Онлайн чтение книги Дело об испуганной машинистке The Case of the Terrified Typist
Глава 17

Ровно в десять судья Хартли призвал собравшихся к порядку и предложил обвинителю продолжить вызов свидетелей.

Гамильтон Бергер сказал:

– У меня имеется еще несколько вопросов к мистеру Максу Даттону, эксперту по драгоценным камням.

– Одну минуточку, – вмешался Мейсон. – Ваша честь, я хотел бы обратиться к суду. Я прошу исключить все показания Мэй Иордан на том основании, что в них нет ничего, что так или иначе связывало бы моего подзащитного с преступлением.

– Если суд разрешит, – сразу же поднялся с места Гамильтон Бергер, – свидетель Даттон покажет, что один из бриллиантов, найденных в конторе мистера Мейсона, – из последней партии, полученной им от Векстера.

Мейсон пожал плечами:

– Это не имеет никакого отношения к моему подзащитному. Джон Джефферсон не давал Мэй Иордан этих бриллиантов. Даже если мы примем безоговорочно ее показания и на их основании решим, что она взяла эти два камня из конторы, а не принесла их туда, чтобы незаметно подсунуть, обвинение не может приписать Джефферсону того, что сделал Ирвинг.

– Это же было сделано в его присутствии, – возразил прокурор.

– Это вами не доказано, – парировал Мейсон.

Судья Хартли потер подбородок:

– Я склонен считать, господин обвинитель, что ходатайство защиты может быть принято судом. Суд уже много раздумывал над этим.

– Если суд разрешит, – взмолился Бергер, – это же совершенно ясное дело. Я доказал, что эти камни находились у Монроя Векстера, когда он спрыгнул с судна, а потом они были найдены у обвиняемого…

– Вовсе не у обвиняемого, – поправил его Мейсон.

– Ну в конторе, от которой у него есть ключ.

– У швейцара есть ключ, у управляющего есть ключ, у уборщицы есть ключ, у Вальтера Ирвинга есть ключ.

– Защитник прав, – склонил голову судья. – Сначала нужно доказать, что этими камнями полновластно распоряжался обвиняемый, тогда будет установлена их связь с данным делом. Это главное. Что касается показаний Мэй Иордан, заявление защиты нам представляется вполне обоснованным, и суд принимает его к рассмотрению… Продолжайте, обвинитель.

Гамильтон Бергер снова вызвал Макса Даттона. Даттон подтвердил, что один из камней, найденных в конторе Перри Мейсона, принадлежит к последней партии бриллиантов, полученной им от Векстера.

– У меня нет вопросов к свидетелю, – сказал Мейсон, когда Бергер предложил ему еще раз допросить ювелира.

– На этом, – совершенно неожиданно объявил драматическим тоном окружной прокурор, – я пока заканчиваю вызов свидетелей обвинения.

После этого был объявлен пятнадцатиминутный перерыв, во время которого судья Хартли, Перри Мейсон и Гамильтон Бергер жарко спорили, имеется ли в данном деле состав преступления или нет. Были приведены многие случаи из судебной практики не только штата Калифорния, но и других штатов. В итоге было решено, что доказательства, приведенные обвинением, достаточны и что, если присяжные посчитают их убедительными, их приговор будет полномочным.

Гамильтон Бергер улыбнулся и сказал:

– Я думаю, если суд наберется терпения, он вскоре получит даже слишком много доказательств по делу об убийстве!

Судья Хартли подозрительно посмотрел на него, поджав губы, и обратился к секретарю суда:

– Позовите присяжных.

Мейсон повернулся к своему клиенту.

– Вот так, Джефферсон, – сказал он, – вам придется дать показания. Похоже, что вы не доверяете мне как вашему адвокату. Вы все свалили на меня, не считая необходимым хоть в чем-то мне помочь. Мне думается, я сумею убедить суд, что свидетельница Мэй Иордан солгала, заявив, что вы вернулись в контору в то время, когда она еще находилась там. Девушка из табачного киоска внизу подтвердит, что вы оба поднялись наверх лишь после того, как управляющий зданием занял свой пост у лифта. Полагаю, что, если нам удастся уличить ее во лжи в одном пункте, все ее показания перестанут внушать доверие. Хотя должен признать, она произвела весьма благоприятное впечатление на присяжных.

Джефферсон холодно поклонился:

– Я рад за нее.

– Цените те несколько минут, которые вам предоставлены, и скажите мне то, что вы считаете необходимым сказать.

– Самое главное, что я не виновен. Это все, что вам следует знать.

– Какого дьявола вы не доверяете мне?

– Потому что есть некоторые вещи, о которых я никому не хочу говорить.

– Если вы имеете в виду ночь с пятого на шестое июня, то я знаю, где вы ее провели. И гораздо страшнее то, что прокурору это известно.

На какое-то мгновение Джон Джефферсон окаменел, но потом отвернулся в сторону и сказал безразличным тоном:

– Я не буду отвечать ни на какие вопросы относительно той ночи.

– Не будете, потому что я не стану их задавать при допросе, но я непременно спрошу, где вы были рано утром шестого. Смотрите, чтобы ваши ответы были максимально точными, в противном случае прокурор без всякого труда разделает вас под орех. У него на это уйдет не много времени.

– Понятно.

– Следите внимательно за моими вопросами и даже за выражением моего лица.

– Все ясно.

Присяжные заняли свои места.

– Вы готовы продолжать дело, мистер Мейсон? – спросил судья.

– Да, ваша честь. Я даже не хочу отнимать время у присяжных на вступительное слово, а сразу же приступлю к делу. Моей первой свидетельницей будет Энн Риддл.

Энн Риддл, высокая блондинка, торговавшая в табачном киоске того здания, где находилась контора Перри Мейсона, поднялась на возвышение.

– Помните ли вы события четырнадцатого июня сего года?

– Да, сэр.

– Где вы находились в тот день после полудня?

– В табачном киоске в вестибюле того здания, где расположены конторы.

– Вы имеете в виду контору Перри Мейсона и контору по экспорту алмазов?

– Да, сэр.

– У вас табачный киоск в этом здании?

– Да, сэр.

– Видели ли вы, как управляющий вместе с молодой девушкой наблюдали за выходящими из лифта?

– Да, сэр.

– Видели ли вы в то же время моего подзащитного?

– Да, сэр. Мистер Джефферсон и его коллега мистер Ирвинг возвращались с ленча, и я…

– Одну минуточку, – прервал ее Мейсон. – Вы же не знаете, что они возвращались после ленча?

– Нет, конечно.

– Прошу ограничивать свои показания изложением фактов.

– Так вот, они вошли в здание. Управляющий стоял у лифта. Один из них, по-моему, это был мистер Ирвинг, но я не стану утверждать, что именно он, пошел к управляющему, но, заметив, что тот занят, поспешил к кабине лифта, которая как раз спустилась вниз.

– Это произошло после того, как в здании была поднята тревога?

– Да, сэр.

– Можете допрашивать свидетельницу, – сказал Мейсон прокурору.

Гамильтон Бергер улыбнулся:

– У меня нет вопросов.

– В таком случае я прошу подняться на место для свидетелей Джона Джефферсона, обвиняемого по делу.

Джефферсон был холодно спокоен и бесстрастен. Сначала он вообще ни на кого не смотрел, потом соблаговолил взглянуть на присяжных, но с видом такого превосходства и даже презрения, что Перри Мейсон возмутился и мысленно обозвал его «проклятым идиотом».

Гамильтон Бергер с нескрываемым удовлетворением откинулся в кресле и подмигнул одному из своих помощников.

– Вы убили Монроя Векстера? – спросил Мейсон.

– Нет, сэр.

– Знали ли вы, что принадлежащие ему камни находились у вас в конторе?

– Нет, сэр.

– Где вы были утром шестого июня? Меня интересует время от двух часов ночи и до половины шестого.

– Я спал у себя в комнате примерно до семи часов. Затем я завтракал со своим коллегой Вальтером Ирвингом. После завтрака мы отправились к себе в контору.

– Приступайте к перекрестному допросу, – предложил Мейсон прокурору.

Гамильтон Бергер поднялся.

– Я буду предельно краток. У меня всего пара вопросов. Скажите, мистер Джефферсон, вас когда-нибудь судили за мошенничество?

– Меня?..

Джефферсон сразу как-то сжался.

– Да или нет? – загремел Бергер.

– В своей жизни я совершил одну ошибку, – ответил Джефферсон. – Потом всегда старался искупить ее. Думаю, что мне это удалось.

– Вот как? – насмешливо спросил Бергер. – Где вас судили?

– В Нью-Йорке.

– Вы отбывали срок в Синг-Синге?

– Да.

– Под именем Джона Джефферсона?

– Нет, сэр.

– Под каким именем?

– Под именем Джеймса Кинседа.

– Вы были уличены в хищении при помощи поддельных документов?

– Да.

– Вы представились богатым английским наследником и…

– Возражаю, – прервал прокурора Мейсон. – Обвинитель не имеет права сгущать краски.

– Принято, – сказал судья.

– Скажите, одно время вы были известны в преступном мире под прозвищем Джентльмен Джим?

– Возражаю! – выкрикнул Мейсон.

– Возражение принято.

Гамильтон Бергер с явной издевкой в голосе заявил:

– Я больше не буду задавать вопросов.

Мейсон громко объявил:

– Прошу пройти сюда мистера Вальтера Ирвинга.

Помощник судьи крикнул:

– Вызывается мистер Вальтер Ирвинг!

Никакого результата. Повысив голос, помощник судьи повторил вызов. Теперь его можно было услышать даже в коридоре.

Пол Дрейк подошел к барьеру и поманил пальцем Мейсона.

– Он смылся, Перри. Сидел возле самой двери. Стоило только Бергеру заговорить о прошлом Джефферсона, как Ирвинга и след простыл. Боже, что за каша! Что за отвратительная неразбериха!

Судья Хартли сочувственно обратился к Перри Мейсону:

– Мистер Ирвинг, кажется, отсутствует. Скажите, ему была вручена повестка?

– Да, ваша честь.

– Хотите ли вы, чтобы суд вынес решение о принудительном вызове свидетеля?

– Нет, ваша честь. Возможно, у мистера Ирвинга имелись серьезные причины покинуть зал заседаний.

– Не сомневаюсь, что так оно и есть, – насмешливо сказал прокурор.

– Защита пока заканчивает вызов свидетелей, – сказал Мейсон.

Поднялся Гамильтон Бергер. Не скрывая торжества в голосе, он заявил:

– Я вызову своих трех свидетелей. Первая – миссис Агнес Эльмар.

Миссис Эльмар принесла присягу и сообщила свое имя и адрес. Она была управляющей домом, где Джефферсон снял квартиру вскоре после своего приезда.

– Прошу вас припомнить события шестого июня сего года, – начал прокурор. – Знаете ли вы, находился Джефферсон дома или нет утром этого дня?

– Знаю.

– Был ли он в своей квартире?

– Не был.

– Приступайте к допросу, – обратился прокурор к Мейсону.

Мейсон почувствовал, что Бергер был столь лаконичен неспроста. Он теперь не сомневался, что прокурор приготовил ему ловушку.

Мейсон спросил:

– Каким образом вы определили, что это было именно шестого июня?

– Незадолго до одиннадцати часов шестого числа по телефону позвонила какая-то женщина и сказала, что ей совершенно необходимо поговорить с мистером Джефферсоном. Будто бы мистер Джефферсон ей…

– Одну минуту, – прервал ее Мейсон. – Меня не интересуют разговоры, происходившие в отсутствие моего подзащитного. Я спрашиваю вас, почему вы так уверены, что это происходило именно шестого?

– Я знаю, что это было шестого, потому что в тот день я ходила к дантисту. Ночью у меня сильно разболелись зубы, так что я совсем не спала.

– Ну а каким образом вы установили, что были у дантиста шестого?

– По приемной книге.

– То есть сами вы не помните, какого числа ходили к зубному врачу, и основываетесь на записи в регистрационной книге врача?

– Правильно.

– Запись в книге была сделана вами или кем-то другим?

– Ассистенткой врача.

– Иными словами, чтобы вспомнить, когда вы были на приеме, вам пришлось говорить с дантистом?

– Да, я спросила, какого числа я была у него, и он проверил по книге.

– Понятно. Вы знаете, как у него ведутся записи?

– Полагаю, что он ведет их…

Мейсон улыбнулся:

– Вы-то сами не помните ничего иного, кроме того, что это случилось в ту ночь, когда у вас болели зубы?

– Если бы они у вас так болели…

– Ваша честь, – сказал Бергер, – защитник сбивает свидетельницу.

Судья сердито посмотрел на него, нахмурил брови, но ничего не сказал.

Мейсон продолжал тем же доброжелательным тоном:

– Меня интересует, только ли из-за этой зубной боли вы запомнили число?

– Да.

– А позднее по просьбе окружного прокурора проверили дату?

– Да.

– Когда он попросил вас об этом?

– Где-то в конце месяца.

– Вы ходили к своему дантисту или позвонили ему?

– Позвонила.

– Спросили, какого числа были у него на приеме?

– Да.

– А так вы бы не могли сказать, происходило ли это пятого, шестого, седьмого или восьмого?

– Боюсь, что нет.

– Таким образом, вы освежили свою память, воспользовавшись чужими словами, и даете показания на этом основании? С чужих слов?

Прокурор попытался возразить, но судья Хартли согласился с заключением Мейсона:

– Защитник прав.

– Ну что же, пусть будет так, ваша честь, – отступил прокурор.

– У меня все, – сказал Мейсон.

– Вызовите свидетельницу Джозефину Картер, – распорядился Бергер.

Джозефина Картер была телефонисткой с коммутатора того дома, где жил Джефферсон. Она работала в ночную смену, с десяти вечера до шести утра, с пятого на шестое.

– Звонили ли вы ночью обвиняемому по телефону?

– Да.

– Когда?

– Незадолго до полуночи. Мне было сказано, что дело срочное и…

– Не важно, что вам сказали. Говорите, что делали вы.

– Я позвонила.

– Получили ли вы ответ?

– Нет. Та женщина, которая звонила, попросила меня продолжать звонить и передать, что ей необходимо срочно видеть его.

– Как часто вы звонили мистеру Джефферсону?

– Каждый час.

– До какого времени?

– До того, как я сменилась в шесть утра.

– Он вам ответил?

– Нет.

– С вашего места у коммутатора виден проход к лифту? Следили ли вы за тем, не появится ли обвиняемый?

– Да, следила, чтобы окликнуть его, когда он придет.

– Но он не вернулся во время вашего дежурства?

– Не вернулся.

– Вы уверены?

– Уверена. Абсолютно.

– Допрашивайте! – рявкнул Бергер, обращаясь к Мейсону.

– Откуда вы знаете, что телефон звонил? – с улыбкой спросил Мейсон.

– Я нажимала на кнопку.

– Бывает, что телефон выходит из строя?

– Да.

– Есть ли на коммутаторе какие-нибудь сигналы, подтверждающие, что телефон в порядке?

– Особый звук, напоминающий гудение. Значит, телефон звонит.

– А если телефон неисправен, ответного гудения не слышно?

– Я… мне не приходилось сталкиваться с такими случаями.

– Таким образом, вы не можете точно утверждать, что в квартире Джефферсона телефон звонил?

– Вы же понимаете, мистер Мейсон, я не имею возможности одновременно сидеть у коммутатора и в том помещении, куда звоню?

– Вот именно. Об этом-то я и толкую, дорогая мисс Картер. У меня все, – закончил Мейсон.

– В таком случае у меня имеется вопрос к свидетельнице, – вмешался окружной прокурор. – Следили ли вы за входящими и выходящими, мисс Картер, чтобы не пропустить мистера Джефферсона?

– Следила.

– Ваш стол расположен таким образом, что вы обязательно бы его увидели, если бы он пришел?

– Да. Мне хорошо виден коридор, ведущий от входной двери к лифту.

– Благодарю, это все, – с улыбкой сказал Бергер.

– У меня еще есть вопросы, – поднялся Мейсон. – Я задержу вас всего лишь на минуточку, мисс Картер. Вы только что заявили, что следили за всеми, кто входил в дом, чтобы не пропустить моего подзащитного. Верно?

– Да, сэр.

– И вы его непременно увидели бы, если бы он вошел?

– Да, сэр. С моего места у коммутатора хорошо видно всех проходящих по коридору.

