Онлайн чтение книги Пчелы The Bees
Глава 11

Флора-717, низкородная уборщица помоев, теперь сидела с Королевой и ее леди в приватных покоях Ее Величества, поедая восхитительные цветочные печенья, и пила свежий нектар, рассказывая свою историю о битве с осой и жаровне, устроенной пчелами. Королева без предупреждения просканировала ее, и тогда, к стыду Флоры, от ее тела снова поднялся запах осы. Все леди вздрогнули в испуге и стали оправдываться, что вымыли ее.

– Тише, дочки, – улыбнулась Королева. – Я только желала убедиться, что даже в своих последних следах запах осы не изменился. Идущая из глубины веков зависть все еще сильна; вот почему осы хотят грабить нас, словно наш мед или наши дети дадут им нашу власть. До начала Времен они предпочли кровь нектару, и мы стали врагами.

Леди Кровохлебка заломила руки.

– Бессмертная мать защитит Своих детей.

–  Да святится Утроба Твоя,  – откликнулись все леди, и Флора с ними, даже не успев подумать, допустимо ли такое для нее.

– Оставьте меня, дочери.

И Королева возлегла на ложе из лепестков, закуталась в дымку ароматного сна и исчезла из их поля зрения.

* * *

Леди показали Флоре ее кровать, которая была мягка и благоухала почти так же, как колыбели в Первой Категории.

– Потому что Питомник прямо за той дверью, – сказала Леди Фиалка с соседней кушетки. – Возможно, ты увидишь его завтра, когда мы сопроводим Пресвятую Мать на Выкладку Потомства. Яйца и сияющие колыбели – это чудо из чудес, не выразимое словами, – сказала она и добавила, кашлянув: – Не обижайся, если мы не сможем взять тебя.

– Я не обижусь.

– Твое смиренное отношение делает честь твоей породе.

И Леди Фиалка закуталась в тонкий ароматный сон и больше ничего не говорила. Флора лежала в темноте, вдыхая божественный питательный аромат, похожий на нежные объятия. Она впустила его глубоко в себя и почувствовала, что ее живот стал мягким и засиял.

* * *

Следующим утром прозвонил солнечный колокол, и благоухание Королевы сделалось сильным и сладким, когда леди открыли двери в Питомник. Они позвали Флору с собой, и все вошли в большую палату Первой Категории за плотной завесой уединения. Они находились в сакральной области улья, в Комнатах Выкладки, где стояло множество рядов безупречных пустых колыбелей в ожидании Королевы.

Запах Королевы достиг своей вершины, когда она вошла в родильный транс. Ее лицо засияло ярче, ее запах запульсировал, а затем в быстром грациозном ритме она стала раскачивать свое восхитительное длинное брюшко из стороны в сторону, каждый раз глубоко погружая его кончик в колыбель. Флора, носившая воду и ткани для охлаждения, увидела позади Королевы махонькие точки света, остающиеся в воске, – это были крохотные новые яички, лежащие на самом дне. Каждое сияло мягким золотистым светом, который угасал, когда Королева передвигалась дальше, выполняя прекрасный родильный танец, который завораживал Флору, вызывая желание покачиваться от радости, но, видя, что леди не танцевали, а только скромно следовали за Королевой, она сдерживала порыв и вела себя, как они.

Шесть раз Флора возвращалась в Королевские покои за свежей водой и цветочными печеньями, прежде чем были заполнены все колыбели. Комната Выкладки мягко светилась новой жизнью, Королева стояла гордая и утомленная, а ее леди плакали от восторга.

Вернувшись в Королевские покои, Леди Кровохлебка сказала Флоре прибрать и подготовить общие помещения, пока она и остальные леди отведут Ее Величество в приватное святилище, чтобы подготовить ее к отдыху. Когда Леди Фиалка закрыла двери, Флора сделала книксен и бросила последний взгляд на Пресвятую Мать, и ее сердце наполнилось любовью и жгучей грустью, оттого что этот прекрасный, чудесный день окончен. Она все терла и чистила с величайшей тщательностью, зная, что, когда двери откроются вновь, ей придется уйти.

