Онлайн чтение книги Тайный агент The Confidential Agent
II

Д. положил в карман то, что оставалось от ореха, и осторожно вышел из сарая. Он внезапно сообразил, что парни не сказали ему, как выбраться из садика. Типичное ребячество: продумали план в общем и целом, а о деталях забыли. И таким юнцам он отдал пистолет! Сами-то небось махнули через стенку. А он — усталый, голодный, старый человек — да у него просто сил не хватит перебраться через этот забор. Он попробовал подтянуться — не вышло. Еще раз... Мальчишеский голос из-за уборной шепнул: «Это ты, друг?»

Значит, они все-таки и о деталях помнят. Он ответил:

— Да.

— Там в стене нет одного кирпича.

Пошарил рукой — верно.

— Давай быстрее.

Он спрыгнул с забора и оказался как раз там, откуда удирал сегодня утром. Грязноватый маленький оборвыш критически посмотрел на него и сказал:

— Я тут на стрёме.

— А где другие?

Оборвыш кивнул головой в ту сторону, где возвышалась темная масса террикона, словно грозовая туча нависая над городом.

— Там, на шахте.

Он почувствовал, как его нервы сжимаются в комок. Словно ему опять предстоит пережить те страшные пять минут, что отделяют сигнал воздушной тревоги от начала бомбежки.

— Идите и ждите Крикки, — хрипло скомандовал мальчуган.

Он повиновался, что ему оставалось делать? А время они выбрали точно: на темной, еще не освещенной улице не было ни души. Казалось, он попал в город-музей — памятник угольного века. Только освещенные окна церкви разрушали это впечатление. Он почувствовал себя усталым и больным, и с каждым шагом в нем нарастало напряжение. Он буквально всем телом ожидал грохота взрыва, который с минуты на минуту мог разорвать тишину. На северо-востоке, где-то над Вулхэмптоном, небо розовело, как от пожара.

Между церковью и соседним домом был узкий проход. Д. застыл в этом проходе, ожидая Крикки и автобуса. Единственный оставшийся здесь полицейский дежурил, наверное, у дома Чарли Стоува, дожидаясь, пока его товарищ привезет ордер на обыск. Позади возвышалась громада террикона. Наверно, где-то там, в темноте, у склада, где хранилась взрывчатка, уже собирались мальчишки. Из церкви доносился нестройный хор женских голосов: «Слава всевышнему на небесах...» Северный ветер принес мелкий дождь. Он был пропитан угольной пылью и стекал по лицу, как разведенная краска, оставляя грязные полосы. Где-то совсем рядом мужской голос произнес: «Помолимся». Раздались торжественные слова молитвы: «Источник добра и правды... к Тебе припадаем...» Дождь просочился через плащ, и мокрая рубаха лежала на груди как холодный компресс. На улице послышался шум. Что это, автобус? Действительно, отчетливо был слышен шум мотора; он быстро приближался. Д. осторожно выбрался из своего убежища, надеясь, что это Крикки.

Однако он тотчас же нырнул обратно. Это был не автобус, а мотоцикл; на нем сидел полицейский. Видимо, он вез из Вулхэмптона ордер на обыск. Сейчас они обыщут дом Чарли Стоува и обнаружат, что его там нет. Интересно, сколько еще ждать автобуса? С обыском они быстро управятся, и тогда... Он прижался к церковной стене и попытался представить себе, что там, внутри: светлый уютный зал, стены обшиты панелями, вместо алтаря стол. От горячих батарей расходится тепло, женщины в воскресных платьях произносят слова молитвы... И миссис Беннет, наверно, там... «Мы молим Тебя за наш измученный мир... Мы помянем перед Тобой убитых на войне, бездомных и нищих». Он угрюмо улыбнулся и подумал: «Если бы они знали, что молятся за меня, как бы им это понравилось?» Они запели гимн, из каменного, как тюрьма, дома, где томилась их плоть, поплыли странные, неясного смысла слова: «Верное любви святой, да не убоится сердце мое перемен...»

Внезапно его бросило поперек мостовой, и он упал, ударившись затылком о камень. Шрапнелью посыпалось стекло. Ему показалось, что стена накренилась и готова обрушиться на него. Он закричал. Он ощутил силу удара, но шума не услышал — звук был слишком громким. Только когда все кончилось, он понял, какой здесь стоял грохот. Сейчас, когда грохот этот смолк, стал слышен лай собак, крики людей, даже шорох кирпичной пыли, которая сыпалась из развороченной стены. Он закрыл лицо руками, чтобы пыль не попала в глаза. По улице бежали люди. Где-то невдалеке играла гармоника, но он уже не слышал ее. Он снова почувствовал, что он под развалинами и шерсть мертвой кошки щекочет ему ноздри. Какой-то голос сказал: «Это он». Его откапывали, но он не мог даже пошевельнуться, чтобы по нему не пришелся удар лопатой или ломом... Он обливался потом от ужаса и звал кого-то на своем родном языке. Чья-то рука коснулась его, в его мозгу что-то щелкнуло, и он снова очутился на Дуврском шоссе. К нему прикасались большие и жесткие руки шофера. Он свирепо сказал:

— Уберите руки.

— Пистолет у него?

— Нет.

— А что у него там в правом кармане?

— Ну-ка... забавно! Кусок кокосового ореха.

— Он ранен?

— Не думаю, — сказал кто-то из темноты. — Просто перепугался.

— Надевайте наручники.

Внезапно все исчезло — не было больше ни Дуврского шоссе, ни мертвой кошки. Он был здесь, в Бендиче. Он почувствовал, как стиснули кисти его рук и смахнули с лица мусор. Стена была цела; она, как прежде, возвышалась над ним, и мелкий дождь моросил все с тем же упорством: ничего не изменилось, если не считать кучи разбитого стекла. Над ним стояли двое полицейских, а в нескольких шагах небольшая угрюмая толпа с интересом следила за развитием событий. Из церкви донесся голос: «Эта проповедь...»

— Ладно, — сказал Д., — я пойду сам.

Он с трудом сделал несколько шагов — падая, он ушиб спину. Д. сказал:

— Я бы посидел минутку, если вы не возражаете.

Полицейский усмехнулся:

— У вас для этого времени хватит.

Когда они свернули за угол, в нескольких шагах оказался автобус с табличкой «Вулхэмптон». С подножки за ним следил парень с сумкой через плечо.

Д. спросил:

— В чем меня обвиняют?

— Много в чем, — сказал полицейский, — не беспокойтесь.

— Я думаю, — сказал Д., глядя на наручники, — что у меня есть право...

— Подстрекательство к нарушению общественного порядка... и присутствие в огороженном частном владении с целью грабежа. Этого вам достаточно?

Д. засмеялся. Он просто не мог удержаться от смеха:

— Итак, два новых пункта обвинения... Список увеличивается...

В участке ему дали хлеба с маслом, чашку какао и заперли в камере. Он давно не испытывал такого чувства покоя. Он слышал, как они звонили по телефону в Вулхэмптон, докладывали, но не мог разобрать ни слова... Вскоре младший полицейский принес тарелку супа и сказал:

— А вы, оказывается, важная птица!

— Правда?

— Вас требуют в Лондон, и побыстрее. — Он добавил уважительно: — Они хотят допросить вас.

— Что они хотят узнать?

— Я не имею права говорить, но вы, наверное, видели газету. Мы поедем ночным поездом. Мне приказано вас сопровождать. Я, признаться, давненько не бывал в Лондоне.

Д. спросил:

— Не могли бы вы сказать... этот взрыв... кто-нибудь пострадал?

Полицейский охотно объяснил:

— Какие-то ребята взорвали сарай с взрывчаткой около шахты. Вы не поверите, но, ей-богу, никто не пострадал. Кроме старого Джорджа Джарвиса. Что он там делал — никто не знает. Он уверяет, что его сильно контузило, но я-то знаю — чтоб хорошенько растрясти старика Джорджа, и целого землетрясения не хватит.

— Значит, ущерб невелик?

— Да нет никакого ущерба. Конечно, если не считать склада и дюжины выбитых окон.

— Благодарю вас.

Вот и последний патрон пропал без толку.