Онлайн чтение книги Английские письма или история кавалера Грандисона The History of Sir Charles Grandison
Продолженіе XXXII письма.

Между тѣмъ какъ Г. Ревсъ переписывалъ запись писцову, Сиръ Гарграфъ пріѣхалъ, не подавши намъ ни малѣйшаго увѣдомленія о своемъ посещеніи. Сердце мое затрепетало, когда меня увѣдомили, что его коляска находилась у дверей. Онъ вошелъ. Я просила Г. и Гжу. Ревсъ его встрѣтить. Онъ съ великою покорностію просилъ у нихъ прощенія, о всѣхъ причиненныхъ имъ замѣшательствахъ. Онъ обвинляъ во всемъ томъ любовь: имя преданное на поруганіе, коимъ покрываютъ, въ обоихъ полахъ, всякія насилія, нескромности и глупости.

Я была тогда въ своей горницѣ. Гжа. Ревсъ пришедши предложила мнѣ сойти. Она увидѣла меня въ толикомъ ужасѣ, что въ ту же минуту возвратившись назадъ, просила Сира Гарграфа, не настоять въ намѣреніи сего дня со мною видѣться. Онъ клялся, что единое его намѣреніе, при семъ посѣщеніи, состоитъ въ томъ, дабы испросить у меня прощенія. Онъ не сумнѣвается, присовокупилъ онъ, чтобъ и въ другое время, его первое посѣщеніе не причинило мнѣ подобнаго сему движенія. И такъ въ семъ-то состояла та милость, коей онъ неотступно у меня просилъ не отлагать, и въ коей онъ также имѣлъ нѣкое право по причинѣ своихъ страданій; Г. Ревсъ ясно примѣтилъ, что онъ совершенно уже не былъ тотъ человѣкъ, какимъ прежде казался. Впрочемъ, присовокупилъ онъ еще, поелику онъ столъ худо успѣлъ въ томъ удовольствіи , кое желалъ получить отъ Сира Карла : то долгъ требуетъ, чтобъ я ему подала возможность изтребовать у меня прощенія, какъ такую милость, которая можетъ совершенно его примирить съ своимъ противниковъ.

По сей причинѣ, какъ же могла бы я тому воспротивиться? Я сошла въ низъ съ трепетомъ. Не взирая на всѣ тѣ размышленія, по коимъ я приготовилась принять на себя видъ такого достоинства, которой приличенъ оскорбленной дѣвицѣ, я не могла взирать на него входя въ залъ, и видѣть его ко мнѣ подходящаго, безъ ужаснаго движенія, которое принудило меня ухватиться за руки Г. Ревса. Взоры мои конечно изражали сіе впечатлѣніе. Естьлибъ Сиръ Карлъ при семъ находился, то предполагаю, что я равно бы и къ нему прибѣгла.

Дражайшая и обожанія достойная Миссъ , вкричалъ онъ подходя ко мнѣ. Колико сей ужасъ являетъ прелѣстей, и колико я усматриваю въ немъ справедливости! Но я простилъ и самыя жесточайшія обиды, присовокупилъ онъ, и показывая на ротъ свой. Вы знаете, что въ моихъ намѣреніяхъ заключалась единая честность.

Честность, Г. мой? Скажите лучше, жестокость и варварство. Какъ могли вы пожелать видѣть ту, съ коею вы столь мучительно поступили?

Я ссылаюсь въ томъ на самихъ васъ, сударыня. Учинилъ ли я хотя малѣйшую неблагопристойность? Чтожъ я получилъ отъ глупаго моего предпріятія, и отъ всего мною претерпѣннаго? постыдное уничиженіе…

Такъ, Г. мой, вы заслуживаете такого жребія. [Я произнося сіе едва имѣла дыханіе.] Чего вы отъ меня требуете, Г. мой? что значитъ сіе посѣщеніе? [Я едва понимала то, что говорила, и безпрестанно держалась за руки Г. Ревса .]

Я прошу у васъ милости, сударыня. По сей то единой причинѣ я сюда пришелъ. Я хочу изспросить у васъ прощенія. Я прошу у васъ онаго на коленахъ. [И сей злой человѣкъ преклонилъ одно колено.]

Встаньте, Г. мой. Не принимайте такого положенія предо мною. Вы поступили со иною варварски, вы меня изранили, вы привели меня А страхъ; а то, чего я никогда не забуду, Г. мой, вы ввергли меня въ опасность бытъ вашею женою!

При семъ онъ всталъ. Въ опасность быть моею женою ! то есть сударыня, что я принялъ худое намѣреніе; я въ томъ согласенъ.

Сія часть моего отвѣта , дражайшая Люція, не кажется ли тебѣ чрезвычайно странною? Но воспоминаніе о претерпѣнномъ мною, и помощь, коею я избавилась, столь сильно представились мнѣ, что лишили меня всякаго разсужденія, когда я видѣла его стоящаго предо мною на коленахъ.

Вы видите, Сиръ Гарграфъ, возразила Гжа. Ревсъ, колико Миссъ Биронъ поражена ужасомъ. Успокойся, любезная моя [говоря мнѣ и взявъ меня за руки.] Ты трепещешь , любезная Генріетта ! Вы видите, Сиръ Гарграфъ, въ какое привели вы ее состояніе столь нечаяннымъ посѣщеніемъ. Вы видите…

Я вижу, я вижу , сударыня, и прихожу отъ того въ отчаяніе. [При семъ всѣ сѣли.]. Успокойтесь, дражайшая Миссъ Биронъ, и простите мнѣ мое преступленіе, я васъ въ томъ заклинаю.

Ахъ! Г. мой , я васъ прощаю.

Естьлибъ вы не столько ощущали колебаній, сударыня, естьлибъ ваше состояніе позволило мнѣ сказать вамъ то, чего наиболѣе желаю я отъ васъ; то я съ преданностію бы васъ просилъ…

Скажите, Г. мой, говорите, и чтобъ никогда…

Позвольте мнѣ, прервать вашу рѣчь, сударыня. Я столько страшусь сего никогда , что не могу дать вамъ оное окончить. Я желаю склонить васъ принять мои услуги. Я не болѣе требую отъ васъ снисхожденія, сколько будущее мое поведеніе…

Ваше поведеніе, Г. мой! но хотябъ вы учинились самымъ превосходнѣйшимъ изъ всѣхъ человѣковъ, то я и тогда не соглашусь никогда…

Ахъ! Боже мой, дражайшая Миссъ Биронъ ! [Прервавъ мою рѣчь вторично.] Онъ приносилъ тогда въ доказательство пылкую свою страсть, свое богатство, свои старанія: злодѣй! Не взирая на то его зубы, и обезображенной его ротъ, внушали во мнѣ къ нему по временамъ нѣкое чувствіе сожалѣнія. Онъ клялся что будетъ поступать по моему желанію во всѣхъ дѣяніяхъ своей жизни. Онъ обѣщался укрѣпитъ за мною половину своего имѣнія. Ненавистной етотъ человѣкъ говорилъ о дѣтяхъ, любезная моя, о раздѣленіи дѣтей. И онъ говорилъ съ толикимъ для себя удовольствіемъ, будто бы дѣло касалось до заключенія статей нашего брака.

Но по совершенію мною совершеннаго отказа на всѣ его представленія, онъ меня спросилъ, не произвелъ ли Сиръ Карлъ, какого ниестъ впечатлѣнія надъ моимъ сердцемъ? Я не знаю по какой причинѣ сей вопросъ раздражилъ меня до чрезвычайности, и я едва удостоила его отвѣтомъ. Теперь, я вижу, любезная моя, что я гораздо надмѣннѣе, нежели сколько себя таковою почитала. Дѣйствительно, сказала я ему, вы не имѣете никакого права требовать отъ меня отчету… Конечно я не имѣю, сударыня, но я неотступно васъ прошу хотя единымъ словомъ меня о томъ увѣдомить. Есть ли Сиръ Карлъ обьявилъ вамъ, что онъ старается пріобрѣсти себѣ вашу благосклонность, то я не могу уже имѣть нималѣйшей надежды.

Сиръ Карлъ, Г. мой, служилъ мнѣ, безъ всякаго пристрастія. Сиръ Карлъ не учинилъ мнѣ… При семъ я остановилась, не знаю совершенно,для чего. Г. Ревсъ отвѣчалъ за меня, что Сиръ Карлъ не учинилъ мнѣ никакого обьявленія. Ето самый благороднѣйшій изъ всѣхъ человѣковъ, присовокупилъ онъ. Когда бы онъ и имѣлъ таковыя намѣренія, то я смѣю сказать, что онъ не въ состояніи былъ изьяснить ихъ, опасаясь умалить таковымъ обьявленіемъ цѣну своихъ заслугъ. Сіе мнѣніе Г. Ревса чрезвычайно благоразумно. Кто же знаетъ, любезная моя, можетъ быть сіе размышленіе и дѣйствительно справедливо.

Его заслуги! справедливое Небо! возразилъ ненавистный сей человѣкъ. Сія надежда меня успокоеваетъ, и я вамъ обьявляю, Г. Ревсъ что естьлибъ я не усмотрѣлъ въ Кавалерѣ Грандиссоне приводящаго меня въ удивленіе достоинства, то наше дѣло не кончилось бы такъ, какъ оно теперь кажется.

Сиръ Гарграфъ, сказала ему Гжа. Ревсъ , позвольте мнѣ засвидѣтельствовать, что для всѣхъ тѣхъ, кои знаютъ изящной нравъ Миссъ Биронъ, нѣтъ никакой вѣроятности воображать себѣ, чтобъ онъ когда ниесть… Милостивая государыня, простите меня, что я прерываю рѣчь вашу! но я не желаю ни отъ кого получать отказа, кромѣ ее самой. Не ужели чистосердечное раскаяніе не можетъ получить прощенія отъ столь добродѣтельной души, которую впрочемъ я п очитаю свободною, и ни въ какія обязательства не вступившею.

Я ему сказала, что уже не имѣю никакихъ болѣе обьясненій, и весьма удивляюсь, что знавши мои чувствованія прежде оказаннаго имъ мнѣ жестокаго оскорбленія могъ онъ имѣть хотя малѣйшую о успѣхѣ своего намѣренія надежду, по учиненіи толикаго злодѣянія. Онъ обвинялъ въ томъ сильную свою страсть, со всѣми тѣми видами, коими я уже была утомлена. Я увѣрена, Люція, что мнѣ невозможно, въ теченіе остальной моей жизни, слышать изъ устъ такого человѣка выраженія любви, страсти и прочихъ подобныхъ симъ ласкательствъ. Я присовокуплю въ двухъ словахъ, дабы изключить множество другихъ наглостей, гораздо подлѣйшихъ нежели всѣ похвалы Г. Еверарда Грандиссона , кои онъ изьявлялъ прося преимущества надъ Г. Гревиллемъ, Г. Фенвичемъ и Г. Ормомъ и что надѣясь рано или поздо возбудишь во мнѣ сожалѣніе своими страданіями, онъ ласкается, сказалъ онъ мнѣ, что прощеніе оказанное имъ такому человѣку, коимъ онъ наижесточайше былъ обиженъ во всей своей жизни возьимѣетъ нѣкоторую силу надъ столъ сострадательнымъ сердцемъ, какъ мое. Потомъ онъ весьма благородно съ нами распрощался. И я не желаю ему никакого зла, но не хочу его никогда видѣть.

Сіе письмо столь уже продолжительно, что я оставляю содержаніе моего произшествія для будущаго письма.