Онлайн чтение книги История Хэйкэ The Heike Story
Глава 33. Белый пион

Из той части пастбища, где днем велась торговля быками, периодически доносилось мычание. Бодрствовавший бык звал в темноте свою подругу. От его нетерпеливого топота тьма казалась окружающим еще более черной. Единственный огонек светил из домика, где несколько человек были заняты азартной игрой. В тесном помещении, насыщенном копотью лампы и парами сакэ, слышались позвякивание монет и гортанные голоса. Несколько лавочников, сидевших в компании скотников и профессиональных игроков, повышали ставки. По их сосредоточенным лицам катились капли пота, они пучили глаза, наблюдая за каждым броском игральной кости.

Томидзо ворчал:

– Опять то же самое. Когда это кончится?

Раздраженный постоянными проигрышами, он оперся спиной и затылком о стенку из тонких деревянных досок. Затем, приняв нормальную позу, потянулся к кувшину с сакэ и пробормотал:

– Удивляюсь, почему все, что я ни делал в последнее время, пошло прахом. Просто не могу понять…

Опустошив кувшин, торговец медленно покачал головой и застонал. Он судорожно похлопывал себя по бедрам в стремлении побороть какую-то внутреннюю боль. Цепь неудач началась с Токивы, думал Томидзо. Он сделал глупость, доставив ее в Рокухару. От этого не получил никакой выгоды – ни гроша. Хуже того, его посадили под замок и выпустили только после того, как избили до полусмерти. Томидзо попытался бы добиться справедливости, если бы имел доступ к Киёмори, но об этом не стоило и мечтать. Когда же он рассказывал о случившемся знакомым, те поднимали его на смех и тем самым приводили в ярость. Торговец еще больше расстроился, когда узнал, что Токива жила где-то в столице, пользуясь комфортом и престижем своего положения как наложницы Киёмори.

Сакэ, женщины и азартные игры постепенно истощили все его состояние. Утром он продал последнее стадо своих быков. После торговой сделки Томидзо снова начал метать кости, пытаясь отыграть потери, но вместо этого спустил все остальное.

– Одолжите мне немного денег до следующей сделки, – обратился он к более удачливым игрокам, но его просьба была обойдена молчанием. – Эй, вы, лучше не злите меня! У меня есть племянница, Токива, она ценнее всех денег, которыми вы располагаете, – рявкнул он и завалился спать.

На следующее утро Томидзо проснулся в полном одиночестве. Отогнав мух, ползавших по его лицу, торговец поднялся, зевнул и затем вышел на залитое солнечным светом пастбище.

– Эй, Камэ, что ты узнал вчера?

Камэ, скотник, посланный Томидзо предыдущим днем проследить за Ёмоги и Асатори, вышел из-под навеса с объяснениями.

Выслушав его, Томидзо, крайне нуждавшийся в деньгах, отправился к домику в Мибу, где жила Токива. У входа в помещение для слуг он представился:

– Я – дядя вашей госпожи, Токивы.

Слуга выслушал его и ушел. Пока Томидзо ожидал ответа, во дворике появилась Ёмоги с цветами в руках. Увидев посетителя, она застыла в ужасе.

– А, Ёмоги. Ты хорошеешь! Я только что сообщил слугам о себе. Хочу, чтобы и ты доложила госпоже о моем прибытии. Гм, у вас здесь уютное, тихое местечко.

– Ее нет дома – она сейчас в другом месте.

– Что?

– Госпожи нет дома.

– Думаешь, обманешь меня?

– Это правда, ее нет.

– Эй, малышка! О чем ты говоришь? Я – ее дядя. Скажи госпоже, что я пришел, – продолжал напирать Томидзо, глядя на оцепеневшую девушку.

Слуга, выслушавший ранее незваного гостя, вернулся в сопровождении пожилой женщины.

– Госпожа больна, – сообщила она вежливо торговцу быками.

– Больна? Это лишний повод встретиться с ней. Я не могу уйти, не навестив племянницу, – упорствовал Томидзо, усевшись на пороге дома и давая понять, что не собирается уходить.

Тем временем Ёмоги скрылась. Ее первым побуждением было позвать на помощь Монгаку, но она не знала, как его найти. «Асатори!» – подумала она вслед за этим, однако усомнилась, что он был способен одолеть Томидзо. Наконец в ее сознании мелькнуло еще одно имя – «Бамбоку!».

Придя на Пятую улицу, она обнаружила Красного Носа на месте.

– Это ужасно! Представляю, как испугается твоя госпожа! – воскликнул Бамбоку, выслушав девушку, и, приказав подать коня, помчался галопом к домику в Мибу.

Услышав у ворот ржание, Томидзо в тревоге поднялся на ноги. Между тем Бамбоку, увидев торговца, не подал никаких признаков беспокойства.

– Эй, вы, кем бы вы ни были, – подойдите ко мне на секунду.

Он поманил к себе скототорговца и вложил в его дрожащие ладони деньги. Затем Красный Нос ободряюще похлопал его по спине:

– Бросьте это, любезный! Не будьте идиотом! Если вас интересуют деньги, вы их получите. Если сакэ – то тоже. Приходите прямо на Пятую улицу к Бамбоку. Со мной можете общаться запросто, – сказал Нос улыбаясь.

Ошеломленный великодушным жестом Бамбоку, Томидзо залепетал:

– Ничего дурного я не замышлял – просто навестил любимую племянницу… Не собирался говорить ничего обидного ей, но слышал, что хозяин Рокухары плохо с ней обращается, так ведь? Он обижает ее?

Под несвязное бормотание Томидзо тщательно запрятал деньги и удалился. Но через мгновение после того, как он вышел за ворота, раздался истошный крик. Нос, который находился с внутренней стороны ворот, выбежал наружу, тоже закричал, а потом внимательно осмотрел дорогу в обоих направлениях. Ничего не было видно. Крыши соседних крестьянских хижин окутала вечерняя дымка.

– Неси факелы! Светильник тоже сойдет! Поспеши! – приказал слуге Красный Нос, склонившись над обезглавленным телом Томидзо. При свете нескольких факелов он осмотрел участок земли рядом с трупом. Трава и камни вокруг были обильно политы кровью. – Кто убил Томидзо? Весьма аккуратная работа! – Бамбоку с озадаченным видом покачивал головой.

Слуги многозначительно кивали друг другу:

– Демон – только демон мог совершить это!

– Сделать такое не под силу обыкновенному разбойнику с обыкновенным мечом, – бормотал Бамбоку. – Более того, исчезла голова… Очень неприятное событие. – Успокоившись, он пристально оглядел слуг, которые собрались вокруг, и произнес: – Не надо распространяться о происшедшем. Не нужно, чтобы госпожа знала об этом, понимаете?

Как раз в это время вернулась Ёмоги, рассказав ужасную историю:

– Когда я подошла к реке и собиралась перейти мост, мне показалось, что я слышу плеск воды. Посмотрев вниз, я увидела мужчину, который склонился над водой, чтобы смыть с меча кровь. Рядом с ним на земле лежала голова! Я словно приросла к своему месту. Затем мужчина поднял голову и украдкой взглянул на меня. Может быть, причиной был лунный свет, но я никогда не видела столь ужасного лица! Пришлось бежать оттуда как можно быстрее… Его взгляд никогда не забуду!

– В чем был одет неизвестный мужчина? – спросил Нос.

– В охотничью куртку и головной убор воина.

– Воина?.. Сколько, по-твоему, ему лет?

– Кажется, он очень молод. Я бы сказала, ему едва исполнилось двадцать лет.

– Это еще больше затрудняет его поиски, – проворчал Бамбоку, сложив руки на груди.

Когда Ёмоги узнала, что увиденный ею молодой человек убил Томидзо, лицо девушки исказила гримаса ужаса и изумления, по щекам потекли слезы.

– Почему ты плачешь, Ёмоги? Конечно, это дядя твоей госпожи, но он не достоин твоих слез. От того, что негодяй погиб, нам только легче. Сама госпожа, возможно, не станет об этом горевать. И ты не лей слезы.

Закончив утешительную речь, Бамбоку продолжал сидеть, сложив руки на груди и сокрушенно качая головой. С его точки зрения то, что случилось, нельзя было объяснить лишь сверхъестественным вмешательством демонов. Впрочем, купца тревожили и более серьезные проблемы. Во-первых, Киёмори не показывался здесь с того времени, как осмотрел дом. Ответственность за Токиву целиком легла на Носа. Что за каприз обуял Киёмори, размышлял удрученный Бамбоку. Во-вторых, из-за Токивы ему не только был закрыт доступ в поместье Рокухара, но, кроме того, расставаясь с ним в последний раз, Киёмори посоветовал ему соблюдать дистанцию. Что он имел в виду? – терялся в догадках Красный Нос.

Расчеты Бамбоку каким-то образом оказались несостоятельными. Во время последнего конфликта он поставил на кон все свое необъятное состояние и саму жизнь ради победы Киёмори. Наступило время, когда он должен получить компенсацию за риск, но теперь выходит, что все его усилия были потрачены зря? С каждым уходящим весенним днем тревога Носа усиливалась. Киёмори не говорил, когда он соблаговолит встретиться с Бамбоку, сам же купец не мог повидаться с военачальником, поскольку ему было запрещено появляться в Рокухаре. Как же выйти из этого положения?

Нос устремил задумчивый взгляд на Ёмоги и слуг:

– Что ваша госпожа собирается делать сегодня вечером?

– По обыкновению, она, вероятно, будет читать сутры.

– Ладно, в таком случае не буду ее беспокоить. Смотрите, чтобы никто из вас не проболтался о том, что случилось.

Бамбоку спустился с веранды, шаркая сандалиями. Он задержался довольно долго, чтобы посмотреть из-за забора на освещенное окно в комнате Токивы. Между занавесками Нос видел, как женщина сидела за столиком для письма. Она похожа на белый пион, пахнущий весенней ночью, подумал Бамбоку. Он вздохнул. Жаль, что такое сокровище пропадает зря… Если Киёмори из-за жены не осмеливается сюда приходить, то почему бы ему не воспользоваться Токивой самому, подумал Красный Нос с вожделением. По крайней мере, это было бы компенсацией за все его неудачи…

Через несколько дней Красный Нос отправился в Рокухару. Подкупив знакомого стражника у ворот, выходящих к реке, он отправился в «розовый» дворик ожидать возвращения Киёмори.

– Господин, хочу сказать вам одно слово, – произнес Бамбоку с внутренней дрожью.

Киёмори остановился и огляделся.

– Нос, ты? Я думал, это громадная жаба сидит на твоем месте. Но все-таки это ты! Что заставило тебя показать здесь свой нос в столь поздний час? Ты – плохо воспитанный мерзавец, – проворчал хозяин Рокухары.

– Я не ожидал такой удачи. Едва ли часто можно застать вас в подобном расположении ума, – ответил Бамбоку.

Киёмори рассмеялся:

– Что ты имеешь в виду?

– Мне не до смеха, господин, – не поддержал Бамбоку веселья собеседника. – Вы ведь знаете, что госпожа запретила мне здесь появляться.

– Вздор! Ее запреты меня не касаются.

– Но она утверждала, что запрет исходит от вас!

– От меня? Женщины могут говорить все, что им взбредет в голову. Эх ты, лопух! Ты – ленивый, праздный проходимец!

– О, вы недооцениваете меня, господин. Я не заслуживаю таких упреков!

– Для такого наглеца, как ты, твои слова довольно осторожны. Скажи, с Токивой все в порядке? Она не болеет, не испытывает неудобств?

Несмотря на насмешки, вопросы Киёмори выдавали его увлеченность Токивой, и Бамбоку начал чувствовать себя все более уверенно.

– Я хочу с тобой поговорить кое о чем, но лучше, если мы войдем внутрь дома, – сказал глава дома Хэйкэ, направляясь в свою комнату. Оказавшись в ней, Киёмори стал расспрашивать Носа о Токиве издалека, скрывая удовлетворение от ответов Бамбоку. У купца возникло ощущение, что не возражения Токико, а нечто гораздо более серьезное удерживало Киёмори от посещений Токивы. Впрочем, было очевидно, что загруженность Киёмори делами при дворе оставляла ему мало времени на личную жизнь. И как бы в подтверждение этого хозяин Рокухары рассказал Бамбоку о том, как один из военачальников его войска недавно вернулся после успешной морской вылазки и привез с собой плененного капитана пиратского корабля. Киёмори допросил пирата и был поражен его обширными знаниями об окружающем мире. От него он узнал о процветании, достигнутом Китаем при правлении императоров династии Сун.

Киёмори стал подумывать о более обширной торговле с великим соседом. Он теперь был в плену идеи – о приобщении народа Японии к китайской культуре при помощи усиления торговых связей со Срединной империей. Эти планы так увлекли Киёмори, что даже Токива на время перестала волновать его воображение.

При жизни Тадамори дом Хэйкэ располагал обширными феодальными владениями в Западной Японии – среди них провинциями Харима, Бинго, Аки и Хиго. Негласно Тадамори приобретал товары, доставлявшиеся на кораблях из Китая. Но подобная торговля осуществлялась в масштабах, отвечающих планам Тадамори по обеспечению благополучия своего дома. Теперь Киёмори намеревался организовать торговлю с Китаем в объемах, намного превышающих прежние.

– Как видишь, Бамбоку, захват пиратов принес мне огромную пользу. Послушай, Красный Нос, окинь взглядом моря и прикинь, какие огромные перспективы открываются здесь для торговли.

«Разговор приобрел крайне неожиданный для меня оборот. Подумать только, как разбогатеет страна, если мы начнем широко ввозить товары из Китая! Что до меня, так я стану настоящим королем торговли! Не представляю, как я смогу теперь вести свои дела по-старому», – размышлял Бамбоку.

– Но проблема вот в чем, – продолжал Киёмори. – Мы должны обеспечить прямой заход в столицу кораблей из Китая. От того, что товары доставляются на остров Кюсю, а оттуда к нам – мало пользы.

– Совершенно верно. Особенно если учесть, что груженные товарами корабли подстерегают пираты. Поэтому-то торговля сегодня затруднена. Если бы мы имели хороший портовый город во Внутреннем море, очищенном от пиратов, то могли бы доставлять сюда товары в полной безопасности.

– Отлично, Бамбоку! Я рассмотрю этот вопрос, но ты тем временем обдумай его как следует.

– Непременно. Я понимаю, что он приобретает сейчас жизненно важное значение. Однако вы, господин, могли бы на досуге уделить некоторое внимание и любовным делам. Было бы печально, если бы цветок, который вы сорвали мимоходом, завял. Вы поручили мне ухаживать за ним, и я в совершенном смятении: что делать дальше? Чего вы от меня ждете, господин?

– Я подумаю об этом.

– Вы еще ничего не придумали? Стало быть, план вызреет постепенно – это вы имеете в виду?

– Да, сейчас меня занимает главным образом организация торговли. Есть несколько неотложных проблем при дворе. Не знаю, смогу ли я сразу же заняться личными делами.

– В таком случае могу ли я сегодня сообщить ей о том, что вы сказали?

– Да, и проследи за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась.

– Я лично этим занимаюсь.

– Я мог бы послать ей стихи, если бы обладал способностью отца их сочинять. Но во мне нет и крупицы поэтического дара.

– О нет. Осмелюсь сказать, госпожа показала мне однажды ваши стихи. Погодите, я припомню их содержание…

– Хватит о моих стихах… В мае начнутся дожди, и тебе следует позаботиться о ее здоровье.

– Так и об этом я должен сказать ей?

– До чего же ты вульгарен! Почему ты добиваешься повторения того, что и так ясно?

– Простите меня, господин, за другой вопрос. Я правильно понял, что могу приходить сюда, как прежде?

– Приходи когда захочешь, – ответил Киёмори, прибавив: – Но старайся, чтобы Токико не узнала об этом.