Королевские фрейлины выстроились по две. Флора, преисполнившись намерения показать, что уборщица тоже имеет манеры, плотно сжала колени и сделала книксен Леди Кровохлебке.

– Благодарю вас за всю вашу…

– О, оставь ты эти реверансы, – сказала Леди Кровохлебка со странным выражением лица. – Пресвятая Мать приказала снова прислать тебя к ней.

– Меня? – Флора оглянулась на леди, но ни одна из них не улыбалась.

– Тебя, – проговорила Леди Кровохлебка ровным голосом. – Не тяни, иди немедленно.

* * *

Королева раскрыла свою золотистую ауру, когда вошла Флора, и пригласила ее присесть подле себя. Затем она снова закрыла ее, так что Флора была окутана вместе с Королевой.

– Я не покидала этот улей после моего свадебного полета. Теперь я пробую мир на вкус только через еду и питье и через истории моей Библиотеки. – Королева взглянула за золотистую завесу, словно прозревая небо. – Они напугали тебя?

– Да, Пресвятая Мать, поначалу. А потом я захотела узнать больше.

– Они рассказывают о нашей вере и требуют к себе внимания. После моих трудов у меня уже недостаточно сил, чтобы чувствовать их запахи, хотя мои леди стараются, как только могут. Жрицы читают их, когда могут, но в эти странные времена они так заняты делами правления, что это для них не приоритет, – Королева улыбнулась. – Истории мира, дочь моя, о красоте и ужасе.

– Пресвятая Мать, я с радостью их прочту – после осы я ничего не боюсь.

Смех Королевы вызвал дрожь восторга во всем теле Флоры, хотя она не понимала, чем вызвала этот смех.

– Посмотрим, – сказала Королева. – Первых трех для тебя будет достаточно.

* * *

Таким образом Флора сохранила свое положение служительницы при королевских фрейлинах еще на день, подавая им воду и закуски, пока Королева не отложила тысячу яиц и не вернулась в свою комнату, и тогда приступила к другому заданию.

Пока леди прихорашивали друг друга и ужинали, а Королева отдыхала, Флора направилась в Библиотеку. Без других леди, излучающих тревогу, она была спокойна и могла сфокусироваться, и насыщенная энергия этой комнаты больше не подавляла ее. В неподвижном воздухе она распознавала обрывки и следы ароматов истории, когда их живая энергия захватывала ее внимание и высвобождалась, и на этот раз она была намерена не терять самообладания.

Очень осторожно Флора вдохнула первую историческую панель. И вот «Медосбор» во всем своем цветущем великолепии, полевки, перекликающиеся на Старом Языке, и где-то там поджидали ужасы Мириадов.

Затем следовала «Благодать», где каждая сестра видела свою смерть от руки другой. Далее – третья дверь, с ароматом меда, за которой был хаос – «Явление», и перед ней курился дымок, словно приглашая за собой. Флора отступила назад, и дымок унялся. Королева сказала, что трех панелей будет достаточно, но тело Флоры пульсировало от возбуждения. Если жрицы были слишком заняты, чтобы читать последние три панели, тогда, разумеется, это пойдет на пользу улью, если она сможет выполнить эту службу.

Она взглянула на три последние панели. Никакая дрожь не тронула ее антенны, и ее ноги не тянулись к ним сами собой. Из-за стен слышалось переливчатое пение фрейлин в комнате отдыха, и это только добавляло ей уверенности. Флора подступилась к четвертой панели, и пение сделалось громче. Прекрасное хоральное звучание наполнило комнату, десять тысяч сестер тянули одно слово, которое плавно текло по всей Библиотеке, словно доносилось откуда-то из-за стен. Флора не вполне понимала значение этого слова, и, когда она сконцентрировалась, Библиотека наполнилась запахом переполненного Танцевального зала – и по комнате прошла сильная звуковая волна.

«Искупление»! Мощь хорового пения пошатнула Флору. Оно отразилось от стен и смолкло, и запах Танцевального зала утих.

Флора стряхнула это ощущение, кровь бежала по телу. И, хотя она не поняла значения странного слова или этих запахов, а телесные ощущения побуждали ее к бегству, Королева хотела, чтобы она узнала эти истории, и она не подведет Ее.

