Да, я увидел Катлу и не помню, что было по том. Я словно провалился в черную пропасть и очнулся, когда гроза прошла и вершины гор посветлели. Моя голова лежала на коленях у Юнатана, но страх снова навалился на меня, стоило вспомнить — там, далеко, напротив, на скале, высоко над водопадом, стояла Катла. Я застонал при одной мысли о ней, и Юнатан тут же стал успокаивать меня:
— Ее там больше нет. Она ушла.
Но я плакал и плача спросил его:
— Как только земля носит такое чудовище? Катла - чудовище или еще что?
— Да, она чудовище, — ответил Юнатан. — Драконша, восставшая из незапамятных времен, вот она что. И она же стока, как Тенгил.
— Откуда она взялась? — спросил я.
— Люди говорят, что вылезла из пещеры Катлы, — сказал Юнатан. — Она спала в ней со времен древних древних, когда повсюду стояла изначальная ночь и дня со всем не было. Она спала в ней тысячи и тысячи лет, и никто и знать не знал, что есть на свете такое чудовище. Но однажды утром драконша проснулась, приползла в замок Тенгила и задышала смертоносным огнем на всех и каждого. И где бы она ни проползала, направо и налево падали люди.
— Почему же она не убила самого Тенгила? — спросил я.
— Тенгил бежал от нее через длинный ряд комнат своего замка. И когда она все–таки настигла его, он выхватил боевой рог, чтобы созвать воинов. А когда он затрубил в рог …
— Что случилось тогда?
— Тогда Катла подползла к нему как побитая собака.
С того дня она повинуется Тенгилу. Только Тенгилу. Она боится его боевого рога. Стоит ему затрубить в рог, и она слепо подчиняется.
Становилось светлее и светлее. Вершины гор в Карманьяке горели, как огонь в пасти Катлы. А как раз в Карманьяку и лежал наш путь. Я боялся, о, как же я боялся! Кто знает, где сейчас затаилась Катла? Где ее дом, живет ли она в пещере Катлы и как тогда там держат Орвара? Я спросил у Юнатана, и вот что он мне рассказал:
— Катла давно уже не живет в пещере Катлы. После своего великого сна туда она больше не возвращалась, нет, Тенгил держит ее на цепи в яме возле водопада Карма. Здесь она сидит, прикованная, на золотой цепи или топчется на одном месте, пока Тенгил не вздумает взять ее с собой, чтобы на гнать страх на людей, которых хочет устрашить. Я уже видел ее в Шиповничьей долине, — закончил Юнатан.
— И тогда ты закричал?
— Да, тогда я закричал.
Страх все больше и больше овладевал мной.
— Я боюсь, Юнатан. Катла убьет нас.
Он снова попытался успокоить меня:
— Она же привязана. И не может уйти дальше, чем ей позволяет цепь. Не дальше той скалы, где ты ее видел. Она почти все время стоит там и смотрит в водопад Карма.
- А зачем?
- Я не знаю. Наверное, ищет Карма.
- Кто такой Карм?
- Фу ты, это все россказни Эльфриды, — ответил Юнатан. — Никто никогда не видел Карма. Его нет. Хотя Эльфрида говорит, что когда–то в незапамятные времена он жил в водопаде и что Катла всегда ненавидела его и ненавидит до сих пор. Потому она и стоит там, выискивает его взглядом.
— А что он такое и как мог жить в таком адском водопаде? — спросил я.
— Говорят, что он тоже чудовище, — сказал Юнатан. - Змей длиной от берега до берега. Но все это только старые сказки.
— Может, не больше сказки, чем про Катлу, — сказал я.
Но Юнатан сделал вид, что не расслышал меня, и продолжал:
— Ты знаешь, о чем еще я узнал от Эльфриды? Пока ты ходил по полянке и собирал землянику. Она сказала, что, когда была маленькая, Кармом и Катлой пугали детей. Сказку о драконше в пещере Катлы и змее из водопада Карма она слышала много раз в детстве и очень любила ее. Ведь сказка была страшной–престрашной. Такими сказками пугали детей во все времена, говорила Эльфрида.
— Вот и пускай Катла оставалась бы в своей пещере, - сказал я, — и жила только в сказке.
— Эльфрида тоже так считает, — ответил Юнатан.
Я дрожал. Мне представилось, что Карманьяка кишмя кишит чудовищам вроде Катлы и Карма. И ехать туда совсем не хотелось. Но как раз туда мы с Юнатаном и ехали.
Мы подкрепились едой из котомки, оставив немного на долю Орвара. Пещера Катлы–царство голода, объяснил Юнатан.
Грим и Фьялар попили дождевой воды, она скопилась кое–где в камнях. Трава здесь, высоко в горах, попадалась редко, им нечего было пощипать. Правда, возле моста зеленела небольшая лужайка, и они слегка подкрепились перед дорогой.
Мы ехали по мосту. Я весь трясся от страха. И особенно боялся великого змея; я, конечно, не верил всерьез, что он есть, но представить только, вдруг он вынырнет из глубины и уволочет нас с моста в свой водопад … И потом Катла! Перед ней я просто трепетал. Может, она уже подкарауливает нас на том берегу и ждет не дождется, чтобы пустить в ход свои страшные клыки и смертоносный огонь? Я ужас как боялся!
Но мы переехали мост, и никакой Катлы я не увидел. Ее не было на скале, и я сказал Юнатану:
— Смотри, ее там нет!
И все–таки она там была. Не на скале, ее кошмарная голова высовывалась из–за большой глыбы чуть в стороне от тропы в замок Тенгила. Мы еще издали увидели ее. И она оттуда увидела нас. И издала такой вопль, что, казалось, еще немного, и рухнут горы. Она метала из ноздрей огонь и дым, фыркала от ярости и дергалась на цепи, дергалась и дергалась и, не переставая, кричала.
Грим и Фьялар от страха чуть не обезумели, мы едва сдерживали их. Да и я боялся не меньше. Как только не умолял я Юнатана вернуться в Нангиялу, но он твердо сказал:
— Нет! Мы не можем бросить Орвара в беде. Не бойся, Катла не достанет нас, сколько бы ни дергалась и ни рвала цепь. Но нам нужно поторапливаться, — добавил он. — Крик Катлы слышен в замке Тенгила–чудовище сторожит тропу, и скоро на нас свалится целая туча воинов, если мы не ускачем и не скроемся вовремя.
И мы поскакали. Мы так мчались, что искры летели из каменных плит, мы летели по не надежным узким тропам, сворачивая то туда, то сюда, чтобы сбить с толку преследователей. Каждую минуту я ожидал услышать топот копыт и крики воинов Тенгила, стремящихся достать нас своими копья ми, мечами и стрелами. Но никто не появлялся. Да и трудно было бы преследовать кого–либо здесь, среди нагромождения скал и путаных троп Карманьяки! А вот тем, кого преследовали, укрыться в горах ничего не стоило.
Мы скакали уже довольно долго, и я спросил Юнатана:
— Куда мы едем?
— К пещере Катлы, куда же еще, — ответил он. — Почти доехали. Вон она, гора Катлы, прямо впереди.
Ага, так вот она какая! Перед нами возвышалась невысокая гора с плоской вершиной и почти отвесно обрывавшимися склонами. Правда, там, где мы ехали, гора поднималась не очень круто, и мы легко могли бы взобраться на нее, если бы захотели.
— А мы как раз и хотим взобраться на гору, — сказал Юнатан, — нам нужно попасть на ту сторону. Вход в пещеру со стороны реки. Мы должны посмотреть, что там делается.
— Юнатан, неужели ты всерьез думаешь, что мы проберемся в пещеру Катлы?
Он рассказывал мне об огромной медной двери, загораживавшей вход в пещеру, и о воинах Тенгила, охранявших ее днем и ночью. Но как же тогда мы попадем внутрь?
Он не ответил мне. Сказал только, что нужно спрятать лошадей, они в гору карабкаться не могут.
Мы завели их в неприметную расселину между скала ми у подножия горы и оставили тут же все свое снаряжение. Юнатан похлопал Грима по холке и сказал ему:
— Жди нас! Мы пока прогуляемся, разведаем обстановку.
Прогуляемся! Гулять мне совсем не хотелось. Я не хотел расставаться с Фьяларом. Но не сидеть же с лошадьми одному?
Нам понадобилось немало времени, чтобы вскарабкаться на вершину, и, когда мы наконец на нее взобрались, я сильно устал. Юнатан сказал, что можно немного передохнуть, и я тут же растянулся на земле. А он пристроился рядом. Так мы и лежали на вершине, между высоким небом и пещерой Катлы внутри горы. И сколько я ни старался представить себе, что она где–то под нами, эта страшная пещера с извилистыми ходами, в которых томились и умирали люди, я все равно не мог в нее поверить. Здесь, наверху, светило солнце, порхали бабочки, голубело небо с белыми облачками, всюду росли трава и цветы. Да, как это ни удивительно, но на крыше ужасной пещеры росли трава и цветы!
И мне пришло в голову: раз уж так много людей погибло в пещере Катлы, то, может, и Орвар давно погиб? И я спросил об этом Юнатана. Но он не ответил. Он лежал и пристально смотрел в небо, о чем–то думал. Наконец он сказал:
— Если и вправду Катла спала в пещере с незапамятных времен, то как же она оттуда вылезла, когда проснулась? Ведь уже тогда выход загораживала медная дверь. Тенгил и раньше использовал пещеру под темницу.
- А Катла лежала там и спала?
- Да, Катла лежала там и спала. Но никто об этом не знал.
Я задрожал. Ничего хуже я и вообразить не мог. Поду мать только! Допустим, ты пленник, сидишь себе в пещере Катлы, и вдруг, откуда ни возьмись, на тебя лезет дракон!
Но Юнатана занимали совсем другие мысли.
— Значит, она вылезла через другой ход, — думал он вслух. — И я должен найти его, даже если придется искать целый год!
Долго нам отдыхать не пришлось. Юнатан не знал покоя.
Мы осторожно приближались ко входу в пещеру. Прогулка по плоской вершине закончилась быстро. Мы уже видели далеко под нами реку, а на другой стороне Нангиялу, ох как же мне захотелось туда!
— Посмотри, Юнатан, — сказал я, — вон та ветла, где мы купались! Там, на другой стороне реки!
Она словно улыбалась нам. Посылала оттуда привет, ласковый привет со светлого берега.
Но Юнатан подал знак, чтобы я молчал. Он боялся, как бы нас не услышали. Мы уже подошли к краю обрыва. Где–то здесь, в каменной стене под нами, висела на петлях медная дверь. Отсюда, сверху, мы ее, конечно, видеть не могли.
Зато увидели часовых. Трех воинов Тенгила. В черных шлемах. Сердце у меня застучало.
Мы подползли к самому краю обрыва, чтобы получше их разглядеть. И если бы они тоже взглянули наверх, то, наверное, наши взгляды встретились бы. Но негоднее часовых по искать! Они и не думали смотреть по сторонам. Сидели себе, играли в кости и в ус не дули. Раз враг не может про никнуть через медную дверь, к чему ее стеречь?
Внезапно дверь распахнулась, и кто–то вышел из пещеры–еще один воин Тенгила! Он вынес пустую миску и кинул ее на землю. Дверь за ним захлопнулась, мы слышали, как он запирал ее.
— Ну вот, свинья накормлена в последний раз, — сказал он.
Воины засмеялись, и один спросил:
— Ты сообщил ему, какой замечательный сегодня день последний в его жизни? И что Катла ждет его вечером, как стемнеет?
— Да. И знаете, что он ответил? «Ну наконец–то!» А по том просил передать от него привет Шиповничьей долине. Что же он говорил? А … «Орвар умрет, но не умрет свобода!» — Поцелуй меня, красотка! Вот что он скажет Катле сегодня вечером. И она ему ответит!
Я посмотрел на Юнатана. Он побледнел.
— Идем, — прошептал он. — Скорее отсюда!
И мы отошли от обрыва тихо–тихо, как только могли, а убедившись, что снизу нас не видно, бросились бежать. И бежали без остановки, пока не очутились возле Грима с Фьяларом.
А потом присел и возле лошадей, потому что не знали, что делать и как быть дальше. Юнатан заметно пал духом, я ни чем не мог утешить его, да и сам приуныл тоже. Я понимал, как он переживает за Орвара. Он ведь надеялся, что сможет помочь ему, а теперь уже не верил ни во что.
— Орвар, незнакомый мой друг, — говорил он. — Сегодня вечером ты умрешь, и что станет после с долинами Нангиялы?
Мы поели хлеба, поделившись с Гримом и Фьяларом. Я с удовольствием глотнул бы оставленного про запас молока.
— Не сейчас, Сухарик, — сказал мне Юнатан. — Вечером, как стемнеет, я отдам его тебе до последней капли. Но не раньше.
Он долго сидел молча, но наконец произнес:
— Я понимаю, бессмысленно искать иголку в стогу сена. Но мы должны попытаться.
- Что попытаться?
— Выяснить, каким образом выбралась из пещеры Катла.
Я видел, что он и сам не верит в эту затею.
— Будь у нас в запасе год, — добавил Юнатан, — тогда на верняка выяснили бы. Но у нас остается только день.
И не успел он это сказать, как мы вздрогнули от неожиданности. В узкой расселине, где мы устроились с лошадьми, возле самой каменной стены росли пышные зеленые кусты. Из–за них–то и вылетела к нам напуганная чем–то до смерти лисица. И прошмыгнула мимо прежде, чем мы успели ее раз глядеть.
— Откуда она вдруг взялась? — удивился Юнатан. — Сейчас посмотрим.
И он исчез за кустами. Я сидел и ждал. Он все не появлялся. Я забеспокоился.
— Где ты, Юнатан? — крикнул я.
Он тут же откликнулся. Он кричал из–за кустов вне себя от радости:
— Знаешь, откуда она выскочила? Прямо из горы! Из горы, Сухарик, из пещеры Катлы! Здесь большая дыра!
Наверное, все было предрешено заранее–давным–давно, еще в незапамятные сказочные времена. Наверное, уже тогда было решено, что Юнатан освободит Орвара и спасет Шиповничью долину. И наверное, какие–то сказочные существа направляли каждый наш шаг, хотя мы об этом и не подозревали. Как же еще нашел бы Юнатан вход в пещеру? И точно в том месте, где остановились мы с лошадьми. Да так же, как я среди всех домов в Шиповничьей долине угадал именно усадьбу Маттиаса!
Скорее всего Юнатан нашел лаз, через который выбралась из пещеры Катла. Что же еще это могло быть? Дыра заметно чернела в каменной стене. Не очень большая. Но в меру широкая, чтобы отощавшая от тысячелетнего сна дракон ша смогла протиснуться через нее, когда она обнаружила, что привычный ее выход загорожен.
И достаточно большая, чтобы в нее могли пролезть мы.
Я подошел и заглянул в черную глубину. Сколько еще там за таилось спящих драконов? Тех самых драконов, которые проснутся, стоит войти туда, потревожить их, а то и наступить в темноте на хвост. Неизвестно!
Я почувствовал на плече руку Юнатана.
— Сухарик, — сказал он, — не знаю, что ждет меня там, в темноте, но я полезу.
— И я тоже, — ответил я дрогнувшим голосом.
Юнатан потрепал меня по щеке указательным пальцем:
— А может, тебе лучше подождать меня здесь вместе с лошадьми?
— Я же сказал: куда бы ты ни отправился, я всюду буду с тобой.
— Да, ты так говорил.
— Потому что я хочу быть с тобой. Хоть в самой адской бездне, хоть в подземном царстве.
Именно таким адским подземным царством и оказалась пещера Катлы. Я вползал в черный ход, как в тяжелый черный сон, от которого невозможно проснуться, я как будто навсегда по кидал белый свет и погружался в вечную ночь.
Ведь пещера Катлы–это же не что иное, как старое мертвое драконье логово, думал я, пропитанное злом с изначальных времен. Здесь, наверное, лежали когда–то тысячи драконьих яиц, и целые полчища драконов расползались отсюда и убивали все живое, что попадалось им на пути.
Не зря старое драконье логово выбрал Тенгил под темницу. Я задрожал, чуть представив себе, чего он только не творил здесь с бедными узниками. Самый воздух пещеры, казалось, отдавал застарелым злом. В окружавшей нас тишине я слышал страшные шепоты. Они доносились из глубины, на верное, они рассказывали о всех муках, плаче и смерти, которые видела пещера с тех пор, как ею завладел Тенгил. Я хотел спросить Юнатана, слышит ли он эти звуки, но раздумал. Потому что, может, мне просто показалось.
— Ну вот, Сухарик, мы отправляемся с тобой на дальнюю–дальнюю прогулку. Ты не забудешь ее никогда! - сказал Юнатан.
И то правда, дальнюю! Нам предстояло пробраться через всю гору. Орвар сидел в пещере сразу же за медной дверью. Как раз то место и называли люди пещерой Катлы, говорил Юнатан, о нашем лазе не знал никто. Правда, и мы не знали, соединяется он с пещерой Катлы или нет. Но вот что путь будет долгим — об этом мы знали. Мы ведь прошли его поверху. Хотя здесь, в темных ходах, при свете факелов–мы при хватили их, конечно, с собой–пробираться было в семь раз труднее.
Ух, до чего жутко глядеть, как пляшут отсветы огня в каменных коридорах. Факелы выхватывали из темноты только небольшие освещенные кусочки, и все, что было за ними, казалось еще жутче. Кто знает, вдруг все эти черные провалы в стенах битком набиты змеями, драконами и другими чудовищами? Или вдруг мы заблудимся в переходах? Юнатан, правда, делал заметины факелом на каждой развилке. Мы легко могли бы найти дорогу обратно.
Прогулка, говорил Юнатан. Гулять нам особенно не пришлось! Мы ползли, взбирались, прыгали и карабкались выбивались из сил. Какая уж там прогулка! А какие пещеры! Иногда мы оказывались в высоких залах и даже стен их не видели, только по эху догадывались, какие они громадные. Но чаще мы попадали в узкие ходы, где нельзя было идти во весь рост и приходилось сгибаться в три погибели или ползти на животе, все равно как драконам; бывало и такое, что дорогу нам преграждали подземные потоки, их мы переходили вброд или переплывали. Но что хуже всего — время от времени прямо под ногами разверзались страшные пропасти. Я чуть было не упал в одну такую. Была как раз моя очередь нести факел, и тут я оступился. Юнатан едва успел подхватить меня. А факел упал вниз. Мы видели, как он огненной полоской летел все глубже и глубже, пока не пропал совсем. А мы оказались в темноте. В ужасающей, самой черной тем ноте в мире. Я не смел шевельнуться, не мог слова сказать, даже мыслей не было, мне хотелось все забыть, забыть, кто я и где нахожусь. Но я слышал рядом голос Юнатана. Ему удалось наконец зажечь второй факел. И пока он с ним возился, он все время говорил со мной, говорил и говорил, очень спокойно, наверное, боялся, как бы я не умер от страха.
А потом мы потащились дальше. И долго ли еще пробирались, уже не помню. Мы потеряли всякое представление о времени. Казалось, мы бродим здесь целую вечность, и я начал опасаться, что мы не успеем, что будет слишком поздно. Может, уже и наступил вечер, может, уже стемнело. И Орвар сейчас … у Катлы.
Я спросил у Юнатана, как он считает.
— Не знаю, — сказал он. — Но если не хочешь сойти с ума, не думай об этом.
Тем временем мы попали в узкий лаз, которому, казалось, не будет конца; он становился все уже и ниже, мы едва могли ползти. Но наконец мы вылезли из него и очутились в огромном зале. Свет факела не достигал стен.
— Ого–го–го–го! — крикнул Юнатан, и мы слышали, как эхо отозвалось: «Го–го–го!» Много раз и со всех сто рон.
А потом услышали другой голос, донесшийся из темноты.
— Ого–го! — слабо повторил он. — Кто ты, идущий из темноты с факелом и светом?
- Я ищу Орвара, — ответил Юнатан.
— Я Орвар, — сказал голос. — А кто ты?
— Я Юнатан Львиное Сердце. И со мной брат Карл Львиное Сердце. Мы пришли спасти тебя, Орвар!
— Слишком поздно, — ответил голос, — слишком поздно, но все равно благодарю!
Едва он замолчал, как послышался скрежет отпираемого замка. Юнатан бросил факел и затоптал его ногой. Мы стоя ли и ждали.
Через дверь с фонарем в руке вошел воин Тенгила. У меня из глаз покатились слезы, и не потому, что я испугался, я из за Орвара. Нет, это было бы слишком жестоко! Мы пришли, а его уведут как раз сейчас.
— Орвар, приготовься! — торжественно сказал воин Тенгила. — Скоро тебя унесут к Катле. Черные носильщики уже в пути.
Фонарь осветил большую деревянную клетку, сбитую из грубых досок; мы поняли, что Орвара держали в ней, как зверя.
Воин Тенгила поставил фонарь.
— На последний час мы оставляем тебе свет. Так в своем великом милосердии повелел Тенгил. Чтобы твои глаза при выклии ты смог увидеть Катлу, когда встретишься с ней. Ты не против на нее взглянуть, а?
Он захохотал и пропал в двери. Она с лязгом захлопнулась.
В один миг мы оказались у клетки. Ох, Орвар! От него почти ничего не осталось. Он едва шевелился, но все–таки подполз к нам и протянул между досками руки.
— Юнатан Львиное Сердце, — сказал он. — Я много слышал о тебе дома в Шиповничьей долине. И вот наконец ты пришел!
— Да, я пришел, — ответил Юнатан. Я слышал по голосу, что он чуть не плакал от жалости. Но потом выхватил из–за пояса нож и бросился на клетку. — Руби, Сухарик! Помогай! — сказал он.
И я тоже стал орудовать ножиком. Хотя что мы могли сделать двумя ножами, тут нужны были топор и пила.
Но мы резали и рубили, в кровь калеча руки. Мы рубили и от бессилия плакали, знали, что пришли слишком поздно. Орвар тоже понимал это, хотя все еще надеялся, хотел верить, он задыхался от волнения и иногда бормотал:
— Торопитесь же, торопитесь!
И мы торопились, по пальцам бежала кровь. Мы лихорадочно рубили и резали, каждую минуту ожидая, что откроется дверь, войдут черные носильщики и наступит конец и Орвару, и нам, и всей Шиповничьей долине.
Они унесут из пещеры не одного, подумал я. Катла получит на ужин сразу троих.
Я чувствовал, что еще немного–и не вынесу, мои пальцы дрожали, роняя нож. А Юнатан рычал от злости на эти толстые доски, они все не поддавались. Он бил в них ногой, снова рубил и снова бил, и наконец–то одна затрещала, да, наконец то доска лопнула. А потом вторая.
— Давай, Орвар, давай! — шептал Юнатан.
Но в ответ услышал лишь прерывистое дыхание. Тогда он влез в клетку и вытащил наружу Орвара, который не мог ни стоять, ни ходить. Да и я, наверное, тоже не мог, но все–таки поплелся, шатаясь, впреди, освещая путь фонарем, а Юнатан следом волок Орвара к спасительному лазу. Он тоже устал и задыхался, да, мы все задыхались, как загнанные животные, все трое.
С огромным трудом Юнатану удалось–таки проволочь Орвара к лазу, протиснуться в него самому и потом каким–то непонятным образом втащить Орвара, который скорее походил на мертвеца, чем на живого человека. Да и я был ни жив ни мертв — был мой черед лезть в дыру. Но я не успел. Мы снова услышали скрежет двери, и последние силы покинули меня. Я не шевелился.
— Фонарь, быстрее, быстрее! — задыхался Юнатан, и я дрожащими руками протянул ему фонарь. Его тут же спрятали, малейший отбеск света мог выдать нас. Черные носильщики уже вошли в пещеру. И за ними много воинов Тенгила с фонарями. Стало светло как днем. Но к нам в дальний угол свет не доходил. Юнатан наклонился из лаза, схватил меня за плечи и втащил внутрь. Мы лежали в темноте, тяжело дышали и слышали крики:
— Он бежал! Бежал!
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления