Онлайн чтение книги Бегство от волшебника The Flight from the Enchanter
29

Восточный экспресс мчался через Европу на юг. В купе первого класса сэр Эндрю Кокейн страстно целовал свою жену. Анетта задержалась в вагоне-ресторане, и на минуту они остались одни. Эндрю любил свою жену; но в нем никогда не угасало сомнение, получила ли она в браке с ним то, о чем мечтала? Он выучился быстро, выучился уже в медовый месяц, не спрашивать Марсию о ее чувствах. Но он по-прежнему пытался — хотя знал, что и это ей вряд ли нравится — выискивать ответ в ее глазах. Где-то там, в глубине, таился свет, способный утешить его. Но Марсия всегда, намеренно или нет, мешала ему обрести это утешение. Ему никак не удавалось заглянуть ей в глаза. Она всегда была настороже, и когда муж обнимал ее, прятала свое лицо. Он стремился к обоюдному покою и сосредоточенности, но она ускользала и расплескивала этот покой; и когда временами он удерживал ее голову, готовый даже на грубость, только бы уловить ее взгляд, она начинала отчаянно вертеться, встряхивать волосами и закрывала глаза.

Эндрю со вздохом попытался привлечь ее к себе, но Марсия быстрым движением освободилась. «Attention, viola l'enfant!» [40]¹ Осторожно, ребенок будет! (франц.) — произнесла она.

Анетта вошла и приветливо улыбнулась родителям. Потом, зевнув и подобрав под себя ноги, уселась возле окна. Щеки ее розовели, как персики, руки успели покрыться легким загаром, волосы поблескивали, словно драгоценный металл. Юбка большущим веером легла вокруг ее ног. Эндрю удивленно посмотрел на дочь. Потом на жену. Марсия вглядывалась в Анетту так напряженно, словно видела в ней нечто, скрытое от других, и лицо ее сделалось при этом круглее, глаза стали больше. Она совершенно успокоилась. Эндрю смотрел то на одну, то на другую и не мог решить, которая из двоих более загадочна.

Анетта поглаживала свою стройную ножку.

— Смотри, Марсия, — сказала она, — щиколотка уже совсем зажила. Не сразу разберешь, которая из них болела, — и, мелькнув разноцветными юбками, Анетта воздела ногу прямо к потолку.

— Анетта! — прикрикнул Эндрю.

Марсия рассмеялась. Девушка тоже рассмеялась, задорно упершись правой рукой в бедро. На среднем пальце у нее поблескивало кольцо — оправленный в золото крупный белый сапфир. Когда вагон на повороте качнулся, солнечный луч ударил в окошко вагона, и сапфир запылал.

— Опусти штору, Анетта, — попросил Эндрю.

— Сейчас опущу, но немножечко пусть останется, — отозвалась Анетта, — мне хочется смотреть.

Штора была опущена, но внизу осталось светлое пространство, и Анетта, склонившись, припала к нему щекой. Эндрю увидел в профиль это юное, безмятежно-счастливое лицо и на миг испытал недоумение, может быть, и трепет, может, даже обиду на это нерушимое жизнелюбие.

Анетта вся ушла в созерцание пробегавшего за окошком пространства. Дом, собака, мужчина на мотоцикле, женщина в поле, горы вдалеке. Она глядела на все это как зачарованная, раскрыв рот, распахнув глаза. Это были чудеснейшие живые картины.

— Ой погляди, погляди! — то и дело обращалась она к Марсии. — Коровы! Рыжие, прямо красные! Смотри, ворона ей на спину села… А вон какая маленькая собачка, лает на поезд! А вон дом, посмотри, как у нас в Вевэ! Смотри, Марсия! А какая красивая аллея! Ну вот, исчезла.

И пока Анетта смотрела на мир, Марсия — на Анетту, а Эндрю не спускал глаз с Марсии. Потом поезд остановился на крохотном полустанке, и вокруг стало очень тихо. Анетта прекратила тараторить. Открыла окно. Солнечная тишина пахла пылью, полнилась пением цикад. И Анетта поняла, что она на юге.

Поезд снова, очень медленно, начал двигаться. Полустанок растворился вдали… потом ряд пиний… и открылась глубокая долина. По ней, искрясь под солнцем, текла река, а за рекой тянулся нескончаемый ряд арок.

— Эндрю, смотри! — воскликнула Анетта. — Что это, вон там?

— Римский акведук, — ответил Эндрю.

— А куда он ведет? — спросила Анетта.

Эндрю начал объяснять. Но Анетта уже не слушала. Скоро, скоро она увидит Николаса. О, сколько же ему надо будет всего рассказать!