Онлайн чтение книги Пророки The Diviners
Глава 5. Это просто Беннингтон, дорогуша

– Мэйбел! – Эви с воплем обняла свою приятельницу и провальсировала с ней вдоль вестибюля, привлекая взгляды удивленных завсегдатаев. – Как я рада тебя видеть!

– Ну и ну! Как ты переменилась. – Мэйбел была поражена ее короткой прической и супермодным нарядом – коротким платьем-матроской с заниженной талией и красным плащом с пелеринкой, вышитой маками.

– А ты все та же старушка Мэйбел. Дай-ка на тебя взглянуть! – Она театральным жестом слегка отстранила ее от себя, чтобы посмотреть на блеклое, плохо сидящее платье ниже колен. Это была катастрофа. Платье нужно было тут же похоронить. – Мэйбел, ты до сих пор не остригла волосы?

Мэйбел провела рукой по своим длинным каштановым кудрям, слегка завитым и заколотым на затылке.

– Я развиваю индивидуальность.

– Это точно. А вот и наш старый добрый Беннингтон. – Эви присвистнула, напугав мужчину, достававшего почту из бронзового ящика на стене. В Беннингтоне еще были заметны остатки былого сияния и роскоши – некогда это был модный, дорогой дом. Мраморные полы были поцарапаны, мебель облезла и краски выцвели, но для Эви все эти следы времени только добавляли зданию шарма.

– Да, теперь он скромнее, чем раньше, – заметила Мэйбел.

– Ты можешь в это поверить? Я, ты и Манхэттен? Мы станем королевами этого города!

Эви начала излагать план действий, начиная с шопинга у Бергдорфа, и тут в вестибюль вплыла совершенно потрясающая девушка. На ней развевалась свободная мужская пижама под мужским же шелковым домашним халатом, а ее иссиня-черные волосы были подстрижены в коротенькую прическу-фокстрот с пышной челкой а-ля Луиза Брукс[20]Знаменитая американская танцовщица, модель, звезда немого кино. – просто последний писк. Вокруг глаз были размазаны черная тушь и тени, вероятно, оставшиеся от вчерашнего вечера, а на шее болталась шелковая маска для сна.

– А это кто? – шепнула Эви.

– Это – Тета Найт. Девушка Зигфелда.

– Божечки мои! Твоя подружка?

Мэйбел покачала головой:

– Я ее боюсь. Мне еще не удавалось расхрабриться настолько, чтобы сказать что-то кроме «привет» и «чудесный денек». Они живут здесь с братом. – Мэйбел с видом всезнайки поджала губы. – Во всяком случае, она так говорит. Но они совершенно не похожи.

– Любовник? – с восторгом прошептала Эви.

Мэйбел пожала плечами:

– Откуда мне знать?

– Это попросили передать вам, мисс Найт. – Швейцар вручил ей букет шикарных роз на длинных стеблях. Аристократически подавив зевок, Тета вскрыла конверт с открыткой.

– «Розы для прекрасной розы. С наилучшими пожеланиями, Клэренс Поттс». Эх, братец! – Тета вернула швейцару букет. – Подари их своей девушке, Эдди. Только не забудь оторвать открытку, иначе тебя прогонят с порога.

– Ах, как ты можешь выбрасывать такие розы! Они же просто чудо, – вырвалось у Эви.

Тета покосилась на нее:

– Эти? Они же от мистера Поттса. Ему сорок восемь лет, и он уже был четырежды женат. Мне семнадцать, и я не готова стать женой номер пять. Я знаю несколько девочек из кордебалета, падких на денежки, но я не по этой части, сестрица. У меня свои планы.

Она кивнула Мэйбел:

– Привет. Мэдж, да?

– Мэйбел. Мэйбел Роуз.

– Рада знакомству. – Тета остановила свой влажный взгляд на Эви. – А ты?..

– Евангелина О’Нил. Но все зовут меня просто Эви.

– Тета Найт. Можешь звать меня как угодно, но не раньше полудня.

Она выудила из пижамного кармана длинную сигариллу и подождала, пока швейцар даст ей прикурить.

– Спасибо, Эдди.

– Эви приехала к своему дяде, мистеру Фицджеральду, – пояснила Мэйбел. – Она из Огайо.

– Мои соболезнования, – невозмутимым тоном произнесла Тета.

– Похоже, ты меня понимаешь! А ты коренная жительница Нью-Йорка?

Тета недоуменно подняла тонкую, выщипанную в ниточку бровь.

– Все приехали в Нью-Йорк из других мест.

Эви решила, что Тета ей нравится. Нельзя было не пасть жертвой ее своеобразного шарма. В Огайо она не знала ни одной девушки, способной выйти в мужской пижаме в вестибюль и выбросить дюжину шикарных роз легко, как одноразовый стакан.

– Ты правда из девушек Зигфелда?

– Виновна.

– Это, наверное, безумно круто!

– Это просто еще один способ заработать на жизнь. – Тета выпустила изящную струйку дыма. – Приходите как-нибудь на наше представление.

Эви поежилась от восторга. Шоу Зигфелда!

– С удовольствием.

– Славно. Выберите любой день, и я отложу вам парочку билетов. Что ж, я бы с удовольствием еще поболтала, но мне следует хорошенько выспаться. Была рада знакомству, Эвил[21]Эвил – на американском сленге обозначает что-то «чертовски хорошее»..

– Я Эви.

– Теперь уже нет, – через плечо бросила Тета, исчезая в лифте.

* * *

– Даже не верится, что ты здесь, – приговаривала Мэйбел.

Они с Эви сидели в кафе на первом этаже Беннингтона за парой сандвичей с колой.

– Что же ты сделала, что тебя так поспешно выслали из Огайо?

Эви покрошила лед в своем стакане.

– Помнишь тот фокус, о котором я рассказывала тебе пару месяцев назад? Так вот… – Эви рассказала Мэйбел историю с кольцом Гарольда Броуди. – И самая соль в том, что я оказалась права! Но ему удалось так все повернуть, что он выступает оскорбленной стороной. Он чертов лицемер!

– С ума сойти можно, – согласилась Мэйбел.

Эви внимательно посмотрела ей в глаза:

– Мэбси, ты же мне веришь?

– Конечно же!

– И ты не думаешь, что я какая-нибудь дешевая шарлатанка?

– Ни в коем случае. – Мэйбел задумчиво помешала соломинкой в стакане. – Меня удивляет одно – почему ты ни с того ни с сего стала способной на такие вещи. Ты ведь не падала и не ударялась головой о что-нибудь твердое?

Эви скептически подняла бровь.

– Ну, спасибо на добром слове.

– Я ничего такого не имела в виду! Просто могло быть какое-нибудь медицинское объяснение. Научное обоснование, – быстро сказала она. – Ты дяде про это рассказала?

Эви с жаром затрясла головой:

– Я не стану пилить сук, на котором сижу! С дядей пока все в порядке, и мне бы хотелось, чтобы так оно и осталось.

Мэйбел закусила губу.

– А ты видела Джерихо?

– Да, встретила. – Эви допила колу.

– Что скажешь? – Мэйбел подалась вперед.

– Очень… серьезный малый.

Мэйбел тихонько взвизгнула.

– Разве он не чудесный?

Эви подумала о Джерихо – молчаливом, тихом, рассудительном. В нем не было ничего даже отдаленно соблазнительного.

– Он как раз для тебя, и это все, что имеет значение. И как ты работала над ситуацией?

– Ну… например, в прошлую пятницу, когда мы столкнулись у почтовых ящиков…

– Да? – Эви с намеком поиграла бровями.

– Я встала нему поближе…

– Та-а-а-к…

– И я сказала: прекрасный день, не так ли?

– И что?

– И все. Он сказал «да». Так что на тему погоды у нас полное единодушие.

Эви, прыснув, уткнулась лбом в стол.

– Божечки мои. Как вечеринка без выпивки и конфетти. Нам нужен план, моя старушка. Романтический штурм эпического размаха. Мы сотрясем стены Иерихона[22]Джерихо – так по-английски звучит название города Иерихон, стены которого были разрушены без применения какого-либо оружия по воле Бога.! Он падет к твоим ногам, даже не успев понять, что происходит.

Мэйбел подскочила от нетерпения:

– Шикарно! И в чем план?

Эви пожала плечами:

– Пока не знаю. Могу только сказать, что нам нужен план.

– Ага, – разочарованно протянула Мэйбел.

– Мэбси, детка! Даже не ломай голову над этим. Скоро мы пойдем по магазинам, посмотрим на выступление Теты в «Фоллиз». Она точно знает все самые модные места! И чарльстон до упаду! Мы зажжем, крошка! Я собираюсь сделать эти четыре месяца самыми яркими в своей жизни. А если все пойдет по плану, я вообще осяду здесь надолго. – Эви заплясала на месте. – Кстати, где сегодня твои родители?

Мэйбел покраснела.

– В центре города сегодня собрание в поддержку Сакко и Ванцетти[23]Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти – рабочие-анархисты, участники движения за права рабочих, жертвы полицейского и судебного произвола., и папа с мамой представляют «Пролетариат». – Она напомнила Эви название газеты социалистического толка, в которой оба работали. – Я должна была ехать с ними, но сказала, что не могу бросить тебя в одиночестве!

– Значит, мы с ними увидимся завтра.

Мэйбел помрачнела и покачала головой:

– У мамы выступление перед женским профсоюзом дамских портных. А у папы срочная работа в газете. Они так много для всех делают.

Письма Мэйбел были полны рассказов о родителях, с отвагой крестоносцев бросающихся на любую несправедливость. Было видно невооруженным глазом, как она ими гордится. А еще было видно, что среди всех этих подвигов было невозможно выкроить хоть немного времени на родную дочь.

Эви похлопала подругу по плечу:

– Все в порядке. Родители все равно только путаются под ногами. Мама стала просто невыносимой после того, как заболела.

Мэйбел испугалась не на шутку:

– О боже. Что с ней?

Эви медленно расплылась в улыбке:

– Воздержание и благочестие. В крайне тяжелой форме.

Они засмеялись, и к ним тут же подошли две старые «калоши».

– Достойные леди не ведут себя в обществе подобным образом, мисс Роуз. Это просто неприемлемо, – прошамкала одна из них.

– Да, мисс Проктор. – Мэйбел приняла невинный вид. Эви скорчила невозможную рожицу, которую видела только она, и ей даже пришлось закусить губу, чтобы не прыснуть со смеху. – Мисс Лилиан, мисс Аделаида, позвольте вам представить мисс Эви О’Нил. Мисс О’Нил сейчас живет у дяди, мистера Фицджеральда. – Она предупреждающе наступила на ногу Эви.

Мисс Лилиан улыбнулась:

– Как мило. И какое у нее прелестное личико. Посмотри, Адди, разве она не прелесть?

– Да, в самом деле.

Прокторши носили длинные седые букли, завитые, как у школьниц. Выглядело это дико: будто две фарфоровые куклы сморщились и постарели.

– Добро пожаловать в Беннингтон. Это старое почтенное место. Некогда это был один из самых престижных домов города, – продолжала мисс Лилиан.

– Круто. Ой, то есть как мило. Милое место.

– Да. Иногда по ночам можно слышать странные звуки, но вы не пугайтесь. У каждого города есть свои призраки, вы же понимаете.

– У каждого старого места, – с пафосом подыграла ей Эви.

Мэйбел подавилась колой, но мисс Лилиан ничего не заметила.

– В восемнадцатом веке на этой земле нашли последнее пристанище те, кто страдал от лихорадки. Эти несчастные стонали в своих палатках, желтушные, истекающие кровью. А их рвота была чернее темной ночи!

Эви решительно отодвинула сандвич.

– Это просто безумно обворожительно! Я как раз говорила Мэйбел – мисс Роуз – о том, что мы давненько не обсуждали черную рвоту.

Нога Мэйбел грозила превратить ее несчастную ступню в подобие водолазной ласты.

– Когда эпидемия закончилась, здесь стали хоронить нищих и психически больных, – продолжала мисс Лилиан, будто не услышав ремарку Эви. – Их якобы эксгумировали перед тем, как строить Беннингтон, – по крайней мере так говорят. Хотя я лично считаю, что они чисто физически не могли выкопать все тела.

– Да, просто катастрофа с этими мертвыми телами, порой не знаешь, куда девать, – сказала Эви, тяжело вздохнув, и Мэйбел отвернулась, чтобы не рассмеяться.

– Абсолютно верно, – прошамкала мисс Лилиан. – Когда Беннингтон только строился, в 1872 году, поговаривали, что главный архитектор, кстати, наследник древнего ведьминского клана, выстроил здание согласно древним оккультным принципам, и оно работает как магнит для всех существ из иного мира. Поэтому, как я уже сказала, не обращайте внимания на странные звуки или даже картины, которые вам доведется увидеть. Это просто Беннингтон, дорогуша.

Мисс Лилиан криво улыбнулась. На ее зубах осталась полоска ярко-красной помады, похожая на кровавый след. Мисс Адди рядом с ней улыбнулась кому-то в пустоту и кивнула, будто приветствуя старых знакомых.

– Прошу прощения, но нам пора, – сказала мисс Лилиан. – Мы ожидаем гостей и должны хорошенько подготовиться. Смею надеяться, что вы как-нибудь окажете нам честь и зайдете, не так ли?

– Как я могу отказаться? – сказала Эви.

Мисс Адди неожиданно повернулась к ней с таким видом, будто только сейчас увидела. Ее лицо было строгим и непроницаемым.

– Ты ведь одна из них, да, милочка?

– Мисс О’Нил – племянница мистера Фицджеральда.

– Да нет же. Одна из НИХ, – сказала мисс Адди таким тоном, что у Эви по спине прошел холодок.

– Пора, пора, Адди! Давай дадим девочкам спокойно пообедать! У нас еще много дел. Адьё!

Прокторши едва вышли за дверь, как Мэйбел сложилась в приступе хохота.

– «А после эпидемии было нашествие нищих», – прошамкала она, передразнивая старуху.

– Как думаешь, что она хотела сказать этим «Ты одна из них»? Она так каждому встречному говорит? – спросила Эви, стараясь не выглядеть встревоженной.

Мэйбел пожала плечами:

– Иногда мисс Адди шляется по дому в одной ночной рубашке. Мой папа лично несколько раз водворял ее назад в квартиру. – Мэйбел выразительно постучала пальцем по виску. – Там кое-каких винтиков не хватает. Наверное, она имела в виду, что ты одна из этих прожигателей-флэпперов, и ей это не по нраву. – Поддразнивая Эви, она поучительно помахала указательным пальцем в воздухе, как старая дуэнья. – Боже, это в самом деле будет лучшее время нашей жизни! – с таким энтузиазмом выпалила она, что Эви позабыла о мисс Адди и ее странных словах.

– О-че-де-лен-но! – согласилась Эви и подняла свой стакан. – За Беннингтон и его призраков!

– За нас! – добавила Мэйбел. Они звонко чокнулись стаканами.

Остаток дня девушки провели за приятной болтовней, и Эви вернулась в квартиру дяди только в восьмом часу. Уилл и Джерихо уже были дома. Квартира оказалась больше, чем она думала, и неожиданно уютной для берлоги холостяка. Огромное окно-фонарь выходило прямо на Центральный парк во всем его великолепии. Вокруг большого кабинетного радиоприемника стояли диван-канапе и пара кресел, и Эви вздохнула с облегчением. В квартире имелась и небольшая чистенькая кухонька, которой, по-видимому, нечасто пользовались. В ванной, прекрасно годившейся для отмокания после разнообразных приключений, не было любимых женских излишеств, но это легко исправить. Довершали планировку три спальни и маленький кабинет. Джерихо отвел ее в небольшую комнату с кроватью, письменным столом и гардеробом. Кровать поскрипывала, но была чистой и удобной.

– Эта комната ведет на крышу. – Джерихо показал на пожарную лестницу за ее окном. – Оттуда можно весь город увидеть.

– Ого, – выдавила Эви. – Шикарно.

Она не собиралась любоваться городом с крыши, у нее были куда более смелые планы: Эви собиралась отправиться в самое пекло. Прибыл ее багаж, и она принялась распаковывать вещи, заполняя пустые ящики и полки своими разноцветными чулками, шляпками, перчатками, платьями и плащами. Длинные жемчужные нити она развесила на спинке кровати. Единственной вещью, с которой она не расставалась никогда, была монета-подвеска – подарок Джеймса. Покончив с одеждой, Эви посидела с Джерихо и дядей в гостиной, пока они ели сандвичи, купленные в ближайшем магазине за углом.

– Как ты оказался на работе у моего дяди? – с наигранной серьезностью спросила Эви.

Джерихо посмотрел на дядю Уилла, жевавшего с набитым ртом, и ничего не ответил. Они помолчали.

– Что ж, думаю, это станет очередной загадкой нашего дома, – невозмутимо продолжила Эви. – Где пропадает Агата Кристи, когда она так нужна? Придется самой выдумать про вас истории. Так… Джерихо, ты был герцогом. Но покинул свое герцогство – смешное слово – и теперь скрываешься у дядюшки от врагов, желающих заполучить твою голову.

– Твой дядя был моим официальным опекуном до тех пор, пока мне в этом году не исполнилось восемнадцать. Теперь я его ассистент.

Они продолжили жевать свои сандвичи, так и не утолив любопытство Эви.

– Ладно. Это я съем, но как мог дядюшка…

– А меня обязательно так называть?

Эви прикинула что-то про себя.

– Да. Я в этом абсолютно уверена. Как дядюшка стал твоим опекуном?

– Джерихо был сиротой из детского госпиталя.

– Ой, прошу прощения. Но как…

– Думаю, мы достаточно обсудили эту тему, – прервал ее дядя Уилл. – Если Джерихо захочет, он расскажет сам.

Эви хотела съязвить, но потом вспомнила, что находится в гостях, и сменила тему:

– А в музее всегда так пусто?

– О чем ты? – спросил дядя.

– Пусто, будто все вымерли.

– Просто сейчас небольшое затишье.

– Затишье? Да это просто морг! И в нем нужны тела, иначе все пойдет кувырком! Нам нужна реклама.

Уилл усмехнулся:

– Реклама?

– Да. Ты же знаешь, что это такое? Прекрасное достижение цивилизации. Позволяет узнать людям, где взять то, что им нужно. Мыло, губную помаду, радиоприемники или, например, твой музей. Нам нужно придумать какой-нибудь звучный слоган, например: «Музей американского фольклора, суеверий и оккультизма – у нас есть свой дух».

– Лучше оставить все как есть, – мягко сказал Уилл, будто это что-то решало.

Эви низко присвистнула:

– Судя по тому, что я успела увидеть, – вряд ли. Правда, что городская администрация хочет закрыть музей за долги?

Уилл посмотрел на нее поверх очков:

– Кто тебе это сказал?

– Водитель такси. Кроме того, он сказал, что ты идейный и, может быть, даже большевик. Не то чтобы для меня это было недостатком, нет. Я просто подумала, что могла бы помочь тебе раскрутить музей. Заманить клиентов. Заработать денег.

Джерихо в растерянности смотрел то на Эви, то на Уилла. Затем робко откашлялся:

– Можно, я включу радио?

– Да, пожалуйста, – ответил Уилл.

Из динамиков вырвался голос диктора: «А теперь оркестр Пола Уайтмена “Ван Ван блюз”».

Радио разразилось затейливой мелодией, и Эви принялась вполголоса подпевать.