Флора двинулась к пятой, предпоследней панели. На первый взгляд она была совсем простой – всего один резной лист. Вглядевшись внимательнее, она различила золотистый оттенок и филигранные вены, пульсировавшие энергией и враставшие в стебель, переходивший в ствол, который тянулся до самого низа панели и уходил в пол, и его золотистые корни простирались по всей комнате и вверх по стенам, смыкаясь на потолке. Возник сильный божественный аромат Пресвятой Матери, смешавшись с насыщенным ароматом цветочной пыльцы. Флора подняла взгляд и увидела, как корни сплетаются в узел в центральной точке сводчатого потолка Библиотеки, имевшей форму конического фрукта. Он разрастался все больше и больше, а затем лопнул на части облаком золотой пыльцы.

Видение исчезло, Библиотека обрела прежний вид. Однако сердце Флоры наполнила грусть, когда название панели обратилось к ее разуму. «Золотистый лист». Внезапно красота этой странной истории сделалась чем-то отвратительным, и Флора испытала ужасающую скорбь, однако ничего не случилось, она никак не пострадала. Она отступила от пятой панели. Панель вызывала в ней сильное раздражение, и все же, когда Флора освободилась от темного и мучительного ощущения, поднявшегося у нее в сердце, тонкий голосок в ее голове прошептал похвалу ее выносливости – она прочитала пять историй! Как будет довольна ею Королева и как это чудесно – быть в состоянии помочь занятым жрицам!

Оставалась последняя история. Шестая панель пахла нейтрально, однако заключала в себе властное спокойствие. Флора осторожно сфокусировалась на ней. Ничего не произошло – никакого запаха, никакого образа, никакого звука, только воздух в Библиотеке стал теплым и словно осязаемым. Из центра маленькой панели исходила легкая струйка свежего воздуха. Флора почувствовала, что ей нечем дышать, и не могла подойти ближе.

Библиотека исчезла, и она ощутила запах Питомника. Одна из колыбелей, большая и темная, привлекла ее внимание. Лежавший на самом дне колыбели младенец кричал от боли, и завывал холодный ветер. Флора побежала к колыбели, и она начала греметь и разваливаться на части. Младенец закричал громче, и, когда она склонилась над колыбелью, из ее глубин выскочила вращающаяся черная комета и ударила ей в мозг.

* * *

Флора пришла в чувство и поняла, что находится в комнате фрейлин, на кровати. Она услышала, как Леди Кровохлебка и другие тихо разговаривают – и смолкают, заметив, что она проснулась.

– Какое тщеславие, – сказала Леди Кровохлебка, – какое безрассудство.

Флора поднялась. Дрожа, она осмотрелась со страхом, но все было спокойно.

– Выползла оттуда, корчась и бранясь, – продолжала Леди Кровохлебка. – Кометы и колыбели… я уверена, Пресвятая Мать ничего не говорила о том, чтобы касаться тех панелей…

– Она говорила, – возразила Флора тонким голосом. – Она хотела знать…

– Истории об ужасах и безумии? Ты явно не так поняла Ее Величество, ибо только жрицы могут касаться Сакральных Мистерий. С какой стати Она попросила бы тебя , уборщицу? Думаю, эта оса повредила твои чувства.

– Да, моя леди, – сказала Флора.

Ее сердце охватил стыд за эту ошибку. Она неправильно поняла Королеву и повела себя глупо и тщеславно.

– Несмотря на это, – сказала Леди Кровохлебка, – Пресвятая Мать по своей неизменной любви и великодушию просила направить тебя к Ней. – С этими словами она отступила назад, и на лице у нее читалось негодование. – Не заставляй Ее Величество ждать.

* * *

Королева отдыхала на кушетке, окутанная мерцающей золотистой аурой, которую она приоткрыла, чтобы впустить Флору, и снова закрыть за ней. Флора хотела рассказать Пресвятой Матери о своих ощущениях в Библиотеке, но всякий раз, когда она пыталась что-то выговорить, ее язык сковывала странная истома, и она почувствовала слезы в глазах.

– Успокойся, дочка, – сказала Королева мягко. – Я слышала, что ты прочитала их все. Я тоже когда-то знала их, но это было множество яиц назад, и я многое забыла. – Она улыбнулась и погладила Флору по лицу. – Ты восстановишься.