– Понятно. Таким образом, вы хотите сказать присяжным, что за время вашего дежурства подзащитный не входил в здание?

– Да, он не входил за время между моим первым звонком к нему и шестью утра, когда я сменилась с дежурства.

– Когда вы звонили ему первый раз?

– До полуночи, между одиннадцатью и двенадцатью.

– А потом?

– Потом я звонила еще три раза, а после часа ночи регулярно каждый час.

– Короткие звонки или же…

– Нет, я давала каждый раз по нескольку длинных звонков.

– После первого неудачного звонка вы, наверное, решили, что моего подзащитного нет дома?

– Да, сэр.

– И на том основании, что вы наблюдали за коридором, вы пришли к выводу, что он не мог войти в здание так, чтобы вы его не увидели?

– Да, сэр.

– Тогда для чего же, твердо зная, что его нет дома и что он не вернулся, вы упорно звонили ему каждый час?

– Ну-у… я не знаю… Звонила, и все!

– Другими словами, вы все же думали, что он мог вернуться незаметно для вас?

– Конечно, такое могло случиться.

– Выходит, что, когда вы отвечали окружному прокурору, что обвиняемый не мог вернуться не замеченным вами, вы ошибались?

– Я? Понимаете ли, мистер Мейсон, мы на эту тему разговаривали с окружным прокурором, и у меня сложилось впечатление, что от меня ожидают именно такого ответа.

– Точно, – с улыбкой подтвердил адвокат. – Благодарю вас, мисс Картер.

Она посмотрела на Бергера, ожидая, не последуют ли новые вопросы, но тот демонстративно рылся в каких-то бумагах.

– Это все! – бросил он ворчливо.

Девушка покинула место для свидетелей, и Бергер сразу же объявил:

– Теперь я вызываю Руфь Дикси.

Дикси показала, что четырнадцатого июня она работала на лифте того здания, где находится контора компании по экспорту алмазов.

– Видели ли вы Джона Джефферсона, обвиняемого по делу, четырнадцатого июня немногим позже полудня?

– Да, сэр.

– Когда именно?

– Они вместе с мистером Ирвингом примерно в десять минут первого спускались со мной в кабине лифта. Обвиняемый еще тогда сказал, что они хотят позавтракать.

– Когда они вернулись?

– Без пяти час. Я снова поднималась с ними.

– В тот день случилось что-нибудь необычное?

– Да, сэр.

– Что именно?

– В кабину лифта сели управляющий зданием и стенографистка. Управляющий попросил меня спуститься без остановок до самого низа, потому что у него срочное дело.

– Это было до или после того, как обвиняемый с Ирвингом поднялись наверх?

– После.

– Вы уверены?

– Да.

– Спустя сколько времени?

– Самое меньшее минут через пять.

– Хорошо ли вы знаете обвиняемого?

– Я несколько раз с ним разговаривала.

– Вы никогда не встречались с ним во внерабочее время?

Она опустила глаза.

– Встречалась.

– Обвиняемый ничего не говорил вам о своих взаимоотношениях с Энн Риддл, молодой женщиной, которая торгует в табачном киоске?

– Говорил. Он и его партнер устроили ее в это здание. Она для них собирает информацию, но об этом никто не догадывается. Он еще добавил, что, если я с ним буду мила, он и мне тоже чем-нибудь поможет.

– Можете приступать к допросу, – обратился Бергер к Мейсону.

– Вы и с другими мужчинами проводите свободное время? – спросил Мейсон.

– Бывает.

– И многие из них обещают вам золотые горы, если вы будете с ними милы?

Девица захихикала:

– Вы бы поразились, если бы знали, что некоторые из них говорят!

– Наверное. У меня больше нет вопросов, мисс Дикси.

– У меня тоже все, – сказал прокурор.

Судья Хартли произнес с сомнением:

– Я знаю, что принято делать перерыв, прежде чем начать окончательное обсуждение дела, но мне хотелось бы покончить с ним побыстрее. Поэтому я предлагаю, если, конечно, нет возражений, продолжить заседание.

Мейсон сурово поджал губы и покачал головой:

– Я не возражаю, ваша честь.

– Прекрасно. Обвинитель, можете приступать к заключительному слову.