Онлайн чтение книги Зеленые береты The Green Berets
Нескромный мистер Помфрет

Не знаю, что бы мы делали без маленьких, юрких высокоманевренных вертолетиков, которые стрекозами носились в небе Вьетнама над джунглями, перевозя раненых и припасы. Больше сотни американцев были спасены этими крохотными неутомимыми тружениками войны. Не менее дюжины офицеров просили меня передать привет мистеру Помфрету, который служил хозяйственником в самой северной точке базирования американских войск. Все они в один голос говорили, что каждый из них с удовольствием отправился бы в экспедиционный корпус, пока в нем работает мистер Помфрет на своем маленьком легком вертолетике.

Когда я встретил Помфрета в комнате отдыха для летчиков, я ожидал увидеть человека из легенды. Примерно с таким же ощущением я познакомился с первым в моей жизни зеленым беретом. Лишь какое-то время спустя начинаешь понимать, что в нем не девять футов роста и он не силен как бык. Просто он учился немного лучше других рядовых солдат и оказался храбрецом. Так же и мистер Помфрет, он всего лишь знал свою машину; гораздо лучше других и был очень храбрым человеком.

Худощавый, с большими блестящими глазами и густыми светлыми волосами цвета ржаной соломы, он выглядел лет на сорок, хотя на самом деле ему было гораздо меньше. Его лицо старили глубокие морщины, залегшие в уголках глаз и рта, поскольку, летая над джунглями, ему все время приходилось с напряжением всматриваться в густую лесную поросль. Рядом с ним сидел рыжий лейтенант. Я представился и назвал несколько имен друзей, которых мистер Помфрет с риском для жизни вытащил из опасных передряг.

– Итальянчик Пасселли? – с удовлетворением вспомнил Помфрет. – Ну и как поживает этот прохвост? Кишки в порядке?

– Лучше прежнего, – откликнулся я. – Он просил передать, что вернется как можно быстрее.

– Пасселли. – Помфрет покачал головой. – Сукин он сын. Вьетконговская пуля угодила ему прямо в живот, – объяснил Помфрет молоденькому лейтенанту, смотревшему на него с нескрываемым обожанием. – Чертова пуля угодила в пряжку, вспорола брюхо. И как ты думаешь, что делает этот мерзавец? Хватает радио и вызывает помощь медиков для себя и трех раненых вьетнамцев. Придерживая кишки рукой, он заставляет этих вьетнашек расчистить посадочную площадку, устраивает для меня дымовой сигнал, помогает вьетнашкам первыми подняться на борт, забирается сам и теряет сознание. Когда же я неделю спустя пришел к нему в госпиталь, он умудрился стащить свою одежду и хотел, чтобы я тайком прихватил его в часть.

– В этом весь Пасселли, – согласился я.

И тут мне самому пришлось убедиться в правоте сплетен, что скромность не относится к недостаткам мистера Помфрета.

– Это самые лучшие парни, которых мне когда-либо приходилось знать, – сказал мистер Помфрет. – Не знаю, что бы с ними со всеми сталось, не будь меня. Нет такого сукина сына, которому я мог бы доверить отправиться в самое пекло. – Он полуобернулся к лейтенанту. – Не считая вас, конечно, сэр.

Лейтенант, которого Помфрет представил как лейтенанта Николса, так и просиял от похвалы.

– Этот лейтенант, пожалуй, единственный из всех здешних вертолетчиков, в котором я уверен настолько, что теперь мог бы спокойно вернуться домой в Штаты и безмятежно спать по ночам. Два года я торчу здесь из опасения, что найдется какой-нибудь трус, который не рискнет спасать других. Но теперь... – и он улыбнулся Николсу, – моя старушка будет вам весьма благодарна, сэр.

Звякнул телефон в углу, и авиационный капитан поднял трубку. Помфрет немедленно вскочил, глядя, как капитан наносит координаты, которые ему диктовали. Затем он громко в трубку произнес:

– Майор Салливен, я не могу приказывать пилотам. Облачный потолок слишком быстро падает, и уже почти семнадцать ноль-ноль. Военно-морская авиация не согласится выслать грузовой вертолет даже при боевом сопровождении... – Голос капитана оборвался и с коротким "да, сэр, он здесь" передал трубку Помфрету.

Тот пару минут выслушивал и потом тихо повторил:

– Сегодня это единственный шанс выбраться оттуда, – потом: – О'кей, я попробую, сэр, – и после паузы: – Извините, сэр, я не могу вас дожидаться. Я буду в воздухе через пять минут.

– Лейтенант Николе, – сказал Помфрет, вешая трубку, – вы хотите лететь со мной в Кхамдон? Ранило капитана. В грудь. Медик считает, у капитана есть шанс выжить, если он попадет в операционную в ближайшие два часа.

– Летим!

– Я не могу послать с вами боевые вертолеты, – прервал капитан. – Сейчас в этих горах слишком опасно. Стоит ошибиться, избрать неверную долину – и пиши пропало.

– Сэр, я знаю здесь каждую долину, каждую тропку вплоть до Лаоса. Мы с лейтенантом Николсом старые асы. И зачем нам боевые вертолеты? – излишний риск. Только привлекать внимание.

– А мне с вами можно? – спросил я.

Мистер Помфрет окинул меня испытующим взглядом и дружески улыбнулся.

– Нет проблем. Чем больше компания, тем веселее.

Когда вертолет стал подниматься в воздух, я взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что действительно прошло всего пять минут, с тех пор как мы кончили разговаривать с майором Салливеном. Устроившись поудобней на длинном заднем сиденье, я натянул шлемофон, чтобы слушать радиопереговоры. Помфрет и Николс еще при взлете натянули на себя бронежилеты, теперь их примеру последовал и я.

– О'кей, лейтенант, бери управление на себя, – сказал Помфрет по интеркому. – Я буду наблюдать.

Солнце садилось, и низкие свинцового цвета тучи казались зловещими в оранжевых лучах уходящего дня. У меня было такое впечатление, словно вертолет направляется прямо в склон горы.

– Лейтенант, следуй за рекой. А когда она отвернет к северу, там нужная нам долина.

– Понял.

В горах облака были низкими, настолько низкими, что мы летели, словно в тумане. Видимость была очень плохой. Два стрелка, сидевшие за пулеметами, навряд ли смогли бы подавить огонь с земли, начни вьетконговцы палить по нас.

Наш вертолет пролетел одну долину, затем другую, поворачивая влево, вправо, словно мы ехали на автомобиле, следуя всем зигзагам дороги. Облака все больше и больше прижимали нас к земле. Через сорок пять минут после вылета из Дананга Николе объявил, что вот-вот должна показаться посадочная площадка, если только в координаты не вкралась ошибка. Десять минут спустя Помфрет воскликнул:

– Вот она, лейтенант. Ну площадочка! Похоже, они вырыли ее прямо в склоне холма.

По радио раздался голос:

– Медик, медик, это зимородок, как слышите?

Пока Помфрет вел переговоры, Николе посадил вертолет. Стрелки не отрывались от пулеметов, готовые в любую минуту открыть огонь. Мне посадочная площадка показалась просто невероятно неудобной: с наклоном градусов в двадцать пять. Я, затаив дыхание, наблюдал за тем, как снижается вертолет, не представляя, каким образом Николе или Помфрет собираются приземляться. А затем в довершение ко всему по корпусу защелкали пули.

– Не обращайте на них внимания, сэр, – хладнокровно заметил Помфрет.

Раздался еще один щелчок, и над головой одного из стрелков появилась круглая дырочка. Стрелки тут же открыли огонь, но шум пулеметов перекрывался грохотом двигателей. Лейтенант Николе держал вертолет на весу, касаясь земли лишь концами лыж. Внезапно появились солдаты, бегом таща носилки с привязанным к ним капитаном. Стрелки втащили носилки внутрь и, перезарядив пулеметы, возобновили огонь.

Вместо того чтобы взмыть вверх, вертолет полетел в сторону, прямо над макушками деревьев, прочь от вьетконговских позиций. Затем мы медленно поднялись, пока не утонули в облачной вате, и Николе на полной скорости погнал машину прочь из долины.

Мы выбрались из горного лабиринта через сорок минут и по реке добрались до огней Динанга как раз с наступлением темноты.

Помфрет откинулся на спинку кресла, я почти расслышал, как он тяжело выдохнул и произнес слова, которые в его устах служили высочайшей похвалой:

– Да, сэр лейтенант, пожалуй, я готов отправиться домой, как только они напишут приказ.

* * *

Позже в Дананге я узнал новость, что капитану Тому Харви присвоили звание майора. И что говорить, больше всего мы в армии любим обмывать звания, тем более что они, как правило, запаздывают.

Том возглавил группу, которая занималась наблюдением за лаосской границей. Я уже несколько месяцев подряд обещал, что приеду к нему в гости побродить с патрулем по горам. Вечеринка на границе была достаточно веским предлогом, я запасся хорошим Бурбоном и попросил отвезти меня в лагерь майора Харви Квандук.

Вместе со мной в лагерь отправился один капитан австралийских войск, перенимавший здесь опыт военных советников. Он сообщил мне, что планируется поход на север вдоль границы с единственной целью: найти новое место для лагеря спецподразделения. И Яну Фрисби предстояло провести там несколько месяцев. В скором будущем, уверил меня этот энтузиаст плаща и кинжала, американцы преспокойно смогут доверить австралийцам подобную работу в Юго-Восточной Азии.

Меня и Фрисби с вещмешками за плечами высадили вблизи лагеря майора Харви. К нам тут же подкатил небольшой грузовичок, и из него выбрался сержант Милт Рэскин – главный медик лагеря. С ним была охрана из восьми человек, ощетинившаяся дулами автоматов во все стороны. Мы забросили наши вещмешки в кузов и забрались в кабину.

Майор Харви встретил нас у входа в командный бункер. Пожимая руку, я заметил, что он все еще носит капитанские нашивки. Тут же откуда-то возник вьетнамский лейтенант, словно вырос из-под земли.

– Ди-ви, командир лагеря просит вас к себе.

– Что за ди-ви? – встрял я. – Это майор...

Харви энергично затряс головой и предостерегающе прижал палец к губам. Затем, отведя нас с Фрисби в сторонку, он деликатно предупредил:

– Мой напарник, капитан Линг, не знает, что меня повысили в звании. Мы так хорошо сработались с ним. Два товарища ди-ви, мне бы просто не хотелось менять порядок вещей.

– Пропала вечеринка, – вздохнул я с разочарованием. – А я, дурак, приволок два галлона отличного виски.

Харви ухмыльнулся:

– Ну, это мы уговорим в два счета. Мы выступаем послезавтра, так что сегодня мы запросто можем прикончить парочку бутылок. Капитан Линг обожает Бурбон еще со времен учебы в Штатах.

– Не хочешь же ты сказать, что Бог послал тебе отличного командира-вьетнамца.

– Новый полковник отдела кадров во вьетнамской армии, – заверил меня Харви, – лучшее приобретение этой войны. Он воюет тут у нас не покладая рук, раздавая пинки направо и налево. Это он откопал для меня Линга. И скажу вам этот жеребец просто настоящий тигр.

Харви опытным взглядом проинспектировал все выпуклости моего вещмешка:

– Ну что, может, прямо сейчас приступим? – поинтересовался он, потирая руки.

На второй день похода мы нарвались на неприятность. Мы вчетвером: Харви, Рэскин, Фрисби и я – продвигались между двумя взводами, которые составляли основную силу патруля. Лейтенант Донг возглавлял колонну, когда мы напоролись на засаду. Недолго думая, он сразу же перешел в атаку и сумел отбросить вьетконговцев.

Погиб только один из наших стрелков, стрела пронзила кожаный кошелек, сердце и вышла со спины. Двое оказались ранеными. Один довольно опасно – в грудь, а второй, как это ни странно, в ногу. Обычно вьетконговцы из горных племен метили высоко, а потому майор Харви сразу же определил, что в засаде принимали участие настоящие профессионалы.

Теперь у нас было двое раненых, которые не могли передвигаться самостоятельно. С убитым же возникла иная проблема: его брат и несколько другие родственников служили в лагере, и для них было очень важно вернуть мертвое тело в деревню для подобающих похорон. Если бы раненые могли идти сами, то родственникам погибшего пришлось бы тащить тело дней пять до лагеря. Мне уже приходилось сталкиваться с подобным в патрулях, и меня не прельщала перспектива усиливающейся день ото дня трупной вони.

Поскольку все члены спецотряда прекрасно разбирались в привычках и традициях горных племен, то только такое уважительное отношение к законам местных жителей позволило американцам завоевать полное их доверие. Майор Харви прекрасно знал, что у него только один выход. Солдаты отыскали сравнительно ровный участок земли и принялись расчищать посадочную площадку. Пока Рэскин хлопотал над ранеными, один взвод окружил посадочную площадку, а второй принялся валить деревья и убирать камни. Харви немедленно связался с базой, передал свои координаты, попросив прислать один вертолет. И пока мы с напряжением и тревогой ожидали прилета, Харви принялся наставлять австралийца.

– Это самый сложный переплет, в который можно попасть здесь, на границе, во время патрулирования, – объяснял Харви внимательно слушавшему его австралийцу. – Сейчас вьетконговцы уже знают, что у нас есть раненые и мы вызвали вертолет, чтобы эвакуировать их. Это довольно опасно, но если бы мы этого не сделали, то в следующий раз будет не так-то просто уговорить солдат выступить в новый патруль.

Харви оглядел затянутое облаками небо.

– Только час дня, а облака опускаются все ниже и ниже. Чтобы добраться до нас, вертолету придется лететь долинами.

Он осмотрелся кругом.

– Вьетконговцы постараются подобраться как можно ближе. Самое лучшее, на что мы способны, это лишь удержать их в сотне метров от посадочной площадки. Если эти чертовы вертолеты доберутся до нас быстро, то, пожалуй, все обойдется. Вьетконговцам потребуется время, чтобы подтянуть тяжелые пулеметы. Собственно говоря, такая засада, скорее всего, для этого и задумана. Ранить нескольких, и жди, пока появятся вертолеты. Сбей один вертолет – и это уже крупная победа для Вьетконга.

– Ну да, один вертолет, пожалуй, стоит больше, чем вся партизанская армия тратит за месяц, – согласился Фрисби.

Харви кивнул.

– Это верно. Если только можно свести войну к денежным расчетам.

Появился лейтенант Донг в сопровождении радиста.

– Сэр, база хочет говорить с вами.

Харви взял наушники и услышал в телефоне, как его вызывает помощник.

– Гранд, гранд, говорит Хэнди.

– Вас понял, Хэнди. Гранд на проводе.

– Скоро вьетнамцы вылетают из Дананга.

Харви бросил сочувствующий взгляд на раненых.

– Хэнди, говорит Гранд, понял, что вьетнамская "скорая" вылетела.

– Так точно, Гранд. Мне жаль. Я пытался договориться об американской "скорой", но они теперь вылетают только в том случае, если ранят американца.

– Вас понял, Хэнди.

– Гранд, говорит Хэнди, я буду возле рации. Если произойдет все как обычно, то, может быть, мы завтра получим американскую "скорую". Здесь облачность быстро снижается.

– Спасибо, Хэнди. У Гранда все.

Майор Харви, казалось, изменился в лице, когда положил наушники. От его добродушия не осталось и следа. Он был серьезен и хмур.

– Фрисби, тебе повезло, тебе предстоит увидеть такой впечатляющий спектакль, который ты не скоро забудешь.

– В чем дело, сэр?

– Потерпи и увидишь.

Харви повернулся к лейтенанту Донгу:

– Может, тебе лучше проверить расположение наших солдат. Убедись, что они все по крайней мере в сотне метров от посадочной площадки.

– Слушаюсь, ди-ви.

Донг собрал четырех солдат и исчез с ними в джунглях.

– Когда появятся вертолеты, сэр? – заинтересовался Фрисби.

Харви махнул рукой в сторону долины на востоке, туда, где тяжелые облака уже медленно ползли по вершинам гор.

– Смотри туда, они уже должны появиться. Дананг всего в пятидесяти минутах по воздуху.

Мы все напряженно вглядывались в облачное пространство над головой, и минут через десять послышался ясный звук вертолетного стрекота. К тому же, откуда ни возьмись, прямо из туч свалились два вьетнамских самолета. Они крутились под самыми облаками.

– А это, – прокомментировал майор Харви, – концепция охраны вьетнамских военно-воздушных сил – держаться как можно дальше от земли.

Когда вертолеты приблизились к посадочной площадке, раздался всеобщий стон разочарования, теперь ясно было видно опознавательное желтое пятно на борту машины. Солдаты уже были знакомы с тем, что им сейчас предстояло пережить. Лейтенант Донг, который в отличие от большинства вьетнамских офицеров все же выучил язык горных племен, принялся энергично распоряжаться. Мы все попрятались в кусты, а раненых вынесли на посадочную площадку. Два вертолета кружили высоко над нами. Сержант Рэскин снял с пояса вторую зеленую дымовую шашку и бросил ее с догоравшей первой.

– Ведь видят же нас, сукины дети, – проворчал он, примостясь рядом со мной. – Какого же черта они не идут на посадку?!

Мы все воспрянули надеждой, когда один из вертолетов неуверенно принялся снижаться. Он опускался все ниже и ниже. И когда машина зависла в пятнадцати футах над землей, майор Харви удивленно воскликнул:

– Ну, ты смотри-ка! Они и в самом деле решились садиться!

Двое солдат уже приготовились запихивать мертвеца в открытую дверь, уже поднимали раненых, когда по поляне засвистели пули.

Три из них разом пробили фюзеляж. Раненный в ногу солдат уже оперся рукой о подножку вертолета, когда мотор взвыл с удвоенной силой, и машина взмыла в небо. Она сделала один круг и затарахтела в сторону Дананга.

Майор Харви молча следил за тем, как вдали на горизонте исчезают вертолеты и самолеты. Со всех сторон посыпались ругательства.

– Четырнадцать ноль-ноль, – произнес Харви, глядя на циферблат. – Может, нам удастся заполучить американскую "скорую". – Но от его тона веяло безнадежностью.

– Донг, возьми отделение и отыщи этого снайпера. Быстро.

– Есть, ди-ви.

– Сэр, можно мне отправиться вместе с Донгом, – попросился капитан Фрисби. – Я прошел спецтренировку по борьбе со снайперами.

– Конечно, – кивнул Харви. – Только будь осторожен.

Он опять взглянул на нависшие облака:

– Через пару часов уже никто не сможет летать в такую погоду, даже мистер Помфрет.

Харви понадобилось полчаса, прежде чем он сумел передать просьбу, чтобы прилетел медицинский вертолет. Он подчеркнул, что ему необходим американский пилот. И наконец мы получили ответ, что вьетнамские ВВС не могут приказывать американскому пилоту эвакуировать иностранных граждан. Если все будет спокойно в посадочной зоне, то вьетнамцы предпримут еще одну попытку завтра утром. Харви взъярился:

– Да завтрашним утром здесь все будет кишмя кишеть вьетконговцами! Дай Бог нам от них отбиться!

– Этот сукин сын, вертолетчик. Испугался какого-то паршивого снайпера-одиночку, – ругался Рэскин. – Еще бы минута, и всех бы забрал!

– Ну что же делать, будем ждать, как пойдут дела у Донга и Фрисби.

Харви опустился на землю, прислонившись спиной к дереву. Мы все последовали его примеру.

– По крайней мере, мы хоть снайпера пытаемся убрать, – нарушил наконец воцарившееся молчание Харви. – Еще недавно их боялись как огня. Ведь стоило снайперу открыть огонь по батальону, как все три роты тут же сбивались в кучу как бестолковые бараны, а офицеры поспешно приказывали отступать. Эти бедняги, военные советники тех времен, им стоило невероятных трудов убедить батальонных командиров каждый раз посылать за снайпером хотя бы отделение. Если бы вьетконговцы знали, что при каждом выстреле за ними начнется организованная охота, они бы меньше палили. – Харви помолчал, задумчиво посмотрев в ту сторону, куда скрылись Фрисби с Донгом. – В конце концов удалось убедить вьетнамцев в необходимости серьезной борьбы со снайперами. Они даже распространили методичку, как с ними сражаться. Я читал, это было неплохо придумано. Ну думаем, теперь уж вряд ли вьетконговский снайпер парой выстрелов заставит отступать войска. – Харви сдвинул берет на затылок. – Ха, черта с два! Этих баранов не так-то легко переделать. Три недели спустя командир дивизии издает новый приказ, дали нам его перевод... В нем предписывалось батальонам, встретив снайперский огонь, немедленно отходить в тыл, оставляя засаду.

Как ни подпортил нам настроение предыдущий инцидент, мы с Рэскином не смогли удержаться от хохота и тут же оборвали наше веселье, услышав стрельбу совсем рядом, чуть к западу. Потом несколько раз рвануло и все стихло. Через двадцать минут объявился Донг, за ним по пятам следовал солдат с широкой самодовольной улыбкой на лице. Он шел, помахивая трофейным ухом. За ним шли еще несколько довольных солдат, а последние два, к нашему удивлению, тащили на себе Фрисби – нашего отважного истребителя снайперов, который морщился от боли. Рэскин, забыв обо всем, кинулся к нему, К тому времени, когда Харви и я успели подойти, он уже распорол штанину и очищал довольно глубокую рану в голени.

– Ну вот, напоролся на бамбуковую щепу, – проворчал Рэскин.

– Это действительно глупая ситуация, – сказал Фрисби.

– Ничего, бывает, – успокоил его Харви. – Их трудно заметить.

Капитан Фрисби поранился об отравленную бамбуковую щепу, установленную в густой траве градусов под сорок пять к предполагаемому направлению приближения противника.

– Нам надо вывезти его отсюда побыстрее, сэр. – Рэскин перевернул австралийца и всадил иглу в одну из ягодиц.

Харви кивнул.

– Пожалуй, ногу можно будет спасти, если Фрисби попадет в госпиталь. Мне приходилось видеть инфицированные раны. За несколько часов они способны превратиться в сплошной кошмар.

Два раненных утром солдата безуспешно пытались скрыть свое облегчение при виде состояния, в котором пребывал австралиец. Теперь у них появился немалый шанс спастись. Как и у всех нас.

Харви подозвал радиста, они отошли в сторонку.

– Хэнди, Хэнди, говорит Гранд, прием.

– Гранд, Хэнди слушает.

– Хэнди, австралиец ранен в ногу. Напоролся на кол. Если мы его сегодня не вывезем, может потерять ногу. Свяжись с нашей авиацией. Мистер Помфрет может выручить. Снайпера мы сняли. Правда, мы не уверены, что он был один, может, вьетконговцы еще кого подкинут. Постарайся объяснить мистеру Помфрету.

– Вас понял, немедленно свяжусь со штабом. Сообщу, какие будут результаты. Пока.

Харви глубоко вздохнул.

– Ведь знал же, что не надо выпускать Фрисби из виду, нужно особое чутье на такие ловушки. Еще недельку, и он освоился бы. – Он прошел к носилкам Фрисби. – Тебе лучше?

– Спасибо, сэр. Морфий подействовал.

– Я вызвал американскую "скорую", Фрисби.

Может, все-таки мистер Помфрет прилетит сегодня. Это самый лучший вертолетчик во всем мире. Он должен был демобилизоваться еще полгода назад, но говорит, что не может спать спокойно, пока не подыщет себе хорошую замену.

Все детали моего недавнего полета с мистером Помфретом живо пришли мне на память. Точно так же наступал неминуемый вечер, точно так же низко опускались тучи, и площадка в горах была не слишком-то удобной для посадки. Но теперь я видел всю эту ситуацию иными глазами, потому что на сей раз я ждал его, а не летел вместе с ним по вызову. Интересно, прилетит ли сам мистер Помфрет? Теперь, когда он нашел себе замену, ему не было смысла рисковать лишний раз.

Радист окликнул майора Харви. Через несколько минут майор вернулся.

– Они попытаются выслать вертолет. Без сопровождения. – Харви огляделся в поисках Донга и велел тому проверить заграждения и, быть может, выслать парочку отделений подальше, на случай возможных снайперов.

Я подошел к Рэскину, который пытался промыть рану Фрисби. Края раны уже опухли и побагровели.

– Как нога? Не болит? – спросил я. – Или все же болит?

Австралиец кивнул, закусив губу от боли. Рэскин покачал головой.

– Да, он влип так влип, – сказал он мне. – По мне так уж лучше пуля, честное слово.

Около семнадцати часов мы различили далекое тарахтение вертолета. Как только мы завидели крошечную точку под облаками, Рэскин швырнул дымовую шашку на середину посадочной площадки. Вертолет понесся к нам, теряя высоту.

– Вот храбрецы! – бросил Харви восторженно. – И Вьетконга не боятся.

Вертолет был уже в футах десяти над площадкой, когда раздались очереди из крупнокалиберного пулемета в километре к западу от нас. Пятидесятикалиберный пулемет, пожалуй, наиболее эффективное противовертолетное оружие, которое было у коммунистов во Вьетнаме.

Строчки очередей прошили борт машины. Но, несмотря ни на что, вертолет продолжал снижаться. Он завис уже в пяти футах, когда вторая очередь довольно сильно задела его. Машина рухнула на землю, валясь набок, лопасти винта с ревом врезались в землю, вертолет отбросило на нос, хвост вздыбился, а затем он перевалился на другой бок. Вой мотора внезапно оборвался. Мы бросились к вертолету. Два бортстрелка выбрались через верхний люк целыми и невредимыми, они распахнули дверь кабины и вытащили одного пилота. Тот явно был цел. С другим пилотом произошла заминка. Мы слышали стоны, потом показалась голова без шлема. Я тотчас признал Помфрета.

Его осторожно уложили на траву. Рэскин присел рядом с ним, расстегивая гимнастерку. Веки Помфрета дрогнули.

– Он не ранен, – сообщил Рэскин. – Я не вижу никаких повреждений. – Но тут же осекся, когда его пальцы нащупали что-то под шеей Помфрета.

– Выньте носилки из вертолета, – скомандовал он.

Бортстрелок прыгнул на фюзеляж и вытащил сложенные носилки. Мы развернули их и поставили рядом с пилотом. Второй пилот – еще один молоденький лейтенант – тревожно спросил:

– С ним все в порядке?

При этих словах Помфрет открыл глаза и хрипло выдохнул:

– Я не могу пошевелиться. Ничего не чувствую.

– Помогите положить его на носилки, – потребовал Рэскин.

Уложив пилота на носилки, мы отнесли его в джунгли.

Помфрет лежал и с тревогой смотрел на Рэс-кина.

– Ваша шея, сэр... Похоже, треснул позвоночник.

– Я что, сломал шею? – спросил Помфрет затихающим голосом. – Ничего не чувствую.

Харви взглянул на часы. 16.45.

– Мистер Помфрет, могут они прислать за вами еще один вертолет?

Помфрет с трудом произнес, выдавливая из себя каждое слово:

– Может... быть... Может... те... убрать... эту... пятидесятку...

– Я лично пойду, – пообещал Харви. – Мы уничтожим пулемет или, по крайней мере, нагоним такого страху, что они не смогут вести прицельный огонь.

Помфрет тяжело сглотнул. Морщины на лице стали резче и глубже от невероятного усилия.

– Велите... выслать... Николса... скажите, я... сбит... – Он передохнул. – Николе доберется... уничтожить пятидесятку... – И Помфрет затих, прерывисто дыша.

– Мы должны вывезти его немедленно, – добавил Рэскин. – Со сломанной шеей он не переживет ночь. Может, они и смогут сделать для него что-нибудь в Дананге, но лучше всего его отправить сразу в Ня-Чанг.

– О'кей. – Харви бросился к рации и велел своему помощнику связаться лично с лейтенантом Николсом.

– Рэскин, – сказал Харви, закончив переговоры, – ты остаешься за меня. Если объявится Донг, пошли его на поиски пулемета. Скажи ему, Христа ради, чтобы он держался в полукилометре отсюда. У нас осталось всего часа полтора светлого времени. Если вертолет прибудет и спокойно улетит, то передвинь всех на ночевку на тот холм. Я встречусь с тобой там. Пароль на сегодня: девятка.

Я был рад, что уже научился считать до десяти по-вьетнамски. Если часовые окликнут каким-то номером, то ответным паролем служила та цифра, которая в сумме составляла девятку.

Харви остановился возле капитана Фрисби:

– До скорого. Через пару недель будешь как новенький и снова вернешься в эти горы.

– Спасибо, сэр, – отозвался тот слабо. – По крайней мере, в другой раз я уже не напорюсь на эти проклятые колья.

– Так держать, старина.

Харви наклонился над носилками мистера Помфрета:

– Сообщение передали Николсу, мистер Помфрет. Я же отправляюсь на поиски пулемета.

Помфрет попытался ответить, но голос ему отказал. Майор похлопал его по плечу и подозвал к себе взводного.

– Еще одного американца не возьмешь с собой? – выдвинулся я.

Харви улыбнулся и покачал головой.

– Оставайся здесь, я хочу, чтобы ты все это пережил. Кто, кроме тебя, сумеет написать о нашей войне.

И вместе с сопровождающими его солдатами он исчез за деревьями.

Харви отсутствовал уже полчаса, когда сержант Рэскин приблизился ко мне.

– Я собираюсь проверить посты. Если появится вертолет, взорви дымовую шашку. – Он вытянул губы трубочкой и добавил: – Сложишь руки крестом, если площадка будет под обстрелом.

– Принято.

Я караулил на краю площадки с дымовой шашкой наготове, время от времени поглядывая на запад, откуда час назад стрелял пулемет, гадая, как там дела у Харви.

Пару раз я останавливался у носилок Фрисби и Помфрета. Они оба спали после второго укола морфия.

Николсу придется садиться даже в более плохих погодных условиях, чем тогда, когда я летел с ним. К тому же существовала дополнительная опасность в виде крупнокалиберного пулемета.

Вскоре вернулся сержант Рэскин, и я отдал ему дымовую шашку. Тут послышался отдаленный рокот вертолета. Мы напряженно стали вглядываться в сгущающиеся сумерки и наконец сумели различить под серыми облаками черную грушу фюзеляжа.

Рэскин вытянул чеку и швырнул дымовую шашку на центр площадки. Солдаты окружили носилки.

Вертолетчик засек наш сигнал и принялся пикировать на площадку. Издалека раздались очереди пулемета. Трудно было сказать, попали вьетконговцы или нет, однако вертолет продолжал снижаться.

Очереди едва затихли, как раздались несколько взрывов подряд, потом послышался треск автоматных очередей. В этой перестрелке пулемет уже не отвечал.

Вертолет плюхнулся на площадку, мы с Рэскином подхватили носилки Помфрета, подбежали к вертолету и быстро затолкали их внутрь. Потом капитана Фрисби. Труп засунули под сиденье, а двух раненых разместили на заднем сиденье. Казалось, вертолет и так уже был загружен, но лейтенант Николе жестом пригласил троих спутников Помфрета. Мотор взвыл, лопасти завращались, и нас чуть не сдуло с площадки. Вертолет подпрыгнул в воздух и боком понесся вдоль долины в сторону Дананга.

Рэскин и я вздохнули с облегчением, однако наша работа только начиналась. Мы поспешно собрали солдат и совершили марш-бросок к холму, который майор Харви выбрал местом для ночлега.

* * *

Неделей позже, вернувшись в Ня-Чанг, я отправился в госпиталь. Медицинский персонал уже узнавал меня, поскольку большое количество моих друзей уже перебывало у них на лечении.

– Как состояние мистера Помфрета? – спросил я главного хирурга, лейтенант-полковника.

Хирург покачал головой.

– Все еще парализован.

У меня упало сердце. Не зная, о чем спросить, я только поинтересовался: поправится ли он когда-нибудь.

– Оснований для оптимизма пока нет, – ответил он. – Зайди да сам с ним повидайся. Там у него в гостях целый взвод. Они вылетают завтра на Окинаву.

Я прошел по тропинке к морю. Пляж был недалеко. Вдоль берега разместились небольшие палатки и деревянные павильончики. Мистер Помфрет лежал в офицерской палате, и я встретил там капитана Лока со всеми его помощниками. Похоже, они там затевали какую-то торжественную церемонию. Капитан Лок снял зеленый берет и положил на постель Помфрета. Я не расслышал, что он говорил: мне не хотелось их прерывать. Наконец Лок закончил, и они стали прощаться.

– Через шесть месяцев вы будете новее новенького, сэр.

– Мы не собираемся возвращаться, пока не узнаем, что вы снова летаете.

– Эй, сэр! Крофолт, помните такого? Он все еще в госпитале Кларка. Просил поблагодарить.

Я подождал, пока капитан Лок со своими людьми не закончат, потом прошел по узкому проходу меж кроватями и встал там, где мистер Помфрет мог меня видеть.

– Хэллоу! – приветствовал он меня.

– Как самочувствие?

– Я выкарабкаюсь. – Глаза его заблестели от любопытства. – Что произошло потом? Майор Харви прикончил пятидесятку, а?

– Вот об этом-то я и хотел рассказать. Он везде расставил своих солдат, и как только вьетконговец начал палить, вблизи оказалось четверо рядовых. В пять секунд все было кончено. Никаких потерь.

– Отлично. Николе, однако, молодец.

– Твоя правда.

Я подобрал берет, глаза Помфрета неотрывно следили за мной.

– Ну, что ты на это скажешь? – самодовольно выдохнул он. – Признали мои заслуги наконец. Пришлось мне согласиться, стать почетным зеленым беретом.

– Лучшего кандидата и не найти. – Это высказывание было в духе Помфрета. Мистер Помфрет не страдал от ложной скромности. Плохо, правда, что он не слышал меня. Он тут же заснул.