Флора прильнула к своей мудрой и прекрасной матери, впитывая всем телом целительный аромат Ее Любви. Он изменился самым тонким, но отчетливым образом. Что-то обновилось в его молекулярной структуре, но едва Флора вдохнула глубже, Королева изогнулась и задышала тяжело и с болью.

– Мать! – Флора подскочила на месте. – Что такое? Мне позвать кого-нибудь?

– Нет. – Она сжала руку Флоры и притянула ее назад. – Нет, останься со мной.

Приникнув вплотную к Королеве, Флора ощутила, как волна дрожи прошла через их тела.

– Пресвятая Мать, позвольте, я их позову…

– Нет! – сказала Королева с болью в голосе. – Нам не нужны помощницы.

А затем боль, откуда бы она ни пришла, отступила, и Королева отпустила Флору. Она изогнула свое длинное брюшко и уселась удобнее.

– Наше Размножение прошло как положено, Мы наполнили жизнью каждую колыбель, не так ли?

Флора не могла говорить, поскольку в ее теле все еще отзывалась боль Королевы.

– Если бы Мы пропустили даже одну, Наши леди сказали бы об этом – это их обязанность, но они не сказали, значит, все должно быть хорошо. – Ее Величество сделала глубокий вдох. – Это, должно быть, из-за холода – в Нашем улье не холодно, дочка?

– Мне не холодно, Пресвятая Мать, – сказала Флора. – Но говорят, мой мех такой жесткий, что моя порода ничего не чувствует.

Королева улыбнулась, и ее аромат снова сделался сильным.

– Все хорошо. Но не говори об этом ни с кем, ты поняла? – И с этими словами Королева окутала своим благоуханием антенны Флоры и прошептала: – Обещай мне.

Зачарованная, Флора кивнула:

– Обещаю…

Королева поцеловала ее в голову.

– Иди.

* * *

Никто из фрейлин не поднял на Флору взгляда, когда та появилась из святилища Королевы. Когда она присела с ними, все, кто был рядом, встали и отошли. Леди Кровохлебка всадила в пяльцы золотую иголку.

– Леди Кровохлебка, простите меня, если я вас обидела…

– Меня? Ну что ты. – Леди Кровохлебка улыбнулась, но взгляд ее был холодным. – Твоя дерзость достойна трутня, но здесь она просто неуместна.

Все леди услышали в коридоре шаги, за которыми последовал робкий стук в дверь.

– А! Входите, – сказала Леди Кровохлебка, вставая.

Вошла совсем молоденькая пчела, тоже Кровохлебка, ее мех был уже расчесан и уложен, как подобает королевским фрейлинам. Она сделала безупречные книксены перед каждой леди, смиренно потупив антенны.

– Флора-717, – объявила Леди Кровохлебка, – твое время с Королевой истекло, а вместе с ним и все привилегии доступа. Уходи сейчас же.

– Сейчас? Но Пресвятая Мать удивится…

– Ты льстишь себе. Она не удивится. А теперь быстро в отдел Уборки, где твое место.

* * *

Флора шла как слепая. Ее мучила боль от слов Леди Кровохлебки, от унижения внезапным изгнанием, но прежде всего от собственной наивной мысли, будто она теперь на постоянной службе в Королевских покоях.

Она не могла уловить ни одного пульсирующего под ногами сообщения, ни одного ароматического кода – единственным, что она сознавала, было убывание запаха Любви Королевы, слабевшего с каждым шагом, который она делала, удаляясь от нее, и еще тупая боль в животе, возникшая, когда Королева стала задыхаться. Теперь эта боль усилилась, угнездившись в глубине брюшка.

Флора остановилась. Пресвятая Мать нуждается в ней. Ей требуется забота. Она, Флора-717, не должна была слушать Леди… Леди… Имена всех королевских фрейлин вылетели у нее из памяти. Она попыталась вспомнить их одну за другой, как они сидели на своих местах… но память подводила, сколько она ни старалась. Библиотека – панели – истории запахов, которые Пресвятая Мать просила ее прочесть… все это поблекло и стало ничем, реальным было только новое неприятное ощущение в животе.