Онлайн чтение книги Заговор Мерлина The Merlin Conspiracy
Глава 1

Видимо, у дедушки все получилось. Хотя после этого инцидента отношения между Англией и Шотландией сделались весьма прохладными – они и до сих пор остаются такими, – однако войска от границ отвели и о шотландском короле больше никто особо не говорил, даже о бедном старом мерлине забыли. Вместо этого двор и пресса принялись беспокоиться о новой встрече королей, которая вскоре должна была состояться на границе Уэльса. «Логрия и Пендрагон: встретятся ли они в мире?» – такие вот разговоры. А пока что все снова принялись злиться из-за фламандских торговых пошлин – ну, как обычно.

Папу, похоже, больше никто ни в чем не подозревал. Дедушка пробыл при дворе ровно до тех пор, пока король не нашел времени по-дружески побеседовать с папой, а потом уехал – сказал, что ему книгу надо заканчивать. И новый мерлин тоже уехал. В обязанности мерлина входит при вступлении на пост объехать все места силы в стране и еще несколько мест силы в Уэльсе и настроиться на них. Думаю, он надеялся, что дедушка отправится с ним и будет давать советы.

Когда дедушка уезжал, мерлин выглядел грустным. Это был один из тех людей, которые добиваются того, чего хотят, напуская на себя грустный вид. Но на дедушку это никогда не действует, так что мерлин остался один. Он грустно сел в коричневую машинку, которую помог ему приобрести дедушка, и укатил прочь.

Жизнь вошла в нормальную колею. Это значит, что большую часть времени мы проводили, трясясь в автобусах, а придворные перешептывались о том, куда мы едем теперь, – хотя это становится известно только за несколько часов до прибытия на место. Король предпочитает, чтобы его двор и страна не расслаблялись.

Необычной была только исключительно хорошая погода. Когда я спросила об этом у папы, он сказал, что король просил поддерживать хорошую погоду до встречи королей на границах Уэльса. Так что мы, по крайней мере, не мерзли.

Ко всеобщему удивлению, мы на целых три дня остановились в Лидсе. Думаю, король пожелал осмотреть тамошние заводы. После обычного судорожного приветствия городского совета мы чудесно провели время. Мы жили в настоящих домах! Мама вытянула из Сибиллы немного денег и повела нас с Грундо по магазинам. Нам купили новую одежду. Вот были денечки! По утрам у нас были нормальные человеческие уроки – мы занимались за партами, в классе! – а после обеда мы могли свободно шастать по городу. Мне нравились даже уроки верховой езды – обычно-то я от них не в восторге, но тут мы катались на вересковых пустошах, на жарком солнышке, посреди аккуратно восстановленных зеленых лужаек на месте выработанных шахт и карьеров.

– Вырасту – стану мэром Лидса! – объявил Грундо однажды утром, когда мы ехали рядом под ясным небом. – Буду жить в доме с настоящей ванной!

Он сказал это с такой страстью, что на слове «ванная» его голос буквально загремел. Мы оба просто ненавидим купальные палатки. Конечно, там все довольно толково устроено и обычно есть горячая вода из бойлерной цистерны и чистые полотенца из прачечного фургона. Но вылезаешь из этой брезентовой ванны – и становишься на холодную траву, и к тому же в палатке вечно откуда-нибудь да дует.

Все очень горевали, когда пришлось уезжать. Но вот весь двор снова потащился в дорогу. Кортеж растягивается на мили. Король на своей официальной машине часто опережает нас на полдня, и вместе с ним едет охрана, его волшебники и советники. Следом тянутся разнообразные машины придворных: от огромного прямоугольного лимузина герцога Девонширского до навороченной голубой гоночной модели, на которой едет сэр Джеймс, – кстати, он снова появился, когда мы уезжали из Лидса. Следом за машинами поспешает автобус прессы, стараясь не отстать от событий, за прессой тащится целая вереница разнообразных административных автобусов (в одном из них едет мама, такая занятая, что ей даже в окно смотреть некогда), а за автобусами – многочисленные фургоны. В одних фургонах кипятят воду или варят еду, чтобы, когда остановимся, все было готово, а в других везут шатры, солдат и все такое прочее. Следом за фургонами ползут автобусы для всякой шушеры. Мы всегда едем последними.

Часто уходит целый день на то, чтобы проехать какие-то двадцать миль. Парламент все время предлагает построить новые хорошие дороги, чтобы королю – да и другим людям – было удобнее путешествовать, но король против, так что дорог не строят. Во всей стране только два королевских тракта: один – от Лондона до Йорка, а другой – от Лондона до Винчестера. Так что большую часть времени мы петляем по извилистым проселкам или протискиваемся между зелеными изгородями, чьи ветки хлещут по автобусу с обеих сторон.

Так прошло два дня после того, как мы уехали из Лидса. Дороги, казалось, делались все у́же, а на второй день сельская местность за окнами автобуса начала становиться все зеленее и зеленее, и вот мы уже пробирались среди холмов какого-то невероятного густо-изумрудного цвета. К вечеру мы катили по узким проселочным дорогам, раздвигая белопенные заросли болиголова. Наш автобус застрял в том месте, где дорога вброд пересекала небольшую речушку, и мы прибыли на место гораздо позже остальных.

Там был замок на холме. Замок принадлежал сэру Джеймсу, и король остановился в нем. Хотя замок выглядел довольно большим, нам сказали, что бо́льшая часть комнат – парадные и места хватит только для короля и самых приближенных особ. А всем остальным пришлось расположиться в лугах сразу за садами. К тому времени, как мы наконец доехали, лагерь выглядел так, будто стоял тут уже несколько дней. В канцелярских шатрах мама и ее коллеги деловито стучали по клавишам своих ноутбуков, спеша воспользоваться дневным светом, папа был в шатре волшебников, где им давали задания на ближайшее время. А учителя разыскивали нас, чтобы пройти с нами сегодняшние уроки.

– Надо будет заглянуть в этот замок, – сказал мне Грундо, пока нас вели в школьный автобус.

– Давай попробуем после уроков, – сказала я.

Но во время уроков выяснилось, что сегодня вечером король отправляет один из обязательных ритуалов и все дети, у кого есть магические способности, должны там присутствовать. А это значит – мы с Грундо, Алиша, внуки покойного мерлина и еще шестеро.

– Вот зараза! – сказала я.

Я была всерьез расстроена.

Но за ужином кто-то сказал, что мы проведем здесь, в замке Бельмонт, несколько дней. Королю тут понравилось, а отсюда достаточно близко до границы с Уэльсом, чтобы выехать на встречу с валлийским королем, которая должна была состояться через неделю.

Я сказала, что это отрадная новость. Грундо мрачно заметил:

– Ну да, может быть. Вот чем плохо опаздывать: никто тебе ничего не рассказывает.

Про то, какие обязанности нам придется выполнять на обряде, нам тоже никто ничего не рассказал – мы знали только, что обряд начнется на закате, во Внутреннем саду, хотя где это, никто не знал. Мы переоделись в парадные костюмы и пошли следом за остальными в надежде, что уже на месте кто-нибудь объяснит нам, что надо делать. Мы плелись за толпой волшебников в длинных одеяниях и людей в придворных нарядах мимо цветочных клумб и длинной живой изгороди из тиса, а потом по тропинке через лужайку к высокой обветшалой каменной стене, с которой свешивались перистые листья ползучих растений.

– Мне это наверняка не понравится до ужаса, вот увидишь! – сказал Грундо.

Ритуалы ему не по нутру. Думаю, это оттого, что его магические способности выворочены наизнанку. На всяких церемониях у него регулярно кружится голова, и пару раз его ужасно стошнило в самых священных местах силы.

– Ты, главное, не забывай сглатывать! – предупредила я Грундо, когда мы вступили под старую каменную арку ворот.

Внутри все оказалось новым, свежим и совсем другим. За старыми стенами был сад – сад в саду, – замкнутый в отдельной небольшой долинке, и такой же древний и зеленый, как окрестные холмы. Повсюду, куда ни глянь, виднелась старинная каменная кладка – то истертые плиты дорожки, над которыми нависали цветущие кустарники, то одинокие арки рядом с царственными старыми деревьями. Тут были лужайки, казавшиеся еще зеленее, чем лужайки за стеной. И главное, повсюду журчала вода. Странная вода с удивительно свежим запахом, которая бежала по старым, выложенным камнем желобам и с шумом хлестала из каменных отверстий в странные, какие-то кривобокие водоемы или спадала по уступам куда-то за древние стены.

