Онлайн чтение книги Игрок The Gamester
Глава 15. Королевский Банк

Удивительная сама по себе, известная всем история лаэрда Лауристонского становится еще более удивительной, если мы узнаем ее тайную сторону.

Зимой 1718 года операции его Банка достигли огромного размаха. Его мысли, если и отвлекались от работы, то лишь изредка, когда, как мы уже «видели, он задумывался о Маргарет Огилви. Только самым глубоким погружением в свою работу мог он заглушить постоянную ноющую тоску о ней, которая мучила его со времени их короткой встречи. Он знал, что графа Орна нет в Париже, и только крайним усилием воли избегал соблазна искать встречи с графиней.

Так случилось, что привязанность к нему регента после происшедшего с ним смертельно опасного случая, а также благодаря его талантам, сильно возросла. Говорили, что регент был ослеплен достоинствами шотландца. Кроме того, после «промывания мозгов» парламенту политическая сила регента настолько возросла, что он, не сомневаясь, позволил шотландцу приводить в действие намеченные им планы, в совершенстве которых мистер Лоу убедил его. Чтобы обезопасить его планы от возможных будущих опасностей, его Банк получил статус государственного, что вызвало гнев Ноая и его друзей. Название Банка изменилось. Из Генерального он стал Королевским и его ценные бумаги гарантировались теперь казной.

Наконец мистер Лоу имел теперь возможность расширить свои колониальные замыслы, получив по специальному указу право присоединить к Миссисипской компании еще и ряд других французских колониальных компаний: Ост-индскую, Китайскую и Сенегальскую. Получившаяся огромная компания была названа Индийской, хотя ее по привычке обычно продолжали называть Миссисипской.

Для того, чтобы развернуть деятельность этого концерна, монополизировавшего всю заморскую торговлю Франции, потребовались новые капиталы, и мистер Лоу, чтобы их достать, использовал все свои финансовые таланты, силу которых он уже успел блестяще доказать и над которыми теперь никто не осмелился бы насмехаться.

Однако рост стоимости акций Миссисипской компании оставался до сих пор незначительным и так и не достиг номинала, несмотря на то, что в Луизиане все ожидали найти несметные богатства.

Если самого мистера Лоу это и не беспокоило, поскольку он смотрел далеко вперед, то его более осторожный брат Уильям был этим огорчен. Он получал тайные отчеты из-за океана и видел, что состояние дел оставляет желать много лучшего, сильно не соответствуя блестящим слухам, которые ходили во Франции. Он сравнивал застой в делах Миссисипской компании с резким ростом стоимости акций Антисистемы д'Аржансона, которая уже выдавала своим пайщикам дивиденды от двенадцати до пятнадцати процентов.

Старший брат высмеял обеспокоенность младшего.

— А ты думал, что заброшенная земля в Луизиане может сразу начать давать большую прибыль? Богатство там есть. Может быть, и не в золоте и бриллиантах, как считают эти тупицы, но уж в любом случае в самой земле. Конечно, стоимость земли не привлекает внимание тех, кто к ней относится просто как к грязи. Но, поверь, она окупит себя и с лихвой.

— Возможно, — Уильям не был убежден. — Будем надеяться. Но, может быть, лучше подождать, пока стоимость миссисипских акций достигнет номинала, чтобы начинать делать следующие вклады?

— Стоимость этих акций достигнет номинала тогда, когда я этого пожелаю, а это произойдет тогда, когда мы запустим Индийскую компанию.

— Хотелось бы увидеть это, — Уильям покачал головой с сомнением.

— Увидишь, — уверил его брат.

Для этих целей он изобрел тогда средство, которое стали называть опционом, то есть продажу акций по определенной цене определенное время, и объявил, что Королевский Банк до конца года будет покупать миссисипские акции по их номинальной стоимости. Двести акций стоили по этой цене сто тысяч ливров, и он брался их все купить за эти деньги, хотя сейчас на улице Кенкампуа они стоили шестьдесят тысяч.

Чтобы не было сомнений в серьезности его слов, он объявил, что сделал в свой Банк депозитный вклад в размере сорока тысяч ливров, который он терял, если не выполнял обещание.

Это его заявление уверило публику, что господин Ла имеет все основания ожидать быстрого роста стоимости своих акций. Естественно, что они стали немедленно скупаться, и цена на них пошла вверх.

Затем мистер Лоу разыграл следующую карту в своей тонкой партии. Он выпустил акции новой компании — Индийской — в количестве пятидесяти тысяч штук по цене пятьсот ливров каждая. Так что суммарный капитал составил двадцать пять миллионов.

Он, однако, продавал эти акции не по номинальной стоимости, а на пятьдесят ливров дороже, таким образом увеличивая капитал до двадцати семи с половиной миллионов ливров. Оплату этих акций следовало производить частями. В качестве первого взноса принимались пятьдесят ливров, а оставшиеся пятьсот вносились равными долями в течение двадцати месяцев. В случае же неуплаты всей суммы возвращались уже внесенные деньги за исключением первых пятидесяти ливров.

Лоу привнес азарт игорного стола в действия по скупке и продаже акций. Покупатели превратились в игроков, рискующих небольшой суммой в надежде сорвать куш.

Но и это было не все. Он поставил одно ограничение для покупателей акций новой компании. Они продавались только тем, кто уже имел четыре акции Миссисипской компании. Новые акции он назвал «дочерними», а старые, соответственно, «материнскими».

Таким образом те, кто пожелал бы подписаться на акции Индийской компании, вынуждались к приобретению сначала акций Миссисипской компании. Зная человеческую природу, он верно рассудил, что такое препятствие только возбудит желание скупить как можно больше акций. Он оказался прав. Цена старых акций пошла вверх быстрее, чем прежде. Улица Вивьен была запружена экипажами, а Отель-де-Невер осаждали богачи, которые умоляли мистера Лоу позволить им попасть в список акционеров, пока он еще не закрылся.

Об этой истории узнал и регент. Когда он стал искать хоть какую-нибудь герцогиню для сопровождения одной из его дочерей, отбывающей к Савойскому двору, то, к своему удивлению, не обнаружил ни одной. Ему ответили, что все они сейчас возле кабинета мистера Лоу, и там он и сможет выбрать для своей дочери напарницу.

А на улице Кенкампуа в это время с утра до ночи раздавались крики менее солидных продавцов и покупателей.

Спрос на акции так усилился, что их стоимость превысила номинальную. И чем выше она становилась, тем сильнее их желали приобрести. Вскоре цена за акцию Индийской компании достигла семисот пятидесяти ливров, то есть стала выше номинала на пятьдесят процентов.

В результате доверие к мистеру Лоу, и так очень твердое, возросло еще больше. Стало видно, что он был прав, давая гарантии относительно Миссисипской компании, так же как прежде он оказался прав, создав свой банк.

Уильям Лоу, онемев от восторга, созерцал удивительную легкость, с которой его брат добывал миллионы из ничего, вернее из веры в то, что он их мог добыть. И вновь он видел, что брат не удовлетворен своей победой, что он всего себя посвящает развитию того дела, ради которого и добыл эти миллионы.

Этот гениальный игрок хотел завоевать гораздо большее поле, за каждую клеточку которого он боролся, используя всякую представлявшуюся ему возможность.

Одна из таких возможностей представилась очень скоро. Ее причиной была, как он и рассчитывал, расточительность регента, который вновь испытывал нехватку денег. Надо было уладить дела его незаконного сына шевалье Орлеанского, госпожа де Парабер приобрела себе имение, Жуфлотта требовала денег на поддержание своего воистину королевского великолепия. Безотказный регент обратился за помощью к господину Ла. Господин Ла был готов помочь. Его Высочество мог получить пятьдесят миллионов, когда ему будет угодно. В обмен мистер Лоу попросил передать его компании контроль над монетным двором и денежной эмиссией.

Его Высочество не стал сомневаться. Он передал ему этот контроль сроком на девять лет, веря в этого кудесника, способного добывать миллионы из воздуха. Только брат мистера Лоу испугался, неужели тот готов потратить такие деньги за предоставление этого контроля:

— Джон, ведь Миссисипская компания не выдержит, если у нее из оборота изъять такую сумму.

Как и раньше, мистер Лоу с улыбкой развеял сомнения брата:

— Я никогда и не собирался этого делать. Публика обеспечит нас деньгами, как и до этого.

И действительно, разгоряченная публика охотно дала деньги, когда мистер Лоу выпустил для этой цели следующий пакет акций Индийской компании, названные им «внучатыми», номинальной стоимостью пятьсот ливров, но продаваемые за тысячу.

Он был уверен в успехе этого шага, так как видел, как легко разошлась предыдущая серия акций. На этот раз условием приобретения новых акций было наличие у покупателя четырех «материнских» и одной «дочерней». А срок подписки был всего двадцать дней. Еще одной приманкой служили дивиденды в размере двенадцати процентов. Эта серия акций разошлась моментально.

Получение контроля над монетным двором было предварительным шагом на пути разрушения Антисистемы д'Аржансона и поглощения ее. Это, однако, могло и подождать, пока широкая публика занималась перевариванием того, что ей уже скормил мистер Лоу.

Тем временем он также без лишнего шума получил монополию на производство соли и табака, а также добился выпуска указа, запрещающего перевод денег из разных частей страны в иной форме, кроме банкнот.

Этот указ был очень выгоден, поскольку исключал возможность получения необеспеченного кредита, а также делал безопасным перевозку средств. Чтобы подчеркнуть это, в преамбуле указа специально оговаривалась возможность использования передаточной записи, еще одного финансового изобретения мистера Лоу, которая позволяла предъявлять банкноты к оплате только лицу, в них указанному.

Эта и другие меры, которые использовал за три года своей деятельности мистер Лоу, привели к тому, что практически вся звонкая монета, около семисот или восьмисот миллионов ливров, попала в подвалы Королевского Банка, а денежное обращение в стране осуществлялось посредством банкнот.

В конце года улица Кенкампуа превратилась в огромный улей. От восхода и до заката каждая меняльная контора функционировала как маленький уголок огромного финансового дворца, созданного мистером Лоу. Количество продавцов и покупателей все возрастало, и Королевский Банк не справлялся с обслуживанием всех желающих.

Торговля, ставшая наконец-то подлинно свободной, потребовала рабочих рук, и многие голодные безработные получили работу, а стоимость их труда за эти годы удвоилась.

На заре процветания, которая только занималась после окончания всех лишений, народ говорил о господине Ла как о своем спасителе и изливал на его имя благословения.