Онлайн чтение книги Призрак Джона Джаго, или Живой покойник The Dead Alive
Глава 11. КАМЕШЕК В ОКНО

Из всех обитателей Морвик-фарм только я да мисс Мидоукрофт присутствовали на суде. В Нарраби каждый из нас отправился поодиночке. С тех пор, как я заявил, что не верю, что Джон Джаго жив, мисс Мидоукрофт не обменялась со мной ни единым словом помимо обыденных, утром и вечером, приветствий.

Сознательно избегая перегружать свое повествование юридической терминологией, я и сейчас намереваюсь самым кратчайшим образом очертить тактику, избранную защитой.

Мы настояли на том, чтобы оба подсудимых заявили о своей невиновности. Добившись этого, мы опротестовали правомочность процесса в целом, ссылаясь на старый английский закон, установляющий, что нельзя осудить за убийство, пока не найдено тело жертвы или не получены бесспорные доказательства уничтожения оно го. Мы утверждали, что достаточных доказательств такого рода обвинение суду не представило.

Судьи посовещались и решили, что суд продолжит свою работу.

Следующий протест был заявлен нами, когда в качестве доказательства вины подсудимых были предъявлены их признания. Мы заявили, что документы эти были получены посредством применения угроз или неправомерного давления; мы указали на ряд второстепенных разночтений, которые в двух признаниях противоречили друг другу. В остальном же линия защиты придерживалась тактики, испытанной в мировом суде. Судьи еще раз посовещались и опять отклонили наш протест. Признания подсудимых были допущены в качестве средств доказательства.

Со своей стороны, обвинение представило нового свидетеля. Незачем терять время, повторяя его показания. При перекрестном допросе он жестоко запутался, и мы легко доказали, что его присяга доверия не заслуживает.

Главный судья подытожил результаты судебного следствия.

Обращаясь к присяжным, он заявил, касательно признаний, что не следует принимать во внимание признания, исторгнутые страхом или надеждой, и предоставил присяжным определить, являются ли таковыми признания, предъявленные суду. В процессе дальнейшего расследования перед присяжными предстали шериф и начальник тюрьмы. Выяснилось, что они, с ведома и согласия отца, заявили Эмброузу: обстоятельства открыто свидетельствуют против него и единственная возможность спасти семью от позора публичной казни — подписать признание; и, коль скоро он признается, они сделают все, что в их силах, чтобы приговор ограничился пожизненным заключением. Что касается Сайласа, то было доказано, что, выдвигая свои отвратительные обвинения против брата, он находился в невменяемом от ужаса состоянии. Мы тщетно надеялись, что эти факты заставят присяжных отвести признания в качестве аргументов обвинения. Нам суждено было пережить еще одно разочарование, когда рухнули надежды на то, что те же самые, неопровержимо доказанные факты подействуют на милосердие присяжных. После часового отсутствия они вернулись в зал с приговором «Виновен!» относительно обоих подсудимых.

Когда Эмброузу и Сайласу в законном порядке было дано слово для оправдательной речи, оба они торжественно заявили, что их признания исторгнуты посредством обещания избегнуть рук палача. Это заявление не произвело впечатления на присяжных. Оба подсудимых были приговорены к смерти.

Вернувшись на ферму, я не встретил Нейоми. Мисс Мидоукрофт сама сообщила ей о вердикте. Полчаса спустя служанка подала мне конверт с моей фамилией, написанной почерком Нейоми.

Внутри находились письмо и клочок бумаги, торопливо исчерканный той же рукой: «Ради Бога, прочтите письмо, которое я вам направляю, и поскорее решите, что делать!»

Я просмотрел письмо. Выяснилось, что написал его некий джентльмен, проживающий в Нью-Йорке. Всего день тому назад, по чистой случайности, он увидел объявление о розыске Джона Джаго, вырезанное из газеты и наклеенное в альбом с «курьезами» одним его другом. После этого он написал на Морвик-фарм, желая сообщить, что видел человека, точно отвечающего описанию Джона Джаго, однако носящего другое имя, и что человек этот служит клерком в конторе одного торговца в Джерси-сити. Имея свободное время перед тем, как отправляется почта, он вернулся в контору, чтобы еще раз взглянуть на этого человека, прежде чем послать письмо. К своему изумлению, он услышал, что клерк в этот день на службе не появился. Его наниматель послал к нему на квартиру, где узнал, что жилец, прочитав какую-то газету за завтраком, внезапно собрал свою дорожную сумку, исправно заплатил за квартиру и уехал, никто не знает, куда.

Был уже поздний вечер, когда я дочитал это письмо. У меня было время, чтобы обдумать свои действия.

Допустив вероятность того, что письмо подлинное, и приняв версию Нейоми относительно мотива, которым руководствовался Джон Джаго, внезапно исчезнув с фермы, я пришел к выводу, что поиски его следует ограничить Нарраби и ближайшими окрестностями.

В газете, которую он читал за завтраком, вне всякого сомнения, сообщалось о решении большого жюри и о том, что должен состояться суд. Насколько я понимаю человеческую природу, в этих обстоятельствах Джаго, учитывая его страсть к Нейоми, должен был устремиться назад, в Нарраби. Более того, мой опыт общения с людьми заставлял меня со скорбью предположить, что Джон может воспользоваться критическим положением Эмброуза и заставить Нейоми благосклоннее взглянуть на его ухаживания. То, как он внезапно исчез с фермы, красноречиво свидетельствовало о жестоком безразличии, с которым он относится к бедам и страданиям людей, вызванным его поступками. То же отсутствие сострадания, укоренившееся еще глубже, может побудить его шантажировать Нейоми, предложив руку и сердце за жизнь нареченного.

Именно к таким выводам пришел я после основательных раздумий. Ради Нейоми я был согласен заняться разгадкой этой тайны, но искренности ради хочу добавить, что моих сомнений относительно существования Джона не поколебало и это письмо. Я считал, что оно — не больше и не меньше, как бессердечный и глупый розыгрыш.

Бой часов в холле отвлек меня от моих размышлений. Я подсчитал удары — двенадцать!

Я встал с кресла, чтобы направиться в свою спалью. Остальные обитатели дома, как обычно, разошлись по комнатам еще час назад. Тишина стояла такая, что я слышал свое дыхание. Подсознательно стараясь не нарушить ее, я неслышными шагами пересек комнату, чтобы взглянуть на небо. Прекрасная лунная ночь открылась моему взору, такая же, как та, роковая, когда Джон назначил Нейоми свидание в цветнике.

Моя свеча стояла на комоде; я едва успел зажечь ее и подойти к двери, как та распахнулась, и сама Нейоми предстала предомной!

Оправившись от изумления, в которое повергло меня ее внезапное появление, я сразу понял — по испуганным глазам, по бледности лица: случилось что-то серьезное. Широкий плащ, волосы в беспорядке, повязанные белым платком, — все свидетельствовало, что какая-то тревога спешно подняла Нейоми с постели.

— Что произошло? — спросил я, шагнув к ней.

Трепеща, она прильнула к моему плечу.

— Джои Джаго! — прошептала она.

Вы сочтете, что упрямству моему нет предела, но даже тогда я не мог ей поверить!

— Где? — спросил я.

— На заднем дворе, — ответила она, — под окном моей спальни!

Положение было слишком серьезно, чтобы принимать в рассуждение условности и приличия обыденной жизни.

— Позвольте мне взглянуть на него! — попросил я.

— Я и пришла сюда за вами, — сказала она в своей искренней и бесстрашной манере. — Пойдемте!

Ее комната располагалась на втором этаже и единственная из спален выходила на задний двор. По дороге она рассказала мне, что произошло.

— Я лежала в постели, но не спала, когда услышала, как камешек ударился в оконную раму. Я подождала, недоумевая, что бы это могло означать. Еще один камешек попал в стекло. Я встала и подбежала к окну. Там, освещенный луной, стоял Джон Джаго и смотрел на меня!

— Он вас увидел?

— Да. Он сказал: «Спуститесь, поговорим! Я хочу сказать вам что-то очень важное!»

— Вы ему ответили?

— Как только я смогла перевести дыхание, я сказала: «Подождите немного» — и спустилась к вам. Что же мне было еще делать?

Мы вошли в комнату. Прячась за шторой, я осторожно выглянул наружу.

Это был он! Борода и усы сбриты, волосы коротко острижены, но ничем нельзя было изменить выражение его неистовых карих глаз или же характерных его движений, когда, гибкий и сухощавый, он шагал взад-вперед под полной луной, поджидая Нейоми. На мгновенье меня захлестнуло смятение: ведь я был так твердо уверен, что Джона Джаго в живых нет!

— Что же мне делать? — повторила Нейоми.

— Открыта ли дверь коровника? — спросил я.

— Нет, но кладовая для инструмента, за углом, не заперта.

— Отлично. Подойдите к окну, покажитесь ему и скажите, что сейчас спуститесь.

Храбрая девушка подчинилась мне, не раздумывая.

Как не могло быть сомнений в том, что это его глаза и походка, так без раздумий я признал и его голос, когда он тихо отозвался снизу:

— Хорошо!

— Сначала поговорите с ним как раз там, где он стоит, — сказал я Нейоми, — чтобы у меня было время обойти дом и пробраться в кладовую. Потом притворитесь, будто испугались, что вас могут увидеть у коровника, и отведите его за угол, чтобы я сквозь дверь кладовой мог слышать ваш разговор.

Мы вместе вышли из дому и молча разошлись в разные стороны. Нейоми следовала моим указаниям с той находчивостью, которая есть у женщин, когда дело касается хитростей и уловок. Я и минуты не пробыл в кладовой, как услышал их голоса с наружной стороны двери.

Первые слова, которые я отчетливо различил, касались причин его тайного ухода с фермы. Униженная гордость, — уязвленная вдвойне презрительным отказом Нейоми и оскорблениями Эмброуза, — вот что лежало в основе его решения. Он признался, что видел газетные объявления о розыске, которые еще более утвердили его в намерении скрываться!

— После того, как надо мной насмехались и издевались, после того, как меня отвергли, — говорил несчастный, — я был рад узнать, что кое-кто здесь имеет серьезные основания желать моего возвращения. От вас зависит, мисс Нейоми, останусь ли я и соглашусь ли, представ перед судом и подтвердив свое имя, спасти Эмброуза.

— Что вы имеете в виду? — строго спросила Нейоми.

Он понизил голос, но все-таки я мог его слышать.

— Пообещайте выйти за меня замуж, — сказал он, — и завтра же я отправлюсь в суд и докажу им, что со мной ничего не произошло.

— А если я откажусь?

— В таком случае я снова исчезну, и никто не сумеет меня найти, пока Эмброуз не взойдет на плаху.

— Неужто вы такой негодяй, что всерьез предлагаете мне пойти на это? — громко воскликнула девушка.

— Если вы вздумаете поднять тревогу, — отозвался он, — клянусь Всевышним, вы пожалеете об этом! Настал мой черед, мисс! Больше я не позволю с собой играть! Отвечайте прямо — пойдете вы за меня — да или нет?

— Нет! — отчетливо, в полный голос произнесла Нейоми.

Я распахнул дверь кладовой и схватил Джона за руку. Он не страдал от нервного истощения, которое меня обессилило, и был намного крепче меня. Нейоми спасла мне жизнь, когда Джон Джаго свободной рукой вытащил из кармана и приставил к моей голове пистолет. Она выбила оружие из руки Джона Джаго. Пуля попала в воздух. В тот же миг я подставил ему подножку. Звук выстрела переполошил дом. Вдвоем с Нейоми мы прижимали его к земле, пока не подоспела помощь.