Онлайн чтение книги Легенда о Сигурде и Гудрун The legend of Sigurd and Gudrún
GUÐRÚNARKVIÐA EN NÝJA. (Новая Песнь о Гудрун)

Померкло пламя,

Потухли угли,

Пылью остылой

Пепел развеялся.

Солнце село —

Не стало Сигурда.

Брюнхильд сгорела,

Что буйный пожар.

Былое блаженство

И боль — иссякли,

Но горе Гудрун

Гнело все сильнее.

Не рассталась с жизнью,

Хоть жить — постыло;

Бродила, безумная,

В бору и пуще.

Армии Атли

Алчут сечи:

На востоке воспряла

Великая сила.

Губил он готов,

Грабил их золото;

Сонмы всадников

Спешили на запад.

Сын Будли

О сече помнит,

Что брату Будли

Была погибелью.

До злата алчный,

Злосердный конунг

Слыхал о сокровище,

Сокрытом на пустоши.

О сокровище Фафнира

Слухи множились,

Что в земле Нифлунгов

Нифлунги прячут;

О златой прелести

Знатной Гудрун,

О скорой смерти

Старого Гьюки.

Из могучего Мирквуда —

Мрачные вести:

«Армии Атли

Алчут сражений.

Вражда воспряла,

Восстали недруги:

Под дробным топотом

Дрогнул Гунланд!»

Говорит Гуннар,

Грозный воитель:

«Суровой ждать сечи,

Свирепой распри!

Смирим ли алчность

Сребром да златом,

Сребром да златом

Или сталью острой?»

Вождь величавый,

Вымолвил Хёгни:

«О силе Сигурда

Скорбим мы ныне!

Из войн Вёльсунг

Выходил с победой.

Днесь лишь в сечи сможем

Спасти наши земли».

Сказала Гримхильд,

Седая ведунья:

«Прекрасна Гудрун —

Прелесть златая;

Союзом свойства

Свяжем мы недруга,

Владычица Гунланда

Нас вызволит в бедствии!»

Гудрун гости

В горе застали.

В терему лесном

Ткала одиноко,

По тканям тонким —

Тени да образы:

Плетенья печали

И подвиги древности.

Одина древнего

В одеждах синих,

Легконогого Локи,

Чьи локоны — пламя,

Водопадов Андвари

Волну серебристую

И злато Андвари

Заботливо выткала.

Прочно построены

Палаты Вёльсунгов,

Древа древнего

Долги ветви.

Гримнира дар

Грозно сверкает,

Стойкий Сигмунд

Стоит, не дрогнув.

Своды Сиггейра

Сияют жарко —

Огнем объяты,

Одеты пламенем.

Сигню стояла там,

Сигмунду рада:

Огнем опоясана,

Объята пожаром.

На стругах Сигмунда

Серебро — щиты,

Волны вскипали,

Ветер — рвал их,

Скользил неспешно

Синфьотли одр

По вольным водам,

Ведомый Одином.

Трудился Регин

У красных угольев:

Откован Грам был

В огненных искрах.

Дремал над добычей

Дракон шлемоносный,

Под черным чревом —

Чистое злато.

Отбрасывал тень

Одинокий всадник:

В броне золотой,

С блистающим Грамом.

Солнечный Сигурд,

Семя Вёльсунгов,

В ворота Гьюки

На Грани въехал.

Виру видную

Вез Гуннар,

Склонился смиренно

Спесивый Хёгни.

Гудрун приветили

Гуннар и Хёгни;

Отвернулась Гудрун —

Ожгла ее ненависть.

Вошла Гримхильд,

Вероломная сердцем:

«Дочь дорогая,

Досадовать полно!

Сгорела Брюнхильд,

Боль — иссякла;

Дорожи жизнью —

Желанна краса твоя».

Гудрун горестно

Глаза вскинула —

Темны тоскою,

Туманны от скорби.

Темная мудрость,

Твердая воля —

В глазах Гримхильд.

Глядит на дочь она.

«Армии Атли

Алчут сечи:

Велик владыка

Восточных народов.

В пышных палатах

Пировать королеве —

Вознесется владычица

Над всеми женами!»

«Серебром да золотом

Сияли дни мои,

До приезда Сигурда —

Серебром да златом.

Деве средь дев,

Дивно жилось мне;

Лишь сны смущали —

Лишь сны да мороки,

Олень мне снился,

Сиявший золотом;

Стрела сверкнула —

Сразила насмерть.

Волка ты вручила мне

Врачевать горе;

Братней кровью

Сбрызнул меня он.

Не питаю приязни к ним,

Не поверю вовеки,

Но братней крови

Не брать бы на душу!

От муки немалой

Муж излечит ли

Горемычную Гудрун

В Гунланде чуждом?»

«Не брани братьев!

Брюнхильд — причина

Тоски твоей тяжкой.

Томит их беда твоя.

Сны, случается,

Судьбу предрекают;

Судьбу да стерпим,

Пусть сны — зловещи.

Гунны — богаты,

Гунланд — обширен,

Сильнее Атли

На свете нет конунга.

Злато — благо,

Хоть болит сердце;

Королевино ложе

Лучше вдовьего!»

«Пугаешь почто

Пылающим взором,

Участь ужасную

Умышляешь приблизить?

Свела меня с Сигурдом —

К скорби то вышло.

Оставь же в покое,

Оставь свою дочерь!»

«Нет покоя — живым,

Нет повода плакать

Тем, кто стойко и смело

Судьбе противится!

Покоя не дам тебе!

Повеленью внемли —

Иль жалеть всю жизнь тебе,

Что жила на свете!»

Под пылающим взором

Поникла Гудрун:

Глубок и грозен,

Горел он мрачно.

Не спросив согласия,

Сведуща в мудрости,

Вышла Гримхильд,

Гудрун — осталась.

Прелесть Гудрун

Пленила Атли,

О сокрытом под спудом

Сокровище грезил он,

О змиевом злате,

Завещанном Сигурдом,

О супруге Сигурда,

Светлейшей из женщин.

Брачную чашу

Блаженно выпил

За бледную Гудрун

В блестящих одеждах.

Обещался обетами

Обоим братьям;

Союзом свойства

Скрепил замиренье.

Темны и тяжки

Твердыни своды,

Грозны и гулки

Гуннов палаты.

При Атли — конунги,

Конники храбрые,

В броне битвенной —

Бессчетные воины.

Воссела Гудрун

Владычицей Гунланда,

Хладно ложе

Королевы гуннов.

Ликом прелестна,

Любима мужем,

Снега белее,

О смехе — забыла.

Но жарче жгла его

Жажда злата:

О сокрытом под спудом

Сокровище грезил он.

Добро драконье

Не дали Атли:

В земле Нифлунгов

Нифлунги — спрягали.

Долго он думал,

Поддавшись алчности:

Пробудилась пагуба

И память о войнах.

Глухими ночами

Глядел на жену он,

Ночами бессонными

Бредил золотом.

Обещавшись обетом,

Обдумывал козни —

Но сокрыл в сердце

Свирепый умысел.

Сном забывшись,

Слова бормотал он.

Разгадала их Гудрун,

Горе предчувствуя.

На пир праздничный

Приглашает Атли:

В палаты пышные

Позвал гостей он:

Соседей и сродников

Скликал в хоромы —

К даренью перстней,

К питью и смеху.

Винги как ветер

На верном коне

Посланцем Гунланда

Поспешал на запад.

К гордому Гьюкингу,

К Гуннару прибыл он,

К прирейнским палатам

Просторным и светлым,

Пили в палатах;

На посланца косились:

Гуннский голос

Грянул в чертоге.

Речь роковая

Раздалась под сводом,

Приветил Гуннара

Гость шлемоносный.

«С порученьем поспешным

Послал меня Атли:

Через чащу черную

Мчал верхом я.

Привет его — Гуннару,

Гуннару с Хёгни.

Вести внемлите:

Веселья с лихвой вам!

Пир праздничный

Пышно устроен:

Соседей и сродников

Скликают в хоромы.

Подарят перстни,

Пестрые ткани,

В серебре — седла,

Сияющий пурпур.

Щитов и шлемов —

Щедро на выбор,

И копий крепких,

И кованых лезвий.

Даров вам даст он:

Дорогие металлы,

Клинки золоченые

И земли богатые».

Главу склонив, Гуннар

Говорит брату:

«Что скажет Хёгни?

Слыхал ли зов он?

Не горы ли злата

На Гнитахейди —

Наследие Нифлунгов?

Нужна ль подачка нам?

Есть ли меч на востоке

Моему под стать?

Или гуннские шлемы

Грознее наших?

Иль вассалы мы Атли,

Чтобы взять землю

От гордого гунна?

Говори, Хёгни!»

«О Гудрун гадаю —

Горько на сердце.

Перстень прислала мне,

Перстень — и только.

Волчий волос

Вьется по ободу,

Выжидают волки

У вехи последней».

«Руны мне шлет она —

Руны целящие:

Послание писано

На плашке из дерева.

Поспешить призывает

На пир отрадный,

Забыть заботы

И зло былое».

Дары дал Гуннар —

Дорогую награду;

Вином велел

Величать гостя.

Пили в палатах

До поздней ночи,

С судьбой не считались;

Стоял там гомон.

Вошла Гримхильд,

Ведунья седая,

Разгадала руны —

Резные знаки.

Омрачилось чело ее,

Чуя недоброе;

Говорит Гуннару

Грозное слово.

«Рунам не верю

Резаным хитро —

Вязь витая

Выцвела пятнами.

Ниже под ними

Есть надпись иная.

Коль прочла подлинно —

Предвестье зла они».

Гуннар хмельной

Гостю ответствовал:

«Вкусом не вышло

Вино у гуннов!

Хлопотно ехать

Хлебать ваше пиво!

Подло питье —

Не поскачет к вам Гуннар!»

Взвеселился Винги:

«Владыке скажу ли,

Что в стенах Гьюки

Не стало конунгов?

Рун разгадчица

Правит мужами,

О сути слов его

Судит — женщина?

В путь пора мне,

Потому не сокрою:

Много лет Атли,

Но молод — Эрп.

Сыну сестры вашей —

Семь годов лишь:

Потребно помочь ему

Править вотчиной.

Поддержку и помощь

Провидел он в Гуннаре,

Сыну сестры

Сулил в нем заступника.

Великой вотчиной

Владеть судил вам,

Но страх в вашем сердце,

Смущают вас тени».

Ответствовал Хёгни,

Храбр и надменен:

«Хула на хозяев

Хмелем подсказана!

Не стар и не сед

Славный наш конунг,

Королевы рейнские —

Кладезь мудрости.

По слухам, не стар еще

Свирепый Атли,

Чтоб водить войско,

Чтоб взалкать богатства.

Далек еще день тот, —

Думаю мрачно, —

Как Эрп или Эйтиль

Атли наследуют!»

Отвечал Гуннар

С громким смехом —

Выпил он вдосталь

Вина хмельного:

«Пусть наследие Нифлунгов

Отнимут волки,

В палатах пустых

Приютятся медведи!

Ветру — веять,

Где вино мы пили,

Но в гости к Гудрун

Гуннар поедет!

Вослед тебе, Винги,

Вскоре помчим мы!

Рев рогов наших

Растревожит Гунланд!»

(С сокрушенным сердцем

Сказал тут Хёгни:)

«С Гуннаром еду —

На горе обоим.

Сколько раз слыхали мы

Советы Гримхильд;

Всегда внимали им —

Вели не к добру они.

Днесь правду рекла —

Презрели наказ мы».

Воззвал Винги —

Вероломец речистый,

Предатель подлый,

Презревший клятвы:

«Пусть ввысь меня вздернут,

Пусть возьмет Хель меня,

Пусть враны рвут меня,

Коли руны солгали!»

От земли Нифлунгов

Нифлунги едут:

Скоро скачут

Со свитой малой.

Седая старуха —

Стояла Гримхильд;

Глаза гасли,

Гибель предвидя.

Слово — сказано,

Сердца — укрепились;

Судьбе следуя,

На смерть поехали.

Вспять вернуться

Вотще к ним взывали

Ведун и воин:

Веселясь, умчались.

Кони шли вскачь,

Высекая пламя,

Гудели горы,

Гати вторили,

В пасмурной пуще

Пугались олени,

Над лугом и логом

Летел конский топот.

Поток пенный

Переплыли отважно;

Гнулись весла,

Грозя сломаться.

Брызги по борту,

Блестя, искрились;

У брега без привязи

Бросили лодки.

Рога ревели

В роще и пуще,

Гудел Гунланд

От грохота конников.

Броня златая,

Блестя, искрилась;

Кони скакали

Карьером бешеным.

С вышней вершины

Видны чертоги.

Стены и своды,

Строенья дивные,

В оправе леса,

В ограде копейщиков;

Коней не счесть там

И кованых шлемов.

Дрогнули древки,

Во дворе зашумели,

Стуку щитов

Сталь отзывалась.

Засовы задвинуты,

Заперты двери.

Стукнул в створки

С силою Хёгни.

(Вышел Винги —

Вероломец речистый:)

«Стучать не стоит —

В стенах ждут вас!

Петли пеньковые

Приветят Нифлунгов!

Серый волк,

Свирепый орел

И враны рады

Рвать ваше мясо!»

«Пусть вестники — святы,

Но враль бесчестный

Повиснет первым —

Прими тебя Хель!»

На суку дубовом,

Связав руки,

Высоко его вздернули

На виду у гуннов.

Взъярились гунны,

Вспыхнула ненависть;

Ринулись рьяно

Рати в сраженье.

В бою бились

Будлунги, Нифлунги;

Лучились лезвия,

Лопались шлемы.

Натиск недругов

Назад отбросили,

Гнали вспять гуннов

Под гвалт и крики.

В проем ворот

Прыгнул Хёгни,

Рубил в две руки,

Расшвыривал воинов.

Героев горстка

Грозою яростной,

Потоком пламени

Прорвалась под своды.

Волки — вслед им,

Врата обагрились.

Стенали стены,

Стонами полнились.

Круты ступени

Каменной лестницы

К сумрачным сводам

Под сень порталов.

Там выждав, воскликнул

Воинственный Хёгни:

«Вперед, о витязи!

Всласть попируем!»

Вышел Атли

Во власти гнева:

«Входите, вассалы!

С веселым почином вас!

Смерть — снедь здесь,

Судьба — завершенье.

Путы здесь — перстни:

Платите выкуп!

Злато змиево,

Завещание Гудрун,

Сокровище Сигурда

Мне в собственность дайте!»

Храбрый Хёгни

Хохочет дерзко,

Гуннар гневливый

Грозно молвит:

«Не видать вовек тебе

Выкупа Гуннара!

Жизнь в жертву

Не жаль отдать мне.

Страшна — стоимость

В сделке кровавой:

Бойцов бесстрашных

Бессчетные жизни!»

«Неразумны Нифлунги —

Ненависть позабыли:

Кровью друга

Их руки омыты.

За горе Гудрун

Гудрунин муж

Мрачную месть

Мыслит содеять!»

«Нет воли в том Гудрун!

Виры златой она

Не ждет и не жаждет:

Жаден лишь Атли!»

«Время вышло

Вершить искупленье!

Будет болтать —

Битва в разгаре!»

Рокот рогов

Раздался под сводами —

Грядут гости,

Грозен их натиск!

Пятнали плиты

Потоки крови,

Звенели злобно

Змеистые стрелы.

Стукнули створки,

Стены дрогнули.

Гуннские ратники

Ринулись в битву.

В бранной сече

Броня трещала —

Как по ста наковальням

Стучали молоты.

Горевала Гудрун

В гулких палатах,

От думы к думе

Душа металась.

Под гам и грохот

Горько рыдала:

В битве бургунды

Были отброшены.

«Не питаю приязни к ним —

Простить не в силах!

Волка вручили мне

Врачевать горе.

Се! гложет их волк —

Горько мне ныне!

К слезам и скорби

На свет родилась я!»

Заломив руки,

В зале парадном

К вассалам верным

Воззвала Гудрун:

«Кто в черных чертогах

Чтит королеву —

Да удержит длань свою

От дьявольской сечи!

Кто ложью не льстится,

Кто любовь почитает,

Кто помнит пагубу,

Правителей гуннских —

К бою! Бейтесь

Бок о бок с героями,

Что преданы подло

Племенем тролльим!»

Сидел там Атли,

Свиреп и гневен,

Но рос ропот,

Распалялись люди.

