Глава II. ЧУДЕСНЫЕ ВЫДУМКИ ГАСКОНЦА

Онлайн чтение книги Последние флибустьеры The Last Pirates
Глава II. ЧУДЕСНЫЕ ВЫДУМКИ ГАСКОНЦА

Фламандец едва держался на ногах; у него не было выдержки Мендосы и Буттафуоко, привыкших v к разнузданным оргиям флибустьеров и буканьеров; он повалился на стул и не отводил испуганных глаз от трех шпаг, казалось, нацеленных ему прямо в грудь.

— Пфиффер! — выдавил он из себя и глубоко вздохнул. — Это плохая шутка.

— Ошибаетесь, мастер Арнольдо, — ответил Мендоса. — Это отнюдь не шутка, а наши шпаги сделаны не из масла, а из лучшей толедской стали,[16] «…толедской стали».  — Толедо, старинная столица Кастилии, а потом и всей Испании, славилась своими крепкими клинками. Оружейные мастерские и в наши дни показывают туристам, хотя теперешние оружейники перешли в основном на изготовление мелких сувениров. закаленной в водах Гвадалквивира.[17]Неточность автора: река Гвадалквивир протекает через города Кордобу и Севилью (в Андалусии), тогда как Толедо построен на реке Тахо.

Фламандец разразился смехом:

— Тайте мне фыпить, торогой труг.

— Сколько захотите, мастер Арнольдо. Весь винный погреб таверны отдан в наше распоряжение, так что готовьте ответы на вопросы, которые я вам задам.

— Хорошо!.. Хорошо!.. Гофорите… гофорите… — ответил фламандец, немного приободрившись.

— Итак, — сказал Мендоса, — объясните нам, по какой такой причине вы упорно следите за нами трое суток, постоянно появляясь как вестник беды в тех местах, которые мы посещаем.

— Фы и фаш труг мне очень симпатичны.

— Но кто вы такой?

— Я уже сказал фам.

— Что вы делаете в Панаме?

— Ничего, я живу на ренту.

— Э, мессер Арнольдо, не пытайтесь обмануть нас, иначе вы плохо кончите.

Фламандец смертельно побледнел, но ответ его звучал достаточно твердо:

— Я очень богат.

— А поэтому вы развлекаетесь, оплачивая выпивку очень симпатичным вам людям, — иронично бросил Мендоса. — Дружище Арнольдо, нас не накормишь такими выдумками. Знаете, как называют в моей стране людей, которые цепляются к другим словно пиявки и никогда не выпускают их из виду?

— Благородные люди.

— Нет, дружище Арнольдо, их зовут шпионами.

Фламандец взял полный бокал и медленно выпил его, словно скрывая эмоции.

— Шпионами, — процедил он потом. — Никокта не занимался этим грязным ремеслом.

— И все-таки повторяю вам: вы шпионите в пользу какой-то панамской шишки, маркиза де Монтелимара, например.

Фламандец выпустил из рук бокал, и тот со звоном разлетелся на мелкие осколки.

— Эге, мессер Арнольдо, вам плохо? — спросил дон Баррехо. — Вы стали желтее лимона. Хотите, моя жена приготовит вам настой ромашки?

Фламандец взорвался:

— Чертоф трактирщик, занимайся сфоим фином!.. — закричал он.

— В эти минуты моим бочкам совершенно не нужен присмотр, так что я могу позволить себе немного поболтать.

— Итак, мастер Арнольдо, — продолжал непреклонный Мендоса. — Почему, когда я назвал имя маркиза де Монтелимара, ваши руки задрожали? Вы сами видите, что бокал разлетелся вдребезги.

— Я заплачу.

— Хозяин «Эль Моро» великодушен и не потребует с вас денег. Только не пытайтесь, разбив бокал, сменить тему разговора. Скажите-ка лучше, где и когда меня мог увидеть маркиз де Монтелимар? И как ему удалось узнать меня после шести лет моего отсутствия в Панаме?

