Онлайн чтение книги Проклятие семьи Грин The Greene Murder Case
Глава 4. Пропавший револьвер. (Вторник, 9 ноября, 15.00)

– Мама в своем репертуаре, – небрежно извинился Грин, когда мы снова оказались в гостиной. – Все брюзжит по поводу заботливых отпрысков… Итак, что теперь?

Маркхэм был погружен в свои мысли, и за него ответил Вэнс:

– Зовите слуг. Посмотрим, что они нам поведают. Для начала Спроута.

Маркхэм вышел из оцепенения и кивнул. Грин потянул за шелковый шнур звонка у двери. Окружной прокурор в течение всего опроса держался отстраненно, если не сказать безразлично, и парадом командовал Вэнс.

– Садитесь, Спроут, и предельно кратко расскажите, что вчера произошло.

Спроут медленно, опустив глаза долу, приблизился к столику посередине, но остался стоять.

– Я был у себя и читал Марциала, сэр, – начал он, покорно поднимая голову. – И мне послышался глухой выстрел. Автомобили на улице иногда громко хлопают глушителем, и я немного сомневался, но в конце концов сказал себе, что лучше проверить. Я был, вы понимаете, сэр, в неглиже, поэтому предварительно накинул халат. Я не знал, где именно раздался хлопок, но, когда был уже на середине лестницы, грянул второй выстрел, вроде бы в комнате мисс Ады. Я направился прямо туда, подергал дверь. Было открыто. Я заглянул и увидел мисс Аду на полу… Очень тяжелое зрелище, сэр. Я позвал мистера Честера, и мы перенесли бедную юную леди на кровать. Потом я вызвал по телефону доктора Вонблона.

– И вы не побоялись, Спроут? Среди ночи, в полной темноте… Похвальное мужество.

– Спасибо, сэр, – с ангельской кротостью ответил тот. – Я стараюсь. Это мой долг. В семействе Грин я состою в услужении почти…

– Мы знаем, Спроут, – прервал его Вэнс. – Я правильно понял, что, когда вы открыли дверь, в комнате мисс Ады горел свет?

– Да, сэр.

– И больше вы ничего не видели и не слышали? Скажем, что где-то хлопнула дверь?

– Нет, сэр.

– Тем не менее стрелявший должен был находиться в коридоре одновременно с вами.

– Полагаю, что так, сэр.

– Он вполне мог подстрелить и вас.

– Совершенно верно, сэр. – Спроута, по-видимому, это ничуть не волновало. – Но – простите меня за эти слова, сэр, – что будет, то будет. Я старый человек…

– Ну-ну! У вас впереди еще долгие годы. Хотя, разумеется, я не могу знать, сколько именно.

– Да, сэр. – Спроут безучастно смотрел куда-то вдаль. – Никому не дано проникнуть в тайны жизни и смерти.

– А вы, я вижу, философ, – сухо заметил Вэнс. – Вы сразу дозвонились доктору Вонблону?

– Нет, сэр, его не было. Дежурная сестра сказала, что он с минуты на минуту вернется, и обещала отправить его к нам. Он приехал быстро – не прошло и получаса.

Вэнс кивнул.

– Это все, спасибо. А теперь, будьте добры, пришлите мне die gnadige Frau K ö chin [20]Госпожу кухарку ( нем .)..

– Будет исполнено, сэр. – Старый дворецкий удалился.

Вэнс задумчиво проводил его взглядом.

– Каков витий, – пробормотал он.

Грин фыркнул.

– Поживите с ним в одном доме! Он ответит «да, сэр», заговори вы с ним хоть на валлонском или волапюке[21]Искусственный язык, созданный в 1879 году Иоганном Мартином Шлейером.. Круглые сутки шныряет по дому и вынюхивает. То-то радость!

Повариха, дородная флегматичная немка лет сорока пяти по имени Гертруда Маннхайм, присела на край стула у двери. Вэнс мгновение всматривался в нее, а затем спросил:

– Вы родились в Америке, фрау Маннхайм?

– Я из Бадена, – ответила она ровным гортанным голосом. – Приехала сюда, когда мне было двенадцать.

– Но вы ведь не всю жизнь работали кухаркой? – Вэнс говорил несколько мягче, чем с дворецким.

Женщина ответила не сразу.

– Да, сэр, – наконец сказала она. – Только после смерти мужа.

– Как вы попали к Гринам?

Она снова замялась.

– Мой муж и мистер Тобиас Грин были знакомы. Я овдовела, осталась без средств. Тогда и вспомнила про мистера Грина и подумала…

– Понимаю. – Вэнс глядел в пространство. – Вчера вечером вы ничего не слышали?

– Нет, сэр. Пока мистер Честер не крикнул нам наверх одеваться и спускаться.

Вэнс встал и повернулся к окну, выходившему на Ист-Ривер.

– Спасибо, фрау Маннхайм. Будьте так добры, позовите старшую горничную… Как ее… Хемминг?

Ни слова не говоря, кухарка удалилась, и ее место заняла высокая, не очень опрятная женщина с безжалостно зачесанными назад волосами. Ее резкие черты дышали благонравием. На ней было цельное черное платье и добротные туфли без каблуков. Строгое выражение лица еще больше подчеркивалось толстыми линзами очков.

Вэнс расположился у камина.

– Насколько я понял, Хемминг, вы вчера не слышали выстрелов и узнали о трагедии только от мистера Грина.

Женщина отрывисто и значительно кивнула.

– Бог меня пощадил, – произнесла она скрипучим голосом, – хотя этой трагедии, как вы сказали, следовало ожидать. Если желаете знать мое мнение, это божий промысел.

– В общем-то не желаем, но благодарю, что поделились. Так без Господа здесь не обошлось?

– Да. Грины – безбожники и нечестивцы. – Ее голос дышал религиозным пылом, а вызывающий взгляд заставил Честера неловко засмеяться. – «И восстану на них, говорит Господь Саваоф, и истреблю… имя и весь остаток, и сына, и дочь, и внука» – только внука у них нет – «и вымету их метлою истребительною, говорит Господь Саваоф».

Вэнс задумчиво ее разглядывал.

– Вам нужно внимательнее читать Исаию… И кого же Господь выбрал в качестве метлы? Есть какие-либо небесные сведения на этот счет?

Горничная поджала губы.

– Кто знает?

– Действительно, кто?.. Полагаю, вчерашние события на бренной земле вас не удивили?

– Неисповедимы пути господни.

– Можете вернуться к изучению Библии, – вздохнул Вэнс. – Только en route [22]По пути ( фр .). передайте Бартон, что мы жаждем ее видеть.

Женщина чопорно встала и выплыла из гостиной, держась так прямо, словно линейку проглотила.

Вошла Бартон, явно напуганная. Но даже страх не мог совершенно изгнать ее врожденное кокетство. Она встревоженно и несколько застенчиво смотрела на нас, одной рукой разглаживая за ухом прядь каштановых волос. Вэнс поправил монокль.

– Голубой вам пойдет значительно больше, Бартон, – с самым серьезным видом посоветовал он, – с вашей смуглой кожей это гораздо эффектнее, чем вишневый.

Тревога девушки улетучилась, и она удивленно и слегка игриво посмотрела на Вэнса.

– А позвал я вас сюда вот зачем… Скажите, мистер Грин вас целовал?

– Мистер Грин… Который? – пролепетала она в полном замешательстве.

При этом вопросе Честер резко выпрямился на стуле и в бешенстве хотел было что-то возразить, однако слова застряли у него в горле, и он только в безмолвном негодовании повернулся к окружному прокурору.

У Вэнса дрогнул уголок рта.

– Не важно, Бартон, – тут же добавил он.

– А вы разве не спросите меня… про вчерашнее? – На ее лице явственно читалось разочарование.

– Ах, простите! Вы знаете, что произошло?

– Нет, конечно. Я же спала…

– Ну да, ну да. Поэтому больше беспокоить вас вопросами я не стану. – И он добродушно ее отпустил.

– Черт побери, Маркхэм! – возопил Грин, когда Бартон удалилась. – Шуточки этого… этого господина… ни в какие ворота!..

Маркхэм и сам не одобрял фривольности Вэнса.

– Не понимаю, что нам дадут ваши несерьезные вопросы, – произнес он, усилием воли подавляя раздражение.

– Потому что вы до сих пор верите в ограбление. Если прав мистер Грин, то нам важно ознакомиться со здешней обстановкой. И не менее важно завоевать доверие слуг. Отсюда и мои якобы не относящиеся к делу замечания. Я хочу составить мнение об актерах этой сцены, и, по-моему, получается на удивление недурно. Уже наметилось несколько прелюбопытнейших версий.

Не успел Маркхэм ответить, как в передней показался Спроут. Он открыл парадную дверь и почтительно кого-то приветствовал. Грин немедленно последовал за ним.

– Как жизнь, док? Я так и думал, что скоро подойдете. Здесь окружной прокурор со свитой. Хотят поговорить с Адой. Я сказал им, что, может быть, во второй половине дня, если вы разрешите.

– Сначала нужно ее осмотреть, – ответил врач и торопливо зашагал вверх по лестнице.

– Это Вонблон, – объявил Грин, вернувшись в гостиную. – Сейчас узнаем, как там Ада.

Помню, его равнодушный тон меня немало удивил.

– Как давно вы знакомы? – осведомился Вэнс.

– Как давно? Да с пеленок. Вместе ходили в бикмановскую школу. Его покойник-отец, Веран Вонблон, помог появиться на свет всем Гринам. Сто лет был нашим врачом, духовником и все такое. Потом эстафету принял сын. И ничего, Артур тоже свое дело знает. Фармакопею проштудировал основательно. Учился у отца, а потом еще в Германии.

Вэнс рассеянно кивнул.

– Пока мы ждем доктора, может быть, поболтаем с мисс Сибеллой и мистером Рексом? Начнем, скажем, с вашего брата.

Грин вопросительно взглянул на Маркхэма и позвал Спроута.

Рекс Грин не заставил себя ждать.

– Ну, и что еще вам нужно? – начал он, напряженно всматриваясь в наши лица. Тембр его капризного, почти канючащего голоса чем-то напоминал раздраженно-жалобные интонации миссис Грин.

– Всего несколько вопросов по поводу вчерашних событий, – успокоительно отозвался Вэнс. – Не исключено, что ваши ответы нам помогут.

– Помогут? Каким образом? – Он мрачно рухнул в кресло и с недоброй усмешкой посмотрел на брата. – Из всех нас не спал, по-видимому, один Честер.

Рекс Грин был невысоким бледным юношей с узкими сутулыми плечами и непропорционально крупной головой на тощей шее. Копна прямых волос все время падала с крутого лба ему на глаза, и он привычным движением отбрасывал ее назад. Беспокойные глазки в роговых очках не останавливались ни на мгновение, а тонкие губы беспрестанно подергивались, словно при тригеминальной невралгии. И без того маленький острый подбородок казался еще меньше из-за привычки Рекса наклонять вперед голову. Его внешность нельзя было назвать приятной, и все-таки что-то в ней – возможно, гипертрофированная серьезность – намекало на выдающиеся способности. Мне довелось однажды видеть юного победителя шахматного турнира с такой же формой черепа и чертами лица.

Вэнс, казалось, ушел в себя. Однако я знал, что он внимательно изучает внешность юноши. Наконец он отложил сигарету и лениво перевел взгляд на настольную лампу.

– Вы говорите, что проспали трагические события прошлой ночи. И это несмотря на то, что один из выстрелов прогремел в соседней комнате. Чем вы объясняете столь своеобразное обстоятельство?

Рекс подвинулся к краю кресла и помотал головой, избегая встречаться с нами взглядом.

– Я и не пытался его объяснять, – обиженно огрызнулся он и поспешно прибавил: – В доме толстые стены, а рядом шумная улица… Или, может, я с головой забрался под одеяло.

Видно было, что его нервы на пределе, и он намерен обороняться.

– Это верно! Кто-кто, а ты бы от выстрела точно забрался с головой под одеяло, – заметил Честер, не скрывая презрения.

Рекс повернулся к нему и уже был готов возразить, но Вэнс вовремя подоспел со следующим вопросом:

– Вы в курсе всех обстоятельств дела, мистер Грин. Какова ваша версия преступления?

– Мне казалось, полиция сошлась на ограблении. – Глаза юноши внимательно остановились на сержанте. – Или я не прав?

– Правы, мы и сейчас так считаем, – решительно ответил Хис, до сих пор молчавший со скучающим видом. – Хотя ваш брат думает иначе.

– Значит, Честер думает… – Рекс одарил брата неприязненным взглядом. – А может, наш Честер знает наверняка.

Было совершенно ясно, на что он намекает. Но тут снова вмешался Вэнс:

– Ваш брат сообщил все, что ему известно. И в данный момент нас больше интересует, что знаете вы.

От резких слов Рекс сжался в кресле. Его губы задергались сильнее, а руки стали теребить плетеную застежку домашнего пиджака. И я впервые заметил, какие у него маленькие рахитичные кисти и скрюченные пальцы с утолщенными фалангами.

– Вы уверены, что не слышали выстрелов? – зловеще продолжал Вэнс.

– Я уже десять раз говорил вам! – выкрикнул молодой человек фальцетом, вцепляясь в подлокотники.

– Успокойся, – предостерег Честер, – а то снова будет приступ.

– Да катись ты! Сколько мне еще твердить одно и то же?!

– Нам просто нужно перепроверить факты, – примиряюще пояснил Вэнс. – И наверное, вы бы не хотели, чтобы из-за нашей недобросовестности смерть вашей сестры осталась неотмщенной.

Немного приходя в себя, Рекс глубоко вдохнул и облизал пересохшие губы.

– Знай я хоть что-нибудь, я бы все рассказал. Но в этом доме я всегда во всем виноват. То есть я и Ада. Что касается Джулии… Мне гораздо важнее, чтобы наказали паршивого пса, стрелявшего в Аду. У нее и без того здесь жизнь не сахар. Мать ей шагу за порог не дает ступить, заставляет ходить за собой, как прислугу.

Вэнс понимающе кивнул, поднялся и сочувственно положил руку ему на плечо. Я был ошарашен: несмотря на врожденный гуманизм, Вэнс стеснялся обнаруживать свои чувства и неизменно их подавлял.

– Не переживайте так из-за случившегося, мистер Грин. И будьте уверены: мы разыщем и накажем того, кто стрелял в мисс Аду… Пока это все. Простите за беспокойство.

Рекс встал почти с радостью.

– Да нет, все нормально.

Он украдкой бросил на брата победоносный взгляд и вышел.

– Чудаковатый он, Рекс, – заметил Честер после короткой паузы. – Все чахнет над книжками по математике и астрономии. Такая заумь. Хотел даже продырявить крышу и поставить на чердаке телескоп, да мама вовремя это пресекла. Здоровьем, бедолага, тоже не вышел. Говорю-говорю ему бывать на воздухе, но куда там! Я же для него слабоумный, потому что играю в гольф.

– О каких приступах идет речь? – поинтересовался Вэнс. – Ваш брат страдает эпилепсией?

– Нет-нет, не так все плохо, хотя во время истерик доходит до конвульсий. С полоборота раздражается и впадает в ярость. Вонблон говорит, гиперстеническая неврастения или как ее там… Заведется – становится бледным как полотно, трясется весь и может наговорить черт-те что. Но это так, ерунда. Физическая нагрузка ему нужна, вот что. Заслать бы его куда-нибудь на глухую ферму, подальше от инфернальных книг, компасов и рейсшин.

– Полагаю, ваша мать к нему более или менее благоволит.

Замечание Вэнса подтвердило мое собственное смутное ощущение сходства характеров матери и сына.

– Более или менее. – Честер задумчиво кивнул. – Да, он любимчик. Насколько мама вообще способна любить кого-то, кроме себя. Она никогда не изводила его так, как нас, это факт.

Вэнс снова подошел к огромному окну и застыл, созерцая Ист-Ривер. Потом неожиданно повернулся. Его задумчивость как рукой сняло.

– К слову, мистер Грин, ваш револьвер нашелся?

Честер вздрогнул и бросил взгляд на сержанта, который теперь обратился в слух.

– Черт возьми, нет! – Честер полез в карман за портсигаром. – Ума не приложу. Всегда лежал у меня в столе, хоть я и не брал его несколько лет. Я уже объяснял… – Он махнул портсигаром в сторону Хиса, словно это был неодушевленный предмет. – Вот проклятье! Прямо-таки загадка. Взять его некому. Горничные в столе не убирают, скажите спасибо, если застелют кровать и смахнут пыль. Просто черт знает что такое.

– А вы хорошо искали? – Хис воинственно наклонил вперед голову.

Я никак не мог взять в толк, к чему такая напористость, если он сам верит в ограбление. Но таков был Хис: любые затруднения его сердили, а белое пятно в расследовании – это серьезное затруднение.

– Разумеется, искал, – надменно ответил Честер, не скрывая возмущения. – Перевернул все ящики и шкафы в доме. Как сквозь землю провалился… Наверное, выбросили по ошибке во время ежегодной генеральной уборки.

– Не исключено, – согласился Вэнс. – А что это был за револьвер?

– Старенький «смит-и-вессон» тридцать второго калибра. – Честер порылся в памяти. – Перламутровая рукоять, ствол с гравировкой. Я уж и забыл, как он выглядит. Ездил как-то летом в Адирондак[23]Горный хребет на северо-востоке штата Нью-Йорк., лет пятнадцать назад или больше, тогда и купил. Стрелял по мишени. Потом он мне надоел, и я сунул его в стол за кипу старых чеков.

– Он в рабочем состоянии?

– Насколько мне известно, да. В самом начале был туговат, но мне подточили спусковой крючок, так что теперь только тронь. Как раз то, что нужно для прицельной стрельбы.

– Вы не помните, он был заряжен?

– Возможно. Столько лет прошло…

– А запасные барабаны к нему?

– Вот это скажу точно: запасных барабанов не было.

Вэнс снова сел.

– Что ж, мистер Грин, если наткнетесь на револьвер, вы, разумеется, поставите в известность мистера Маркхэма и сержанта.

– Непременно. С превеликим удовольствием, – Честер произнес это так, словно делал одолжение.

Вэнс посмотрел на часы.

– А теперь, поскольку доктор Вонблон еще не закончил, мы могли бы побеседовать с мисс Сибеллой.

Честер встал, явно радуясь, что тема револьвера исчерпана, и хотел уже дернуть за шнур у двери, однако передумал, и рука его замерла в воздухе.

– Позову сам, – объяснил он и поспешно вышел из комнаты.

Маркхэм с улыбкой повернулся к Вэнсу.

– Как я вижу, ваше пророчество по поводу оружия пока сбывается.

– Боюсь, не видать нам этого дорогого подпиленного револьвера. По крайней мере, пока не найдем убийцу. – Вэнс внезапно посерьезнел, от привычной веселости не осталось и следа. Но почти сразу он вновь насмешливо приподнял брови и шутливо посмотрел на сержанта. – Может статься, ваш коварный новичок прихватил его с собой? Не смог устоять перед резным стволом и перламутровой рукоятью?

– Вполне возможно, все было так, как сказал Грин, – предположил Маркхэм. – В любом случае вы, по-моему, уделяете этому вопросу слишком много внимания.

– Ваша правда, мистер Маркхэм, – проворчал Хис. – И вообще, к чему эта перепалка с членами семьи? Я всех их вчера допросил по горячим следам. Говорю вам, ничегошеньки они не знают. Ада Грин – единственная, с кем стоит поговорить. Вдруг даст нам какую наводку. Если в комнате горел свет, она могла рассмотреть грабителя.

Вэнс с грустью покачал головой.

– Сержант, этот мифический грабитель становится у вас прямо-таки больной темой.

Маркхэм задумчиво оглядел конец сигары.

– Нет, Вэнс, я склонен согласиться с сержантом. Боюсь, это у вас больное воображение. Я легкомысленно позволил втянуть себя в это дело и посему предпочел оставаться в тени, предоставив бразды правления вам. Ада Грин – наша единственная надежда.

– До чего же вы доверчивы и поспешны! – Вэнс вздохнул и беспокойно пошевелился в кресле. – А Честер, наш провидец, пошел за Сибеллой и пропал.

Тут на мраморной лестнице послышались шаги, и несколько секунд спустя в дверях, в сопровождении брата, появилась Сибелла Грин.