Гунланда готы

Горести вспомнили:

Войны в Мирквуде

И войны былые.

Палаты покинули,

Поднялся гомон.

Недавние недруги

Ныне что братья:

«Готы и Нифлунги

Гуннов изрубят

Богам во славу —

Пусть берет их Хель!»

Героев горстка

Грозно ответила

(К стене — спинами

Стояли воины):

«Добро же, други!

Драка в разгаре!

Пропоем песни

О праотцах древних!

О гордости готов

Гуннар запел там;

О Йормунреке,

Яростном конунге,

Об Ангантюре

И армиях давних,

О Дюльгье, Дунхейде

И Данпарских стенах.

Храбро ринулся

Хёгни в схватку,

Сын его Сневар

Сражался рядом.

Угодил Хёгни

Под удар недруга,

Щит расшибся

В щепы мелкие.

Сразили Сневара

В сече кровавой:

Смерть он принял,

Смеясь мрачно.

Не рыдал Хёгни —

Из рук его щит

Принял, склонившись,

Прянул вперед он.

Спешат по ступеням

Сквозь струи алые,

В створки темные

Стучат громко.

Путь прорубили,

В палаты Атли

С ревом ринулись;

Руки — кровавы.

Гудрун приветили

Гуннар и Хёгни:

«Пир пышный

Пришелся по нраву!

Судьбы суровые

Сподвигнут ли вновь нас

Выдавши замуж —

Вдовой тебя сделать?»

«Коль за муки мстите вы,

Милость явите!

Сдержите руку —

Рока не близьте!»

«По сестрину слову

Пусть спасает шкуру!

Ему платье пристало —

Не панцирь воинский!»

Усмехаясь угрюмо,

Ушел прочь Атли.

С Гудрун Хёгни

Горько простился.

«Виру я выплатил —

Внял мольбе твоей!

Себе на погибель

Пощадили мы недруга».

Верных вестников

Высылает Атли;

Воспряли воинства,

Внемлет Гунланд.

На снедь стервятникам

За стены швырнули

Готы и Нифлунги

Гуннские трупы.

Солнце село,

Сгустились тени

В гулком чертоге —

Гордости Атли.

В нужде отчаянной

Нифлунги храбрые

Дожидались исхода,

Двери замкнувши.

Ночь накрыла мир

И недвижный град;

Стенали совы

В свете мертвенном.

Глаз не смыкая,

Гуннар и Хёгни

Бессонными стражами

Сидели молча.

Крикнул вдруг Хёгни:

«То не крыши горят ли?

Не заря ль занимается,

Загоревшись до срока?

Не драконы ли гуннские,

В гуле и пламени

Виясь, подлетают?

Вставайте, герои!»

Отвечал Гуннар:

«Охраняйте двери!

То не змей, не заря

Зловеще пылают;

Островерхие крыши

Окутаны мраком,

Под луной бледной

Ложатся тени.

Поступь слышится,

Пышут факелы,

Броня бряцает,

Блещут кольчуги,

Воют волки,

Вороны каркают,

Сталь сверкает,

Сияют щиты».

«Вставайте, воспряньте!

Война в разгаре!

За мечи возьмитесь,

Вздевайте шлемы!

Вставайте, о воины,

Взысканы славой!

В Вальгаллу вольготную

Ведут дороги».

Под сводом сумрачным —

Стук и грохот:

Топоры трещали,

Тупились мечи.

В кузне битвы

Кипела работа:

Крушили в крошево

Копья и шлемы.

Громят гуннов,

Гонят наружу,

Давят медведи,

Держатся вепри.

Половицы и плиты —

В потёках алых.

День забрезжил,

Дверь — устояла.

Держалась пять дней

Доблестных горстка;

Дрогнули двери,

Древесина треснула.

Заградили пролом

Завалом из трупов —

Гуннов и Нифлунгов

Гибло немало там.

Томим мукою,

Молвил Атли:

«Погибли соратники,

Противники — живы,

Други и сродники

Изрублены в сече.

Обделен златом,

Во зло — жена мне;

В седой старости

Обесславлен навеки.

Скорбь и стоны

В стране моей ныне!

В палатах праздничных —

Подлые змии!