— Не знаю никакого маркиза те Монтелимара, — сказал фламандец и вытер рукой покрывшийся большими каплями пота лоб.

— Ага!.. Не хотите говорить?.. — повысил голос Мендоса. — Хочу сообщить вам, что вот этот молчаливый сеньор — один из самых известных буканьеров на Сан-Доминго, а сам я вовсе не торговец мулами, а флибустьер, участвовавший во всех походах Дэвида и Равено де Люсана.[18] «…во всех походах Дэвида и Равено де Люсана». — Дэвид был историческим персонажем; о нем рассказывается в IX главе романа. Равено де Люсан — один из героев романа «Сын Красного корсара»; в дальнейшем он появляется на страницах и этого романа.

— Человеку плохо! — вдруг вскрикнул дон Баррехо. — Панчита, скорее приготовь чашку ромашкового чая для сеньора. Ему сразу станет лучше.

И в самом деле казалось, что фламандец вот-вот лишится чувств, настолько он выглядел бледным и измученным.

— Разве вы не понимаете, что выдали себя? — крикнул Мендоса. — Или вы решитесь заговорить, или я вгоню вам в глотку всю вашу мизерикордию.

— Подожди, пусть он хоть ромашки попьет, — сказал с улыбкой дон Баррехо. — Сознайтесь: вы знаете маркиза де Монтелимара? Да или нет? Запираться и все отрицать бесполезно.

Арнольдо наконец кивком головы подал утвердительный знак.

— Ну, наконец-то! — обрадовался бискаец, тогда как Буттафуоко, показывая свое удовлетворение, выпил один за другим два бокала вина.

— Мессер Арнольдо, выпейте и вы глоток этого старого хереса, который, говорят, залил в бутылки сам папаша Ной,[19] Ной — библейский персонаж, которого Бог уберег от Всемирного потопа. Для спасения своей семьи, а также всякой сухопутной живности («всякой твари по паре») построил огромный ковчег, на котором и спасся вместе со всеми взятыми на ковчег живыми существами. — сказал гасконец, протягивая бокал. — Этот напиток немного взбодрит вас и поставит на ноги, как уверяет старый трактирщик.

Мессер Арнольдо, хотя и был уже пьян в стельку, последовал совету. Ему очень надо было собраться после такого возбуждения и стольких тревог.

— Когда он меня видел? — возобновил допрос Мендоса.

— Три дня назад, — ответил фламандец.

— Ты, стало быть, один из его шпионов по этой части.

Фламандец, не говоря ни слова, кивнул головой.

— Где? — спросил Мендоса с угрозой в голосе.

— На торговой пристани.

— О, дьявольская аркебуза! — выругался бискаец, ударив пару раз себя кулаком по лбу. — А я даже не заметил его присутствия!..

— Я же просил тебя не показываться в людных местах, — сказал Буттафуоко.

— Да ведь прошло шесть лет.

— Очевидно, ты не очень изменился, приятель, и остался молодым, — сказал дон Баррехо. — Какой счастливый человек!

Мендоса собрался продолжить допрос, но тут заметил, что фламандец откинулся на спинку стула, так что его длиннющие руки почти касались пола.

— Уж не загнулся ли он? — Мендоса задумался.

— Да он мертвецки пьян, — сказал подошедший гасконец. — О!.. Пойду-ка и я напьюсь!.. Этот человек, дорогуша, не сможет развязать язык раньше, чем через сутки.

— Тогда оставим его переваривать выпитое вино, а сами побеседуем вчетвером. Мы должны дать тебе, дон Баррехо, кое-какие объяснения.

— Жду их уже три часа, — ответил трактирщик.

— Мы бы давно все тебе рассказали, если бы не появилась эта пиявка.

— Позволь прежде мне сказать пару слов, Мендоса, — сказал Буттафуоко. — Как ты догадался, что этот фламандец был шпионом маркиза де Монтелимара?

— Я не знал его, как и вы, сеньор Буттафуоко. Просто у меня было смутное подозрение, а имя маркиза я произнес случайно.

— И сразу же угадал! — воскликнул дон Баррехо. — Я всегда говорил, что ты необычайный человек. Ну а теперь давайте обещанные разъяснения. Хочу поскорее узнать, почему вы приехали разыскать меня и вообще вспомнили, что где-то в Америке живет храбрый гасконец и верный друг. В это дело определенно вмешался сын Красного корсара.

— Скорее его сестра, — сказал Мендоса.

— Кто? Дочь великого касика [20] Касик — индейский вождь в Мексике. Центральной Америке. Вест-Индии. Дарьена!..

— Мы сопровождали ее сюда.

— Сеньорита здесь!.. Какая неосторожность! Если маркиз де Монтелимар обнаружит ее, он больше не оставит девушку в покое.

— О! Мы приняли меры предосторожности, дружище, и спрятали ее на посаде ,[21] Посада ( исп. ) — постоялый двор, деревенская гостиница. которую содержит один из друзей сеньора Буттафуоко, тоже старый буканьер. Ему теперь больше нравится содержать постоялый двор, чем убивать диких быков на Кубе или Сан-Доминго.

— А зачем она приехала сюда, когда должна была находиться рядом с графом ди Вентимилья, своим братом, и маркизой де Монтелимар, своей невесткой?

— Значит, в Панаме ничего не знают о смерти старого касика? Он умер четыре или пять месяцев назад и оставил свои сказочные богатства дочери Красного корсара.

— Великий касик умер!.. — удивился дон Баррехо и с силой стукнул кулаком по столу. — Тогда маркиз де Монтелимар, всегда стремившийся завладеть этими богатствами, должно быть, уже отправился в поход.

— Похоже, что нет, — ответил Мендоса. — Три дня назад он был еще здесь.

— Да, ведь Пфеффер об этом говорил. Но как же о смерти касика узнал граф ди Вентимилья? Он ведь, кажется, постоянно живет в Италии.

— От одного старого буканьера, нашедшего приют у великого касика. Он специально приехал в графский замок, чтобы объявить сеньорите о том, что племя ждет ее приезда. Индейцы собираются провозгласить ее своей королевой, поскольку других наследников у касика нет.

— И этот буканьер сопровождал сюда сеньориту?

— Да, — ответил Мендоса.

— И где же этот человек?

— Он присматривает за сеньоритой на постоялом дворе у друга сеньора Буттафуоко.

— Ну а от меня что вы хотите? — спросил дон Баррехо.

— Ты все еще связан с тихоокеанскими флибустьерами?

— Да, они частенько ко мне заходят.

— Их база по-прежнему находится на острове Тарога?

— Да, хотя испанцы много раз пытались их оттуда выбить.

— Кто командует флибустьерами?

— По-прежнему Равено де Люсан.

— А Дэвид?

— Он отправился к мысу Горн, и с тех пор о нем ничего не слышно.

— А много флибустьеров на Тароге?

— Да сотни три, говорят.

— Тогда, сеньор Буттафуоко, нам необходимо повидаться с Равено де Люсаном. Без поддержки его людей невозможно справиться с таким серьезным предприятием. Если не сегодня завтра испанцы узнают, что великий касик умер, они поспешат захватить земли этого богатейшего человека.

— В этом можно быть уверенным, — согласился Буттафуоко. — Маркиз де Монтелимар много лет ждал этого момента, когда он сможет протянуть руки к сокровищам касика, тем более что испанский король уже согласился на завоевание этих земель.

И как раз в этот момент, перекрывая шум дождя и удары грома, послышались сильные удары в дверь.

Дон Баррехо, некоторое время назад присевший, быстро вскочил на ноги и сказал Панчите, которая что-то вязала за огромной стойкой:

— Прикрути-ка фитиль, подружка.

— Кто бы это мог быть? — спросил Буттафуоко. — Уже скоро десять часов, а погода жуткая.

— Может быть, это ночной дозор? — предположил гасконец.

— А что, дозорные к вам заходят?

— Да, сеньор Буттафуоко.

— Дело осложняется.

— Вовсе нет, — возразил Мендоса, который как настоящий баск всегда мог найти выход из любого положения. — Давайте возьмем нашего приятеля Пфеффера за руки, за ноги и отнесем его в погреб.

— А в случае опасности утопим его в бочке хереса, — добавил жестокосердый гасконец.

Второй удар, еще сильнее первого, чуть не разнес вдребезги дверное стекло.

— Быстрей, уходите и погасите свет в погребе, — сказал дон Баррехо, а потом, обернувшись к жене, добавил: — Скорее поставь корзинку с самыми старыми бутылками, какие у нас только есть.

Мендоса и Буттафуоко подняли фламандца, закутали его во все еще мокрый плащ и торопливо спустились в погреб вслед за прекрасной кастильянкой, тогда как дон Баррехо приблизился к двери и спросил злющим голосом:

— Кто там еще? Уже поздно, черт вас дери, а таверна «Эль Моро» не ночной притон.

— Дозор, — ответил повелительный голос.

— Что вам здесь надо в этот час? Я ведь закрыл вовремя.

— Откройте.

— Подождите, дайте мне хоть штаны надеть, а жене — юбку. Черт бы вас побрал! Уже в Панаме и поспать нельзя.

Панчита вернулась, неся другую корзину, полную бутылок, покрытых благородной паутиной, и поставила ее на стойку.

Гасконец подождал еще немного, доставляя себе удовольствие при мысли о том, как сейчас достается мокнущим дозорным; потом, наконец, он решился открыть дверь, спрятав предварительно свою огромную драгинассу. Едва дверь отворилась, показались трое мужчин. Это были полицейский офицер и двое алебардщиков из ночной стражи.

—  Buena noche, caballeros ,[22]Доброй ночи, кабальеро ( исп. ) .  — сказал гасконец, принимая удар судьбы. — Я как раз собирался лечь в постель. Жуткая ночь, не правда ли?

— Вы один? — спросил офицер изумленно.

— Нет, господин офицер, я шептал всякие нежные словечки своей женушке. Она, знаете ли, кастильянка.

— А вы? — спросил офицер.

— Я-то с Пиренеев.

— Край контрабандистов.

— Сеньор, я всегда был честным человеком, а мой почтенный род уже триста лет продает вино в Испании и Америке, — обиделся гасконец.

Офицер повернулся к нему спиной и обменялся вполголоса несколькими словами с алебардщиками, потом снова оборотился к дону Баррехо, начинавшему выказывать недовольство этим неожиданным визитом, и сказал:

— Сегодня в эту таверну вошел один сеньор, но отсюда он не выходил.

— Из моей таверны!.. — выкрикнул гасконец, делая вид, что упал с неба. — Может быть, он закатился под какой-нибудь стол и мирно спит?.. Панчита, погляди-ка хорошенько, нет ли в углах пьяных.

— Я никого не видела, — ответила прекрасная кастильянка.

— И тем не менее этот сеньор отсюда не выходил, — настаивал офицер.

— Боже милосердный! — воскликнул дон Баррехо. — Да уж не убили ли его в комнатах наверху?

— Нет, муженек! Я только что спустилась сверху, после того как приготовила нам постель.

—  Carrai ![23] Carrai! ( исп. ) — крепкое словцо, передающее состояние неудовольствия, изумления и т. д. По значению примерно совпадает с русским выражением «Черт возьми!». — взорвался офицер. — Хорошенькое дельце!

— Да, хорошенькое дельце! — повторил дон Баррехо.

