Онлайн чтение книги Пещерная девушка The Cave Girl
Глава 4. НА ПОРОГЕ СМЕРТИ

Под вечер девушка предложила отправиться этой ночью в путь по направлению к ее деревне.

— С наступлением темноты плохие люди не будут бродить по лесу, сказала она. — И рядом с тобой я не боюсь Наголы.

— Как далеко отсюда твоя деревня? — спросил Уолдо.

— Чтобы добраться до нее нам потребуется три ночи, — ответила девушка. — Днем нам придется прятаться, ведь даже тебе было бы не справиться с большим количеством врагов, если они разом нападут на тебя.

— Нет, — сказал Уолдо. — Думаю, что нет.

— Как замечательно было наблюдать за тобой, — продолжала девушка, когда ты сражался на скале, сбрасывая их вниз. Каким смелым ты был! И каким страшным! Ты дрожал от ярости.

— Да, — согласился Уолдо. — Я был ужасно зол. Я всегда дрожу, когда что-то приводит меня в ярость. Иногда я дохожу до такого состояния, что колени начинают стучать друг о друга. И если тебе доведется это увидеть, ты поймешь, что я в бешенстве.

— Да, — прошептала девушка.

И тут Уолдо увидел, что она тихонько смеется про себя.

Его охватило чувство страха. Возможно, она не столь легковерна, как кажется? Что, если она поняла, что за напыщенностью он пытался скрыть трусость?

В конце концов, набравшись мужества, он спросил: — Почему ты смеешься?

— Я думаю о том, как будут удивлены старый Флятфут, Корт и другие, когда я приведу тебя к ним.

— А чем они будут удивлены? — поинтересовался Уолдо.

— Тем, как ты раскроишь им головы.

Уолдо вздрогнул.

— Но почему я должен раскроить им головы? — спросил он.

— Почему, почему! — Девушке очевидно казалось невероятным, что он этого не понимает.

— Как ты несведущ, — произнесла она. — Ты не умеешь плавать, не знаешь языка, который знают остальные, можешь заблудиться в лесу, если я оставлю тебя одного и не понимаешь, что когда приходишь в незнакомое племя, тебя попытаются убить, и только в том случае примут, если ты докажешь свое бесстрашие, убив по меньшей мере одного из их сильнейших людей.

— По меньшей мере одного! — тихо повторил Уолдо.

Слова девушки ошеломили его. Он ожидал, что община, в которой жила девушка, примет его с распростертыми объятиями. Иного он и представить себе не мог, он ведь не знал, что могут существовать народы, живущие по совсем другим законам, чем те, которые существовали в Бостоне, штате Массачусетс.

И то, что девушка сочла его невежественным, тоже явилось для Уолдо полной неожиданностью. Он всегда считал себя человеком высокообразованным, и втайне гордился этим, в отличие от матери, которая гордилась этим открыто.

А теперь его жалела какая-то дикарка, которая по всей вероятности думала, что земля плоская, если она вообще думала о подобных вещах, дикарка, которая не умела ни читать, ни писать. И самое ужасное, что ее обвинения были обоснованы. И что это еще далеко не все, что можно было бы сказать в его адрес.

Ночью, после того, как зашло солнце и на небе появились луна и звезды, они вышли из своего укрытия и пошли на северо-запад по направлению к деревне, где жила девушка.

Они шли, держась за руки, темным лесом, девушка вела Уолдо за собой, Уолдо сжимал в правой руке дубинку и раздвигал ею кусты, боясь увидеть диких зверей, которых рисовало ему его воображение, или пару горящих глаз, свидетельствующих о появлении Наголы, о которой рассказывала ему девушка.

До его слуха долетали какие-то странные звуки и, почуяв в зарослях, слева от них присутствие крупного зверя, девушка внезапно прильнула к Уолдо.

Уолдо Эмерсона охватил ужас, но затем существо или что это там было, углубилось в лес, не причинив им вреда. В течение нескольких часов они шли спокойно, однако постоянное напряжение сказалось на и без того взвинченных нервах юноши и привело его в состояние такого страха, что он перестал владеть собой.

Поэтому, когда девушка внезапно остановила его, испуганно вскрикнула и, вытянув вперед руку, прошептала: — Нагола, — юноша совсем обезумел от ужаса.

На какое-то мгновение Уолдо застыл на месте, затем отпрянул в сторону, поднял дубинку над головой и с диким воплем ринулся вперед в сторону пантеры.

Глядя на это зрелище, кое-кто мог бы усомниться, кто из этих двоих гладкая бесшумная черная кошка или скалящий зубы и вопящий Уолдо внушали больший страх.

Как бы там ни было, но у пантеры очевидно никаких сомнений на этот счет не возникло, потому что она, зарычав, повернулась и исчезла в темноте ночи.

Но Уолдо этого не заметил. Все еще продолжая кричать, он мчался через лес до тех пор, пока не споткнулся о какое-то ползучее растение и не упал в изнеможении на землю. Так он лежал, тяжело дыша, вздрагивая и дрожа, пока девушка, вскоре после восхода солнца, не обнаружила его.

При звуке ее голоса ему захотелось вскочить и скрыться в глубине леса, он чувствовал, что не может смотреть ей в глаза после того, как несколько часов тому назад он вел себя как трус.

Но первые же слова девушки, когда Уолдо поднялся, успокоили его и заставили отказаться от своего намерения.

— Ты поймал ее? — воскликнула девушка.

— Нет, — ответил Уолдо, переводя дух. — Она скрылась.

Они немного отдохнули, а затем Уолдо стал уговаривать девушку продолжать путь днем, а не ночью. Он твердо уяснил себе, что не вынесет еще одной ночи, полной душевных терзаний. Лучше уж встретиться лицом к лицу с врагами, чем мучиться от неотвязного чувства, что невидимый враг будет подстерегать тебя в темноте.

Днем они по крайней мере сумеют заметить противника, прежде чем тот нанесет удар. Однако он не поделился с девушкой своими доводами. Он чувствовал, что в данных обстоятельствах лучше дать ей другое объяснение.

— Видишь ли, — сказал он, — если б не было так темно, Наголе не удалось бы убежать от меня. Вот как мне не повезло.

— Да, — согласилась девушка, — не повезло. Будем продолжать путь днем. Теперь это безопасно. Мы уже прошли страну, где живут наши враги, а в этих местах до самой нашей деревни мало кого можно встретить.

Ночь они провели в пещере, которую обнаружили на крутом берегу небольшой реки.

Там было сыро, грязно и холодно, но оба так устали, что сразу же уснули и спали так крепко, словно лежали на самых мягких перинах. У девушки сон был вероятно лучше, поскольку вряд ли ей доводилось спать в лучших условиях, чем эти.

Путешествие заняло пять дней вместо трех, и за это время Уолдо почерпнул от девушки немало сведений о лесной жизни. Поначалу казалось, что ее обширные практические знания не так уж и пригодятся Уолдо, ведь для него она была необразованной дикаркой.

Но затем он стал проявлять себя как старательный ученик, а уж если Уолдо Эмерсон решал чему-то обучиться, то делал это в совершенстве. Он обладал прекрасно натренированным умом — единственный недостаток заключался в том, что он был напичкан множеством бесполезных знаний. Вечной ошибкой его матери было то, что она путала знания со здравым смыслом.

Но не только Уолдо многому научился за это путешествие. Девушка тоже уяснила для себя кое-что — это кое-что уже в течение многих дней хотело укорениться в ее сознании, а теперь она поняла, что это было в ее душе с того момента, когда она впервые увидела странного юношу.

Природа наделила Уолдо Эмерсона рыцарским сердцем, он бессознательно проявлял галантность и учтивость ко всем женщинам, и эти прекрасные качества были неотделимы от его воспитания. Таким образом по отношению к этой пещерной девушке он проявлял такую же обходительность, какую бы проявлял по отношению к дочери из прекрасной аристократической семьи.

Он был добрым, внимательным и чутким, и девушке, которая никогда не видела, чтобы мужчина относился подобным образом к женщине, казалось удивительным, что воинственность и жестокость, которыми она наделила Уолдо Эмерсона, сочетались в нем с мягкостью и нежностью. Однако подобное сочетание ей нравилось.

Будь Уолдо добр, но труслив, он бы никогда не понравился ей. Догадайся она как обстоит все на самом деле, возникни у нее хоть малейшее подозрение, что Уолдо Эмерсон отъявленный трус в душе, она бы стала презирать и ненавидеть его, поскольку по законам примитивной этики, господствовавшим в той дикой общине, которая была ее миром, не было места малодушию и слабости — а Уолдо Эмерсону было присуще и то и другое.

Когда девушка поняла, что Уолдо все больше и больше нравится ей, ее внезапно охватили незнакомые ей ранее робость и отчужденность. До этой минуты их взаимоотношения были просто взаимоотношениями двух молодых людей, но теперь, когда каждое невинное прикосновение доставляло ей радость, она, как ни странно, стала избегать Уолдо.

Впервые в жизни девушка заметила и устыдилась своей наготы. Возможно, потому, что Уолдо стремился прикрыть лохмотьями свое тело, что было не так просто.

К концу путешествия Уолдо стал ощущать усиливающееся беспокойство.

В последнюю ночь его преследовали страшные видения в облике Флятфута и Корта. Он видел огромных волосатых чудовищ, кидающихся на него с жестокостью примитивного дикаря и разрывающих его на части в звериной ярости.

С криком он проснулся.

На удивленный вопрос девушки он ответил, что ему приснился жуткий сон.

— Тебе приснились Флятфут и Корт, — рассмеялась она. — И ты думал о том, что сделаешь с ними завтра.

— Да, — ответил Уолдо. — Мне снились Флятфут и Корт. — Девушка не заметила, как он дрожит, уткнувшись лицом в сгиб руки.

Последний день пути стал для Уолдо самым мучительным переживанием в жизни. Он не сомневался, что идет навстречу смерти, но для него весь ужас этого крылся не в мысли о смерти, а в том, каким образом он примет эту смерть. Но вообще-то он вновь достиг того предела, когда смерть казалась ему избавлением.

Будущее не сулило ему ничего кроме жалкой, полной лишений жизни и постоянных душевных мук, усугубленных состоянием страха, в котором он должен был влачить свое существование на этой странной и пугающей земле.

Уолдо не имел ни малейшего представления, где он находится — на материке или на каком-то неведомом острове. Он знал лишь, что гигантская волна обрушилась на их корабль где-то в южных широтах Тихого океана, но уже давно потерял надежду на то, что вовремя подоспеет помощь и не даст ему погибнуть вдали от дома и его несчастной матери.

Уолдо старался подолгу не думать об этой мрачной перспективе, потому что каждый раз ему становилось до слез жаль себя, а кроме того по какой-то непонятной для него самого причине ему не хотелось проявлять перед девушкой слабость, недостойную мужчины.

Весь день он ломал голову над тем, какую придумать вескую причину, чтобы убедить девушку отвести его не в деревню, а в какое-нибудь другое место. Было бы в тысячу раз лучше найти уединенный маленький уголок, такой, в каком они укрывались десять дней после того, как спаслись от пещерных жителей.

Если б нашлось такое место неподалеку от берега океана, где Уолдо смог бы постоянно смотреть, не появится ли какой-нибудь корабль, он был бы счастлив в той мере, в какой вообще можно быть счастливым в этой первобытной стране.

Он хотел, чтобы девушка составила ему компанию, ему было страшно оставаться одному. Но, конечно, он отдавал себе отчет о том, что она не очень-то годится в спутницы человеку его умственных способностей; но все же это живое существо и лучше ее общество, чем вообще никакого. Пока у него еще оставалась хоть какая-то надежда выжить, убежать отсюда и вернуться в свой любимый Бостон, он временами думал — решится ли он рассказать матери о необычном знакомстве с этой молодой женщиной. Конечно, не может быть и речи о том, чтобы вдаваться в подробности. К примеру, ему ни в коем случае нельзя будет даже попытаться описать своей чопорной матери туалет девушки.

Тот факт, что они находились вместе день и ночь в течение нескольких недель, также весьма беспокоил Уолдо. Он знал, что мать, узнай она об этом, придет в состояние шока, и поэтому неоднократно думал о том, что разумнее будет вообще не упоминать о девушке.

Но в конце концов Уолдо решил, что маленькая безобидная ложь вполне допустима, если на карту поставлены здоровье матери и репутация девушки. Он упомянет, что тетя девушки была вместе с ними в качестве сопровождающей это было наилучшим решением и, придя к нему, Уолдо почувствовал некоторое облегчение.

