Странники напряженно смотрели, как Бартон исправляет их чертеж.
– Здесь не так, – буркнул он и зачеркнул карандашом целую улицу. – Здесь была аллея Лутона. И эти здания нанесены неверно. – Он задумался. – Здесь была небольшая пекарня с зеленой вывеской. Собственность некоего Оливера. – Он взял список людей и провел по нему пальцем. – Его вы тоже упустили.
Кристофер стоял позади, заглядывая через плечо.
– Не работала ли там молодая девушка? Кажется, я ее припоминаю: полная, в очках и с толстыми ногами. Она была его племянницей или что-то в этом роде. Джулия Оливер.
– Верно. – Бартон закончил исправления. – Ваш план по крайней мере на двадцать процентов был неверен. Наша работа над парком показала, что нужно быть очень точным.
– Не забывайте о том большом старом коричневом доме, – возбужденно вставил Кристофер. – Там была собака, небольшой короткошерстный терьер, он однажды укусил меня за лодыжку. – Кристофер наклонился и пощупал ногу. – Шрам исчез во время Перемены. – На лице его появилось странное выражение. – Я не помню, что меня сюда кусали. А может…
– Скорее всего, действительно кусали, – сказал Бартон. – Я помню короткошерстного шпица с этой улицы и приму его во внимание.
Доктор Мид стоял в углу комнаты, печальный и потрясенный. Странники крутились вокруг длинного стола, передавая друг другу схемы и списки. Здание бурлило жизнью. Здесь находились все странники – в халатах, пижамах и шлепанцах. Все были возбуждены: пришло их время.
Бартон встал из-за стола и подошел к доктору Миду.
– Вы с самого начала знали об этом, поэтому и собрали их всех у себя.
Доктор Мид кивнул.
– Всех, кого сумел найти. Но Кристофера я пропустил.
– Почему вы это сделали?
Лицо доктора скривилось.
– Они не принадлежат этому городу. И…
– Что «и»?
– Я знал, что они настоящие. Видел, как они бродят по Миллгейту – беспомощно, бесцельно, думая, что сошли с ума. И я собрал их здесь.
– Но теперь всё, больше вам уже ничего не сделать.
Мид сжимал и разжимал кулаки.
– Я должен был действовать, должен был остановить этого сопляка. Он за все заплатит, мистер Бартон. Он будет страдать, как никто другой.
Бартон вернулся к столу с чертежами. Хильда, предводительница странников, подозвала его к себе:
– Мы все исправили. Но вы уверены в своих воспоминаниях? У вас нет никаких сомнений?
– Никаких.
– Поймите, наши воспоминания мутны и искажены. Они далеко не так отчетливы, как ваши. В лучшем случае мы помним лишь малые фрагменты города до Перемены.
– Вам повезло, что вы отсюда уехали, – буркнула какая-то молодая женщина, внимательно разглядывая его.
– Мы видели парк, – заметил седовласый мужчина в очках. – Ничего подобного нам не удавалось.
– Ни у кого из нас нет идеальной памяти, – вставил другой мужчина, задумчиво стряхивая пепел с сигареты. – Только у вас, мистер Бартон, у вас одного.
В комнате повисло напряжение. Все странники прервали работу и окружили Бартона плотным кольцом.
Странники работали здесь давно. Было их немного, и в отношении ко всему городу они составляли небольшую группу, однако сейчас их лица были полны решимости. Они понимали, что делают, и не хотели, чтобы кто-то разрушил их планы.
– Я хочу вас кое о чем спросить, – спокойно сказала Хильда. В руке у нее дымилась забытая сигарета. – Вы сказали, что уехали в тысяча девятьсот тридцать пятом году, когда были ребенком. Это правда?
– Да, – подтвердил Бартон.
– И все время вас здесь не было?
– Верно.
По комнате прокатился тихий ропот, и Бартон почувствовал себя неуютно. Сжав в руке съемник, он ждал.
– А вы знаете, – продолжала Хильда, старательно подбирая слова, – что дорогу, ведущую в город, перекрывает барьер?
– Знаю, – ответил Бартон.
Все смотрели на него.
– Как же вы попали в долину? Этот барьер отделяет нас от остального мира.
– Это правда, – признал Бартон.
– Выходит, кто-то помог вам попасть сюда. – Хильда вдруг отбросила сигарету. – Кто-то, обладающий огромной силой. Кто это был?
– Не знаю.
– Вышвырнем его отсюда! – сказал один из странников, поднимаясь на ноги. – Или еще лучше…
– Подожди, – жестом остановила его Хильда. – Мистер Бартон, мы годами работали над этим планом и не можем рисковать. Возможно, кто-то прислал вас сюда, чтобы вы нам помогли или помешали. Одно мы знаем точно: прибыли вы сюда не самостоятельно. Кто-то вам помог, и вы до сих пор в его власти.
– Вы правы, – согласился Бартон. – Кто-то помог мне пройти через барьер. И вполне вероятно, этот кто-то продолжает манипулировать мною. Но это все, что я знаю.
– Прикончим его, – предложила стройная шатенка и спокойно посмотрела на него. – Это единственный способ убедиться. Если он не хочет сказать, на кого работает…
– Вздор! – возразил полный мужчина средних лет. – Он восстановил парк, верно? Исправил наши чертежи.
– Исправил? – Взгляд Хильды потускнел. – А может, испортил? Откуда нам знать, что он их исправил?
Бартон облизал губы.
– Минуточку, – начал он. – Что я могу вам сказать? Если я сам не знаю, кто меня сюда впустил, то как могу сказать это вам?
Доктор Мид встал между Бартоном и Хильдой.
– Заткнитесь и послушайте оба, – проскрежетал он. Голос его звучал решительно. – Бартон ничего не может вам сказать. Может, он подставлен и прислан сюда, чтобы разрушить ваши планы. Возможно. Он может быть искусственным созданием, суперголемом, но нам этого не определить, по крайней мере сейчас. Возможно, потом, когда произойдет реконструкция – если, конечно, она вам удастся, – вы узнаете правду. Но не сейчас.
– Потом будет слишком поздно, – бросила стройная шатенка.
– Да, – согласился доктор Мид. – Слишком поздно. Как только вы начнете, все зашевелится и остановить процесс будет невозможно. Если Бартон враг – вам конец. – Он угрюмо усмехнулся. – Даже сам мистер Бартон не знает, что он сделает, когда придет нужное время.
– Куда вы клоните, доктор? – спросил худощавый странник. Доктор Мид ответил прямо:
– Вам придется попробовать, независимо от того, нравится вам это или нет. У вас просто нет выбора. Он единственный, кто может осуществить реконструкцию. В течение получаса он восстановил весь парк, а вы за восемнадцать лет ничего не сумели сделать.
Воцарилась мертвая тишина.
– Вы бессильны, – продолжал доктор Мид. – Все вы. Подобно мне, вы все изменены, а он – нет. Вы должны ему верить. Вам придется либо пойти на это, либо сидеть со своими негодными картами и ждать, ждать до самой смерти.
Долгое время все молчали. Странники были потрясены.
– Да… – сказала наконец шатенка, отодвинула чашку с кофе в сторону и откинулась на спинку стула. – Доктор Мид прав, у нас нет выбора.
Хильда по очереди взглянула на побледневших мужчин и женщин. На всех лицах было одно выражение – бессильная отрешенность.
– Хорошо, – сказала она. – Тогда – за работу. И чем быстрее, тем лучше. У нас очень мало времени.
Они быстро разобрали деревянный забор и очистили поверхность склона, вырубив кедры и кусты. В течение часа было убрано все, что могло закрывать обзор, и открылась долина с Миллгейтом, лежащим на дне.
Бартон беспокойно расхаживал вокруг, размахивая съемником для покрышек. Карты и планы были аккуратно разложены на земле. Они представляли прежний город; не было упущено ничего, что могло бы иметь значение. Странники стояли вокруг карт, лицами внутрь круга, вверх и вниз по склону летали бабочки, доставляя вести из долины и обратно.
– Нас сдерживает ночь, – сказала Хильда Бартону. – Пчелы не летают, мухи тоже спят.
– Вы имеете в виду, мы не будем знать, что творится внизу?
– Да, вы правы, ведь на бабочек рассчитывать не приходится. Как только взойдет солнце, прилетят пчелы, они лучше нам подходят…
– Что нового о Питере?
– Ничего. Они потеряли его. – Она беспокойно огляделась. – Говорят, что он исчез внезапно, без предупреждения. Не осталось никаких следов.
– Они знали бы, направляйся он сюда?
– Если он и пойдет сюда, то под защитой. Сначала он отправил бы пауков, чтобы те соткали сети для бабочек. Они панически боятся пауков, а он в своей мастерской размножал их сотнями. У него там банки специально для этого.
– На что еще мы можем рассчитывать?
– На котов, если они, конечно, явятся. Они не организованны и делают только то, что хотят. Приходят, когда сами пожелают. По-настоящему можно рассчитывать на пчел, но они будут здесь только через несколько часов.
Внизу огни Миллгейта мерцали, накрытые утренним полумраком. Бартон взглянул на часы – половина четвертого. Холодно и темно, небо закрыто слоем зловещего тумана. Ситуация не из лучших. Бабочки потеряли Питера, а он не терял времени и уже успел убить девочку. Он хитер: знает, как избавиться от бабочек даже в это время. И выслеживает именно его, Бартона.
– Как он оказался замешан в это? – спросил Бартон.
– Кто, Питер? – Хильда покачала головой. – Мы не знаем. У него огромная сила, и нам никогда не удавалось приблизиться к нему. Его контролировала Мэри: у нее тоже была огромная мощь. Мы никогда не понимали их, ведь мы, странники, всего лишь люди, изо всех сил пытающиеся вернуть наш город.
Стоявшие кругом странники готовы были приступить к первой попытке. Бартон занял свое место и быстро соединился с остальными. Все смотрели на разложенные на земле чертежи, покрытые капельками росы. Их освещал рассеянный туманом свет звезд.
– Эти планы, – сказала Хильда, – нужно воспринимать как символы, соответствующие территории там, внизу. Чтобы у нас получилось, нужно применить главный принцип U-кинетики: символ равнозначен тому, что он изображает. Если символ верен, тогда его можно трактовать как объект, который он представляет. Всякие различия между ними несущественны.
U-кинетика – вполне подходящее название для этой архаической магии: воздействие на истинные объекты с помощью их символов или названий. Планы Миллгейта были эквивалентом самого города, и всякое воздействие на них отражалось на городе. Как восковая фигура представляет некую особу, так эти чертежи представляли город. Если они верны, неудачи быть не должно.
– Начинаем, – тихо сказала Хильда.
Она махнула рукой, и группа принялась монтировать объемную модель на части карты.
Бартон хмуро уселся на свое место, стуча съемником по земле и глядя, как макетчики создают идеальную копию прежнего города. Дома возникали один за другим и после покраски размещались на своих местах. Однако его мысли блуждали где-то в другом месте. Он думал о Мэри и с растущим беспокойством пытался угадать планы Питера.
Начали поступать первые донесения от бабочек, Хильда выслушала их, стиснула губы и, помолчав, обратилась к Бартону:
– Плохо дело.
– Что случилось?
– Нет ожидаемого результата.
Беспокойный шепот пробежал по кругу странников. Все больше зданий, улиц, магазинов, частных домов и маленьких жителей города занимали свои места на плане.
– Обойдите район Дадли-стрит, – распорядилась Хильда. – Реконструкция мистера Бартона раскинулась на три или четыре квартала от парка. Бо′льшая часть этого района уже восстановлена.
Бартон удивился:
– Как это получилось?
– Зрелище парка вызывает у людей воспоминания о прежнем городе. Проломив слой иллюзий в одном месте, вы начали цепную реакцию, которая в конце концов захватит всю территорию города.
– Возможно, этого хватит.
– В обычных условиях хватило бы, но сейчас происходит что-то странное. – Хильда повернула голову, чтобы выслушать от бабочек новую серию рапортов. Беспокойство ее усилилось. – Это плохо, – буркнула она наконец.
– Что плохо? – спросил Бартон.
– По последним данным, круг вашей реконструкции начинает сужаться. Ее нейтрализовали.
– Вы думаете, нас остановят? – с тревогой спросил Бартон. – Что-то противостоит нам?
Хильда не ответила. Серые бабочки вились вокруг ее головы, и она повернулась лицом к Бартону, чтобы их выслушать.
– Это становится все серьезнее, – сказала она, когда бабочки улетели.
Впрочем, слова были лишними, все говорило ее лицо.
– Значит, можно не стараться, – с горечью заметил он. – Если все так плохо…
– Что происходит? – вмешался Кристофер. – Не действует?
– Мы встретили сопротивление, – ответил Бартон. – Им удалось нейтрализовать нашу восстановленную сферу.
– Все еще хуже, – тихо добавила Хильда. – Что-то поглощает нашу U-энергию. Сфера начала сжиматься. – По ее губам скользнула ироничная улыбка. – Мы поставили на вас, мистер Бартон… и проиграли. Ваш прекрасный парк исчезает. Он красив, но недолговечен. Нас заставляют отступать.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления