КНИГА XXV

Онлайн чтение книги История Рима от основания Города The History of Rome
КНИГА XXV

1. (1) Пока в Африке и Испании такие события, Ганнибал, ничего не предпринимая, провел лето в Саллентинском округе;11. См. примеч. 164 к кн. XXIII. Этот летний лагерь Ганнибала находился в Южной Калабрии в трех днях пути от Тарента (ср. ниже, гл. 8, 12). Перед тем он стоял близ Арп в Апулии. См.: XXIV, 45, 1 сл. он надеялся, что Тарент будет ему выдан; пока что к нему перешло несколько небольших городов из числа саллентинских. (2) В это самое время из двенадцати бруттийских племен, отпавших в прошлом году к карфагенянам, консентинцы и тавриане22. Консенция (совр. Козенца) – главный город бруттийцев (см.: Страбон, V, 256) в верховьях Кратиса (совр. р. Крати). Тавриан (Таврин, Тавроент) – город в Южном Бруттии. По Катону (Начала, фрагмент 71), им «владели сперва аврунки, затем ахейцы, возвращавшиеся из Трои». Имя этого города сохранилось в названии горы Травиано (Тавриано). вернулись к Риму. (3) Перешло бы и больше, если бы Тит Помпоний, уроженец Вей, префект союзников, неоднократно и счастливо грабивший землю бруттийцев, не вообразил себя настоящим военачальником: он собрал наспех кое-какое войско и повел его сражаться с Ганноном. (4) Огромную, но беспорядочную толпу селян и рабов частью перебили, частью взяли в плен. Наименьшей потерей был сам префект, оказавшийся тоже в плену, – виновник бессмысленной битвы, в прошлом откупщик, знаток всех хитрых уловок, неверный, вредный как в государстве, так и в товариществе откупщиков33. Об откупщиках государственных доходов и подрядов (публиканах) и их товариществах (обществах) см. примеч. 166 к кн. XXIII. О злоупотреблениях публиканов ср. ниже, гл. 3, 8—11. . (5) У консула Семпрония в Лукании было много незначительных сражений, не стоящих упоминания; он взял несколько малозначительных луканских городов.

(6) Война все тянулась; победы чередовались поражениями – менялось не столько положение дел, сколько души людей. Богобоязненность овладела Городом, но молились главным образом чужеземным богам, будто вдруг то ли боги, то ли люди стали другими. (7) От римских обрядов отрекались не тайком, не в своих четырех стенах, а публично: даже на форуме и в Капитолии толпа женщин молилась и приносила жертвы не по отеческому обычаю. (8) Умы людей оказались в плену у жрецов и прорицателей44. Ср.: IV, 30, 9—11, где о заразе «чужеземных» суеверий, внезапно распространившихся в Риме, Ливий говорит в сходных выражениях. , число которых увеличивалось от того, что толпы селян, обнищавших, запуганных, забросивших свои поля из-за долгой войны, были согнаны бедствиями в Город, а легкая нажива на людских заблуждениях стала как будто дозволенным ремеслом. (9) Порядочные люди сначала негодовали втихомолку, наконец стали жаловаться открыто, и дело дошло до сената. (10) Сенат сильно пожурил эдилов и триумвиров по уголовным делам55. Триумвиры по уголовным делам были учреждены, согласно Ливию (см. периоху книги XI), непосредственно после 290 г. до н.э. Сначала они назначались претором, затем (с 242 г. до н.э.) выбирались народным собранием. Это были младшие магистраты, надзиравшие за тюрьмами и исполнением приговоров. Они же обеспечивали порядок ночью в городе, принимали доносы о совершенных в городе преступлениях, сами решали мелкие дела. за попустительство, но когда те попытались прогнать с форума толпу и разбить посуду, применявшуюся при жертвоприношениях, их чуть не прибили. (11) Зло явно набрало силу, и младшим должностным лицам его было не одолеть. Сенат поручил Марку Эмилию, городскому претору66. Ср., однако, XXIV, 44, 2, где рассказано, что Марк Эмилий, претор по делам чужеземцев, передал свои полномочия Марку Атилию, который и был тогда (в 213 г. до н.э.) городским претором. Это относится и к гл. 3, 12, и к гл. 12, 3. , избавить народ от этих суеверий. (12) Он прочитал на сходке сенатское постановление и издал указ: у кого есть книги предсказаний, молитвословий и подробное описание, как совершать жертвоприношения, пусть принесут к нему все эти книги и записи до апрельских календ77. Т.е. до 1 апреля. ; и никто пусть не смеет совершать на общественном и освященном месте жертвоприношения по новому или чужеземному обряду.

2. (1) В этом году [213 г.] умерло много государственных жрецов: Луций Корнелий Лентул, главный понтифик, Гай Папирий, сын Гая, Массон, понтифик, Публиций Фурий Фил, авгур, Гай Пацирий, сын Луция, Массон, децемвир священнодействий. (2) На место Лентула поставлен был Марк Корнелий Цетег, на место Папирия – Гней Сервилий Цепион, авгуром был назначен Луций Квинций Фламиний, децемвиром священнодействий – Луций Корнелий Лентул.

(3) Приближалось время избрания консулов, но так как отвлекать консулов от военных действий не хотели, то консул Тиберий Семпроний назначил для проведения консульских выборов диктатора Гая Клавдия Центона, а тот назначил Квинта Фульвия Флакка начальником конницы. (4) Диктатор тут же провел выборы, объявил консулами Квинта Фульвия Флакка, начальника конницы, и Аппия Клавдия Пульхра, который в бытность претором ведал Сицилией. (5) Затем избраны были преторы: Гней Фульвий Флакк, Гай Клавдий Нерон, Марк Юний Силан, Публий Корнелий Сулла. По окончании выборов диктатор сложил с себя свою должность. (6) Курульным эдилом в этом году был, вместе с Марком Корнелием Цетегом, Публий Корнелий Сципион, получивший впоследствии прозвище Африканского. Против его кандидатуры возражали народные трибуны, ссылаясь на то, что он не достиг еще установленного для эдила возраста88. Сципиону было тогда, по-видимому, 22 года, но Виллиев закон, устанавливавший минимальный возраст для каждой курульной должности, был принят лишь в 180 г. до н.э. См.: XL, 44, 1. . (7) «Если все квириты желают сделать меня эдилом, то лет мне достаточно», – возразил Сципион. При голосовании по трибам народ проявил такое расположение к Сципиону, что трибуны сразу отказались от своего замысла. (8) Эдилы были очень щедры:99. О щедротах, всегда ожидавшихся от эдилов, ср.: Цицерон. Об обязанностях, 57—60. Римские игры были отпразднованы по тем временам роскошно и длились один день, а в каждом квартале1010. Квартал (vicus) – городской округ. На сколько «кварталов» делился Рим во времена Пунических войн, неизвестно; два века спустя (в 7 г. до н.э.) их было 265. выдано было по <...> конгия1111. Конгий – мера жидкостей (3,275 л = 1/8 амфоры). Многие издатели предполагают утерю числительного, определяющего количество масла, дававшегося на квартал («по пятидесяти» или «по сотне» конгиев). Однако в издании Т. А. Дори (1976 г.) принято чтение: «Конгии масла были розданы по кварталам» (слово “congiarium” обозначало просто раздачу масла или вина простому народу, а позднее даже дополнительную денежную раздачу, демонстрирующую щедрость императора). оливкового масла. (9) Плебейские эдилы Луций Вилий Таппул и Марк Фунданий Фундул обвинили перед народом в разврате нескольких матрон; некоторых из них осудили и сослали. (10) Плебейские игры длились два дня; по случаю их устроен был пир Юпитеру.

3. (1) Квинт Фульвий Флакк вступил в консульскую должность в третий раз; Аппий Клавдий – в первый [212 г.]. (2) Обязанности преторов были распределены жеребьевкой: тяжбы между гражданами и между гражданами и чужеземцами разбирает Публий Корнелий Сулла (раньше эти обязанности выполняли два человека1212. Во время войны число судебных дел, касающихся иноземцев, видимо, сильно уменьшилось, и поэтому функции обоих преторов могли быть совмещены в одних руках, а высвободившийся претор получал назначение в войско. Практически это было сделано уже в предыдущем году (см.: XXIV, 44, 2). ). Гней Фульвий Флакк ведает Апулией, Гай Клавдий Нерон – Свессулой1313. Этот претор направлялся сюда, конечно, не ради самой Свессулы, кампанского города между Капуей и Нолой (см.: XXIII, 14, 13 и примеч. 15 к кн. XXIII). Здесь находилась важная военная база римлян – «Клавдиев лагерь над Свессулой» (см.: XXIII, 17, 3). Ср. также: XXIII, 32, 2; 39, 8; XXIV, 46, 1; XXV, 22, 7; XXVI, 5, 8 и др. , Марк Юлий Силан – Этрурией. (3) Консулы ведут войну с Ганнибалом, каждый командует двумя легионами: один принимает их от Квинта Фабия, консула прошлого года, другой – от Фульвия Центимала. (4) Претор Фульвий Флакк командует легионами, которые в Луцерии были под командованием претора Эмилия, а Нерон Клавдий – теми, что стояли в Пицене под командованием Гая Теренция1414. У Гая Теренция Варрона был тогда лишь один легион (см.: XXIV, 44, 5). . Пополнение в свои легионы пусть набирают сами. Марк Юний в Этрурии получил городские легионы прошлого года. (5) Тиберию Семпронию Гракху и Публию Семпронию Тудитану продлили срок управления Луканией и Галией и командования их прежними войсками, (6) также и Лентулу, который ведал старыми римскими владениями в Сицилии, Марку Марцеллу продлили управление Сиракузами и прежними владениями царя Гиерона, Тит Отацилий по-прежнему командует флотом, Грецией по-прежнему занят Марк Валерий, Сардинией – Квинт Муций Сцевола, Испанией – Публий и Гней Корнелии. (7) Консулы добавили к войску два городских легиона; всего легионов в этом году было двадцать три.

(8) Консулам, производившим воинский набор, мешал Марк Постумий, уроженец Пирг1515. Пирги – приморский город в Этрурии, служил гаванью жителям Цере. , который едва не вызвал большие беспорядки. (9) Постумий был откупщиком, и уже много лет не было в государстве человека, равного ему по лукавству и алчности, кроме Тита Помпония из Вей, который неосторожно грабил поля в Лукании и был в предыдущем году пойман отрядом карфагенян, которым командовал Ганнон. (10) Эти люди, поскольку гибель груза, отправленного войску и затонувшего в бурю, ложилась долгом на государство1616. См.: XXIII, 49, 2. , выдумывали кораблекрушения, которых не было; даже действительные, о которых они докладывали, были подстроенными, а не случайными. (11) Старые разбитые суда нагружали малым количеством дешевого товара, выводили эти суда в открытое море, моряков пересаживали в приготовленные заранее лодки, топили суда и лживо заявляли о множестве погибших товаров. (12) Претору прошлого года Марку Эмилию донесли об обмане, он доложил о нем сенату, но сенат никакого решения не вынес, так как сенаторы не хотели в такое время задевать сословие откупщиков. (13) Народ строже осудил обман; Спурий и Луций Карвилий, народные трибуны, были возмущены таким отвратительным бесстыдством и присудили Марка Постумия к штрафу в двести тысяч ассов. (14) В день суда народа собралось столько, что на Капитолии было тесно. (15) Дело было подробно изложено; оставалась единственная надежда: может быть, народный трибун Гней Сервилий Каска, приходившийся родственником Постумию, еще до голосования триб воспользуется своим правом вмешательства. (16) Пригласили свидетелей, трибуны раздвинули народ; принесли жребии, чтобы определить, где голосовать латинам1717. Речь идет о голосовании, утверждавшем или отменявшем наложенный народными трибунами штраф. Латины, находившиеся в день собрания в Риме, имели право голосовать, но в каждом отдельном случае при помощи жребия определялось, в какой из триб. . (17) Тем временем откупщики требовали от Каски, чтобы он запретил голосовать в тот же день; (18) народ негодовал. Каске, который случайно сидел первым на углу трибуны, было и страшно, и стыдно. Помощи от него было мало, и откупщики, надеясь произвести беспорядки, пошли клином, раздвигая топпу и перебраниваясь с народом и трибунами. Недалеко было и до рукопашной, когда консул Фульвий крикнул трибунам: «Вы что, не видите, что с вами не считаются и дело идет к мятежу, если вы немедленно не распустите собрание».

4. (1) Собрание распустили, созван был сенат, и консулу доложили о беспорядках, учиненных дерзким насилием откупщиков. (2) Марк Фурий Камилл, говорили консулы, изгнание которого должно было повлечь за собой разрушение Города, претерпел суд неблагодарных граждан;1818. См.: V, 32, 8—9. (3) еще раньше децемвиры, по чьим законам мы живем до сего дня1919. См.: III, 56—58. , а после них многие первые люди в государстве терпеливо перенесли народный суд, (4) а вот Постумий, уроженец Пирг, лишил римский народ права голоса, разогнал народное собрание, отказался считаться с народными трибунами, восстал на римский народ, занял на форуме место, с которого можно было помешать трибунам обратиться к римскому народу, помешать созвать трибы на голосование. (5) От кровопролитной свалки, сказано было дальше, удержало народ только терпение должностных лиц, которые – чтобы только не дать повод к кровопролитию – до времени уступили, стерпев, чтобы и сами они были побеждены дерзостью нескольких безумцев, и римский народ, и его собрание, (6) которому подсудимый намеревался помешать силой оружия. (7) Хорошие граждане приняли слова консулов, как того требовала гнусность преступления; сенат решил, что была применена сила против государства и подан опасный пример. (8) Народные трибуны Карвилии оставили дело о штрафе и назначили день суда над Постумием, виновным в уголовном преступлении; если он не представит поручителей, служителю велено было арестовать его и препроводить в тюрьму. (9) Постумий поручителей представил, но сам не явился. Трибуны обратились к плебейскому собранию, и оно постановило так: если Марк Постумий до майских календ не появится, не придет по вызову в суд и не оправдается, то считать его изгнанным, имущество его распродать, а самого лишить воды и огня2020. Лишить воды и огня означало запретить совместное проживание с согражданами. Эта мера применялась против правонарушителя, добровольно удалившегося в изгнание: он терял гражданство и имущество, а в случае его самовольного возвращения любой мог безнаказанно его убить. . (10) Некоторым зачинщикам беспорядков велено было явиться в суд по обвинению в уголовном преступлении и представить поручителей. (11) Сначала посадили в тюрьму тех, кто не дал поручителей, а затем и тех, кто мог дать; чтобы избежать этой опасности, многие отправились в изгнание.

5. (1) Так кончилось дело с откупщиками, обманывавшими государство, защищавшими свои преступления. (2) Состоялись выборы главного понтифика; председательствовал новый понтифик2121. См. выше, гл. 2, 2. Марк Корнелий Цетег. (3) Этого звания горячо добивались трое: Квинт Фульвий Флакк, консул, который уже был консулом дважды, а также цензором; Тит Манлий Торкват, тоже известный двумя консульствами и цензурой, и, наконец, Публий Лициний Красс, еще только собиравшийся стать курульным эдилом. (4) Почтенных старцев победил юноша. До него в течение ста двадцати лет не было ни одного главного понтифика – кроме Публия Корнелия Калуссы, – который не занимал бы курульной должности.

(5) Консулы с трудом набрали воинов: не хватало молодежи, чтобы составить новые городские легионы и пополнить старые. (6) Сенат велел консулам продолжать набор и назначить две комиссии триумвиров. Им надлежало обойти одной в пределах, другой – за пределами пятидесяти миль от Города сельские округа, рынки, торговые городки2222. Речь идет о тех населенных (римскими гражданами) пунктах, которые не имели статуса городов. Собственно говоря, в оригинале здесь упоминаются: pagi (паги) – сельские общины с самоуправлением (это могли быть и сельские округа и большие поселения деревенского типа); fora (форумы) – это «торжища», располагавшиеся чаще всего при больших дорогах и наделенные специальным «правом рынка», а также мелкие административные центры, «где обычно судились, обращались к народу, созывали сходки» (Фест, 74, L.); наконец, conciliabula (сходбища) – более мелкие административные центры для сельских округов, «места, куда собираются на совет» (Фест, 33, L). и, освидетельствовав всех свободнорожденных, (7) отправить на военную службу всех, кто в силах носить оружие, хотя бы они и не достигли еще положенного возраста. (8) Народным трибунам было поручено, если им это угодно, обратиться к народу с предложением, чтобы новобранцам, принесшим присягу, когда им еще не было семнадцати лет, жалованье начислять точно так же, как если бы им уже исполнилось семнадцать лет или больше. (9) Две комиссии триумвиров, назначенные по сенатскому постановлению, занялись поисками свободнорожденных по деревням.

(10) Из Сицилии пришло письмо Марка Марцелла о требованиях солдат, воевавших под командой Публия Лентула; его прочли в сенате. Это были воины, уцелевшие после разгрома войска под Каннами и, как сказано было раньше, сосланные в Сицилию; вернуться в Италию им было разрешено только по окончании войны с Ганнибалом.

6. (1) Они с разрешения Лентула отправили к Марцеллу в его зимний лагерь послов – лучших из числа всадников, центурионов и пехотинцев. Когда им было разрешено говорить, один из них обратился к Марцеллу: (2) «Мы явились бы к тебе, консулу, Марцелл2323. В год (216 г. до н.э.), когда было принято постановление, о котором идет речь (ср. выше, гл. 5, 10, а также: XXIII, 25, 7; XXIV, 18, 9), Марцелл был не консулом, но претором, а люди, о которых идет речь, находились как раз в его войске. , еще в Италии, когда сенат вынес постановление – пусть справедливое, но для нас, конечно, горькое. Мы надеялись, однако, что в провинции, где после смерти царей2424. Послы от солдат здесь имеют в виду события в Сицилии после смерти Гиерона и убийства Гиеронима (см.: XXIV, 4 и далее). начались волнения, нас пошлют на трудную войну с сицилийцами и карфагенянами, (3) и наша кровь и раны примирят с нами сенат, как то было – на памяти отцов наших – с солдатами, которые были взяты Пирром в плен под Гераклеей и потом сражались против него же2525. См.: Флор, I, 13 (18), 15—18. . (4) За какую вину нашу, отцы-сенаторы, вы разгневались на нас и гневаетесь сейчас? (5) Когда я вижу тебя, Марцелл, мне кажется, я вижу обоих консулов и весь сенат. (6) Будь ты консулом под Каннами, судьба государства и наша сложилась бы лучше. Позволь, прошу тебя, прежде чем я начну жаловаться на наше положение, обелить себя от вины, которую на нас возлагают. Если не гнев богов, если не судьба, по неколебимому закону которой вершится все в делах человеческих, были причиной разгрома под Каннами, то кто виноват в нашей гибели? Чья здесь вина? Воинов? Полководцев? (7) Я, солдат, ничего не скажу о своем полководце: мне ведь известно: сенат благодарил его за то, что он не отчаялся в судьбе государства, и ему, бежавшему с поля сражения под Каннами, командование тем не менее продлевалось из года в год2626. Гаю Теренцию Варрону, консулу 216 г. до н.э. Ему тогда была с почетом продлена власть на год (см.: XXIII, 25, 10), в дальнейшем (см.: XXIV, 10, 3 и 44, 5—6) он командовал войском в Пицене. . (8) Остальные уцелевшие после Канн были у нас военными трибунами; мы слышали, они ищут должностей, исполняют их и ведают провинциями. (9) Вы снисходительны к себе и своим детям, отцы-сенаторы, и свирепствуете только над нами – мы, конечно, люди ничтожные. Консулу и знатнейшим мужам в государстве не было зазорно обратиться в бегство, когда надеяться уже было не на что. А вы послали воинов на верную смерть. (10) От Аллии бежало почти все войско;2727. Ср.: V, 38, 5—9. в Кавдинском ущелье2828. Ср.: IX, 4. войско сдало оружие врагу, даже не попытавшись вступить в бой; не буду говорить о других постыдных поражениях. (11) И, однако, позорной кары этим войскам не придумывали; больше того – войско, бежавшее от Аллии в Вейи, взяло назад Рим2929. Ср.: V, 46, 4 и далее. . (12) А кавдинские легионы, вернувшиеся в Рим без оружия, были вооружены и отправлены в Самний; того самого врага, который радовался их бесчестью, они прогнали под ярмом3030. Ср.: IX, 15, 3—7. . (13) Можно ли обвинить сражавшихся под Каннами в трусливом бегстве, если там полегло больше пятидесяти тысяч человек, если консул бежал с семьюдесятью всадниками, а кто уцелел, тот уцелел потому, что неприятель устал убивать. (14) Пленным отказали в выкупе, и люди нас хвалили за то, что мы сохранили себя для государства, за то, что пришли в Венузию, сохраняя вид, приличествующий войску. (15) Мы сейчас в худшем положении, чем пленные в старые времена. Вернувшегося из плена понижали в чине, переводили в другой лагерь, стоявший в худшем месте, меняли род войск3131. Тех, кто сражался в отрядах всадников, переводили в число пеших, а пеших – во вспомогательные отряды пращников. Ср.: Валерий Максим, II, 7, 15. , но, если он был усерден по службе и отличался на войне, ему возвращали все, что отняли. (16) Никого не ссылали, никого не лишали надежды на продолжение службы, они сражались с врагом, смывая свое бесчестие. (17) Нас, которых можно упрекнуть только в том, что мы уцелели под Каннами, отослали подальше от родины, от Италии, и подальше от неприятеля; (18) мы стареем в изгнании, у нас нет ни надежды, ни возможности смыть свой позор, умилостивить разгневанных граждан, умереть славной смертью. (19) Мы не просим вернуть нам доброе имя и наградить за храбрость, мы просим только: испытайте нас, дайте нам показать себя; мы просим трудов и опасностей, хотим нести обязанности мужей и воинов. (20) Уже второй год в Сицилии идет жестокая война: одни города осаждают карфагеняне, другие – римляне, сражаются и пехота, и конница; под Сиракузами идет война и на суше, и на море; (21) крики сражающихся и лязг оружия мы слышим – и сидим вялые, опустившиеся, словно нет у нас рук взять оружие. Сколько раз консул Тиберий Семпроний шел в бой с легионами из рабов: вознаграждением за службу были для них и свобода, и права граждан3232. Ср.: XXIV, 16, 9 сл. . (22) Считайте нас хоть рабами, купленными, чтобы послать на эту войну; позвольте нам сражаться и обрести свободу в бою. Испытай нас, хочешь на море, хочешь на суше, хочешь в строю, хочешь при осаде города. (23) Мы настоятельно просим: пошлите нас на самое трудное и опасное дело, чтобы возможно скорее сделано было то, что следовало сделать под Каннами, ведь сколько мы прожили после Канн – все под знаком позора».

7. (1) При этих словах послы упали к ногам Марцелла. Марцелл сказал, что решить их судьбу не в его власти; он напишет обо всем сенату и поступит согласно его решению. (2) Письмо его было передано новым консулам3333. Квинт Фульвий Флакк и Аппий Клавдий (см. выше, гл. 3, 1). и прочтено ими в сенате; сенаторы, посовещавшись, решили так: (3) нет основания поручить государство воинам, покинувшим в бою своих товарищей. (4) Если проконсул Марк Клавдий думает иначе, пусть поступает так, как считает, по совести своей, полезным для государства, лишь бы каждый из этих воинов делал свое дело, не получал бы наград за доблесть и не был бы привезен в Италию, пока неприятель находится на италийской земле3434. Ср.: Плутарх. Марцелл, 13. .

(5) По решению сената и народа состоялись выборы;3535. Собств. городским претором были проведены выборы. выбрали пять человек наблюдать за ремонтом стен и башен и две комиссии по три человека в каждой: (6) одна – для розыска святынь и переписи вкладов, другая – для наблюдения за ремонтом храмов Фортуны и Матери Матуты по сю сторону Карментальских ворот и за храмом Надежды по ту их сторону (в прошлом году в этих храмах был пожар)3636. Ср.: XXIV, 47, 15.

(7) Были ужасные бури; на Альбанской горе два дня подряд шел дождь из камней; во многие здания попала молния: в два храма на Капитолии, во многих местах лагеря над Свессулой, причем убило двух караульных; (8) в Кумах молния ударила в стену и в несколько башен и разрушила их. В Реате3737. Реата (совр. Риети) – древний город сабинян (см.: Страбон, V, 228). видели огромный летающий камень, а солнце, более красное, чем обычно, казалось кровавым. (9) По поводу этих знамений устроено было однодневное молебствие; несколько дней консулы занимались священнодействиями; девять дней уделено было жертвоприношениям.

(10) Ганнибал давно надеялся, а римляне подозревали, что тарентинцы хотят отпасть. Случайность поторопила их. (11) В Риме уже долго жил под видом посла тарентинец Филеас. Это был человек беспокойный, не терпевший безделья, которое, по его мнению, затянулось и его старило. Он сумел познакомиться с заложниками из Тарента и Фурий37a37a. Фурии (до 433 г. до н.э. Сибарис) – греческий город у Тарентского залива, основанный переселенцами из Ахайи в VIII в. до н.э. После поражения в войне с Кротоном разрушен и перенесен на новое место (рядом со старым) с новым именем. Фурии враждовали с Тарентом и южноиталийскими племенами. В 282 г. до н.э. обратились за помощью к Риму, и в город было выведено римское поселение (Страбон, VI, 263). , которых содержали в Атрии свободы3838....в Атрии («палате») Свободы... – В этом здании (оно, видимо, примыкало к курии) находилось служебное помещение цензоров (см.: XXXIV, 44, 5; XLIII, 16, 13) и хранился их архив. Здесь же происходила запись отпущенников в одну из городских триб (XLV, 15, 5); здесь же – еще в I в. до н.э. – допрашивали и пытали рабов (Цицерон. За Милона, 59). под охраной не очень строгой: (12) ни самим заложникам, ни городам, их давшим, не было выгоды обманывать римлян. (13) Часто разговаривая с заложниками, Филеас уговорил их бежать; как только стемнело, он вывел их – храмовые служки и стражи были подкуплены – и сам повел по дороге, никому не известной. (14) Весть о побеге разнеслась по городу с рассветом; за беглецами послали погоню, которая настигла их под Таррациной3939. См. примеч. 98 к кн. XXII. . Всех захватили и приволокли обратно. На площади их с одобрения народа высекли розгами и сбросили со скалы4040. Ср.: XXIV, 20, 6 и примеч. 79 к кн. IV. .

8. (1) Жестокость этого наказания возмутила жителей в двух славнейших греческих городах Италии – и всех вместе, и каждого по отдельности: (2) у многих были подло умерщвлены или родственники, или друзья. (3) Такую потерю пережили и тринадцать знатнейших юношей-тарентинцев, составивших заговор, во главе которого стали Никон и Филемен. (4) Прежде чем что-нибудь предпринять, решили поговорить с Ганнибалом, (5) ночью вышли из города, будто бы на охоту, и направились к нему; неподалеку от лагеря около дороги остальные спрятались в лесу, а Никон и Филемен дошли до караульных постов, были схвачены и отправлены к Ганнибалу – этого они и хотели. (6) Они рассказали ему о своих замыслах и намерениях. Ганнибал оказался щедр на похвалы и обещания; он велел им уверить горожан, что они выходили из города за добычей: пусть они гонят в город скот карфагенян, который выпустили пастись, и никакой помехи им не будет. (7) Добычу оглядели – и в другой раз и дальше их смелым вылазкам почти перестали удивляться.

(8) При вторичном свидании с Ганнибалом клятвенно утверждены были условия договора: тарентинцы свободны, они сохраняют свои законы и все свое имущество; против своей воли они не будут платить пунийцам никакой дани, не примут никакой гарнизон; дома, занятые римлянами, и их гарнизон будут выданы карфагенянам4141. Большая часть издателей предполагает утрату в тексте. Перевод по дополнению Вайсенборна. . (9) Сговорились; у Филемена вошло в привычку по ночам выходить из города и под утро возвращаться домой. Он был страстный охотник; уходил с собаками и с полным охотничьим снаряжением; (10) пойманную или припасенную для него неприятелем дичь он дарил или префекту, или охране, стоявшей у ворот. Думали, что он разгуливает по ночам из страха перед неприятелем, (11) и настолько привыкли к этому, что стоило ему свистнуть, как ворота по этому знаку открывались в любое время ночи. Ганнибал решил, что пора действовать. (12) Он стоял в трех днях пути от Тарента. Боясь, как бы не показалось странным, что он так долго стоит лагерем на одном и том же месте, Ганнибал притворился больным. (13) Римскому гарнизону в Таренте перестало казаться подозрительным это затянувшееся безделье.

9. (1) Ганнибал решил идти на Тарент; он отобрал десять тысяч проворных легковооруженных пехотинцев и всадников, которых считал наиболее пригодными для предстоящего похода. Он выступил в четвертую стражу ночи, (2) выслав вперед нумидийцев – всадников восемьдесят, и велел им рассыпаться по дорогам и тщательно обследовать, не спрятался ли где кто-нибудь и не наблюдает ли издали за его отрядом. (3) Обогнавших отряд было приказано тащить назад, встречных убивать – пусть окрестные жители сочтут их не войском, а разбойничьей шайкой. Сам он быстро повел свой отряд и стал лагерем милях в пятнадцати от Тарента. (4) Он и тут не сказал ни слова о том, куда они идут, а только созвал воинов и велел идти по дороге, никуда не сворачивать и не выходить из строя, а самое главное, внимательно слушать приказания и ничего не делать без распоряжения командиров; он своевременно объявит, что он намерен делать. (5) Почти в это же время в Тарент дошел слух, что нумидийцы4242. Из войска Ганнибала. разграбили несколько деревень; ужас охватил окрестных жителей, даже дальних. (6) Эти известия ничуть не встревожили римского префекта, и он только приказал, чтобы часть всадников выступила завтра с рассветом, чтобы положить конец грабежам. (7) Ни о чем другом он не позаботился, более того – набег нумидийцев, казалось, говорил о том, что Ганнибал с войском не снялся с лагеря.

(8) Ганнибал двинулся глубокой ночью; проводником был Филемен, по обыкновению нагруженный добычей; остальные изменники ждали, как и было условлено, (9) что Филемен, внося дичь, проведет вооруженных знакомой ему калиткой; Ганнибал же войдет с другой стороны, через Теменитидские ворота. Они обращены на восток – в сторону суши; в этой части города много гробниц4343. Текст в этом месте испорчен и восстанавливается издателями на основании рассказа Полибия (VIII, 30, 5—9), которому Ливий во многом следует в этой главе. . (10) Подойдя к воротам, Ганнибал, как было условлено, зажег огонь; в ответ блеснул свет – знак, поданный Никоном, – (11) затем с обеих сторон он погас. Ганнибал в тишине подходил к воротам; неожиданно появившийся Никон перебил сонных стражей в их постелях и открыл ворота. (12) Ганнибал вошел с отрядом пехоты и велел всадникам не въезжать: пусть, когда потребуется, им будет где развернуться. (13) Филемен подошел к калитке, которой обычно входил в город; знакомый голос и обычный сигнал разбудили караульного. (14) Филемен сказал, что он убил огромного зверя; впереди его двое юношей несли дикого кабана, сам он шел без ноши, он выхватил рогатину и пронзил караульного, который, ничего не подозревая, изумлялся величине зверя. (15) Вошли человек тридцать вооруженных, они перебили весь караул, взломали ближайшие ворота, туда стремительно ворвался вооруженный отряд, затем они проследовали на форум, где и присоединились к Ганнибалу. (16) Там он разделил двухтысячный отряд галлов на три части и разослал их по городу; к каждой из них он прибавил проводниками двух тарентинцев и приказал занять самые людные улицы, (17) а когда поднимется тревога, убивать встречных римлян; горожан не трогать. Юношам-тарентинцам он велел, если они увидят издали кого-нибудь из своих, сказать ему, чтобы молчал и не беспокоился.

10. (1) Уже поднялись тревога и крик, обычные в захваченном городе, но никто толком не знал, что случилось: (2) тарентинцы думали, что пришли римляне и собираются разграбить город; римляне – что горожане вероломно восстали. (3) Префект, разбуженный тревогой, бежал в гавань и на лодке кружным путем добрался до крепости. (4) В заблуждение вводила труба, звуки которой доносились из театра. Труба была римская, изменники запаслись ею в своих целях; но грек трубил неумело, и было не понятно, кто и кому подает сигналы. (5) Когда рассвело, римляне разглядели пунийское и галльское оружие, а греки увидели тела римлян то здесь, то там: стало ясно – город взят Ганнибалом. (6) Когда стало совсем светло, римляне, оставшиеся в живых, бежали в крепость. Постепенно шум улегся, и Ганнибал велел созвать тарентинцев – пусть придут без оружия. (7) Пришли все, кроме тех, кто последовал за римлянами в крепость, чтобы разделить с ними любую участь. (8) Ганнибал обратился к тарентинцам с благосклонной речью, напомнил им, как поступил он с их земляками, взятыми в плен у Тразименского озера и под Каннами, (9) обрушился на римлян, властителей высокомерных. Он велел всем, вернувшись домой, написать на дверях свое имя;4444. Согласно Полибию (VIII, 33, 4—5), на дверях было велено написать слово «тарентинца». дома, где этой надписи не будет, он распорядится немедленно разграбить; того, кто напишет свое имя на доме, где стоит римлянин (римляне занимали пустые дома), он будет считать врагом. (10) Собрание было распущено; помеченные двери позволили различать дома друзей от вражеских; воины по данному знаку бросились в разные стороны грабить римские обиталища. Добыча была немалой.

11. (1) На следующий день Ганнибал повел солдат на осаду крепости. Он видел, что она расположена как бы на полуострове, море омывает значительную часть, а от города отгорожена очень высокими скалами, стеной и огромным рвом – взять ее невозможно было ни приступом, ни осадными машинами. (2) Ганнибал не хотел задерживаться, охраняя тарентинцев, – у него были дела поважнее, – а чтобы римляне, сидевшие в крепости, не напали вдруг на беспомощных тарентинцев, он распорядился отгородить город от крепости валом. (3) Втайне он надеялся, что если римляне станут препятствовать этой работе, то завяжется схватка, разгорится бой – многих убьют, гарнизон будет ослаблен, и тарентинцы смогут защищать себя сами. (4) Работа была уже начата, как вдруг ворота распахнулись и римляне кинулись на сооружавших вал. Охранявшие их солдаты позволили себя оттеснить, чтобы успех раззадорил римлян, и они кинулись в погоню за многочисленным отрядом далеко ушедших карфагенян. (5) Тут по данному сигналу отовсюду появились пунийцы, которых Ганнибал держал наготове. Римляне не выдержали натиска, но бежать врассыпную было невозможно: мешали теснота самого места, начатые работы, устройства и инструменты. (6) Многие прыгали в ров, бежавших погибло больше, чем сражавшихся. (7) Никто теперь не мешал начатой работе: проведен был огромный ров, за ним поднимался вал; в нескольких шагах от него Ганнибал готовился поставить еще стену, чтобы тарентинцы могли и без его помощи защищаться от римлян. (8) Он оставил все-таки небольшой гарнизон: пусть солдаты помогают складывать стену. Сам он отправился с остальным войском к реке Галез – она протекает в пяти милях от города, и там расположился лагерем4545. К востоку от города. . (9) Откуда он вернулся посмотреть, как идет работа, – шла она гораздо быстрее, чем он рассчитывал, и у него возникла даже надежда взять крепость – она стоит не на высоком месте, где само местоположение было бы защитой, а на равнине4646. По Страбону (VI, 278), место, где стояла крепость (акрополь) Тарента, было все-таки немного повыше. , и от города ее отделяет только стена и ров. (10) Осаду начали, используя разные машины, когда из Метапонта к римлянам пришло подкрепление; они воспрянули духом и ночью неожиданно напали на вражеские сооружения: одни сожгли, другие раскидали. Так закончилась попытка Ганнибала взять крепость приступом. Оставалась надежда на осаду, (11) но и она была шаткой: крепость находилась на полуострове, над самым входом в гавань, – для римлян море открыто, но если в город нельзя будет доставлять продовольствие морем, то бедствовать придется осаждающим, а не осажденным. (12) Ганнибал созвал тарентинских старейшин, изложил им, в каком трудном сейчас положении находится город. Нечего и думать, пока на море хозяйничают римляне, взять укрепленную крепость приступом или осадой; (13) а вот если бы у тарентинцев были суда и они мешали бы подвозу продовольствия, то римляне сразу бы вышли из крепости или сдались бы. (14) Тарентинцы согласились, но решили: пусть подавший совет поможет его осуществлению; (15) можно, конечно, пригнать карфагенские суда из Сицилии, но суда тарентинцев заперты в гавани – маленьком заливе, выход из которого охраняется римлянами. Как смогут они выйти в открытое море? (16) «Выйдут, – сказал Ганнибал, – многие затруднения, созданные природой, распутывает разум. Город ваш стоит на равнине; во все стороны расходятся ровные и достаточно широкие дороги. (17) По той, которая проведена через центр города к морю, я перевезу на телегах не очень большие суда, и море, где сейчас хозяйничает неприятель, будет в вашей власти; мы осадим крепость и с моря, и с суши и вскорости возьмем ее, или покинутую врагами, или даже с врагами вместе». (18) Речь эта внушила не только надежду, но и восхищение полководцем. Сейчас же приволокли отовсюду множество телег, связали их вместе, подвели машины вытаскивать суда, вымостили дорогу, чтобы телеги шли легче и не так трудно было везти груз. (19) Потом собрали людей и мулов, взялись за дело усердно: через несколько дней готовый снаряженный флот обошел крепость и стал на якорь у самого входа в гавань. (20) Таково было положение дел в Таренте, когда Ганнибал вернулся в свой зимний лагерь. Произошло ли отпадение Тарента в этом году или годом раньше, об этом пишут по-разному4747. Скорее, в 213 г. до н.э. См.: XXVII, 25, 4. . Большинство писателей, более близких к этим событиям по времени, относят его к этому году.

12. (1) Консулов и преторов задержали в Риме до пятого дня перед майскими календами4848. Т.е. до 27 апреля. Латинские празднества4949. См. примеч. 236 к кн. XXI. . (2) В этот день, совершив жертвоприношение на Альбанской горе5050. Ср.: XXII, 1, 6. , все отправились в свои провинции. Римляне вдруг стали богобоязненны – из-за стихов, сложенных Марцием, славным прорицателем. (3) Когда в предыдущем году по постановлению сената такие книги разыскивали и розыском ведал городской претор Марк Эмилий5151. Ср. выше, примеч. 6. , предсказания Марция попали в его руки. (4) Он тут же передал их новому претору, Сулле. Правдивость одного из этих стихотворений подтверждали случавшиеся события, а это заставило верить и предсказанному на будущее. (5) В первом стихотворении предсказано было поражение под Каннами в таких примерно словах: «От реки, потомок троянцев5252. Римляне называются здесь потомками троянцев, поскольку, по преданию, ведут свой род от Энея. , Канны беги, да не заставят тебя чужеземцы схватиться с ними на Диомедовой равнине. (6) Но ты не поверишь мне, пока не зальешь кровью равнину и не унесет река много тысяч твоих убитых с плодоносной земли в море великое; рыбам, птицам и зверям, населяющим земли, в снедь будет плоть твоя: так изрек мне Юпитер». (7) Сражавшиеся в тех местах знали и равнину Диомеда-аргивянина5353. Диомед, сын Тидея, царь Аргоса, принимал участие в Троянской войне. На обратном пути он попал в Италию и, согласно мифологической традиции, основал там город Аргириппу, или Арпы (см.: Вергилий. Энеида, XI, 243—250), где в дальнейшем почитался как герой. Отсюда – название «Диомедова равнина» в Апулии. См. также: Страбон, V, 283 сл. , и реку Канну и помнили самое поражение. (8) Прочли второе стихотворение, темное не только потому, что будущее менее ясно, чем прошедшее, но и потому, что путаней было его изложение:5454. Текст этого второго Марциева пророчества приводится (с очень небольшими разночтениями) и Макробием (Сатурналии, I, 17, 28). (9) «Если желаете, римляне, изгнать врага, эту чуму, издалека пришедшую, надо, думаю, посвятить Аполлону игры; да повторяются они ежегодно, Аполлону приятные. Когда народ на эти игры отчислит часть из казны, и пусть каждый внесет за себя и своих; (10) игры будет устраивать тот претор, который разбирает тяжбы народа и плебеев; децемвиры совершат жертвоприношения по греческому обряду. Если все правильно исполните, в радости всегда пребудете и дела ваши поправятся, ибо расточит врагов ваших тот бог, который в мире содержит ваши поля». (11) На истолкование этого стихотворения ушел целый день. На следующий день сенат постановил: пусть децемвиры справятся в Книгах5555. В Сивиллиных книгах. Согласно Макробию (там же, 27), это сделал децемвир Корнелий Руф, который поэтому и сам был прозван Сивиллой, а впоследствии из-за искажения имени стал зваться Силлой, т.е. Суллой (это другая форма того же имени), положив начало этой ветви Корнелиев. Ливий, однако, называет его Публием Корнелием Суллой, городским претором 212 г. до н.э. (см.: XXVII, 23, 5), а знаменитый диктатор I в. до н.э. Луций Корнелий Сулла считал первым носителем этого имени Публия Корнелия Суллу, который был фламином Юпитера в середине III в. до н.э. об Аполлоновых играх и богослужении. Когда они о том справились и доложили (12) сенату, постановлено было совершать игры в честь Аполлона, а на устройство их выдать претору двенадцать тысяч ассов и двух волов. (13) Издано было и другое постановление: пусть децемвиры принесут в жертву по греческому обряду – Аполлону быка с вызолоченными рогами и двух белых коз с вызолоченными рогами5656. Собств. «быка золоченого», как в: IV, 16, 2 (ср.: с. 981, примеч. 48). Далее соотв. – «коз золоченых», «корову золоченую». Здесь – перевод по смыслу. , Латоне корову с вызолоченными рогами5757. Коз обычно приносили в жертву Диане. Можно предположить, что здесь ее имя выпало из текста, однако его нет и у Макробия (Сатурналии, I, 17, 29). . (14) Претор, собираясь устроить игры в Большом цирке, издал указ, чтобы народ во время этих игр делал посильный взнос Аполлону. (15) Таково происхождение этих игр в честь Аполлона, обетованных и учрежденных ради победы, а не ради здоровья, так думает большинство. Зрители в венках5858. Как это обычно делали греки, совершая какое-либо священнодействие. молились и приносили обеты, матроны взывали к богам; народ угощался под открытым небом, двери были настежь5959. Ср.: XXIV, 17 и примеч. 63 к кн. XXIV. , и день этот отметили разными молебствиями.

13. (1) Ганнибал находился под Тарентом, оба консула были в Самнии и собирались осаждать Капую. Голодала не только Капуя (при всякой затянувшейся осаде голод – бедствие обычное), но и вся Кампания: римские войска помешали им посеять хлеб. (2) К Ганнибалу отправили послов и умоляли его свезти из окрестных мест хлеб в Капую, пока консулы со своими легионами не вошли в их земли и не расставили по всем дорогам свои заставы. (3) Ганнибал велел Ганнону перейти с войском из Бруттия в Кампанию и щедро обеспечить кампанцев хлебом. (4) Ганнон выступил из Бруттия с войском и, стараясь не наткнуться на консулов, находившихся в Самнии, расположился лагерем на какой-то высотке вблизи Беневента, в трех милях от города, (5) и приказал окрестным союзникам свезти нынешний урожай в лагерь; для сопровождения обоза была предоставлена вооруженная стража. (6) В Капую он послал сказать, в какой день им явиться за хлебом; пусть соберут по окрестностям всякого рода телеги и вьючных животных. (7) Кампанцы повели себя как обычно – лениво и небрежно; прислали телег четыреста и очень мало вьючных животных. Ганнон их выбранил: голод побуждает к действию даже бессловесных животных, а они сидят себе сложа руки, – назначил приехать за пшеницей в другой день, снарядившись получше. (8) Когда обо всем этом узнали в Беневенте, жители города тотчас же отправили десять послов к консулам – римский лагерь был под Бовианом6060. Бовиан (совр. Бояно) – главный город племени пентров в Самнии. О Беневенте см. примеч. 78 к кн. XXII. . (9) Консулы, узнав о том, что было под Капуей, уговорились, что один из них поведет войско в Кампанию, и Фульвий, которому выпало ведать этой провинцией, вступил ночью в Беневент. (10) Тут он узнал, что Ганнон, находившийся поблизости, отправился с частью войска за продовольствием; его квестор выдал хлеб кампанцам; прибыло две тысячи телег и с ними толпа, безоружная и беспорядочная; все суетятся, все перепуганы, в военный лагерь затесались окрестные жители: лагерь утерял вид военного лагеря, порядка в нем уже нет. (11) Хорошенько все разузнав, консул объявил воинам: они выступят этой ночью и нападут на карфагенский лагерь. (12) Всю поклажу и весь обоз оставили в Беневенте, незадолго до рассвета подошли к лагерю и внушили врагам такой ужас, что, будь их лагерь на ровном месте, его взяли бы с ходу. (13) Карфагенян защищали укрепления и само место: подъем всюду был крут и тяжел. (14) На рассвете разгорелся жестокий бой; пунийцы не только защищали вал, но, занимая позицию более удобную, сталкивали врагов, карабкавшихся по крутизне.

14. (1) Все одолевает стойкая доблесть: кое-где добрались до вала и рвов, но дело было опасное – многих ранило и убило. (2) Консул созвал легатов и военных трибунов: надо отказаться от дерзкого начинания, безопаснее отвести сегодня войско в Беневент, а на следующий день поставить свой лагерь рядом с лагерем врага, вплотную к нему так, чтобы ни кампанцам не выйти, ни Ганнону войти. (3) Он обеспечит успех, вызвав коллегу с войском; они поведут военные действия только в этих местах. Уже трубили сигнал к отступлению; но эти планы полководца провалили солдаты, пренебрежительным криком отвергшие столь малодушный приказ. (4) Ближе всех к врагу оказалась когорта пелигнов6161. Пелигны – самнитское племя. См. примеч. 56 к кн. XXII. ; ее префект Вибий Аккай схватил знамя и перебросил его через вражеский вал:6262. Так делали, чтобы возбудить рвение воинов. Ср.: IV, 29, 3. (5) «Будь я проклят и моя когорта со мной вместе, если неприятель овладеет этим знаменем». Он перемахнул через ров и ворвался в лагерь. (6) Пелигны сражались уже в неприятельском лагере, а Валерий Флакк, военный трибун третьего легиона, корил римлян за трусость: честь взятия лагеря они уступают союзникам. (7) Тит Педаний, первый центурион, выхватил знамя у знаменосца: «Это знамя и этот центурион будут в неприятельском лагере; кто не хочет, чтобы враг завладел знаменем, следуй за мной». Он перескочил ров первым, за ним – его манипул, потом и весь легион. (8) Консул, видя, как воины перебираются через вал, передумал звать их обратно; он уговаривал их показать, как мужественно ведут себя в грозную решительную минуту и римский легион, и союзническая когорта. (9) Осыпаемые стрелами воины действовали каждый на свой страх – кто в удобном, а кто и в неудобном месте; они опрокинули врага и бегом ворвались в лагерь. Многие были ранены, но даже обессилевшие, истекавшие кровью старались добраться до лагеря и умереть уже там. (10) Лагерь был взят стремительно, словно стоял он на ровном месте и не был сильно укреплен; внутри его все смешалось: была бойня, а не сражение. (11) Больше шести тысяч врагов было убито, больше семи тысяч взято в плен; взяты фуражиры-кампанцы, все телеги, все мулы и все снаряжение; огромной была и прочая добыча (Ганнон свозил в лагерь все, что награбил, проходя по полям римских союзников). (12) Уничтожив вражеский лагерь, римляне вернулись в Беневент; там оба консула – так как и Аппий Клавдий прибыл в Беневент через несколько дней – продали и поделили добычу. (13) Награждены были те, кто помог взять лагерь, прежде всего пелигн Аккай и Тит Педаний, первый центурион третьего легиона. (14) Ганнон из Коминия Окрита6363. Коминий Окрит – самнитский городок (не путать с Коминием, упоминаемым в кн. X, 39—44). , куда пришло известие о разгроме лагеря, вернулся в Бруттий с несколькими фуражирами, случайно при нем оказавшимися; вернее сказать, бежал, а не вернулся спокойно.

15. (1) Кампанцы, услышав о беде своей и своих союзников, отправили к Ганнибалу послов сказать ему: оба консула под Беневентом, откуда до Капуи один день пути6464. Около 50 км. – война у городских стен и ворот; если он не поспешит, Капуя окажется в руках врагов скорее, чем Арпы6565. Т.е. будет взята еще более быстро, чем были взяты Арпы. См.: XXIV, 46—47. . (2) Не только тарентинская крепость, но и весь Тарент не стоит Капуи; Ганнибал считал ее равной Карфагену – ради того нельзя бросить ее и отдать, беспомощную и беззащитную, римлянам. (3) Ганнибал обещал заняться Кампанией, а пока что отправил туда легатов и две тысячи всадников-кампанцев, чтобы защитить кампанские земли от опустошения.

(4) У римлян было много хлопот, но о гарнизоне, запертом в тарентинской крепости, они не забывали. Легата Гая Сервилия претор Публий Корнелий по распоряжению сената послал в Этрурию закупить пшеницы; с несколькими нагруженными кораблями он пробрался через неприятельскую охрану и вошел в тарентинскую гавань. (5) Положение изменилось: раньше горожане часто уговаривали воинов, почти утративших надежду, сдаться; теперь воины советовали сдаться горожанам: тарентинский гарнизон значительно усилился с приходом войска из Метапонта. (6) Жители Метапонта, вдруг избавленные от страха, который удерживал их от измены, перешли к Ганнибалу.

(7) Так же поступили жители побережья и Фурий; их побудила к этому не столько измена Тарента и Метапонта, с жителями которых они, уроженцы Ахайи, кровно связаны, сколько гнев на римлян, которые недавно перебили фурийских заложников6666. См. выше, гл. 7, 13 – 8, 2. . (8) Их друзья и родственники писали и отправляли гонцов к Ганнону и Магону6767. Этого Магона, упоминающегося и ниже, не следует путать с братом Ганнибала, покинувшим Италию после битвы при Каннах, с 215 г. до н.э. воевавшим в Испании и лишь в 205 г. до н.э. высадившимся в Генуе, чтобы погибнуть через два года. , стоявшим поблизости в Бруттии: если они с войском подойдут к их городу, то они им его сдадут. (9) Марк Атиний командовал в Фуриях небольшим гарнизоном; неприятель полагал, что его легко вызвать на безрассудную схватку: он полагается не на воинов – их у него очень мало, – а на фурийскую молодежь, которую он на такой случай разбил на сотни6868. Т.е. подразделил на центурии, как то и делалось при использовании необычного контингента. Ср.: VI, 2, 6; X, 21, 4. и старательно вооружил. (10) Вожди карфагенян, войдя в земли Фурий, разделили войско: Ганнон с готовым к бою отрядом направился к городу, а Магон с конницей стал возле холмов, за которыми легко было укрыться в засаде. (11) Атиний, которому разведчики сообщили только об отряде пехоты, вывел свое войско в боевом строю; он ничего не знал об измене горожан и о вражеской засаде. (12) Пехота сражалась лениво; немного римлян билось на передовой; фурийцы скорей выжидали, чем кончится бой, а не помогали сражавшимся. Карфагеняне нарочно отступали, завлекая неосторожного врага к холмам, за которыми засели их всадники. (13) Подошли к холмам; с криком выскочили всадники и сразу обратили в бегство беспорядочную толпу фурийцев, недостаточно преданных той стороне, на которой сражались. (14) Римляне, хотя их окружали и напирали на них – тут – пехотинцы, там – всадники, бились долго, но наконец и они повернули и побежали к городу. (15) Толпа изменников распахнула ворота перед отрядом земляков, но, увидев, что римляне несутся врассыпную к городу, завопила: карфагеняне наседают, вместе с римлянами и неприятель ворвется в город, если спешно не запереть ворота. Римлян бросили на волю убийц; Атиния, впрочем, с несколькими солдатами впустили. (16) Горожане некоторое время спорили: одни считали, что надо блюсти верность, другие – что надо уступить обстоятельствам и сдать город победителям. (17) Как обычно, верх взяли злая судьба и ее наветы; Атиния и его солдат отвели к морю и кораблям, скорее заботясь о нем самом за его мягкое и справедливое правление, чем из уважения к римлянам. Карфагенян впустили в город.

(18) Консулы повели войско из Беневента в Кампанию, не только чтобы вытоптать еще не выколосившиеся хлеба, (19) но и чтобы прославить себя и свое консульство взятием Капуи, богатейшего города, и смыть с власти римлян великий позор: третий год6969. С 216 г. до н.э. прошло уже более трех лет. безнаказанной остается измена столь недалекого города. (20) Чтобы не оставлять Беневент без гарнизона, если Ганнибал пойдет на помощь Капуе и союзникам (не сомневались, что так он и сделает), консулы распорядились: пусть Тиберий Гракх с конницей и легковооруженными воинами идет в Беневент, а легионам, остающимся в Лукании и удерживающим ее в повиновении, назначит командира.

16. (1) Гракх, прежде чем двинуться из Лукании7070. Ср. выше, гл. 1, 5. , приносил жертву и получил мрачное предзнаменование: жертвоприношение было закончено, (2) но из скрытного места выползли две змеи и обгрызли печень; их увидели, но они вдруг исчезли с глаз. (3) По совету гаруспиков жертвоприношение повторили; с внутренностей не спускали глаз, но и во второй и в третий раз змеи подползли, поели печени и уползли; никто их не тронул. (4) Гаруспики предупреждали: знамение относится к полководцу; надо остерегаться скрытых людей и замыслов, но никакая осмотрительность не могла уберечь от неотвратимой судьбы.

(5) Луканец Флав возглавлял ту часть своих соплеменников, которые держались римлян, тогда как другая отпала к Ганнибалу; уже второй год он был в должности – его сторонники сделали его претором7171. Высшая должность в их гражданской общине. , (6) как вдруг изменились его желания, он стал заискивать перед Ганнибалом, но перейти к нему и перетянуть на его сторону Луканию показалось ему мало: надо было скрепить союз с Карфагеном кровью римского полководца7272. Т.е. Семпрония Гракха. , к тому же и своего гостеприимца. (7) Он тайком явился к Магону, хозяйничавшему в Бруттии; Магон заверил Флава: если он предаст ему римского военачальника, луканцы станут друзьями Карфагена и свободные будут жить по своим законам. (8) Флав провел карфагенянина к тому месту, куда он обещал привести Гракха с немногими воинами; пусть Магон спрячет там вооруженных пехотинцев и всадников – в этом укрепленном месте их могло скрыться очень много. (9) Место хорошенько со всех сторон осмотрели и назначили день, когда выполнят свой замысел. Флав явился к римскому полководцу и заявил: он начал большое дело, но завершить его можно только с помощью самого Гракха; (10) он убедил преторов всех народов, перешедших к карфагенянам, вернуться к Риму и возобновить с ним дружеские отношения. После поражения при Каннах Риму, казалось, пришел конец, но римляне растут и крепнут, а Ганнибал сник – скоро он исчезнет. (11) Римляне простят старое преступление: их легко упросить – (12) нет народа более милостивого и незлобивого. Сколько раз прощали они их восставших предков! (13) Такие речи они хотели бы услышать от самого Гракха и пожатием рук закрепить союз, о котором они и сообщат землякам. (14) Место для переговоров уединенное, оно недалеко от римского лагеря, и там в немногих словах можно изложить суть дела: вся Лукания будет верной союзницей Рима. (15) Гракх не подозревал ни измены, ни вероломства; убежденный правдоподобной речью, он с ликторами и турмой7373. Турма – небольшой отряд, как правило, из 30 конников. всадников очертя голову устремился в ловушку. (16) Враги появились вдруг, среди них Флав – измена была несомненна: со всех сторон в Гракха и всадников летели дротики. (17) Гракх соскочил с коня, приказал соскочить остальным и обратился к ним: судьба оставила им только одно – доблестно умереть. (18) Что еще остается маленькой кучке людей, окруженных целой толпой в ложбине, затерявшейся среди гор и лесов? Только смерть. (19) Что же? Их перережут, как скотину, и они не отомстят за себя? Не терпеть и ожидать конца, а кинуться в гневе на врагов, действовать и дерзать: облитые кровью неприятеля, они падут среди груд умирающих врагов. (20) Где перебежчик и предатель-луканец? Кто погонит его перед собой в преисподнюю, тот и прославлен, и утешен. (21) Обмотав левую руку плащом, – римляне не взяли с собой щитов, – он ринулся на врагов. (22) Бой был жарким – казалось, сражающихся гораздо больше. На римлянах не было панцирей, они находились в ложбине, и их забрасывали дротиками стоявшие над ложбиной враги. (23) Охрану Гракха перебили; карфагеняне старались взять его живым, но среди врагов он различил своего гостеприимца-луканца и с таким неистовством кинулся на вражеский строй, что уберечь его можно было, только погубив много своих. (24) Магон отправил тотчас же его тело к Ганнибалу и распорядился положить перед трибуналом7474. Ливий тут, как ему свойственно, описывает жизнь карфагенского лагеря в римских понятиях (трибунал – у римлян четырехугольное насыпное возвышение перед палаткой командующего). Фаски, о которых идет речь, – захваченные карфагенянами знаки проконсульской власти Семпрония Гракха. вместе с захваченными фасками. (25) Если эта молва верна, то Гракх погиб в Лукании на Старой, как ее называют, равнине.

17. (1) Некоторые настаивают, что Гракх был убит в земле беневентанцев около реки Калор. Он вышел из лагеря с ликторами и тремя рабами и направился к реке выкупаться; в прибрежном лозняке случайно засели враги; (2) на Гракха, голого и безоружного, напали; он отбивался камнями, которые катила река, но был убит. (3) Некоторые пишут, что по совету гаруспиков он отошел на полмили от лагеря, чтобы на месте неоскверненном принести жертву и отвратить злые предзнаменования, о которых уже говорилось7575. В гл. 16, 1—4. , но его окружили две турмы нумидийцев, случайно там засевших. По правде говоря, неизвестно, где и какой смертью погиб этот прославленный муж. (4) О погребении Гракха молва идет разная: одни говорят, что его похоронили в римском лагере свои, другие – что Ганнибал (эта версия распространеннее). Перед карфагенским лагерем сложили костер, вооруженное войско церемониальным маршем обошло его вокруг;7676. Ср. ритуал римских военных похорон: «Трижды, оружьем себя опоясав, они обежали / вкруг горящих костров...» (Вергилий. Энеида, XI, 188 сл.; ср.: Лукан. Фарсалия, VIII, 734 сл.). (5) испанцы, по их обычаю, шли в воинском танце на три счета, бряцая оружием и дергаясь телом. Похороны устроил сам Ганнибал – со всеми почестями и подобающими словами.

(6) Так пишут те, кто считает, что это произошло в Лукании. А другие так: Гракха убили возле реки Калор, (7) враги взяли только его голову и отнесли ее Ганнибалу, который велел Карфалону сейчас же отвезти ее в римский лагерь, квестору Гнею Корнелию. Корнелий похоронил Гракха в лагере, на похоронах присутствовали все войско и жители Беневента.

18. (1) Консулы вошли в Кампанию, и их солдаты начали грабить и разорять то здесь, то там; но вылазка капуанцев и конница Магона навели на консулов такой страх и трепет, что они созвали разбредшихся солдат, кое-как построили их, но были обращены в бегство и потеряли больше полутора тысяч солдат. (2) Кампанцы и от природы горделивы, а этот успех придал им духу, и они стали дразнить римлян, часто на них нападая, но одно неосторожное и необдуманное сражение сделало консулов внимательнее и осторожнее. (3) Одним придало духу, а других укротило одно незначительное происшествие; на войне, впрочем, любая мелочь порой может много значить. (4) У Тита Квинкция Криспина7777. Не путать с римским полководцем того же имени, будущим консулом 208 г. до н.э. (см. ниже, гл. 26, 4, а также: XXIV, 39, 12 и не раз в кн. XXVII). История, рассказанная здесь Ливием, изложена и у Валерия Максима (V, 1, 3). был гостеприимец и закадычный приятель – кампанец Бадий. Дружба их еще более окрепла, когда Бадий, заболев, лежал у Криспина (дело было до отпадения Кампании) и за ним ухаживали, не жалея ни сил, ни денег. (5) Этот вот Бадий подошел к дозорным, стоявшим у ворот, и попросил вызвать Криспина. Криспин решил, что Бадий хочет поговорить с ним как друг и приятель – (6) раздор между государствами не уничтожал связей между частными лицами: о них помнили, – и сделал несколько шагов ему навстречу. «Я вызываю тебя на поединок, Криспин, – закричал Бадий, – сядем на лошадей, удалим посторонних и поглядим, кто лучше в бою». (7) Криспин ответил: у них обоих есть враги, в схватке с которыми они и покажут свою доблесть; он же, если доведется встретиться в бою, уклонится от этой встречи, не желая запятнать руку кровью друга; затем повернулся и пошел прочь. (8) Кампанец неистовствовал: достойной его бранью он осыпал невиновного, упрекая Криспина в изнеженности и трусости, крича, что Криспин притворяется, будто хочет пощадить его, Бадия, который во всем Криспина превосходит. (9) Если разрыв дружеских отношений между государствами не влечет за собой и крушения дружбы между частными лицами, то он, кампанец Бадий, Титу Квинкцию, римлянину, пред двумя войсками отказывает в гостеприимстве. (10) Между ними нет ничего общего, никакой связи нет у врага с врагом, разорителем его родины и очага, домашнего и государственного. Если Криспин – мужчина, пусть выходит. (11) Криспин долго не отзывался, но товарищи-конники заставили его: нельзя позволить кампанцу безнаказанно оскорблять римлян. (12) Криспин только испросил у командиров разрешения выйти из строя и сразиться с врагом, его вызывающим. Получив разрешение, он вооружился, сел на лошадь и вызвал Бадия, окликнув его по имени. (13) Кампанец не замедлил ответить, враги столкнулись. Криспин ранил Бадия в левое плечо, попав копьем повыше щита, соскочил с лошади и собирался добить раненого, лежавшего на земле, (14) но Бадий успел убежать к своим, бросив и щит, и лошадь. (15) Криспин вернулся, взяв и коня, и оружие; потрясая своим окровавленным копьем, он показывал добычу. Воины славили и поздравляли Криспина; его привели к консулам, которые похвалили его и щедро одарили.

19. (1) Ганнибал двинулся от Беневента к Капуе; через три дня по своем прибытии он вывел войско в боевом строю. (2) Недавно и без него кампанцы сразились удачно – он не сомневался, что римляне не устоят перед ним и его войском, одержавшим столько побед. (3) Начался бой; римлянам приходилось худо: их осыпала дротиками неприятельская конница. Но вот наконец дан знак всадникам броситься на врага. (4) Шло конное сражение, когда вдали увидели войско Семпрония, которым командовал квестор Гней Корнелий7878. Гней Корнелий Лентул – будущий консул 201 г. до н.э. . Обе стороны испугались: не новый ли враг подошел? (5) Словно сговорившись, дали сигнал к отступлению и вернулись в лагерь; победа была одинаково возможна для обеих сторон, но римляне, когда на них налетела конница, потеряли больше людей. (6) Чтобы увести Ганнибала от Капуи, консулы следующей же ночью отправились – Фульвий в землю Кум, Клавдий в Луканию. (7) На следующий день, когда Ганнибалу доложили, что в римском лагере нет ни души, а оба войска пошли в разные стороны, (8) и он, сначала поколебавшись, за кем гнаться, решил преследовать Аппия, который, поводив врага, где хотел, другим путем вернулся к Капуе.

(9) Ганнибалу все-таки в этих местах повезло. Среди первых центурионов выделялся и ростом, и мужеством некий Марк Центений, по прозвищу Пенула. (10) Он уже отбыл срок службы и при посредстве претора Публия Корнелия Суллы доложил сенату о своем замысле: он просит дать ему пять тысяч солдат, (11) он хорошо знает и врага, и эту местность, свершит нечто важное, а уловками, которыми неприятель пользовался против наших войск, он воспользуется против изобретателя. (12) Бестолковому обещанию бестолково поверили: знание и опыт от военачальника и простого солдата требуются разные. (13) Ему дали не пять тысяч солдат, а восемь – половина граждан, половина союзников. По дороге он набрал по окрестностям добровольцев и пришел с войском, почти вдвое увеличившимся, в Луканию, где Ганнибал остановился после напрасной погони за Клавдием. (14) Сомнений и быть не могло: прославленный вождь Ганнибал – и простой центурион; войско, состарившееся в победах, – и новобранцы, беспорядочная, кое-как вооруженная толпа. (15) Обе стороны оглядели одна другую, выстроились и решительно пошли в бой. Войска, во всем неравные, сражались, однако, больше двух часов; пока командир держался, надежда не покидала римлян. (16) Наконец он, оберегая свое доброе имя, страшась будущего позора – если он уцелеет в поражении, которое навлек своей дерзкой неосмотрительностью, – бросился в гущу врагов и погиб под их мечами. (17) И даже бежать было некуда – дороги были всюду перекрыты конными заставами: из всего многочисленного отряда спаслась едва тысяча; остальные погибли так ли, иначе ли.

20. (1) Консулы опять энергично готовились к осаде Капуи; все необходимое сносили и заготовляли: (2) в Казилин свезли хлеб; в устье Вултурна, где сейчас стоит город, в небольшой крепости и в Путеолах7979. В оригинале пропуск; текст восполняется издателями по: XXIV, 7, 10. (которые уже раньше укрепил Фабий Максим) разместили еще подмогу, чтобы быть хозяевами на прибрежной морской полосе и на реке. (3) В эти две приморские крепости свезли из Остии хлеб, недавно присланный из Сардинии и закупленный в Этрурии претором Марком Юнием, чтобы зимой у войска припасов было вдоволь. (4) После поражения в Лукании добровольцы, верно служившие в войске при Гракхе, оставили службу после его смерти, словно уже не связанные никакими обязательствами79a79a. Это бывшие добровольцы-рабы из «каннского набора» (подробней о них: примеч. 185 к кн. XXVII). Их ощущение своей связи с погибшим полководцем как прежде всего личностной – видимо, черта рабско-отпущеннического самоощущения. .

(5) Ганнибал не забывал о Капуе, не собирался в такую критическую минуту бросить союзников, но, разгромив одного безрассудно яростного римского вождя, он поджидал случая расправиться также и с другим – да и с его войском. (6) Послы из Апулии донесли Ганнибалу, что претор Гней Фульвий, осаждая отпавшие от римлян апулийские города, действовал энергично и осмотрительно, но от слишком большого успеха и сам претор, и его воины, перегруженные добычей, обленились и распустились: от порядка в войске не осталось и следа. (7) Ганнибал и раньше не раз и совсем недавно мог увидеть, каким становится войско у неумелого военачальника. Он направился в Апулию.

21. (1) Около Гердонии8080. Гердония (или Гердонии, совр. Ордона) – город в Апулии в 45 км от Канн и в 73 км от Беневента, по Минуциевой дороге («только для мулов». – Страбон, VI, 282), ведшей в Брундизий. После Каннской битвы отпала от римлян. По поводу событий, изложенных в этой главе, см. примеч. 6 к кн. XXVII; XXVII, 1, 3—14. находились римские легионы и претор Фульвий. Пришло известие о приближении неприятеля; воины не ринулись без приказа в бой только потому, что были уверены: они смогут сделать это, когда захотят. (2) Следующей ночью Ганнибал слышал в римском лагере беспорядочные свирепые крики мятежных солдат, требующих вести их в бой. (3) Он не сомневался в победе: три тысячи легковооруженных воинов разместил в поместьях среди лесов и кустарников, с тем чтобы по данному знаку они выскочили из укрытий. (4) Магону и почти двухтысячному отряду всадников велел засесть по дорогам, по которым, как он думает, кинутся беглецы. Распорядившись всем ночью, на рассвете он вывел войско в боевом строю. (5) Фульвий, увлекаемый не столько собственными надеждами, сколько безотчетным порывом воинов, не заставил себя ожидать. Вышли из лагеря и построились кое-как: солдаты по своей прихоти выбегали вперед, становились, где им хотелось, по прихоти или из страха покидали свое место. (6) Первый легион и левое крыло стали впереди, и строй вытянулся в длину8181. Консульское войско состояло из двух легионов и «союзников», подразделенных так: «Общее число пеших союзников обыкновенно приравнивается к римской пехоте, а союзническая конница втрое многочисленнее римской. Из них в разряд отборных <...> принимают около одной трети конницы и пятую часть пехоты. Остальных союзников они разделяют на две части, из коих одна называется правым крылом, другая – левым» (Полибий, VI, 26, 7—9). Таким образом, слово «крыло» здесь обозначает соединение союзников, примерно равное легиону. При описанном здесь построении один легион и одно «крыло» составляли первую линию, а другой легион и другое «крыло» – вторую. Такое (более древнее) построение иногда применялось вместо обычного (и более глубокого) в три линии (гастаты, принципы и триарии). . (7) Трибуны кричали, что при таком построении войско не может ни напасть, ни отбить нападение и неприятель прорвет его в любом месте, но солдаты не внимали добрым советам – просто пропускали их мимо ушей. (8) А перед ними стоял совсем иной вождь – Ганнибал, и совсем иное войско, и совсем по-иному построенное. И римляне не выдержали даже первого натиска и крика карфагенян; (9) командир, бестолковый и опрометчивый, как Центений, но не столь сильный духом, видя, что его солдаты дрогнули и струсили, поймал коня и бежал, сопровождаемый сотнями двумя всадников; солдаты, отброшенные назад и окруженные с флангов и тыла, были почти все перебиты: из восемнадцати тысяч человек спаслось не более двух тысяч; лагерем завладели враги.

22. (1) Когда до Рима дошла весть об этом – втором подряд – поражении, – городом овладели и скорбь, и страх; но консулы, которым принадлежало высшее командование, до сих пор воевали удачно, и это умерило тревогу. (2) К консулам отправили двух послов, Гая Летория и Марка Метилия8282. Послы к консулам отправлены были сенатом: Гай Леторий, бывший эдил 216 г. до н.э., и Марк Метилий, бывший народный трибун 217 г. до н.э. (ср.: XXIII, 30, 16 и XXII, 25, 3). Об «остатках двух войск» ср. выше, гл. 19, 17 и гл. 21, 10; о Публии Корнелии: гл. 19, 10. , с письмом: пусть постараются собрать остатки двух войск, (3) чтобы солдаты с отчаяния и страха не сдались врагу, как это случилось после Канн, и пусть разыскивают разбежавшихся добровольцев. (4) Публий Корнелий, которому был поручен и набор новобранцев, объявил по сельским округам и рынкам8383. Собств. “Per fora conciliabulaque”, – см. выше, примеч. 22. , чтобы разыскивали добровольцев и возвращали их под знамена. Все было исполнено с великим старанием.

(5) Консул Аппий Клавдий велел Дециму Юнию, командиру флота, стоявшего в устье Вултурна, и Марку Аврелию Котте, распоряжавшемуся в Путеолах, чтобы они отправляли в лагерь сразу же корабли, что будут приходить из Этрурии и Сардинии, (6) а сам вернулся под Капую и застал другого консула, Квинта Фульвия, занятым вывозом из Казилина всего нужного для осады Капуи. (7) Оба осадили город и отозвали претора Клавдия Нерона из-под Свессулы из Клавдиева лагеря. (8) Нерон оставил там небольшой отряд, чтобы удерживать занятое место, и со всем остальным войском спустился к Капуе. Три полководца стояли теперь около Капуи, и три войска с трех разных сторон обводили город рвом и валом, возводили через небольшие промежутки укрепления и (9) то тут, то там столь успешно бились с кампанцами, старавшимися помешать их работе, что те не выходили больше из города. (10) Прежде, однако, чем эти работы были закончены, они отправили к Ганнибалу послов с жалобами: он-де бросил Капую, почти отдал ее римлянам; его заклинали прийти на помощь им, не просто осажденным, а отрезанным от мира. (11) Публий Корнелий, претор, написал консулам:8484. От имени сената, как городской претор. Ср. выше, гл. 3, 2. пусть, прежде чем закончатся осадные работы, кампанцам, тем, кто захочет, будет дана возможность выйти из города со всем своим скарбом – (12) те, кто выйдет до мартовских ид8585. Т.е. до 15 марта. , не лишатся свободы и сохранят имущество; те, кто останется в городе или уйдет из него после этого числа, будет считаться врагом. (13) Это предложение было объявлено кампанцам, но они им пренебрегли и стали осыпать римлян оскорблениями и угрозами. (14) Ганнибал отвел от Гердонии свои войска, надеясь силой или хитростью взять тарентинскую крепость; ему не повезло, и он направился к Брундизию, рассчитывая, что город ему выдадут. (15) Он зря терял там время, когда к нему пришли кампанские послы с жалобами и мольбами; Ганнибал гордо ответил, что он и раньше заставлял осаждающих убираться прочь и сейчас с его приходом консулам придется плохо. (16) Обнадеженные послы пошли в Капую, но едва пробрались в город, который уже был опоясан двойным рвом и валом.

23. (1) Когда осадные работы под Капуей шли полным ходом, осада Сиракуз завершилась. Сильно и доблестно было войско и его вождь, но им помогла еще измена в городе. (2) В начале весны Марцелл колебался, идти ли ему к Агригенту и сражаться с Гимильконом8686. Ср.: XXIV, 35, 3—10. и Гиппократом8787. Гиппократ (XXIV, 6, 2) ушел от Энны, собственно, в Мургантию (XXIV, 39, 10), но до этого он вместе с Гимильконом воевал против Марцелла. См.: XXIV, 36, 2. или осадить Сиракузы; (3) он понимал, что город расположен так, что его не взять ни приступом с суши или моря, ни принудить к сдаче голодом: карфагеняне подвозили съестное почти беспрепятственно. (4) Марцелл, однако, решил не оставлять попыток овладеть городом. Среди сиракузян, бежавших к римлянам, когда город только собирался изменить Риму, находилось несколько знатных человек, которым новые порядки были несносны. Марцелл предложил им переговорить со своими единомышленниками, проверить их настроение и клятвенно обещал им, что, если Сиракузы сдадутся, жителиих останутся свободными и будут жить по своим законам. (5) Вести переговоры было трудно – подозреваемых было много, а глаз не спускали с них все: не прошло бы что-нибудь незамеченным. (6) Раб какого-то изгнанника, впущенный в город как перебежчик, после встречи кое с кем устроил эти переговоры. Нескольких человек в рыбачьей лодке, прикрыв сетями, перевезли в римский лагерь8888. См.: XXIV, 39, 13. Эпикид (см. о нем: XXIV, 6, 2) ведал обороной Сиракуз (см.: XXIV, 35, 7). для переговоров с перебежчиками; потом их же еще раз, и других, и третьих – набралось восемьдесят человек. (7) Все было договорено о выдаче города с перебежчиками, когда к Эпикиду с доносом явился некий Аттал, обиженный выказанным ему недоверием. Заговорщиков пытали и казнили. (8) После этого провала вдруг появилась надежда: некоего Дамиппа, лакедемонянина, посланного сиракузянами к царю Филиппу, захватили римские моряки. (9) Эпикиду было крайне важно его выкупить; Марцелл отказом не отвечал: римляне хотели войти в дружбу с этолийцами8989. См. ниже: XXVI, 24; примеч. 119 к кн. XXVI. , а лакедемоняне были с ними в союзе. (10) Для переговоров о выкупе выбрали место, удобное обеим сторонам (оно находилось как раз посредине между ними), около Трогильской гавани возле башни, именуемой Галеагрой9090. Трогил современные исследователи (см. примеч. 89 к кн. XXIV) отождествляют с расположенным у восточного края Эпипол (в его южной части) мысом Маццарона (отказываясь от ранее принятой локализации Трогила у северного края Эпипол). У этого мыса находился и небольшой залив – Трогильская гавань. Это отождествление основано на внимательном анализе текстов Фукидида, Ливия и Силия Италика. Однако вопрос о положении башни Галеагры («Западня») и месте, где поднялись на стену солдаты Марцелла, оказывается неясным. Одни помещают и Галеагру близ Трогильской гавани (отсюда до Гексапила было 5 км по стене); другие (считая, что римляне могли бы добраться сюда лишь морем) остаются при старой локализации Галеагры (с северной стороны Эпипол) и толкуют данное место у Ливия как неудачную контаминацию источников, а ее объясняют тем, что у Галеагры велись какие-то другие переговоры. . (11) Туда часто приходили, и какой-то римлянин, разглядывая вблизи стены башни, пересчитал кирпичи, из которых она была сложена, и, высчитав длину каждого, установил приблизительную высоту стены. (12) Она оказалась значительно ниже, чем думал он и все остальные; взобраться на нее можно было по лестницам не очень высоким; об этом он и доложил Марцеллу. (13) Такими сведениями нельзя было пренебрегать. Подступиться к этому месту было невозможно: его строго охраняли. Приходилось ждать счастливого случая.

(14) Какой-то перебежчик сообщил: наступает праздник Дианы9191. Т.е. Артемиды. Видимо, ей (или ее брату Аполлону) был посвящен древнейший (начало VI в. до н.э.) в Сиракузах (на Острове) храм в дорическом стиле. Само древнее название острова, Ортигия («Перепелиный остров» – распространенный древнегреч. топоним), может быть связано с культом Артемиды (ср.: Артемида Ортигия. – Софокл, Трахинянки, 213). , который справляют три дня; в осажденном городе недостает то того, то другого, но вино будет литься рекой, и Эпикид предоставил его и велел городским старейшинам раздавать его по трибам91a91a. Т.е. по филам, которые в греческом городе примерно соответствовали римским трибам. . (15) Узнав об этом, Марцелл поговорил с несколькими военными трибунами; для смелой и трудной попытки выбрали подходящих людей – центурионов и солдат, лестницы приготовили и спрятали; солдатам велели поесть и отдохнуть: выйдут они ночью. (16) Выбрали время, когда люди, целый день евшие и пившие, спали непробудным сном. Солдатам одного манипула велено было взять лестницы, около тысячи человек, идя гуськом, тихо подошли к указанному месту, (17) без суеты и шума передовые взобрались на стену, за ними пошли другие; их мужество воодушевило и трусов.

24. (1) Уже тысяча воинов заняла часть стены; поднялись по лестницам и подошедшие остальные; подан был знак от Гексапила, к которому подошли среди полного безлюдья; (2) солдаты пировали в башнях, спали пьяные, продолжали пить еще не совсем нагрузившиеся. Немногих застали и убили в спальнях.

(3) Около Гексапила9292. См.: XXIV, 21, 7; 32, 5 и примеч. 89 к кн. XXIV. есть небольшая дверь: ее стали изо всех сил ломать, а со стены, как и было условлено, подали сигнал трубой; и вот повсюду уже не тайком, а в открытую стали действовать силой. (4) Дошли до Эпипол9393. Охрана Эпипол (см. также примеч. 89 к кн. XXIV), «обрывистой возвышенности, непосредственно господствовавшей над городом» (Фукидид, VI, 96, 1—2. Пер. Ф. Мищенко, С. Жебелева), была первой заботой сиракузян, когда их город подвергался опасности. Так, в 414 г. до н.э., когда городу угрожало афинское войско (ср. ниже, примеч. 96), ими был составлен отряд из шестисот отборных гоплитов, которые «должны были охранять Эпиполы и быстро появляться всюду, где ни понадобится» (Фукидид, VI, 96, 3). Так же и теперь, на Эпиполах (уже давно обведенных стеной) было много караульных постов. , места, которое охранял сильный отряд: притворяться уже было не к чему, надо было пугать. И перепугали.

(5) Как только услышали звуки труб и крики римлян, занявших стены и часть города, караульные решили, что все кончено и город взят целиком, одни бежали по стенам, другие прыгали со стен или падали под напором перепуганной толпы. (6) Большинство не знало, однако, сколь велико бедствие: все они были не протрезвившиеся, сонные, да и вообще в большом и разбросанном городе вести из одной части плохо доходят до всех остальных. (7) На рассвете, когда Гексапил был взломан, Марцелл со всем войском вошел в город: разбуженные им жители торопились взять оружие и, насколько возможно, помочь городу, уже почти занятому. (8) Эпикид от Острова, который сиракузяне называют Насос9494. См. примеч. 88 к кн. XXIV. Насос и значит остров (древнегреч., дорийский диалект). Об Ахрадине см. примеч. 91 к кн. XXIV. Ахрадина была защищена собственной стеной. Остров был соединен с Ахрадиной мостом. , быстро шел с отрядом. Он не сомневался, что несколько неприятельских солдат перелезли через стену, караульщики – ротозеи и он этих солдат быстро прогонит. (9) Навстречу бежала перепуганная толпа; Эпикид твердил, что их рассказы страшнее, чем действительность, и рассказчики только увеличивают общий беспорядок, но, когда увидел, что вокруг Эпипол полно вооруженных солдат, повернул в Ахрадину и только подразнил неприятеля, метнув в него несколько дротиков. (10) Он боялся не столько огромного неприятельского войска, сколько измены, которой благоприятствует случай: не нашел бы он ворота в Ахрадину и на Остров запертыми в суматохе; (11) Марцелл поднялся на стену, и с высоты его глазам открылся город, пожалуй, красивейший по тем временам; говорят, он заплакал9595. Ср.: Плутарх. Марцелл, 19. О славе Сиракуз ср.: Цицерон. О государстве. III, 43; Против Верреса, IV, 117. , и радуясь окончанию столь важной военной операции, и скорбя о городе и его старинной славе. (12) Вспоминался потопленный афинский флот, два огромных войска, уничтоженных вместе с их славными вождями9696. В 415 г. до н.э. афиняне, воспользовавшись конфликтом между сицилийскими городами, отправили туда военную экспедицию (134 военных корабля, не считая транспортных, везших войско) под командованием Никия. Первые их удачи сменились поражениями, и в 413 г. до н.э. на Сицилию была отправлена еще одна экспедиция (73 военных корабля) под командованием Демосфена. Сицилийцам, однако, удалось разъединить войска двух афинских полководцев и принудить того и другого к сдаче. , столько таких трудных войн с карфагенянами, (13) столько могущественных тиранов9797. Дионисий Старший (единоличное правление 405—367 гг. до н.э.) и его сын Дионисий Младший (367—344 гг. до н.э.), а также Агафокл (317—289 гг. до н.э.). и царей, и особенно Гиерон, недавно царствовавший, и все, что даровала ему судьба и личная доблесть; он прославлен своими благодеяниями римскому народу. (14) Все предстало пред его умственным взором, и тут же мелькнула мысль – сейчас все это вспыхнет и превратится в пепел, и прежде чем ввести войска в Ахрадину, он отправил сиракузян, находившихся, как было сказано, в римских войсках, ласково уговорить и убедить противника сдать город.

25. (1) Ворота и стены Ахрадины охраняли перебежчики, которым нечего было надеяться на пощаду при заключении мира; они никому не позволяли ни подходить к стенам, ни заговаривать с кем бы то ни было. (2) Марцелл после первой же неудачной попытки отступил к Евриалу9898. Евриал (Евриел) – холм в западном углу Эпипол (см. примеч. 89 к кн. XXIV); здесь стояла сильнейшая из греческих крепостей с тремя рвами, с башнями и со сложной системой ходов, пробитых в скале. : это холм на окраине города, противоположной морю, над дорогой, ведущей в поля и в глубь острова: отсюда очень удобно принимать подвозимое продовольствие. (3) Начальствовал над этим укрепленным местом назначенный Эпикидом аргосец Филодем. Марцелл отправил к нему Сосиса, одного из тираноубийц9999. Т.е. одного из убийц Гиеронима. См.: XXIV, 21, 4—7. , который в длинной, хитро составленной речи сообщил Марцеллу, что Филодему требуется время, чтобы подумать. (4) Филодем тянул с ответом, откладывая его со дня на день в расчете на то, что тем временем подойдут с войском Гиппократ с Гимильконом. Филодем не сомневался, что если он впустит их в крепость, то они уничтожат римское войско, запертое в городских стенах. (5) Марцелл, видя, что Евриал не взять и ему его не сдадут, расположился лагерем между Неаполем и Тихой100100. См. примеч. 90 к кн. XXIV. – это названия частей города, которые сами по себе являются городами. Он боялся густо населенных районов: солдаты, жадные до добычи, разбегутся и ему их не удержать. (6) Из Тихи и Неаполя к нему пришли в одежде умоляющих101101. Собств. с инфулами (шерстяные повязки умоляющих) и ветвями маслины. Ср. примеч. 117 к кн. XXIV. послы, прося не допускать убийств и поджогов. (7) Они именно просили, а не требовали, и Марцелл, посоветовавшись, с общего согласия приказал воинам: свободных не обижать; остальное будет им добычей. (8) Лагерь огородили;102102. Текст оригинала в этом месте испорчен. Предлагались разные восстановления (по одному из них, оградой лагерю служили глухие стены окружающих зданий). Перевод – по самому общему смыслу. у ворот, открывавшихся на улицы, Марцелл расставил сильные сторожевые посты, чтобы, когда солдаты разбегутся, неприятель не ворвался в лагерь. (9) Воины по сигналу разбежались по городу: ломали двери, всюду грохот, ужас и смятение; убивать не убивали, но грабеж прекратился только тогда, когда все накопленное за долгую благополучную жизнь было расхватано. (10) Филодем, утративший всякую надежду на помощь, заручившись обещанием, что его не тронут и он спокойно вернется к Эпикиду, вывел свой отряд и сдал холм103103. Т.е. Евриал. римлянам.

(11) Пока все были заняты этим холмом, Бомилькар бурной ночью, когда волна не позволяла римскому флоту стоять в море на якоре, вышел из сиракузской гавани с тридцатью пятью кораблями на парусах в открытое море, оставив Эпикиду и сиракузянам пятьдесят пять кораблей. (12) Объяснив карфагенянам, в какой опасности Сиракузы, он через несколько дней вернулся с сотней судов; говорят, Эпикид щедро одарил его из сокровищницы Гиерона104104. Для обозначения царской сокровищницы Ливий употребляет здесь слово “gaza” – персидского происхождения, но заимствованное у греков. .

26. (1) Взяв Евриал и поставив там гарнизон, Марцелл избавился от одной тревоги: многочисленное неприятельское войско, впущенное с тыла в крепость, не сможет ринуться на его воинов, сидящих взаперти в городских стенах. (2) Он расположил вокруг Ахрадины в подходящих местах три стоянки, рассчитывая, что голод заставит осажденных сдаться. (3) Несколько дней на передовых постах обеих сторон стояло затишье, как вдруг прибыли Гиппократ и Гимилькон, собиравшиеся со всех сторон напасть на римлян. (4) Гиппократ укрепил свой лагерь около большой гавани105105. См. примеч. 88 к кн. XXIV. и дал знак сидевшим в Ахрадине – напал на старый римский лагерь, которым командовал Криспин106106. О нем см.: XXIV, 33, 3; 39, 12; о стоянках (заставах за пределами лагеря) Марцелла см. выше, в § 2; место, где пристал карфагенский флот «между городом и римским лагерем» (т.е. лагерем у Льва: целью было заградить путь кораблям Марцелла), не названо, но можно думать, что это была Трогильская гавань (ср. выше, гл. 23, 10). . Эпикид напал на стоянки Марцелла, а карфагенский флот пристал к берегу между городом и римским лагерем: Марцелл не сможет подать помощь Криспину. (5) Действительной опасности было меньше, чем тревоги: Криспин не только отбросил Гиппократа от укреплений, но заставил его бежать сломя голову, а Марцелл прогнал Эпикида в город. (6) Приняли на будущее все меры, чтобы обезопасить себя от неожиданного нападения. (7) А тут на оба войска пришла новая беда: чума, – стало не до войны. Осенняя непогода, нездоровая местность, жара, за городом еще более нестерпимая, чем в городе, истомила почти всех в обоих лагерях. (8) Первоначально нездоровое место и непогода вызывали болезнь и смерть; потом само лечение и соприкосновение с больными разнесло заразу107107. Ливий, без сомнения, использует здесь описание чумы в Афинах, данное Фукидидом (II, 50—53). . Заболевшие или умирали, заброшенные и покинутые, или же уносили с собою тех, кто их лечил и за ними ухаживал, пораженные тою же страшной болезнью. (9) Каждый день похороны и смерть, днем и ночью повсюду рыдания. (10) В конце концов люди до того привыкли к этому бедствию, что не только не провожали умерших, как подобает, слезами и воплями, но не выносили трупов и не хоронили их: бездыханные тела валялись перед глазами ожидавших той же участи. (11) Мертвые умерщвляли больных, больные здоровых – страхом, заразой, тлетворным запахом. Бывало, предпочитали смерть от меча: поодиночке врывались во вражеские стоянки. (12) Болезнь поражала больше карфагенян, чем римлян: римляне, долго осаждая Сиракузы, привыкли к здешней воде и климату. (13) Сицилийцы, находившиеся в неприятельском войске, увидев, что зараза распространяется (местность была нездоровой), разбрелись по своим городам, которые были поближе. (14) Карфагенянам приюта нигде не было: погибли все до единого, погибли и Гимилькон с Гиппократом. (15) Марцелл, видя, с какой силой обрушивается болезнь, увел в город свое обессилевшее войско и дал ему передохнуть и пожить в домах. Много, однако, римских солдат от чумы погибло.

27. (1) После гибели сухопутного пунийского войска воины, служившие раньше у Гиппократа <...>108108. Лакуна в тексте оригинала. Пропущенные названия городов предположительно восстанавливаются издателями и комментаторами как Бидис («маленький городок вблизи Сиракуз». – Цицерон. Против Верреса, II, 53) и Даскон (ср.: Фукидид, II, 66, 2; Диодор, XIV, 72, 3). заняли два небольших города, недоступных по своему местоположению и вдобавок еще укрепленных: один лежал в трех милях от Сиракуз, другой – в пятнадцати. Они сносили туда съестные припасы из своих городов и призывали к себе подмогу. (2) Тем временем Бомилькар, вторично явившийся в Карфаген вместе с флотом, так рассказал о судьбе союзников и судьбе их, что карфагеняне вознадеялись не только помочь союзникам и спасти их, но и захватить римлян в как-никак захваченном ими городе. (3) Он посоветовал снарядить как можно больше грузовых судов, нагрузить их всяким грузом и увеличить флот, состоявший под его командой. (4) Из Карфагена он вышел со ста тридцатью военными судами с семью сотнями грузовых и с попутным ветром переправлялся в Сицилию, но те же ветры помешали ему обогнуть мыс Пахин109109. См. примеч. 110 к кн. XXIV. . (5) Молва разнесла весть о прибытии Бомилькара; он медлил; и сиракузяне, и римляне переходили от страха к надежде. (6) Эпикид испугался: если ветры, уже много дней дувшие с солнечного восхода, не утихнут, то карфагенский флот вернется в Африку. (7) Он передал Ахрадину вождям наемников, а сам отплыл к Бомилькару, (8) который держал свой флот обращенным в сторону Африки. Он опасался морского сражения не потому, что не равны были силы или у римлян было больше кораблей – больше их было у карфагенян, – но ветры были для римлян благоприятнее. Эпикид, однако, настоял: пусть испытает судьбу в морской битве.

(9) Марцелл заметил, что со всего острова созвано сицилийское войско и что подходит карфагенский флот с большим грузом. Не желая быть запертым с моря и суши во вражеском городе, он решил, хотя флот у него был меньше карфагенского, не допустить высадки Бомилькара в Сиракузах. (10) Два враждебных флота стояли около Пахина: они сразятся сразу, как только настанет затишье и суда смогут выйти в открытое море. (11) Как только юго-восточный ветер110110. Собств. эвр – восточный или юго-восточный ветер. , свирепствовавший несколько дней, утих, Бомилькар первый снялся с якоря, решив поскорее обойти мыс и выйти в открытое море. (12) Он увидел римский флот, который направлялся к нему, и, неизвестно чего испугавшись, вышел на парусах в открытое море, миновал Сицилию, держа курс на Тарент, и отправил в Гераклею111111. См. примеч. 127 к кн. XXIV. гонцов с приказом вернуться грузовым судам в Африку. (13) Эпикид, лишившись такой поддержки и не желая оставаться в осажденном городе, большая часть которого была уже взята, отплыл в Агригент, не рассчитывая оттуда на что-либо повлиять и решив выжидать, чем все кончится.

28. (1) В сицилийском войске стало известно, что Эпикид покинул Сиракузы, (2) а карфагеняне бросили остров и вторично предали его римлянам. Сицилийцы переговорили с осажденными об условиях, на коих будет сдан город, и отправили послов к Марцеллу. (3) Желания эти почти совпадали с желаниями римлян: царские владения, где бы они ни находились, останутся за римлянами; сицилийцы сохраняют свою свободу, свои законы и все прочее. Пригласили на совещание тех, кому Эпикид поручил все дела; (4) их тоже отправили к Марцеллу, как и представителей сицилийского войска, требовавших, чтобы участь осажденных и в осаде не бывших была одинакова и чтобы ни те, ни другие ничего особого себе не выговаривали. (5) Их впустили повидаться с родственниками и друзьями, и они рассказали о договоре с Марцеллом. У них появилась надежда на благополучный исход: префектов Эпикида – Поликлета, Филистиона и Эпикида, прозванного Синдоном, – убили и созвали народное собрание. (6) Там говорили, что в нужде, на которую они обычно шепотом друг другу жаловались, да и в других бедствиях, нечего обвинять судьбу: от них самих зависело, как долго еще им терпеть. (7) Римляне осадили Сиракузы, сжалившись над сиракузянами, а не по ненависти к ним. Услышав, что Эпикид и Гиппократ, приспешники Ганнибала и Гиеронима, все захватили в свои руки, они начали войну и осадили город, желая захватить жестоких его тиранов. (8) Гиппократ убит, Эпикид выгнан из Сиракуз, а ставленники его перебиты; на острове не осталось клочка земли во власти карфагенян, господство на море они потеряли. Отчего же римлянам не желать, чтобы Сиракузы были благополучными, как при жизни Гиерона, верного друга римскому народу. (9) Итак, ни городу, ни его насильникам не грозит никакая опасность, кроме как от себя самих; если они упустят случай примириться с римлянами – другого, столь же удобного, больше не будет, и если очевидно, что освобождение от неистовства тиранов <... >112112. Лакуна в оригинале. Издателями предполагались различные восстановления текста, связанные с возможностью (или невозможностью) восстановления прежнего положения сиракузян как союзников Рима. .

29. (1) Речь выслушали и вполне ее одобрили, но решили, прежде чем послов, выбрать преторов, из которых и отправили к Марцеллу посольство. (2) Его глава начал так: «Не мы, сиракузяне, первыми изменили вам, но Гиероним, преступник перед вами и перед нами. (3) Когда после убийства тирана наступило затишье, не сиракузяне, а царские прихвостни, Гиппократ и Эпикид, сбили нас с толку, то застращивая нас, то обманывая. Всякий скажет, что, когда мы были свободны, мы всегда жили в мире с вами. (4) И сейчас, когда убиты те, под чьим гнетом жили Сиракузы, когда мы наконец вздохнули свободно, мы тотчас же сложили оружие, сдались, сдали вам город и его укрепления: мы понесем участь, какую вы нам назначите. (5) Боги, Марцелл, даровали тебе славу завоевателя самого славного и прекрасного греческого города; все памятные деяния наши на суше и на море делают более блестящим твой триумф. (6) Хочешь ли ты, чтобы только рассказывали, какой город ты взял? Или чтобы даже потомки могли видеть его? Его, который будет показывать каждому прибывшему с моря ли, с суши ли; тут – трофеи, взятые нами у афинян и карфагенян113113. О войне сиракузян с афинянами см. примеч. 96. С карфагенянами они воевали при Дионисии I (см.: примеч. 97) в 398—392 гг. до н.э. Война эта была начата Дионисием под лозунгом «освобождения сицилийцев» от карфагенян, которых он хотел полностью изгнать с острова. Война шла с переменным успехом и закончилась тем, что за карфагенянами осталась лишь западная часть острова (примерно четверть его территории). , там – твои, взятые у нас. Невредимыми ли передашь ты Сиракузы под покровительство рода Марцеллов? (7) Помните не только о Гиерониме, но и о Гиероне: Гиерон был гораздо дольше вашим другом, чем Гиероним врагом; благодеяния Гиерона вы чувствовали на деле; безумства Гиеронима привели его к собственной гибели».

(8) От римлян ничто не угрожало, но в Сиракузах началась более страшная междоусобная война. Перебежчики решили, что их выдают римлянам, и тем самым запугали вспомогательные отряды наемников: (9) те, схватившись за оружие, сначала изрубили преторов, а затем, разбежавшись по Сиракузам, в неистовстве стали убивать случайных встречных и расхищать все, что попадало под руку. (10) Не желая оставаться без командиров, они выбрали троих начальствовать в Ахрадине и троих на острове. Когда волнение наконец утихло и они стали разузнавать, чем кончились переговоры с римлянами, то стало выясняться, что на деле положение наемников и перебежчиков различно.

30. (1) В это время вернулись от Марцелла послы и сказали: подозрения наемников напрасны: у римлян нет никакой причины их наказывать. (2) Среди троих начальников в Ахрадине был испанец Мерик. В свите послов находился один из солдат вспомогательного испанского отряда114114. Ср.: XXVI, 31, 13, где названо и имя этого солдата – Беллиген. , отправленный специально к Мерику. Он, застав Мерика одного, сначала изложил ему, в каком положении оставил он Испанию, откуда недавно прибыл, – вся она покорена римлянами. (3) Мерик может – если сочтет дело стоящим – стать главой своих единоплеменников в римском ли войске или вернувшись на родину – как пожелает. А если он предпочитает оставаться в осаде, то чего ж ему ждать – обложенному и с моря и с суши?

(4) Мерик был взволнован и решил отправить к Марцеллу – среди послов – своего брата, которого тот же испанец тайком от других провел к Марцеллу; заручившись обещанием безопасности и составив план действий, вернулся тот в Ахрадину. (5) Мерик, боясь возбудить в ком-либо подозрение, заявил, что ему не нравится это хождение послов взад-вперед, нечего ни посылать, ни принимать кого бы то ни было. Чтобы караулы лучше несли свою службу, нужно опасные места распределить между всеми и пусть каждый отвечает за свой участок. (6) Все согласились. Мерику достался участок от источника Аретузы115115. Аретуза – источник и ручей в северной части Острова (см.: Цицерон. Против Верреса, IV, 53). Связан с мифом о нимфе Аретузе, которая превратилась в источник, спасаясь от преследовавшего ее речного бога Алфея. Этот миф принесен был греческими поселенцами в Сицилию, где почитание Аретузы слилось с культом Артемиды, которой приписывалось и чудесное перенесение Аретузы в Сицилию (ср.: Страбон, IV, 270; Овидий, Метаморфозы, V, 573—641). В Греции, впрочем, было не менее восьми ручьев того же имени. до входа в большую гавань – он сообщил об этом римлянам. (7) Марцелл посадил воинов на грузовую баржу и велел ночью подтащить ее к Ахрадине116116. Ф.Г. Мур полагает, что Ахрадина здесь названа по ошибке, вместо Острова. , а воинам – высадиться недалеко от ворот, поблизости от источника Аретузы. (8) На исходе ночи все было сделано; Мерик, как было уговорено, впустил солдат, и Марцелл на рассвете со всем своим войском бросился на Ахрадину – (9) не только ее защитники, но и отряды, стоявшие на Острове, покинув свои посты, устремились отражать натиск римлян. (10) В этой сумятице легкие суденышки, заранее снаряженные, подошли кружным путем к Острову; воины высадились и неожиданно напали на немногочисленные вражеские сторожевые посты и незатворенные ворота, которыми выбегали воины. После небольшой схватки взяли Остров, покинутый бежавшей в страхе охраной. (11) У перебежчиков вовсе не было ни стойкости, ни желания оставаться на месте; не очень-то доверяя и своим, они в разгар битвы бежали. (12) Видя, что Остров взят, что одна из частей Ахрадины захвачена и Мерик со своим отрядом присоединился к римлянам, Марцелл велел бить отбой, чтобы не разграбили царских сокровищ, молвой сильно преувеличенных.

31. (1) Бушевавших солдат укротили, а перебежчикам, находившимся в Ахрадине, дали спокойно уйти. (2) Сиракузяне наконец спокойно вздохнули, раскрыли ворота Ахрадины (3) и отправили к Марцеллу послов просить об одном: сохранить жизнь им и их детям. (4) Марцелл собрал свой совет, пригласив туда также тех сиракузян, которых восстание изгнало из родного города и которые были среди римских войск117117. См. выше, гл. 23, 4; 24, 15. . Там он и ответил послам. Благодеяний, сказал он, которые Гиерон пятьдесят лет оказывал римлянам, было не больше, чем злодеяний, совершенных за последние годы теми, кто захватил власть в Сиракузах. Но на них и обрушися груз их вины: за нарушение договоров сами они наказали себя более жестоко, чем того хотели бы римляне. (5) Третий год осаждает он, Марцелл, Сиракузы не затем, чтобы поработить: он не хочет, чтобы вожди перебежчиков захватили город и держали его под гнетом. (6) Что могли поделать сиракузяне? Пример тому дали их соотечественники, бывшие в римских отрядах, или испанец Мерик, передавший свой отряд, да и сами они, сиракузяне, когда приняли свое, хоть и запоздалое, но мужественное решение. (7) А римляне под стенами их города вынесли столько трудов и опасностей на суше и на море, что не такой уж наградой были им Сиракузы. (8) Потом он послал квестора118118. Имеется в виду войсковой квестор, состоявший при консуле. Он, в частности, ведал походной казной. с отрядом на Остров принять и сторожить царские деньги. Город отдали на разграбление солдатам; в домах тех, кто был в римском войске, поставили охрану. (9) Было явлено много примеров отвратительной жадности, гнусного неистовства. А среди всей суматохи, какую только может породить во взятом городе страх, среди солдат, бегавших повсюду и грабивших, Архимед, как рассказывают, был занят только фигурами, которые он чертил на песке. Какой-то солдат, не зная, кто это, убил его119119. Ср. рассказы Плутарха (Марцелл, 19), Цицерона (О пределах добра и зла, V, 50), Валерия Максима (VIII, 7, иноземные примеры, 7). . (10) Марцелл очень был огорчен, позаботился о похоронах, разыскал родственников Архимеда и в память о нем обеспечил им жизнь в покое и уважении120120. Ср. также: Цицерон. Против Верреса, IV, 131; Плиний. Естественная история, VII, 125. .

(11) Так были взяты Сиракузы;121121. В ряде современных источников датой падения Сиракуз назван 211 г. до н.э. добычи в городе оказалось столько, сколько вряд ли бы нашлось тогда в Карфагене, хотя силами он и не уступал Риму.

(12) За несколько дней до взятия Сиракуз Тит Отацилий с восемьюдесятью квинкверемами переправился из Лилибея в Утику122122. Утика – город в Северной Африке, в 30 с небольшим км от Карфагена. Основана финикийцами (традиционная дата – 1101 г. до н.э.; археологические свидетельства в захоронениях не старше VIII в. до н.э.). Она, собственно, и была «старым городом» по отношению к «Новому городу» Карфагену, которому подчинилась в середине IV в. до н.э. Во время Африканской войны (см. примеч. 6 к кн. XXI) присоединялась к восставшим. и, войдя до рассвета в гавань, захватил баржи с грузом зерна. (13) Высадившись, он разорил окрестности Утики, а всякого рода добычу погрузил на суда (14) и на третий день после отплытия из Лилибея123123. Обращает на себя внимание быстрота возвращения (на третий день – tertio die). Плавание в одну сторону занимало около суток (ср. гл. 30, 12 и XXIX, 27), а ведь сама операция тоже требовала какого-то времени. В XXVII, 5, 8, где в очень близких выражениях (в оригинале совпадения виднее) описывается аналогичная экспедиция Марка Валерия Мессалы в 210 г. до н.э., говорится о возвращении кораблей на тринадцатый день (tertio decumo die). Впрочем, в рассказе о ней Ливий подчеркивает, что земли были опустошены «на широком пространстве» и было захвачено много людей (о добыче всякого рода упоминается в обоих случаях); да и уже нагруженных кораблей с хлебом Мессала не находил. Все же разница в длительности экспедиций заслуживает быть отмеченной. вернулся обратно со ста тридцатью баржами, нагруженными хлебом. Хлеб этот он немедленно отправил в Сиракузы. Не прибудь он так вовремя, и победители и побежденные погибли бы от голода.

32. (1) Тем же летом в Испании римские военачальники, покинув зимние лагеря, соединили свои силы. Это произошло после того, как в течение двух лет124124. Здесь Ливий, видимо, следует источнику, согласно которому поражение и гибель Сципионов приходятся на следующий год (211 до н.э.). Ср. ниже, примеч. 131. ничего достопамятного сделано не было, а война велась не столько оружием, сколько сговорами и переговорами125125. С вождями испанских племен, чью поддержку наперерыв старались обеспечить себе римляне и карфагеняне. . (2) Теперь был созван совет, и мнения всех сошлись: если до сих пор только и делали, что сдерживали Ганнибала, стремившегося в Италию, то теперь пришло время делать все, чтобы война в Испании была доведена до конца. (3) Полагали, что силы для того есть: той зимой призвано было в армию двадцать тысяч кельтиберов. (4) Неприятельских войск было три: Газдрубал, сын Гисгона, и Магон соединили свои войска и стояли от римлян на расстоянии, пожалуй, пятидневного пути. (5) Ближе находился сын Гамилькара – Газдрубал, полководец, давно воевавший в Испании; его войско стояло вблизи города Амторгис126126. Город этот ближе неизвестен. Газдрубал, сын Гамилькара (он же Газдрубал Барка, точнее Баркид) – это брат Ганнибала. «Другой Газдрубал» – это Газдрубал, сын Гисгона (что, впрочем, понятно из контекста). Действующий с ним совместно Магон – это брат Газдрубала Баркида и Ганнибала. . Его первого и хотели разбить римские военачальники: (6) надеялись, что сил для этого хватит с избытком. Беспокоило одно – как бы Газдрубал-второй и Магон, перепуганные его бегством, не ушли в непроходимые горные леса и не затянули бы войну. (7) Решили: самое лучшее разделить силы и вести войну всем войском, находившимся в Испании. Войско поделили так: (8) Публий Корнелий поведет против Магона и Газдрубала две трети войска римского и союзнического; Гней Корнелий возьмет оставшуюся треть и еще кельтиберов и сражается с Газдрубалом Баркой. (9) Оба вождя выступили вместе; кельтиберов отправили вперед к городу Амторгис, а сами расположились лагерем в виду неприятеля, от которого их отделяла река127127. Видимо, Бетис, поскольку Илитургис (см. примеч. 167 к кн. XXIII), где вскоре попытались укрыться уцелевшие после поражения римляне (ср.: XXVIII, 19, 2), был неподалеку. . (10) Гней Сципион там и стал со своим упомянутым выше войском; Публий Сципион отправился туда, куда было назначено.

33. (1) Газдрубал проведал, как малочисленно собственное войско римлян в лагере, римлян, которым оставалось надеяться на вспомогательные отряды кельтиберов. (2) Он по опыту знал все вероломство варваров и особенно тех племен, с которыми столько лет воевал. (3) Устные сношения были легки, так как оба лагеря были полны испанцев. Тайно ему удалось за большие деньги договориться с вождями кельтиберов о том, чтобы они увели свои войска от римлян. (4) Они даже не видели в том ужасного преступления: они ведь не поднимают руку на римлян, а платят им – и не меньше, чем достало бы и за войну, – только за то, чтобы они не воевали. А ведь не только мир, но и удовольствие вернуться домой, свидеться со своими, увидеть свое добро – все это радовало всех. (5) Еще легче, чем вождей, было убедить толпу. Нечего было бояться, что малочисленные римляне задержат их силой. (6) Пусть римским вождям это служит уроком на будущее: нельзя настолько полагаться на вспомогательные отряды чужеземцев, чтобы не иметь в своем лагере превосходящих собственных сил. (7) Кельтиберы вдруг собрались и стали уходить. На все расспросы и уговоры римлян остаться они отвечали: их призывают домой местные распри. (8) Ни силой, ни просьбами нельзя было удержать союзников, и Сципион, понимая, что без них он слабее неприятеля, а с братом ему соединиться не удастся, принял единственное и очевидное спасительное решение: отступить возможно дальше и прежде всего стараться не вступать в сражение на равнине с врагом, который, перебравшись через реку, шел по пятам удалявшихся.

34. (1) В эти же дни Публия Сципиона тревожил такой же страх, опасность большая и от нового врага. (2) Молодой Масинисса128128. Ср.: XXIV, 49, 1 и примеч. 176 к кн. XXIV. (которого впоследствии дружба с римлянами сделала славным и могущественным) в те времена был союзником карфагенян. (3) Он двинулся со своей нумидийской конницей навстречу Публию Сципиону и затем ни днем ни ночью не давал римлянам ни отдыху, ни сроку: (4) он не только захватывал солдат, далеко ушедших за дровами и фуражом, но носился вокруг лагеря, часто врывался в линию сторожевых постов и учинял невероятный беспорядок. (5) Часто его ночной налет приводил в трепет находившихся в лагере; римлянам приходилось быть всегда настороже – и в лагере, и за его воротами, загнанные в лагерь, они были отрезаны от всего жизненно необходимого. (6) Это была почти настоящая осада, и грозила она стать еще страшнее, если карфагеняне соединятся с Индибилисом, который, как слышно было, подходил с семью с половиной тысячами свессетанов129129. Свессетаны – иберийское племя, обитавшее в Северо-Восточной Испании между Ибером и Пиренеями. Их отождествляют с цессетанами, которым принадлежал город Циссис (Кисса) (ср.: XXI, 60, 7). , чтобы соединиться с пунийцами. (7) Сципион был осторожным и предусмотрительным вождем, но, вынужденный обстоятельствами, он принял небезопасное решение: ночью выступить навстречу Индибилису и в любом месте, где они встретятся, начать сражение. (8) Охранять лагерь он оставил небольшой гарнизон под начальством легата Тиберия Фонтея, а сам выступил в полночь и начал сражение с неприятелем, шедшим навстречу. (9) Сражались на ходу, а не выстроившись к бою; римляне одолевали в этой беспорядочной схватке. Вдруг нумидийская конница, от которой, думалось Сципиону, ему удалось ускользнуть, окружила с флангов перепуганных римлян, завязалось новое сражение – с нумидийцами, а в это время появился третий враг – карфагенские вожди, напавшие с тыла на сражавшихся. (10) Римлянам приходилось биться и с теми, и с другими – на кого броситься в первую очередь, где, сомкнувшись, пойти на прорыв? (11) Сципион сражался, ободрял солдат, появлялся там, где им приходилось худо, когда тяжелое копье пробило ему правый бок. Враги, построившись клином, шли на римлян, столпившихся вокруг своего вождя; карфагеняне, увидев, что Сципион мертвым свалился с лошади, радостно завопили, оповещая все войско о гибели римского полководца. (12) Известие это быстро облетело всех: враги ощутили себя несомненными победителями, римляне – побежденными. (13) Вождя не стало, и строй распался, воины кинулись бежать; прорваться между нумидийцами и легковооруженными вспомогательными отрядами оказалось нетрудно, но ускользнуть от многочисленных всадников и пехотинцев, бежавших так же быстро, как и лошади, было вряд ли возможно. (14) Бежавших погибло, пожалуй, больше, чем пало на поле брани, да никто бы и не остался в живых, если бы не темнело так быстро и не наступила ночь.

35. (1) Карфагенские вожди не сидели сложа руки: им везло и они сразу же после битвы, не дав солдатам даже передохнуть, торопливо, ускоренными переходами, помчались к Газдрубалу, сыну Гамилькара. Они не сомневались, что, соединив свои силы, успешно окончат войну. (2) По их прибытии солдаты и полководцы, радуясь победе, стали поздравлять друг друга: убит такой полководец, уничтожено все его войско и такая же, несомненно, победа ждет их впереди.

(3) До римлян не дошли еще вести о постигшем их несчастье, но в лагере стояла скорбная тишина: все, как это бывает, предчувствовали наивысшую беду. (4) Полководец129a129a. Гней Сципион, о чьей судьбе и пойдет речь дальше. видел и сам: союзники его покинули, неприятельское войско сильно увеличилось – надеяться не на что. Римляне разбиты, об этом можно было догадываться, и здравый смысл такую догадку поддерживал. Ведь только закончив эту войну, Газдрубал и Магон могли подвести сюда без сражения свои войска. (5) Разве брат130130. Т.е. Публий Сципион, о чьей гибели см. выше: XXV, 34, 11. не остановил бы их или не пошел за ними следом? (6) А если он не смог помешать неприятелю соединиться, то разве сам он не соединился бы с братом?

(7) Встревоженный, обеспокоенный, он полагал, что единственный путь к спасению – уйти отсюда как можно дальше. Ночью – неприятель ничего не подозревал и не беспокоился – римляне вышли из лагеря и прошли довольно далеко.

(8) Когда на рассвете карфагеняне поняли, что враги ушли, они выслали вперед нумидийцев, сами самым быстрым ходом кинулись в погоню. Нумидийцы настигли уходивших еще до наступления ночи: нападая то с тыла, то с флангов, они заставили уходивших остановиться и защищаться.

(9) Сципион ободрял своих: пусть идут и на ходу сражаются, пока это еще возможно, пока их еще не настигла пехота.

36. (1) Некоторое время, то нападая, то отбиваясь, римляне слегка продвигались вперед; наступила ночь, Сципион велел прекратить сражение. (2) Он собрал своих и повел их на какой-то холм – место, недостаточно безопасное, тем более для изрядно потрепанного отряда, но все-таки на окружающей равнине некая высотка. (3) Пехотинцев заслонил обоз и конница, их окружившая, и они без труда отбрасывали налетавших нумидийцев. (4) Но когда подошли три вражеских полководца с тремя своими войсками в полном составе, стало ясно: на неукрепленном холме римлянам не отбиться. (5) Полководец оглядывался и соображал, как обвести холм валом, но на холме не росло ни кустика – нельзя нарубить даже хвороста, а земля так тверда, что нечего и думать нарезать дерну или выкопать ров. (6) Холм был и не крутой и не обрывистый, подняться по его пологим склонам врагу легко. (7) Все-таки, чтобы создать какое-нибудь подобие вала, использовали вьючные седла с привязанными к ним вьюками: из них сложили некое заграждение, а где седел не хватило, там нагромоздили всякие тюки с поклажей, доведя все сооружения до обычной высоты возводимого вала.. (8) Когда пришли сюда войска неприятелей, они без труда поднялись на холм, но необычное укрепление поразило их диковинным видом, и они остановились. (9) Со всех сторон раздавались начальственные окрики: что же они стоят перед этим игрушечным сооружением? Женщины и дети перед ним не задержались бы; почему они не растащат и не разбросают его? За этими вьюками прячутся вражеские солдаты, это наши пленные. (10) Так презрительно бранились вражеские военачальники. Нелегко, однако, было перепрыгивать через эти груды, разрубать связанные вместе вьюки, заваленные вдобавок еще какой-нибудь поклажей. (11) Разбросав баграми поклажу, враги расчистили себе дорогу, и лагерь был взят. (12) Многочисленные победители бросились на немногочисленных ошалевших солдат, но большинство убежало в соседние леса и пришло в лагерь Публия Сципиона, которым командовал его легат Тиберий Фонтей. (13) Одни говорят, что Гней Сципион при первом же вражеском налете был убит на холме; другие – что он и еще несколько человек укрылись в башне по соседству с лагерем; ее со всех сторон подожгли, и, когда сгорели двери, выломать которые не удавалось никакими силами, все схваченные в башне вместе с вождем были убиты. (14) Гней Сципион был убит на восьмом году131131. Ср. ниже, гл. 38, 6. Видимое несовпадение с общей хронологией Ливия (ср.: XXI, 32, 3) Ф.Г. Мур объясняет расхождением между источниками, какими Ливий пользовался (см. выше, примеч. 124). Впрочем, оно может объясняться и Ливиевым отсчетом годов по военным кампаниям. после прибытия своего в Испанию, через двадцать девять дней после смерти брата. О смерти их сильно скорбели в Риме и не меньше – по всей Испании: граждан печалила потеря войска и провинции и беда, постигшая всех. Испания горько оплакивала Сципионов, особенно Гнея: он дольше управлял страной, первый завоевал любовь населения, первый показал, как справедливы и воздержаны римляне.

37. (1) С гибелью войска, казалось, утрачена и вся Испания, но все спас один человек132132. Ср.: Энний. Анналы, 360: «Он – один человек – промедленьями спас государство» (пер. С.А. Ошерова). Значит, Ливий говорит здесь о Марции в таких же выражениях, какими воспользовался Энний в знаменитом стихе о самом Фабии Максиме. Подобная оценка Марция и вообще повышенный интерес к фигуре незнатного полководца, видимо, были характерны для прямых предшественников Ливия – римских историков конца II – I в. до н.э., современников обострения социальной и политической борьбы в Риме. . (2) В войске служил некий Луций Марций, сын Септимия, римский всадник, молодой человек, энергичный, мужеством и дарованием возвысившийся над тем сословием, в котором он родился. (3) К тому же он получил хорошую выучку в войске Гнея Сципиона, под началом которого он прослужил много лет и у которого научился воинскому искусству. (4) Марций, собрав разбежавшихся было воинов и каких-то людей из городских гарнизонов, составил внушительное войско, с которым и присоединился к войску Тиберия Фонтея, Публиева легата. (5) Но среди солдат простой римский всадник пользовался большим влиянием и уважением. Когда они укрепили лагерь по сю сторону Ибера, они захотели на воинском собрании избрать себе предводителя133133. Выборы полководца на войсковом собрании, вручившем Марцию всю полноту власти (в оригинале это выражено сильнее, чем в переводе), не отвечали ни порядкам, ни традиции римлян. Избрание Марция не было утверждено сенатом, одобрившим, впрочем, его действия. Ср. ниже: XXVI, 2, 1—5. , (6) то все солдаты, чередуясь между собой и в охране вала и в караулах, единогласно выбрали Луция Марция. (7) Теперь все время – а его было мало – он занят был укреплением лагеря и подвозом припасов: воины выполняли все приказания бодро, не падая духом.

(8) Пришло известие о приближении Газдрубала, сына Гисгона, который перешел Ибер, чтобы покончить с войной. Когда римские солдаты увидели знак к битве, выставленный их новым предводителем, (9) они вспомнили, какие полководцы еще недавно водили их в бой и с какими силами выходили они на поле битвы. Все вдруг разрыдались: стали биться головой оземь, одни, воздев руки к небу, корили богов, другие, распростершись на земле, взывали, называя по именам, каждый к своему полководцу. (10) Невозможно было остановить этот поток жалоб, хотя центурионы и успокаивали своих воинов, и сам Марций и утешал, и журил их: они умеют только, как женщины, без толку плакать, а следовало бы воспрянуть духом, защитить себя и государство, отомстить за своих убитых вождей. (11) Внезапно услышали крики и звук трубы: неприятель оказался почти у самого вала – внезапно скорбь переплавилась в гнев, воины расхватали оружие и в неистовстве, не помня себя, кинулись к воротам и набросилась на беспечно и нестройно подходивших пунийцев. (12) Они, такого не ожидая, оторопели от страха и от удивления – откуда вдруг столько врагов, ведь все войско было почти уничтожено; откуда такая дерзость, такая уверенность в себе у разбитых и обращенных в бегство; что это за новый вождь объявился – ведь оба Сципиона убиты; кто распоряжается лагерем; кто подал сигнал к битве? (13) Невозможно было это предвидеть, и карфагеняне, недоумевающие, потрясенные, отступили, а затем, отброшенные сильным ударом, повернули вспять и побежали. (14) Произошло бы или страшное избиение обратившихся в бегство или бессмысленная, опасная погоня, но Марций поспешно дал знак к отступлению, он преградил путь передовым, кое-кого удержал сам и остановил и вернул в лагерь возбужденных солдат, все еще жаждавших крови и убийства. (15) Карфагеняне сначала в страхе кинулись прочь от вала, но, видя, что их никто не преследует, сочли, что это от страха. Тогда они с прежней презрительностью медленным шагом вернулись в лагерь.