– Как тут здорово! – воскликнула я.

– Пожалуй, я с тобой согласен, – промолвил Грундо. Голос у него был изрядно удивленный.

– Подумать только, у такого человека, как сэр Джеймс, – и такой сад! – добавила я.

Сказать, насколько велик этот Внутренний сад, было непросто. Сюда явилась такая огромная толпа разодетого народа – а между тем всех этих людей было почти незаметно. Сад как будто поглотил их, они исчезли среди ручьев и лужаек, растаяли в тени под деревьями. Такое ощущение, что здесь могло бы вот так же незаметно разместиться и вдвое больше народу.

Но тут за дело взялась Сибилла. Она принялась раздавать пажам охапки свечей.

– Так, возьмите каждый по свече – и вы тоже, ваше величество, – и пусть все, кто может, вызовут пламя и зажгут их. Для тех, кто этого не умеет, свечи зажгут пажи, – распоряжалась она, расхаживая босиком и подоткнув свои бархатные зеленые юбки.

Сибилла подкатила к королю и лично вызвала пламя для его свечи. Мерлин зажег свечу принцу Эдмунду. Я с интересом отметила, что мерлин вернулся. Он теперь выглядел куда менее грустным и ошеломленным. Но по мере того, как вспыхивала одна свеча за другой, отчего дальние уголки сада отступали в синеватую мглу, я обнаружила, что мне происходящее совсем не нравится. Мне казалось, что это место создано для того, чтобы быть сумрачным и таинственным, чтобы его озарял лишь солнечный свет, мягко отражающийся от бегущих вод. А пламя свечей сделало все вокруг чересчур ярким.

Мы с Грундо переглянулись. Ни он, ни я ничего друг другу не сказали, но оба сделали вид, будто нам не удается вызвать пламя. Сибилле было прекрасно известно, что у нас с этим никогда проблем не возникало, и потому мы подались назад, в какие-то кусты, и спрятались за полуобрушившимся куском стены, надеясь, что она про нас забудет.

По счастью, Сибилла все время была занята – слишком занята, чтобы про нас вспомнить. Она всегда очень много суетилась на любых обрядах, но я не помню, чтобы она когда-нибудь двигалась больше, чем в тот раз. Она простирала руки вширь и ввысь, она наклонялась назад, она наклонялась вперед и делала размашистые манящие жесты, она скакала галопом и громко взывала к духу сада, чтобы тот явился и наполнил нас всех жизненной силой. Потом она резко развернулась и, размахивая руками как мельница, направилась к ближайшему месту, где из каменной звериной головы хлестала вода. Там Сибилла схватила стоящий рядом серебряный кубок, подставила его под струю и держала, пока вода не полилась через край. Сибилла воздела кубок к небу, потом поднесла его к губам.

– Ах! – воскликнула она. – Что за могущество в этой воде! Какая в ней сила!

И она с распущенными волосами, которые липли к ее вспотевшему лицу, поднесла кубок королю.

– Пейте, сир! – воскликнула она. – Впитайте ее энергию, погрузитесь в нее, наполните себя благостью этих целительных вод! И все прочие сделают то же самое вслед за вами!

Король взял кубок и вежливо пригубил воду. Как только он это сделал, мерлин наполнил еще один кубок и протянул его принцу Эдмунду.

– Все пейте, все! – распевала Сибилла. – Примите то, что дается от чистого сердца!

Она принялась наполнять кубки и раздавать их людям так яростно, как будто обезумела. И все заразились этим безумием, хватали кубки и осушали их, как будто умирали от жажды.

«Неправильно все это!» – подумала я. Я знаю, есть такая магия, которая требует безумия, но я была абсолютно уверена, что этот сад – не из таких. Это тихое место. Тут следует… следует… Я помню, как мучительно соображала, для чего же на самом деле предназначен этот сад. Думать было трудно, потому что Сибиллины заклинания подняли такой мощный магический шум, что он заглушал почти все посторонние мысли, – ах, вот оно: в этом саду следовало просто пребывать. Просто гулять и предоставлять саду проникать в тебя постепенно, а не всасывать его так шумно и жадно. Это был маленький островок иного мира, и он был действительно полон могущества. Но только тихого могущества, замкнутого в большой излучине реки Северн, а это означало, что сад этот, несомненно, принадлежит Владычице Северна, которая правит еще и большим участком леса к югу отсюда. Возможно даже, этот сад – ее самое сокровенное святилище. Сэру Джеймсу – я видела его в отдалении: озаренный колеблющимся светом свечей, он неторопливо осушал свой кубок, причмокивая губами, – сэру Джеймсу, наверное, полагалось хранить это потаенное место, а не устраивать тут шальное колдовство, пусть даже ради короля.

Не знаю, откуда я все это знала, но я была в этом уверена. Я шепнула Грундо:

– Не стану пить!

– Она каким-то образом превратила здешние воды в зелье, – откликнулся он с несчастным видом.

Грундо обычно знает, что затевает его мамаша. Я ему поверила.

– Зачем? – шепнула я.

– Понятия не имею, – ответил он, – но мне все-таки немного выпить придется. Она узнает, если я не стану пить.

– Тогда пошли посмотрим – вдруг найдется место выше по течению, куда она не добралась, – предложила я.

И мы принялись тихонько пробираться в сторону, туда, откуда текла вода, сжимая свои незажженные свечи и стараясь никому не попадаться на глаза. На нас никто не обращал внимания. Все размахивали свечами, передавали друг другу кубки и хохотали. Слышались возгласы: «О! Какая бодрящая водица! Как мне хорошо!» Как будто все запьянели. Держаться в тени и идти вверх по течению было несложно. Вода струилась по нескольким каменным желобам – у меня осталось ощущение, что каждый из потоков несет в себе какое-то отдельное благо, а желоба эти расходятся от одного из кривобоких водоемов у вершины холма.

– Как насчет этого? – спросила я у Грундо, остановившись у водоема.

Там было очень спокойно и сумрачно – слышалось чириканье нескольких птах, и стоящее поблизости дерево дышало сильным, мягким ароматом. Грундо – светлое пятно в темноте – угрюмо покачал головой:

– Тут она тоже побывала.

Прудик наполнялся водой еще из одной звериной головы, вделанной в крутой берег; а рядом с головой были каменные ступени, ведущие наверх, под черные-черные деревья. Тут сделалось очень таинственно. «Так вот откуда все это исходит!» – подумала я и первой поднялась по ступеням на небольшую, вымощенную каменными плитами площадку под черными деревьями. Там было так темно, что нам пришлось немного постоять, ожидая, пока глаза привыкнут к мраку. Потом мы разглядели, что там тоже есть колодец, накрытый деревянной крышкой, почти у нас под ногами. Из-под крышки слышалось тишайшее журчание, и оттуда исходило ощущение такой силы, какой я никогда прежде не встречала.

– Тут-то все нормально? – шепнула я.

– Не уверен. Мне придется снять крышку, чтобы убедиться, – ответил Грундо.

Мы опустились на колени и попытались приподнять крышку, но было так темно, что мы не видели, за что ухватиться. Мы запихали свечи в карманы и попробовали еще раз, обеими руками. В это время до нас снизу донесся взрыв смеха и возгласов, а потом шум принялся быстро удаляться, – очевидно, все уходили из сада. Это придало нам смелости, и мы рванули сильнее. Тут выяснилось, что на крышке с одной стороны петли, так что мы сунули под крышку пальцы с противоположной стороны и рванули еще раз. Крышка приподнялась на дюйм или около того, и оттуда пахнуло самой мощной магией, какую я когда-либо встречала, прохладной и недвижной, и такой глубокой, как будто она исходила от самых корней мира.

Но тут на лестнице под деревьями послышались голоса и шаги.

– Стой! – шепнул Грундо.

Мы опустили крышку обратно – так бесшумно, как только могли, – а потом вскочили и на цыпочках скрылись за деревьями позади колодца. Почва там была вязкая. Мы спотыкались о корни, но, по счастью, деревья были не только черные, но еще и густые, и нам удалось хорошенько спрятаться к тому времени, как на вымощенную плитами площадку весело ворвалась Сибилла, размахивающая пылающей свечой.

– Нет-нет, все прошло отлично! – говорила она, обернувшись назад. – Теперь главное – поддерживать неприязнь шотландского короля к Англии, и все будет чудесно.

На краю площадки была простенькая деревенская скамейка, и Сибилла шумно плюхнулась на нее.

– Ух, как я устала!

– Жалко, что нельзя сделать того же с королем Уэльса, – сказал сэр Джеймс, наклоняясь и садясь рядом с ней. – Но я не вижу способа это устроить. Так значит, ты заставила всех пить из твоих рук. Думаешь, подействует?

– Обязательно подействует! – сказала Сибилла. – Я чуть в лепешку не разбилась, чтобы это подействовало. А ты как думаешь? – спросила она у мерлина, который очень медленно взошел на площадку и поднял свечу повыше, чтобы оглядеться.

– Пока что очень хорошо, – ответил он своим слабым высоким голосом. – Король и двор…

– И все остальные волшебники! Не забывай об этом! – с гордостью вставила Сибилла.

Сэр Джеймс хихикнул.

– И никто из них ничего не подозревает! – сказал он. – Теперь они станут плясать под ее дудку, так ведь?

– Да. В течение некоторого времени, – согласился мерлин, по-прежнему озираясь. – Так это ты здесь заклятие наложила?

– Вообще-то, нет. Тут чересчур большая мощь, – призналась Сибилла. – У меня не было времени на заклинание, которое подействовало бы здесь. Я работала над прудом, который внизу этой лестницы. Это первый из водоемов, куда поступает вода из колодца, и все прочие водотоки питаются оттуда.

– Хм… – продолжал мерлин. Он присел на корточки у колодца, точно кузнечик, и поставил свечу у одной из своих неуклюжих, кривоватых ног. – Хм… – повторил он. – Понятно.

И открыл крышку над колодцем.

Мы с Грундо ощутили хлынувшую оттуда магию даже с того места, где стояли. Нас едва не сшибло с ног. Мерлин вскочил и отшатнулся. Сэр Джеймс, сидевший позади него, воскликнул: «Ох ты!» и прикрыл лицо.

– Видали? – спросила Сибилла.

– Видал, – сказал сэр Джеймс. – Эй, малый, прикрой крышку!

Мерлин с грохотом уронил крышку на место.

– Да, я и не предполагал, – сказал он. – Действительно большая мощь. Если мы собираемся ее использовать, придется призвать какую-то другую Силу, чтобы помогла с нею совладать. Есть возможность ее добыть?

– Да сколько угодно, – ответил сэр Джеймс. – Особенно там, в Уэльсе.

Он обернулся к Сибилле. В свете свечей его профиль превратился в мясистый клюв с капризно выпяченными губами.

– Как насчет этого? Можешь произнести заклинание прямо сейчас? Нам нужно заполучить эту Силу и закрепить успех теперь, когда мы его добились.

Сибилла тоже выпятила губы. Они накрыли тенью ее подбородок. Она сказала:

– Джеймс, я в изнеможении! Сегодня вечером я измотана до полусмерти и больше заниматься магией не могу! Даже если все время ходить босиком, я только через три дня восстановлю силы.

– И когда же ты сможешь произнести мощное заклинание? – спросил мерлин, беря в руки свечу. – Мой друг Джеймс прав. Нельзя терять разгон.

– А если мы оба тебе поможем? – вкрадчиво спросил сэр Джеймс.

Сибилла опустила голову, закрыв лицо распущенными волосами, и задумалась, положив свои большие руки на толстые колени.

– Три дня мне необходимо, – сказала она наконец довольно сердито. – Кто бы мне ни помогал. До тех пор я буду не в состоянии иметь дело с чем-то настолько мощным, как этот колодец. Для того чтобы наложить чары на это место, не всякая Сила сгодится. Нам придется призвать что-то серьезное.

– А действие напитка продержится до тех пор, пока мы это не сделаем? – спросил сэр Джеймс довольно напряженно.

Сибилла взглянула на Мерлина. Тот сказал:

– Пока что заклятие показалось мне довольно прочным. Не думаю, что оно выдохнется раньше чем через неделю, а до тех пор мы успеем еще раз его подкрепить.

– Ну что ж, неплохо! – Сэр Джеймс вскочил на ноги, повеселевший и радостный. – Давайте до тех пор запрем это место и пойдем выпьем чего-нибудь покрепче воды. Как насчет шампанского?

Он вытащил из кармана связку ключей и зашагал вниз по ступеням, побрякивая ключами. Деревья, озаренные его свечой, вспыхивали на миг маслянисто-черным блеском.