Столпы статные

Стали багряны

В покоях пышных,

Построенных Будли».

Бейти промолвил,

Беду измыслив —

Лукав был сердцем

Советник конунга:

«Проклят пагубой

Прекрасный чертог твой!

Лишиться малого

Лучше, чем все отдать.

Пламя поборет

Подлых змиев,

Погребальным костром

Палаты им станут!»

Разор и разгром

Разъярили Атли,

Бесчестьем не брезгал

Бесславный конунг.

В ограде огненной —

Отважные Нифлунги;

Багряные блики

Броню пятнают.

Стены и скрепы —

Старое дерево —

Трещат и тлеют,

Трескаясь, рушатся.

В дыму душном

Дробятся угли,

Шипя, падают

В потёки крови.

В чаду черном

Чертоги тонут,

Пот льет потоком.

Проем — удержан.

Щиты воздевши

Над шлемами смятыми,

Головни топтали

В текучих струях,

В жажде жгучей

Жадно кровь пили,

Один за одним

Отбывали в Хель.

Бросились братья

Сквозь брешь — что вепри,

Черны, чудовищны,

Не чая спасенья.

Ни щитов, ни шлемов;

Беззащитны, изранены;

Сломались мечи.

Схватили их гунны.

Что пугливые псы

Подняли вой гунны:

Рвали их и разили

Руками кровавыми.

Хрустели шеи,

Хребты трещали.

Се! Правитель бургундов

Повержен и связан.

Последним в побоище

Полонили Хёгни:

Зубами грыз он

Заклятых недругов.

Судьба свершилась,

Серела пыль.

Нужда Нифлунгов

И ночь — приспели.

В темницу тесную,

Во тьму сырую

Ввергли Хёгни,

Выставив стражу.

В горнице Гудрун

Гуннар связанным

Брошен к ногам

Безумного Атли.

«Дожидался долго я

Дня желанного —

Мести Будлунга

Бургундскому конунгу.

Во прах и пыль

Повергнут к ногам моим

Гордец Гуннар!

Гудрун, взгляни-ка!

Сигурда вспомни,

Скажи мне ныне:

Сладко ль смотреть

На страшную месть?

В змеиной яме

Заждались гадюки:

Жалят жесточе

Железа острого».

На глазах у Гудрун

Гуннара пнул он.

«Подл ты, Атли!

Позор будь удел твой!

Эрпом и Эйтилем

Естество заклинаю

(Сынами сестры

Скорбных сих пленников) —

Подыми их из праха!

Пощади жизни!»

«Пусть златом змиевым

Заплатит выкуп —

Сокровищем светлым,

Что Сигурд взял с бою!

Злато, злато,

Забота снов моих!

Коль готов на то Гуннар —

Гибель не ждет его».

«Заплачу я золотом

Завидную цену:

Дам свою долю —

Добра половину.

Половина — у Хёгни.

Храбрец надменный

Не поступится правом

До последнего вздоха.

Пусть сердце Хёгни

Сожмет рука моя —

Из груди с кровью

Клинками исторгнуто;

И златом змиевым

Заплачу тебе я —

Все добро, что есть,

Достанется Атли».

«О жизни Хёгни,

О жалости к брату,

Молила не меньше я,

Ради малых чад наших!»

«Про троллий нрав его

Твердят недаром!

Завладею я златом,

Хоть заплачет Гудрун!»

Ушел Атли,

Умыслив недоброе;

Ведуны ж велели

Внять совету.

Страшась королевы,

К коварству прибегли:

Раба взяли,

Ввергли в узилище.

«Увы уверткам

Да войнам конунгов,

Коли смерть сулит мне

Смута злосчастная!

Рассвет рдяный,

Работа дневная,

Очаг вечерний —

Исчислены дни мои!»

«Свинопас Хьялли,

Сердце давай нам!»

Взвизгнул раб при виде

Вострого лезвия.

Обнажили грудь ему —

Горестно взвыл он,

Пищал пронзительно,

Почуяв железо.

Визгу внимая,

Вымолвил Хёгни:

«Нытье несносно,

Ножи — милее!

Коль надобно сердце вам,

Найдется получше:

Не дрожит — держите!

Все живее управитесь!»

Взрезали Хьялли,

Вынули сердце,

В златой посуде

Подали Гуннару:

«Смотри: вот сердце!

Скончался Хёгни!»

Рассмеялся раскатисто

Ратоборец Нифлунгов.

«Смотрю я на сердце

Слабого труса.

У смелого Хёгни

Сердце — не дрогнет.

Дрожит оно дробно:

Дрожало сильнее,

Под ребрами рабьими

Робости полное».

Рассмеялся раскатисто,

Расставаясь с жизнью,

Под вострым лезвием

Владыка Нифлунгов.

Взрезали Хёгни,

Вынули сердце,

В златой посуде

Подали Гуннару.

«Смотрю я на сердце

Смелого воина.

У славного Хёгни

Сердце — бестрепетно.

Не дрогнет днесь оно,

Не дрожало и прежде

Под ребрами ратника,

Рожденьем высокого.

Один лишь в живых

Остался из Нифлунгов:

Знаю я, где злато,

Завещано мне оно!

Ни в палатах, ни в поле,

Ни в подвалах сокрытых

Не сыщут сокровища

Ни соратник, ни недруг.

Кольца да кубки

Канули в Рейн,

Бледнеет блеск их

В бурливых водах.

Приняла пучина их,

Поглотила тьма:

Нет проку в них людям,

Как в прежние лета!

Проклят будь Атли,

Презренный конунг,

Злом запятнан,

Злата лишился,

Злата лишенный —

Златом истерзан;

Убийством замаран,

Убийцей ославлен!»

Безумным бликом

Блеснули, вспыхнув,

Очи Атли:

Обида жгла его.

«Пусть язвят его в яме

Ядовитые гады!

В ров роковой

Бросьте нагого!»

С горящим взором

Гудрун ждала там:

Стойкое сердце

Стыло злобою.

Гнев захлестнул

Гримхильдину дочерь:

Нещадная ненависть,

Неизбывная ярость.

Гуннар нагим

Гибели ждал там;

Сползались беззвучно

Скользкие змеи.

Ядовиты клыки,

Языки — раздвоены,

Безвекие очи

Блещут угольями.

Схватил он арфу,

Сестрой присланную;

Заиграл звучно:

Звенели струны.

Слова славы

Слышали люди:

Рвалась вверх песня

Над рвом змеиным.

Свившись в спирали

На склизком камне,

Замерли змеи,

Застыли недвижно;

Скованы сном,

Слегка колыхались:

О гордости Гуннара

Гуннар пел там.

Как весть в Вальгалле

Вольно разносится,

Так златых богов

Звал он поименно:

Об Одине пел он,

Об Одином избранных,

О мужах могучих

Мира былого.

Гадюка громадная,

Гнусно блестящая,

Из выемки в камне

Выползала неспешно.

Под струнный рокот

Слушали гунны

Слова страшные

О судьбе Гунланда.

Вековая гадюка

Со вздутым чревом

Жало в грудь ему

Жестоко вонзила.

Вскрикнул Гуннар

На вздохе последнем.

Смолкла арфа,

Сердце — не билось.

Крик тот короткий

Королева услышала,

Сидя в страхе

За стенами горницы.

Эрпа и Эйтиля

Эхом окликнула:

Темны их кудри

И темен взгляд их.

Костры сложили,

Статные, гордые,

Высоко вознесли

Воинов Гунланда.

Сложили костер

На серой равнине,

Нагими легли там

Нифлунгов витязи.

Полыхал пламень,

Пылали ветви,

Клубился дым

Под крики и гомон.

Пламя померкло,

Потухли угли,

Пылью остылой

Пепел развеялся.

Полны палаты:

Пили там гунны

На пиру погребальном —

За павших в битве.

Пожрало пламя

Побежденных недругов,

Ныне Атли — владыка

Востока и Запада.

Добро дарил он

Как дань за раны:

Виру великую

За воинов павших.

Хвалили владыку

На хмельной тризне,

Пили, пьянея,

В палатах шумных.

Вышла Гудрун,

Вынесла кубки:

«Славься, о конунг,

Счастья несу тебе!»

Взахлеб выпил,

Веселясь, Атли:

В убытке — злато,

Но убит — Гуннар.

«Славься, о конунг,

Слушай речь мою:

Молила за братьев я —

Мертвы они ныне.

Эрпа и Эйтиля

Ежели ищешь,

О сынах не спрашивай —

Смерть их настигла!

Сердца их съел ты

Со сладким медом,

Кровь их красная

Капала в чаши,

Черепа их — чаши

В чеканной оправе,

Кости их — псы

Клыками дробили».

Плач и пени

Поднялись в зале;

Люди в ужасе

Лица прятали.

Пал на плиты,

Побелев, Атли,

Замертво рухнул,

Словно зельем отравлен.

В пустой покой,

В постель отнесли его,

Ушли, уложив:

Ужасен сон был.

Выли волки,

Вопили жены,

Рычали псы

На рогатый месяц.

Вошла Гудрун,

Взор ее — жуток,

Темны — одежды,

Тверда — решимость.

«Проснись, презренный!

Проснись от дремы!»

В сердце нож ему

С силой воткнула.

«Дочерь Гримхильд,

Длань кровавая,

Псы порвут тебя,

Пошлют тебя в Хель!

Камнями побьют тебя,

На костре заживо

Пылать и гореть тебе,

Порождение ведьмино!»

С насмешкой Гудрун

Направилась к двери:

«Гибель грядет,

Гореть — тебе здесь!

Труп — на костре,

Трут заготовлен!

Се! сгинет со света,

Скончается Атли».

Развела огонь она,

Раздула искры:

Пылали палаты,

Псы — скулили.

Бревна и брусья

Брало пламя,

Расстались там с жизнью

Рабы и служанки.

Стлался дым

Над сонным городом,

Свет разливался

Над сушей и лесом.

Визжали волки,

Вопили жены,

Выли псы

Во владениях гуннов.

Так сгинул со света,

Скончался Атли;

Над губителем Нифлунгов

Ночь опустилась.

О Вёльсунгах, Нифлунгах,

О нарушенных клятвах,

О скорби и смелости

Слова — окончены.

До скончанья сроков

Слова не изгладятся,

Пока помнят потомки

О прошлой славе.

Горю Гудрун —

Не гаснуть в мире,

До скончанья сроков

Ее скорби да внемлют.

Мысли — мутились,

Мертвело сердце;

Душа иссохла,

Душила ненависть.

Не рассталась с жизнью,

Хоть жить — постыло;

Бродила, безумная,

В бору и пуще.

Через реки тусклые,

Через рощи и чащи,

Через скалы брела она

К бурливому морю.

В воду кинулась,

Волна не взяла ее —

Близ пучины пенной

Печалилась Гудрун.

«Серебром светлым

Сияли дни мои,

В преддверии Сигурда —

Серебром да златом.

Деве средь дев,

Дивно жилось мне;

Лишь сны смущали —

Сны неспокойные.

Пять печалей

Послали мне судьбы:

Сражен был Сигурд,

Скорбь — беспредельна.

Против воли выдали

Вдову за Атли:

Долго длилось

Души мученье.

Вырвали сердце

У славного Хёгни:

В моем сердце стыла

Скорбь нестерпимая.

Гуннара слышала

Глас из могилы,

Горем горьким

Тот голос стал мне.

Сынов сгубила я

В слепом безумии:

Жжет меня жало

Жестокой боли.

Не сидят по скамьям

Ни сыны, ни дочери;

Мир опустел,

Море — студено.

Сражен был Сигурд:

Скорбь — безмерна,

Неизбывна ненависть —

Недуг моей жизни.

Сигурд, Сигурд,

Серого Грани

Седлай и взнуздывай,

Сыщи меня ты!

Помнишь посулы

Постели брачной?

Взойдя на ложе,

В любви клялись мы:

Белый свет я брошу,

Но буду с тобою;

Покинув Хель,

Примчишься ко мне ты!»

В волны кинулась,

В воды канула —

В пучине пенной

Печаль утопила.

Но горе Гудрун

Не гаснет в мире,

До скончанья сроков

Ее скорби да внемлют.

Так слава иссякла,

Сгинуло злато;

Ночь поглотила

Песни и гомон.

Духом воспряньте,

Девы и витязи,

Се — песнь печали

Прошлого времени.