Онлайн чтение книги Последний сёгун The Last Shogun: The Life of Tokugawa Yoshinobu
Глава X

Если продолжить сравнение Ёсинобу с актером (а он действительно был актером, причем очень талантливым), то надо подчеркнуть, что ему приходилось играть без антрактов. Занавес на сцене его жизни не опускался никогда.

Бойня в Икэдая и убийство Хираока Энсиро у моста Хорикава случились в один месяц 1864 года. В конце этого же злосчастного месяца произошло еще одно событие: войска Тёсю покинули провинции Суо и Нагато и, соединившись, высадились на берегу Осакского залива. Выдвинувшись к Киото, они перекрыли три главные дороги, ведущие в столицу; свободным остался только тракт, уходящий из Киото на север. В городе начался невообразимый хаос: поползли самые нелепые слухи, по дворцу беспорядочно заметались придворные и служанки, всерьез обсуждался вопрос о том, не лучше ли Его Императорскому Величеству уйти из города по единственной свободной дороге к северу, на гору Хиэйдзан[101]Киото с севера окружен пологими горами, на самой высокой из которых, Хиэйдзан (848 м), находится огромный буддийский монастырь Энрякудзи..

Ёсинобу уже получил новое назначение и стал Генерал-губернатором и хранителем Запретного города. Как командующий обороной Киото, он должен был в случае возникновения беспорядков возглавить объединенные вооруженные силы различных кланов. Фигурально выражаясь, сейчас он больше стремился походить не на Джорджа Вашингтона, гражданского основателя Соединенных Штатов, а на Наполеона I, человека военного, который навел порядок во Франции, одержал множество побед над иностранными державами и стал императором.

Впрочем, в данный момент Ёсинобу приказал войскам разных кланов окружить оборонительным кольцом императорский дворец и более никаких действий не предпринимать: он все еще надеялся убедить лидеров Тёсю отвести свои части из города. Противостояние продолжалось почти двадцать дней. По ночам на пустошах в западной и южной частях столицы были ясно видны огни сигнальных костров, которые жгли самураи Тёсю. Царедворцев от этих огней бросало в дрожь.

Между тем многие люди при дворе, в правительстве, а также в кланах Аидзу и Сацума понимали эти события так, что интриган Ёсинобу вступил в тайные переговоры с противником и теперь надеется руками людей из Тёсю получить власть над всей империей. В конце концов, не следовало забывать, что лозунг «почитайте императора, изгоняйте варваров» родился именно в Мито. А люди из Тёсю просто пытаются осуществить его на практике. Так за что же Ёсинобу их ненавидеть? Именно так казалось многим сторонним наблюдателям.

В действительности же у Ёсинобу не было ни малейших причин питать какое-то особое расположение к Сацума или к Тёсю. К сацумцам он действительно вплоть до прошлого года относился отрицательно, а к Тёсю был попросту безразличен. А в прошлом году по поводу известных событий высказывался уже следующим образом:

– Тёсю в общем-то наивно-простодушны. Как с самого начала выступили под антисёгунскими знаменами, так и до сих пор считают сёгунат своим главным противником. И это постоянство мне в них нравится. А Сацума – не-е-т… До самого последнего момента были якобы за примирение двора и военного правительства, маскировались чуть ли не под союзников, демонстрировали полную готовность в согласию, а затем вмиг – поворот, блеск кинжала и удар в самое сердце бакуфу! Вот за это лицемерие я их и ненавижу!

То же самое было и на этот раз. Увидев, что представился счастливый случай разбить войска Тёсю, сацумцы стали столь рьяно предлагать немедленно атаковать противника, что иногда казалось, будто они готовы сделать это самостоятельно. По крайней мере, их рвение было сильнее, нежели у старинного союзника бакуфу – клана Аидзу. Именно в это время лидер сацумцев Сайго Ёсиносукэ[102]Сайго Ёсиносукэ – Сайго Такамори. направил на родину депешу, в которой, в частности, сообщал, что «… Хитоцубаси имеет тайные сношения с Тёсю…»

У людей из Сацума были основания беспокоиться. Глядя на огни в стане войск Тёсю, окруживших Киото, такие сторонники Сацума, как принц Накагава и канцлер Коноэ вполне могут испугаться и при случае переметнуться к Тёсю. И если – в страхе или растерянности – они это сделают, то влияние Сацума при дворе за одну ночь упадет до нуля. А уж если Тёсю стакнется с Ёсинобу, у которого в руках вся армия бакуфу, то придворные заведомо так и поступят! И тогда Сацума придется иметь дело с военной коалицией Хитоцубаси и Тёсю, а это – верное поражение!

– А Ваше Превосходительство осведомлены о том, почему так забеспокоились сацумцы? – спросил у Ёсинобу при встрече Хара Итиносин. Тот утвердительно кивнул. Конечно, Ёсинобу предвидел, что в лагере сацумцев возникнет беспокойство. А чтобы еще больше подогреть их нервозность, он все оттягивал и оттягивал начало военных действий. Иными словами, и в этой партии Ёсинобу переигрывал сацумцев наголову.

– Так что, в конце концов, Вы собираетесь делать? – спросил заинтригованный Итиносин.

– Как что? Ударить по ним! – бросил Ёсинобу.

– Верно! – хлопнул себя по колену Хара: мысли Ёсинобу полностью совпали с его собственными. Атака на силы Тёсю теперь нужна, как дождь в засуху. Сейчас, до начала военных действий, Ёсинобу со всех сторон окружен врагами и настолько одинок, что иногда кажется, будто ему самому нужна помощь. Но если все силы, пусть и временно, объединятся против общего врага под названием «Тёсю», а Ёсинобу возглавит эту коалицию, то дворцовые круги сразу попадут под его влияние. Да, собственно, и в лагере Тёсю самого Ёсинобу как человека за врага не считают. Враги у них другие. Ведь какова цель военной кампании Тёсю, что, так сказать, начертано крупными буквами на знаменах их авангарда? «Долой Сацума, покончим с Аидзу!» А какие лозунги на других их стягах? «Почитать императора, изгнать варваров!» Иными словами, разбить Тоса и Аидзу и тем самым окончательно разогнать зловещие тучи, окутывающие чистейшую идею почитания императора и изгнания чужеземцев. Простота Тёсю и их преданность этой идее Ёсинобу буквально умиляли.

– И какие же у нас перспективы?

– Думаю, что неплохие. Я, по крайней мере, надеюсь покончить с Тёсю одним ударом.

Да, что ни говори, а так оно и есть. На стороне начальника охраны дворца, то бишь Генерал-губернатора и хранителя Запретного города, объединенная армия из отрядов двадцати пяти кланов, находящихся сейчас в Киото. Ядро этих сил составляют войска Тоса и Аидзу, которые сейчас, наверное, самые боеспособные в стране. Похоже, Тёсю действительно ввязываются в битву, в которой у них очень мало шансов на победу.

– Бедные Тёсю! – сокрушенно сказал Хара Итиносин, обращаясь теперь уже к Курокава Кихэй и Сибусава Эйдзиро, с которыми он встретился в своем кабинете по завершению аудиенции у Ёсинобу.

Хара обычно называл сацумцев «бататы»[103]Провинция Сацума (префектура Кагосима) известна в Японии сладким картофелем – бататом, который был завезен сюда из Китая в XVII веке. Батат по-японски до сих пор называют «сацума-но имо» – «клубни из Сацума».:

– Тёсю хотели использовать с своих целях уловки «бататов». И что же? Уже четыре раза им посылали требования отвести войска, но они тупо отказывались. И если они сейчас все-таки отведут войска, то теперь, когда сацумцам это надоело, все эти хитроумные маневры Тёсю кончатся ничем. Если же Тёсю вообще не прислушаются к голосу разума и начнут военные действия, то в выигрыше опять-таки окажутся все те же «бататы», – рассуждал Хара.

Между тем Ёсинобу очень не хотелось, чтобы объединенные войска двадцати пяти кланов, которые сейчас размещались в Киото, помогали бы укреплению военной мощи Сацума. Именно поэтому он до последнего момента медлил с приказом о начале военных действий. Но девятнадцатого числа седьмого лунного месяца (20 августа) окружившие столицу войска Тёсю вдруг сами двинулись в наступление. Часть их формирований уже к пяти часам утра вышла в район императорского дворца, а в шесть часов при поддержке артиллерии начала штурм дворцовых ворот, которые обороняли войска нескольких самурайских кланов. Город охватила паника.

О том, что авангард войск Тёсю двинулся на столицу, Ёсинобу узнал примерно в половине пятого утра. Эту ночь он тоже проводил с О-Ёси. Когда прислужники из-за кипарисовых дверей доложили о том, что противник начал наступление, Ёсинобу быстро вскочил:

– Неужели пошли?! – Однако мгновение спустя он уже овладел собой и спокойно сказал в глубину темной комнаты:

– О-Ёси, ты готова?

– Точно так! – то ли спросонья, то ли в панике она ответила ему, как настоящая дочь пожарника. Ёсинобу расхохотался. Он-то спрашивал девушку о том, готова ли она умереть за него, как подобает слуге самурайского дома!

Перейдя в соседнюю комнату, Ёсинобу начал облачаться в парадную форму, одновременно отдавая один приказ за другим. Четкость, с которой сыпались указания, производила большое впечатление на приближенных, невольно заставляя их вызывая мысли о том, что если бы их господин родился в «период воюющих провинций», то он наверняка был бы уже властелином державы.

Вскочив на боевого коня, Ёсинобу сразу пустил его в галоп. Для аристократов периода Эдо это тоже было крайне необычно – выступить вот так, практически в одиночку, лишь с четырьмя-пятью всадниками сопровождения…

Было все еще темно. Добравшись до квартала Такэя, Ёсинобу едва не сшиб двух пехотинцев с белыми повязками на головах, которые во весь дух бежали по узкой улочке. Они были в легких кольчугах, с пиками для рукопашного боя. Спустя некоторое время он увидел другую пару ратников в такой же форме, которые столь же целеустремленно продвигались вперед.

«Наверное, разведчики из Аидзу, – подумал Ёсинобу, проводив их взглядом. – Молодцы, споро работают!» – Только потом он сообразил, что это, точно, были разведчики, но – из передовых частей Тёсю. В свою очередь, солдаты из Тёсю, увидев одетого в полную парадную форму Ёсинобу, приняли его за какого-то придворного аристократа и потому не обратили на всадника никакого внимания.

Прибыв в императорский дворец, Ёсинобу быстро переговорил с канцлером, а затем был допущен к занавесу в тронном зале, из-за которой прозвучал неожиданно естественный голос Его Императорского Величества:

– Повелеваю немедля усмирить мятеж!

Голос был хрипловатый, низкий, почти неслышимый. Ёсинобу впервые внимал «подлинным речениям» императора; до сих пор его приказы передавали ему через придворных, которые либо искажали «божественные откровения», либо попросту лгали. И вот теперь живой бог изволит говорить с ним сам, без посредников-придворных! Уже одно это свидетельствовало о том, какая растерянность воцарилась при дворе.

Возвращаясь с высочайшей аудиенции, Ёсинобу быстро шел по галерее мимо Малого дворца, когда его нагнал канцлер в сопровождении нескольких молодых придворных и, заглядывая Ёсинобу в лицо, стал сыпать вопросами:

– Господин Хитоцубаси! Господин Хитоцубаси! А какова сейчас военная обстановка? Есть ли необходимость в переносе трона (подразумевался переезд императора на гору Хиэйдзан)?

Как обратил внимание Ёсинобу, у двух молодых придворных, одетых в остальном по полной официальной форме, рукава были подвязаны полосками тасуки[104]Тасуки – тесемки, которыми подвязывали рукава во время работы. «Подвязав тасуки» означает то же, что по-русски «засучив рукава»., что придавало им весьма забавный вид. Он внезапно замедлил шаг:

– До тех пор, пока я, Ёсинобу, нахожусь здесь, пока мне поручена охрана августейшей особы, у Вас нет никаких причин для беспокойства! – По привычке Ёсинобу говорил как по писаному, как будто произносил реплики на сцене. Однако именно этот тон, в котором мужественность сочеталась с несколько театральными, но столь уместными в этих обстоятельствах модуляциями голоса, подействовал на придворных успокаивающе.

Выйдя из Запретного города, Ёсинобу направился в особняк Хризантемы у ворот Накататиури, который уже давно служил Ёсинобу чем-то вроде гардеробной. Здесь он облачился в парадные воинские доспехи.

Теперь на его голове красовалась шапочка эбоси[105]Эбоси – высокий головной убор в виде шапочки, принадлежность высшей знати., увитая узорной лиловой лентой. Поверх широкого пояса, блекло-лилового сверху и постепенно темнеющего книзу, была надета накидка хаори[106]Хаори – накидка, принадлежность парадного мужского костюма и парадной военной формы., на белом сукне которой отчетливо выделялся черный герб размером около четырех сун – знаменитая мальва[107]Три листа мальвы внутри кольца – герб семейства Токугава.. На поясе всадника висел украшенный золотой чеканкой меч в ножнах из медвежьей шкуры, в руке у Ёсинобу блистал золотой жезл главнокомандующего.

В этом облачении верхом на коне по кличке «Вспышка Молнии» он и прошествовал от ворот Кугэмон до ворот Хамагури. Перед конем несли боевой штандарт полководца, украшенный серебристыми полосками нуса[108]Нуса – принадлежность синтоистского культа: бумажные полоски, вывешиваемые у входа в храм в знак священного очищения..

Ёсинобу сопровождали десять его ближайших соратников во главе с Хара Итиносин, сотня гвардейцев, пятьдесят курсантов военной школы Кобусё, вооруженных аркебузами, отряд рейдовых войск в составе 150 человек, отряд специального назначения – 100 человек, сотня пехотинцев, две сотни простолюдинов и с десяток артиллеристов…

Сражение началось вскоре после шести часов утра. У ворот Хамагури войска Тёсю некоторое время успешно продвигались вперед, но после обмена артиллерийскими ударами остановились. Сразу в нескольких местах, как снаружи, так и внутри императорского дворца, противники сошлись врукопашную; после одной из таких схваток солдаты Аидзу обратились в бегство. Войска клана Фукуока из провинции Тикудзэн также оставили ворота Накататиури, которые они обороняли, и в панике отступили в глубь территории императорского дворца, к его парадному подъезду. Только Ёсинобу, обругавшему трусов последними словами, удалось их остановить и вернуть в бой. Войска Хитоцубаси тоже особой доблести не проявили. В целом никаких согласованных действий правительственные части противопоставить Тёсю не смогли; напротив, в бою войска бакуфу лишь беспорядочно метались, словно бобы на сковородке.

Самыми боеспособными показали себя части клана Сацума под командованием Сайго Ёсиносукэ. Выверенные, рассчитанные удары и маневры резко отличали сацумцев от войск других кланов. Уже к середине сражения они заметно продвинулись вперед, а затем самостоятельно нанесли по Тёсю решающий удар такой силы, что те не выдержали и побежали.

К полудню все было кончено, лишь кое-где в городе продолжались отдельные стычки с остатками соединений противника.

Ёсинобу расположился на отдых перед Малым дворцом, где принял первые рапорты. Хара Итиносин доложил о том, что говорят о последних событиях в городе. Более всего говорили о ратных талантах Ёсинобу и о доблести войск Сацума. Если такой расклад мнений сохранится и в дальнейшем, то славу этой победы навсегда поделят между собой войска клана Сацума и хозяин Хара, господин Хитоцубаси Ёсинобу.