– Шампанского… Чудесно! – сказала Сибилла.

Она поднялась на ноги и шутливо толкнула мерлина перед собой вниз по лестнице.

– Ступай, мальчишка-чужестранец!

Мы с Грундо поняли, что нас вот-вот запрут в саду. Мы едва не поддались панике. Едва Сибилла скрылась из виду, мы выскочили на мощеную площадку – и только тут сообразили, что единственный путь вниз – по этой самой лестнице, к кособокому водоему. Это был, пожалуй, самый жуткий миг. Нам надо было дождаться, пока сэр Джеймс, Сибилла и мерлин уйдут вперед, потом догнать их, а затем попытаться обогнать, пока они еще не вышли к калитке в стене.

Нам немного помогло то, что пространство в этом саду каким-то странным образом растягивалось и повсюду были каменные стенки, ручьи и кусты. Сэра Джеймса и остальных было видно издалека благодаря их мерцающим свечкам – и слышно было тоже, они почти все время болтали и смеялись. Сибилла явно устала. Она шла очень медленно, и остальные то и дело останавливались, чтобы ее подождать. Так что нам удавалось красться следом, прячась за зарослями лаванды и высокими, клонящимися под собственной тяжестью цветами, или, пригнувшись, перебегать вперед под прикрытием какого-нибудь куска старой стены – хотя идти по-настоящему быстро мы не могли, потому что сделалось совсем темно. И наконец мы их обогнали и выбежали к калитке за миг до того, как троица, весело смеясь, вышла из-под оплетенной розами арки.

Я к тому времени была близка к истерике. А Грун до наверняка было и того хуже: каково это – узнать, что твоя мать участвует в заговоре! Мы опрометью промчались по еле видной в темноте тропинке и остановились только на лужайке большого сада, откуда уже был виден наш лагерь, смутно белеющий за оградой.

– Что делать будем? – пропыхтела я, обращаясь к Грундо. – Скажем моему папе?

– Дура, что ли? – сказал Грундо. – Он ведь был там и пил зелье вместе с остальными волшебниками. В ближайшие две недели он тебя и слушать не станет!

– Ну, тогда королю! – растерянно предложила я.

– А он вообще выпил самым первым, – сказал Грундо. – Ты что-то совсем не соображаешь.

Грундо был прав. У меня в голове все было вверх дном. Я попыталась собраться с мыслями, но не очень успешно. А Грундо тем временем стоял, опустив голову, и соображал.

– Твой дедушка, – сказал он через некоторое время. – Вот кому надо сообщить. У тебя есть код его говорителя?

– Ох, верно! – сказала я. – Наверное, у мамы есть. Говоритель-то у папы попросить можно, верно?

К несчастью, когда мы вернулись в лагерь, то узнали, что мама с папой оба в замке, при короле. Конечно, говоритель можно было попросить у кого угодно, но это все бесполезно – кода-то я не знала. А в справочниках дедушкиного номера нет.

– Что ж, придется подождать до завтра, – уныло сказала я.

Большую часть ночи я провела, ворочаясь с боку на бок в автобусе для девочек, гадая, как вышло, что новый мерлин связался с Сибиллой и сэром Джеймсом, и как объяснить дедушке, что он выбрал на эту должность неподходящего человека. Меня всерьез тревожило то, что этого мерлина выбрал дедушка. Дедушка обычно ошибок не делает. А еще сильнее меня тревожило то, что я не знала, чего хотят заговорщики. Должно быть, это какая-то серьезная измена… Насколько мне было известно, наложение заклятия на короля в любом случае считается серьезной изменой, а потому было очевидно, что они намерены пойти далеко и сделать что-то очень плохое.

Я ворочалась и крутилась, ворочалась и размышляла, пока Алиша наконец не вскочила и не крикнула:

– Родди, если ты немедленно не перестанешь дрыгаться, я превращу тебя в статую, клянусь Силами Небесными!

– Извини, – буркнула я и добавила еще тише: – Леди Чих!

Не будь здесь Алиши, можно было бы попробовать рассказать другим девочкам, которые были в автобусе, но Алиша тут же побежит к Сибилле и все передаст. И к тому же Алиша напилась заколдованной воды, как и прочие пажи. «Ну ладно, – подумала я, – подождем до завтра».

И я беспомощно ждала до тех пор, пока не стало слишком поздно.