К вечеру они вышли на узкую тропу, ведущую от плато к небольшой красивой долине. Окаймленная деревьями река протекала посреди равнины, а вдали, насколько хватал глаз, поднимались отвесные скалы.

— Там живет мой народ, — сказала девушка, указав на дальний утес.

Уолдо мысленно застонал.

— Давай останемся здесь до завтрашнего дня, чтобы прийти в твой дом свежими и отдохнувшими, — предложил Уолдо.

— О, нет, — воскликнула девушка, — мы доберемся до пещер прежде, чем стемнеет. Я не могу дождаться той минуты, когда увижу, как ты убьешь Флятфута и, может быть, и Корта. Хотя я думаю, что после того, как ты осилишь одного, другие с радостью примут тебя в племя, чтобы завоевать твою дружбу.

— А разве нет другого способа прийти в вашу деревню? Мне бы не хотелось убивать одного из твоих друзей, — озабоченно произнес Уолдо.

Девушка рассмеялась.

— Ни Флятфут, ни Корт не являются моими друзьями. Я их обоих ненавижу. Это страшные люди. Было бы лучше для всего племени, если б их убили. Они такие сильные и жестокие, что мы все ненавидим их, ведь они пользуются своей силой, чтобы обижать слабых. Они заставляют нас работать на них и отбирают у других мужчин их жен, а если мужчины сопротивляются, их убивают. Редко выдается ночь, когда бы Флятфут и Корт не убивали кого-нибудь. Они убивают не только мужчин. Часто они убивают женщин и маленьких детей просто так, ради удовольствия, но когда ты окажешься среди нас, этому наступит конец, потому что ты убьешь их обоих, если они не изменятся.

Уолдо был настолько устрашен описанием своих будущих противников, что не смог ничего ответить, его язык присох к гортани, голосовые связки, казалось, были парализованы.

Но девушка не заметила этого. Она оживленно продолжала говорить, раздирая Уолдо все нервы.

— Видишь ли, Флятфут и Корт гораздо больше остальных мужчин моего племени, и делают все, что им заблагорассудится! Они внушают ужас, и я часто думала о том, что должны испытывать люди, когда кто-то из них нападет на них. И они такие сильные! Я сама видела, как Корт одним ударом голой руки проломил череп взрослому мужчине, а любимое развлечение Флятфута ломать мужчинам руки и ноги.

Они вошли в долину и молча направились к полоске леса, растущего по берегу реки.

Надара привела его к броду, и они быстро пересекли реку. Все то время, пока они шли долиной, Уолдо искал возможности к бегству.

Он не мог решиться войти в эту ужасную деревню и оказаться лицом к лицу с этими свирепыми людьми, но он так же не мог признать девушке, что боится.

Мысль о том, что придется войти в эту деревню и встретить ужасный конец от руки дикарей, которые поджидали его там, и быть вынужденным продемонстрировать девушке, что он вовсе не неустрашимый воин и не герой, была ему невыносима.

Поглощенный этими мучительными раздумьями, Уолдо вместе с Надарой подошли к краю леса, откуда на расстоянии трехсот ярдов были видны уходящие высоко вверх отвесные скалы.

У их подножья и на их склонах Уолдо различил множество полуобнаженных мужчин, женщин и детей, которые сновали взад и вперед, занятые своими повседневными делами. Уолдо невольно остановился.

Девушка подошла к нему поближе. Вместе они смотрели на зрелище, подобного которому Уолдо никогда раньше в своей жизни не видел.

Казалось, он внезапно был отброшен на бессчетное количество веков назад, в давно переставшее существовать прошлое, в доисторическую жизнь своих прародителей, живших в период палеолита.

Стоя на узких уступах перед пещерами, женщины с длинными развевающимися волосами мололи пищу в грубых каменных ступах. Тут же, в опасной близости от края отвесных скал, играли голые дети.

Волосатые, похожие на горилл, мужчины сидели на корточках перед плоскими камнями с натянутыми на них невыделанными шкурами и без конца скоблили их острыми краями мелких камней.

Не было слышно ни смеха, ни песен.

Порой Уолдо видел, как одно свирепое существо обращалось к другому, время от времени растягивая свои толстые губы в отвратительном рычаньи и обнажая устрашающие клыки; но Уолдо находился слишком далеко, чтобы уловить их слова.