мастеров принимал различные оттенки при каждом выигранном им очке: природная окраска уступила место серой, затем белой, а из белой стала желтой, которая была стерта тонами красного дерева; а теперь, когда тысяча семьсот фунтов их основного капитала зависели от одного-единственного удара, они уподобились черномазым маврам, у которых от ужаса и злобы разлилась желчь. Природный румянец, пылавший на щеках и на носу игрока, совершенно слинял, а прыщи его стали багровыми, словно его лицо было поражено гангреной; рука начала дрожать, и все тело сотрясалось с такой силой, что он принужден был осушить стакан бренди, чтобы привести в порядок свои нервы. Впрочем, эта мера не возымела желаемого действия: он был столь взволнован, когда целился в шар, что последний ударился не о тот борт и, отскочив под углом, попал прямо в среднюю лузу. Сей фатальный случай вызвал единодушные стоны, словно настал конец мира; и вопреки той сдержанности, какою славятся авантюристы, этот проигрыш произвел на них такое впечатление, что каждый по-своему проявлял весьма бурно свое волнение. Один возвел глаза к небу и закусил нижнюю губу; другой грыз себе пальцы, шагая при этом по комнате; третий изрыгал богохульные проклятья, а тот, кто проиграл партию, улизнул, скрежеща зубами, с видом, не поддающимся описанию, и, переступая порог, воскликнул: «Чертовское надувательство, клянусь богом!»

Победители, нанеся им оскорбление вопросом, не желают ли они еще раз испытать судьбу, унесли свой выигрыш с самым невозмутимым видом, хотя в действительности были вне себя от восторга, радуясь не столько завоеванной добыче, сколько тому, что так удачно разрушили гнездо этих опасных злодеев.

Перигрин, думая, что теперь ему представляется случай услужить другу, не задевая его утонченного чувства чести, сказал ему по возвращении домой, что наконец-то судьба дает ему возможность стать независимым или хотя бы облегчить свое положение, купив на выигранные деньги патент командира роты. С этими словами он вручил свою часть выигрыша Гантлиту, как сумму, принадлежащую ему по праву, и обещал написать о нем некоей знатной особе, которая в достаточной мере пользуется влиянием, чтобы способствовать столь быстрому повышению по службе.

Годфри поблагодарил его за доброе намерение, но с высокомерным видом отказался наотрез воспользоваться хотя бы частью тех денег, какие выиграл Пикль, и, казалось, был обижен таким отношением, столь недостойным его репутации. Он даже не пожелал взять заимообразно сумму, не достающую ему для покупки патента на чин командира пехотной роты, но возложил большие надежды на дальнейшее применение тех талантов, которым сопутствовало столь счастливое начало. Наш герой, видя, что он упорно пренебрегает собственной выгодой, решил впредь руководствоваться в своих дружеских услугах опытом, познакомившим его с этим щепетильным педантизмом, а тем временем щедро пожертвовал на богадельню из этих первых плодов счастливой игры и отложил двести фунтов на брильянтовые серьги и кольцо с солитером, которые он намеревался презентовать мисс Эмилии.