(16) Столь же небрежно лагерь и охранялся: враг был рядом, но представлялось, что это – жалкие остатки двух армий, уничтоженных несколько дней назад. (17) Поэтому пунийцы во всем были одинаково небрежны. Марций это разведал, и у него созрел замысел, с первого взгляда скорее дерзкий, чем отважный: (18) напасть на вражеский лагерь. Он решил, что легче взять лагерь одного Газдрубала, чем защитить свой от трех армий и троих вождей, буде они снова соединятся. (19) В случае успеха он поправит бедственное положение римлян, а если его одолеют, то по крайней мере перестанут презирать того, кто первый взялся за оружие.

38. (1) Чтобы внезапность дела, и страх ночи, и замысел, не отвечающий нынешнему положению римлян, не вызвали замешательства, он созвал солдат и обратился к ним со словами ободрения и увещания: (2) «Мой долг по отношению к нашим полководцам, живым и мертвым, наша общая участь, воины, убедят каждого из вас, что власть, врученная вами мне, велика, но и тяжела и мучительна. (3) Ведь в такое время, когда, не притупи тревога мою печаль, вряд ли я настолько владел бы собою, чтобы найти какое-нибудь утешение для больной души. А я вынужден – это так тяжело, когда ты в скорби, – думать один за всех вас. (4) И даже тогда, когда нужно думать, как сохранить для отечества остатки двух армий, невозможно отвлечь свои мысли от неотвязной печали. (5) Горестная память о Сципионах жива: оба Сципиона не дают мне покоя (6) среди всех моих тревог и забот, они будят и насылают бессонницу, – и я не допущу, чтобы они и воины их, ваши товарищи, восемь лет134134. Ср. выше, гл. 36, 14 и примеч. 131. не знавшие в этих землях поражения, и чтобы государство наше остались неотмщенными. (7) Они велят мне следовать их правилам; при их жизни я беспрекословно повиновался их власти; после их смерти я стараюсь представить себе, что и когда сделали бы они, и считаю за лучшее следовать им. (8) И я хотел бы, воины, чтобы не воплями и рыданиями провожали вы их, будто мертвых: они живут и жива слава их подвигов. Всякий раз, как вспомните их, представьте себе, будто они перед вами – ободряют вас, подают знак к сражению и ведут вас в бой. (9) Таким предстал перед вами их образ – и вы дали сражение, и доказали врагам: Сципионы были не единственные римляне. (10) Народ, чью силу и доблесть не сокрушило каннское поражение, устоит под самыми жестокими ударами судьбы. (11) А теперь, после того, как вы по своей воле отважились на трудное дело, хочется испытать, на что вы отважитесь по приказу вождя. Вчера, когда вы врассыпную преследовали ошеломленного врага, давая отбой, я хотел не сломить вашу отвагу, но сохранить ее для лучшего случая и большей славы: (12) вы, подготовившись, нападете на беспечных, вооруженные – на безоружных и даже на сонных. Я, воины, не полагаюсь безрассудно на такую возможность: мой замысел подсказан самими обстоятельствами. (13) Если кто-нибудь спросит, как вы защитили лагерь – немногие от многих, побежденные от победителей, вы, конечно, ответите: именно потому, что все это внушало вам страх, вы укрепили лагерь и сами были наготове. (14) Всегда так бывает: люди перестают остерегаться, когда судьба будто бы устранила все, что внушает страх; и ты нерадив и неосторожен. (15) Меньше всего сейчас боятся враги, что мы, сами окруженные и осажденные, нападем на их лагерь. Так отважимся же на то, во что невозможно поверить, но тем оно будет легче, чем выглядит. (16) После полуночи я тихо, в молчании, выведу вас. (17) Я разведал, что у них нет порядка в смене караулов, а посты размещены как попало. Первым же криком в воротах, первым же натиском вы возьмете лагерь. Тогда среди еще сонных, перепуганных неожиданной тревогой, безоружных, захваченных прямо в постелях, произведете вы то избиение, от которого я удержал вас вчера, чем вы и были недовольны. (18) Замысел мой покажется дерзким, но в обстоятельствах трудных, когда надеяться почти не на что, отчаяннейшие решения всего правильнее. Если ты чуть помедлишь и упустишь счастливый случай, он тут же пролетит, а упущенного не наверстаешь. (19) Одно войско стоит рядом, два – неподалеку; напав сейчас, мы можем еще на что-то надеяться; вы уже проверили силы и свои, и неприятельские. (20) Если мы отложим наше решение на один день, если, прослышав о вчерашней вылазке, враги перестанут нас презирать, то есть опасность, что вражеские полководцы соединят все свои силы и нам придется выдержать бой с тремя войсками, с тремя вождями. Гней Сципион не выдержал этого, а с ним было невредимое войско. Полководцы наши погибли, разделив свои силы, (21) и врага можно одолеть, если разделить его войско и нападать на отдельные отряды. Другой возможности вести войну нет. Подождем этой ночи: она нам благоприятна. (22) Да помогут нам боги! Ступайте, подкрепите свои силы, чтобы вломиться во вражеский лагерь с тем же мужеством, с каким вы защищали свой». (23) Воины выслушали новый замысел нового предводителя, особенно радуясь тому, что он так дерзок. Остаток дня разбирали оружие и подкрепляли телесные силы; большую часть ночи спали и перед рассветом выступили.

39. (1) В шести милях за ближайшим карфагенским лагерем стояло другое их войско, между ними в лесной чаще была ложбина. Почти в середине этого леса Марций с пунийским умением135135. Т.е. не уступая пунийцам в хитрости. спрятал когорту римской пехоты и при ней всадников. (2) Заняв таким образом середину дороги, Марций в полной тишине повел свой отряд на ближний лагерь врага. Перед воротами не было караульных, на валу не стояла охрана; римляне проникли во вражеский лагерь будто в собственный – сопротивления не встретили. (3) Тут затрубили трубы и поднялся крик: кто рубил полусонных врагов, кто поджигал хижины, крытые сухой соломой, кто стал в воротах, чтобы помешать бегству неприятеля. (4) Враги потеряли голову от этих криков, резни, пожаров: ничего не слыша и не соображая, они, безоружные, натыкались на отряды вооруженных воинов; (5) мчались к воротам – дорога преграждена, – и они прыгали с вала. (6) Ускользнувшие кинулись к другому лагерю; их окружили когорта и всадники, сидевшие в засаде, и перебили всех до одного. (7) Если кому и удалось бы спастись, то предупредить своих о несчастье он бы не смог: захватив один лагерь, римляне перебежали в другой. (8) А там – в отдалении от противника – на рассвете многие разбрелись за фуражом, за дровами, за добычей. Небрежение дошло до полной распущенности: лежало оружие близ постов; безоружные солдаты сидели на земле, лежали, разгуливали у ворот и вала. (9) С ними, спокойными и беспечными, начали бой римляне, разгоряченные недавним сражением, разъяренные победой. Напрасно пытались сопротивляться в воротах: при первом же крике в суматохе сбежались со всего лагеря. (10) Завязалась жестокая схватка, и длилась бы она долго, если бы карфагеняне не заметили, что щиты у римлян в крови – римляне, очевидно, уже одержали победу в каком-то сражении. Страх охватил карфагенян; в ужасе все кинулись бежать. (11) Бежали врассыпную, куда только вела дорога; некоторых перебили; лагерь был брошен. Под водительством Марция за один день и одну ночь взяли два лагеря.

(12) Клавдий136136. Видимо, это Клавдий Квадригарий – известный римский историк I в. до н.э. Его «Летопись» в 23 книгах (до нас не дошла) рассказывала о событиях от разрушения Рима галлами (387 г. до н.э.) до времен Суллы или даже до войны с Серторием (до 78—72 гг. до н.э.). Об использовании им «греческих книг Ацилия» см. также: XXXV, 14, 5. (тот, что перевел Ацилиеву летопись137137. Гай Ацилий – римский сенатор, «написавший историю по-гречески» (Цицерон. Об обязанностях, III, 115). Последнее упомянутое в сохранившихся до нас отрывках событие относится к 184 г. до н.э. В 155 г. до н.э. он был переводчиком при посетивших Рим греческих философах-послах от Афин. с греческого языка на латинский) пишет, что врагов убито было около тридцати семи тысяч, а взято в плен около тысячи восьмисот тридцати человек. (13) Добыча была огромной: между прочим, взяли серебряный щит весом в тридцать семь фунтов с изображением Газдрубала Барки, (14) Валерий Антиат138138. Валерий Антиат – современник Клавдия Квадригария; написанная им «Летопись» в 75 (или больше) книгах содержала огромный фактический материал, однако приводимые им явно преувеличенные цифры сам Ливий характеризует как «бесстыдно выдуманные». См.: XXX, 19, 11. Тем не менее он постоянно обращался к сочинению Клавдия (35 прямых ссылок). пишет, что взят был только лагерь Магона, а врагов убито семь тысяч; в другом сражении, сделав вылазку, сражались с Газдрубалом: убито десять тысяч, в плен взято четыре тысячи триста тридцать человек. (15) Пизон139139. Пизон (Луций Кальпурний Пизон Фруги – консул 133 г. до н.э.) – автор «Летописи» в семи книгах, излагавшей события от Энея до середины II в. до н.э. (до нас не дошла). Считался лучшим судебным оратором своего времени, хотя уже Цицерон (Брут, 106) писал о его речах как о «совсем забытых», а о «Летописи» как о «написанной очень сухо». При всем том Пизон считался «серьезным автором» (Плиний. Естественная история, II, 140), и Ливий в книгах первой декады ссылался на него несколько раз. пишет, что, когда Магон врассыпную преследовал отступающих наших, сидевшие в засаде римляне убили пять тысяч человек.

(16) Все прославляют имя вождя Марция, к поистине славным подвигам, им совершенным, добавляют всякие чудеса.

(17) Так, он будто бы беседовал с окружавшими его воинами, и они с ужасом увидели, как его голова объята пламенем, а сам он этого не чувствовал. Памятником его победы над пунийцами до пожара на Капитолии140140. По рассказу Плиния (Естественная история, XXXV, 14), этот щит висел над дверями Капитолийского храма до пожара 84 г. до н.э. был в храме щит с изображением Газдрубала – щит этот называли Марциевым. (18) В Испании наступило длительное затишье: обе стороны после стольких побед и поражений медлили, не отваживаясь на решительные действия.

40. (1) Пока это происходило в Испании, Марцелл в завоеванных Сиракузах и в остальной Сицилии все устраивал честно и доброжелательно, к вящей славе своей и римского народа. Он отвез в Рим украшавшие город статуи и картины, которыми изобиловали Сиракузы. (2) Они были добычей, захваченной у врага, были взяты по праву войны. Однако отсюда пошло и восхищение работами греческих искусников, и распространившаяся распущенность, с какой стали грабить святилища, как и прочие здания. Эта распущенность впоследствии обратилась и против римских богов, и того самого храма, который впервые был изумительно украшен Марцеллом. (3) Чужестранцы чаще всего посещали храмы у Капенских ворот, освященные Марцеллом141141. Храм (или храмы – ср. в § 2 и 3) Чести и Доблести (божества – прежде всего воинские) у Капенских ворот имел необычную историю. Сначала – по обету 233 г. до н.э. – здесь был построен храм Чести Квинтом Фабием Кунктатором после войны с лигурийцами. Марцелл дал обет о храме Чести и Доблести еще в 222 г. до н.э. (когда он воевал с галлами), а в 211 г. до н.э., после взятия Сиракуз, этот обет был им повторен. В 208 г. до н.э. Марцелл хотел посвятить старый храм обоим божествам. Понтифики этого не разрешили, и Марцелл, восстановив старый храм Чести, построил и новую часть храма – для Доблести. Храм был богато украшен из сиракузской добычи. Посвящен он был в 205 г. до н.э. сыном Марцелла, уже погибшего к тому времени (в 207 г. до н.э.). , ради их замечательных украшений – из них сохранилась лишь очень малая часть142142. Ко времени Августа, когда писал Ливий. .

(4) К Марцеллу приходили посольства почти ото всех городов Сицилии; просьбы их были разными, как и их положение: тех, которые до взятия Сиракуз не отпали или возобновили старый союз, принимали как верных союзников, так с ними и обращались; тем, кто сдался из страха после того, как Сиракузы были взяты, победитель диктовал законы как побежденным. (5) А война не вовсе утихла: под Агригентом против римлян остались Эпикид и Ганнон, уцелевшие в предыдущих сражениях; к ним присоединился и третий вождь, посланный Ганнибалом в замену Гиппократа: уроженец Гиппакры143143. Гиппакра – греческое название основанного финикийцами города (совр. Бизерта) в Северной Африке (северо-западнее Утики). Другое название того же города (тоже греческое, но утвердившееся у римлян) – Гиппон Диаррит (в отличие от Гиппона Царского в Нумидии: XXIX, 32, 14 и примеч. 101 к кн. XXIX). , ливифиникиец родом144144. См. примеч. 77 к кн. XXI. – земляки звали его Муттином, человек деятельный и хорошо изучивший у Ганнибала военное дело. (6) Эпикид и Ганнон дали ему в подмогу нумидийцев, и он, бродя с ними по полям и вовремя приходя на помощь тому, кто в ней нуждался, поддерживал в союзниках чувство верности. (7) Вскоре вся Сицилия заговорила о нем; сторонники карфагенян возлагали на него самые большие надежды. (8) Теперь карфагенский полководец и сиракузянин, запертые в Агригенте145145. Ср. выше, § 4—5; о Гимере см. примеч. 19 к кн. XXIV. , осмелились выйти за городские стены (с Муттином они не посоветовались, но на него полагались) и стали лагерем у реки Гимера. (9) Марцеллу донесли об этом; он тотчас вышел с войском и милях в четырех от неприятеля остановился, выжидая, что тот будет делать и покажется ли. (10) Муттин, однако, не позволил, медлительно размышляя, выбирать место и время: он перешел реку и ринулся, наводя страх и все опрокидывая, на вражеские передовые посты. (11) На следующий день произошло почти правильное сражение, и он загнал врага в укрепления. Но Муттину пришлось вернуться: в лагере восстали нумидийцы и почти триста человек их ушло в Гераклею Миносову. Он отправился успокаивать и возвращать их. Говорят, он настоятельно уговаривал обоих вождей не завязывать сражения, пока он не вернется. (12) Его слушали с досадой, и особенно Ганнон, которому уже давно не давала покоя слава Муттина: ему, карфагенскому полководцу, посланному сенатом и народом, будет указывать какое-то африканское отродье. (13) Он заставил Эпикида, который не торопился, перейти реку и готовиться к бою: если поджидать Муттина и они выиграют сражение, то вся слава, конечно, достанется Муттину.

41. (1) Марцелл считал, что недостойно его, побеждавшего на суше и на море, сумевшего отбросить от Нолы гордого победой под Каннами Ганнибала, теперь отступить перед врагом. Он велел воинам спешно вооружаться и выносить знамена; (2) он выстраивал войско, когда к нему на всем скаку подлетело из вражеского лагеря десять нумидийцев, которые сообщили: во-первых, триста их земляков не успокоились после мятежа и ушли в Гераклею; (3) во-вторых, их предводителя накануне самого сражения из зависти к его славе куда-то услали и они участия в битве принимать не будут. (4) Нумидийцы – народ неверный, но тут обещание свое они сдержали. Римляне воспрянули духом: быстро пронеслась по рядам весть: конница – а ее римляне больше всего боялись – ушла от карфагенян. (5) И карфагеняне были напуганы: не говоря уже о том, что нумидийская конница была их главной опорой, страшила мысль, как бы она не напала на них самих. (6) Сражались недолго: первый же натиск решил все: нумидийцы спокойно стояли на флангах, а когда увидели своих бегущими, постепенно к ним присоединились. (7) Увидев, что все в страхе кинулись в Агригент, и боясь оказаться в осаде, они разбрелись по соседним городам. Убитых было много тысяч, в плен взяли <…>146146. По конъектуре Мадвига, шесть тысяч. человек и восемь слонов. Это было последнее сражение, данное Марцеллом в Сицилии. Он победителем вернулся в Сиракузы.

(8) Год уже подходил к концу; сенат в Риме постановил, чтобы претор Публий Корнелий написал в Капую консулам: (9) Ганнибал далеко, никаких важных военных действий под Капуей нет; не угодно ли одному из них вернуться в Рим на выборы магистратов. (10) Получив письмо, консулы уговорились: пусть Клавдий займется выборами, а Фульвий останется под Капуей. (11) В консулы были избраны Гней Фульвий Центимал147147. Гней Фульвий Центимал – консул 211 г. до н.э. (до того эдил 216 и претор 213 г. до н.э.), получил командование в Апулии, продленное затем на 210 г. до н.э. В 210 г. до н.э. он и погиб под Гердонией (см.: XXVI, 22, 1; XXVII, 1, 12). (Не путать с Гнеем Фульвием Флакком, претором 212 г. до н.э., младшим братом консула того же года.) и Публий Сульпиций Гальба, сын Сервия, не занимавший до того ни одной курульной должности. (12) Преторами избраны были Луций Корнелий Лентул, Марк Корнелий Цетег, Гай Сульпиций, Гай Кальпурний Пизон. (13) Пизону достались судебные дела в Городе;148148. Очевидно, и обязанности претора по делам чужеземцев были возложены на городского претора, как в предыдущие два года (ср. выше, примеч. 6 и 12). Часть перечисленных здесь имен восстановлена ранними издателями Альдом и Сигонием. Сульпицию – Сицилия, Цетегу – Апулия, Лентулу – Сардиния. Консулам было на год продлено командование.


Читать далее

КНИГА XXV

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть