Онлайн чтение книги Призраки не лгут The Fire Witness
Глава 43

Йона оставался в секционной до тех пор, пока не увидел лицо Миранды, до этого закрытое руками. Мысль о том, что девочка не хотела показываться после смерти, никуда не делась. Комиссар ощутил странное беспокойство, когда врачам наконец удалось отвести руки от лица покойной.

И вот он сидел за столом Гуннарссона в полицейском участке Сундсвалля и читал первый рапорт криминалистов. Желтый свет просачивался в кабинет сквозь жалюзи. Какая-то женщина сидела поодаль, на ее лицо падал свет от экрана компьютера. Зазвонил телефон; женщина что-то недовольно проворчала, глянув на высветившийся номер.

Одну стену полностью покрывали карты и изображения маленького мальчика – Данте Абрахамссона. Шкафы вдоль стен кабинета набиты папками и стопками документов. Ксерокс жужжал почти непрерывно. В комнате, где сотрудники пили кофе, работало обычное радио, и когда попсовая музыка замолкла, Йона в третий раз услышал объявление о розыске.

– У нас есть объявление о розыске, – объявил ведущий и прочитал: – “Полиция разыскивает пятнадцатилетнюю девочку и четырехлетнего мальчика, возможно, они перемещаются вместе. У девочки длинные светлые волосы. Мальчик в очках, одет в синий свитер и темные вельветовые джинсы. Обоих в последний раз видели едущими в красной “тойоте-аурис” на шоссе номер восемьдесят шесть по направлению к Сундсваллю. Если у вас есть информация о них, пожалуйста, сообщите полиции по номеру 114–14”.

Йона поднялся, прошел в пустую комнату для отдыха, переключил радио на канал Р₂ и вернулся за стол с чашкой кофе. На записи с посторонними шумами послышалось сопрано ледяной чистоты. Биргит Нильссон – Брунгильда в “Кольце Нибелунгов” Вагнера.

Комиссар сидел над чашкой кофе и думал о малыше, похищенном девочкой, которая могла оказаться психопаткой.

Он так и видел их перед собой – как они прячутся в гараже, как мальчика держат под пледом на цементном полу, связанного, рот заклеен скотчем.

Он, должно быть, смертельно напуган, если вообще еще жив.

Йона снова принялся за рапорт криминалистов.

Теперь уже было точно установлено, что в замке изолятора сидел ключ Элисабет Грим, а сапоги, оставившие кровавые отпечатки на месте преступления, стояли в гардеробе Викки Беннет.

У нас два убийства, думал Йона. Одно представляется главным, другое – второстепенным. Миранда – главная жертва, но чтобы убить ее, преступнику пришлось взять ключи у Элисабет.

В соответствии с произведенной криминалистами реконструкцией событий выходило, что ссора, произошедшая в пятницу вечером, могла стать решающим фактором, даже если за ней стояло длительное соперничество между девочками.

Перед отбоем Викки Беннет пронесла к себе молоток и большие сапоги, которые надевали все девочки, и стала ждать у себя в комнате. Когда остальные воспитанницы заснули, она подошла к посту медсестры Элисабет Грим и потребовала отдать ей ключи. Элисабет отказалась и выбежала в коридор, потом на площадку и спряталась в прачечной. Викки последовала за ней, убила молотком, забрала ключи, вернулась в главное здание, отперла изолятор и убила Миранду. По какой-то причине она перенесла свою жертву на кровать и положила руки покойной на лицо. Потом Викки вернулась к себе, спрятала молоток и сапоги и через окно убежала в лес.

Так, по мнению обследовавших место преступления специалистов, развивались события.

Йона подумал, что лаборатория в Линчёпинге может дать ответ по взятым пробам лишь через несколько недель и техники просто заранее решили, что и Миранда, и Элисабет были убиты молотком.

Но Миранду убили камнем.

Она стояла у Йоны перед глазами: худенькая девочка на каталке, фарфорово-бледная кожа, скрещенные лодыжки, синяк на бедре, хлопчатобумажные трусы, пупок с пирсингом, ладони на лице.

Почему она убита камнем, если у Викки был молоток?

Йона сосредоточенно изучил каждую фотографию с места преступления, после чего, как всегда, представил себе развитие событий. Поставил себя на место убийцы, заставил себя рассмотреть каждую самую ужасную возможность. Для того, кто убивает, убийство – единственно возможный выбор. Самый простой или самый лучший выход.

Убийство не выглядит ни кошмаром, ни звериной жестокостью. Оно выглядит поступком либо рациональным, либо желательным.

Иногда убийца не в состоянии видеть дальше одного удара – ему просто нужно найти выход из конкретной ситуации, и один – первый – удар для него оправдан. Следующий удар представляется далеким, словно до него несколько десятилетий… и вдруг он тоже происходит. Убийство может казаться убийце окончанием эпоса, саги, которая началась с первым ударом и тринадцать секунд спустя закончилась с ударом последним.

Все указывало на Викки Беннет, все исходили из того, что она убила Миранду и Элисабет – и в то же время казалось, все в глубине души верят, что Викки не способна на такое – ни душевно, ни физически.

Но “такое” сидит в каждом человеке, подумал Йона, возвращая рапорт в папку Гуннарссона. В своих снах, в фантазиях мы видим смутные образы чего-то подобного. Способность совершить насилие заложена в каждом из нас, но большинство вполне в силах не давать ей воли.

Гуннарссон вошел в участок, сбросил свой мятый плащ, рыгнул, прикрывшись ладонью, и направился в комнату отдыха. Войдя в кабинет с чашкой кофе, он наткнулся взглядом на Йону и хмыкнул:

– В Стокгольме по тебе еще не соскучились?

– Нет.

Гуннарссон сунул нос в пачку сигарет и повернулся к женщине, сидевшей за компьютером:

– Все рапорты прямиком мне на стол.

– Хорошо, – отозвалась та, не поднимая глаз.

Гуннарссон что-то проворчал.

– Как беседа с Гримом? – поинтересовался Йона.

– Отлично. И не потому, что это был твой совет. Мне пришлось быть чертовски осторожным.

– Что ему известно о Викки?

Гуннарссон надул щеки, с шумом выдохнул и покачал головой:

– Ничего, что было бы полезно полиции.

– А про Денниса ты спросил?

– Надо мной торчал этот чертов врач, как мамаша. Перебивал меня на каждом слове.

Гуннарссон ожесточенно почесал шею; казалось, он забыл, что у него в руке пачка сигарет и зажигалка.

– Когда придет рапорт Хольгера Яльмерта, я хочу получить копию, – сказал Йона. – Еще мне нужен ответ из лаборатории и…

– Ты, однако, хорошо устроился в моей песочнице! – перебил Гуннарссон.

Он широко улыбнулся коллеге, но уверенности у него поубавилось, когда он встретил серьезный взгляд серых глаз комиссара.

– Ты понятия не имеешь, как найти Викки Беннет и мальчика, – медленно проговорил Йона и поднялся. – И понятия не имеешь, куда в этом расследовании двигаться дальше.

– Я рассчитываю на информацию от населения, – парировал Гуннарссон. – Кто-нибудь наверняка что-нибудь видел.