Офицер обменялся парой слов с алебардщиками, сопровождая разговор широкими жестами, потом уселся за стол и приказал:

— А ну-ка, трактирщик, принеси чего-нибудь выпить. Мы промокли до нитки, и было бы неплохо закончить вечер у хорошего очага. Потом мы продолжим разговор, потому что мне обязательно надо узнать, куда делся тот сеньор.

— Я уверен, что вы его где-нибудь найдете, сеньор офицер, если только он не был духом. Не спрятался же он, без моего ведома, внутри какой-нибудь бочки или бутылки… Ах, Панчиточка, мы хотим отведать бутылки из того ящика, что мой дядя прислал из Аликанте.[24] Аликанте — в данном случае: испанская провинция, в которой производится одноименное виноградное вино. Принеси-ка нам одну, я разопью ее вместе с дозором.

— Да вот же их полная корзинка, — сказала кастильянка.

— Откупори одну, подружка моя: я предложу ее сеньору офицеру и его бравым дозорным.

Не каждый день случается выпить, не заплатив ни гроша, — особенно солдату, поэтому ночной дозор с большим удовольствием принял предложение хитрого гасконца.

Панчита принесла пять или шесть бутылок различного качества; кружки наполнялись и осушались несколько раз подряд, далекого дядю все громче хвалили, не забывая и его племянника-трактирщика.

— Великолепный подарок от бедного дяди! — сказал гасконец. — Шестьдесят бутылок, одна лучше другой, составили этот дар — так дядя любит своего племянника. Пейте вволю, сеньоры, это вино мне ничего не стоило.

— Да мы и пьем, трактирщик, однако не забываем при этом того сеньора, что не вышел из вашей таверны.

— Вы полагаете, что я способен убивать людей, приходящих в мою таверну выпить вина? — с оттенком горечи спросил дон Баррехо.

— Я не считаю вас способным совершать столь ужасные преступления, — ответил офицер. — Однако я должен найти этого кабальеро.

— А!.. Это был дворянин?

— Я так думаю. Давайте теперь выслушаем трактирщика: кто сегодня приходил сюда выпить?

— Человек пятнадцать — двадцать, как европейцев, так и метисов. Для последних я держу превосходный мецкаль, который дам вам попробовать, если пожелаете.

— Оставим на время мецкаль. А не заметили ли вы среди посетителей высокого мужчину, одетого во все черное, с очень бледной кожей и белейшими, почти полностью белыми волосами?

Дон Баррехо принялся гладить свой лоб, закатил глаза к потолку, словно искал на почернелых балках какое-то вдохновение.

— Высокий… худой… с почти белыми волосами… весь в черном… конечно… должен существовать этот высокий сеньор… Он пил с двумя неизвестными.

— Значит, вы его видели? — спросил офицер.

— Я очень хорошо его помню, потому что обслуживал его я. Он сидел в кампании двух мужчин, пришедших чуть раньше него. До сегодняшнего дня я никогда не видел этих людей.

— Один из них средних лет, другой чуть постарше, с седеющей бородой?

— Точно, — ответил дон Баррехо. — Эта кампания осушила немалое количество бутылок вот за тем столиком. Там и сейчас полно посуды. Потом, воспользовавшись моментом, когда ливень начал стихать, они ушли.

— Все вместе?

— Они держались друг за друга, потому что не очень прочно стояли на ногах. Черт возьми!.. В моей таверне пьют изысканные вина.

Офицер повернулся к одному из двух алебардщиков и сказал:

— Ты слышал, Хосе?

— Да, сеньор.

— Значит, в тот момент тебя не было на посту.

— И все же, сеньор, клянусь вам, что я не удалялся от той подворотни, которая плохо ли хорошо, но спасала меня от дождя.

— А может быть, твое внимание что-то отвлекло?

— Я это полностью исключаю, — решительно ответил алебардщик.

— Эх!.. Порой встретишься взглядом с какой-нибудь юной красавицей, и больше уже ничего не видишь, — предположил трактирщик.

— Я ничего не видел, кроме потоков воды.

— Что ты на это скажешь, трактирщик? — спросил офицер.

— Панчита, — позвал дон Баррехо.

Прекрасная трактирщица с готовностью подошла.

— Ты же ведь тоже видела этих сеньоров, которые опустошили не то семь, не то восемь бутылок?

— Да, мой Пепито.

— Они ушли от нас или нет?

— Если их больше нет за столиком, значит, ушли.

— Вы поняли, сеньор офицер? — спросил гасконец. — Их было трое, а я не в состоянии убить словно собак троих христиан, а потом бросить их трупы… Куда? В нашем домишке нет даже колодца. Мне кажется невероятным, чтобы трое мужчин из мяса и костей исчезли, не оставив следа. Ну, если только это были дьяволята… Говорят, таковые встречаются среди этих псов-флибустьеров… По крайней мере, так говорят монахи в кафедральном соборе.

— Блондинистый мужчина, конечно, не может быть дьяволом, потому что он был слишком хорошим католиком, — ответил офицер, казавшийся озабоченным.

— Давайте осушим еще несколько бокалов, а потом приступим к тщательному осмотру моего дома. О!.. Подождите!.. У меня в погребке есть бутылка двадцатипятилетней выдержки. Да еще четырнадцать дней. Я даю такую точную дату, потому что сегодня держал эту бутылку в руках. Хотите попробовать это вино, сеньор офицер?

— Подавайте эту старую бутылку, — ответил командир дозора. — У нас еще будет время осмотреть ваш дом.

— Панчита, лампу! — крикнул гасконец. — И подай мою драгинассу, потому как вся эта история с пропадающими людьми немножко попортила мне кровь.

Он взял и лампу, и шпагу, тогда как офицер, воспользовавшись его отсутствием, принялся строить глазки прекрасной трактирщице. Дон Баррехо спустился по лестнице в глубокий и очень просторный погреб, занятый разными бочками и бочонками. Но, проходя за стойкой, хитрец прихватил с собой кучку скатертей. Едва он добрался до последней ступеньки, как к нему подошли Буттафуоко и Мендоса.

— Что там?.. — в один голос спросили оба авантюриста.

— Плохо, друзья. За этим Пфиффером наблюдали, и дозорные пришли узнать у меня, что с ним произошло.

— Надо, чтобы он исчез, — сказал Мендоса.

— Утопить его в бочке с хересом?

— Там, по меньшей мере, его не станут искать.

— Я придумал кое-что получше, — сказал гасконец.

— Что же?

— Хочу предложить вам нарядиться привидениями.

— Ты спятил, дон Баррехо?

— Говорю вам: если нам не удастся запугать этих полицейских, дела наши будут очень плохими, потому как они намерены провести тщательный обыск всего дома, включая погреб, чтобы отыскать этого проклятого Пфиффера.

— Что мы должны делать? — спросил Мендоса, которому понравилась идея стать пугалом.

— Я принес вам скатерти. Вы их накинете, когда офицер с алебардщиками спустятся сюда. В дальнем углу погреба валяется всякое старье; найдутся там и цепи. Изобразите призраков или чертей — увидите, что будет с дозором!

— Идешь наверх? — спросил Мендоса.

— Мне надо принести еще пару бутылок; они совсем закружат головы этим храбрецам. Через четверть часа начинайте шуметь. Я отвечаю за все.

— А если эти полицейские вовсе не верят в привидения? — спросил Буттафуоко.

—  Tonnerre !.. Тогда нам придется сразиться с ними, и ни один из них не выберется из погреба живым, — ответил гасконец. — Свет я вам оставлю, но рекомендую погасить лампу, как только вы хорошо спрячете за бочками этого пьяного Пфиффера.

После своей короткой речи храбрый трактирщик занялся осмотром своей библиотеки, состоявшей из первоклассных бутылок (по крайней мере, он так утверждал), выбрал из них две штуки, показавшиеся ему наиболее почтенными, и поднялся по лестнице, забрав с собой шпагу.

Офицер в это время гладил подбородок прекрасной кастильянки. Дон Баррехо притворился, что ничего не видит, и направился к столу, пыхтя как тюлень.

— Пепито! — вскрикнула Панчита, притворившись испуганной. — Что с тобой?

— Не знаю, — ответил гасконец, ставя на стол две бутылки, — но после появления этого белобрысого человека в черном и после его таинственного исчезновения здесь кое-что произошло, и это меня глубоко взволновало, женушка.

Солдаты слегка побледнели, что, впрочем, никого бы не удивило в те времена, когда все верили в явления чертей, духов, ведьм и привидений.

— Что такое вы видели? — спросил офицер.

— Возможно, я обманываюсь, но могу поклясться, что заметил в дальнем углу погреба белую фигуру, которая танцевала возле моих бочек.

— Хотите напугать нас, трактирщик?

— Ни в коем случае, сеньор офицер. Разве вы не заметили, какой я бледный?

— А по-моему, вы такой же, как и прежде.

— Нет, просто у меня кожа на лице забронзовела от солнца, не так ли, Панчита?

— Совершенная правда, — ответила кастильянка, которая научилась во всем поддерживать мужа, не вникая в суть дела.

— У меня родилось подозрение, сеньор офицер, — продолжал гасконец, откупоривая бутылки.

— Какое?

— Человек в черном не был добрым христианином и вместо того, чтобы уйти через дверь, он обратился духом и захотел высосать все вино в моем погребе.

— Что за сказки вы нам рассказываете? — возмутился офицер. — Я знал этого сеньора и могу гарантировать, что он — настоящий католик, потому что маркиз де Монтелимар не берет к себе на службу еретиков.

— Маркиз де Монтелимар! — удивился дон Баррехо. — А кто это?

— Да бросьте, трактирщик, — ответил офицер. — У вас нет права знать секреты панамской полиции.

— Ну, тогда выпьем.

Гасконец начал было наполнять бокалы, как вдруг в подземелье послышались неясные шумы, отчего впечатление от них было не меньшим. Казалось, что кто-то колотит молотком по железным полосам, тогда как кто-то другой волочит цепи и еще какой-то хлам.

Офицер, два алебардщика и Панчита вскочили на ноги, а дон Баррехо грохнулся на стул, испустив такой глубокий вздох, что расчувствовались бы даже камни.

— Кто поднял этот шум? — спросил офицер, выдергивая из ножен шпагу.

— Душа человека, которого вы ищете. Уверяю вас, — сказал дон Баррехо. — Я видел ее в погребе.

— Хотите посмеяться над нами, трактирщик?

— Посмеяться!.. А пойдемте посмотрим!.. Нас четверо, все хорошо вооружены, а если понадобится, то и моя жена сможет неплохо поорудовать вертелом.

Гасконец произнес эти слова так серьезно, что произвел немалое впечатление на стражников. Эта история с чертями в погребе и с таинственным исчезновением, совершенно необъяснимым для тех, кто не знал истинный ход событий, начинала им страшно надоедать. Офицер осушил полный бокал старой малаги, немного вскруживший ему голову, потом разгладил усы тыльной стороной руки и с важностью в голосе обратился к алебардщикам:

— Мы должны выполнить свой долг, собратья и вручить сеньору маркизу тело или душу того человека, который зашел в таверну выпить. Опорожните и вы по стакану, чтобы взбодриться, и пойдем узнаем, что же произошло в винном погребе этой таверны. Черт возьми!.. Мы же вооружены!..

— Панчита! — крикнул дон Баррехо. — Бери вертел да принеси нам вторую лампу.

— У тебя же была лампа, когда ты спускался в погреб, — ответила кастильянка.

— Я ее выронил, когда мне показалось, что я увидел призрак того белобрысого.

— Кончится тем, что ты станешь доном Разрушителем, муженек.

— Ты же знаешь, дорогая, что за мой ущерб заплатят метисы, которые придут сюда пить свой мецкаль. Готовы? Дайте мне лампу, и — ядро вам в корму!.. — я буду сражаться со всеми призраками, если только они укрылись в моем винном погребе. Сеньор офицер, прошу вас, держитесь ко мне поближе… Знаете ли… Я же человек не военный и не привык орудовать чем-то иным, кроме бутылок.

— Зато мы привыкли, — ответил командир, на которого, кажется, подействовала старая малага. — Готовы, алебардщики?

— Да, сеньор, — ответили солдаты, находившиеся не в лучшем положении.

— Пошли, и мы не дадим спуску ни дьяволу, ни чертенятам, ни привидениям. Карамба!.. Мы перевернем вверх дном весь погреб таверны «Эль Моро».

И трое полицейских, которых выпитое вино наполнило храбростью, отправились в поход под предводительством дона Баррехо, который держал масляную лампу и гордо размахивал своей верной драгинассой. За ними шла прекрасная кастильянка, вооруженная вертелом чудовищных размеров.


Читать далее

Эмилио Сальгари. ПОСЛЕДНИЕ ФЛИБУСТЬЕРЫ
ОБ АВТОРЕ 10.06.18
Глава I. СТРАШНЫЙ ТРАКТИРЩИК 10.06.18
Глава II. ЧУДЕСНЫЕ ВЫДУМКИ ГАСКОНЦА 10.06.18
Глава III. ОХОТА НА ПРИЗРАКОВ 10.06.18
Глава IV. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ГРАФИНИ ДИ ВЕНТИМИЛЬЯ 10.06.18
Глава V. НЕОБЫКНОВЕННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ОДНОЙ БОЧКИ 10.06.18
Глава VI. ПОДВИГИ ГАСКОНЦА 10.06.18
Глава VII. В ТИХОМ ОКЕАНЕ 10.06.18
Глава VIII. ПРЕДАТЕЛЬСТВО 10.06.18
Глава IX. ПОСЛЕДНИЕ ФЛИБУСТЬЕРЫ 10.06.18
Глава X. ЗАХВАТ ГАЛЕОНА 10.06.18
Глава XI. НА КОНТИНЕНТЕ 10.06.18
Глава XII. В ПОИСКАХ ЗАПАДНИ 10.06.18
Глава XIII. ПОЖАР СЕГОВИИ 10.06.18
Глава XIV. В ЛЕСАХ НИКАРАГУА 10.06.18
Глава XV. ПЕЩЕРНЫЙ ПИТОН 10.06.18
Глава XVI. В ВЫСОКОГОРЬЕ 10.06.18
Глава XVII. ПЛЕНЕНИЕ ДОНА БАРРЕХО 10.06.18
Глава XVIII. МЕСТЬ МАРКИЗА 10.06.18
Глава XIX. В ДЕВСТВЕННОМ ЛЕСУ 10.06.18
Глава XX. ДОЛИНА ГРЕМУЧИХ ЗМЕЙ 10.06.18
Глава XXI. НАПАДЕНИЕ ЛЮДОЕДОВ 10.06.18
Глава XXII. ПЛОТ 10.06.18
Глава XXIII. ОСТРОВ ЧЕРЕПАХ 10.06.18
Глава XXIV. ОХОТА НА МАРКИЗА 10.06.18
Глава XXV. СОКРОВИЩЕ ВЕЛИКОГО КАСИКА 10.06.18
1 10.06.18
Глава II. ЧУДЕСНЫЕ ВЫДУМКИ ГАСКОНЦА

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть